Текст книги "Наследник Вселенной. Часть первая. Земля"

5

Выйдя из лифта, я осмотрелся вокруг, но никого не заметил.

– Соня! – крикнул я, но ответа не было. – Вот же упертая. Спасли ее, а она еще поступает с нами так.

Бой что-то вынюхивал на земле, а потом направился по тропинке в сторону дороги. Выйдя на нее, он остановился и смотрел то в одну сторону, то в другую.

– Точно, Бой. Ищи, – сказал я, сообразив, что он вынюхивает ее след.

Пес пошел сначала в сторону леса, но потом остановился и посмотрел обратно.

– Бой, точно в лес пошла? – спросил я, сомневаясь в направлении, выбранном им. – Мы через город собирались идти.

Он постоял еще немного, прислушиваясь и принюхиваясь, а потом резко рванул в сторону города.

– Подожди, Бой, не спеши, – сказал я и поторопился за ним.

Я шел быстрым шагом, чтобы успевать за моим псом. Для меня было где-то трудновато пробираться через завалы, а он без проблем перепрыгивал через различные препятствия и пролазил в узкие проходы. Хотя я был в отличной форме и мог также прыгать и бегать, но сейчас здесь важную роль играл размер. Бой словно нырял в воду, а мне только нужно было поспевать смотреть, куда он повернул. Здесь было очень много препятствий: бетонных стен, разрушенных от ударной волны, разбитых грузовых автомобилей, покрытых слоем пыли, различных металлических конструкций – все это некогда атрибуты промышленности нашего города. Пробежали мы с ним так метров двести, а потом он замедлился.

– Бой, что такое? Она рядом? – спросил я его.

Пес поднял голову и посмотрел на меня, как будто сказал «да», после опустил ее и продолжил нюхать, медленно двигаясь вперед. Потом он резко остановился, прислушался и начал рычать. Мы обминули большой обломок стены и увидели Соню. Но она была не одна. Вокруг нее собралась свора собак, готовых растерзать ее в любую минуту. Глаза их были налиты яростью, а оскал показывал острые как бритва зубы. Они были голодные, поэтому изо рта не останавливаясь текла слюна. Каких там только не было собак: и бойцовские, и дворняги, и даже маленькие, карманные, которые стояли под большими и лаяли своим звонким голоском. Все они когда-то были друзьями человека, а теперь стали их врагами. Сделал собак такими голод, как, впрочем, и многих людей. У некоторых даже остались ошейники, на которых был написан адрес, где они проживали до катастрофы.

Соня стояла на возвышенности, на груде обломков, и принимала оборонительную позу. В руке у нее был арбалет с заряженной стрелой, готовой в любой момент вылететь и поразить цель по одному лишь мановению ее пальца. Она целилась то в одного пса, то в другого, то в третьего, в общем, кто делал шаг к ней, тот и оказывался на прицеле, но никто из них пока не решался наброситься первым. Стоило только одному сделать это, и тогда все сразу набросились бы на нее.

Пока собаки были увлеченно заняты своей жертвой, нам с Боем удалось подкрасться незамеченными еще ближе. Я взял в руку большой обломок стены и сказал своему псу:

– По команде.

Приблизившись еще, я резко выскочил со своего места и крикнул:

– Бой, давай! – и бросил в стаю собак этот обломок, который попал в одну из них.

Бой ринулся в атаку и набросился на какую-то овчарку, которая сразу же была прижата к земле. Но она не собиралась сдаваться, ловким движением перевернулась и стояла уже на четырех лапах. И вот они вместе сцепились в кровавом бою, не на жизнь, а на смерть. Я, бросив свой обломок, выхватил меч и начал рубить собак, которые на меня нападали. Их даже не сдерживало то, что с их собратьев летели головы в разные стороны. Кто был ранен моим мечом, сразу же отходил в сторону и больше не лез. Зато появлялись другие собаки, которые выскакивали из своих укрытий. Я заметил, что Бой дрался уже с другим псом, а та овчарка лежала на земле в луже крови. Соня в начале нашей битвы выпустила в бросающегося на нее пса стрелу, которая пронзила его насквозь. Она быстро и ловко перезаряжала арбалет и пускала в ход новые снаряды, но их у нее было не так много, поэтому я пробивался к ней.

