Текст книги "Зона: перезагрузка. Операция «Альфа»"

Глава 28. Министр обороны

Подмосковье. Табловский центр запуска ракет

Итак, Нова. Вещество, представляющее собой абсолютный мутаген и способное необратимо изменить всю биосферу Земли. По всей планете враждебные Сеятели способствуют ее выходу на поверхность. Еще одна напасть, как будто мало уже имеющихся. Именно по точкам выхода Новы на поверхность, как уже активным, так и по тем, которые вот-вот станут активными, нужно было запускать ракеты. Было бы лучше, если б становые, но и пламя ядерного взрыва нанесет Нове существенный урон, а возможно, и обрушит каналы, по которым она поднимается на поверхность.

Первая ракета со становой боеголовкой уже ушла к Рыбинскому водохранилищу. Когда она уничтожит расположенный там Источник, Москве и Подмосковью станет немного полегче. Немного, потому что останутся две Странницы, и опасность над табловским центром по-прежнему нависает очень серьезная. Поэтому действовать надо быстро и четко. Связь с Посвященным поддерживалась постоянная. Он называл место, министр обороны передавал его специалистам центра, те очень быстро определяли координаты и производили запуск. К счастью, Посвященный пока называл точки, далекие от крупных городов. Возможно, чувствовал, что у Пахомова рука не поднимется запустить ракету по какому-нибудь мегаполису… Хотя еще большой вопрос, что для города хуже – сгореть в атомном пламени или превратиться в клоаку, рассылающую по окрестностям орды мутантов и биоморфов, если там прорвется Нова. Разумеется, Пахомов понимал, что даже запуск по цели, далекой от крупных городов, вовсе не означает отсутствия жертв. Ядерная ракета – это не «Калибр» и не «Искандер» с обычной боеголовкой и ограниченной областью поражения. Тут зона смерти будет очень велика. А значит, Пахомову придется смириться, стиснуть зубы и делать свое дело, потому что в противном случае будет еще хуже.

Вадим Юрьевич ввел себя в состояние робота, чему в немалой степени способствовало присутствие в его организме крови аж трех Измененных и еще катализатора. С ней было проще убить в себе эмоции. Не полностью, конечно, а, скорее, придушить их, чтобы не мешали делать то, что должно, и чтобы не сорваться из-за этого в пучину безумия. А ведь есть риск, есть, потому что невозможно полностью отрешиться от мысли, что ты убиваешь свой народ. И даже аргумент, что твои действия являются меньшим злом, помогает мало.

Первый запуск, второй, третий, четвертый… Пси-атака едва не застала Вадима Юрьевича врасплох. Он слишком сосредоточился на своей ракетной миссии и как-то забыл о том, что ему нужно прикрывать персонал и защитников бункера. И эта пси-атака была направлена не на него, сувайвора Вадима Юрьевича Пахомова, а на тех, кто держал оборону на периметре. И даже не атака это была, а просто накатившая психотропная аномалия, предвестница большой беды, как рыба-лоцман, плывущая перед акулой. Но и она могла все здесь низвергнуть в хаос, не окажись в бункере сильного псионика, способного прикрыть от нее сознания многих людей. Пахомов спохватился вовремя, и бойцы на периметре остались в здравом рассудке, но аномалия никуда не ушла, осталась висеть над бункером, постоянно оказывая пси-давление на его защитников. Значит, теперь Пахомову придется тратить силы на постоянное сдерживание этого натиска в дополнение ко всем остальным своим делам. И это еще цветочки: скоро подтянется основная аномалия. Пахомов не очень-то представлял, чего от нее ожидать, но догадывался, что всем здесь придется туго. А значит, время на исходе.

И перед тем как дать очередную команду на пуск ракеты, Вадим Юрьевич молча порадовался, что не отменил приказ о подготовке центра к самоуничтожению.

