Текст книги "Три богатыря и Чурило Пленкович"

Конь говорящий Юлий обошел стол кругом, стал за спиной князя Владимира и своей мордой вместе с ним уткнулся в книгу.

– Та-а-к, Чурило Пленкович, – продолжал читать князь Владимир, – это…

Тут вошел боярин и доложил, что охрана и конвой готовы, можно ехать.

– Хорошо, хорошо! – замахал руками князь Владимир. – Уже идем. Не мешай нам, иди, иди, жди нас. Так, читаем дальше. Чурило Пленкович, боярин, житель деревни недалеко от Киева. Бабник, любитель красивых женщин. Пользуется популярностью в женском обществе и использует это в своих корыстных целях. Непродолжительное время был на службе у князя Владимира, но впал в немилость и был сослан на каторгу…

Тут князь Владимир резко захлопнул книгу:

– Все. Больше ничего не написано.

Прочитав о Чуриле Пленковиче и захлопнув книгу, чем вызвал опять столб пыли, князь Владимир еще пару раз чихнул, но уже вместе с конем говорящим и задумчиво протянул:

– Мда, могли бы и поподробнее расписать об этом Чуриле Пленковиче. Вот видишь, Юлий, надо, надо писать летопись об истории земли русской! Ну ничего толком не написано об этом Чуриле. Вот теперь сиди и вспоминай, кто он такой и как дело было.

– А что же ты, княже, не помнишь, кто служил у тебя? – удивился Юлий.

– Ну так мало ли кто служил у меня, много таких было, всех и не упомнишь. Видать, давно это дело было, что и не припомню. Или недолго он у меня прослужил. Ладно, Юлий, поехали! Посмотрю на него своими глазами, может быть, и припомню.

Переодевшись в более простые наряды, надев очки темные, выехал князь Владимир за город в сопровождении стражи своей. А возле князя конь говорящий Юлий гордо копытами цокает, да рот на замок, помалкивает, чтоб народ киевский не напугать даром своим разговаривать по-человечески.

Подъехали они. Стражу князь Владимир у входа оставил, а сам с конем скрылся в толпе. Народу – видимо-невидимо. Весь Киев собрался. Кругом вывески, флажки разноцветные, украшения праздничные. Шум, гам стоит. В одном месте пряниками торгуют, в другом – напитками, в третьем – леденцами. В одной стороне лавки с глиняными изделиями, в другой – конская упряжь, в третьей – картины. Там – качели, там – горки, там – тир с луком. Хочешь – мороженое, хочешь – пирожное. Ходит между рядами князь Владимир, удивляется, охает да ахает. А следом конь Юлий только и успевает следить, чтобы народу ноги копытами своими не поотдавливать да хвостом своим по лицу люду честнуму случайно не задеть. Народ проходит мимо Юлия, возмущается:

– Коней тут еще не хватало! Кто коня привел, уведите его отсюда, и так не протолкнуться!

А князь Владимир ходит рядами, охает да в ладоши хлопает. Захотел купить в одном месте маленькую глиняную статуэтку с копией своих палат княжеских, полез в карман, да так ничего и не нащупал.

– Юлий! Ну ты представляешь, князь вышел в народ и без денег! В кармане ни копейки. А все почему? Потому что негоже князьям киевским карманные деньги иметь при наличии казны государственной! Сбегаешь за казначеем моим? Ну или хотя бы за гонцом моим Елисеем.

Фыркнул Юлий, покачал головой отрицательно, повернулся задом к князю. Всем своим таким видом ему показывает, что не лошадиное это дело – гонцом за мелочью бегать.

– Ладно-ладно! Сам что-нибудь придумаю, – тоже обиделся князь Владимир, пробрался через толпу поближе к прилавку, воспользовался толчеей да незаметно и стянул понравившуюся ему статуэтку. Быстро сунул в карман и на ухо коню: – Так, Юлий, уходим отсюда!

И они быстренько пробрались к другому прилавку. У этого прилавка столкнулись с Тихоном, воспитателем Алеши Поповича, и бабулей, родной бабкой жены Алеши Поповича, Любавы. Тихон и бабуля рассматривали рамки для картин.

– Что покупаем? – спросил князь Владимир у Тихона.

– А! Княже! О! Юлий! – обрадовался Тихон.

