Текст книги "Пробуждение от сна реальности. Беседы с просветлёнными мастерами"

– Именно по этой причине бывает так, что люди берутся за какое-то дело впервые, и у них сразу всё получается легко, как будто они всю жизнь этим занимались. Это уже узнавание себя в этой области?

– Именно так. Я считаю, что человек приходит сюда не «белым листом». Он приходит сюда с определённым опытом. И этот опыт может проявляться как какое-то умение, как осознанное отношение к чему-то, даже у малышей. Достаточно взглянуть, как дети ведут себя в песочнице, чтобы понять, что они пришли сюда уже с определённым характером. Кто-то бьёт соседа совочком по голове, а кто-то спокойно играет.

– Ты говорил, что невозможно прийти к той точке, где можно сказать, что всё, я себя познал. Мы постоянно что-то делаем, чтобы узнать это, насыщаемся и идём дальше. Получается такая вечная игра?

– Нет, не вечная – в том смысле, что рано или поздно ты откажешься от этого внутреннего материала тоже. Внешний материал и внутренний материал – это ещё не финал. Именно после того как ты узнаешь богатство своего внутреннего материала, это всё равно будет богатство твоей личности. И ты пойдёшь за её пределы. И вот там ответ на вопрос «Кто я?» будет иметь внеличностный характер. Финал узнавания себя, конечно же, есть, иначе это бы было совсем печально.

– Получается, что если, например, я занимаюсь практиками «осознанных сновидений», путешествую по разным мирам, то я должен напутешествоваться вдоволь, чтобы раскрыть это, оставить и идти дальше?

– Ну, возможно, так. А возможно, в какой-то момент, даже не напутешествовавшись, почувствуешь некое откровение, что, в какое бы новое пространство ты ни попал, ты всё равно попадёшь в «имя» и «форму». И ты поймёшь – «А какой в этом смысл?». У тебя возникнет новое собственное отношение, но это всё равно будут имя и форма. А имя и форма – это ограничения. И ты захочешь идти за их пределы. Это будет выглядеть как откровение. Если брать астральные миры, по которым мы путешествуем в «осознанных сновидениях», – так они бесконечны. И тогда задача получается бесконечной. Но наступает момент какого-то наполнения, когда масса переходит в качество. И возникает ясное осознание какого-то принципа: нет смысла идти в следующий мир, так как там будут другие «имя» и «форма», и я принципиально чего-то нового не увижу и не узнаю. Тогда ты оставляешь это как занятие. Оставляешь это как форму практики в принципе и погружаешься во что-то бесформенное, если можно так выразиться. И это следующий, на мой взгляд, уже очень глубокий этап, когда человек перепробует практики, связанные с формой, и получит там результаты. Это не то, что он может пройти без собственного труда или основываясь на опыте и практиках других людей. Нет, именно собственный результат. Часто меня спрашивают про какую-либо практику и к чему она приведёт. Я могу ответить, к чему она приведёт, но это не будет являться осознанием спрашивающего. Поэтому нужно получить собственное чувство, собственную наполненность, которая даст ощущение «я это знаю и больше на это не буду оглядываться, и моё внимание в эту область больше не идёт». Если я больше не оглядываюсь, значит, всё моё внимание направлено на то, что передо мной, а не на то, что сзади. И у меня нет чувства, что я что-то не доделал. Поэтому невозможно здесь самого себя перехитрить, основываясь на опыте и результатах других людей.

– Получается, что человек может понять другого человека, только если он это уже тоже пережил…

– Да, и это будет чувствоваться, когда он будет рассказывать об этом. Книжные знания и личный опыт несут словно разную энергию.

– Этим отличаются мастера от просто учителей?

– Да. На этом процессе я выделяю такие этапы, как знание, понимание, осознание и откровение. Знание – это этап, когда ты просто можешь что-то прочесть и по большому счёту какое-то определённое знание ты будешь иметь. Но когда ты пробуешь это делать, то возникает понимание. Понимание включает в себя собственный опыт прикосновения – то, что ты пропустил, как говорится, через своё тело. Грубое или тонкое – не имеет значения. Но это уже прикосновение. И человек, который к этому прикоснулся, будет по-другому об этом рассказывать. Он будет выделять какие-то детали, которые в книге, возможно, не были описаны. Это будет привнесено его собственным опытом. Когда человек долгое время этим занимается, у него возникает то, что называется «осознание». То есть он может осознать этот процесс во всей его глубине и стать в этом смысле мастером, который находится на совершенно ином уровне, чем другие люди. И именно этот опыт глубинной осознанности говорит о том, что он знает это ремесло со всех сторон. Что бы ты ни спросил его на эту тему – он знает. Для него нет больше белых пятен.

