Текст книги "Зона: перезагрузка. Операция «Альфа»"

Глава 11. Игорь и Художник

Карелия. Дорога на Сортавалу

Мы ехали не спеша, хотя лично я разрывался между желанием гнать во весь дух и, наоборот, встать наглухо, а то и повернуть прочь. Там, впереди, либо смерть, либо спасение, причем расклад сильно не в нашу пользу. Ох, ежики! Ну почему, почему в моей жизни так мало чего-то простого и хорошего? Почему на каждом шагу мне приходится отвечать на гамлетовский вопрос «Быть или не быть?». Неужели все, что я заслужил, – это миновавшие слишком быстро восемь спокойных лет с Ритой и Глебом, и теперь все остальное будет… вот так? Грустно, конечно, а что делать?

Ехали мы уже вдвоем. Все еще пребывающего без сознания щитовика Армора мы оставили в одной из заброшенных избушек по дороге: он свое дело сделал, а везти его с собой дальше – значит обрекать на верную смерть или перековку личности. Неизвестно еще, что хуже. Нет уж, это наша война, и если мой безумный план утянет нас с Игорем в ад, с собой мы туда никого не потащим. Избушка, конечно, та еще защита, если вдруг хлынет ливень из фиолетовых туч, но я надеялся, что вся эта дрянь ушла к Петрозаводску. В любом случае там, где мы его оставили, у Армора было больше шансов на выживание, чем с нами.

Игорь был за рулем, а я следил за ан-детектором, чтобы не вляпаться в какую-нибудь гадость еще на подъезде к Рускеале, – то-то будет обидно. Я чувствовал приближение Источника. Вернее, на него реагировал осколок, который сидел в моем теле. Нехорошо реагировал, болью и вибрацией. Очевидно, частице Таганайского Источника мой авантюрный план активно не нравился.

Но я думал о другом: что будет, когда Сеятель из Рускеалы все же определит в нас сувайворов? А он не может не определить – все-таки высший вселенский разум. Какое решение он примет? В принципе мы ему не опасны, так как у нас нет стана. А мой план слишком безумен, чтобы разум Сеятеля, больше напоминающий интеллект суперкомпьютера, чем человеческий, принимал в расчет хотя бы минимальную вероятность такого развития событий – он для этого слишком рационален.

Итак, два сувайвора без стана едут прямо к нему… Прямой угрозы вроде нет, зато можно попробовать изменить этих странных, аномальных представителей человечества. Да, обычное изменение на них не действует, но как насчет Новы? Эта штука будет посильнее и вполне может пробить сувайворскую защиту. Ну а если получится, то с двумя «перевербованными» сувайворами можно сделать много всего интересного. А раз так, надо их подпустить поближе и только потом…

Снова и снова я повторял про себя эти логические выкладки и аргументы, но более убедительными они от этого не становились. Просто потому, что они из серии «если бы я был Сеятелем». Но я не он, а он – не человек и даже не Измененный. Он – совершенно чужеродное нечто, и я, несмотря на свой довольно богатый «зонный» опыт и длительное общение с Посвященным, до сих пор слишком далек от понимания этого врага. Вот только ничего лучше этих догадок у меня нет. Значит, будем плясать от них как от печки.

Постепенно ан-детектор наливался угрожающей краснотой. Только не прямо по курсу, а с боков и сзади. Аномалии были самые различные, но все достаточно смертоносные: Провалы, «летучки», «заморы», горячие климатические… Все они создали вокруг нас своеобразную подкову, открытая часть которой смотрела вперед, то есть туда, куда мы и ехали. Во мне поднималась первая осторожная радость, но я не давал ей воли – боялся сглазить. Даже мысленно. Но похоже было на то, что мой план работает: нам не пытаются перекрыть путь к Источнику, а напротив – пропускают: открыли дорогу с односторонним движением с почетным эскортом из аномалий, который не позволит нам ни уйти, ни свернуть. Теперь мы с Игорем во власти Сеятеля, который собирается ставить над нами свои эксперименты… Но какие бы планы на наш счет он ни лелеял, его ждет сюрприз.