* * *

Подмосковье. Окрестности Барынино

Удар! Странница ощутила его, хоть и находилась далеко от эпицентра взрыва. То, что происходило с родительским Источником, она не могла не почувствовать, хоть и постаралась максимально «отключить» все энергетические связи с Сеятелем из Рыбинского водохранилища, как только обнаружила ракету, летящую в том направлении. Странница не могла воспрепятствовать ей при всем желании – становая боеголовка не позволила бы. Аномалия не сомневалась, что участь Сеятеля решена, и могла лишь попытаться свести к минимуму ущерб себе.

В отличие от обычных аномалий Странница умела работать в автономном режиме и не нуждалась в постоянной подпитке от родительского Источника. Нет, с ним, конечно, было проще, и возможности ее возрастали, но и без него она не пропадет. Странница копила силу, в основном ментальную, с того самого момента, как отделилась от Зоны, контролируемой родительским Источником. Имелось несколько способов собирать ее. Например, исторические места, памятники, церкви, на которых оседало огромное количество ментальной энергии молитв, скорби, восхищения. Странница чуяла это, ненадолго зависала над таким местом и напитывалась этой энергией, словно присосавшийся клещ кровью. Еще одним способом накопления силы были масштабные бои и массовые смерти: жизненная и ментальная энергии в таких местах текли рекой – знай поглощай. Причем организовать это было проще простого: создание психотропных аномалий энергетически окупалось очень быстро, особенно над густонаселенными районами. Когда люди зверели без видимой причины и начинали калечить и убивать друг друга, для невидимой обычному взгляду Странницы наступало самое что ни на есть обильное пиршество. Конечно, имелись и еще способы, но тут аномалии хватило и первых двух. Пройдя над историческими местами Москвы и Подмосковья, Странница создала себе солидный энергетический резерв, который потом очень пригодится в «автономке».

Поэтому, когда запущенная отжившими становая ракета поразила Источник в Рыбинском водохранилище и он перестал существовать, для Странницы это большой проблемой не стало. Теперь всего лишь надо было осторожнее распоряжаться энергией и «подзаряжать батарейки» при каждом удобном случае. Способы экономить у Странницы тоже имелись. Мутагенное излучение, которое она испускала на территорию, над которой зависала, не требовало больших энергозатрат и работало в фоновом режиме, но при этом было весьма полезно. Стоило повисеть над каким-то районом некоторое время, как в организмах отживших и крыс начинались биологические изменения, которые развивались с огромной скоростью. Первым пробудившимся Источникам такое и не снилось.

В итоге орда свежеиспеченных истребителей и прыгунов следовала за Странницей, как верные псы. В большинстве случаев возникающие препятствия аномалия устраняла при помощи этих тварей, не тратя энергию дополнительно.

И вот теперь приближалась ее главная цель – центр запуска ракет. Охраны там хватало, но, будь она исключительно человеческой, разобраться с нею ничего не стоило бы даже с помощью одной психотропной аномалии. Отжившие сами перебили бы друг друга, заодно подпитав Странницу энергией. Но тут были Измененные. Немного, но были. А еще, что гораздо хуже, там находился сувайвор, причем сильный. Таких отродий надо истреблять везде, где только можно, но, как правило, на их уничтожение тратится слишком много энергетических ресурсов. Будь у Странницы поддержка Источника, она бы не колебалась ни секунды, но теперь… энергию придется экономить. Надо попытаться обойтись малыми ресурсами. Для начала – психотропная аномалия. Сувайвор сувайвором, но он один, а Измененные… Если среди них нет псиоников, это хорошо. Обычных отживших на объекте гораздо больше, и у них оружие. Сто́ит свести их с ума, и они сами перебьют Измененных вместе с сувайвором, и проблема решится.