– Тише ты, тише! – замахал руками князь Владимир. – Не дай бог меня здесь кто узнает, так все вокруг соберутся да кланяться в ноги начнут, и я не смогу дальше ярмарку увидеть.

– А мы вот решили рамку для картины купить. А то все никак не можем мы все вместе запечатлеться на память – я, бабуля, Алеша да жена его Любава. Аленушка, жена Ильи Муромца, обещала с художником подсобить, да и дарственную надписать подписать.

– Тихон, так мы ее, Аленушку, с Юлием как раз и разыскиваем. Не видал ее нигде?

– Как же, как же, видал-видал. Она вместе с Любавой и Настасьей Филипповной, женой Добрыни Никитича, там, впереди, платки себе покупают. Пробирайся вперед, там их и сыщешь! Да, княже, что там слыхать, когда богатыри наши с похода вернутся? А то так и ярмарку с аттракционами не застанут.

– Уже на подходе, Тихон. Народ говорит, скоро будут. Ну, мы пошли.

– Не торопись, княже, мы с вами.

И пошли князь Владимир, Тихон, бабуля и Юлий дальше по ярмарке, пробираясь сквозь топы киевлян, искать жен богатырских.

* * *

– Ну, вот мы почти и дома! – сказал своим друзьям-богатырям Илья Муромец, когда они выехали на своих верных лошадях на пригорок, с которого открывался вид на стольный град Киев. – Доложим князю Владимиру результаты похода против крестоносцев, а потом можно будет и по домам ехать отдыхать.

– О, а это что такое? – удивленно воскликнул Алеша Попович, увидев невдалеке от стен города огромное скопление народу, снующего между какими-то цветными и ярко украшенными деревянными конструкциями. – Поехали разузнаем.

– Нет, Алеша! Ну куда мы в доспехах, с мечами да копьями сунемся в народ. Только распугаем! – возразил Добрыня Никитич. – Надо сначала князю Владимиру доложить да доспехи сдать в оружейную комнату, а потом уже узнать, что это там такое.

– Правильно, Добрыня! – поддержал его Илья Муромец. – Поехали к князю.

Едут по Киеву, а на улицах никого. Опустел Киев. Удивляются богатыри. Увидали на лавочке у какого-то дома старушку. Подъехали к ней да спросили, где весь народ.

– Да на ярмарке с ракционами весь город.

Подивились богатыри русскими, спросили они у нее, что это такое – рационы.

– Да я и сама не знаю, – ответила она. – Да вы поезжайте туда, за город. Там все и разузнаете.

Поехали богатыри дальше, да и подъехали к княжеским палатам, в двери постучали. Два постучали, три постучали, да только никто и не открывает.

– Неужели все тоже на этих рационах? – удивился Алеша Попович.

– Да, судя по всему, и князь там тоже, – сказал Добрыня Никитич.

– Так, поехали сдавать оружие, а потом пойдем поглядим, что это за рационы такие.

В оружейной палате богатыри сдали оружие да у стражника узнали, что иностранные купцы устроили за городом какие-то увеселительные аттракционы та торговлю товарами заграничными.

Услышав такие вести, Илья Муромец рассмеялся:

– Чует мое сердце, что и князь Владимир, и все жены наши тоже там! Итак, по домам можно не ехать, едем на аттракционы – там и увидим и князя, и жен наших! Боюсь, как бы они все деньги там не растратили на этих купцов заграничных.

У входа на ярмарку встретили они стражу княжескую.

– Привет, ребята! Чего скучаете! – поприветствовал их Илья Муромец.

– Здорово, ребята! Вы уже вернулись? Рады вас видеть! Наслышаны-наслышаны победами вашими. Молодцы! А вы что, князя ищете? Там он, ищите его в аттракционах.

– Ну что, прав ты, Добрыня, – не очень радостно сказал Алеша Попович, – все здесь. Только как мы в этой толпе князя Владимира сыщем да жен наших?

Задумался Добрыня Никитич:

– Да, вот это так задача! Это вам не крестоносцев по сугробам гонять! Что же делать?

– Я так думаю, братцы, – обрадовался своей идее Алеша Попович. – А давайте обойдем эти аттракционы вокруг и зайдем с другой стороны. Вот там, кажется, с той стороны, что-то огромное и круглое. Может быть, там и князь будет.