– А если не сработает? – голос Игоря прозвучал так неожиданно, что я аж вздрогнул.

Занятная штука эта частичная ментальная интеграция сувайворов – сознания на время частично срастаются на манер сиамских близнецов, и большинство мыслей одного почти тут же становится достоянием другого. Вот крутил я, крутил свою рефлексию по поводу плана, напоминающего танец на лезвии ножа, а Игорь, оказывается, все это воспринимал. К добру ли, к худу ли, но так. И ответил. Собственно прав он в том, что нет у меня плана «Б», нету. Если «А» не сработает, то все, швах, приплыли.

Я бросил на своего напарника косой взгляд – ладно, упрек принимается, а дальше-то что? Какое-то время он сидел, сжав зубы, и сосредоточенно вел машину. Наконец, обдумав все, продолжил развивать свою мысль:

– Ты не думал, что логическая цепочка Сеятеля может быть иной: «Сувайвор – это проблема, а раз так, то хороший сувайвор – мертвый сувайвор»? А если так, ему незачем нас подпускать близко. Ты ведь слышал Посвященного – сторонников Альфы намного больше, чем «наших», а значит, они уверены в своем превосходстве и почти не сомневаются, что выиграют войну. Зачем тогда хитрить и огород городить? Подобные затеи – для тех, кто слабее, кто пытается взять хитростью там, где не получается силой.

Я скрипнул зубами. Он прав, это одно из слабых мест моего плана. Но, надеюсь, критикой его речь не ограничится, иначе надо было все высказывать еще там, где мы расстались с Измененными, а точку невозврата еще не прошли.

– Ну и?.. – поторопил я.

– Надо как-то заставить его подумать, что живые мы полезнее, чем мертвые.

Я хмыкнул. Спасибо, капитан Очевидность! Эта «свежая» мысль и мне в голову приходила. Только она как в том анекдоте про стратегию для зайцев: «чтобы вас не трогали, вы должны стать ежиками». Но тут все дело в нюансах.

– И ты, конечно, придумал как? – осведомился я, стараясь, чтобы вопрос не выглядел подколкой.

– Конечно, придумал, – невозмутимо отозвался Игорь. – Ментальная мимикрия.

Ух ты, блин, какие он слова знает! Без году неделя как сувайвор, а уже спецтерминологией козыряет! Ишь ты, поди ж ты, «ментальная мимикрия»!.. Хотя мысль-то недурна.

– Ты хочешь сказать, – начал я, – что нужно прикинуться, будто мы переобулись в прыжке?

– Именно! – подхватил он воодушевленно. – Все же логично: они выигрывают, мы проигрываем и понимаем это, а жить-то хочется! И какой у нас выход? Только один – переметнуться на сторону победителя.

М-да, звучало настолько логично и рационально, что захотелось сплюнуть и потрясти головой, чтобы вытряхнуть из нее дурацкие мысли. Впрочем, у меня-то они вытряслись быстро: там, в Белоярской Зоне, остались Рита и Глеб, которым придет конец, если мы здесь проиграем… Но это у меня. А у моего напарника подобного якоря не было. Он-то мог перспективу «переобувания» рассматривать на полном серьезе.

– Скажи спасибо, что я за рулем, а то дал бы тебе по морде, – холодно сообщил Игорь, уловив мои подозрения.

Я усмехнулся:

– Ладно, извини, я тут специально думал «громко», чтобы проверить.

– И как, проверил? – дружелюбия в его голосе не прибавилось. – Я прошел тест?

– Прошел, прошел… Да не злись ты, пойми, у меня прошлое такое… хочешь не хочешь, а параноиком станешь. А идея у тебя классная, молодец!

– Сам знаю, что классная, – буркнул все еще обиженный напарник. – Ладно, проехали. Только это не идея еще, а так, набросок. Процесса я себе толком не представляю.