Странница направила вперед психотропную аномалию, а сама чуть-чуть замедлилась, поджидая отстающие орды истребителей и прыгунов. Это были ее основные силы, на случай если в центре запуска ракет что-то пойдет не так. Странница помимо всего прочего представляла собой центр управления всеми своими порождениями по принципу Измененных класса «паук» и, естественно, была подключена и к психотропной аномалии, чтобы сразу же получить информацию о результатах ее атаки. Первые мгновения внушали оптимизм – разум отживших явно помутился, и они вот-вот должны были начать в кровавом угаре убивать друг друга. А как только это произойдет, Странница подключится к управлению и первым делом натравит их на Измененных и сувайвора. И только потом, когда главное будет сделано, можно предоставить их самим себе…

Но по плану все шло лишь считаные секунды, а потом словно незримый ментальный купол раздвинулся с самого центра базы отживших до ее периметра, очень быстро нейтрализовал психотропное воздействие и прикрыл сознание всего гарнизона. Это еще что такое?! Откуда?! Подобное не смог бы сотворить, пожалуй, даже псионик второй ступени – он не способен защищать от пси-воздействия такую большую площадь. Или там несколько псиоников? А может, это… сувайвор? Самое плохое в этих отживших-мутантах заключалось в том, что у каждого из них имелась какая-то своя особенность, уникальный талант, отличающий их от всех прочих. К стандартному набору (всевозможным стойкостям и умению управлять вероятностью происходящих с ними событий) можно было приспособиться, но не к этим способностям-сюрпризам. Пожалуй, именно поэтому сувайворы были такими опасными противниками. Что может этот? Он, похоже, вколол себе кровь Измененного-псионика, только его уникальный организм трансформировал и усилил этот дар настолько, что сувайвор стал представлять собой ходячий пси-экран, накрывающий немалое пространство. А это уже означало проблемы. По крайней мере именно здесь и сейчас, именно с ним и конкретно для Странницы.

Плохо, но не фатально. У нее имелся еще план «Б». Странница дала команду уже бесполезной психотропной аномалии отходить и пришпорила свою орду мутантов. К чему тратить энергию, пришла пора заваливать врага трупами. Мутанты, конечно, оружием не располагают, зато их в десятки раз больше, чем отживших, а количество в подобных делах имеет свойство рано или поздно переходить в качество. Орда мутантов могла платить двадцатью своими за одного отжившего и все равно оставаться в выигрыше. А раз так – вперед!

* * *

Табловский центр запуска ракет

Майору Гришковскому пришлось надеть наушники с шумоподавлением, иначе его барабанные перепонки могли лопнуть от грохота канонады. Враг лез вперед бесчисленными ордами и с полным презрением к смерти. Человекоподобные желтоглазые истребители с чудовищно искаженными лицами шли в атаку вперемешку с прыгунами – крысами-переростками с чрезвычайно развитыми задними лапами. Их убивали пули, взрывы гранат, очереди из крупнокалиберных пулеметов, они гибли сотнями, тысячами, но не останавливали своей безумной атаки. Любая человеческая армия, понеся такие ужасные потери, давно бы уже обратилась в бегство, но не эта. Этим тварям было все равно, сколько их погибнет, если остальные порвут врага в клочья. Их гнала в бой бешеная ярость, похоже, разогнанная до невероятной силы внешним воздействием, и чужая воля, которая указала им цель для выхода этой ярости – людей, защищающих табловскую базу.

Поначалу потери в бою несла почти исключительно атакующая сторона, но вот у кого-то перегревался и заклинивал автомат, до кого-то добирался когтями особо резвый и везучий прыгун, в кого-то прилетал ядовитый плевок одного из оранжевоглазых вожаков истребителей. К тому же врагов было слишком много, и люди просто не успевали убивать всех. На один из бронетранспортеров забралось сразу несколько истребителей, среди которых были и оранжевоглазые. Та ядовитая дрянь, которой они плевали, обладала еще и сильными разъедающими свойствами, и твари просто дырявили броню бэтээра. Второй эшелон обороны, который состоял из солдат гарнизона базы, открыл огонь по мутантам, забиравшимся на бронемашины. Автоматные очереди сбивали монстров с брони, но вместо них тут же появлялись новые.

