Текст книги "Современный фашизм"

Дмитрий Пучков, Михаил Попов, Клим Жуков, Егор Яковлев
Современный фашизм

© ООО Издательство «Питер», 2018

© Серия «Тупичок Гоблина», 2018

© Обложка, А. В. Гуриненко, 2018

* * *

Предисловие

Прежде чем приступать к чтению данной книги, давайте попробуем разобраться: что же такое фашизм? Не на уровне хрестоматийных определений, а «по жизни».

Все мы знаем, что наши отцы, деды (а для многих уже и прадеды) сражались с фашизмом. И, что характерно, победили. Из учебников истории мы помним, что сражались с фашизмом не только мы – активное участие принимали американцы, англичане и даже французы. Вторая мировая война практически для всех – это война с фашизмом. Да, некоторые говорят, что сражались с нацизмом, но у нас вся эта дрянь исторически именуется фашизмом.

Закончилась война – и все были уверены, что этот ужас не повторится уже никогда. Все думали, что человечество получило сильнейшую прививку против коричневой чумы. Ан нет.

Сегодня фашистские и нацистские движения в Европе (и не только в Европе) старательно подогревают и подкармливают. Поддержка, в первую очередь, заключается в том, что на них как бы не обращают внимания. Почему? Да потому, что их деятельность направлена в первую очередь против России и против русских. Выступаешь против русских – все правильно делаешь. И неважно, кто ты при этом: легионер СС из Латвии или бандеровец с Украины. Главное – ненавидеть русских и готовиться к войне с Россией.

Для Запада Гитлер – свой человек, который в целом делал совершенно правильные вещи. Но вот незадача – местами немножко переборщил, вот с евреями получилось не очень, надо было действовать тоньше. А так Гитлер – свой парень. Он впервые объединил Европу, он первым напал на коварный Советский Союз, который мешал всем цивилизованным странам и который надо было уничтожить. Ну, не получилось, давайте заново и с другой стороны зайдем – дело-то было нужное, правильное.

Совсем другое дело – Сталин. Этот изверг рода человеческого испортил все замечательные начинания Гитлера: евреев убивать не давал, отчаянно сопротивлялся и по совершенно неясным причинам в войне против объединенной Европы победил. Это было отвратительно, этому нет никакого прощения. Однозначно – Сталин был хуже Гитлера, потому что всё испортил. Фу таким быть.

Давайте все же разберемся – кто кем в истории был. Кто выступал на стороне сатанинского зла, а кто представлял собой силы добра? Кто заталкивал людей в горящие печи, а кто людей спасал? Кто хотел получить усадебку и рабов, а кто хотел вещей прямо противоположных?

Это не так трудно, как может показаться.

А в итоге станет ясно: кто был кем и кто кем остался.

Предупрежден – значит вооружен.

Дмитрий Goblin Пучков

О философском определении фашизма

Давайте поговорим о родовых чертах фашизма. Признаюсь, была мысль назвать эту беседу Ex inferno (от лат. «из ада») – надеюсь, вы понимаете почему… Вы можете спросить, зачем нам это обсуждать? Ведь о фашизме столько написано и сказано. В том числе Борисом Юлиным, уважаемым профессором Михаилом Поповым. Егор Яковлев целую серию передач сделал. И я не раз касался этой темы. Немало об этом говорил и Дмитрий Пучков. Целая плеяда хороших людей об этом говорила и писала.

Но надо остановиться еще раз. Во-первых, тема слишком важная, чтобы можно было утверждать, что она исследована. Думаю, она не будет исследована до конца никогда, потому что слишком глубокий след оставила в истории. Во-вторых, надо рассмотреть родовые черты фашизма в философско-историческом контексте. Посмотреть, что об этом писали люди умные (а также люди не очень умные или, возможно, не вполне добросовестные).

А то в последние годы термин «фашизм» навяз на зубах, потому что если тебе не нравится человек, или, скажем, партия, или какое-то явление в стране, его сразу объявляют фашистским. Вот на Украине после майдана вроде как фашизм, а с той стороны говорят, что фашизм, наоборот, в России. Фашизм, как известно, в США, и израильская военщина тоже фашистская, мы об этом знаем со времен позднего СССР.

