Текст книги "Зона: перезагрузка. Операция «Альфа»"

Глава 16. Майкл Дикон

США. Центр Годдарда

Понимание, что времени у нас нет совсем, приходит мгновенно. Хотя я бы предпочел понять другое: что в такой ситуации делать. Зато у Лидди на этот счет, кажется, сомнений нет.

– В криоблок! Быстро! – цедит он.

Это точно не мне: больно я знаю, где здесь криоблок. Но Алекс явно в курсе: он хватает меня за локоть и делает рывок к двери. Ученый – сразу за нами. В коридоре дым и пыль, сквозь которые виднеются какие-то смутные тени… Помешанные. Наверняка вооруженные. А из нас троих оружие только у Алекса – М-27 со сдвоенными магазинами на сто патронов и гранаты. Одну он швыряет в направлении теней… Грохот, вопли, с потолка что-то сыплется, трещит автоматная очередь, но, к счастью, пули свистят выше наших голов.

Бежим. Теперь уже ученый впереди, показывает дорогу, я за ним, Рихтер замыкающим. Мои виски начинает ломить. Кажется, пси-давление. Это не Сеятель – похоже на Кару. Да только обломитесь, мисс псионик: «панцирь», пси-блокираторы плюс моя сувайворская стойкость. Тут вам ловить нечего. Зато помешанным есть чего – коридор узкий, даже вслепую, в дыму и пыли, очередью по нам промазать сложно…

Holy shit! Накаркал, сувайвор! Трещит чужая М-27, и смертоносный свинец прорезает воздух. Какие-то мгновения мне кажется, что впустую… пока сзади не слышится глухой стук упавшего тела. Алекс!!! Нет!!! Как мне удается не заорать, сам не понимаю. Пригибаясь, кидаюсь назад, к нему: лужа крови, остановившиеся глаза… Мертв, пульс можно не проверять. Эх, Алекс, Алекс… Внутри бурлит утробное рычание, но я не даю ему воли. Подхватываю его винтовку и перечеркиваю очередью коридор. Кто-то падает…

– Сюда! – шипят за моей спиной.

Ученый в дверях какого-то помещения, прикладывает карточку, они расходятся перед ним. Я пришпориваю, и внутрь мы уже залетаем вместе. Дверь за нами сходится. Сумрачно – одна тусклая лампа на потолке – и холодно. Очень. А, ну да, чего же я хотел: криоблок ведь. Биологические образцы, реактивы и прочие вещества, требующие низких температур для хранения. Ежусь. Мне-то для хранения требуются несколько иные условия. Желательно градусов семьдесят[11]11
  Температура по Фаренгейту. Примерно равна 21° по Цельсию.


[Закрыть].

Анализирую ситуацию. Она в высшей степени поганая – не задохнемся, так замерзнем, или помешанные притащат еще взрывчатки и эту дверь тоже снесут… Как говорится, выбирай на вкус – каким способом умереть…

Нет уж, ребята, Майкл Дикон не для того через столько прошел, чтобы нелепо и бестолково сдохнуть в холодильнике… А вариант не сдохнуть только один – вернуться к моменту, на котором нас прервали. Смотрю в упор на обхватившего себя за плечи и тщетно пытающегося согреться Лидди.

– Колитесь, док, – говорю тихо, – что вы знаете о сувайворах.

– С-сейчас? – У него понемногу начинают клацать зубы, но брови вскидываются. Вот ведь научная братия! Даже в такой ситуации способны удивляться. – А вам з-зачем?.. – И тут глаза Лидди вспыхивают: дошло. – Значит, вы…

– Он самый, док. Времени у нас мало, так что соображайте побыстрее.

– Вот оно как… Хорошо. З-значит, с-стойкость ментальная и биологическая. Антимутагенная с-стабильность – то есть не могут мутировать. При этом воспринимают к-кровь Измененных, возможно, д-даже больше одного вида на организм – приобретают с-способности с минимальными побочками или вовсе без них.

Ага, занятно… Значит, если что, я смогу вогнать себе дозу еще чьей-нибудь особой крови и от этого не умру. Ладно. Надо будет глянуть местные биологические образцы – вдруг еще что интересное найдется. Но мне сейчас важнее другое:

– Д-дальше, п-пожалуйста, – я тоже начинаю стучать зубами. – К-как н-насчет раб-боты с в-вероятностями?