– Зато я представляю, – уверенности в моем голосе мог бы позавидовать и Ленин на броневичке. – У меня есть некоторый навык. Научу. Значит, так…

* * *

Петрозаводск

Майор Михаил Александрович Стебенев, начальник оперативного корпуса северо-западного отделения АПБР, потеряв дар речи, смотрел на троих Измененных. Такое развитие событий не укладывалось в голове. Прибывшая ударная группа с двумя сувайворами отправилась гасить Рускеальский Обломок, а вернулись одни Измененные с двумя становыми бомбами. Сувайворы же якобы отправились в поход на проклятую космическую каменюку одни и без оружия. Ну, то есть без реального оружия, ибо что такое огнестрел против Обломка? Вот стан – это да. Либо сувайворы сошли с ума, либо…

– И вы хотите, чтобы я вам поверил? – наконец прохрипел ошеломленный Стебенев.

Пневматик с мифологическим именем Сильф, очевидно, главный из этой троицы, с олимпийским спокойствием пожал плечами.

– Можете не верить. Только времени на подозрения у вас нет: ядовитые тучи будут над городом максимум через час. Если бы мы убили сувайворов, зачем бы нам идти к вам, да еще со становыми бомбами? Ну же, включите логику!

Не знай Стебенев столь хорошо, что такое Измененные, он бы, пожалуй, счел, что в голосе Сильфа прорезались нотки обиды… Нет, показалось, не может быть! Однако пневматик прав – времени на взаимное недоверие не осталось. Как, впрочем, и почти ни на что другое.

Эвакуация города была объявлена, но шла она безумно медленно. Впрочем, трехсоттысячный город по щелчку пальцев не эвакуируешь. Кто-то успеет укрыться в убежищах и в подвалах с толстыми стенами. Но в любом случае спасется лишь жалкая горстка людей, среди которых могут быть и апэбээровцы, на чьей базе имелись соответствующие укрытия. Остальные же… Позвоночник майора словно превратился в ледяной сталагмит.

Вот оно, Михаил! Твой момент истины, час испытания, как бы пафосно это ни звучало. Возможно, всю свою жизнь, по крайней мере с тех пор, когда ты пошел служить в армию, а потом в АПБР, ты готовился именно к этому. Так что – докажешь всем, что не зря, или как крыса побежишь прятаться в подвал, предав все, во что верил?

Хороший вопрос, особенно учитывая, что руководитель отделения полковник Шульгин чрезвычайно не вовремя отбыл в Москву и остался за него именно Стебенев. Командуй не хочу! Только что он может?

– Кхм, кхм…

Майор обернулся. Сидящий у стены Виктор Анатольевич Померанцев, профессор, глава научного корпуса отделения, явно хотел что-то сказать. Эх, старая интеллигенция! Не видишь, что цейтнот?! Есть что сказать – говори, а не разводи тут… Стебенев сделал нетерпеливый жест – мол, давай, профессор, цигель-цигель, айлюлю, время дорого!

– Нужно выцедить стан из бомб, а также из наших хранилищ, перевести в жидкое состояние и распылить над городом, – к счастью, против ожиданий, «старая интеллигенция» не стала растекаться мыслью по древу. – Кинетики и пневматик помогут распределить вещество на как можно бо́льшую площадь.

В голове Стебенева словно зарница разогнала туман отчаяния, и мысли лихорадочно забурлили:

– Это поможет?

Померанцев пожал плечами.

– Я могу только предполагать – никогда не сталкивался с подобными аномалиями. Но теоретически должно.

– За час это реально сделать?

– Попробуем. Со складскими запасами я уже взял на себя смелость начать процесс. Так что… – профессор поднялся и повернулся к Измененным, – вы, ребята, берите свои бомбы и айда за мной, а вы, товарищ майор, готовьте вертолеты: распылять стан придется с воздуха.