– Держи! – крикнул я и бросил Соне кинжал.

Она поймала его и тотчас пустила в дело. Лезвие кинжала, как бритва, полосовало шкуры собак, брызги крови разлетались в разные стороны. Наши враги все прибавляли и прибавляли в количестве, и я заметил, что Боя уже обступили со всех сторон, и он отбивался как мог. Посмотрев назад, я увидел развалины здания, стена первого этажа которого была целая, а второго – разрушена.

– Соня! Бежим туда, – кричал я, указывая большим пальцем через плечо, – и запрыгиваем на второй этаж здания, а то нас точно сейчас съедят! На счет три! Раз, два, три! Бой, бежим!

Мы с Соней развернулись и рванули с места, Бой, перепрыгнув через собак, побежал за нами. Нужно было преодолеть дистанцию в двадцать метров, расстояние небольшое, но в нашей ситуации оно мне показалось немаленьким. А за нами бежала свора диких собак, готовых вонзить свои клыки в наши тела. Мы подбежали к стене, и я крикнул:

– Бой, прыгаем!

Я быстро запрыгнул и повернулся обратно, чтобы помочь Бою, потому что для него это было высоко. Поймал его за передние лапы и помог взобраться ко мне.

– Черт, один схватил меня за ногу! – крикнула Соня.

Я посмотрел на нее и увидел, что она махала ногой, пытаясь таким образом сбросить с себя пса. Но он крепко ухватился за ее ногу и не отпускал. Его глаза были налиты кровью, и этот пес точно не собирался сдаваться. Я взмахнул своим мечом и, рассекая воздух, опустил его на шею собаки. Его тело вмиг упало на землю и стало трапезой для остальных озверевших псов. Соня быстро убрала ногу, но на ней все еще оставалась собачья голова, которая навсегда замерла со звериным оскалом. Сбросив ее вниз с помощью другой ноги, она отодвинулась от края. Здесь, сверху, я увидел весь масштаб нашего сражения. Повсюду лежали окровавленные трупы убитых собак. Некоторые из них были еще живы, но не могли подняться, поэтому их ждала смерть от своих же сородичей, которые с жадностью вырывали куски мяса из тел погибших собратьев. Возле стены еще прыгали и лаяли штук десять собак, которые пытались взобраться наверх. Бой сверху тоже отвечал им лаем.

– Нужно что-то делать, я не собираюсь здесь оставаться, – сказал я Соне, которая держалась руками за ногу. – Сильно он тебя?

– Сама еще не знаю, но болит.

Я осмотрелся и обратил внимание на небольшую щель между стеной первого этажа и бетонной плитой, на которой мы находились. Недолго думая, присел и начал толкать ногами край стены. Я давил на нее изо всех сил, но она не хотела поддаваться.

– Ну, давай, давай же! – кричал я.

Соня увидела это и начала мне помогать. Она толкала сначала одной ногой, а потом носком второй, так как пятка у нее была ранена. Стена начала поддаваться, и щель уже становилась шире. Треск того, как она ломается, еще больше дал мне уверенности, и я что есть мочи толкнул ее вперед.

– Отходим! – крикнул я, и мы все вместе быстро отошли от края.

Стена с грохотом упала на землю и подняла столб бетонной пыли, от которой Бой расчихался. Я подошел к краю и увидел бегущих прочь собак, испугавшихся упавшей стены. Кто не успел убежать, тот был погребен заживо под этой многотонной бетонной плитой. Из-за грузовика, который стоял недалеко, выбежали трое щенков-подростков. Немного постояв и посмотрев в мою сторону, они косолапя убежали вслед за остальными. Наверное, впервые видели человека. Я подошел к Соне и присел возле нее.

– Ну, как ты?

– Все нормально. Нога только немного ранена, – сказала она спокойно.

На ее лице виднелись капли пота, которые, стекая вниз, перемешивались с капельками крови. Кровь эта была не ее, а собак, от которых Соня отбивалась. Вся одежда была в ней, как, впрочем, и у меня. Руки у нее были все исцарапаны, но это была ерунда, как она сама сказала. А вот на ноге рана была посерьезней, и я подумал, что она не сможет идти дальше. Бою тоже досталось. У него было порвано одно ухо, на морде виднелась глубокая царапина, а из задней лапы сочилась кровь. Мне же повезло, ни один зуб и коготь меня не достали, поэтому я был цел и невредим.