Ну и имеются некие пространные рассуждения о фашизме – что это такое (потому как если ты кого-то так называешь, то надо бы определиться, что ты имеешь в виду). Конечно, сразу возникает спор: а правильно ли термин используется? И противоборствующие стороны начинают перечислять характеристики фашизма как явления. Неминуемо спор переходит в такое же неминуемое обсуждение признаков фашизма – их сличают, потом пересличают и пытаются определить, кто же все-таки больше фашист или не фашист.

Если вам не лень, посмотрите на YouTube любой выпуск «Вечер с Владимиром Соловьевым» за 2014-й. Наверное, каждая вторая передача будет посвящена этой теме, и обязательно наши украинские, польские, израильские коллеги будут обсуждать, кто же такой фашист. Но все эти обсуждения, как правило, ни к чему не приходят. Там, по-моему, ни разу не смогли договориться. А почему? Причина проста. Перечисление набора признаков, вытекающих из истории, требует максимально широкого вовлечения примеров, которые эти признаки демонстрируют. Если мы говорим о фашизме, перед глазами сразу появляются итальянский, германский, португальский, испанский режимы, хорватские усташи, Ференц Салаши в Венгрии и так далее. Несть им числа, этим фашистским режимам, которые имели место. И они в значительной мере нужными людьми рассматриваются, все их признаки собираются до кучи и сравниваются. И выясняется, что такой шквал признаков под сколь-нибудь приемлемую историческую калибровку просто не попадает. То есть в «научные лекала» это понятие не уложить, потому что оно слишком разностороннее.

Признаки могут дублировать друг друга частично или полностью, перекрываться по смыслу и даже взаимоисключаться. Так что в итоге любой человек, который посмотрит на подобную дискуссию со стороны, легко может вывести из обвинительного поля настоящих фашистов или, наоборот, записать в фашисты вовсе нефашистов. И наверное, только такие одиозные личности, как Муссолини и Гитлер, вне обсуждения: все признают, что они – фашисты, нацисты.

И то вдруг оказывается, что Гитлер-то нацист, а Бенито Амилькаре Муссолини очень даже фашист. И это совсем разные истории, которые не следует смешивать. Это для науки (особенно для обращенной в сторону политики) неприемлемо, потому что если мы имеем пугающее явление, то должны его определять настолько четко, чтобы не было никаких разночтений. А то, знаете ли, непонятно, фашист ли Гитлер, что уж тут говорить про Олега Ляшко, Арсения Яценюка или Петра Порошенко. Эти фигуры-то калибром сильно помельче, а тем не менее определять надо.

А в чем же подвох? Подвох в признаках. Сейчас мы от фашизма уйдем немного в философию. Вы знаете, я люблю вначале обозначить беседу таким образом, чтобы было понятно, каких позиций придерживаюсь в данный момент.

Итак, что такое признак? Признак сам по себе, пусть и самый яркий, определить ничего не может. Даже если мы соберем все возможные признаки, мы все равно ничего не определим. Потому что признак – это не суть, а результат становления и развития того или иного явления. И в начале пути это явление может иметь один характер, в середине – другой, а в конце своего развития – третий. Соответственно, «признаковый пакет» может не совпадать у явления на всем его пути развития (как и у аналогичных явлений).

Вот простой пример – бытовой; уверен, вы все так или иначе с ним сталкивались. Возьмем яблоко сорта «антоновка». Давайте рассмотрим его внимательно. Плод средних размеров (не более 300 г), круглый, поверхность ребристая, вкус кислый. Витамина С до 14 мг на 100 г. Растет в России. А вот мой любимый сорт «ред делишис»: плод сердцевидный, крупный, весит под полкило, цвет насыщенно-бордовый, вкус сладкий, витамина С 5,5–5,6 на 100 г.

Так что из них яблоко – антоновка или ред делишис? Потому что признаки-то несовпадающие. Однако мы доподлинно знаем, что и антоновка, и ред делишис – это яблоки, невзирая на разный набор признаков. В энциклопедии «Жизнь растений» (в шести томах) совершенно четко определено, что такое яблоко. И мы поймем, что и ред делишис, и антоновка, и ренет Симиренко, и какая-нибудь еще мичуринская – это все яблоки, несмотря на то что они внешне слабо похожи.

