Текст книги "Семена хаоса"

II

Дверь приёмного покоя распахнулась, впуская троих санитаров, везущих роликовые носилки. Тело, лежавшее на них, было накрыто белой простынёй, насквозь пропитавшейся кровью. Проступавший из-под ткани силуэт даже не напоминал человеческий – просто некое бесформенное месиво. Дежурная сестра, молодая девушка, лишь недавно окончившая училище, ойкнула, и уставилось на него.

– Чего замерла? – закричал старший санитар, крепкий старик с густыми седыми усами. – Дежурного в реанимацию!

Не дожидаясь её ответа, бригада повезла носилки дальше по коридору.

«Дежурный хирург Потапов, срочно пройдите в реанимацию», – разнеслось по коридору.

К тому времени, когда тело было доставлено в операционную, медики уже были готовы. При виде изувеченного человеческого тела, даже по спине опытного хирурга пробежал холодок. Самое ужасное в его состоянии было то, что пострадавший был жив, громко и хрипло дышал, хотя глаза и были закрыты.

– Что с ним? – спросил Потапов.

– Вызов, нашли в лесу. Что случилось – понятия не имею, но у него переломаны почти все кости, множественные внутренние, осколки костей пробили печень, лёгкие и разорвали кожу. Серёга сблевал, как его увидел.

– Ну, что ж ты от меня-то хочешь, голубчик? – оторопел хирург. – Я – врач, а не волшебник. Удивительно, что он вообще живой, но шансов – ноль.

– Готовить наркоз? – спросил анестезиолог.

Потапов посмотрел в лицо старого друга, доставившего ему пациента за пару часов до конца ночной смены, и тяжело вздохнул.

– Давай. У него хоть страховка-то есть?

Санитар пожал плечами.

– Ладно, иди. Быстро не управимся.

Когда старик вышел, Потапов посмотрел на тело. Впервые в своей жизни он не знал, с чего начать. Что вообще могло произойти с человеком, чтобы он оказался в таком состоянии? Разве что падение с высоты, но череп был практически цел. Он решил сначала удалить осколки костей, но стоило ему взяться за это, как его отвлёк вскрик сестры.

– Что такое? – нахмурился он.

Затем, проследив за её взглядом, он увидел, что глаза пациента открыты, взгляд бесцельно блуждает по потолку.

– Ты что, не сделала укол? – спросил Потапов у стройной темноволосой женщины средних лет.

– Сделала, – ошарашено ответила та.

Взгляд человека на операционном столе остановился на лице хирурга, наполовину скрытом маской, губы слабо шевельнулись.

– Сделайте ещё! Сестра, пот.

Медсестра машинально отёрла его лоб марлевой тряпкой.

– Ннннн-хххххх, – простонал пациент.

В голову Потапова, который был человеком набожным, пришла мысль, что вот так же грешники стонут в аду. Искалеченная рука слабо дёрнулась.

– Наркоз, сейчас же! – гаркнул хирург.

Пациент зашипел, голова его, вопреки всем законам физиологии, немного оторвалась от стола, губы снова зашевелились. Потапов, который был уверен, что при таких повреждениях нормальный человек должен быть парализован, был окончательно шокирован. Машинально он наклонил голову, поднося ухо к разбитым губам.

– Пульс возрастает, – донеслись до него слова ассистента.

– Я не справился, – расслышал Потапов слабый шёпот. – Он идёт… трудно остановить. За мной придут… скажи, чтобы они готовились к худшему…

Голова бессильно откинулась назад.

– Он потерял сознание, – сказала врач-анестезиолог, выбрасывая шприц. – Мы можем начинать операцию.

Семёныч протяжно зевнул и закурил.

– Рановато мы пришли, можно было бы ещё дрыхнуть.

Андрей посмотрел на него и молча покачал головой.

Они стояли у главного входа в детскую больницу. Перед трёхэтажным зданием из старого серо-коричневого кирпича был тихий зелёный дворик, где на скамейке сидели два врача и старушка с ребёнком. На двух мужчин никто из них не обращал внимания, а меж тем выглядели они абсолютно неуместно, словно кто-то вырезал их из триллера и приклеил на картинку в детской книжке. В этот день было прохладно, поэтому Семёныч, как обычно небритый и пахнущий сигаретным дымом, был одет в прямое чёрное пальто, из-под которого проглядывал тот же старый синий свитер. На Андрее была серая куртка из плащёвки, с высоким поднятым воротником. При дыхании изо рта вырывались еле заметные клубы пара.