– То есть он стоит на вершине горы и может видеть любой путь к этому месту?

– Да. И теперь откровение, которое возникает, может быть даже не связано с тем ремеслом, которым человек занимается. Откровение – это то, что тебе раскрывает некий принцип мироздания. Откровение может быть связано, например, с принципом движения или с принципом открытости. С самой сутью этих процессов. Два мастера, которые встречаются, могут заниматься разным ремеслом, но то, что они узнают как узнавание этого мира, связано не с предметом, которым они занимались, а с раскрытием глубинных принципов – как устроена эта жизнь. И это будет чувствоваться. Каждый из них преодолел, например, сомнения в своём занятии, каждый понял, что значит полностью погрузиться в то, чем занимаешься, что такое полная самоотдача своему ремеслу. И поэтому, когда они будут говорить об этих вещах, они будут понимать друг друга. Неважно, если ты скрипач, а я сапожник: и тебе, и мне пришлось проходить сомнения, чем бы мы ни занимались. Откровения связаны именно с тем, что касается глубинных принципов того, как вообще устроена жизнь. И это такая штука, которая потом будет применима в любой деятельности, чем бы я ни занимался. То есть, однажды разобравшись со своей ленью, я не буду больше ленив в других занятиях, узнав, как она преодолевается и что лежит в основе искренней заинтересованности. Или, например, в основе того, что называется «самоотдача», или «трудолюбие», или просто «однонаправленность». Это принципы, которые раскрываются через ремесло, и они в тебя проникают как некие внутренние инструменты, которые ты больше никогда не потеряешь. И не имеет значения, на каком материале ты их будешь раскрывать.

– Это как, например, понять природу злости: не находишь потом смысла злиться, так как природа этого раскрыта.

– Это не значит, что ты не будешь злиться, но для тебя это будет абсолютно ясной вещью. Злость может просто через тебя происходить. Даже Нисаргадатта Махарадж, лично для меня являющийся одним из высших авторитетов, говорил: «Я могу переживать какие-то состояния, но у меня к ним абсолютно осознанное отношение, и я ими абсолютно не затронут». И для тех, кто слушает эти слова, это может выглядеть как некий парадокс: как же ты переживаешь и не затронут? Но это и есть мастерство.

– Спасибо тебе за эту прекрасную беседу.

* * *

После того как были выключены все записывающие устройства, для меня всё только начиналось. Мы попили чай, и Юра попросил сесть напротив него и смотреть прямо в глаза. «Ну что, ты готов прямо сейчас к окончательному шагу?» – спросил он. Вроде бы обычный вопрос, но то, что стало со мной происходить, было непередаваемо. Целый пласт ментальных конструкций всплыл из подсознания, и они стали выглядеть как под увеличительным стеклом. Были распознаны те «крючки» – данные ранее обеты и обещания себе и другим, – которые удерживали меня на дистанции от этого шага. Мы просидели так, глядя друг другу в глаза, около двух часов. В течение этого времени Юра задавал вопросы, которые высвечивали скрытые от моего внимания жёсткие идеи и концепции в глубинах моего «подсознания». Всё стало очевидно. Мы договорились о ещё одной встрече через несколько дней.

Основные процессы начались ночью. Я прожил во сне целую жизнь, в конце которой был убит выстрелом в упор из пистолета. Меня завели в комнату, и я понял, что был ранее приговорён к смерти и прямо сейчас меня просто убьют. Такой животный страх себе невозможно даже представить. Я испытал такую сильнейшую панику, что автоматически мой ум стал искать любые уловки, чтобы договориться о сохранении жизни. Ум не мог принять того факта, что это конец. И даже когда пришлось признать очевидность неотвратимости этого момента, когда на меня навели оружие, моё тело инстинктивно стало прикрываться руками… от пистолета. И в одно мгновение вся эта ситуация была подсвечена светом осознанности, и произошла тотальная сдача. Я опустил руки, расслабился, прикрыл глаза и стал ждать пулю в лоб, удерживая тотальное внимание на самом осознавании своего сознания, если можно так сказать. Я всё ждал и ждал, но ничего не происходило. И через некоторое время я просто открыл глаза и понял, что нахожусь у себя в комнате в этой реальности. Не было никакого «просыпания», ощущения сна, перехода между ними и так далее. – я был тем же самым Сознанием, только теперь в других обстоятельствах.