И отсюда вопрос: отчего к яблоку мы можем применить чисто научный метод, а к фашизму – нет? Тем более что фашизм заслуживает такого подробного и строго научного рассмотрения куда больше, чем яблоко, потому что фашизм вреден, а яблоко, наоборот, полезно. То, что может принести реальный вред, всегда нужно изучать с максимальной тщательностью. Прежде чем приступить к изучению объекта, необходимо дать определение, а точнее – серию определений, и рассмотреть, какое из них является собственно определением.

Для начала, как обычно, для тех, кто не смотрел ролики с М. В. Поповым, не читал его книг, не читал Гегеля, не смотрел мои передачи, я кратко обозначу, что такое определение. Определение, по Гегелю, это качество, которое есть в себе, в простом нечто, и сущностно находится в единстве с другим моментом этого нечто, с в-нём-бытием. Определение – это качество, которое имманентно явлению на всем протяжении его развития и определяется через отрицание собственного отрицания. Вот, собственно говоря, это и есть определение.

Прошу отметить, что это именно научное определение. Все остальное определением не является. Потому что такое определение, какое дает нам наука логика, вскрывает суть явления. Обратите внимание: не набор его признаков, а суть явления, причем диалектическая, учитывая его развитие во времени и не являясь набором признаков, присущих тому или иному явлению. Так что только качественное определение вскрывает суть явления, то есть определяет его. Понятие – это не термин, о применении которого можно договориться. Например, сегодня называем микрофон «черным говорильни ком». В принципе, это можно, но от этого суть микрофона-то не поменяется. Так что повторю: понятие, – это не термин, это единство бытия и сущности, то есть результат взаимодействия внутреннего отрицания и отрицания его отрицания, которые присущи каждому явлению материального мира. И это синтез тезиса и антитезиса – вот что такое понятие.

Вот, например, у нас над головой есть «звезда по имени Солнце», как пел Цой. Вы представляете, и Солнце, и его понятие существовали уже тогда, когда не было мыслящей материи, чтобы можно было договориться о том, как это понятие называть. И спустя некоторое время Солнце взорвется, как сверхновая, и потом перестанет существовать. А понятие солнца останется. Притом что, скорее всего, мыслящей материи, чтобы снова договориться о его названии, уже может и не быть. Особенно если победит фашизм. Я думаю, мы задолго до того, как Солнце погаснет, уйдем со страниц истории.

Так что понятие – это серьезнейшая вещь, явленное в материи независимо от результата нашего опыта и чувственного восприятия. И для науки как инструмента познания материального мира понятие является главным объектом, целью исследования. Поэтому и мы не станем отставать от лучших образцов передовой философской мысли и попробуем осилить такое понятие, как фашизм.

Каково главное качество (или качества) фашизма? Как и положено нормальному коммунисту, начну с определения Георгия Димитрова, который, во-первых, фашизм исследовал, во-вторых, исследовал его в натуре, то есть сталкивался с ним напрямую. У него была серьезнейшая практика, которая есть критерий истины. Поэтому воспользуемся результатами его труда.

«Фашизм – это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических кругов финансового капитала». Далее он расшифровывает: «Фашизм – это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм – это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике – это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть к другим народам».

Вот такое определение и его пояснение. Определение Димитрова не единственное. Почему же я считаю его правильным? Сравним с другими определениями. Еще один живой свидетель – Серджио Панунцио, итальянский адвокат, который стал одним из видных теоретиков итальянского фашизма, близкий друг дуче Муссолини. Он считал, что фашизм не поддается определению вообще. Процитирую:

«Фашизм как идея не поддается определению, потому что он проявляется вовне в двух противоположных видах. Вот поэтому одни определяют его одним способом, другие – прямо противоположным. Одни приклеивают к нему этикетку левого движения, другие – правого».

К рассмотрению этих определений я вернусь чуть позже. Пока продолжу. Другой современник, крайне правый американский журналист и политик Джон Томас Флинн в полемической работе «Как мы идем?», изданной в 1944 году, обозначал фашизм в качестве противопоставления социализму и социал-демократии, наделив его пятью основными признаками. Первый – антикапитализм с чертами капитализма. Второй – управление спросом в экономике через дефицит бюджета. Третий – применение прямого экономического планирования с сохранением частичной экономической инициативы через корпоративизм. Четвертый – милитаризм и империализм. Пятый – ниспровержение господства права.