– Дай посмотрю, – сказал я, когда подошел к Соне.

Она вытянула правую ногу и позволила мне прикоснуться к ней. Рана была неглубокая, спас кроссовок, у которого была толстая подошва. Я снял свою сумку и отрезал от нее ремешок, который перекидывался через плечо. Все равно она мне уже не понадобится, так как была порвана, и к тому же из нее выпала вся провизия. Я перевязал этим ремешком пятку, чтобы хоть как-то остановить кровь. Оказав первую помощь, не заметил сам, как ее нога все еще оставалась в моих руках. Маленькая стопа, приятная на ощупь кожа – давно я не прикасался к женскому телу. Я поймал взгляд Сони на себе и сразу же отпустил ногу, хотя, как мне показалась, она и не препятствовала моему интересу к ней. Но мне стало неловко в этой ситуации, и я переключился на Боя. Подошел к нему и присел, погладив по голове. Он уже вовсю зализывал рану на своей лапе, поэтому кровь больше не текла. Бой сразу же переключился на меня и начал облизывать мое лицо.

– Ну хватит, хватит уже, – говорил я ему. – У меня ран нет, а вот у тебя есть, – и, взяв его ухо, продолжал. – Вот собаки. Ты видел, что тебе ухо порвали, да еще царапину большую оставили на твоей мордашке?

Но бой не унимался и продолжал облизывать мне руки. Соня с трудом натянула на ногу свой кроссовок и встала.

– Спасибо, – сказала она.

– За что? – спросил я, прекрасно понимая, что Соня имела в виду.

– За все. И за спасение, и за медицинскую помощь.

– Да какая здесь медицинская помощь, ремешком перевязал и все. Вот обработать бы еще чем рану, но ничего, к сожалению, нет.

– У нас есть. Целая аптека.

– До твоей аптеки еще дойти надо. Поэтому лучше сейчас вернуться.

– Зачем? – посмотрела она на меня недоумевающим взглядом. – Я только вышла и не собираюсь возвращаться. Иду вперед и все.

Я смотрел на нее таким же взглядом и понимал, что Соня – девушка с характером. Не уступит, будет идти до конца к своей цели, и договориться с ней очень сложно.

– Уже дошла, – сказал я и, немного помолчав, добавил. – Ты не доверяешь мне, что ли? Почему сбежала?

– Но я же говорила тебе, что не хочу тебя втягивать в свои проблемы.

– Знаешь что, я думаю, твое путешествие могло бы уже закончиться, если бы не мы.

– Согласна. Поэтому и говорю вам «спасибо».

– Поэтому давай вернемся. Пусть твоя рана заживет, а потом мы снова отправимся в путь.

– Нет. Возвращаться я не буду точно. Ну а если ты мне хочешь помочь, тогда ладно, я не против.

– Ну спасибо, что разрешила. Соня, я серьезно. В городе очень опасно, поэтому наша помощь не будет тебе лишней. Да, Бой, – сказал я и потрепал своего пса по голове. – Ты идти-то можешь? А то я вряд ли тебя пронесу через весь город, кишащий разными тварями.

– Могу, – сказала Соня и сделала пару шагов. – Правда, немного покалывает, но терпимо.

– Ну что? Тогда пошли, раз уже отдохнули, а то так до вечера просидим. Тем более еще нужно найти место для ночлега, потому что вряд ли мы дойдем за один день. И еды у нас немного осталось, только твоя сумка, а моя провизия потеряна. Надеюсь, собаки не появятся пока, эта стена их здорово напугала.

Я спрыгнул со второго этажа и помог Соне сделать то же самое. Она села на край бетонной плиты и потихоньку спустилась прямо мне в руки. Я обнял ее за талию и опустил на землю. Как не хотели мои руки, которые так давно не прикасались к девушке, отпускать ее. Мне даже показалось, что они перестали меня слушаться, поэтому на мгновение задержались на талии Сони. Она посмотрела на меня и улыбнулась, тем самым дав понять, что пора отпускать ее. И снова этот неловкий момент. Я даже подумал о том, чтобы во мне не проснулся какой-нибудь маньяк, поэтому решил сосредоточиться на нашем дальнейшем пути.