* * *

Окрестности Рускеалы

Если кто-нибудь когда-нибудь скажет вам, что у актеров легкий хлеб, не верьте – это полная чушь. Разумеется, если речь идет о настоящих актерах, которые перевоплощаются и входят в образ всерьез, а не отбывают номер. От нас с Игорем уровень лицедейства требовался воистину запредельный – лицедейство внутреннее. Это как с коррекцией реальности, только еще сложнее: там мы должны поверить, что реальность такая, как нам нужно, а здесь требуется убедить себя в том, что мы сами – такие, как пытаемся показать этому представителю внеземного разума, и остановиться на той самой тончайшей грани, отделяющей «казаться» от «быть», чтобы не сдаться по-настоящему.

Через пару километров пришлось отключить ан-детектор – от близости Источника он начал сходить с ума, и весь экран его заволокло красным. Да это и понятно – аномальный фон тут уже наверняка такой, что вся окружающая реальность воспринимается как одна громадная аномалия. Пси-детектор даже и доставать не стоило – я всем организмом чувствовал, что и этот фон тоже зашкаливает.

Нет, на нас с Игорем не давили, не пытались сломать, нас прощупывали, сканировали, просвечивали, только что анализы не брали. Должен сказать, ощущения от этого у нас были довольно-таки мерзкие – словно в голове чьи-то пальцы копаются. Мыслей, похоже, Источник не читал, но общий эмоциональный фон, настрой, конечно же, воспринимал четко. И вот тут вступала в игру наша мимикрия. Вообще-то в нашем положении создать в себе депрессивный эмоциональный фон было не самой сложной задачей. Куда сложнее было вывесить в своем сознании доступные внешнему сканированию эмоциональные белые флаги – маркеры капитуляции. Предельно правдоподобные, такие, чтобы можно было и самим в них поверить. Почти.

Судя по тому, что нас не попытались стереть в порошок, хитрость удалась и Сеятель решил, что сдающихся сувайворов можно взять в оборот. Дальше все логично: Источник не может переделать сувайвора, но есть Нова – более высокий уровень воздействия. Соблазнительно же проверить – возьмет ли она таких особенных представителей человечества, как мы? Когда еще представится подобный случай?

И все же я только тогда поверил в то, что мы проскочили, когда увидел деревянный терем, который служил входом в парк Рускеала, и надпись Welcome. Испытал при этом странное ощущение – представилось это место, осаждаемое многочисленными туристами. Такая мирная и даже благостная картинка. И на контрасте с ней – мрачная реальность: парк казался мертвым, зловещим, местом, не принадлежащим более планете Земля. Во всяком случае, мы с Игорем так это воспринимали. Я-то уж точно – ауру, атмосферу этого места я чувствовал всем своим сувайворским организмом. Мне и раньше не раз доводилось бывать поблизости от Сеятелей, но здесь все же было что-то особенное, не такое, как в предыдущих случаях. И я догадывался, что это – Нова. Штука, с которой мы пока еще не сталкивались. Здесь она уже или на поверхности, или совсем рядом. Как я подозревал – в глубине Рускеальского каньона. Я чувствовал эту чужеродную материю, несовместимую с земной биосферой, и меня от этого ощущения внутренне потряхивало.

Нас не встречали: ни Измененные, ни биоморфы, ни кто-либо еще. Выглядело все так, будто наше появление осталось незамеченным или было попросту проигнорировано. Но я чувствовал, что это не так. Сеятель ждал. Он хотел посмотреть, что мы будем делать. А что должны делать сдающиеся сувайворы, пришедшие на территорию врага? Искать того, с кем можно обсудить условия сдачи, либо подождать, пока он сам не выйдет на контакт.