– Ну, пошли, – решил Семёныч, и они двинулись ко входу.

Внутри их ждало простое больничное помещение с белёным потолком и выкрашенными в зелёный цвет стенами. По правую руку находился аптечный киоск, прямо несколько ступеней вели к коридору, уходящему влево и вправо. Семёныч, не раздумывая, двинулся к нему.

– Подожди, – остановил его Андрей, схватив за рукав. – Я здесь лежал однажды. Вон висят списки, кто в какой палате. Ты знаешь, как пацана зовут?

– Ты лежал в больнице? – удивился Семёныч, словно услышал, что его спутник поднимался на Эверест.

– А ты – нет? – не меньше удивился Андрей.

– Зачем? У меня родители магами были. Мать любую хворь снимала.

Андрей сделал в уме пометку поговорить с Семёнычем о его родителях. В первый раз ему пришло в голову, что у нынешних опытных волшебников тоже должно было быть детство, причём у большинства – отличное от его собственного. Думая о том, на что это похоже – расти в семье магов, Андрей подошёл к доске объявлений.

– Так как его зовут?

– Симон Велесов, – покопавшись в памяти, припомнил маг.

– Странное имя, но, по крайней мере, мы точно его найдём. Вот он, палата триста четыре.

Пройдя налево по коридору, они поднялись по лестнице на третий этаж. Здесь пахло хлоркой, а на полу ещё оставались не до конца подсохшие лужицы воды.

– Постой, – Андрей остановил своего спутника, видя, что тот уже поднимает ногу, чтобы двигаться дальше. Тот удивлённо обернулся, и Андрей протянул ему пару бахил.

– И что с этим делать?

– Да ты и вправду в больницах никогда не бывал, – снова удивился молодой маг. – Надень на обувь, чтобы полы не пачкать. Эх, халаты-то мы и не взяли.

Надев бахилы поверх ботинок, маги двинулись вперёд. Они уже почти дошли до палаты, когда дорогу им преградила молодая медсестра.

– Вы к кому? – с угрозой спросила она.

– Добрый день, – ответил Андрей. – Мы пришли проведать Симона Велесова, триста четвёртая палата.

– Вы его родственники? – теперь в голосе девушки звучало подозрение. Неизвестно, за кого она приняла двоих магов, но видно было, что она не склонна верить ни единому их слову. Всё это время Семёныч буравил её лоб прямым, немигающим взглядом. Услышав последний вопрос, он широко и доброжелательно улыбнулся, и ответил раньше, чем Андрей сумел выдумать правдоподобно звучащую версию.

– Нет, конечно, мальчик ведь сирота. Нас послала Антонина Ивановна, директор его детского дома. Она так переживает, ведь накануне дети сбежали, никого не предупредив, а теперь один из них погиб, такое горе. Симон, вроде бы, должен уже сегодня выписаться? Кстати, это – вам, – словно заправский фокусник, Семёныч достал из-под плаща букет роз и вручил его девушке.

– Ой, – смутилась она, – извините, что я так с вами. Ну, понимаете, мало ли кто. Вы не очень похожи на… – она замолчала, пытаясь подобрать подходящие слова.

– Так мы можем увидеть мальчика? – спросил Семёныч.

– Конечно. Он сейчас на осмотре, только что ушёл – подождите, пожалуйста, здесь.

Она указала на стулья рядом со своим постом, а сама ушла. Воспользовавшись случаем, Андрей повернулся к коллеге.

– Простое проникновение в сознание, – опередил тот, ответив на невысказанный вопрос. – Этому сложно научиться, но зато очень полезно.

Семёныч полез в карман за пачкой сигарет. Андрей тронул его руку и указал взглядом на ряд дверей, ведущих в палаты.

– Верно, верно, – спохватился тот.

В это время вернулась сестра, уже без цветов.