Соня попила воды и предложила мне, я не отказался. После попросил налить немного в мои руки и дал утолить жажду Бою. Путь предстоял неблизкий, поэтому воду нужно было беречь. Хотя мы были рядом с бункером, но возвращаться за водой не собирались, и так потеряли много времени. Может, по пути удастся где-нибудь набрать.

Соня походила возле трупов собак и собрала стрелы, которые поучаствовали в бою. Их и так было немного, а они еще пригодятся в дальнейшем. Я же прошелся в надежде найти что-нибудь из моей потерянной провизии, но ничего не нашел, утащили, наверное. Зато мне удалось найти мою бутылку с водой, чему я очень обрадовался.

Мы шли неспешно и были начеку. Пробирались через завалы, так как в этом районе было много различных зданий, руины которых преграждали нам путь. Соня держалась молодцом. Она пыталась не ступать на раненую пятку, но когда это все-таки происходило, то не выдавала себя, терпела. Поэтому я шел небыстро, чтобы ей было легче, девушка все-таки. Бой, как всегда, шел сзади, прикрывая наш тыл. Он был нашими ушами и носом. Если что-то чувствовал, то выбегал в ту сторону на пару метров, останавливался и прислушивался. Постояв так пару секунд, занимал снова позицию замыкающего, и тогда я понимал, что опасности никакой нет. Иногда встречались собаки-одиночки, но они сами нас боялись, стояли вдалеке и провожали взглядом или убегали сразу же.

После промзоны был небольшой ров, метров триста, а только потом начинался сам город. Дорога опускалась, а потом поднималась и вела прямо в центр мегаполиса, куда нам, собственно, и нужно было идти. Когда мы опустились в ров, то попали в настоящие джунгли. Кустарники и трава настолько разрослись, что были выше нашего роста. Они начали захватывать дорогу с обеих сторон, поэтому от нее осталась узкая полоса, где могла проехать только одна машина. А Бою понравилось нырять в это зеленое море. Он убегал куда-то, и только по шуму можно было определить, где Бой находился. Выбегал оттуда довольный и снова нырял в кусты. Мы с Соней смотрели на него и улыбались.

– Как ребенок. Столько радости у него, – сказал я.

– Это точно. Набегается вдоволь.

– А запахов сколько новых, которые так и привлекают его.

– Наш охранник совсем отвлекся, поэтому нам нужно смотреть в оба, а то в таких зарослях точно кто-то может напасть на нас, – сказала Соня.

– Да нет. Я Боя знаю. Сколько раз мы по лесу гуляли, и он всегда был начеку несмотря на то, что резвился вовсю.

Бой выбежал из кустов очередной раз и принес в зубах детскую погремушку. Я подошел к нему и протянул руку, чтобы взять у него эту игрушку, но он не отдавал. Отбежал в сторону и начал мотать головой, тем самым, заставляя погремушку греметь. Видно, ему нравился этот звук, и Бой решил ни с кем не делиться своей игрушкой. Он забыл даже про свои раны и резвился как ребенок. Бой побежал вперед и снова нырнул в кусты. Мы подошли к тому месту и ничего не услышали, ни шума, ни шороха, было очень тихо.

– Бой, ко мне, – сказал я, но в ответ лишь тишина. – Бой! – повторил громче.

Соня, достав из-за спины арбалет и зарядив стрелу, была уже наготове. Я тоже достал меч, и мы замерли. И тут Бой дал о себе знать, взвыл внезапно и начал лаять. Я тут же рванул в кустарник, расчищая себе путь мечом, Соня последовала за мной. Я, словно ледокол, шел вперед и пробивал себе дорогу, только сучья летели в разные стороны. Лай Боя был уже близко, и по нему я определил, что пес был встревожен. «Только плотоеда нам еще не хватало», – подумал я, почему-то ожидая встретить его там, где мы сами еле проходим. И вдруг я уперся коленями во что-то твердое, даже ударился так, что почувствовал боль. Убрав перед собой ветки, увидел багажник машины. Я начал обходить ее и дошел до капота, возле которого и обнаружил моего пса, он стоял и лаял возле переднего колеса. Вдруг из-под него вылезла змея, которая была готова наброситься на Боя. Он отскочил в сторону, а я, недолго раздумывая, ударил своим мечом по змее. Ее голова тут же отделилась от тела, которое после удара еще извивалось кольцами. Бой снова подошел к машине и продолжил лаять.