Сеятель находился совсем недалеко, не дальше этого, чужеродного, может, и совсем рядом с Новой. Мы с Игорем так и пребывали в состоянии полуинтеграции, поэтому не нуждались в словах для разговора. Поэтому я просто выдал напарнику мыслеобраз направления по пеленгу Сеятеля и Новы, и мы пошли. Двигались осторожно, не особо торопясь, но и не медля. На всякий случай смотрели под ноги и по сторонам, хотя на этом этапе, пожалуй, подлянки со стороны «хозяина» были маловероятны. Но самое главное – мы ни на миг не забывали о ментальной мимикрии: не хватало еще только спалиться в самый последний момент.

Край каньона уже показался впереди, когда, кроме пульсаций энергии Сеятеля и бурлящей где-то внизу Новы, я ощутил еще кое-что. Причем синхронно с напарником, который тронул мой локоть. Я обернулся…

Ох, ежики! Лучше б не оборачивался. Сопровождающего нам все же дали, но какого! Позади нас и чуть выше верхушек сосен висела фиолетовая туча, из которой шел губительный дождь, уничтожающий за нашей спиной почву, растения, все живое… Но не трогающий нас. Линия смерти была совсем рядом, всего в паре метров. Туча вела себя словно волкодав, которому хозяин приказал контролировать гостей, но не убивать их, и обученная псина глухо, угрожающе рычит, однако не кидается. Не приходилось сомневаться, что, получи она от Сеятеля команду «фас», как тут же ее выполнит, и от наших тел в считаные секунды останутся голые костяки, а все остальное будет растворено смертоносным дождем.

Будь на нашем месте кто-нибудь более нервный или менее закаленный подобными передрягами, он бы, наверное, бросился бежать… и, возможно, тем самым подписал бы себе приговор. Но мы должны доиграть свою роль до конца. Я почувствовал, как напрягся Игорь, и на всякий случай прихватил его за руку. Он даже не обернулся, но через нашу интеграцию я получил успокаивающий мыслеобраз – мол, все в порядке.

Мы отвернулись от аномалии, словно из тучи капал обычный грибной дождичек, и двинулись дальше, к каньону, а я спинным мозгом чуял, что фиолетовое облако столь же неторопливо последовало за нами, четко соблюдая дистанцию.

Моя рука нырнула в карман и нащупала там «губку». Это я ее для простоты так называл – «губкой». На самом деле это было высокотехнологичное приспособление Посвященного для сбора образцов биологически активных жидкостей. Оно и правда было несколько похоже на губку как по внешнему виду, так и на ощупь, а еще по впитывающим свойствам. Ну, в самом деле, не в пробирку же нам образец Новы брать! Еще неизвестно, удержит ли ее стекло, не растворится ли под действием этого абсолютного мутагена. Насчет «губки» у меня, конечно, тоже особой уверенности не было, но с ней шансов, пожалуй, побольше. Да и удобнее, как ни крути. У нас, как я подозревал, будет всего один шанс взять этот проклятый образец, и его нельзя упустить: мы подобрались удивительно близко, и неизвестно, будет ли подобная возможность у других групп.

Вот и край каньона. Метром дальше находился почти отвесный каменный обрыв, а за ним – громадный провал. Обычный, не аномалия. Это выглядело так, будто какой-то великан титаническим топором вырубил себе в местных скалах ложе под стать своим гигантским размерам, намереваясь как следует выспаться. Когда-то это было очень красиво: умопомрачительной красоты каньон с отвесными скальными стенами, обрамленный эффектной оправой из могучих елей и сосен, и темное око воды внизу. Идеальное место для шикарных селфи и пейзажных фото, прыжков с тарзанкой и пролетов над пропастью на ролике по троллею с берега на берег. Туристическая Мекка Карелии. Вон до сих пор кое-где висят остатки оборудования для этих экстремальных аттракционов, которые, скорее всего, уже никогда не посетит ни один человек. Потому что сейчас здесь поселилось… Да, наверное, это можно назвать Злом в чистом виде. По крайней мере для человечества, которому то, что теперь хозяйничает в Рускеале, несет смерть.