Так они и сделали.

* * *

А тем временем друг за другом Тихон, бабуля, князь Владимир и конь говорящий Юлий все никак не могут отыскать в шумной толпе людской жен богатырских. Сзади Юлий идет, еле пробирается, боится ни на кого не наступить, по сторонам озирается. Вдруг услышал он молву, что уже собираются какой-то шар воздушный запускать. Схватил Юлий зубами своими за подол накидки князя Владимира и потянул к себе.

– Ну что такое, Юлий! Ты так всю мою конспирацию раскроешь! – начал было на ходу возмущаться князь Владимир.

А Юлий ему на ухо:

– Говорят, какой-то шар воздушный уже будут запускать, пошли посмотрим, что это такое.

– Да какой шар, Юлий? Мы же наших жен ищем!

– Княже, а у нас что, сейчас будут жены? А я думал, они только в церквях при венчании появляются, а их еще можно и на ярмарках купить? – искренне удивился Юлий. – Мне, пожалуйста, белую лошадку, в яблоках!

– Господи, какой же ты непонятливый! Мы ищем жен богатырей, богатырей жен! Ясно? Пошли дальше. Стой, ты прав!

От резкой остановки князя Владимира Юлий растерялся, быстро не сориентировался, налетел на князя и все-таки наступил ему на ногу. Тот взвыл от боли и начал скакать на одной ноге, обхватив другую двумя руками. Не понимая, что произошло с князем Владимиром, Тихон и бабуля остановились в недоумении, а испуганный народ начал шарахаться от прыгающего и вопящего мужика в темных очках.

– Слышишь ты, конь богатырский! – вопил прыгающий князь Владимир. – На конскую колбасу порежу, шкуру твою спущу на сёдла та сбрую, а остальное на лошадиные скачки отправлю!

Юлий вытаращил глаза свои от содеянного над князем Владимиром, но еще крепче стиснул зубы, чтобы не проговориться в свое оправдание, иначе еще хуже будет, коли толпа людская от коня речь человеческую услышит.

В конце концов успокоился князь Владимир, перестал прыгать на одной ноге, стал на обе. После этого он велел Тихону и бабуле идти одними рядами искать жен богатырских, а он с Юлием пойдет другими рядами. Встретиться условились возле аттракциона с шаром воздушным.

Так, прихрамывая, и дошел князь Владимир и молчащий конь Юлий до аттракциона, где шар воздушный надували. Кругом – народу негде яблоку упасть. Пробрались поближе, чтобы хоть что-то увидеть.

Как оказалось, на середине площадки этого аттракциона лежит огромный воздушный белый тряпичный шар, который продолжал медленно надуваться, увеличиваясь в размерах. Возле него стоит какая-то большая плетеная корзина, а рядом костер горит, горячий воздух от костра этого и наполняет шар. И шар вот-вот уже оторвется от земли.

Глядит князь Владимир на шар – чудо так чудо, диво так диво невиданное. И что оно такое, и как оно работает, не понимает. Аж глаза у него и у Юлия округлились.

У шара воздушного суетятся два мужика, и оба с виду как знакомые князю. Нахмурил он брови, пытается их вспомнить, да тут Юлий вдруг как выдаст во всеуслышание:

– Да это ж Колыван!

Все, кто рядом с конем стояли, тут же обмерли, разинули от удивления рты и уставились на него испуганными глазами. Понял князь Владимир, что еще секунда – и начнется паника, затопчут и его, правителя земли русской, и народное достояние – коня говорящего. Надо спасать ситуацию.

– А что, это я сам себе, знакомого увидал, Колываном зовут! – начал громко князь Владимир стоящий рядом народ успокаивать. – Чего вы так испугались? Или имя Колыван никогда не слышали?

Вроде бы успокоился народ, но от них двоих стал держаться чуть поодаль.

– И вправду, Колыван! – сказал себе князь киевский, даже темные очки снял, чтобы лучше удостовериться. – А это кто с ним… Батюшки! Да это ж он, Чурило Пленкович.

– Кто, вон тот, такой весь из себя? – нагнулся к уху князя Юлий и спросил его шепотом.

– Да-да! Кажется, его я лет десять тому назад на каторгу в Константинополь выслал посуду мыть та полы вытирать за царем Василевсом. Как же он смел явиться? Ему же еще десять лет отрабатывать на каторге!