– Там в одной палате девочка тяжело болеет, вы не будете возражать, если букет постоит у неё? – извиняющимся тоном спросила она у Семёныча.

– Нет, конечно, – улыбнулся он.

Девушка села за стол и углубилась в изучение лежащих на нём документов, время от времени делая в них какие-то пометки. Но Андрей несколько раз перехватывал косые взгляды, брошенные ей в их сторону. Часы на стене мерно щёлкали, отсчитывая время. За окном раздавалось чирикание ссорившихся воробьёв.

– А почему так детей мало? – вдруг спросил Андрей.

– Тихий час, – сестра подняла голову от бумаг.

– Разве осмотр проводится в тихий час?

Девушка наморщила лоб, будто с усилием что-то вспоминая.

– Действительно, странно, – наконец пробормотала она.

Оба мага одновременно сорвались с места и бросились к лестнице.

– Как мы его найдём? – на бегу спросил Андрей. – Может, у сестры спросить, куда пошёл?

– Она не вспомнит. Я у неё из памяти взял образ, попытаемся найти по нему.

Они выбежали во двор, не заметив неодобрительного взгляда продавщицы аптечного киоска, и остановились.

Семёныч вертел головой, осматриваясь, его глаза наливались чернотой.

– Вот след, – наконец сказал он и рванулся в обход здания.

Андрей побежал за ним, зная, что не увидит этого следа, даже воспользовавшись эфирным зрением – ведь у него не было образа мальчика, который его спутник «украл» из сознания медсестры. Оставалось лишь надеяться, что Семёныч сможет удержать его достаточно долго, чтобы не потерять мальчика. Маги пробежали через задний двор и уже протиснулись сквозь щель в заборе, когда услышали странные звуки – кто-то протяжно стонал и матерился сквозь зубы. За оградой оказалась небольшая поляна, на которой было футбольное поле, а за ней снова начинались деревья. Андрей заметил, что глаза его спутника вернулись в норму. Звуки доносились из-за стволов по правую руку. Добежав, маги увидели какого-то огромного мужика, согнувшегося почти пополам, судя по обрывкам слов, пострадавшего от меткого удара в пах. Чуть поодаль, у дерева, лежал подросток лет четырнадцати, не подававший признаки жизни. Сжав кулаки, Семёныч двинулся вперёд.

– Он одержим, – шепнул Андрей. – Из-за боли хозяин потерял над ним власть, но скоро она восстановится.

Маг кивнул, показывая, что понял.

Меж тем, мужик заметил настигших его преследователей. Его взгляд скользнул по лежащему без сознания мальчику, и в нём мелькнули растерянность и страх. Но уже через мгновение глаза заволокла пелена, и человек выпрямился, оказавшись на пару голов выше Андрея. Семёныч отступил. Раскинув руки, одержимый бросился на него. Повинуясь движениям рук мага, воздух слегка дрогнул, и нападавший, судорожно дёрнувшись в сторону, пробежал мимо, врезавшись в дерево. Однако он сумел удержаться на ногах и вновь кинулся в атаку. И опять на его пути встала магия, на этот раз за невидимые нити реальности дёргал Андрей. Он выбросил вперёд руку и, произнеся короткую фразу, сжал пальцы в кулак. Одержимый резко остановился, словно налетев на стену, и сделал пару шагов назад. Из его горла вырвался сдавленный хрип, на губах появилась пена, глаза закатились.

– Убьёшь ведь, – крикнул Семёныч, рассекая невидимую связь между рукой напарника и его жертвой. Одержимый повалился на землю лицом вниз, судя по слегка дёргавшимся рукам, он был жив, но потерял сознание. Семёныч осторожно приблизился.

– Хозяин бросил его и исчез, – проговорил Андрей, привалившись к дереву и тяжело дыша.

Несмотря на накатившую усталость, он был рад, что поблизости не оказалось других людей, иначе, сколько бы они ни старались, неверие посторонних не позволило бы выжать ни крупицы магии, чтобы защитить себя.

– Вы маги, или инопланетяне какие-нибудь? – донеслось сбоку, оттуда, где лежал без сознания подросток.

Оказалось, что он уже пришёл в себя, и, очевидно, видел последние моменты боя.

– Маги, – коротко ответил Семёныч.

