Текст книги "О том, как я ее любил"

Утро

Итак, Helen осталась у меня в номере. Ночь была прекрасной, и она закончилась чудесным солнечным утром. Согласись, дорогой читатель, как редко мы задумываемся о том, что все однажды резко закончится. Как приятно это неведение! Счастье здесь и сейчас, счастье бесконечно.

С утра ей нужно было на работу, поэтому поваляться в кровати подольше, растянуть момент нам не удалось. Мы проснулись довольно рано. К счастью, все необходимое для работы Helen всегда брала с собой.

Она уже не стеснялась меня. Спокойно ходила по комнате в белье, не спешила одеваться. Знала, что я наблюдаю за ней, и наслаждалась этим. Как много в этом ее натуры! Она обожала меня дразнить, желала чувствовать свою власть надо мной. Это было приятной игрой, и я не сопротивлялся.

Мы оба не испытывали неловкости за то, что наша первая встреча приняла такой оборот. Helen потом любила шутить: «Если девушка пришла на свидание в белье из одного комплекта, то это не ты решаешь, будет ли у вас секс». Меня по-прежнему восхищала простота, с которой все происходило.

Я не могу сказать, что это утро было волшебным, каким-то особенным. Совсем нет, оно было обычным, таким же, как и многие после. Меня не покидало это ощущение легкости: все было так просто и естественно, что я воспринимал это как само собой разумеющееся. Ее прикосновения, ее голос, ее смех. Как будто мы были знакомы в прошлой жизни и уже очень много раз просыпались вместе.

Совершенно точно это не было для меня одноразовой связью. Захотелось ли мне в ту же секунду оставить все, что было до нее, и отдаться Helen полностью? Не уверен. Возможно, так и нужно было поступить. Но все сложилось так, как сложилось.

Тем утром Helen не требовала от меня объяснений из разряда: «Кто мы друг для друга?» Не задавала вопросов, не выясняла, когда мы встретимся в следующий раз. Она просто ходила по комнате обнаженная. А я просто на нее смотрел.

Как бы я хотел проснуться с ней рядом еще хотя бы раз!

Я подвез ее в кафе и уже приготовился прощаться.

– Ты позавтракаешь?

Она посмотрела на меня таким требовательным и при этом полным нежности взглядом, что я не мог устоять. Мы зашли, кафе еще было закрыто, но Helen попросила поваров сделать мне глазунью. Посуетилась немного возле меня, затем отправилась проверять дела у сотрудников, принимать смену. Она порхала по залу, а я не мог отвести глаз. Мне так нравилось осознавать, что она моя. Она была прирожденным лидером и сама получала удовольствие от работы. Неудивительно, что руководители ее так ценили и оберегали от настойчивого внимания.

Впоследствии я часто замечал у Helen на руках небольшие язвы, шрамы. Она отнекивалась, а потом признавалась, что помогала с мытьем посуды в кафе, и такие язвы периодически появляются от моющего средства. Еще она рассказывала, как однажды помогала официантам на смене, упала с лестницы с полным подносом посуды и заработала многочисленные порезы на руках и ногах. В этом была моя Helen: если она хотела кому-то помочь, она не боялась навредить себе.

Но ты же помнишь, дорогой читатель, что все однажды заканчивается? Мне не хотелось отвлекать ее от работы, да и самому пришла пора уезжать. Наше прощание не было особенно эмоциональным. Мы оба знали, что обязательно встретимся еще.

Хочу заметить, дорогой читатель, что я совсем не ангел. Это важно обозначить еще в начале нашего с тобой путешествия по моим воспоминаниям. Мне нравилась Helen, я хотел проводить с ней время. Но мне не хотелось обязывать себя и ее. Мне казалось, что она это понимает и согласна со мной.

Мы по-прежнему переписывались нечасто. Конечно, я тосковал по ней, но, во-первых, не хотел быть навязчивым и как-то ограничивать ее свободу. Мне казалось, пары сообщений в день вполне достаточно, чтобы понять, что мы есть друг у друга. А, во-вторых, у меня было много других забот, и порой дни пролетали как мгновение.

Как ты помнишь, в тот период я находился в завершении бракоразводного процесса. А еще расстался с любовницей. И подходил к расставанию с текущей девушкой.