– Княже, а ты точно уверен, что именно там каторга? По его роскошному виду об этом не скажешь. У меня есть другая информация по месторасположению каторги. Могу подсказать где, – продолжал шепотом Юлий на ухо князю Владимиру.

Тут было хотел князь дать команду: «Так, где моя стража, сейчас же арестовать Чурилу Пленковича!» – выйти из толпы и кинуться к нему, но тут шар окончательно поднялся вверх и остановился, привязанный к большой корзине.

По людской толпе пробежали возгласы удивления, восторга и испуга. И вдруг Колыван указал пальцем на кого-то в толпе и пошел к этому месту. Народ продолжал гудеть и обсуждать увиденное. Замер и князь Владимир от происходящего. А Колыван вывел из толпы трех девушек с большими ярмарочными корзинами в руках и направился с ними в центр площадки, к Чуриле Пленковичу.

– Юлий, смотри! – тут уже не удержался и сам князь Владимир. – Да это ж наши Любава, Алена да Настасья Филипповна!

У Юлия аж челюсть лошадиная отвисла от такого развития событий. Подвел Колыван трех жен богатырей русских к Чуриле Пленковичу тот с ними, улыбаясь, любезно о чем-то побеседовал и пригласил их залезть в корзину а после них и сам влез в нее.

– А сейчас вы увидите впервые на Руси французское изобретение, аттракцион с шаром воздушным, как поднимаются в небо люди с помощью воздушного шара, – крикнул окружающей площадку толпе Чурило Пленкович. – Отвязывай веревки, Колыван!

Пока Колыван отвязывал веревки, удерживавшие корзину у земли, Чурило Пленкович продолжал:

– Мы сейчас с первыми пассажирами устремимся в небо, и вы увидите, как люди легко летают по небу на воздушном шаре, словно птицы!

И тут воздушный шар с Чурилом Пленковичем и женами трех русских богатырей сначала медленно, а потом чуть быстрее и быстрее начал подниматься в воздух.

– Э-э-э! Стой! – спохватился тут князь Владимир, выбежал из толпы и бросился к поднимающейся вверх корзине. – Назад! Поставь на место мне жен богатырских! Юлий, хватай его!

– Княже, это ты? – закричали удивленные жены богатырские. – Тебя тоже пригласили полетать на шаре воздушном? Залазь быстрее, чего опаздываешь?

– Княже, я здесь! – заорал конь говорящий. – Что мне делать? Кого конкретно хватать?

И тут среди собравшегося вокруг народа началась настоящая паника.

– Конь, конь говорящий! Заколдованный! Тьфу, тьфу, силы нечистые! Чур меня, чур меня! Спасайся, спасайся кто может! – орали все вокруг, показывая на коня говорящего пальцами и разбегаясь кто куда.

– Ну почему всегда такая реакция? – возмутился Юлий.

И тут он увидел, что князь Владимир уцепился за одну из веревок, которая уже волочилась по земле, и воздушный шар потянул его за собой. В корзине жены богатырей начали тянуть за веревку, пытаясь подтянуть к себе князя Владимира, а Чурило Пленкович стал их отгонять от края корзины.

– Стой, стой, Чурило Пленкович! Верни обратно жен богатырских! – держась за веревку, кричал князь Владимир.

Тут с криками «Любава!» бросилась из толпы вслед за улетающей корзиной бабуля и уцепилась за ногу князя Владимира. Тот на нее заорал:

– А-а-а! О-о-й! Пусти, пусти ногу! Она у меня больная! Мне на нее конь наступил!

Но бабка твердо вцепилась в ногу его и отпускать не собиралась. Вслед за ней кинулся спасать девушек с бабулей и Тихон – он тоже подбежал уже к висящей в воздухе бабуле и уцепился за ее ногу. Поняв, что происходит что-то неладное, Колыван, до этого стоящий и с непониманием наблюдавший за происходящим, спохватился и тоже кинулся вслед за поднимающейся вверх корзиной с вереницей подцепившихся к ней князем Владимиром, бабулей и Тихоном. Ухватившись за ногу Тихона, поволокло и его по земле.