Через несколько дней мы встретились с Юрой, и он долго смеялся, слушая эту историю. «Проделана большая работа. Вообще я считаю, что практика „осознанных сновидений“ – одна из самых глубоких и трансформирующих практик. Только представь, какой опыт можно пережить и получить в течение всего одной жизни», – сказал он. И хотя этот конкретный случай был не вполне классическим опытом практики «осознанных сновидений», а скорее, осознанным вспоминанием и полным проживанием другой жизни, но с Юрой я абсолютно согласен.

Ощущение глубокого доверия, узнавания и старинной дружбы укоренилось после этих встреч с Юрием Менячихиным. Мы ещё не раз встречались, ходили в театр на постановки нашего общего друга, великого практика Игры Жизни Вадима Демчога, и обсуждали увиденное и услышанное. Я благодарен пространству за встречу с Юрой. Возможно, в дальнейшем я опубликую записи последующих наших бесед, которые могут оказаться бесценным даром для всех искренне ищущих людей, вступивших на путь самореализации.

Саламат Сарсекенов

Следующим персонажем круглого стола был тот, кого в этом мире зовут Саламат Сарсекенов. В прошлом успешный бизнесмен. Личный самолёт, футбольная команда, несколько десятков компаний, красавица-жена. Но все ценности и жизненные приоритеты Саламату пришлось пересмотреть, когда врачи поставили диагноз «рак». Несколько неудачных операций в надежде удержаться в этой форме существования ни к чему не привели. Болезнь не отступала. На собственном опыте Саламату пришлось пройти все этапы торга человека с жизнью и «высшими силами». И только тотальная сдача и принятие неизбежной смерти как части самой Жизни привели его к тому, что называют пробуждением и просветлением. И в этот момент болезнь отступила сама, без операций. Все анализы показали отсутствие следов онкологического заболевания в организме Саламата. Правда, с этого момента для большинства своих друзей и близких он стал достаточно «странен» и всё больше говорил о себе в третьем лице. Только жена полностью приняла его обновлённого и стала для него настоящим помощником и другом. Бизнес и вся прежняя деятельность были оставлены, и Саламата стали интересовать наука и нейрофизиология. Всё сильнее становился интерес к исследованию феномена пробуждения с точки зрения нейрофизиологии в контексте современных открытий в этой области. И вот – защита докторской диссертации, исследование собственного мозга в различных научных центрах и многочисленные лекции по всему миру стали новыми проявлениями индивидуальности Саламата. В это время наши пути пересеклись.

Началось всё с того, что я случайно увидел его выступление в интернете. Саламат рассказывал о работе коры головного мозга и процессах, происходящих в ней на пути духовного поиска. Меня настолько заинтересовали его подача и манера изложения, что я буквально не мог оторваться от экрана. «Эффект узнавания» проявлялся тем ярче, чем дольше я его слушал. И вдруг, в одно мгновение, с моим восприятием что-то произошло. Моё сознание расширилось настолько, что стало охватывать своим чувственным восприятием всех существ, живущих на этой планете. Сострадание пронизывало каждую клеточку тела. Я просмотрел внутренним взором все несправедливости и обиды, которые нанёс другим когда-либо в своей жизни, осознанно или неосознанно. Я на собственном опыте испытал то, что они испытали тогда, – но в концентрированном виде. Слезы лились ручьём. Это было невыносимо. В этот момент внутри меня как будто что-то лопнуло, и точка восприятия, с которой я смотрел на мир, безвозвратно сместилась. Прежнего Димы больше не было. Единым целым я воспринимал всех живых существ этой планеты. Все были равны друг другу и в равной степени наделены способностью любить и страдать. Неведением и гордыней выглядел тот факт, что человек так цинично истребляет соседей по планете, считая свой вид каким-то особенным относительно всего животного мира. И в одно мгновение, сам того намеренно не желая, я стал вегетарианцем. Это было очень странно для меня, так как я всегда был любителем вкусных мясных блюд, которые составляли мой каждодневный рацион. А позиция тибетского буддизма, которая не запрещала поедание мяса, если делать правильные подношения и пожелания, абсолютно не давала мне шанса изучить эту тему более осознанно. Теперь же всё выглядело вполне очевидным. Осталось только научить это тело жить в новых горизонтах восприятия. Так что Саламат вошёл в мою жизнь, щедро заполняя пустоты в пазле моего мировосприятия, позволяя мне взглянуть на привычные действия более осознанным взглядом. Через несколько дней мы с ним познакомились в переписке и договорились о встрече.