Мы остановились, и туча остановилась вместе с нами. Она изливала смерть за нашими спинами, но не пыталась нас накрыть – не было приказа. А я колебался. Давно мне не было так страшно. Сеятель находился где-то рядом, я его чуял, но боялся не его: это враг опасный, но все же «дьявол, которого мы знаем», а вот то, другое… Нова… Она бурлила там, внизу, и, чтобы сделать оставшиеся шаги до края обрыва и заглянуть в пропасть, мне пришлось выдержать с самим собой настоящую битву, можно сказать, сломать себя через коленку.

И я сломал. Сделал шаги. Заглянул…

Ох, ежики!..

Глава 12. Майкл Дикон

США. Центр Годдарда

Holy shit! Новость сродни удару под дых. Первая реакция: да ну, бред! Не может быть! Сеятель здесь, у нас под носом? Да как он сюда попал?! И чтоб мы ничего не знали?! Вторая: НАСА! Космическое агентство, которому, собственно, и принадлежит территория центра, по части секретности порой может дать фору даже АНБ. Припоминаю, до меня доходили некоторые данные о том, что на территорию Центра Годдарда провозились какие-то грузы на тяжелых фурах. Причем я эту информацию получал исключительно потому, что здесь находится арендованный нами лабораторный корпус. Помню и свой вялый интерес: чего это НАСА в очередной раз шифруется? Неужели еще один корабль инопланетян обнаружило? Ха-ха! Проснулся во мне этот интерес и тут же погас: у меня тогда были другие задачи, не до праздного любопытства. А те, кому интересоваться подобным было по должности положено, интереса как раз и не проявили. А ведь похоже, что какая-то из тех фур провезла в Центр Годдарда один из проклятых метеоритов-Сеятелей, и НАСА стало его тайно изучать.

Идиоты! В обход нас-то зачем?! Гранты богатые выбить хотели? Перед президентом себя в выгодном свете представить? А еще говорят, что в НАСА умные головы собрались. Что-то сомнительно, раз они такие номера откалывают. Сеятели – это же наша епархия! Мы о них знаем больше, чем все остальные. И о том, чем они опасны, в том числе. Нас надо было всяко подключить с самого начала… Но время упущено, и теперь проклятая каменюка всем нам устраивает похохотать…

Мне хочется ругаться самыми грязными словами, даром что рядом женщина. Но сдерживаюсь. Пристально смотрю на Измененную:

– Чем это нам грозит?

Она кривится:

– Очень многим. От изменения и мутаций до смерти. Мне против него не устоять – мы в разных весовых категориях. Если что, он всем тут мозги вскипятит, и эти ваши штуковины… – Кара указывает на мое ухо, за которым прячется бусина пси-блокиратора, – вам не помогут. Не рядом с ним, во всяком случае.

– М-да, вдохновляет, – мысли мои хаотично мечутся, но среди них ни одной дельной. Тихо подкрадывается отчаяние. – А если коротким броском? Наш лабораторный корпус всего-то в пятистах футах отсюда. Там много всякого полезного, включая дополнительные пси-блокираторы. Ну и главное – шанс добыть боевой образец «панциря».

Кара хмыкает:

– Шанс? Как-то слабоват аргумент для самоубийственной акции.

– Но иначе – полная безнадега, – возражаю я. – Если мы уйдем отсюда пустые, там, – мотаю головой в сторону, откуда мы прибыли и откуда доносится все более ожесточенная канонада, – нам все равно ловить нечего. Ну же, решайтесь! Мы быстро – одна нога здесь, другая там…

– А голова где-то посередине, – мрачно заканчивает она.

Ого! Черный юмор от Измененной? Я не ослышался?

– Ладно, черт с вами! – наконец резко кивает Кара. – Попробуем. Только учтите: меня надолго не хватит.

* * *

Пулеметная очередь высекает искры из стены полуразрушенного складского помещения, за которой я укрываюсь. Holy shit! «Мы быстро», значит, Майкл Дикон? Быстро тут только на тот свет получится. Туда действительно хоть сейчас – нужно всего лишь шаг вперед сделать.