И тут дунул чуть посильнее ветер, и корзину понесло прочь от Киева. Кинулся за этой вереницей орущих под воздушным шаром и конь говорящий Юлий, схватил своими зубами за ногу Колывана, тот заорал от зубов лошадиных, впившихся ему в ногу, и спустя какие-то секунды Юлий тоже оторвался от земли. А в корзине Чурило Пленкович боролся с женами богатырскими, пытаясь их оторвать от веревки, за которую поцеплялись их неожиданные спасатели.

Перестав ощущать под своими копытами землю, Юлий с испугом начал махать ногами, пытаясь найти хоть что-то твердое под собой. И тут, понимая, что земля уходит из-под его копыт все дальше и дальше, он, пока не высоко, разжал свои зубы, отпустил ногу Колывана, с воплями полетел вниз и звонко шлепнулся прямо в ноги уже подбегающих Алеши Поповича, Добрыни Никитича и Ильи Муромца.

– О-о-о-й! – завопил распластавшийся на земле еле живой Юлий, начал было подниматься на ноги, но тут на него сверху попадали сначала Колыван, на Колывана – Тихон, на Тихона – бабуля, а на бабулю – князь Владимир. Снова распластался на траве под такой тяжестью Юлий. Одни глаза его моргают под горой тел.

– Да вы что! – заорал Юлий. – Вы лучшего ничего не придумали, как падать мне на голову? Я вам хранитель библиотеки княжеской, а не конь для аттракционов!

Разинули рты от всего происходящего три богатыря русских, руками развели от такой неожиданности. И тут с неба, с воздушного шара, донеслись крики их жен. Но уже было не разобрать, что кричат они. Кинулись было догонять их три богатыря русских, да куда там! Шар уже поднялся далеко и не угнаться за ним.

– Князь, что у вас тут происходит в наше отсутствие? Куда полетела моя Аленушка? – гневно вопросил Илья Муромец, подойдя к князю Владимиру.

Кинулся к нему на грудь Владимир, князь Руси Киевской:

– Илюша Иванович наш, защитник земли русской! Богатыри вы наши ненаглядные! Да если бы я сам понимал, что происходит! – начал со слезами на глазах оправдываться он. – Я искал с Юлием здесь Аленушку, жену твою, хотел ее к себе на службу взять, а тут вот дела такие! Не уберег я жен ваших!

– Какие дела? Как не уберег? – не поняли князя Владимира богатыри русские.

– Вот, посадил в корзину жен ваших, богатыри вы мои ненаглядные, иностранец Чурило Пленкович, которого я на чужбину выгнал, а он на глазах наших увез их на шаре воздушном, аттракционе невиданном! Ой, негодяй какой! Ой, мошенник! Ну, найду я его, в темницу посажу! Нет, заставлю посуду и полы мыть на моей княжеской кухне, чтоб знал, как по заграницам хаживать и жен чужих угонять! – замахал кулаками князь Владимир в сторону улетевшего воздушного шара.

– Гм, Чурило Пленкович, говоришь? – удивился Добрыня Никитич. – Так мы ж его по дороге сюда встретили, он в Киев ехал, да убежал от нас, как только мы ему сказали, кто мы такие. Странно!

– Княже! – вдруг обратился к князю Владимиру конь говорящий Юлий. – Давай у Колывана спросим, он должен знать, что это было. А где же он?

Глядь, а от Колывана и след простыл, нет его, сбежал куда-то.

– Так что ж это такое получается? – говорит Тихон. – Украл жен ваших Чурило Пленкович, украл в неизвестном направлении? Как же мы теперь их искать-то будем?

– Князь, – говорит тут бабуля, – у меня вот какое предложение. Раз девок наших украли по воздуху, значит, и спасать их надо по воздуху, как с земли их увидишь? У тебя нет второго такого воздушного шара? Или самим построить? Что мы, на Руси, этих басурманов переплюнуть не можем?

– Стойте, братцы! – обрадовался тут Добрыня Никитич. – Шар воздушный строить – это долго. У нас же есть свой шар воздушный, даже огненный, Змей Горыныч! Надо за ним послать. На нем по воздуху мы кого угодно разыщем!

– Точно! – поддержал его Илья Муромец. – Надо кого-то послать за ним.

– Я знаю, кто быстрее всех его разыщет. Юлий, поможешь? – и Алеша Попович указал пальцем на коня говорящего.

