Текст книги "Сталкер от бога. Дороже жизни"

Глава 2
Справедливость вопреки Уставу

Гвардии капитан Жердев поднялся на второй этаж блокпоста и поднес к глазам тепловизор. Смеркалось, и силуэты становились более размытыми, а тени длиннее. В таких условиях обычному человеческому взгляду не стоит доверять, ведь за то, что проглядел опасность в Дальневосточной зоне отчуждения, платят жизнью. Она не прощает ошибки, сделанные по любой причине: неопытность, усталость, раздутое самомнение или расслабленность. Зоне все равно, и поблажек нет ни для кого – ни для сопливых молокососов, ни для ветеранов ВДВ. За четыре месяца службы Николай не раз видел тому примеры. Разные, но с одинаковым исходом.

Зона – то место, где ни один солдат не рискует задремать на посту, а инструкцией, в отличие от стандартного Устава гарнизонной и караульной службы, предписывается держать предохранитель поставленным в режим автоматического огня. Дернуть на себя затвор «калаша», досылая патрон, и следом нажать на спусковой крючок при минимальной выучке можно одним движением за долю секунды. А вот если тебе еще надо снять предохранитель, в спешке не сбив его при этом в экономный режим стрельбы одиночными, то времени или плотности огня может как раз и не хватить. Подобных отличий Зоны от Большой земли хватает, и на каждое есть причины.

Здешние твари отличаются подвижностью, живучестью и отсутствием всяких симпатий к встречному человеку. Да и люди в Зоне чаще всего не уступают монстрам во враждебности. Казалось бы, сплотившись перед лицом общего и чуждого человеческой природе врага, больше шансов выжить, но нет: кланы и группировки выясняют между собой отношения и делят зоны влияния, а одиночки мечутся между этими жерновами, стараясь не попасть под горячую руку и одновременно цапаясь между собой.

Худшие нормы жизни Большой земли во главе с тезисом, что проще украсть или ограбить, чем добыть самому, легко прижились на здешней «плодородной» почве. Человек человеку сталкер – лучше и понятнее не скажешь. Увидел кого-то похожего на человека – насторожись, никого не видишь – будь бдителен вдвойне. Ведь самый простой и дешевый способ достать оружие или артефакт – застрелить их хозяина.

Николай не торопясь сканировал местность справа налево, при этом звуковой сигнал обозначал обнаружение новых объектов, изображения которых уже заложены в программу, в пределах километра от поста, а лазер подсвечивал направление к цели. Ничего подозрительного. На пределе рабочего диапазона прибор засек стаю диких собак, прицепившуюся к огромному секачу. Тот крутился волчком, пытаясь достать надоедливую мелочь, но видимых успехов ни у одной из сторон не было.

С прошлой осени на блокпостах службу несли исключительно подразделения спецназа. Впрочем, гвардии капитан Жердев не сомневался, что сделано это политиками скорее для успокоения испуганной общественности, ибо в реальной жизни Зоны такие перестановки мало чего меняли. Разве что обычным сталкерам стало тяжелее туда-сюда шастать, а так весь эффект сводился к раскрученным с помощью СМИ новостям: теперь силам изоляции по зубам остановить любую угрозу для местного населения! Ха-ха. Если бы местная живность реально пыталась перебраться за периметр, то одним спецназом не отделались бы. Те же минные поля способны остановить проникновение сталкеров и туповато-бесстрашных кабанов, но для всех остальных существ они помехой не являются, отчего осмотры подходов к блокпосту при помощи оптики дежурной смене караула приходится делать едва ли не каждые пять минут.

С первого этажа доносился голос заместителя, старшего прапорщика войск специального назначения Потапова Семена Алексеевича. Иногда его за глаза называли Потапыч, но в большинстве случаев – Холодильник. Этимология прозвища объяснялась просто. Во-первых, предыдущие пятнадцать лет контрактной службы Семен Алексеевич прослужил в суровых условиях Сибири; а во-вторых, несмотря на невеликий рост в сто семьдесят пять сантиметров, он своим телосложением мог бы легко затмить знаменитого борца Александра Карелина. Практически квадратное тело опиралось на ноги толщиной с хорошее дерево, да и руки были немногим тоньше. Причем вся мускулатура была дана природой и родителями, а не тренировками в спортзале. Вот так и получилось: «шкаф с севера» = «холодильник».