И тут, несмотря на отчаянное положение и холод, в глазах ученого прямо-таки вспыхивает исследовательский азарт:

– О! А в-вот это с-самая интересная их с-способность. Хотя и с-самая малоисследованная. В-все, что у нас есть, – это д-догадки. Ос-снованные на некоторых фактах, к-конечно, н-но догадки. П-просто у н-нас не было еще с-собственных с-сувайворов. В-вот оно как…

– Я в курсе, – перебиваю нетерпеливо. – Б-ближе к д-делу, п-пожалуйста.

– З-значит, так, – голос Лидди звучит слегка обиженно. – Мы п-предполагаем, что во многом эта с-способность работает на п-принципе с-самовнушения. Они к-концентрируются на к-конечном результате, на том, что хотят п-получить, и п-представляют, что это уже п-произошло. Убеждают с-себя в этом.

– И п-получается? – меня охватывают сомнения: не может быть, чтобы так просто… Хотя…

Лидди смотрит на меня понимающим взглядом.

– Вот в-видите, вы т-тоже. Н-не верите. А н-надо в-верить. Аб-бсолютно. Иначе ничего н-не выйдет. П-полный м-ментальный к-контроль н-над с-своими м-мыслями и эмоциями. И т-тогда р-реальность п-прогибается. В-вот оно как…

Да уж, с «просто» я, пожалуй, хватил. Ни черта это не просто – такое мощное самовнушение. Особенно для такого рационального человека, как я…

– И есть еще один н-нюанс, – добавляет ученый. – П-по информации от русских, это раб-ботает н-не в-везде. Т-только там, где реальность к-корежит от в-воздействия Сеятелей.

– То есть как з-здесь, – резюмирую я.

– В-верно. – В глазах Лидди вспыхивает теперь уже надежда. – У в-вас есть идея?

Есть-то есть, только…

В дверь раздаются глухие удары с той стороны. Они сбивают меня с мысли.

– Дикон! – голос слышно не очень хорошо, но не узнать Кару сложно. – Тебе как там, тепло?

– Не жалуюсь! – стараясь не клацать зубами, отвечаю я.

– Ты жить хочешь? Ты и тот, второй? Думаю, да. Могу вам это устроить. Обоим.

– А что взамен? Т-только не говори, что ты это п-по доброте душевной, нет ее у тебя.

Я буквально вижу, как Измененная пожимает плечами: дескать, догадался, ну и ладно…

– Впустите нас. Нам нужно кое-что из ваших реактивов в криохранилище.

– Что именно?

Перед ответом повисает пауза, словно Кара решает, говорить ли правду:

– Вся «линза» и вся кровь Измененных, что у вас есть. Потом мы вас отпустим – идите куда хотите, – звучит наконец.

Ученый бледнеет.

– Н-не н-надо! – шепчет он. – Она с-себе н-наделает армию из п-помешанных, н-наделив их с-способностями. С-сильными. Очень с-сильными!

– В-все равно ведь наделает, – также шепотом отвечаю я. – П-потом. Когда мы умрем.

– Н-нет! – Лидди яростно трясет головой. – Мы все уничтожим. Чтобы им н-не д-досталось!

Надо же – когда на эмоциях, он даже присказку свою любимую «вот оно как» забывает.

– Глупостей делать не советую, – глухой голос Измененной делается громче. Интересно, она что, нас слышит? Или просто догадывается, какие мысли в нас бродят? – Эти вещества – единственное, чем вы можете выторговать себе жизнь. Без них вы бесполезны, а бесполезных отживших мы превращаем в трупы… Разве что тебя, сувайвор, можем пустить на опыты. Только вряд ли они тебе понравятся… Думай быстрее, Дикон. Мы не хотим взрывать дверь, чтобы не повредить вещества, но, к твоему сведению, в Центре Годдарда есть Измененные – пироманты, фризеры, кинетики. Когда они сюда подтянутся, мы вскроем эту дверь на раз-два. И тогда торговля закончится.