Не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо. Я совершил множество ошибок, но таким уж был мой путь. И все эти проблемы мне не хотелось проецировать на Helen. Поэтому, собственно, я и поставил запрет на разговоры о прошлом.

О серьезных отношениях я тогда не думал. Боже, да я только что распутал такой клубок страстей вокруг себя, что хотел просто выдохнуть! Я радовался, что Helen меня понимала. Но сейчас, смотря на всю ситуацию издалека, я задумываюсь: возможно, она просто не хотела меня отпугнуть и поэтому решила играть по моим правилам.

Как бы я хотел услышать ее версию нашей истории! К сожалению, это уже невозможно…

Мне не хотелось ничего от нее скрывать. Я мог рассказать, как подвозил сотрудницу своей компании домой. Мог процитировать шутку знакомой девушки. И не видел в этом совершенно ничего такого.

Дмитрий Л.

Как у тебя дела? Ты уже дома?

Елена А.

Дома, устала немного, но все в порядке. А ты чем занимаешься?

Дмитрий Л.

Все потихоньку. Вечером думаю в клуб сходить, отдохнуть.

Она не спрашивала, с кем я пойду, во сколько планирую вернуться. Мне казалось, что ее устраивает такой формат отношений. Все по-прежнему шло очень легко.

Я никогда не предупреждал ее о своих планах. Не говорил, когда собираюсь приехать. Максимум – мог позвонить по дороге и сообщить, что через несколько часов буду в Липецке. А иногда и вовсе без предупреждения приходил к ней в кафе. Я поступал так совсем не потому, что хотел сделать Helen сюрприз.

Дело в том, дорогой читатель, что у Helen была сложившаяся, размеренная жизнь. Она много работала и мало отдыхала. Она одна воспитывала двоих сыновей. Я видел в ней серьезную, сильную девушку, у которой уже сформировался свой взгляд на вещи.

Мне не хотелось врываться в ее устоявшийся распорядок, подстраивать его под себя. Не хотелось, чтобы она шла на компромиссы. Не хотелось связывать ее, в конце концов. Поэтому, когда звонил ей по дороге в Липецк, всегда был готов, что она не сможет встретиться. Был готов к отрицательному ответу, но ни разу его не услышал.

Каждый раз, когда она узнавала, что я скоро приеду, находила способ отменить все планы. Helen искренне ждала нашей встречи и этим поднимала меня до небес. Она умела любить мужчину. Умела дать ему ощущение, что для нее он Бог, космос, главный человек в ее жизни.

– Алло, привет! Как ты?

– Все в порядке, я на работе. Что-то случилось?

– Буду в Липецке часа через три. Но если ты работаешь, не переживай. Встретимся завтра.

– Встретимся сегодня! Я как раз закончу через три часа, забери меня с работы.

Конечно, я знал, что ее смена заканчивается значительно позже. Она звонила сменщицам, договаривалась с руководителем, просила маму присмотреть за детьми. Чтобы в итоге через три часа я открыл ей пассажирскую дверь и помог сесть в авто.

Она делала все, что от нее зависело. Но берегись, если ты отплатил ей монетой помельче!

В один из моих очередных визитов мы отправились поужинать. В ресторане было много гостей, но я не видел никого, кроме Helen. Ну как же она была хороша, дорогой читатель, если бы ты видел! Она немного собрала волосы у лица, надела прекрасное платье, которое подчеркивало фигуру. А еще она просто светилась от счастья.

Кажется, впервые в жизни я не смотрел по сторонам. Не подумай, я никогда не позволял себе озираться голодным взглядом на женщин вокруг, но отмечать привлекательных дам для меня всегда было привычкой. Чем-то автоматическим, я и не замечал этого до того момента, как начал проводить время с Helen.

Мы много болтали, но я, конечно же, опять не помню, о чем. Вечер шел прекрасно, мы уже планировали закругляться, пройтись немного по ночному городу и ехать в отель. Helen отошла в уборную.

Я просто крутил в руках бокал и был погружен в свои мысли. Меня окликнул женский голос. Это была не Helen.

– Дима! Вот так встреча, давно не виделись!

– А, Оксана, привет!

– Как у тебя дела? Почему не сказал, что в городе?

– Все хорошо. Да вот, есть дела, я на пару дней всего лишь.