Потапыча, человека неординарного, с богатым боевым и жизненным опытом, молодые солдаты, оставшиеся после «срочки» на контракт и окромя армии в этой жизни почти ничего еще и не видавшие, часто раскручивали на воспоминания. Николай, продолжая наблюдение, прислушался к рассказу.

– Мы за сопками километрах в трех стояли. Послал, помню, солдатика с санками в поселок, до склада за продуктами на всю роту, и вдруг – метель. Видимость метров пять, а ветер такой силы, что еле дышать можно, не говоря уж про то, чтобы идти. И ни солдатика, ни санок! Да к тому же метель может растянуться и на два, и на три дня. А есть-то всем хочется! Приходилось мне идти, искать и тащить их обратно. Солдатика вместе с санками. Не сидеть же столько времени голодными!

Дружный гогот прервал рассказчика. Жердев тоже хохотнул, в очередной раз наслаждаясь неподражаемой манерой изложения рассказчика. Если серьезно, то любому в их взводе понятно, что не в провианте дело, а в том, что этот сурового вида мужик своих в беде не бросит. Но сказать как есть, что больше некому было идти выручать, да и не сгинуть самому, для замкомвзвода скучно, а вот нетривиально о банальном – это к нему! Улыбался Холодильник крайне редко, но разговоры с его участием всегда носили оттенок доброжелательного юмора, даже в обсуждении каких-то критических жизненных ситуаций, вроде «тут-то их, супостатов, всего пятеро и осталось».

Конечно, в лицо все обращались к нему по имени-отчеству, тем более, что уважали старшего прапорщика не только за силу и выслугу лет, но и за личные качества. Репутация человека требовательного, но не придирающегося к подчиненным, закрепилась за ним довольно быстро, а командир блокпоста никогда не переживал за организацию службы, поскольку его заместитель являлся воспитанником «старой школы», перенявшим все лучшее от своих наставников – «афганцев». Такой даже оставшись один и оборону организует, и перед нагрянувшим начальством все представит в лучшем виде.

Из кармана разгрузки капитана подал голос спутниковый телефон.

– База торпедных катеров на связи! – с бодрой интонацией «годка», стоящего на тумбочке дежурным по роте, доложился в аппарат Жердев.

Капитан видел, что вызывает местный торговец, с которым у него сложились хорошие приятельские и деловые отношения. Петрович, широко известный в узких кругах, уже не раз снабжал блокпост полезной информацией о действиях или намерениях различных банд, что позволило сильно сократить поголовье братков на подконтрольном участке, заодно изрядно пополнив кассу спецназовцев. Сам торговец порой тоже имел выгоду, но еще чаще, как подметил Жердев, он действовал по идейным соображениям, стремясь пресечь разбой да убийства, что вызывало симпатию.

– Коля, не до шуток! Дело на миллион долларов, а если точнее, то на все десять! – суетливой скороговоркой ответил сиплый бас.

– Тогда деньги вперед! Но если серьезно, что стряслось, Петрович?

– От моего хорошего знакомого из ФСБ пришла информация, что через КПП у поселка Мылки только что пропустили в Зону большой караван с оружием – четыре грузовика точно!

– А он надежен, этот знакомец из тайной канцелярии?