Логично, черт возьми! Измененные славятся безупречной логикой. Вот только можно ли ей верить? Попав под влияние враждебного Сеятеля, она полностью перенимает его отношение к людям. Зачем ей нас отпускать? Ради исполнения обещания? Это даже не смешно. Мы отжившие, с нами не договариваются, нас уничтожают. Да, позиция Кары сильна, спору нет, только ведь и у нас есть козырь.

– Начнете в-вскрывать дверь – мы уничтожим все в-вещества! – кричу в ответ. Меня знобит уже очень сильно, и справляться с вибрирующей челюстью становится все сложнее.

– Только сделай это – и вы трупы! – шипит Измененная.

– А в-вы останетесь ни с чем. Пат, Кара.

Эх, нам бы хоть чуть-чуть времени выиграть, чтобы я успел хотя бы попробовать поиграть с реальностью! А вдруг получится! Как там сказал Лидди? Надо верить. Абсолютно. Вот и буду верить. Но мне нужно время. Время!

– Обещаю – отпущу живыми. Обоих! – в голосе Измененной чувствуются сдержанная ярость и нарастающее нетерпение.

«Линзу» наверняка требует ее новый хозяин – Сеятель, а с ним, видимо, шутки плохи. А вот насчет Измененных, способных вскрыть дверь, – очень уж похоже на блеф: будь такие поблизости, стала бы она о них говорить мне? И вообще – начинать переговоры до их прибытия? Ой, вряд ли. Это козырь для психологического давления, а не для внезапного удара. Итак, Измененных у нее нет, взрывать она боится – кто знает, сколько всего ценного уничтожит взрыв. А раз так, можно попробовать понаглеть.

– Нам нужно подумать.

– Ты что, не веришь мне? Зря.

– Нам. Нужно. Подумать.

Тон мой достаточно ясен, чтобы она поняла.

– Не советую тянуть время, иначе я…

– А я н-не советую угрожать. У м-меня руки ч-чешутся расколотить несколько особо ценных склянок.

– Ты замерзаешь, Дикон. Каждая лишняя минута там повышает вероятность воспаления легких. Продумаешь слишком долго – и умрешь потом, даже если я тебя отпущу. Ты этого хочешь?

– Т-тебе еще раз п-повторить?

– Кретин упертый! – цедит она. – Черт с тобой, у тебя десять минут, а потом – пеняй на себя.

Мысленно поздравляю себя с маленькой победой. С маленькой – потому что этой форой надо еще суметь воспользоваться и в процессе не околеть от холода. И еще потому, что это она сказала, что десять минут. А на деле может быть и меньше.

– Д-док, – шепчу я, – какой у вас тут ассортимент к-крови Измененных?

– П-поисковики, ц-целитель, к-кинетик, животновод… В-все, к-кажется… А! «П-паука» забыл…

Хочу спросить, это еще что за зверь, однако нужная информация практически тут же всплывает в голове – работают способности аналитика, активируя нужный раздел памяти. Координатор-руководитель большого количества Измененных первой-второй ступени и других организмов, подвергшихся воздействию Источника-Сеятеля, – так звучит научное определение Измененного класса «паук». А ведь круто! Может пригодиться… если я здесь выживу, конечно…

– Так, док, – шепчу, – этого последнего г-готовьте. З-загоните мне.

В его глазах сомнение.

– Вы уверены? Это…

– Док! – Как жаль, что нельзя рявкнуть. – Нет в-времени. Г-готовьте инъекцию.

Кажется, до него доходит. Удаляется. А мне пора заняться делом. Тем самым, которое должно нас спасти. Так, говорите, представить нужный конечный результат, да так, как будто он уже получен? А ведь и впрямь все по Кастанеде! Давай, Майкл, думай на нужную тему. Думай правильно. Техника – штука ненадежная. Особенно та, что с электроникой. Ее запросто может замкнуть. И дистанционные взрыватели не исключение… Тут фактически аномальная зона, бывают всякие энергетические всплески, порой совершенно непредсказуемые. Может ли приемник пускового механизма воспринять один из таких всплесков в качестве импульса управляющего сигнала? Да запросто! Такие сбои бывают сплошь и рядом. Поэтому нежелательно применять дистанционные взрыватели в аномальных зонах.