– Ты уверен, что стоит ему про это рассказывать? – повернулся к нему Андрей.

– Да брось, – махнул тот рукой. – Парень всё равно должен будет всё узнать, к тому же он и так видел достаточно. Политика секретности сообщества – не всегда благо.

– К тому же, мне никто не поверит, – вмешался Симон, с интересом переводивший взгляд от одного странного незнакомца к другому.

– К тому же, ему никто не поверит, – поддержал его Семёныч. – И, даже если и поверят, ну что это им даст?

Подросток с жаром кивнул, а потом задал ещё два вопроса:

– Я всем вам нужен потому, что я – тоже маг, да? А школа для магов есть, или меня будут учить отдельно?

Андрей прокашлялся.

– На самом деле, мы искали тебя, чтобы расспросить о произошедшем с тобой вчера в лесу, – немного смутившись, ответил Семёныч.

– А, – погрустнел Симон, – позавчера вечером, если быть точным. Я расскажу всё, если пообещаете взять меня с собой.

– Извини, у нас нет на это времени, – покачал головой Семёныч и внимательно уставился на его лоб.

Симон отчего-то развеселился, а лицо мага, пытавшегося проникнуть в его сознание, приобрело очень удивлённое выражение.

– Вы – не первые, не огорчайтесь, – заявил он. – Этот тоже пытался.

Кивок в сторону неудавшегося похитителя, всё ещё лежащего без сознания.

Не сводя с подростка глаз, Семёныч подошёл к Андрею и тихо, так, чтобы тот не услышал, сообщил:

– У ребёнка необычная сопротивляемость. Его сознание полностью заблокировано от воздействий, никогда такого не видел.

– Значит, придётся договариваться, – пожал плечами Андрей и подошёл к Симону. К этому времени его дыхание стало ровным, силы полностью вернулись.

– Пойми, мы не можем забрать тебя с собой. Есть закон, есть люди, которые за тебя отвечают, и с которыми тебя связывают обязательства. Ты не можешь просто взять и исчезнуть. Но, рассказав нам о том, что с тобой произошло, ты можешь спасти несколько жизней.

– Закон? – удивился подросток. – Разве он имеет для вас какое-то значение? Вы же маги, что вам сделают? Даже из тюрьмы вы наверняка выберетесь, как нефиг делать.

– Мы ещё больше связаны законами, чем люди. Мы должны уважать принципы, по которым живёт общество, частью которого мы являемся. Вседозволенность – это путь к деградации, невозможно ничего добиться без абсолютной дисциплины сознания. Кроме того, у нас есть и собственные законы, по определённым законам действует и магия. Видишь теперь, сколько ограничений?

Симон серьёзно кивнул.

– Хорошо, я расскажу, но обещайте мне тогда, что вытащите меня из приюта. Оформите все бумаги. Вам же не трудно, а потом я могу и уйти, за мной смотреть не надо.

– Куда же ты пойдёшь? В приюте за тобой присматривают. Мы не можем просто так тебя отпустить, ты ведь будешь на нашей ответственности.

Симон кисло улыбнулся.

– Уж лучше на улице, чем в приюте. Там ужасно. Но я мог бы вам пригодиться, есть же у вас, где жить, чем заниматься? Я могу полы мыть, или ещё чего.

– Хорошо. Обещаю.

Симон внимательно посмотрел в глаза Андрею.

– Мы с Антохой тогда сбежали в лес. Мне один чел рассказал, что видел там призрака, решили проверить. Добрались до места, уже хотели идти обратно, но тут что-то произошло. Всё поплыло, я увидел какую-то тень на поляне и сказал об этом Антохе, он закричал с перепуга, тень метнулась к нему, и он упал. Кажется, она тоже пыталась залезть ко мне в мозги, звала куда-то, потом послышались ещё крики, кто-то звал скорую. Всё это уже было как в тумане, толком не помню, – Симон опустил глаза. – Извините, ничего больше я вспомнить не могу. Знаю, это мало. Но ты всё равно обещал вытащить меня из детдома!

– Что думаешь? – озабоченно спросил Андрей, возвращаясь к Семёнычу.

– Что ты не должен был ему ничего обещать. Что ты собираешься делать?