– Ключевые слова здесь – «моего» и «хорошего». Оснований ему не доверять у меня нет. У него на том КПП свой сексот имеется, сведения достоверные. Пока груз только «дикие гуси» сопровождают. Информатор слышал, как командир поста предложил за некоторую доплату еще и сопроводить, но старший конвоя отказался, сказав, что в Хурбе перед аэропортом их должны встретить миротворцы, мать их, из НАТО, а уж до него они и так доберутся. Если это у них получится, то под таким крылышком контрабандистов уже не пощиплешь. Надо накрыть караван до того! А заодно попытаться выяснить, кому такая прорва оружия понадобилась. Но это не цель, главное – чтобы оружие не дошло до заказчика. Как понял? Перехвати их на полпути! Сможешь? Успеешь?

– Охраны сколько?

– Точно не известно, информатор в каждый кузов залезть не мог, но не меньше, чем полвзвода. Нахрапом, с заходами вроде «стой, предъявите документы!» даже не суйся! Они без комплексов – сразу вас положат. Только ежовыми рукавицами, по-другому не возьмешь!

– Ох, Петрович…в душу-пень-кобылу-мать! У меня только одна БМП, идти придется на максимальной скорости и часть пути через сопки, заросшие лесом, а значит, на броню я никого уже не посажу. В итоге у меня на руках будет только одно отделение, атаковать придется без разведки превосходящих сил противника. А если у них рейлганы? Авантюра это чистой воды, и к тому же чрезвычайно опасная, неужели не понимаешь? Тем более их пропустили, а значит, наверняка какие-то бумаги для прикрытия пятой точки имеются – это мне прямая дорога под суд! Несколько лет назад офицеру семнадцать годков впаяли за исполненный приказ, полученный по рации. Тогда спецназовцы всего пять человек застрелили. Я же сразу на пожизненное претендовать буду!

– Коля, выручай! Прости, но заранее невозможно ничего узнать, у нас на натовском рынке оружия своих людей нет. И позже не будет, доля такая – горячие пирожки со сковородки голыми руками таскать. Ты тоже пойми, оружие серьезное идет, в больших объемах и все для какой-то мрази. Там не только легкое стрелковое вооружение – там мины, гранатометы, тяжелые пулеметы и еще два вагона и маленькая тележка всякой дряни! По ком они потом из этого добра стрелять будут? По вам и по нам! Скажи мне, старому дураку: мины противотанковые и ПТУРы они против сталкеров, по-твоему, использовать собираются? Ты же знаешь про бойню на бывшем посту номер десять?

– Это перед поселком «Молодежный», где сгоревший армейский БТР у шлагбаума и вышка в решето?

– Да, он самый.

– Я тут несколько месяцев служу, а этот пост уже давно место приюта для разных голодранцев. Мы мотострелков в спешке меняли – в суматохе не до историй. Конечно, слышал разговоры, что всю заставу положили, но без деталей. А почему по новой не стали выставлять КПП, я не в курсе.

– Ясен пень! Никакое начальство о былых провалах и скелетах в шкафу не любит вспоминать. «Мясо» все равно мертвое, а себя зачем подставлять?

– Просвети, раз уж начал.

– Тогда свалили все на неустановленных сталкеров, которыми там и не пахло. Просто ворье в погонах задницы прикрывало. А ситуация частично схожа с нынешней – через Мылки пропустили караван, а на «десятке» уперлись. Караванщики расчехлили один «КамАЗ» с «Утесом» в кузове, и давай в упор долбить. Сами в это время в боевой порядок развернулись и под огнем прикрытия пошли на штурм. Тех, кто уцелел и из построек отстреливался, закидали ручными гранатами.

– Ты прям как был там.

– Нет, я это знаю, поскольку анонимы из числа победителей потом в Сети видео, снятое на телефон, выложили. В назидание неподкупным, так сказать. Слушаешь?

– Да.

– Наград от начальства не обещаю. Раз их легко пропустили, значит, генералитет и на этот раз смазали как надо. Но можешь во всех смыслах рассчитывать на мою благодарность, за мной не заржавеет при любом раскладе! Если не ты, то кто, Коля?

– Ладно, Петрович. Перехвачу. Отбой.

Сплюнув в сердцах под ноги, Жердев рявкнул так, что на деревьях неподалеку в небо сорвалась стая вездесущих ворон:

– Потапов! Мобильную группу в ружье! Я поведу, остаешься за старшего!