– Ага, вижу я твои дела. Мы с девочками в клуб собираемся, не хочешь составить компанию? Там Света и Маша, ты их знаешь, они были с нами в прошлый раз.

– Нет, Окс, мне правда некогда.

– Да ладно, будет весело! Мне понравилось в прошлый раз, я даже немного скучаю.

Именно на этой реплике вернулась Helen. Отдаю ей должное, она и бровью не повела, просто присела за столик и приступила к десерту. Оксана сверкнула глазами и ушла, а я не был уверен в том, как мне поступить.

И снова ложь! Никаких сомнений не было, я просто продолжил разговор с того места, на котором мы остановились перед тем, как Helen ушла. А она его поддержала.

Нужно ли мне было объяснить ей что-то? Не знаю. С одной стороны, мне не хотелось оправдываться. Мы с Helen ничего друг другу не обещали, к тому же тот случай с Оксаной произошел еще до нашего знакомства. Да и если бы ей было интересно, она ведь могла просто спросить!

Так думал я, но на самом деле в сознании Helen наверняка уже начал формироваться определенный образ мужчины, который сидел напротив. И этот образ, похоже, совсем не вызывал доверия. Но ее гордость! Она просто не позволяла моей королеве проявить слабость или любопытство.

Вечер закончился прекрасно, словно того случая и не было. Мы очень мило прогулялись, затем пришли в отель. Наутро была опять глазунья в ее кафе, а потом я уехал в Москву. Все развивалось по привычному сценарию.

К слову, я всегда терпеть не мог глазунью, но так и не признался в этом Helen. Мне так нравилось ощущать ее заботу, нравилось, как она суетится вокруг меня, что я боялся как-то спугнуть ее своим замечанием и лишиться этого удовольствия.

Мы никогда не обсуждали, когда встретимся снова. Переписывались немного, но почти каждый день. Я знал, что мы есть друг у друга, но все так же не хотел душить Helen своим присутствием и вклиниваться в ее жизнь. А еще я так боялся потерять эту легкость!

Однажды утром я написал ей короткое сообщение: спросил о том, как она встретилась с подругами (она рассказывала, что они запланировали встречу). Helen не ответила.

«Занята, наверное», – подумал я. На самом же деле, она меня проверяла. Хотела, чтобы я понервничал, чтобы показал, что думаю о ней. Но я не стал обрывать ее телефон и забрасывать эсэмэками. «Ответит, как будет время» – так я решил и спокойно вернулся к своим делам. Она ответила на следующий день.

Просто, как ни в чем не бывало коротко рассказала о том, как встретилась с подругами. А я как ни в чем не бывало ей ответил.

Уже тогда можно было понять, насколько она уязвима. Как сильно ей требовались доказательства того, что она нужна. Как маленький ребенок, она всегда требовала подтверждения любви. А если она его не получала, провоцировала ситуации, в которых я должен был ей свою любовь доказать.

Об этих проверках она проговаривалась случайно, как бы между делом. И ни в коем случае не демонстрировала, что ее это как-то задевает.

– Ну, помнишь тот вечер, когда я с девочками встречалась?

– Да, я же спрашивал тебя, как ты погуляла.

– Да, но я ответила только на следующий день. Не переживал, что я загуляла?

Все это было сказано с улыбкой, без тени серьезного укора. Но сейчас я понимаю, что для нее это было важным.

* * *

Helen утверждала, что не придает значения важным для каждой семьи датам. Подозреваю, что так было не всегда: что-то (или кто-то) заставило ее немного разочароваться в праздниках. Я всегда был инициатором того, чтобы устроить друг другу волшебство под Новый год, как-нибудь романтично провести День всех влюбленных или отдохнуть на природе летом. Она с радостью принимала мои предложения, но редко бралась за организацию праздника сама.

Веришь ли, дорогой читатель, я даже не знаю, стояла ли моя Helen на коньках хотя бы раз в жизни! У нее всегда находились свои дела, она долгое время планировала жизнь без опоры на меня. Что ж, у нее было на это полное право.

Я не имею в виду, что она была отстраненной или легкомысленной! У нее просто не было потребности ставить галочки возле всех этих пунктов.