Идем далее. Видный представитель, да какой там представитель – основатель крайне правой националистической партии Action francaise («Французское действие») Шарль Моррас, поддерживавший идеи Бенито Муссолини, писал:

«Что есть фашизм? Социализм, освобожденный от демократии. Тред-юнионизм (то есть профсоюзное движение), избавленный от цепей классовой борьбы, навязанных рабочим Италии. Методичная и успешная воля к соединению в единой фасции всех человеческих факторов национального производства. Решимость приблизиться к разрешению рабочего вопроса, соединить профсоюзы в корпорации, управлять ими, включить пролетариат в наследственную и традиционную деятельность исторического Государства их Отечества».

Много усилий, изучая фашизм, приложили представители Австрийской экономической школы. Например, любимый ученик Людвига фон Мизеса – Фридрих Август фон Хайек. В 1944 году выходит его монография «Дорога к рабству», которая переведена на русский, – рекомендую прочитать. Это весьма показательная работа, ее обязательно надо изучить, чтобы знать врага в лицо. Так вот, автор выводит фашизм как однокоренное явление с социализмом. Нацизм, по Хайеку, это всего лишь форма развития социализма. Истоки нацизма, как и социализма, естественно (это вполне нормально для представителя австрийской экономической школы), в ограничении экономических свобод. Напомню, австрийская экономическая школа проповедовала очень сильные либеральные модели в экономике.

Кроме того, Хайек указывал на интеллектуальное родство нацизма и социализма, делая упор на то, что многие видные бывшие социалисты вполне легко приняли нацистскую идеологию, фашистскую идеологию и перешли в другой лагерь. Тут можно вспомнить Артура Мёллера, Вернера Зомбарта, Пауля Ленша… Их, в общем-то, довольно много.

Хайек цитирует Алексиса-Шарля-Анри де Токвиля, французского консерватора середины XIX века. А он писал следующее:

«Демократия стремится к равенству в свободе, а социализм – к равенству в рабстве и принуждении».

Понятно, что в данном случае Хайек так или иначе солидаризируется с выводами Макса Форрестера Истмана и Петера Друкера, которые считали, что сталинизм, социализм и национал-социализм – явления с общими корнями.

Несколько позже данное явление исследовал специалист по испанскому фашизму профессор Висконсинского университета Стэнли Джордж Пейн, который оставил интересную книгу. Он не считал, что коммунизм и нацизм сущностно равнозначные феномены. При этом гитлеровский нацизм, по его мнению, имеет куда больше общего с русским коммунизмом, нежели фашизм. То есть автор, как и многие другие, дистанцирует фашизм и национал-социализм на основании общих признаков.

Признаки фашизма таковы:

1) по идеологии и целям:

• единение идеалистической и волюнтаристической философии;

• создание национального авторитарного государства, построенного вне традиционных основ и моделей;

• создание управляемой мультиклассовой экономики на корпоративистских основах;

• позитивная оценка насилия и войны;

• создание империи и слом устоявшихся межнациональных отношений;

2) по отрицанию:

• антикоммунизм;

• антилиберализм;

• антиконсерватизм;

3) по организации:

• мобилизация масс и милитаризация внешней политики;

• акцент на эмоциональном аспекте массовой культуры, государственной символики во всех проявлениях и организации массовых действий;

• биологический акцент мужественности и мужского доминирования;

• авторитарный, харизматический, персональный стиль управления.

Как видим, это целый набор признаков. Все, какие внешние проявления фашизма имеются, собраны вместе. Давайте дальше посмотрим, почему это не работает, хотя вроде бы скрупулезная проделана работа. Еще более скрупулезную работу выполнил блестящий итальянский интеллектуал, историк-медиевист, исследователь методологии науки, талантливый литератор Умберто Эко в эссе «Вечный фашизм».