Менее чем через минуту последовал доклад о готовности. Прапорщик успел крикнуть: «Бак полный», и «БМП-3М» рванула с места так, что корма просела, а нос задрался. Данная модификация отличалась от гораздо более распространенной родственницы «двушки» в числе прочего и на треть более мощным движком, что существенно добавляло ей в динамике. Рыча и оставляя за собой клубы сизого дыма, машина стремительно удалялась от КПП, унося «братишек» на очередную встречу с неизвестностью. Говорят, хорошая жена, даже если ничего не знает о проблемах в делах мужа, тем не менее, все понимает. В армейском подразделении похожая картина: остававшиеся провожали уходящих на задание взглядами, полными тревожного ожидания, ведь общая картина всем бойцам очевидна без слов и пояснений – впереди бой.

На самом деле, «БМП-3М» не просто бронированная повозка для разместившихся в десантном отделении семи вооруженных до зубов спецназовцев, при умелом использовании это весьма внушительная сила. В скулах передней части машины располагается еще пара бойцов, которые ведут огонь из двух курсовых пулеметов. Когда стрелки десантируются, то «ПКТ» ставятся на стопор и могут использоваться для стрельбы механиком-водителем.

Но самые «зубастые» парни, оператор-наводчик и Жердев на месте командира, находились в боевом отделении низкопрофильной конической башни, имея в своем распоряжении жестко связанные друг с другом стомиллиметровое орудие (оно же пусковая установка) и автоматическую пушку-«тридцатку», с которыми в свою очередь «строен» еще один пулемет «ПКТ». Причем для того, чтобы нагонять ужас на врага, наличие в расчете одаренного артиллериста не требуется – за управление стрельбой главного калибра отвечает система «Бастион» второго поколения. Наводчику достаточно всего лишь удерживать цель в окуляре прицела, чтобы снаряд попал в точку, указываемую лучом лазерного целеуказателя.

И все бы ничего, все бы хорошо… да только времени в обрез, а атаковать с ходу неизвестного по численности и вооружению противника – дело завсегда рискованное. С той стороны ведь тоже не утонченные выпускники филологического отделения какого-нибудь института. Поэтому понукаемый командиром мехвод выжимал из техники все до последнего, чтобы обеспечить хоть какую-то фору до появления контрабандистов и устроить максимально негостеприимную встречу.

Сначала машина шла по дороге со скоростью под семьдесят километров в час, затем – по бездорожью, да сквозь молодой лес, перемахивая через двухметровые овражки и подминая деревца, уж как получалось. Хорошо, что до полюсов Зоны не близко – аномалии встречались не слишком часто. Плюс благодаря тому, что всю технику изоляционных сил месяц назад оснастили детекторами повышенной мощности, обеспечивающими обнаружение «неправильных» мест за сотню метров, водитель мог своевременно маневрировать. Эти мудреные приборы испускают сканирующий импульс, частично отражаемый всеми аномальными областями без исключения. Жаль только, что весят они почти пятнадцать килограммов без учета аккумуляторов – пешком не потаскаешь.

Внезапно БМП выскочила из леса на неширокую полоску открытого пространства с притулившейся у ближнего края грунтовой дорогой. Николай наметанным глазом сразу подметил, что свежих следов протекторов нет. Замечательно, значит, успели! Затем он окинул взглядом местность: близлежащий холм и складки местности натолкнули капитана на мысль, как, используя рельеф, свести на нет численный перевес противника и не подставиться самим.

– Стоп машина! – зычно гаркнул командир.

Ощутимо качнувшись из-за резкого торможения и подняв небольшое облако пыли, боевая машина пехоты замерла. Хорошо, что она оснащена системой герметизации обитаемых отделений и подачи в них очищенного воздуха, это облегчает жизнь в подобные моменты, не пропуская внутрь радиоактивную грязь.