– У нас действительно есть, чем заняться. На пацана уже охотятся, целенаправленно, так какой шанс, что его оставят в покое? У нас ему действительно будет, чем заняться.

– Ладно, посмотрим, – проворчал Семёныч. – Похоже, на них действительно напал дух. Скорее всего, прислуживающий тому, кого мы ищем. Но он не хотел убивать мальчика, и убил его друга, только когда тот закричал, привлекая внимание. Дух хотел увести Симона, но у него не получилось завладеть его телом. Потом ещё этот одержимый. Скорее всего, его хозяин тоже пытался завладеть телом парня, и тоже потерпел неудачу. Очевидно, что нападение не было случайным, они охотились именно за Симоном. Что, в купе с его странной сопротивляемостью, даёт много пищи для размышлений…

– Может, отведём его к Магистру?

– Я не знаю, как с ним связаться. Можно через кого-то из совета, или через Каориса. Но что делать с ребёнком сейчас? Ты прав, одного его оставлять нельзя, с нами таскать – так отвлекать будет. Где-то его надо оставить.

– Столбовая?

– Тайная улица? Нет, он туда зайти не сможет, для этого нужно эфирное зрение. Каорис с ним возиться откажется, рыжей ведьме я его не доверю. Впрочем, есть один вариантец.

Маги повернулись к Симону.

– Я, видимо, не еду в детдом, так? – спросил тот.

Трамвай грохотал по рельсам на одной из мелких улиц города. Только здесь, вдали от оживлённых проспектов, и остались ещё стальные трамвайные тропы – в остальных местах этих динозавров вытеснил поток автобусов и машин. Симон, открывший для себя новый мир магии, вертел головой по сторонам, не иначе, как пытаясь заметить в толпе тролля, и засыпал взрослых множеством вопросов:

– А вампиры бывают?

– Жаль тебя разочаровывать, Сим, но вампиров не бывает. Это просто готическая сказка, выращенная из крестьянских поверий.

Услышав эту фразу, Семёныч хмыкнул, но ничего не сказал.

– А оборотней тоже не бывает? – разочарованно протянул подросток.

– Почему же? Оборотни как раз бывают. В давние времена это были маги, которые научились менять своё эфирное тело, из-за чего изменялось физическое. У некоторых их потомков эта способность проявилась спонтанно, некоторые из них научились её контролировать. Вот тебе и оборотни.

– А они злые, как в фильмах?

– Они разные, – проворчал Семёныч и уткнулся в окно.

– А кто ещё бывает?

– Ох, Сим, давай как-нибудь в другой раз? Много кого бывает. Демонов и одержимых ты уже видел, так что можешь понять, что от некоторых из них стоит держаться подальше.

На Андрея вдруг накатила внезапная усталость и апатия. Захотелось бросить всё и пойти спать. Он посмотрел в окно, ехать оставалось ещё три остановки. По дороге от больницы они с напарником решили, что, после того, как мальчик окажется в безопасности и послание Магистру будет отправлено, им стоит проверить место нападения. Больше никаких зацепок у них пока не было.

– А можно тогда спросить кое-что про магию? – снова подал голос Симон.

Андрей выжидающе посмотрел на него.

– Ну, как это делается? Что там нужно – просто заклинания какие-то особенные произнести или там волшебной палочкой помахать?

– Ты видел у нас волшебные палочки?

– Нет. Ну, это я так, для слова. А серьёзно, как это делается?

– Ну… есть три ступени совершенства техник. Техника – это то, что вы обычно называете заклинаниями. Первая ступень – вербальная, слова. Вторая ступень – соматическая, или жест. Третья – мыслеформула. Техники бывают разные, от элементарных до практически невыполнимых. Маги, естественно, тоже различаются по силе. Например, опытный маг, совершая лёгкую технику, может пропустить первую и даже вторую ступень – то есть, обойтись без слов и жестов, одной мыслеформулой. Магу чуть послабее понадобится кроме этого ещё и соматическая ступень, слабому магу – все три. При этом слова и жесты имеют направляющее значение, а мыслеформула – основное. Допустим, тебе надо передвинуть предмет. Ты формируешь соответствующее желание, составляешь алгоритм, – это мыслеформула. Далее идут жесты и слова – и предмет передвинут. Совокупность всех трёх ступеней и называется «техникой».