Майор Гришковский изнутри своего бэтээра уже мало что видел – стекла перископных приборов наблюдения были все заплеваны или залиты кровью убитых на броне тварей, но вылезти сейчас наружу означало верную смерть. В прожженную в броне дыру сунулась было оскаленная морда прыгуна, и майор в упор выстрелил в мутанта из пистолета. Тварь свалилась мертвой, однако мгновение спустя в дыру плюнул истребитель. Плевок попал в плечо одному из бойцов Гришковского, и тот заорал от дикой боли, когда смертоносная субстанция начала разъедать его плоть, но почти тут же его крик оборвался – второй плевок попал в лицо и шею несчастному. Майор дал в дыру короткую очередь, в кого-то попал и тут же поспешил заткнуть брешь куском брезента. Впрочем, было ясно, что эта преграда долго не продержится, да и за новыми дырами дело не станет.

Мысль, что этот бой, скорее всего, окажется для него последним, пришла к майору как-то просто, буднично, без всякого пафоса и трагизма. Может, потому, что он уже заранее подготовил себя к тому, что погибнет здесь, закрывая тварям путь в бункер. И Алексей Гришковский лишь покрепче сжал в руках автомат.

* * *

– Это безумие! – Дмитрий Ладыгин смотрел на Пахомова округлившимися глазами.

Тот покачал головой:

– У нас нет выбора. Вы же понимаете, что солдаты долго не продержатся, а если их сомнут, нам с вами тоже конец.

– Но не так же! Вы играете со своим организмом в русскую рулетку!

– Тогда скажите как! – рявкнул, потеряв терпение, Пахомов. – Нет идей? Значит, делайте по-моему! Ваши споры только крадут у нас время. Кровь вашего телохранителя и катализатор, быстро!

Директор АПБР сжал зубы. Все-таки Пахомов был прирожденным лидером. Голос сирены не мог преодолеть двойной пси-блокиратор Ладыгина, но противостоять бешеному напору министра обороны все равно было почти нереально.

– Черт с вами! – процедил Ладыгин и повернулся к пьющему жизнь «лояльному»: – Рой, мне нужна порция твоей крови!

* * *

В целом ход боя устраивал Странницу – все солдаты отживших втянулись в сражение с мутантами, и пределом их мечтаний было отбиться и выжить. Пришло время для следующего шага. Аномалия растянулась вокруг базы отживших длинным и узким полумесяцем… Впрочем, нет. Не «полу» – она охватывала две трети, если не три четверти периметра, а ее орда атаковала только с севера и северо-востока. Отжившие, естественно, перебросили туда бойцов со «спокойных» направлений, и теперь невидимая аномалия получила возможность действовать на этих почти оголенных направлениях практически беспрепятственно.

К сожалению, придется пойти на дополнительные траты энергии, но куда деваться: противник сильный, нужно потрудиться. А потом, после победы, она не только восстановит, но и преумножит энергию – вокруг Москвы есть где развернуться, Странница чувствовала. Но это все потом, а сейчас…

С южной и юго-западной стороны периметра базы отживших земля разверзлась, открыв две черные пасти Провалов, а в воздухе над ними сконцентрированная энергия аномалии породила «замор», затем второй и третий… Пожалуй, хватит. Получайте второй фронт, людишки!

Из бездонных Провалов полезли черные кляксы Пятен и двинулись к стенам базы. Им понадобится совсем немного времени, чтобы найти щели и проникнуть внутрь бункера, а уж там для них найдется много вкусной добычи. «Заморам» же щели были не нужны – вампирические аномалии способны проникнуть куда угодно. А задача у тех и других всегда одна – убивать.