– Шевченко, считай, пыль ветром отнесло, так что через полминуты бери бойцов и дуйте на гребень холма над вон той излучиной дороги. В сторону противника там фактически не уклон, а обрыв, да еще эрозия почвы – так что к вам в гости они забраться точно не смогут, как бы ни хотели. Не высовываться! Сигнал к атаке – орудийный выстрел. По нему швыряете вниз по две «Ф-1» каждый и после разрывов добиваете из стволов все очаги сопротивления, какие есть. Вниз спускаетесь только по моей команде. Рации на прием, в эфире тишина! Как понял?

– Все понял, товарищ капитан. Ждем сигнала, подавляем, спуск по команде.

– Молодец! Вперед на исходную!

После выгрузки десанта Жердев приказал механику-водителю вести машину к рытвине, протянувшейся вдоль дороги, метрах в семидесяти от нее. Ложбина постепенно расширялась в сторону ожидаемого появления противника до небольшого овражка, что позволяло скрыть от охраны каравана свежие следы, оставленные гусеницами. Когда БМП фактически полностью скрылась во впадине, оставив над кромкой лишь приборы наблюдения командирской башенки, Николай скомандовал заглушить двигатель. Бойцы споро раскатали поверх башни небольшую маскировочную сеть, чтобы ничей глаз не обнаружил металл на фоне природы раньше срока.

Учитывая, что БМП оборудована механизмом изменения клиренса, позиция получилась просто идеальная. Изначально он разработан для крепления машины на парашютной платформе при десантировании с самолета, но его также можно использовать и для изменения высоты силуэта машины, что позволяет прятаться в укрытие между выстрелами. После завершения всех приготовлений оставалось только ждать, что всегда непросто при гуляющем в крови адреналине.

Мехвод Леха прокашлялся.

– Да может, мы их до вечера ждать будем! Расслабьтесь, а то геморрой вылезет! Короче, анекдот. Выездная медкомиссия проверяет личный состав на блокпосту. После нескольких срочников заходит сержант-контрактник, раздевается – а у него вместо уставных трусов что-то вроде юбки папуаса, только из бряцающих пластин. У главврача от удивления очки на лоб лезут.

– Епт! Сержант! Это что еще за наряд?!

– А это, товарищ майор, свинцовые трусы для защиты детородных органов от радиации!

– Так это радиация у тебя пальцы на ногах откусила?

– Никак нет! Это в бане резинка от трусов неожиданно лопнула!

Смеялись все, но нарочито сдержанно, как командир, чтобы не сильно ослаблять внутреннюю пружину.

– Ну, все, разрядились после тряски, и хорош, – урезонил подчиненных Жердев.

Предстоящая схватка с охраной каравана беспокоила капитана по ряду причин, но никак не потому, что он никогда не делал подобного ранее. Как раз наоборот, именно опыт правильной организации засад и его отличие от нынешнего авантюрного наскока, чреватого потерями личного состава, заставляли офицера нервничать намного больше обычного. Не говоря уже о том, что даже в случае технически успешной операции, спецназ, прикрепленный к блокпосту, настолько выходил за рамки своих полномочий в Зоне, что учитывая явную приближенность контрабандистов к сильным мира сего, это грозило негативными последствиями вплоть до трибунала лично Жердеву. Да-да, за личные убеждения и принципы порой приходится платить дороже всего, особенно если ты занимаешь ответственную должность.

Ожидание тянулось недолго. Минуты через три, не больше, стал отчетливо слышен размеренный гул дизельных двигателей приближающихся грузовиков. Шум быстро нарастал, и, наконец, караван показался на глаза. К удивлению «принимающей» стороны, возглавлял колонну «БТР-80».

– «Коробочка» у них откуда? – риторически спросил Николай, с тревогой пытаясь разглядеть знаки на борту транспортера. – Про нее речи не шло! Если это наши «соседи» решили подкалымить сопровождением, то придется пропускать. В своих стрелять не будем!