Первый признак – культ традиции в сочетании с синкретизмом. Синкретизм – это форма эклектики, смешения, казалось бы, разнородных философских направлений в едином учении. Второй – культ действия ради действия. Третий – несогласие есть измена. Фашизм обесценивает интеллектуальный дискурс и критическую аргументацию как преграду на пути действия. Четвертый – неприятие иного, которое может выливаться в форму прямого расизма. Пятый – опора на рассерженный средний класс. Шестой – страх заговоров, переходящий в параноидальный поиск врагов не только в своем окружении, но и в массах. Седьмой – жизнь – это вечная война, пацифизм есть потакание врагу. Восьмой – презрение к слабости. Девятый – избирательный популизм: весь народ имеет общую волю, которая более не делегируется правительству, но навязывается диктатором. Власть более не голос народа. Десятый – использование новояза. Одиннадцатый – недосказанность и прямая ложь при широкой пропаганде.

Германский философ Эрнст Нольте определял фашизм так:

«Фашизм – это антимарксизм, который старается уничтожить своего врага за счет включения радикально противоположной идеологии и использования идентичных идеологическим установкам типично измененных методов, с жестким ограничением на национальное самоопределение и автономию».

Это далеко не все определения фашизма, которые имеются. Я собрал наиболее яркие, которые дают общее представление о мыслях европейских и американских интеллектуалов на эту тему, которая обсуждается у нас с 1930-х годов до почти современности (Умберто Эко писал свое эссе в 1995 году). Далее сравним эти определения и взвесим их на весах логики. Но сначала хотелось бы остановиться на определении, которое дал современный левый публицист Антон Лазарев в статье «Об идеологии фашизма». Он справедливо разделяет собственно фашистский режим и просто существование фашистской идеологии среди тех или иных групп населения. В статье высказана, на мой взгляд, не вполне однозначная мысль.

«Следует отделять фашистскую идеологию и собственно фашистские режимы. Так как экономический базис фашизма одинаков с империализмом вообще, то отсюда следует, что фашистским следует считать такое империалистическое государство, в котором принята фашистская идеология. Но вполне возможна ситуация, при которой данная идеология существует как оппозиционная к официальной».

Определяющий момент – фашистская идеология. Автор описывает ее так:

«Можно утверждать, что базовым признаком фашистской идеологии является идея о разделении человечества на несколько неравноценных групп. Причем о разделении “природном”, примордиальном, устанавливаемом с самого рождения».

Ну и дальше в статье приводятся вполне логичные, красиво построенные рассуждения, что при столь радикальной идеологической установке неизбежно возникает культ вождя, тотальное разделение общества на сорта. И вполне очевидно, что автор определяет фашизм как специфическую идеологию, исходящую из экономического базиса империализма.

Теперь мы все эти определения сравним. Сразу могу сказать, что признаковые определения «не работают» как в случае с фашизмом, так и в случае с любым другим явлением. На философском уровне я об этом говорил чуть выше, но теперь проиллюстрируем этот постулат.

Высказывание Серджио Панунцио о том, что фашизм – неопределяемая величина, явно несостоятельно и говорит ровно об одном – автор или не разбирался в том, что происходит, или пытался кому-то запудрить мозги. Потому что все, что есть в материальном мире, подлежит определению. Фашизм – не исключение.

Определение Флинна и набор его признаков рассыпаются при первом же внимательном рассмотрении. Давайте сравним. Во-первых, «антикапитализм с чертами капитализма». Это просто исторический оксюморон, потому что как такое может быть? А во-вторых, это вранье, потому что концерн «Герман Геринг Верке», который процветал при Гитлере, это разве не капиталистическое предприятие? А собственно почему? Он отлично себя чувствовал на территории как нацистской Германии, так и всего Третьего рейха, включая колонии. Дальше «ИГ Фарбениндустри» – это «общество интересов красильной промышленности», гигантский концерн, который объединял важные предприятия, абсолютно капиталистические, еще догитлеровской эпохи, – «Агфа», «Байер», «Басф» и др. Фриц фон Тиссен представлял концерн «Объединенные сталелитейные заводы», был одним из тех, кто финансировал Гитлера, о чем написал потом книжку «Я финансировал Гитлера». И он даже, видимо, не подозревал, что снабжает деньгами «антикапиталиста с чертами капиталиста», потому что Тиссен-то был матерым капиталистом, чьи капиталы формировали основу экономики и промышленности Третьего рейха, то есть базиса, на котором строится все.