– Что такое? Там еще есть? – спросил я у него. – Да зачем они тебе? Идем.

Я развернулся и увидел Соню, которая стояла возле багажника как вкопанная и указывала на стекло машины.

– Да там их целая куча, – сказала она. – Целое змеиное царство.

Я нагнулся и протер от пыли стекло задней дверцы. Всмотревшись внутрь, увидел целое полчище змей, которые ползали повсюду. Они были на передней панели, обвивались вокруг руля и рычага переключения передач, сливались с полом автомобиля, а на сиденьях выглядели, будто чехлы.

– Устроили себе логово, – сказал я.

Вдруг змеиный ковер расступился, и передо мной предстала ужасная картина, от которой я тут же отпрянул от стекла.

– Идем, нам нечего здесь делать, – строго сказал я и пошел обратно, подталкивая перед собой Соню. – Бой, за мной!

Мы вышли на дорогу и пошли дальше, Бой вслед за нами.

– Почему такая спешка? – спросила Соня, глядя мне в глаза, словно пытаясь прочесть по ним мой ответ.

– Ничего особенного. Нам ведь нужно продолжать наш путь, – ответил я спокойно, но все же заметил, что она уловила в моем голосе некую встревоженность.

– Ты там что-то увидел? – продолжала она допытывать меня.

– Конечно, увидел. Целое змеиное логово.

– И все?

– И все, – ответил я, чувствуя раздраженность от ее допросов. – Бой, догоняй, – крикнул я, обернувшись назад.

И тут я заметил, что он начал прихрамывать на переднюю лапу. Мы остановились и подождали, пока он нас догонит.

– Что такое? – спросил я у него, присев на корточки. – Дала о себе знать рана, полученная в бою?

Я взял его лапу в руки и, осмотрев ее, нашел следы укуса. Но не собачьего, а змеиного.

– А, вот что тебя беспокоит.

– Что такое? – спросила Соня, также присев на корточки.

– Змея укусила его, поэтому он и взвыл от боли, – ответил я спокойно.

– И что теперь делать? – спросила она растерянно, а потом добавила. – Нужно ведь яд из его лапы высасывать. А то…

– Что «а то»? – перебил я ее.

– Может умереть, – сказала она беспокойным голосом.

– Успокойся, все в порядке. Змея – неядовитая, – сказал я уверенно.

– А ты откуда знаешь? – не успокаивалась Соня.

– Да я много раз встречал змей в лесу, меня еще с детства отец учил отличать ядовитую от неядовитой. Поэтому здесь я точно уверен, с Боем все будет хорошо, похромает немного, и все пройдет.

Соня успокоилась и погладила Боя по голове, отчего он закрыл глаза, получая удовольствие. Я похлопал его по спине и встал.

– Идем, – сказал я, кивнув Бою.

Мы двинулись дальше. Дорога пошла в гору, выводя нас из этих джунглей, которые оставили в моей голове неприятные воспоминания. Это был просто ужас – то, что было увидено мною в машине. Когда змеи расступились, я заметил детское кресло на заднем сиденье, и все бы ничего, но в нем была мумия маленького ребенка. Она была в сидячем положении, пристегнутые ремни крепко держали ее в этом кресле, которое стало последним пристанищем для этого малыша. Видно было, что машина побывала в аварии. Она была помята со всех сторон, а, следовательно, можно предположить, что автомобиль съехал на обочину и перевернулся несколько раз. Что случилось с водителем и пассажирами, если они были в машине, можно было только догадываться. Внутри автомобиля других тел я не заметил, только куртка висела на переднем сиденье. Что стало со взрослыми? Водитель после аварии точно остался в машине, не вылетел из нее, так как стекла в ней не были выбиты, лишь покрылись паутиной. Но куда он подевался потом? Почему оставил одного малыша в этой искореженной груде металла? Родители никогда бы не бросили своего ребенка, в каком бы состоянии их дитя ни было. По крайней мере, нормальные родители. Поэтому для меня это была загадка, что могло случиться со взрослыми, и она мне не давала покоя. Я очень любил детей и прекрасно с ними ладил, переживал, когда слышал плохие новости с их участием. Был неравнодушен и воспринимал все близко к сердцу. Хотя у меня не было своих детей и даже младших братьев и сестер, но любовь к ним была всегда.