К счастью, транспортер вообще не имел обозначений. Капитан даже мысленно хлопнул себя по лбу: из-за удивления он только сейчас обратил внимание, что защитная окраска машины стандартная для вооруженных сил постсоветского пространства прошлого века – однотонная, а не разводами нескольких цветов, как принято сейчас. Очевидно, это «эхо армейских складов», или техника из числа сожженной во время одной из первых рейдовых операций и впоследствии восстановленной местными умельцами.

– Их бы энергию да в мирных целях, – уже вслух прокомментировал Жердев.

Похоже, БТР дожидался где-то в лесу, пока караван минует пост. Пройти из глубины Зоны к ее границе полями, минуя контролируемые развязки, для такой техники труда не составляло. Капитан одобрительно покачал головой в адрес неизвестных оружейных баронов – поставка осуществлялась в лучших традициях: никаких «на авось», зато со всеми страховками «от дурака». Как говорил пахан из старой комедии «Жмурки» – если везешь кейс с героином, то должен ожидать, что на тебя внезапно нападут. Четыре грузовика с оружием в этом отношении являлись на несколько порядков более проблемным активом, чем несколько килограммов продукции афганского Минсельхоза, и организаторы сделки это явно понимали. Ну что ж, тем приятнее будет уесть серьезного противника.

За БТР следовал «козел», в открытых окнах которого через оптику виднелись автоматчики в полумасках и серо-коричневых комбинезонах. За ним, порыкивая и пыхтя, двигался армейский «КрАЗ». Далее шли три «КамАЗа» повышенной проходимости, также производившиеся по заказу оборонного комплекса, а замыкал колонну еще один «уазик» с «дикими гусями». В кабине каждого грузовика помимо водителя находились сопровождающие. Учитывая данные про «минимум полвзвода охраны», неопределенное количество боевиков располагалось в кузовах вместе с грузом.

– Заводи и клиренс на максимум, – скомандовал механику-водителю Николай. – Наводчик, первая цель БТР! Вторая – замыкающий «КамАЗ», пока будешь поворачивать башню между ними – беглый огонь по колонне!

– Есть!

Конечно, несмотря на собственный шум, в караване не остался незамеченным и звук чужого двигателя, и синеватый дым, взметнувшийся в поле, и словно всплывшая за ним башня БМП. Из метнувшихся к обочине «козликов» посыпались наемники, практически тут же давшие несколько целеуказательных очередей в сторону машины спецназовцев. В этих очередях обычные патроны шли вперемешку с трассерами, чтобы облегчить ориентирование на противника в начале боя. Что и говорить – или враг матерый, или натаскивавшие его инструкторы имели опыт боевых действий отнюдь не в составе бандитских шаек. Из кузовов еще не остановившихся грузовиков на ходу прыгали фигурки с автоматами.

«Кажется, по двое с машины», – отметил про себя капитан. И на том спасибо, что не больше.

Предпринять что-то еще парни из Лиги не успели: БТР как раз разворачивал в поле башню с КПВТ, когда в борт ему прилетел снаряд.

– Получите и распишитесь! – позлорадствовал наводчик.

Одного попадания оказалось вполне достаточно: из всех щелей повалил едкий дым, внутри явно что-то горело, но ни один из люков не дрогнул – выбираться, очевидно, было некому. Разворачивая башню от мертвого транспортера к хвосту колонны, БМП поливала из ПКТ и тридцатимиллиметровой пушки все подряд, сея смерть и разрушение. Особенно досталось «уазику», шедшему за БТР – он вспыхнул как факел, и первому из «КамАЗов» – от шального попадания детонировал (да еще как!) его неизвестный груз. На месте грузовика образовалась двадцатиметровая огненная сфера, от которой во все стороны разлетались осколки и обломки. Взрывную волну было видно невооруженным взглядом по поднимавшейся на пути ее движения пыли.

– Ох, твою ж дивизию! – восхитился кто-то из десантников, хотя первой реакцией у всех было втянуть голову в плечи.