* * *

Пахомова тошнило, и раскалывалась голова. Пожалуй, он действительно перегнул палку с инъекциями. Четыре порции крови разных Измененных, две дозы вакцины и две дозы катализатора – это такая гремучая смесь, что нитроглицерин отдыхает. Организм и впрямь может не выдержать… А с другой стороны, куда уж хуже? Они так и так покойники, а если план с кровью Измененного выгорит, появляется шанс. Министр обороны, пошатываясь, шел в направлении, откуда доносились звуки боя. Только бы не было отторжения, только бы подействовало и только бы успеть! Эта мысль крутилась в его голове, словно зацикленная мантра. Способность нужна, и срочно!

Когда Вадим Юрьевич добрался до точки, откуда был виден бой, ему стало совсем плохо. В последний раз он ел более двенадцати часов назад, и не будь его желудок совершенно пуст, его бы сейчас, пожалуй, вывернуло наизнанку. Мысль, что это, возможно, отторжение, а следующим этапом все в его организме пойдет вразнос, мелькнула и исчезла, будто ее сдуло порывом шквалистого ветра. Полностью контролировать все свои мысли и эмоции Пахомов, конечно, еще не мог, но самые опасные, те, что могли лишить воли к дальнейшей борьбе, он давить научился. Эта мысль была из таких. В критические моменты они, как предатели на войне, подлежат уничтожению без колебаний. Сейчас требовалось только одно – чтобы начала действовать способность поглощения жизни, причем сразу на полную мощность, полумеры тут не пройдут. Для того и катализатор.

Пахомов смотрел на истребителей и прыгунов, облепивших бэтээры, и понимал, что практически вот-вот твари вскроют бронетранспортеры, как консервные банки. Вот тогда бойцам конец, не отстреляться. Со второго эшелона обороны велся довольно плотный огонь, но его не хватало, чтобы остановить этот натиск, – врагов прибывало больше, чем их уничтожали.

И вот тут внутри министра обороны полыхнула вулканом Кракатау бешеная ярость на этих безмозглых монстров-людоедов, которые собирались перебить его бойцов всех до единого. Ну уж нет! Как там говорил Александр Невский? «Кто к нам с мечом придет…»

Цитата не успела даже полностью сформироваться в сознании Вадима Юрьевича, когда из него неудержимым потоком хлынула сила. Та самая, которую он хотел пробудить. Сила пьющего жизнь. Похоже, до сих пор ей чего-то не хватало, чтобы проявить себя. И этим «чем-то» стало яростное желание Пахомова умертвить атакующих базу монстров. Оно все поставило на свои места: словно последний фрагмент пазла со щелчком занял нужное положение, и конфликт в организме прекратился. Новой вампирической способности указали, кого убивать, благо врагов было немерено.

Сила работала избирательно, подчиняясь мозгу Пахомова, который в качестве целей указал только атакующих мутантов, а не людей. Процесс напоминал работу гигантского энергетического пылесоса, который почти мгновенно высасывал жизненную силу из истребителей и прыгунов, передавая ее Вадиму Юрьевичу, а тот просто зациклил процесс, употребив стартовую порцию полученной энергии на излечение собственного организма. Все остальное он тратил на увеличение мощности «пылесоса» и на расширение диапазона его действия.

Будь Вадим Юрьевич поопытнее в вопросах особых талантов Измененных, он бы, наверное, осторожнее распоряжался способностью пьющего жизнь. Дело в том, что практически любая способность Измененных имеет предел возможностей, за который выйти невозможно… кроме этой. Для нее действует только одно правило – чем больше поглощаешь, тем сильнее становишься. Правда, организм не способен воспринимать и перерабатывать энергию больше определенного количества, но Пахомов, действуя интуитивно, ухитрился обойти это ограничение, запустив процесс по спирали и исключив стадию поглощения энергии. Происходящее стало напоминать торнадо смерти, адскую воронку, работающую на самоподпитке и все увеличивающуюся в размерах.