Лабораторный корпус под контролем помешанных – может, бывшая охрана центра, а может, и военные с ними. Причем здесь, как и на въезде в центр, они сражаются очень грамотно и собранно, и не с кем попало, а только против нас. Похоже, их направляет чужая воля, и я догадываюсь чья. Проклятый Сеятель!

Ситуация сильно смахивает на безнадежную: огонь из окон ведется довольно плотный, вокруг здания со всех сторон – открытое простреливаемое пространство. Нас десять раз успеют свинцом нашпиговать, прежде чем мы добежим. Что до «Хаммеров», то у помешанных имеются аргументы и повесомее штурмовых винтовок и пулемета. Сунувшиеся было на бронеавтомобиле морпехи только каким-то чудом не словили заряд из «джавелина». Погано! И время, как назло, против нас: стоит закончиться псионическому ресурсу Кары, как излучение Сеятеля свернет набекрень мозги морпехам, а тогда все, финиш.

Думай, Майкл, думай! Ты же умный, черт тебя дери! Просто так до зама главы департамента АНБ не дослуживаются. Нужен ход конем – что-то резкое и неожиданное. Взгляд мой падает на наш джип, застывший неподалеку, и я едва не хлопаю себя ладонью по лбу – и как мне это сразу-то в голову не пришло! Перед тем как покинуть Форт-Мид, мы заглянули в оружейку и прихватили изрядное количество Си-4 с детонаторами. Остается соорудить что-то вроде сухопутного брандера[10]10
  Судно, нагруженное легковоспламеняющимися либо взрывчатыми веществами, используемое для поджога или подрыва вражеского корабля с целью его уничтожения. Могло управляться экипажем, покидавшим судно в середине пути, либо сплавляться по течению или по ветру в сторону вражеского флота.


[Закрыть].

Я подзываю капитана Хопкинса, и вдвоем мы довольно быстро «заряжаем» один из джипов приличной дозой Си-4 с дистанционными детонаторами. Дозу подбираем тщательно – нам нужно только уничтожить свихнувшихся защитников, а не превратить здание в руины. Затем мы отводим джип так, чтобы по прямой он как раз доехал до лабораторного корпуса в том месте, откуда помешанные ведут самый интенсивный огонь. Затем заклиниваем руль и педаль газа. Капитан едва успевает соскочить с нашего импровизированного брандера и откатиться в сторону, когда тот резво рвет с места и несется в свою последнюю атаку.

Джип все же едва не ловит заряд «джавелина» у самого здания, подпрыгивает от взрывной волны, врезается в стену, и в этот момент я жму на кнопку пульта. Оглушительно громыхает, и под окнами первого этажа лабораторного корпуса просыпается маленький вулкан. Пламя поднимается футов на двадцать, и все заволакивает дымом… То, что надо.

– Вперед! – рявкаю я, и наш отряд, пригибаясь, бежит сквозь дымную пелену к зданию под аккомпанемент очередей стреляющих вслепую помешанных…

* * *

И хочется сказать, что полдела сделано, но в действительности от силы треть. В здании еще до черта вооруженных помешанных, а те самые лаборатории и склады нужно еще отыскать и надеяться, что они уцелели. Вот только времени в обрез.

Мы разделяемся. Основная группа морпехов и безопасников под псионическим прикрытием Кары занимается очисткой здания от помешанных, а я с парочкой людей Локхарта, защищенных пси-блокираторами, начинаю обыскивать те помещения, которые пустуют или уже зачищены. Автоматные очереди и взрывы гранат постепенно удаляются от нас, но мы не теряем бдительности – мало ли кого могли пропустить. Обыскиваем помещения внимательно, однако из находок пока только три трупа. Правда, в одной из лабораторий я натыкаюсь на ампулы вакцины-антимутагена. Прихватываю с собой – пригодятся. И на этом пока все. Подозреваю, что склад и нужные мне лаборатории находятся в том крыле здания, где сейчас идет бой. Для очистки совести решаю заглянуть в подвал…