Я часто бывал в гостях у своей одноклассницы, у которой был младший брат. Ему было на то время пять лет, но мы с ним нашли общий язык. Порой мне казалось, что я пришел в гости к нему, а не к его сестре. Мы вместе играли в машинки, в ковбоев, в полицейских, и нам было очень весело. Я с удовольствием брал его на руки и кружил, подбрасывал, отчего он заливался звонким смехом. У меня даже сложилось впечатление, что моя одноклассница не любила своего брата так сильно, как я его любил. Но может это только из-за того, что мы оба – мальчишки, и она не видела в нем того человека, с которым можно было весело провести время. Я ее не осуждал, люди всякие бывают, тем более разница в возрасте у них была существенная, как, впрочем, и у нас с ним. Но для меня все это не играло никакой роли: ни возраст, ни пол ребенка – я в любом случае всегда был открыт для детей. И когда мне приходилось уходить домой, ее брат держался за мою ногу и не хотел отпускать. Его глаза умоляли остаться меня поиграть еще, и это иногда срабатывало. Он мне даже говорил, что пусть лучше сестра уходит, а я останусь жить с ним. В общем, друзей у меня было много и не только среди сверстников.

Эта машина никак не выходила из моей головы, как бы я ни старался не думать о ней. Мои мысли возвращались на то место, и я представлял себе маленького ребеночка, который остался там один и навсегда. Мое сердце сжималось от боли, а душа плакала от того, что я не мог ничего изменить. Это было невыносимо. Поэтому я ничего и не рассказал Соне, а оставил все в себе. Ей и так хватает о чем думать, а тут еще эта ужасная картина, которая вообще может выбить ее из колеи. Пусть эта машина останется для нее лишь змеиным логовом, где был укушен Бой, и больше ничем.

Погруженный в свои мысли, я и не заметил, как мы подошли к городу. И все это время, пока я размышлял, никто не проронил ни слова. Соня и Бой молчали, как будто боялись потревожить состояние, в котором я находился. Словно слышали мои мысли и не прерывали их, чтобы мне стало легче, высказавшись самому себе. И это действительно помогло.

Город встретил нас небольшим стадионом, который расположился по левую сторону от нас. Трава на нем росла не такая большая, как в кустарниковых джунглях, поэтому над ней возвышались уцелевшие турники, которых было немало. Глядя на них, я представлял себе уроки физкультуры, которые проходили на этом стадионе, а также обычные теплые вечера, когда собирались спортсмены-любители. Кто-то всерьез занимался физическими упражнениями, целился в профессиональный спорт, ну а кто-то приходил для того, чтобы сделать только небольшую зарядку: подтянуться пару раз, пробежать кружочек. Были и девушки, которые все время худели и наматывали километры по стадиону. Хотя глядя на некоторых, я даже не понимал, что они здесь делают со своим похудением, потому что и так были тощие как спички. Но стадион был не только местом спортивных рекордов и достижений, там любили собираться и веселые компании, которые по вечерам сидели на трибунах и общались. Ну а если кто-то приносил гитару, то это был настоящий концерт. Можно было услышать песни на любой вкус, хиты как отечественных, так и зарубежных исполнителей. И некоторые пели даже не хуже самих звезд, поэтому многие, кто был на стадионе в это время, останавливались возле этих компаний, чтобы послушать и насладиться приятным исполнением.