Удивляюсь, насколько четко работает мой мозг. Видимо, опять спасибо способностям аналитика. Они интуитивно настраивают сознание на нужную волну и генерируют правильный образ мыслей. Главное, не концентрироваться на том, что мне необходимо так думать, мысли должны быть естественными, словно вытекающими из действительного положения вещей. События, о которых я думаю, не просто могут произойти – они происходят на самом деле. Вот прямо сейчас, там, под Сеятелем в Центре Годдарда. Я превращаю желание в веру, веру – в уверенность, уверенность – в знание, что так оно и есть.

Я продолжаю эту ментальную работу над собой, не обращая внимания на шум за дверями, на поиски Лидди за моей спиной. Знаю, что Лидди найдет нужное, – об этом можно не беспокоиться: кому и найти, как не ему, который черт знает сколько времени занимался тут исследованиями и наверняка если не причастен к каждому образцу в этой криосокровищнице, то уж во всяком случае – знает о них все. По ту сторону двери враги что-то готовят? Ясно, что готовят, но я этому помешать никак не могу. Могу только опередить – сделать то, что должен, раньше, чем свое дело сделают Кара и ее команда. Поэтому нет смысла отвлекаться на них, надо сосредоточиться на себе…

И все же я немного не успеваю. Происходит то, чего я не предвидел, – откуда-то доносится мощный глухой удар, пол вздрагивает, и лампа на потолке гаснет, погружая криоблок в полную темноту. «Генератор! – доходит до меня. – Чертовы помешанные добрались до генераторной и взорвали ее, обесточив все здание!» При других обстоятельствах включилась бы аварийная система, но сейчас именно ее и уничтожили, а основная вырубилась намного раньше, когда Сеятель взял Центр Годдарда под свой контроль.

Хватаю М-27 и вслепую направляю ее в сторону двери, откуда доносится скрип: дверь обесточена, и помешанные сейчас отжимают ее вручную. Даю короткую очередь в направлении звука и тут же падаю ничком, как раз вовремя, чтобы пропустить над собой ответный свинцовый град… и слышу крик, а затем звук падения. Узнаю голос – Лидди! Неужели мертв?

Выпускаю еще очередь в темноту и перекатываюсь по полу в направлении, откуда донесся крик ученого. Мои пальцы касаются его руки, залезают во что-то влажное и липкое – нетрудно догадаться, что кровь, и наконец натыкаются на холодный металл. Инъектор! Только бы он был заряжен! Еще короткая очередь – и перекат. Темнота отвечает очередью куда длиннее, но меня в том месте уже нет, и свинец лихо отплясывает танец смерти впустую. Прижимаю инъектор к своей шее (так проще на ощупь найти вену) и давлю на рычаг. Короткая боль от укола – и мой организм принимает неведомое вещество. Надеюсь, в инъекторе было то, о чем я думаю.

Опять перекатываюсь и жму на спусковой крючок штурмовой винтовки… Holy shit! Сухой щелчок сообщает мне, что патроны кончились. Свет фонаря вспарывает темноту и находит меня. Я скорее ощущаю, чем вижу чужое движение. Сильный удар выбивает у меня бесполезное уже оружие. Я пытаюсь встать, но подсечка сбивает меня с ног и… Ох, бедные мои ребра! По ним прилетает тяжелым берцем морпеха. И следующее, что я с трудом вижу в слепящем меня свете фонаря, – черный глаз дула М-27, смотрящий мне прямо в лоб. Ну, вот и все…

Не успевает эта мысль погребальным звоном отзвучать в моем сознании, как все содрогается еще раз. Мощный, хотя и далекий удар. Неужели?.. До меня только тут доходит, что в последнюю кошмарную минуту мой прокачанный кровью аналитика и «линзой» мозг, оказывается, в фоновом режиме продолжал визуализировать цель… И видимо, не зря, если это был взрыв становой бомбы…

Но на морпеха произошедшее никак не влияет. Он, потеряв было равновесие от удара, вновь направляет на меня винтовку, намереваясь довести дело до конца… но тут же роняет ее, вскрикивает и хватается за виски. Такой же крик слышится и от двери, фонарь падает. Падают и оба солдата. Кажется, подобное я уже видел – так бывает, когда псионик сжигает человеку мозг.