Она не видела магии в общепринятых праздниках. На мой же взгляд, они и существуют для того, чтобы люди собирались вместе. Выбирали друг другу подарки, планировали досуг, отвлекались от суеты и просто проводили время в близком кругу. Общались, лучше узнавали друг друга.

Под Новый год, когда все вокруг стараются быть ближе к семье, покупают уютные безделушки, я чувствую острое одиночество. Не только потому, что я лишен этого сейчас, но и потому, что не могу даже просто согреться особенными воспоминаниями.

Честно говоря, я злился на нее за это. Да, мы встречали праздники вместе – ни в коем случае не хочу сказать, что она просто хлопала дверью и исчезала перед важными датами. Просто не стремилась создать волшебство, не видела в праздниках ничего особенного.

Helen, вообще, слишком сильно отличалась от остальных. Иногда мне было сложно просчитать ее реакцию или прочесть ее мысли, хотя чем дальше, тем больше времени мы проводили вместе.

Она совершенно точно не была для меня открытой книгой. Не думаю, что нам просто не хватило времени узнать друг друга. Напротив, я подозреваю, что проживи мы с ней вместе всю жизнь, я бы все равно не выучил ее наизусть. Кто знает, может быть в этом и был секрет того, что я никак не мог насытиться ею.

Кажется, она знала меня лучше, чем я ее. Helen всегда внимательно за мной наблюдала, умела задавать правильные вопросы, завладеть мной и моим вниманием. Я уже рассказывал тебе, дорогой читатель, про ее глаза – они умели видеть насквозь. Да, она конечно сократила дистанцию между нами со временем, но я не могу сказать, что мы с ней стали одним целым. Она всегда продолжала быть отдельной личностью. Моя гордая, неприступная Helen.

Механизм запущен

Во всей красе желание Helen быть любимой и нужной раскрылось во время нашей первой ссоры.

Я в очередной раз приехал в Липецк. Вечер мы решили провести в баре с моими друзьями. Мы давно не виделись, немного выпили и, конечно, принялись вспоминать былое.

– А помнишь, как в Сочи летали? Там еще были эти… Блин, откуда же они? А-а, из Кирова девчонки!

– А помните историю со стюардессой?

– А помните, как Новый год на крыше встречали?

– А помните …?

– Да-а-а, весело было!

И все в таком ключе. С Helen мы были знакомы к тому времени не так давно, поэтому поддержать разговор она не могла. Да и все, что она слышала, было явно ей неприятно. Весь вечер она просто молча пила вино и наблюдала за нами.

Наверное, ей было обидно, что я не уделил ей внимания. Что позвал с собой, хотя при этом проводил время не с ней, а целиком и полностью с друзьями. Что не попытался ввести ее в курс беседы или найти темы, которые мы все могли поддержать. Она чувствовала себя чужой и лишней.

Тогда я совсем не придал этому значения, если честно. Я так погрузился в воспоминания, так был рад встрече с друзьями и так мне вскружили голову наши истории!

Шутки становились все громче и громче, а воспоминания уходили дальше и глубже. Helen чувствовала себя ненужной и одинокой тем вечером. Сейчас я уже знаю, что для нее это может быть худшим наказанием. Не было ничего страшнее для этой девочки, чем оказаться ненужной. Тогда же мне и в голову не приходило, что она будет меня осуждать: ну в самом деле, я же просто веселился с друзьями!

Время уже было далеко за полночь, но мы продолжали сидеть. В какой-то момент Helen предупредила, что ей нужно отойти на минуту. Я заметил, что она немного не в себе. Промелькнула мысль, что она сейчас собирается просто встать и уйти совсем. Она даже не взглянула на меня. Я стал считать минуты.

Когда прошло пятнадцать минут, стало очевидно, что она не вернется.

– Ребят, похоже, Лена ушла.

– Ну и пусть идет! Ее право.

– Да нет, неправильно как-то. Куда вот она поехала?

– Да домой поехала, сейчас наверняка спать ляжет. Забей, потом созвонитесь.

Я не мог забить. Что-то внутри меня не позволяло просто продолжить встречу как ни в чем не бывало. Тем более я видел, в каком состоянии она была. Ей однозначно не понравилось, как прошел вечер.

Звоню. Три длинных гудка и потом короткие. Еще раз: длинный и короткие. И еще раз. Она сбрасывала мои звонки, и тут я окончательно убедился, что все плохо.