Бой снова рванул бегать и направился в сторону стадиона. На этот раз можно было определить его местоположение только по траве, которая волной бежала над ним. Он выписывал круги, останавливался и снова бежал сломя голову. «И откуда у него столько сил, неиссякаемый источник энергии», – думал я, глядя на все это. «Только что хромал на одну лапу, а сейчас бегает со скоростью света». Бой пробежал под футбольными воротами, которые остались невредимыми после катастрофы, как, впрочем, и другие, и уже несся в мою сторону. И мне, сбросив с себя все, так захотелось самому пробежаться по этому стадиону, пускай и заросшему травой. Ощутить себя центром этой большой площадки, а если еще и с мячом, то забить пару голов в ворота. И эти мысли напомнили мне о футбольных матчах дворовых команд нашего района. Это был настоящий турнир среди мальчишек-футболистов. Велась таблица, записывались очки, были победители и проигравшие – все как в настоящем футболе.

Бой выбежал из травы, держа в зубах новую игрушку. Это был сдутый футбольный мяч, который местами был сшит толстыми нитками. Видно, порвался, и мальчишка, хозяин этого мяча, отремонтировал его своими силами. Бой подбежал ко мне и резко повернул в сторону, тем самым дав понять, что не желает делиться со мной своей новой забавой.

– Снова нашел себе игрушку, – сказала Соня, кивая на Боя.

– Он всегда что-то находит. Скучно ему бегать просто так, чтобы что-нибудь не грызть.

– И давно вы вместе? – спросила она меня.

– Почти два года. Как увязался за мной, так и не отстает по сей день, – ответил я и улыбнулся.

– Теперь вы – не разлей вода.

– Это точно. Он мне не просто друг, а брат. Что мы с ним только ни пережили вместе: и огонь, и воду, и медные трубы.

Мы шли по дороге, а перед нами бежал Бой. Он бросал свою игрушку вперед и хватал снова своими острыми зубами, после чего сильно мотал головой, пытаясь таким образом разорвать ее. И это у него получалось, так как нитки, которыми мяч был сшит, порвались, и его отдельные части уже лежали на дороге. Если бы надуть его и бросить Бою, я думаю, радости у него было бы еще больше.

Вот он – город, некогда могущественный и процветающий финансовый центр нашей страны. Многие сюда приезжали в надежде найти лучшую жизнь, но немногим это удавалось. Нужно было иметь сильный и твердый характер, чтобы добиться чего-нибудь. Город моментально съедал слабых и выплевывал их на обочину жизни. Нужно было подстраиваться под его ритм, чтобы хоть как-то оставаться на плаву. Здесь был такой большой круговорот денежных средств, что немногие могли назвать разумную цену своим потраченным силам. Одним деньги шли прямо рекой, а другим доставался лишь небольшой ручеек, которого хватало только на то, чтобы плыть по его течению. В общем, у кого была голова, тот все и имел, а у кого ее не было, тот только хлеб ел.

Сразу мы шли посреди дороги, но потом я решил отойти к обочине, так как нас было видно со всех сторон. Мало ли кто мог находиться в разрушенных зданиях, поэтому мы шли неспешно и осматривались по сторонам. Впереди был автобус, который стоял возле остановки, сложенной, как карточный домик. Я подошел к нему и толкнул заднюю дверь, которая открылась, не сопротивляясь, с громким скрипом. И тут же из разбитого окна автобуса вылетели голуби, подняв пыль крыльями. Бой залаял, но я сказал ему, чтобы он молчал, потому что его лай был таким громким в этой безмолвной тишине, что мог привлечь внимание нежеланных гостей. Я зашел в автобус, а Соне и Бою велел оставаться снаружи. Внутри было темно от слоя пыли, которая накрывала эту машину полностью. Только несколько лучиков солнца пробивались в салон через разбитые окна и освещали немного это темное пространство. Некоторые сидения были вырваны и лежали на полу, который весь был в голубином помете. Я прошелся вперед, закрывая нос и рот рукавом, потому что при каждом моем шаге пыль поднималась и кружилась вокруг меня. Шел и думал: «Зачем я сюда иду? Что мне здесь надо?» Но мною сейчас двигала сила любопытства, которая овладела ненадолго моим разумом. Дойдя до водительского места, осмотрелся в надежде найти что-нибудь полезное, но ничего не нашел. На полу лежали лишь какие-то маленькие коробочки, возле которых были рассыпаны монеты. Два года назад они представляли какую-то ценность, за них пассажиры покупали билеты на проезд, а сейчас это обычный, никому не нужный металл, который пылится в этом автобусе. Руль отсутствовал, наверное, кому-то понадобился, потому что аккуратно был снят со своего обычного места. За водительским сидением на крючке висела куртка, из кармана которой виднелся мобильный телефон, и если зарядить его батарею, я думаю, он оказался бы в рабочем состоянии. Так ничего полезного и не найдя, я двинулся к выходу и по пути внезапно услышал Соню:

– Ай!