Нельзя не упомянуть Фридриха Круппа, точнее, его фирму «Фридрих Крупп АГ». Он тоже прекрасно себя чувствовал, поставляя броню, вооружение и технику. Это выдающаяся капиталистическая монополия даже не германского, а мирового значения. И вот она прекрасно функционировала на германской почве, где, оказывается, существовал «антикапитализм с чертами капитализма».

Теперь о втором и третьем пунктах: управление в экономике через дефицит бюджета и применение прямого экономического планирования с сохранением частичной экономической инициативы через корпоративизм. Во-первых, они являются расшифровкой пункта первого, во-вторых, решительно ничего не определяют, потому что в Российской Федерации в 1990-е годы был полный порядок с дефицитом бюджета. Таким образом, Россия эпохи Ельцина была, получается, фашистским государством? Или государством с признаками фашизма? Не знаю.

Империализм и милитаризм – это, конечно, неотъемлемые признаки фашизма. Но отметим, что фашизма лишь в стадии становления. Если, не дай бог, представить, что фашизм завоевал весь мир, то воевать ему больше не с кем, поэтому милитаризм ему больше будет несвойствен. Потому как с кем еще воевать?

Ниспровержение господства права, которое постулирует Флинн, вообще не выдерживает критики, поскольку Флинн, как и многие буржуазные позитивисты, не видит никакого другого права, кроме буржуазно-демократического. Однако Закон XII таблиц, законы Хаммурапи, «Салическая правда», «Саксонское зерцало» – это тоже источники права. Хотя они никакого отношения к буржуазной демократии не имеют. Это, с одной стороны, рабовладельческое, с другой стороны – феодальное, но это тоже право, как бы там ни изощрялись капиталистические псевдоученые.

И в фашистских государствах, представляете, существовали свои вполне развитые своды законов. И они строго следили за их соблюдением. Я бы даже сказал, иногда свирепо. Конечно, «Нюрнбергские законы», если говорить о части законодательного базиса нацистской Германии, это не буржуазное право, я бы сказал, с человеческой точки зрения такие законодательные акты не имеют права существовать. Но это именно правовая система суверенного государства, которое существовало фактически. То есть о ниспровержении права говорить не приходится.

Определение Пейна также имеет прорехи, потому что антикоммунизм свойствен любым капиталистическим государствам, иногда в очень свирепых формах (вспомним США эпохи маккартизма и его «охоты на ведьм»). Там был полный порядок с антилиберальностью. Причем с антилиберальностью в США был полный порядок гораздо раньше: совсем недавно, когда США пытались выйти из Великой депрессии. Там про экономический либерализм уже никто не думал – работали за еду. Или послевоенная Британия под руководством Клемента Эттли – почитайте, что там было. Его недаром называли то социалистом, то коммунистом, хотя, конечно, он не был ни тем, ни другим. Он просто вынужден был идти на антилиберальные меры. Напомню, что в Британии карточки на питание отменили позже, чем в сталинском СССР.

Чего далеко ходить: патриотический акт в США после терактов 2001 года – это же прямое нарушение четвертой поправки к Конституции, то есть это прямой антилиберализм, вот такая инициатива власти. И примеров подобных полно. Ведь мы не можем сказать на голубом глазу, что США – это фашистское государство. Нет, конечно. Почему – объясню ниже.

Антиконсервативность Пейна – это вообще нечто! Надо ли полагать, что современные парады гомосексуалистов и лесбиянок – часть «консервативизма»? Ну, это, конечно, абсолютно антиконсервативный элемент. Однако почему-то при любом фашистском режиме такого не бывает, просто быть не может. Но раз сейчас в Евросоюзе проходят парады гомосексуалистов, значит ли, что у нас прямо на глазах расцветает фашистская идеология? Это не выдерживает никакой проверки временем.

Создание национального авторитарного государства, построенного вне традиционных основ и моделей. Пруссия – настоящий пример и национального, и очень авторитарного государства во главе с кайзером, то есть уж авторитарнее некуда. И решительно неясно, что такое «традиционные основы и модели»? Кто бы мне объяснил? Чем Италия Муссолини менее традиционна, чем, например, Германия эпохи кайзера Вильгельма II Гогенцоллерна или Франция Наполеона I? Во всех случаях это национальное государство и авторитарная власть, однако фашизма в последних двух случаях нет даже приблизительно.