– Да ладно, расслабься! Перебесится. Ничего же такого не было.

Снова звоню: телефон выключен. Ну все.

Внутри поднялась волна негодования. Как я должен поступить? Я понимал, что она испытывает меня. Она хотела, чтобы я доказал ей, как она мне нужна.

К счастью, мне удалось отследить ее последнюю геопозицию перед тем, как она выключила телефон. Она была в сквере буквально через дорогу. И я пошел туда.

* * *

Знаешь, дорогой читатель, еще не было ни одного дня, чтобы я не думал о ней. Ни одного часа и ни одной минуты. Считаешь, что это не по-мужски? Честно говоря, я не придаю этому значения.

Я любил ее и продолжаю любить, как бы глупо это ни казалось сейчас. В конце концов, кто имеет право давать оценку тому, что у меня на сердце?

Может быть, в глубине души я просто отказываюсь верить в то, что это конец? И тем, что я сейчас пишу нашу историю, я продлеваю этой самой истории жизнь. Я просто мысленно возвращаюсь в тот момент, который описываю. Проживаю эти события вновь, чтобы они хоть ненадолго стали такими яркими и объемными.

Здесь, в моих воспоминаниях и на бумаге, мы продолжаем быть вместе, скрывшись от обстоятельств и времени. Все идет своим чередом: мы ссоримся и миримся, мы смотрим друг на друга и друг другу принадлежим.

Убийственная реальность – вот то место, куда я не хочу возвращаться. Не суди меня строго, дорогой читатель: я не уверен, что время лечит, но так или иначе я не хочу выздоравливать. Я не хочу ее забывать, не хочу даже пытаться ее забыть. Я мечтаю всегда помнить ее запах, ее прикосновения, ее голос. Когда они сотрутся из моей памяти, что у меня останется?

Я хочу продолжать жить и помнить ее, все так же чувствовать, все так же понимать, злиться, грустить, бесконечно любить.

Вот и сейчас: я пишу и меня накрывают беспощадной волной тоска и грусть. Это может прозвучать ужасно, но после всего, что произошло, мне жутко обидно, что мир вокруг не рухнул. Люди не скорбят и не утешают друг друга. Словно ничего и не изменилось. Хочется просто кричать от несправедливости! Почему разрушения достались только мне?

Я сожалею о многом. О тех словах, которые сказал, и о тех, которые так и не смог произнести. О том, что мог бы говорить о своих чувствах гораздо чаще. О том, что легко мог сделать ее гораздо более счастливой.

Тут хочу заметить, дорогой читатель, что я не тиран, который думает только о себе. Я всегда покупал Helen новый букет, когда замечал, что прежний начинает увядать. Я был внимателен к ней, во всяком случае, я очень старался. Ей не нужно было меня ни о чем просить: достаточно было намека. Я готов был весь мир положить к ее ногам. Но сейчас мне кажется, что и этого было недостаточно. Я должен был дать ей еще больше заботы, еще больше тепла. У нее была непростая жизнь, но она осталась такой светлой и доброй. И она точно не заслужила такой судьбы.

Я ни разу ей ни в чем не отказал. Должен признаться, что Helen не пользовалась этим. Она всегда была скромной в своих желаниях. Мне было очень легко ее любить и удивлять.

И тем не менее я считаю, что мог бы сделать больше. Почему я не думал тогда об этом? Почему осознание таких важных вещей приходит только тогда, когда изменить уже ничего нельзя?

У нас всегда не хватает времени. Мы вечно опаздываем, спешим, пытаемся соблюдать режим дня, назначаем встречи, бесконечно смотрим на часы. А иногда просто нужно оглядеться по сторонам и увидеть того, кто рядом. Кто действительно важен. Задать себе вопрос: «Достаточно ли я уделяю времени этому человеку? Даю ли я ему все, что он заслуживает?» И, конечно, постоянно задавать себе самый страшный, но самый отрезвляющий вопрос: «А что если завтра этого человека не будет? Все ли я успел ему сказать?»

Я был счастлив с ней каждую минуту. Даже в моменты ссор и скандалов, в моменты непонимания, отчаяния – во все эти страшные секунды я любил ее без остатка. И все-таки я уверен, что мог бы сделать больше.