– Ну, чтобы захотеть – это не проблема. То есть, штука всё-таки в словах и жестах?

– Да нет, – покачал головой Андрей, – штука как раз в том, чтобы правильно захотеть. Испытать истинное желание. Этому надо очень долго учиться, – и добавил, видя, что Симон снова открыл рот: – твоё обучение не в моей компетенции, можешь меня даже не спрашивать.

– «Компетенции», – проворчал Семёныч. – Слова-то какие умные в ход пошли. Всё, выходим.

Они вышли на верхушке холма. От остановки вниз вела широкая тропа туда, где виднелись крыши домов частного сектора, тех немногих, у которых ещё получалось спрятаться от наступающих громадин современной цивилизации.

– Ой, такое ещё существует? – удивился Симон.

Семёныч стал спускаться первым, Андрей, легко толкнув подростка в спину, пошёл замыкающим. Тропа привела их к короткой улице, на которой в ряд выстроилась неполная дюжина потемневших от времени хижин, связанных забором, за которым угадывались огороды. Компания свернула налево, и направилось к самому крайнему, стоящему немного особняком, дому. Когда они подошли, Семёныч постучал в окно. Белые, в крупный синий горошек, шторы, закрывавшие его изнутри, раздвинулись, и по ту сторону стекла показался любопытный собачий нос. Затем он исчез, послышался приглушённый лай и человеческий голос. Скрипнула входная дверь дома, затем открылась калитка. За ней стоял невысокий сгорбленный дед, между ног которого протиснулась длинноносая такса. Хозяин дома поправил большие круглые очки с толстыми стёклами и подслеповато уставился на пришедших. Симон резко поскучнел.

– Здравствуй, дед Матвей, – поздоровался Семёныч.

– А-а, – протянул старик, узнавая его. – Здорова, здорова. Ну, проходьте, что ли. Вот, это, вроде как, Андрюха, да?

Андрей кивнул.

– А это чего за молодой человек?

– Мы как раз из-за него, – сообщил Семёныч. – Магистр поручил нам разнюхать одно дело, а за ним как раз охотится тот, кого мы ищем. Укрыть его можешь?

– Это который у нас сейчас магистр-то? – наморщил и без того морщинистый лоб старик.

– Ну, – запнулся Семёныч, – Магистр. Его все так и зовут – Магистр. А до этого его звали… хм, никак, вроде, не звали.

– Разве могли человека никак не звать? – шепнул Симон. Андрей пожал плечами.

– А-а, – дед почесал затылок. – Это который после Гемана встал, что ли?

– Тот самый.

– Хорошо, хорошо, – закивал дед Матвей. – Проходить-то будете?

– Нет, просто оставим парня и пойдём. Вечером заберём его.

– Добро, – дед поманил Симона пальцем. – В шахматы умеешь играть?

– Нет, – буркнул парень.

– Чему токмо нонче учат…

Лязгнув, калитка закрылась. Маги развернулись и побрели обратно к остановке.

Смена давно закончилась, но Потапов всё ещё сидел в кабинете. Он уже давно переоделся и собирался идти домой, но что-то удерживало его, заставляя в который раз перебирать в уме слова пациента, словно монах перебирает чётки. Наконец он попытался выбросить утреннее происшествие из головы и поднялся, чтобы отправится отдыхать, но, стоило ему дойти до двери и взяться за ручку, как с другой стороны в неё постучали. На пороге стояла медсестра из регистратуры.

– Вас там спрашивали. Я звонила по внутреннему, но телефон не ответил, а вы, вроде, не уходили. Я решила проверить, – сообщила она.

– Кто спрашивал? – нахмурился хирург.

– Какие-то два мужчины. Я сказала, что вас нет, но они сказали, что вы здесь, и у них срочное дело. Вроде у вас с ними договорённость, а вы остались после смены, и я подумала, что, может, вы их ждали?

Потапова охватило нехорошее предчувствие.

– Как они выглядят?

– Один низкий, темноволосый, в чёрном шёлковом костюме, другой – какой-то двухметровый громила в «олимпийке».