Это была встреча старых друзей. Полное доверие и открытость ощущались с первых минут общения. Не было необходимости и смысла использовать социальные маски, которые люди привыкли надевать на себя и других в обычной жизни. С тех пор мы стали друзьями и в этом мире. Было записано много наших бесед и интервью. Далее я предлагаю вам побывать на нашей первой встрече, которая, я уверен, сможет дополнить и вашу картину мира.

* * *

– Саламат, когда ты начал интересоваться духовным поиском?

– В 1991 году, когда только начали открываться границы для эзотерических знаний, было очень много учителей и ни одного Мастера. Все эти учителя «перепевали» учения тех или иных направлений. Именно тогда возник тот самый психический кризис, с которым я столкнулся в первый раз, начав медитировать. Первая медитация вместо пятнадцати минут вовлекла меня на двенадцать часов. Были очень серьёзные психические сбои, которые начали выражаться в панических атаках, сонном параличе, который преследовал Саламата четыре года.

– Это была какая-то особенная медитация?

– Нет. Мне просто сказали сесть в позу лотоса и пятнадцать минут помедитировать. Это была эзотерическая медитация. И из-за того, что мне попался не Мастер, а учитель, и он не акцентировал внимание на важности многих моментов, получилось то, что получилось.

– Можешь подробнее объяснить разницу между Мастером и учителем?

– Мастер – это тот, кто сам многие вещи прошёл. Он через собственный опыт объясняет это глубже и более развёрнуто. А учителя – это те, кто узнали какую-то информацию и определённым алгоритмированным способом демонстрируют другому человеку, не имея возможности предупредить о подводных камнях.

– То есть учитель в принципе может быть опасным?

– Да. Если у него нет того опыта, через который он объясняет, он всегда опасен, как мина замедленного действия. После того неудачного опыта я закрыл для себя все духовные поиски, так как появился страх, преследовавший меня ещё много лет. И только в 2007 году, когда проявились первые симптомы онкологии, механизмы «торга» заставили искать силы посредством целительных практик и духовных эзотерических учений. Страха погрузиться в психическое забвение уже не было, но проявлялся некий ментальный торг – я сейчас этим и тем позанимаюсь, а взамен мне воздастся. Я очень быстро стал мастером рейки, но столь же быстро утратил к этому интерес. Далее космоэнергетика, многомерная медицина – так же быстро становились не интересны. Всё это шло параллельно с прогрессирующим заболеванием и кризисом физиологического свойства.

– Когда случился эмпирический опыт и произошло разотождествление с Саламатом, можешь рассказать?

– Это случилось в кризисный промежуток 2011–2012 года. Было много внутренних конфликтов, а конфликты создают ясность. Это не был какой-то психоделический опыт. И именно на фоне этих конфликтов сам мозг не обнаружил того, кто должен умереть. То есть тот, кто должен был умереть, – это всего лишь мысль, переживающая себя за счёт какого-то гормонального фона, но от этого она мыслью быть не перестаёт. И именно это, в контрасте с конфликтом, очень ясно увиделось.

– Это было не «понимание», а именно «осознание» и проживание?