Тяжело, бесконечно тяжело отдавать себе отчет, что все в прошлом. Дорогой читатель, прошу, не сочти это за слабость. Я совсем не склонен к саморефлексии. К сожалению, сейчас я сконцентрирован на прошлом, а не на настоящем. Мои мысли и чувства живут по-прежнему где-то там. В таком состоянии волей-неволей начинаешь копаться в себе, искать причины и следствия, пытаться разобрать по полочкам разные ситуации. Хотя бы для того, чтобы еще разочек в них окунуться.

Хочу лишь сказать, что если сейчас ты в ссоре с близким человеком, если ты не уверен, что он в полной мере понимает глубину твоих чувств к нему, поговори с ним. Найди правильные слова. Наступи на свою гордость. Жизнь очень скоротечна, а еще и непредсказуема. Ты никогда не знаешь, о чем будешь сожалеть завтра. До определенного момента я был уверен, что все делаю правильно. Как и многие из нас в своей жизни.

* * *

Итак, я бросился в этот сквер. Как здорово, что мне пришло в голову отследить ее геопозицию! Без этой подсказки было бы сложно угадать, где ее искать.

Поиск не занял много времени. Было около пяти утра, вокруг ни души. Она сидела на скамейке и тихонько плакала. Helen показалась мне такой беззащитной в этот момент, такой бесконечно одинокой, такой крошечной!.. Меня так тронули ее слезы, что я забыл все негодование, которое испытывал еще секунду назад. Мне захотелось обнять ее.

Но если бы я понимал, какой механизм я запустил в этот момент! Во время каждой нашей следующей ссоры она повторяла один и тот же сценарий. Обрезала все, что нас связывало, собирала вещи и просто уходила. Перечеркивала, сжигала мосты. Она не была готова к разговору, к разбору ситуации, к положительному исходу ссоры. Helen играла по-крупному: она или любила, или ненавидела.

Она удаляла все совместные фотографии, возвращала подарки, стирала все следы, чтобы только ничего ей обо мне не напоминало. Только представь себе, дорогой читатель: каждый раз!

Я понимал, что мое поведение в дальнейшем может сыграть со мной злую шутку, но не мог ничего поделать. Мне лишь хотелось, чтобы она была рядом и больше не плакала. Хотелось показать ей, какого отношения она заслуживает, окружить ее любовью, подать хороший пример, если угодно.

Я отказывался рассуждать логически, просто хотел, чтобы моя королева была во мне безоговорочно уверена. И каждый раз, когда она провоцировала меня на доказательство моих чувств, я предоставлял ей его. Я преодолевал нечеловеческие препятствия, искал, звонил, приезжал, пытался убедить. Мне важно было донести, что я никогда от нее не откажусь. Из всего того, что в нашем мире и так было зыбким, это была единственная аксиома, в которой она могла не сомневаться. Я всегда находил ее и всегда возвращал. Даже ценой собственной гордости.

Я подошел к ней. Она подняла на меня взгляд и тут же опустила.

– Я хочу немного подышать воздухом, а потом поеду домой.

– Лена, ну какой домой? Остынь немного, и пойдем вместе в отель.

– Я поеду домой.

– Слушай, прости, что так вышло. Я не ожидал, что тебя эта ситуация может так задеть. Я не хочу, чтобы ты сейчас уезжала, а потом неизвестно, когда мы встретимся снова.

– …

– Давай немного пройдемся, подышим, а потом пойдем в отель. Я хочу заснуть и проснуться с тобой.

Она покорно встала, и мы молча пошли по скверу. Уже после она поблагодарила меня за то, что я нашел ее. Она каждый раз благодарила за то, что я спасаю наши отношения.

Остаток ночи прошел как обычно. Мы не возвращались к этому разговору ни в ту встречу, ни в какую другую. Она бросала все, отрезала, удаляла мой номер, не прощалась. А я искал, нервничал, разговаривал, обнимал и уводил в отель. Каждый раз сценарий был одинаковый.

Сейчас я понимаю: одна из наших ошибок заключалась в том, что мы редко обсуждали наши ссоры. Мы оба слишком эмоционально их воспринимали: Helen делала вид, что никакой любви нет, причиняла боль себе и мне, а я был готов на все, чтобы мы вопреки всему заснули вместе.