Мутанты гибли сотнями и тысячами. Образовывались настоящие горы трупов, а губительная волна катилась все дальше и дальше от базы. Бой прекратился, потому что твари, едва попадая в зону действия силы, спущенной с поводка Пахомовым, мгновенно умирали. Собственно, воронка смерти уже не нуждалась ни в управлении того, кто ее запустил, ни даже в самом его присутствии. Но главным было не это: в ней крутилось такое количество силы, что снова взять ее под полный контроль уже не представлялось возможным. Правда, пока она еще подчинялась изначально заданным ограничениям – убивала только мутантов, но именно пока. А как пойдет процесс, когда умрет последняя из тварей, которых пригнала сюда Странница? Ответ напрашивался сам: раз воронка нуждается в пище, скорее всего, в эту категорию будет добавлена вообще любая жизнь, оказавшаяся в пределах досягаемости.

Только сейчас до Пахомова дошло, что он натворил, какого чудовищного энергетического монстра создал. И его накрытое ледяным ужасом сознание отчаянно заметалось в поисках выхода.

* * *

Дмитрий Ладыгин взглянул на свой планшет и тихо, себе под нос выругался: картина, отображавшаяся на аномальном мониторе, выглядела удручающе. Во-первых, главная аномалия полукольцом растеклась вокруг базы, правда, пока не зависла над ее территорией, зато сделала большую пакость, которой от нее вполне можно было ожидать, – с южной и юго-западной стороны периметра она создала несколько «младших» аномалий. Три из них, не медля ни секунды, двинулись в направлении центра базы. Их характеристики, которые передавали датчики, не оставляли сомнений, что это «заморы». Еще две аномалии остались на месте, но насчет них анализ показаний датчиков выдавал еще более пугающий результат – Провалы, значит, в самом скором времени жди появления Пятен. Дело плохо – если истребителей и прыгунов можно убить обычным оружием, то аномалиям противодействовать практически нечем.

Директор АПБР достал излучатель АФИ-1 и проверил уровень заряда. Почти полный. Логично – стреляли-то из него всего лишь раз по фантому-охотнику в доме министра обороны. Ладыгин вовсе не был уверен, что это устройство столь же успешно сработает по Пятнам, однако у него, похоже, будет шанс это выяснить. Но тут хоть какая-то надежда есть. А вот что делать с «заморами» – большой вопрос.

Ладыгин повернулся к пьющему жизнь Рою и скомандовал ему держаться поближе. Пожалуй, только пьющий жизнь способен нейтрализовать воздействие «заморов» на человека. Ну, то есть как нейтрализовать – подпитывать объект своей жизненной энергией. Правда, энергию эту придется откуда-то восполнять. Тут Ладыгин невольно покосился на персонал центра запуска ракет, с бледными лицами застывший возле пульта. Пока Пахомов пошел заниматься мутантами, работы по своему профилю у этих людей нет, сбегать им уже поздно, да и некуда – все пути практически перекрыты. Похоже, они обречены. К тому же здесь вот-вот будут «заморы»… Мог ли Ладыгин позволить себе использовать этих несчастных в качестве доноров жизненной силы, раз уж их все равно не спасти? Или, может быть, бежать? Вот прямо сейчас при помощи сверхбыстрого «лояльного». Тогда не понадобится никакой сделки с совестью, просто все, кто здесь останется, все равно умрут, разве что Ладыгин этого не увидит и никак не будет к этому причастен. Очень удобно, если забыть о министре обороны. Директор АПБР не просто так увязался за Пахомовым – за этим человеком была видна перспектива, будущее, это был потенциальный лидер страны на долгие годы… если, конечно, от России в частности и от человечества в целом останется хоть что-нибудь. Но если останется, то в постапокалиптическом хаосе понадобится железная рука для наведения порядка, а для возрождения страны из пепла необходим тот, за кем все пойдут (а куда они денутся при голосе сирены?). Нет, терять такого человека никак нельзя. Нужно остаться и спасти его, пусть даже ценой жизни всех остальных…

Директор АПБР Дмитрий Ладыгин обладал характером более чем подходящим для правительственного чиновника высокого ранга, то есть он был весьма хладнокровен, практичен, личность его содержала здоровую долю цинизма, а главное, он умел четко расставлять приоритеты и, если понадобится, договариваться с совестью. Последнее умение в его работе было в высшей степени необходимо, ибо случалось всякое.