Так, а вот это уже интересно: на полуторном этаже могучая стальная дверь в лабораторию… Закрыта, а справа слот для ключ-карты, которая, к счастью, у меня в кармане… «Вездеход» имени Локхарта. Надо же, а я было подумал, что теперь он уж и не понадобится. Над слотом мерцает красным индикатор. Странно, однако, что питание есть – ведь по всему центру темнота… Впрочем, что это я – у лабораторного корпуса автономный генератор. Прикладываю карту, красный огонек сменяется зеленым, и дверь отъезжает в сторону.

Резкий приступ мигрени… Сжимаю зубы, чтобы не застонать. Пси-волну ощущаю всем организмом как тошнотворную и болезненную вибрацию. Ухо буквально прожигает раскалившийся пси-блокиратор, который тут же начинает остывать. Holy shit! Все, сдох, кажется. Холодея, понимаю, чем это сейчас обернется, и отшатываюсь в сторону. Успеваю в последний момент. Очередь одного из мгновенно помешавшихся безопасников вскользь задевает мое бедро. Падаю на пол, сдергивая с плеча свою М-27, и вспарываю шагнувшую вперед высокую темную фигуру стрелявшего коротким пунктиром свинца. К счастью, этот первый на короткое время становится на линию огня второго, лысого и коренастого, что дает мне небольшую фору. Я стартую с коленей и кидаюсь в глубь лаборатории, а вслед мне летит граната.

Рана, хоть и скользящая, мешает мне двигаться, и ловкость моя оставляет желать лучшего. Я опрокидываю стоящую у стены невысокую металлическую этажерку и неуклюже переваливаюсь через нее в надежде уберечься от осколков. Удар, грохот. От осколков я уберегаюсь, но акустика в узком коридоре весьма приличная, и от взрыва у меня закладывает уши. Нет, хуже… Кажется, контузия. Легкая или не очень. Трясу головой, пытаясь восстановить слух, но в этот момент на меня из дыма вылетает лысый безопасник. Вскидываю винтовку, но мои движения заторможены, и он успевает ударить по ней ногой. Очередь уходит в потолок, правда, и мне удается сбить его с ног подсечкой. Он роняет свое оружие, и мы боремся на полу. Безопасник – здоровый, как кабан, – наваливается на меня сверху и начинает душить. В глазах темнеет, и я с каким-то отстраненным безразличием понимаю, что сейчас умру…

Выстрел слышится глухо, как далекий хлопок. Интересно, кто стрелял. И в кого… Но интересно мне это всего пару секунд. Потом сознание решает, что с него хватит, и гаснет.

* * *

Прихожу я в себя тяжело – буквально продираюсь в реальность из беспамятства, как через заросли терновника. Ощущения мерзкие – словно просыпаюсь с жуткого похмелья, да еще и капитально избитый. Лежу я на кушетке, зафиксированный ремнями. Это что же, я в плену? Или в какой-то своеобразной больнице?

Смотрю в потолок. Белый, пустой, с одной лишь длинной лампой дневного света. Это мне ни о чем не говорит, скашиваю взгляд вправо – вижу медицинскую тележку-этажерку на колесиках. Все-таки больница? Но для чего тогда ремни?

– А это на всякий случай, чтобы ты себе ничего не повредил, – произносит знакомый голос. – Доку пришлось ввести тебе кое-какие сильные препараты. Однако рад видеть, что ты сохранил форму. Не размяк на руководящей работе.

Приподнимаю голову и смотрю в ту сторону, откуда доносится голос… и не верю своим глазам так же, как только что не верил ушам.

– Holy shit!

– Я тоже рад тебя видеть, шеф, – улыбаясь, говорит Алекс Рихтер. – Правда, предпочел бы встретиться в другом месте и при других обстоятельствах.