Поэтому, когда буря стихала, мы просто старались обо всем поскорее забыть. Хотелось раствориться в нежности и ни за что не возвращать себя в то ужасное состояние, которое было еще секунду назад, не тратить на это время.

Мы много раз договаривались обсуждать обиды. Я просил Helen выдохнуть, дать себе время, не принимать решения импульсивно. Минута, десять минут в таком случае могут решить очень многое. Но она ни разу не использовала ни единой секунды. Сразу, сейчас! Все или ничего! Это была моя Helen.

Честно говоря, я тоже не любитель обсуждать чувства. Я всегда был уверен, что если что-то причиняет нам боль, дискомфорт, неудобство, то какой смысл об этом разговаривать? Чтобы возобновить конфликт? Не факт, что мы найдем общий язык. Не факт, что мы придем к какому-то общему пониманию ситуации.

Для меня было важно, что здесь и сейчас мы погрустили, помирились, закрыли тему, обнялись и пошли в отель. Вот это было для меня важнее любых обсуждений.

Да, для меня было важно засыпать и просыпаться вместе. Не знаю, откуда взялось это убеждение – вроде бы я смотрел не так уж много романтических фильмов. Но оно было для меня неоспоримым. Может бушевать гроза, можно злиться, расстраиваться, нервничать, но засыпать и просыпаться нужно вместе, оставив все плохое в уходящем дне. Поэтому я не любил обсуждать конфликты.

Дальше все шло своим чередом. Helen выстроила между нами невидимую дистанцию, которую я был не вправе нарушить. Я никогда не бывал у нее дома. Мало знал о ее родителях, детях. Она не спешила представлять нас друг другу. Мы часто проводили время в компании моих друзей, о ее друзьях же я ничего не знал.

Иногда я считал, что у нее попросту нет на меня серьезных планов. Я был близок к ее кругу доверия, окружал ее заботой, подставлял свое плечо. Но я не входил в этот круг. В свою очередь, я понимал наши отношения на тот момент как затянувшийся флирт. Это было неправильно, на мой взгляд. Мне уже хотелось большего. Я старался доказать, как она мне дорога.

* * *

Если бы можно было начать все сначала, хотел бы я что-то изменить? Да, определенно! Я не могу назвать конкретных моментов, конечно. Это очень тонкая штука – ведь любая мелочь приводит к тому или иному результату. И, кто знает, какая именно мелочь стала решающей в нашем случае?

Но одно я могу сказать совершенно точно. В следующей жизни я бы хотел встретить Helen пораньше. И дело тут даже не в возрасте.

Мне бы хотелось, чтобы мы вместе открывали мир, вместе строили будущее, не имея за плечами тех ошибок, которые уже совершили до встречи друг с другом, тех травм, переживаний, предубеждений. Чтобы мы оба были чистыми листами и вместе, с самого начала писали нашу историю, чтобы сложились в одно оригами, в один парящий самолетик. Мне хотелось бы найти ее пораньше, чтобы провести больше времени вместе.

Я бы хотел просто найти ее и раствориться в ней. Не искать смысл мужской зрелости, не доказывать никому и ничего, не гнаться за призраками. Я бы хотел найти своего человека сразу, в самом начале пути, чтобы не расплескать энергию и подарить ее только Helen.

Наверняка Helen было бы проще мне доверять. Ей не пришлось бы обжигаться, сомневаться в себе, горевать. Я бы сделал ее своей королевой с самого начала, и она бы пошла по жизни с этим ощущением, не зная бед, не тоскуя и не сравнивая.

Уверен, у нас все сложилось бы иначе, встреться мы с Helen раньше. Я бы не сидел сейчас один. Мы бы действительно провели вместе всю жизнь.

Зрелость – это же все-таки не про возраст. Мы все созреваем слишком поздно. Даже говорят, что нужно успеть «набить шишки», прежде чем стать по-настоящему взрослым, цельным. Спорное утверждение, на мой взгляд. Ведь эти шишки не заживают, мы тянем этот багаж на себе до конца жизни. Всегда ли он помогает? Я не уверен.

В моей жизни было достаточное количество женщин, прежде чем мне удалось понять, кто же та самая. Я бы мечтал избежать всех этих ошибок. И вовремя разглядеть ее.