Молча, они направились вниз, к регистратуре. Потапов сразу их заметил – эти двое привлекали взгляды. Огромный мужик, о котором говорила медсестра, выделался в толпе не только за счёт немалого роста, но, в большей степени, широтой плеч. Даже при своих двух метрах он казался квадратным. Однако вблизи всё внимание приковывал к себе его спутник – невысокий, темноволосый, в чёрном костюме, явно сшитым на заказ. Потапов никак не мог понять, что в этом костюме не так, но точно знал, что такой нельзя было бы купить ни в одном магазине города. Создавалось ощущение, что портной пытался придумать что-то абсолютно новое, что в итоге, по чистой случайности, оказалось похожим на пиджак.

– Могу я вам чем-то помочь? – подошёл к ним Потапов.

– Да, Михаил Юрьевич, – человек в чёрном улыбнулся ему, как старому знакомому. – Извините, что мы задержались и заставили вас ждать.

«Это вовсе не вы меня задержали», – хотел, было, ответить хирург, но, почему-то, промолчал.

– Мы хотим забрать нашего друга, – закончил, меж тем, его собеседник.

– Но вы не можете этого сделать, – покачал головой Потапов, почему-то точно зная, о ком идёт речь и, кроме того, догадываясь, что ему всё равно придётся уступить.

– Михаил Юрьевич, – мягко улыбнулся незнакомец, всё ещё говоривший с ним, будто они много раз встречались, – вы прекрасно знаете, что должны отдать нам тело. Просто сделаем это побыстрее, и займёмся своими делами. Вы – приятными, мы, к сожалению, печальными, но необходимыми.

– Но это дело будут расследовать!

При этих словах здоровяк извлёк из-под куртки небольшую папку и протянул своему спутнику. Тот раскрыл её и вытащил заверенную печатью бумагу.

– Вот. Это – разрешение из милиции забрать тело. Всё по закону.

Потапову оставалось только развести руками. У него появилось подозрение, что в этом деле замешаны люди, которые слишком высоко сидят, по сравнению с простым хирургом, и ему очень не хотелось лезть в него. Как оказалось, странные посетители подъехали к дверям больницы на катафалке.

– Мне очень жаль, но я ничего не мог сделать, – сказал Потапов на прощание. – Он вообще чудом дотянул до операционного стола.

– Я понимаю, – кивнул человек в чёрном костюме, наблюдая, как его спутник втискивается за руль. – Скажите, он ничего не успел сказать вам, или кому-нибудь из персонала?

– Он, – в горле хирурга откуда-то появился комок, – да, кое-что сказал. Чтобы те, кто за ним придёт, готовились к худшему, потому, что он не справился.

Кивнув, странный посетитель развернулся и, не прощаясь, сел в машину, которая тут же тронулась с места.

А хирург Потапов отправился домой. Там он напился и проспал до следующего утра тревожным беспокойным сном.

– Лес, как лес, – проворчал Семёныч. – Ты точно уверен, что это – то место?

Андрей подтвердил, что ошибки быть не может. Вскоре они и вправду натолкнулись на след потустороннего существа – с помощью эфирного зрения Андрей заметил воронку, какая всегда остаётся после исчезновения фантомов. Чем больше они искали, тем больше замечали необычного. Даже странно было, что сначала они не заметили такое количество потусторонних следов.

– Ничего не понимаю, – наконец признался Семёныч. – Если верить тому, что мы видим, получается, что эти два ребёнка были здесь, потом появился какой-то дух. Он бросился вперёд, убил одного из них, но вот здесь почему-то растворился. Между тем, на окраине поляны было ещё что-то – здесь мы видим ясный остаточный след. Но оно только крутилось вокруг, а вперёд так и не вышло. Остаётся два вопроса: почему духов было двое, и почему один из них при таких странных обстоятельствах исчез?

– Они пришли с разных сторон, – задумчиво отозвался Андрей, в разное время и оставили разные следы. Но оба они были здесь одновременно с мальчишками. Тот, про которого рассказывал Симон, вышел вперёд, но вот тут что-то его разрушило. Из чего можно сделать вывод, что это – не тот, который нападал на вас в прошлом. Хотя, насколько я могу судить, он очень похож. Видимо, один из этих прислужников, о которых ты говорил. Второй же, ходивший по краю поляны, с ним вообще не связан, и всего лишь наблюдал. Кстати, в нём чувствуется энергия смерти. И где-то я уже видел что-то подобное.