Я выскочил из автобуса, но ее не увидел.

– Соня, ты где? – крикнул я, держа меч перед собой.

– Я здесь! – отозвалась она из здания, которое было напротив автобуса.

– С тобой все в порядке? – спросил я, заходя внутрь и не увидев ее.

– Все хорошо. Я просто оступилась, – донеслось из-за стены напротив меня.

Я прошел в дверной проем и увидел ее сидящей на полу. Бой был рядом и облизывал ей руки.

– Я же говорил оставаться на месте. Зачем ты сюда пошла?

– Я вроде что-то услышала и решила посмотреть.

– Нужно было меня позвать. Одному очень опасно ходить здесь, особенно в зданиях, – сказал я и заглянул в соседние помещения, где было пусто и тихо.

Я подошел к Соне и протянул свою руку, и она, немного помедлив, схватила ее. И снова почувствовал это прикосновение, нежное, теплое, но, опомнившись, быстро вернул себя на место, помог ей встать и выбраться из здания.

– Что? Нога разболелась? – спросил я ее.

– Да, сейчас пройдет. Неудачно стала на ногу, вот и почувствовала резкую боль.

– Далеко так ты не зайдешь. Нам нужна аптека, может, там найдем какие лекарства. Хотя бы рану твою обработать, – сказал я и начал осматриваться вокруг, в надежде найти знакомые буквы или эмблему.

– Я знаю, где была аптека, – сказала внезапно Соня.

– Где? – спросил я и перевел взгляд на нее.

– Да здесь рядом. Вон за тем зданием, – указала она на развалины. – Там перекресток, а направо от него будет торговый центр, вернее, был. Там и была аптека, я точно помню.

– Откуда ты знаешь?

– Да я вспомнила этот район. Здесь моя подруга жила, и я иногда приезжала к ней в гости.

– Ну, тогда идем, – сказал я, кивнув в сторону перекрестка, и направился туда.

– Ай! – услышал я за спиной.

– Что? Совсем уже не ходок? – обернувшись, спросил я.

– Что-то она у меня разболелась, – сказала Соня, держась руками за пятку. – Ты один сходи, а я подожду тебя здесь.

– Ты с ума сошла? Я тебя одну здесь не оставлю. Даже с Боем.

– Ну а что тогда делать? Бери и неси меня, – сказала она в шутку и улыбнулась.

Я подошел к ней, наклонился и взял на руки. Она этого никак не ожидала.

– Что ты делаешь? Поставь меня обратно.

– Как что делаю? В аптеку иду. И тебя я здесь не собираюсь оставлять. Лучше держись крепче.

Соня обвила свои руки вокруг моей шеи и отвела взгляд в сторону. Видимо, она чувствовала себя неловко в этой ситуации и пыталась хоть как-то помочь мне, держась за меня крепко. Но я совсем не чувствовал ее веса, хотя по ней не скажешь, что Соня была совсем худышкой. У нее было среднее телосложение, не толстая и не худая, как раз такие девушки мне и нравились. Она занималась спортом, поэтому была в отличной форме, которой могли позавидовать многие, а парни точно не пропускали мимо. Мне было приятно нести ее на руках, я даже и подумать не мог об этом сегодня утром. Сначала нога, потом талия, рука, а теперь несу ее и чувствую крепкие объятия. Что-то очень резко Соня ворвалась в мою жизнь, я, конечно, не против, но это произошло как-то внезапно, к чему я, собственно, не был готов. Да что здесь скрывать, и так все понятно. У меня уже два года не было никаких отношений с девушкой, а тут вдруг она как снег на голову свалилась.