– Да. Но с этого момента настоящий труд души только и начался, если можно так сказать. Невозможно было обнаружить, где бы этот образ «Я» проявился в качестве реальности. Появилась некая лёгкая форма аутизма и дезориентации. Очень много «пробуждающихся» находятся в дезориентации, потому что по-старому ты жить уже не можешь, а как делать это по-новому – ещё не знаешь. И вот тут важно было обнаружить – где я? Где тот, кто страдает? Где тот, кто нашёл? Где тот, кто жил? Где тот, кто чувствует себя счастливым? Здесь очень много субъективного переживания от какого-то «Я», который в сопоставительном анализе всё время сравнивает ожидаемое с действительным. И этот «Я» счастлив в той мере, в которой он сравнивает себя с несчастьем. Сравнительный анализ всё время преследует человека, который знает себя в качестве формы. И это создавало дискомфортные ситуации, потому что одно состояние хотелось удержать, другого – избежать, как будто был выбор. И вот само это ощущение «выборности» уже становилось дискомфортным.

– А как с этого момента поменялась твоя жизнь в социуме?

– Уже не было того, кто бы соотносил себя с социумом. Со стороны – да, ты меняешься кардинально, но внутри нет того, что могло бы поменяться. Вот это переживалось. Со стороны ты какой-то невменяемый, безумный. Как будто перестал быть активным, живым, любящим, чувствующим, но внутри уже не было того, что говорило бы, что ты меняешься. Не было того, кто мог бы объявить себя статичной реальностью, и того, что менялось бы относительно чего-то. Но было устойчивое ощущение, что они взаимодействуют не с тобой, а с неким образом «тебя», который создают в своём воображении. Именно на этом этапе многих «созревших» преследует дезориентация. При определённом уже уровне зрелости бдительного, осознанного внимания это создаёт иммунитет. И, как правило, на этот же эмоциональный иммунитет и попадаются. Мозг считает, что вот она – свобода. Но это побочный эффект, а не конечный итог.

– Есть такое мнение, что пробуждённый ощущает всё пространство вокруг как самого себя. Как это с тобой происходит?

– Это этап включённости. Да, такое ощущение бывает. С пробуждением не отменяется игра во внешней среде. Другое дело, что ты либо внутри игры, либо над ней, осознавая игру как игру. Такая включённость – это способность психики трансформироваться, поэтому её и называют пробуждением. На этом этапе ещё при движении к пробуждению было ощущение, что ты всё. Хочется всех обнять, поцеловать… такая экспрессия эзотерическая, по существу, возникает. Но как раз она-то от момента к моменту и гасится. Она должна погаситься. Потому что в конечном итоге нет того, кто бы говорил, что «я есть всё». Ощущение «я есть всё» олицетворяет собой движение к пробуждению, это ещё не пробуждение. На этом этапе большинство зрелых «искателей» и застревают. Им кажется, что это искомое, и поэтому хочется удержать это состояние, быть в этом, почувствовать алгоритм. А оно должно пройти. Это такой переход «метаболический». Без этого перехода психика не способна перейти из уровня «я автор» в уровень «дзен», так как у неё есть свои «метаболические» ограничения.

– Чем отличается пробуждение от просветления?

– Пробуждение – это тот этап, который я только что описал, – Ты есть всё. Есть слышание и музыка, которая знает себя, есть некая лёгкость, есть вкус бытия, но это всё ещё восприятия, и они чем-то осознаются. Они не могут быть отдельны от осознавания. И когда восприятие слышания, видения, лёгкости, спонтанности всё ярче и ярче себя переживает, они становятся менее плотными. И может даже возникнуть ощущение, как будто слышание и видение пропадают. Не всегда мозг способен этот этап пройти без какого-то дискомфорта. Возникают стрессы и различные «откаты». Но акцентирую на этом внимание: это всего лишь промежуточный этап на пути к пробуждению. Ты ещё здесь не проснулся, а только пробуждаешься. А истинное пробуждение – это чистое осознавание, знающее себя как этот момент, как это присутствие, никак не говорящее о себе, но дающее возможность слышанию и видению осознать себя. То есть пробуждение – это всё ещё этапы движения к сознанию. Но это ещё не искомое. А просветление – это чистый дзен. Сознание, которое знает себя как этот момент и не выражает себя никак, не объясняет себя. Но посредством этого сознания всё может отразиться и увидеть себя.

– Это именно то пробуждение и просветление, о котором говорил исторический Будда Шакьямуни?

– Да. Это оно, искомое.

– Какие из религий и традиций наиболее точно описывают это и подводят к этому?