Боевики, оказавшиеся поблизости, хоть и укрывались в придорожной канаве, теперь наверняка оказались небоеспособны из-за сильной контузии, неминуемой в таких случаях. Хаоса добавили прогремевшая почти одновременно с этим череда гранатных разрывов и последовавшие за ней автоматные очереди с холма – не такие заметные, как огонь БМП, но не менее эффективные. Ведь для десанта, занявшего возвышенность, залегшие у дороги наемники оставались как на ладони. Взметнулись три облачка дымовых гранат – противник все еще сопротивлялся, пытаясь прикрыться завесой от прицельного огня, но в целом это напоминало агонию. Исход боя сомнений не вызывал, оставалось только завершить его, не понеся глупых потерь. Как только второй снаряд врезался в кабину замыкающего грузовика, Николай крикнул мехводу:

– Выдвигайся к хвосту колонны!

Едва корпус машины оказался на открытой местности, откуда-то из стелющейся над землей дымовой завесы в борт ударил крупнокалиберный пулемет, судя по «голосу».

«Хорошо, что у нас дополнительные броневые экраны в отличие от «двушки», – подумал капитан, – иначе бы до упора пришлось из укрытия работать».

– Шевченко, присмотрись к голове колонны, там очаг сопротивления, а я займусь хвостом, а то им меньше всех досталось.

– Сейчас подчистим, товарищ капитан! – прозвучал ответ из рации.

Практически тут же в автоматическом режиме сработал штатный комплекс активной защиты, без участия личного состава среагировавший на пущенную в лоб наемниками ПТУР. Изделие коломенских оружейников не подвело, а гранатометчик не успел скрыться от карающего огня курсовых пулеметов.

– На, на, на! – орал вошедший в раж стрелок.

Отводя душу, бойцы поливали свинцом все мало-мальски вызывавшее подозрение. Дымовую завесу, наконец, отнесло ветром, и хотя догорающие остовы все еще коптили небо, поле боя стало доступным для обозрения.

– С головой колонны покончено, всех заминусовали, – последовал доклад сержанта.

– У нас также. Спускайтесь, но не расслабляться! Каждое тело проверить! Двоих оставь наверху. Сначала пусть прикрывают, а потом несут дозор. Наше выступление на много километров видно и слышно, так что могут с аэродрома гости пожаловать. Как понял? Повтори!

– Есть спускаться, дозор оставить.

– Выполняй!

– Есть!

Николай взглянул на свои «командирские» часы – с момента начала боя прошло всего полторы минуты. Стремительный успех объяснялся тем, что охрана контрабандистов готовилась к возможному отражению атаки конкурентов, но никак не к действиям в стиле партизан времен Второй мировой, когда без разбора, по принципу «чем больше, тем лучше», уничтожалась не только живая сила противника, но и грузы. В вооруженных конфликтах последних десятилетий все не так. Образно говоря, сейчас доминирует правило «бензовозы не взрывают, их сливают». Поэтому к нападению на груз стоимостью в десятки миллионов долларов не ради наживы, а для его тотального уничтожения, конвой оказался не готов.

– Ну, бог не выдаст – свинья не съест! Курсовые на стопор, выходим! – скомандовал командир стрелкам.

Лязгнули затворы, и десант покинул «броню», на ходу матерясь для поддержки боевого духа. С явными признаками жизни никого не попадалось, поэтому чтобы не получить пулю в спину от затаившегося врага, спецназовцы просто делали контрольные выстрелы всем подряд. Через несколько минут они практически завершили беглый осмотр места.

– Товарищ капитан, у меня для вас сюрприз, подходите к «КрАЗу», – сообщил по рации сержант, – здесь один живехонький.

Николай без промедления оказался у кабины названного грузовика, около которой столпились бойцы. Они посадили спиной к колесу какого-то человека (действительно сюрприз!) в цивильном костюме и перебинтовывали ему пробитые пулями ноги. Выглядел раненый лет на пятьдесят, а одутловатое лицо с брылями и обрюзгшая фигура выдавали в нем сторонника чревоугодия, ведущего к тому же малоподвижный образ жизни. Вкупе с недешевым костюмом это вызывало ассоциации с главбухом. Как он вообще тут оказался?