Дальше единение идеалистической и волюнтаристической философии. Яркий представитель волюнтаристической философии – Жан-Жак Руссо. Эммануил Кант, кстати говоря, тоже. Они объединяли волюнтаризм и идеализм. Тоже наверняка фашисты. Фридрих Ницше – да, волюнтарист-философ, и с ним имеет теснейшую связь идеология фашизма, но сам-то Ницше фашистом не был. Их взгляды просто были порождены явлениями, имеющими одни корни, которые вели германскую нацию в одном направлении. Но Ницше жил до фашизма, и он не был фашистом. Это доказывает, что идеалистическая, волюнтаристическая философия сама по себе не является каким-то определяющим качеством, это абсолютно самостоятельное явление.

Создание империи и слом устоявшихся межнациональных отношений. Любая империя в период своего становления предполагает слом устоявшихся международных отношений. Древняя Ассирия сломала устоявшиеся международные отношения. Греция при Александре Македонском сломала устоявшиеся международные отношения от Фракии до Индии. И Древний Рим сломал немало международных отношений, причем в несколько этапов. А потом сам сломался.

Позитивная оценка войны и насилия. Наверное, в Спарте было фашистское государство, потому что я с трудом могу вспомнить какое-нибудь государство, где поддерживалась столь позитивная оценка войны и насилия.

Мобилизация масс и милитаризация внешней политики, биологический акцент мужественности и мужского доминирования в обществе, авторитарный, харизматический, персональный стиль управления. Господи, это опять Спарта и, кстати говоря, ранний Рим. Это хрестоматийные примеры, и человек с высшим образованием или даже окончивший среднюю школу просто не может не знать их. А значит, нас или обманывают сознательно, или добросовестно заблуждаются. И под определение, которое дает Пейн, можно подвести почти любое государство при желании. Так что оно не работает в силу крайней размытости своих границ.

А вот Умберто Эко предложил куда более конкретный набор признаков, но, к сожалению, он работает немногим лучше. Например, культ традиции и культурный синкретизм. Он был свойствен нацистской Германии, а еще он свойствен современной Российской Федерации, потому что у нас бурный расцвет религии с возвеличиванием традиционных ценностей на уровне государственной риторики. Это что, не опора на традицию? При этом официальная пропаганда насаждает прямо капиталистические постулаты, которые конфликтуют с любыми христианскими православными установлениями.

Легче верблюду пройти в игольное ушко, чем офицеру в Царство Небесное, как было сказано в небезызвестном фильме Романа Поланского «Пираты». Это, конечно, шутка. Богатому – в Царство Небесное. Будьте как птицы: птица не думает о том, во что оденется завтра, но цари земные не одеты, как птица. Вот, опять же, чуть-чуть перефразированные мною слова Христа. Это синкретизм напрямую.

Культ действия и презрение к рефлексии – это, опять-таки, когда мы смотрим в древность, мы видим Спарту, мы видим период Древнего Рима на раннем этапе, империю Чаки – зулусов. Видимо, тоже все фашисты были.

Неприятие иного и опора на «рассерженный средний класс» то и дело возникает в самых благополучных капиталистических государствах, в США, например. При сенаторе Джозефе Рэймонде Маккарти 10 лет царило такое «приятие иного», что впору говорить, что тогда установился американский фашизм, но это, конечно, чушь. Но тем не менее. А ведь в это время средний класс (середина 1940-х – 1960-е годы) стал подлинным фетишем американских политиков.

Власть, которая более не является «голосом народа», в истории появляется постоянно. Любая монархия – это голос диктатора, а не голос народа. Точнее, диктатора и узкого правящего класса, на который он опирается, потому что и царь Ксеркс в Древней Персии, и «король-солнце» во Франции в XVIII веке говорили от своего имени, а отнюдь не от имени народа. Даже когда мы посмотрим на чистейший пример демократии (откуда, собственно, и термин этот взялся) – на Афины, то это демократическое государство могло быть чудовищно авторитарно и действовать от лица меньшинства населения. Хотя вроде бы демократия. И даже вроде как тирана никакого нет.