– Да вы что, ребята! – затараторил Юлий. – Нет, я не могу! У меня ревматизм, суставы болят и все такое. Вот, посмотрите, как я хромаю. Да вы мне сейчас чуть все кости не переломали, падая по очереди на меня. А теперь еще и бежать куда-то посылаете? Ну нет, я не смогу! Да и где мне искать Змея Горыныча? Я ведь даже не знаю, где он живет. Нет, скакать я к нему никак не смогу. Пусть кто-то другой. Моисей, например. Алеша, где твой осел Моисей? Он тоже с копытами. Скачет, быстрее, чем я.

Нахмурились богатыри русские. Тут вмешал князь Владимир:

– Так ведь мой гонец Елисей должен знать, где он живет. Так, Юлий, быстро скачешь к Елисею, он сейчас должен быть на службе, в палате моей секретной княжеской связи, берешь его, и вдвоем скачете к Змею Горынычу. Одна нога здесь, вторая там. Обратно возвращаетесь все втроем.

– Княже, но я же говорю, что не доскачу я, ревматизм у меня, – и Юлий начал опять корчиться и хромать, как это было в палатах княжеских.

Но все с такой укоризной поглядели на него, что Юлий был вынужден согласиться:

– Ну хорошо, хорошо! Чего только не сделаешь для спасения жен богатырских.

И без дальнейших уговоров стремглав ускакал в Киев за Елисеем.

– Я вот что тут думаю, княже, – начал Тихон, как только Юлий скрылся за бугром. – Ты вот скажи, куда ты выслал Чурилу Пленковича?

Задумался князь Владимир, мучительную гримасу скривил в попытках, как лучше приврать что-нибудь о Чуриле Пленковиче, да без подробностей, чтоб лишних вопросов не было. Наконец придумал:

– Куда точно я его выслал в наказание за грехи его, я уже не вспомню. Помню только, что он должен где-то в загранице в тяжком труде искуплять вину свою.

– Да, не шибко точные координаты, княже.

– Да кто ж его должен знать, где он там с половой тряпкой бродит, – начал было оправдываться князь Владимир. Тут схватился он за голову, чуть не стал рвать на себе волосы. – Я что, следил за ним? Ох, что же я наделал! Что же я наделал! Прошляпил, упустил из виду! Не проконтролировал!

И князь Владимир снова затряс кулаками в сторону улетевшего воздушного шара.

– Все это, конечно, хорошо, – продолжал Тихон, – только вот решения надо принимать уже сейчас и здесь. Предлагаю сесть и обдумать ситуацию, что дальше-то делать и кто на Змее Горыныче полетит искать шар воздушный. Все мы ведь на Змее не поместимся!

И сели все они на землю, и начали думать, как найти Чурилу Пленковича и как жен богатырских вызволять.

* * *

А тем временем конь говорящий Юлий галопом прискакал к палатам секретной княжеской связи, без остановок влетел по ступенькам, без лишних слов сбил с ног преградившую ему дорогу охрану, головой вышиб входные двери, влетел во внутрь хором, поразбросал по коридорам на пол всех, кто повстречался ему на пути и, наконец, в одной из комнат нашел сидящего за столом гонца княжеского, Елисея. По инерции чуть не наскочил на него, повалил на пол всё, что было на столе, разлил чернила и перепачкал какие-то бумаги с печатями.

– О, Юлий! Ты чего это? – испуганно пробормотал обляпанный чернилами Елисей.

Тут в комнату вломилась стража, человек пятнадцать, с копьями да мечами и приставила их к горлу и тому мягкому месту откуда у Юлия хвост начинается.

– Эй, ребята, поосторожней, а то так меня и проткнете! – не испугался Юлий приставленных к нему лезвий копий да мечей. – Я от самого князя Владимира с поручением для гонца его, Елисея.

Но это не подействовало на стражников, и те еще пуще налегли на свое оружие и еще больнее впились в ухоженную кожу коня говорящего.

– Елисей, – уже хрипящим голосом простонал Юлий, – да скажи же ты им, чтоб они от меня отстали! Дело государственной важности и не терпит отлагательств.

– Знаем мы твое дело, Юлий! – отозвался начальник охраны. – Ты мастак зубы заговаривать! Сказками твоими мы сыты по горло, наслушались. Немедленно покинь служебное помещение! Тебе сюда вход воспрещен!