А следом слышится голос Кары:

– Ты как там, Дикон? Живой?

Глава 17. Эдуард и Алина

Сибирская тайга. К северу от Красноярска

«Твою налево, ну почему опять беготня?!» – с этой тоскливой мыслью Алина Прохоренкова на максимально возможной скорости преодолевала последний участок леса до входа в складской бункер АПБР, ощущая, как начинает слегка покалывать в боку. Пора бы уже научиться решать задачи спокойно, по заранее продуманному плану, без экстрима… Эх, мечты, мечты!

Конечно же, Провал не закрылся. Лишь только два сувайвора и трое Измененных его пересекли, алчная черная пасть пожрала возникший было мост, а стоило чуть-чуть спасть пламени на месте гибели пожертвовавшего собой пироманта, как Пятна из Провала полезли вновь и устремились в погоню за отрядом. Поэтому и бег, поэтому опять сражение за выживание и твою-налево-когда-же-это-кончится?!

Вход в бункер. Фора по времени совсем небольшая – Пятна вот-вот подтянутся, а встречать их, по сути, нечем: пиромант мертв, остались пневматик, два щитовика, кинетические способности Алины, животноводческие – Эдуарда, огнеметов нет, ультразвуковых генераторов – тоже. Так что надо срочно проникать внутрь, иначе весь отряд тут и поляжет, в шаге от цели. Вот обидно-то будет!

Алина бросила взгляд на мужа. Лицо Эдуарда выглядело усталым и осунувшимся. Но глаза не потухли, это главное. Стержень внутренний не дает ему сдаваться. В Алине гордость поднялась волной – молодец он у нее все-таки! Если бы он прекратил бороться, ей бы это тоже ноги подкосило, а пока они вместе, плечом к плечу, все же полегче, в какой бы ад их ни загнала жизнь.

– Ну что? – тихо спросил Эдуард. – Опять с реальностью играем, чтобы внутрь попасть? Или кинетикой колдовать будешь?

Алина чуть усмехнулась:

– Зачем? Есть способ проще.

Года три назад у всех руководителей среднего звена АПБР оперативного, научного и аналитического подразделений собрали биометрические данные и внесли в общую базу. Делалось это как раз для доступа на подобные объекты. Алина не думала, что это ей когда-нибудь понадобится, а вот надо же! Она подошла к двери и спокойно приложила указательный палец к углублению справа. Красный огонек индикатора сменился желтым, а выступ над углублением раскрылся, и оттуда на Алину глянул черный зрачок сканера. Алина вздохнула и склонилась к нему, подставляя для считывания сетчатку глаза.

Секунда… вторая… третья… четвертая. Измененные нервно оглянулись – черная волна надвигающихся Пятен была уже совсем близко… Но тут дверь зашипела, что-то щелкнуло, и огонек индикатора сделался зеленым. Пневматик Грегор потянул дверь на себя, и та хоть и тяжело, но открылась. Все пятеро влетели внутрь словно на реактивной тяге и поспешили задраить за собой дверь, ставя барьер между собой и Пятнами. Уфф!

– Дальше что? – осведомился Эдуард. – Ты знаешь, где тут становая взрывчатка?

– Откуда? – пожала плечами Алина. – Я тут тоже впервые. Будем искать.

– Тогда поторопимся. Пятна наверняка скоро найдут путь внутрь, через ту же вентиляцию, например, просочатся. А тогда нам всем тут мало не покажется.

* * *

Недавно сформировавшаяся Зона еще не успела обесточить бункер, так что освещение пока работало, и даже датчики движения функционировали, включая лампы по мере приближения отряда. Алина, если честно, чувствовала себя в этом пустом бункере весьма неуютно: так и казалось, что они идут по мертвому космическому кораблю, где экипаж истребили чужие, которые вот-вот начнут выпрыгивать на отряд из попадающихся по пути отсеков. Конечно, можно было бы списать все на разыгравшееся не в меру воображение, да только Эдуард прав: Пятна все одно внутрь просочатся. Вопрос лишь времени. И эта перспектива, мягко говоря, не успокаивала.