– Всё ведёт к этому. Поэтому с этой позиции можно сказать, что никто не может ошибиться, потому что всё ведёт к осознаванию. У психики есть свои процессы, которых она не может на том или ином этапе избежать. Ей нужно обязательно тем или иным способом почувствовать, чтобы эволюционировать. То есть экстерном здесь жизнь не пройдёшь. «Спиральная динамика» Клера Грейвза как модель может наглядно показать, что всё всегда на своём месте.

– Пока ты определённый виток не пройдёшь, то к следующему не подойдёшь. А перескочить можно?

– Перескочить, конечно, возможно, но многое зависит от среды обитания. Если человеку в Индии с самого детства говорят, что он Брахман, конечно, ему будет легче. А если нам говорят, что трактористом плохо быть, хорошо быть космонавтом… Алгоритм закладывается уже в раннем онтогенезе с двух до шести лет, посредством которого «ищущий» себя позиционирует.

– Тебе близок именно научный подход в объяснении этих феноменов?

– У меня есть две книги – «Коаны Сознания» и «Тайны Сознания», и их писали как будто два разных человека. Одна – этакий «рахат-лукум»: всё холистически целостно, с любовью; а вторая – чисто научная. Мне интересно объединять две ментальности.

– В своей практике ты часто встречаешься с людьми с психическими отклонениями и различными расстройствами. Тебе интересна эта тема?

– Да. Есть шизофреники и люди с биполярным расстройством, которые на фоне духовного кризиса попали в эти состояния. Врачи их химически пытаются восстановить, но на самом деле то, что считается восстановлением, – это некая форма адаптации к внешней игре, с которой их мозг не справляется. Для них совершенно другой подход нужен. Когда им даёшь возможность понять, что он охвачен умом, и если даже он понимает, что жизнь игра, то дать ему осознать, что то, что он считает плохой игрой, – это тоже часть игры. Когда их внимание направляешь на экран Сознания, возникает некий выход и понимание – а кто Я? В Киеве подошли ко мне недавно два психиатра и сказали, что используют методы, которые я даю, и они работают.

– Существует огромное количество различных практик. Медитации, йога, дыхательные упражнения и так далее приводят к пробуждению – или это накачка силы?

– По-разному. Нужно чувствовать качества Мастера или учителя. Мастер не церемонится с «Я», не подпитывает его надеждами, увещеваниями, что ты сейчас помедитируешь и тогда тебе воздастся. Иначе это та же самая линейная структура. Мастер – это тот, кто прямо сейчас тебя вводит в обнаружение самого себя. Различные техники тоже приводят к пробуждению, главное, чтобы рядом был живой Мастер, а не тот, кто «перепевает» чужие учения.

В конечном итоге ты понимаешь, что жизнь – она тоже практикует. В каждом «здесь и сейчас» уже происходит практика. И учитель проявляется не только в каком-то субъекте, а в каждом моменте. Поэтому через любую «практику» можно напомнить о себе. Но есть и ловушки. Попасть в новый вид убежища, некий коллективный эгрегор. Когда много людей вместе практикуют, ты чувствуешь некую общность. А мозг – это социальный инструмент, и ему кажется, что я со всеми пробужусь. На самом деле «мы», «вместе с нами» – это очень сильная ловушка, мешающая знать себя. Поэтому если вы слышите от кого-то, что «с нами вы проснётесь», то оттуда просто бежать надо.

– То есть пробуждение – это индивидуальность?

– Да. Это всегда индивидуально, потому что ты не можешь не быть. Каждый человек в любой момент времени переживает только себя. Всё остальное – только интерпретация, и опять же – через себя и о себе. Всё время состояние неудовлетворённости не покидает никого, по существу. А это очень хороший феномен, который указывает на то, что ты всегда в этом есть. И неважно, что ты играешь. Здесь без честности и более глубокой внимательности к этой неудовлетворённости сложно обнаружить, что один – это всегда одно. Мозгом это одно неправильно воспринимается, оно переводится в один. И ты пытаешься в этот один что-то добавить. И поэтому именно через «крест распятия», когда ты висишь на этой «Голгофе», это ощущение один даёт тебе возможность перейти в одно. А там, где используют мы, конечно, на каком-то этапе это может помочь, но в большей степени происходит застревание только из-за того, что одному больно.

– Можешь рассказать, что такое осознанные сновидения с точки зрения науки и нейрофизиологии?