Десять секунд колебаний – максимум, который Ладыгин мог себе позволить в данной ситуации. Краска слегка схлынула с его лица, когда он повернулся к Рою и тихо, лишенным всяких эмоций голосом произнес:

– Режим перекачки жизни.

Тот на пару секунд застыл, а потом медленно кивнул.

Взгляд Ладыгина между тем уже вновь был прикован к экрану планшета, на котором алые пятна «заморов» неумолимо приближались к пультовой. Невидимая смерть была в десяти метрах… восьми… шести… четырех… двух…

– Включай! – выдохнул Ладыгин, бросив на пьющего жизнь короткий взгляд.

На несколько секунд директору АПБР стало плохо – помутилось в глазах, перехватило дыхание, заломило виски и подкатила к горлу тошнота, но практически тут же недомогание отступило – Измененный включил перекачку жизненной силы, а значит, какое-то время Ладыгин продержится… Но где Пахомов, черт возьми?

«Лояльные» к воздействию «замора» имеют бо́льшую устойчивость, чем люди, но им тоже не рекомендуется долго находиться в этих аномалиях. Вот только есть еще и Пятна. Их планшет не показывает, но они тоже где-то рядом. Этим уж точно плевать, кого пожирать, – они убивают всех. А между тем операторы на пульте бледнели, у них подламывались колени, и они оседали на пол. Немудрено – их убивали одновременно и «заморы», и перекачка жизни для спасения директора АПБР. Надолго ли их хватит такими темпами? На минуту? Две? А потом… Потом ясно, чья очередь.

Ладыгин почувствовал, что у него на лбу выступила испарина. Ситуация делалась все хуже с каждой секундой. Еще чуть-чуть – и она станет безвыходной и смертельной конкретно для него. В отличие от министра обороны, которому, похоже, на собственную жизнь было наплевать, директор АПБР еще не достиг такого уровня самоотверженности, при котором преданность стране становится важнее собственного существования. Это уж слишком.

Единственный выход из пультовой – коридор, который вел на запад. Именно из него и появилось первое Пятно. А сразу за ним второе. Ладыгин смотрел на них словно загипнотизированный. Это конец… Судя по всему, коридор кишит этими порождениями Провалов. Здесь трое «лояльных» – щитовик, сверхбыстрый и пьющий жизнь. Никто из них ничего не сможет поделать с Пятнами. Наверное, сможет АФИ-1, но и его надолго не хватит.

Вяло и тягуче, словно в замедленном повторе, директор АПБР поднял излучатель и нажал на кнопку. Почти невидимые волны хлынули в сторону порождений Провала. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Пятна стало корежить, их очертания поплыли, они замерцали и… буквально лопнули, разлетевшись чернильными брызгами. Радость от этого успеха длилась секунды три, а потом из коридора повалили новые Пятна.

Директор АПБР остервенело давил на кнопку излучателя, уничтожая порождения Провала одно за другим, но тут на него навалилась слабость, и ему стало трудно дышать. Ладыгин обернулся и увидел, что все операторы пульта лежат мертвые – «заморы» убили их, и теперь Рою больше негде брать энергию для спасения жизни своего шефа. В глазах директора АПБР помутилось, он зашатался, но продолжал уже почти вслепую водить стволом излучателя и поливать Пятна губительными для них волнами.

«Кажется, это все», – мелькнула мысль… Ну как мелькнула – пришла и осталась насовсем. До недалекой уже смерти. Силы закончились, и Ладыгин упал.