Они разделились сразу, как только это стало возможным: время работало против них, и чем быстрее они найдут становые бомбы, тем лучше. Кроме возможного вторжения Пятен, других опасностей здесь не предвиделось: автоматический наглухо закрытый склад, куда кто попало не проберется и где собственного персонала не предусмотрено. Так что мутантов, по идее, быть не должно. Разве что крысы, от излучения Источника ставшие прыгунами… Хотя откуда здесь крысы? Чего бы они жрали на складе оружия? В общем, поодиночке им вроде бы ничего не грозило, а найти нужное так всяко проще. В качестве связи Алина с Эдуардом использовали режим частичной интеграции, а Измененных просто подключили к своему единому информационному полю. Так что стоит кому-то обнаружить становые бомбы, как об этом тут же узнают остальные.

И все-таки даже в таком режиме оставалась возможность некоторой приватности, именно для сувайворов. И Алина к ней прибегла, закрывшись от Измененных и обратившись напрямую к Эдуарду:

«А есть ли у вас план, мистер Фикс?»

«Это ты о чем?» – шутливого тона муж не принял.

«О становых бомбах. Ну, найдем мы их, дальше-то что? Снаружи нас ждет Провал с ордой Пятен. Пироманта с нами больше нет, так что второй раз трюк с прорывом не провернуть. Да и Сеятель вполне может еще какой-нибудь дряни сюда нагнать. А что можем мы? Ракетной установки и ракет, которые можно было бы начинить станом, на этом складе точно не имеется. Получается, до Сеятеля не добраться, да и вырваться отсюда – тоже вряд ли… Разве что взрывать все подряд становыми бомбами… Вот только боюсь, что в таком количестве мы их здесь не найдем. А теперь вопрос: что делать-то будем?»

«План у меня есть. Пространственная аномалия».

«Он не даст нам уйти, Эдик!»

«А мы и не собираемся».

«В смысле?»

Вместо ответа прилетел сложный мыслеобраз, который донес до Алины замысел мужа во всех подробностях.

– Твою налево! – восхищенно вырвалось у нее.

* * *

Пожалуй, неудивительно, что первыми стан обнаружили Измененные – слишком плохо он влиял на их способности, да и сам организм их весьма болезненно реагировал на это неприятное вещество. Так что искали по методу «горячо-холодно»: если поплохело, значит, нужное близко.

Алине же требовалось другое: взрыватели с таймером, защитные контейнеры для стана и микрозаряды обычной взрывчатки, мощность которых позволяла разве что дверной замок вынести. Алине с таким работать было не привыкать – по взрывному делу она в свое время специализировалась. У нее аж руки чесались приступить к воплощению хитроумного замысла Эдуарда: наконец-то прямая и ясная перспектива впереди, а она сможет внести не то что заметный, а едва ли не решающий вклад!

Когда пневматик Грегор сигнализировал, что становые заряды найдены, Алина уже подобрала почти все нужное. Теперь, нагрузившись под завязку и сгибаясь под тяжестью ноши, они с Эдуардом шли на пеленг, выдаваемый Измененным. Вроде бы все шло по плану и ни о чем плохом не думалось, но вдруг сигнал неожиданно пропал.

Сначала это даже не встревожило Алину: в конце концов, Измененный находился рядом со становыми зарядами, возможно, они просто вырубили временно его особые таланты, включая способность к передаче ментальных сигналов. Но тут от щитовика Клая в общее информационное поле прилетел бессвязный ментальный… не крик даже, а вопль, полный дикого, смертного ужаса.

* * *

Первой реакцией Алины была растерянность: что случилось?! Как узнать? Как реагировать? Эдуард сообразил быстрее: от него прилетел мыслеобраз «подключаемся». Исчерпывающий. Супругам не было нужды что-то объяснять друг другу – они уже научились так формировать мыслеобразы, чтобы партнер понимал сразу. Так и в этот раз: «подключаемся» означало, что интеграцию с Измененными требовалось углубить настолько, чтобы увиденное ими тут же становилось видно Алине и Эдуарду. Для этого даже не требовалось каких-то ответных действий Измененных – сувайворы все могли сделать сами. Они и сделали. Несколько секунд – и образы из общего информационного поля поступили в сознание сувайворов, словно по онлайн-трансляции… и Алина застыла, ошеломленная.