– Это феномен диссоциативного восприятия самого мозга. У него есть это явление с самого детства. Мозг всех млекопитающих эту реальность видит как игру с одушевлёнными и неодушевлёнными предметами. И осознанные сны как раз дают эту подсказку о том, что частично представляет собой пробуждение. Когда вы осознаёте, что вы спите, – вы уже не спите. На экране осознавания уже тот, кто себя считает спящим. И мозг за счёт этого диссоциативного восприятия создаёт эти феномены, когда матрица этого сна не сковывает тебя и ты в осознанном сне можешь двигаться, летать и делать что угодно. Но там всё равно есть это ощущение «Я». Это уже механизм пробуждения. И в этой плотной реальности как раз возникают ощущения, когда человек способен заметить то, как он себя концептуализирует собою же посредством каких-то знаний. Тогда можно увидеть, как сон начинается. А когда человек осознаёт, что сейчас засыпает, то он уже не спит. Для большинства «ищущих» намного важнее научиться не засыпать, а потребность в пробуждении – это что-то иждивенческое.

– Получается, что желание пробуждения – это уже элемент сна?

– Да. Именно так.

– В пробуждённом состоянии существует такое понятие, как карма?

– Нет, в этом состоянии уже не существует. Но до этого момента есть различные влияния и законы. Человек знает себя в качестве формы, в качестве какой-то идеи. То есть он себя знает как программу.

– Карма – это программа?

– Да. Это программа в том или ином энергетическом эквиваленте.

– И её можно поменять?

– Можно и поменять. Но в конечном итоге как раз и обнаруживается, что менять-то некому.

– То есть лучший способ отменить программы – это «выключить Windows»?

– Лучше и не скажешь. А пока человек меняет карму – он внутри этой кармы.

– То есть всё, что мы только можем себе представить, любые ведические путешествия по мирам и планетам существуют, и их даже можно достаточно плотно переживать, до тех пор пока…

– Пока сознание не узнает себя. Надо помнить, что любые явления и состояния осознаются чем-то одним. Эти переживания не могут быть отдельны от осознавания. Осознавание – это единая первоначальная структура и суть каждого, по существу. Любое переживание знает себя посредством осознавания. Осознавание – творец неопределённости. Оно даёт возможность этой игре состояться, пробуждению состояться. Но сознание не ищет себя, так как оно знает себя. И это есть истинные мы. И неважно, что происходит на этом экране. Просто возникает фон некого отдельного «Я», и вот он выстраивает реальность себя посредством самого же себя и внутри самого же себя, но при этом не затрагивает само сознание. Оно как зеркало, в нём происходит отражение, но само зеркало этим отражением не становится. Но зеркало даёт возможность увидеть того, кто отразился, – самого себя.

– Для этого и создаётся эта дуальность, чтобы сознание само себя осознало?

– Да. Это ближе к истине, чем какие-либо другие предположения. Во всех социальных предположениях всегда есть кто-то, кто является носителем этой истины. Но мы и есть сама живая истина. Само бытие, переживающее само себя через форму человеческого тела.

– Спасибо тебе за эту беседу.

* * *

Это была очень тёплая и уютная встреча, которая положила начало нашей дружбе. В следующий раз мы пригласили на встречу с Саламатом наших друзей, которые хотели лично задать вопросы и поприсутствовать в поле Мастера. Запись этих бесед я, возможно, приведу в следующих книгах.

С этого момента в нашей студии записи с различными Мастерами велись уже практически каждые выходные. Помещение, где мы встречались, было «наэлектризовано» так, что даже люди, которые заходили к нам, не знавшие ничего про наши встречи, утверждали, что чувствуют ка– кую-то необыкновенную энергию. И это было действительно так. Мы с женой чувствовали некое поле, которое притягивало к себе необычных людей. И следующим таким человеком, связь с которым мной ощущалась наиболее плотно, был Гегам. Мастер, много лет проводивший встречи, на которых рассказывал людям о пробуждении, просветлении и любви. В последние годы Гегам ушёл из публичной жизни, продолжая направлять учеников, которые находят его уже, скорее, с помощью «сарафанного радио». Я бы не узнал о нём, если бы не рекомендация Юрия Менячихина. Гегам был тем самым персонажем за круглым столом, который надел на меня шапку перед пробуждением.