– Где его нашли?

– Здесь же валялся. С простреленными ногами, куда ж ему деваться?

– Обыскали?

– Пустой практически. Паспорт, деньги и какой-то левый пропуск на гуманитарный конвой.

Капитан заглянул в кабину: лобовое стекло, двери, крыша – все в пулевых отверстиях. Водитель с залитой кровью головой повис на руле. Офицер зло ухмыльнулся, представив как главбух, при его-то комплекции, в крайней спешке покидал свое сиденье, попав в такой переплет. Опустив взгляд, он увидел на полу у пассажирского сиденья стандартный прямоугольный мягкий чехол для транспортировки. Словно боясь спугнуть удачу, Жердев осторожно поднял его и расстегнул. Внутри находился вполне целый, тринадцатидюймовый нетбук в спящем режиме. Нажав кнопку питания, капитан обнаружил, что даже блокировка не активирована.

«Не ждали они нас, главбух так точно расслабился после блокпоста, а когда стало горячо – ему уже не до уничтожения нетбука стало, самому бы уцелеть».

Быстренько проглядев содержимое рабочего стола и немногочисленных папок (нетбук явно использовался только для выездов, а не как постоянный рабочий инструмент), Жердев подошел к очевидному хозяину этого носителя информации.

– Итак, давайте знакомиться. Как вас зовут?

– В документах указано. Лев Львович.

– А по-настоящему?

– Паспорт действительно мой, – недовольно сопя, ответил главбух.

– Хорошо, Лев Львович. Давайте договоримся, что вы полно и четко отвечаете на мои вопросы. Здесь на рабочем столе запароленный архив с цифровым именем, несомненно, обозначающим сегодняшнее число. Рискну предположить, что это данные по сегодняшней сделке, так?

– Вы не знаете, с кем связались и во что лезете!

– Возможно, но вам надо думать не об этом, раз вас угораздило притащить свой зад в Зону, да еще по таким грязным делишкам. Так что думайте лучше о своей шкуре, а о себе я позабочусь сам! Какой пароль к архиву? И не заставляйте меня повторять вопрос.

– Если я скажу, меня наверняка убьют.

Николай почувствовал, как у него заиграли желваки, а кровь от злости начинает приливать к голове.

– Похоже, вы игнорируете то, что я вам говорю. Позвольте, я объясню вам, как обстоят дела.

С этими словами капитан резким движением достал из кобуры пистолет и выстрелил в коленную чашечку «главбуху».

Тот истошно заверещал и, схватившись за ногу, завалился на бок.

– Лев Львович, у меня нет времени на уговоры! Пароль, или дальше будет только хуже!

– Вы не можете так со мной обращаться! Вы на службе, а я гражданское лицо, сопровождавшее гуманитарный конвой! Нас досмотрели на посту на границе Зоны и подтвердили, что все законно!

– Вот такой, значит, у нас будет разговор. Вы, наверно, уже решили, что именно такие слова и в суде произнесете? А теперь послушайте мою правду – мне плевать, кто, как и почему вас пропустил. Степень вашей гуманитарности у меня сомнений не вызывает, – Жердев кивнул в сторону лежавших неподалеку трупов двух убийц по найму. – И посему вы для меня такая же боевая единица противника, как и они, а значит, и допрашивать вас я буду военно-полевыми методами. Понятно?!

– Вы ответите за свой беспредел!

– Все может быть, но сначала вы ответите за эти четыре грузовика, груженных смертью, а также за ребят, погибших на уничтоженном блокпосту номер десять!

Вторая часть фразы являлась не более чем уверенно высказанной догадкой, но глядя на «главбуха», смертельно побледневшего за один миг, капитан понял, что это оказалось попаданием, как говорится, «в яблочко». Ствол пистолета приподнялся, нацелившись в пах торговцу оружием.