– И какой из этого следует вывод? – Семёныч закурил сигарету.

– Тот, о котором ты уже сказал. Что ничего не ясно.

Они сели на поваленный ствол дерева и замолчали. Где-то вдалеке залаяла собака.

– Я начинаю думать, что всё несколько сложнее, чем сказал Магистр.

– Дед Матвей, покажи ещё раз!

– Господи, ну что ж тебе так припекло-то? – рассмеялся старик. – Ну, смотри.

Повинуясь его пассам, тени на стене пришли в движение. Вот в них стала угадываться голова собаки, беззвучно залаявшей на огонёк висящей на стене керосиновой лампы, затем маг убрал руки, и тень словно получила собственную жизнь – сотканная из неё собака забегала по стене, виляя хвостом. Старик, довольный работой, откинулся на спинку кресла, в котором сидел.

– Как у тебя это получается? – восхищённо спросил Симон.

– Да это так, баловство одно, – махнул рукой польщённый вниманием старик. – Ты чай-то пей!

Мальчишка откусил пряник и поднёс чашку к губам.

– А всё-таки, как это получается?

– Да всё просто, нужно как бы слиться с тенью. Ты ведь тоже её отбрасываешь, так что и в тебе есть частица этой штуки. Нужно как бы слить их воедино, а потом отпустить. Вот на стене остаётся часть твоей тени, а в тебе – часть той, так что ты можешь лепить из неё, что хочешь.

– А можешь меня научить? – не отставал Симон.

Старик покачал головой.

– Ты ж совсем не знаешь ничего. Начинать не с этого надо, а с азов.

– А ты с азов научи!

– Экий шустрый! Погодь пока, не от меня это зависит.

В единственной комнате воцарилась тишина. День понемногу клонился к вечеру, и звуки снаружи затихали. В багряном свете заката жилище старого мага приобрело немного мистический вид – последние лучи солнца скользили по корешкам старых книг в рассохшемся от времени книжном шкафу, по связкам растений под потолком, по старому ковру. Здесь почти не было мебели – лишь книжный шкаф, стол, пара стульев, да лежанка в углу.

Ходики в виде филина на стене проухали десять раз.

– А ещё что-нибудь ты можешь показать? – снова попросил Симон, но старик, казалось, прислушивается к чему-то. Скоро парень и сам это почувствовал – что-то чуждое, недружелюбно настроенное не только к человеку, но и к самой жизни, приближалось к дому.

– Что это? – тихо спросил Симон.

– Не знаю, – растерянно ответил дед Матвей.

Повинуясь стремительным движениям его рук, сразу несколько теневых псов отделились от стены и замерли, ожидая приказов. Свет, до этого ещё проникавший сквозь окно, померк окончательно. Старый маг быстро откинул ковёр, под которым оказалась крышка люка.

– Спускайся, – быстро зашептал он. – За меня не боись, и, что бы ни случилось, не вылезай. Я за себя постоять сумею. Вот, возьми.

Старик протянул Симону снятую со стены лампу и закрыл за ним люк. Его верные теневые слуги и одна собака из плоти и крови замерли вокруг хозяина, приготовившись к тяжёлой схватке.

Симон, сидевший в подполе на ступенях, что было сил напрягал слух, но пока наверху было тихо. Затем что-то ухнуло, раздался звон разбивающегося стекла, истошный лай, визг, от странных слов, произнесённых стариком, завибрировал воздух и, наконец, всё замолкло. Подросток напрягся, не зная, радоваться или нет наступившей тишине. Из комнаты снова не доносилось ни звука. Затем крышка люка медленно стала подниматься наверх.

– Скоро стемнеет, – произнёс Андрей. – Смысла нет здесь больше торчать.

Семёныч пробурчал что-то, выражая согласие.

– Кар, – объявила о своём присутствии крупная чёрная ворона. Маги обернулись. На дереве в нескольких шагах от них сидела птица, рассматривая их бусинами-глазами.