Коридор склада почти полностью заполняло неведомое бесформенное нечто зеленоватого цвета. В полу зияла здоровенная дыра, расширявшаяся буквально на глазах, словно эта слизь растворяла все, чего касалась: металл, камень, бетон, плоть. В качестве последней, кажется, как раз выступало человеческое тело, которое зеленоватая мерзость облепила целиком и поглощала. И можно было спорить на что угодно, что еще недавно это был пневматик Грегор – вот почему оборвался его сигнал.

Тварь, похоже, прожгла пол бункера, и сейчас ее нескончаемая слизнеподобная плоть лезла из-под земли, делая чудовищную тушу все более массивной. Зеленая дрянь выбрасывала из своего тела что-то вроде щупалец, расползавшихся по стенам, прожигая их, и тянулись к Арку, глазами которого сувайворы, похоже, и смотрели на происходящее. Арк пятился, защищаясь силовым экраном, который щупальца слизи пока преодолеть не могли. Впрочем, можно было предположить, не особо рискуя ошибиться, что это ненадолго.

«Что это, твою налево?!» – ошеломленно вырвалось у Алины.

Эдуард пожал плечами, а потом снова перешел на мыслеобразы:

«Может, какой-то биоморф, а может, это и есть Нова. Тут остается только гадать».

«И что же делать с этой тварью?»

«Боюсь, ее возьмет только становая бомба… То есть надеюсь, что возьмет».

Поспешно отбросив мысль о варианте «не возьмет», Алина сосредоточилась на главном и направила в сознания обоих интегрированных щитовиков один главный вопрос-мыслеобраз: «Где бомбы?»

Полученный ответ можно было истолковать как «по ту сторону твари». Алине захотелось выругаться: да что же за невезение такое?! Ну а кроме того, даже будь щитовики рядом с бомбами, что они смогут сделать без взрывателей и без умения их присоединять и активировать? Сувайворам же до того места еще далеко, особенно если учитывать их тяжелый груз.

«А может, взрыватели и не понадобятся», – вмешался Эдуард.

«То есть?»

«Эта тварь все растворяет, так?»

Приняв следующий мыслеобраз мужа, Алина в очередной раз восхитилась тем, как работает его голова. Ну конечно! Есть выход, есть! Только бы сработало!

Щитовикам их задачу объяснили быстро. План у них восторга не вызвал, но мыслеобраз «иначе всем капец» оказался непобиваемым аргументом и снял все возражения.

Двигаться по коридорам и одновременно не снимать интеграции с находящимися далеко щитовиками было задачей не из легких. Так что Алине пришлось несколько больше внимания уделять физической реальности, задачу контакта с Арком и Клаем полностью переложив на Эдуарда. Алина вела мужа за руку, словно слепого, и тревожно рыскала взглядом по сторонам, выискивая признаки возможного появления еще одной слизистой твари. К счастью, не находила.

* * *

Для Эдуарда, привыкшего все держать под своим контролем, полное отключение от окружающего мира было неприятным и некомфортным, даже с учетом того, что его связь с реальностью взяла на себя Алина. Кому же еще доверять, как не ей? Однако напряжение внутри Эдуарда постепенно увеличивалось, и не только из-за этого слепого хода – он буквально чувствовал, как растет, расползается по бункеру своими придатками это слизистое чудовище, становится больше и сильнее. А мысль, что жгуче-ядовитое щупальце твари может вынырнуть буквально в любой момент из любой щели и атаковать, здорово нервировало. Эдуард, конечно, умел отрешаться от иррациональных страхов, но в данном случае это были даже не его страхи, а щитовиков: из-за углубленной интеграции по ментальному каналу сувайвору передавалось не только зрительное и слуховое восприятие Измененных, но и эмоции, которые они испытывали. А сейчас эмоции у них были еще те: обоих буквально колотило от животного страха. И причины на то имелись весомые, что и говорить.