– Ну скажи же ты им, Елисей, иначе меня князь Владимир на конскую колбасу порежет, шкуру спустит на сёдла та сбрую, а остальное на скачки отправит.

– Отпустите его, – попросил Елисей, стряхивая с себя крупные капли чернил и снимая прилипшие бумаги.

Убрали свое оружие стражники, но остались рядом стоять – говори, говорят Юлию, зачем пожаловал.

– Елисей, долго объяснять времени нету, – еще не переведя дух от галопа, запинаясь, начал объяснять Юлий. – Садись скорее на меня, по дороге объясню.

– Да что же случилось такое? – воскликнул Елисей.

– Короче! Мне срочно-припадочно надо к Змею Горынычу, а ты мне дорогу покажешь.

– Ха! Вот еще, поверил я тебе, коню говорящему! Мне еще пять конвертов с письмами надо подготовить к отправке, кстати, тоже по указанию князя Владимира. Зарегистрировать их, штемпели поставить, записать в журнал исходящей корреспонденции, в сумки почтовые пораскладывать, а ты – срочно-припадочно! Видишь, у меня дел по горло!

– Дай что на ушко скажу! – и Юлий что-то прошептал на ухо Елисею.

У Елисея аж глаза округлились.

– А мою жену Забаву, племянницу князя, тоже украли? – с ужасом вскрикнул Елисей, аж со стула подскочил.

– Да тише ты! Нет же. Говорю тебе, их трое было. Ну, едем же.

– Поехали! – и Елисей мигом вскочил на спину коню говорящему.

От неожиданности у Юлия на каменном полу даже чуть ноги не разъехались в разные стороны.

– Уй-й-й! – только и успел он произнести, как Елисей ударил своими красными сапогами со шпорами в коричневые бока Юлия, и они, опять повалив на пол преграждавших им путь стражников, пустились галопом на улицу.

* * *

А Колыван тем временем, прихрамывая, направился к Бабе Яге. Так, – думал он, – вляпался я в какую-то историю с этим Чурилом Пленковичем. Он-то улетел, а я остался, и как мне дальше быть? Ведь теперь князь киевский Владимир с меня три шкуры спустит за содеянное. И самое главное – за что? Я ведь ничего не ведал и даже не догадывался о тайных мыслях этого иностранца.

С такими мыслями, старательно обходя тот район леса, где может быть дуб ветвистый – игрок азартный, Колыван и доплелся до избушки на курьих ножках.

Баба Яга оказалась на месте.

– Что случилось, Колыван? Чего прихрамываешь? – спросила его Баба Яга. – Да, вид у тебя, как с креста снятый.

– Да ты вот понимаешь, вляпался я так вляпался, – отвечает тот, – а все хотел деньжат накопить, хоромы в столице купить, сколько ж можно у тебя ночлегами перебиваться. Да видно, не судьба!

– Что, Чурило Пленкович обманул?

– А ты откуда знаешь? – удивился Колыван.

– Здрасте, приехали! Мне-то не знать! Мой чан мне всё рассказывает! – и Баба Яга погладила свой чан с волшебным в нем зеленым зельем. – Даже знаю, что ты ко мне направляешься. Ну, рассказывай, чего произошло. Я-то не все время следила за вами.

Колыван снял шапку, жупан, сел на лавку, закатил штанину до колена, показал свою напухшую ногу от зубов лошадиных, тяжело вздохнул и принялся рассказывать Бабе Яге, как все дело было. И пока она лечила раны примочками та заговорами, рассказал он ей и о дубе ветвистом, и как они по отдельности дошли до Киева, как встретились и остановились за деньги Чурилы Пленковича на постоялом дворе. Рассказал он и о том, как по его просьбе разыскал он жен трех богатырей русских и как бы случайно организовал им встречу с Чурилой Пленковичем. И как Чурило Пленкович сладко рассказывал о себе, о своей прекрасной жизни за границей, и что приехал он по зову сердца, для того чтобы одарить самых первых красавиц земли русской подарками да нарядами заграничными, ибо шибко он соскучился там, за границей, по красоте девок русских. А заодно пообещал покатать их на чуде невиданном на Руси – на шаре воздушном. И что они будут первыми, кто полетает на этой штуковине, причем бесплатно, а остальные за плату. И рассказал он ей, чем это все закончилось и как он сбежал с места событий и прибежал к ней за советом добрым, что дальше ему делать и как теперь в глаза люду русскому смотреть он будет.