– Едрит мадрид! – возглас появившегося в этот момент Пахомова разорвал жуткую тишину, в которой все происходило.

И Ладыгин вдруг почувствовал, что ему вроде как становится легче. Странно, с чего вдруг? Для этого не было никаких причин… если только не считать таковой появление Пахомова. Что происходит, черт возьми?!

Пятна исчезали, хотя Ладыгин уже не поливал их излучением – АФИ-1 валялся на полу, выпавший из разжавшихся пальцев. А планшет… Ладыгин не поверил своим глазам – красные «амебы» «заморов», зависших над пультовой, исчезли, растворились, словно их и не было. Творилось что-то необъяснимое, какая-то мистика. Ладыгину удалось наконец сконцентрировать взгляд на министре обороны, и он вздрогнул: глаза Пахомова светились каким-то странным серебристым огнем, а лицо его застыло, словно парализованное.

– Уходите! – прохрипел Пахомов, глядя сквозь Ладыгина, будто видел какую-то другую вселенную.

– Н-нет, – выдавил директор АПБР, с трудом поднимаясь на ноги и подхватывая излучатель. – Только с вами. Нам всем надо уходить.

Лицо министра обороны исказилось:

– Идиоты! Вы что, не видите – процесс вышел из-под контроля! Я его не удержу. Скоро все здесь будут мертвы… а если я уйду, то и не только здесь… Убирайтесь же, ну!!!

Ладыгин хотел что-то сказать, но успел только рот открыть, когда его подхватил за локоть его сверхбыстрый телохранитель и вошел в гиперрежим.

* * *

Чтобы унять бурлящий в голове хаос из мыслей, Вадиму Юрьевичу Пахомову потребовалось нешуточное усилие. Но все же он справился… пока. Все шло вразнос… Нет, не так – все валилось в тартарары. Министр обороны запустил катаклизм, который уже никак не обуздать, – тотальное поглощение энергии… Единственное, что он мог, – это попытаться перенаправить процесс. Кое-какой корректировке с его стороны эта буря еще поддавалась. Жаль только, что он понял это слишком поздно для защитников базы: там, снаружи, все были уже мертвы – их убила чудовищная воронка. А потом Пахомову удалось переориентировать этот энергетический мегапылесос на поглощение иной энергии – той, из которой состояли аномалии. Первой добычей воронки стали зависшие над центром базы «заморы», на второе пошла орда Пятен, на третье – породившие их два Провала…

Но энергетическому левиафану все было мало – его аппетит только разыгрался. Пахомов еще одним отчаянным усилием придушил едва не начавшийся приступ нервного смеха, понимая, что, начав смеяться, уже не остановится и с безумным хохотом встретит намечающийся в Подмосковье конец света регионального уровня. Ему нужно было сохранять рассудок до конца – только так он мог попытаться свести к минимуму начинавшуюся по его милости катастрофу.

Что же, пришла очередь большой аномалии.

* * *

Странница слишком поздно почувствовала, что происходит. А когда почувствовала – даже не сразу поверила. Весь предыдущий опыт других Сеятелей, пробудившихся раньше того, который породил Странницу, говорил о том, что подобное невозможно. Но в данный момент невозможное происходило. Сувайвор каким-то образом, намеренно или по недомыслию, сумел создать какое-то невероятно мощное образование, поглощающее энергию, и, похоже, сам потерял над ним контроль. Сначала оно высосало жизнь из всей армии мутантов, потом из созданных Странницей аномалий…

Когда она поняла, что надо спасаться, время уже было упущено – гигантское энергетическое торнадо захватило ее и начало затягивать в свое бездонное чрево. Странница попыталась распасться на несколько частей, пожертвовать частью своей сущности, чтобы вырваться из гибельной ловушки, но тщетно: это порождение сувайвора оказалось слишком могучим. И как только ему удалось создать подобное?! Это была последняя связная мысль, возникшая в агонизирующем сознании гибнущей аномалии. А потом ее просто не стало.