Оба щитовика постоянно держали активным защитный экран, но чем ближе они подходили к хранилищу становых боеприпасов, тем слабее делались эти экраны. А скоро они и вовсе исчезнут, и вот тогда Измененные станут совсем беззащитными… Страх щитовиков нарастал, и Эдуарда стало весьма ощутимо потряхивать, потому что он ловил их эмоции в удвоенном количестве, но ослаблять интеграцию было нельзя – чревато потерей контроля над ситуацией…

Вспышка ужаса и дикой боли в ногах пронзила его неожиданно. Опущенный взгляд Арка, погасший силовой экран и вылезшая из дыры в полу зеленая плеть слизистой субстанции, из которой состояло чудовище, захлестнула ноги Измененного. И му́ку, которую тот испытывал, Эдуард воспринимал как свою, только сделать ничего не мог, кроме одного – трусливо отключиться от его сознания, чтобы не ощущать умирание вместе с обреченным щитовиком, которого сейчас будут пожирать заживо. Но второму, Клаю, Эдуард передал мыслеобраз «Беги!». Того, впрочем, уговаривать не пришлось – он слышал дикий вопль напарника, и лучшей подгоняющей плети придумать было невозможно.

Эдуард чувствовал, как Измененному постепенно становится хуже, как уходят сначала его особые силы, потом физические, начинает ломить виски, а к горлу подкатывает тошнота – верные симптомы близости большого количества стана… А вот и дверь склада. Становые бомбы явно за ней, но она, естественно, закрыта. Возможно, окажись на месте Клая Алина, ей бы удалось открыть эту дверь, не прибегая ни к каким ухищрениям, просто предъявив сканерам свою биометрию, как на входе. Но Алина была здесь, с Эдуардом, держала его за руку, поэтому там придется обходиться без нее.

Сувайвор понял, что пришло его время. Он сконцентрировался и принялся работать с реальностью. Этот бункер – такая же часть Зоны, как тайга снаружи: электронные замки от аномальной энергетики не защита. Стало быть, и реальность здесь податлива, как и там. Да и воздействие требуется пустяковое: всего-то представить, что из-за энергетики Зоны электронный замок склада обесточился раньше всего остального, а значит – разблокировался. Представить такое легко, поверить в это еще легче, так что, даже воздействуя на реальность опосредованно, через сознание Клая, сувайвор не сомневался в успехе.

«Открывай – замок обесточен», – передал он, и щитовик дернул за ручку. Дверь распахнулась. Под потолком тускло загорелась лампа дневного света и скудно осветила пространство склада. Хоть сам Эдуард в АПБР со взрывчаткой и не работал, но, будучи одним из руководителей научного корпуса, представлял, как выглядят становые бомбы. Здесь он их тоже определил на раз и мыслеобразом указал Клаю на одну из них:

«Бери ее».

Того ощутимо корежило от близости стана, подкашивались колени и сильно тошнило. Легко представить, что с ним будет, когда он возьмет в руки десятикилограммовую бомбу… Но Эдуард сразу задавил в себе ростки жалости к Измененному, потому что не оставалось у него другого выхода: они с Алиной фатально не успевали, а появления слизистой твари возле станового склада можно было ожидать в любой момент. Если чудовище не остановить сейчас, оно убьет Клая, заблокирует склад, а Эдуарду с Алиной только и останется, что бежать. Их миссия будет провалена, да и в живых остаться, скорее всего, не удастся… Катастрофа. Нет-нет, этого допустить никак нельзя! Так что прости, Клай, но вариантов нет – хватай эту чертову бомбу и жди!

Эдуард порадовался, что не видит Измененного со стороны – на того, наверное, сейчас больно смотреть. Впрочем, и его внутренние ощущения, исправно воспринимаемые сувайвором по каналу ментальной интеграции, были более чем показательны.

Ну, давай же, не медли! Время идет, уходят секунды, тикает обратный отсчет таймера смерти. Вот сейчас появится зеленая мерзость, расползется по полу, стенам и потолку своими склизкими придатками, захлестнет тебя и пожрет заживо. Это, поверь, куда хуже, чем то, что ты испытываешь сейчас! Потерпи немного и сделай то, что должен, – и спасешься, а иначе – медленная и мучительная смерть! Решайся же, Измененный, не медли! Нет больше времени на колебания. Ну!!!