– Эх, – в конце еще раз тяжело вздохнул Колыван, – нету мне, наверное, назад ходу за содеянное, хоть за границу вслед за Чурилом Пленковичем подавайся.

– Ты, Колыван, не спеши, – пожалела Баба Яга Колывана, – ложись спать, утро вечера мудренее. А завтра с утра подумаем, что дальше делать и как на глаза трем богатырям да князю киевскому появляться.

Полез Колыван на печь, да только не спится ему, ворочается с боку на бок, думает и думает, что делать ему дальше и быть как.

Вот, думает Колыван, сбежит он за границу и прибежит к Чуриле Пленковичу. Судя по нарядам та перстням на пальцах, боярин он там знатный, в почете у местных князей. А он, Колыван, что умеет, только в карты играть да в кости обыгрывать? Да и приютит его ли у себя этот Чурило Пленкович? Здесь он его обвел вокруг пальца, а там, на чужбине, как бы еще и хуже не было. Нет, решил Колыван, надо идти падать в ноги богатырям русским та князю Владимиру и просить прощения. Дома и стены помогают. С такими мыслями под утро и заснул Колыван.

Проснулся Колыван, а Баба Яга у печи еду готовит. Заметила, что Колыван поднялся, и позвала его к столу кашу та щи хлебать.

– Я вот что думаю, Колыван, – уселись они за столом завтракать, – тут дело приобретает новый оборот.

– Какой еще оборот? – испугался Колыван.

– Посмотрела я в свое зеркало, – и Баба Яга указала пальцем на свой чан с зельем волшебным, – проблемы появились у Чурилы Пленковича. Спустился Чурило Пленкович на своем шаре воздушном с женами богатырей русских обратно на землю, в лес они опустились. Я так поняла, сдулся у него шар-то воздушный. Вот он его и собирается обратно надуть – костер разводит. А жены богатырей связанные возле него сидят, проклятия в его адрес посылают.

– Слушай, старая, – встрепенулся Колыван, а ты не можешь порчу наслать на этого Чурилу Пленковича, ну чтобы у него, там, понос или золотуха, что ли, начались, ну чтобы он не смог дальше лететь?

– Да пробовала я уже. Что-то не получается. То ли силы мои колдовские с годами стали слабеть, то ли еще не понятно что. Не пойму я. А может…

– Что может? – аж поперхнулся Колыван с ложкой во рту.

– А может, не православный он, перекрестился он там, за границей, в инородную веру, вот и не действуют мои заклятья на него.

– Точно, точно перекрестился! – подхватил Колыван и сам быстро три раза перекрестился. – Тьфу-тьфу, хоть бы от него эту заразу не подцепить! А ты не можешь на жен богатырей наслать что-нибудь, сил там каких, что ли, чтобы они веревки свои разорвали да убежали?

– Да в том-то и дело, что не могу, Колыван! Я же Баба Яга, а не фея! Мои способности – гадости, порчи да препятствия насылать, а добрые дела насылать я не умею, не учили меня этому мои родители, бабки та дедки. Кстати, надо как-то научиться и на иноверцев порчу наводить да козни строить. Ну что, поел? Ну, пошли посмотрим, чем они там занимаются.

Подошли они к чану кипящему. Бросила Баба Яга в него свое зелье какое-то, закипела-забурлила вода еще пуще прежнего, да вскоре и успокоилась. И увидели на ровной глади воды они изображение, как Чурило Пленкович возле костра возится, а связанные веревкой жены трех богатырей русских сидят у дерева какого-то и что-то в его адрес с грозными лицами говорят, да только не слышно звуков никаких – чан-то звуки передавать не умеет, только изображения. И вот достает Чурило Пленкович из сумки своей голубя да в лапки его какую-то бумагу привязывает, письмо какое-то, наверное. Привязал и отпустил голубя, да тот и полетел с этим посланием куда-то в небо.

– Ух ты, басурман проклятый, – догадалась Баба Яга, – весточку какую-то к себе домой, в заграницу отправил. Что-то, видать, сообщить хочет.