Текст книги "Сказочные притчи для умных и добрых"
Автор книги: Дмитрий Савельев
Жанр: Социальная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Дилемма поповича
Жил-был попович – хороший добрый православный христианин. Всё, что положено христианину, делал и даже благотворительностью занимался.
А в одном подъезде с ним жил неофит, безбожниками воспитанный. Без году неделя православный, а всё твердит о любви ко Христу.
– Когда ты воцерковился? – спрашивает он поповича.
– Я с детства воцерковлён, сколько себя помню, – снисходительно улыбаясь, отвечает тот.
– А когда Христа возлюбил? – спрашивает неофит.
– Всю жизнь люблю, сколько себя помню.
– А когда твоя вера осознанной сделалась?
– Всегда была осознанной, у меня же отец – священник!
Вот идёт раз попович по улице и видит: дом горит двухэтажный. На втором этаже – балкончик, на нём мечется молодая женщина и кричит: «Спасите-помогите!» А никто её не спасает.
«Стал бы мой отец-священник ей помогать? – думает попович. – Не противоречит ли такой поступок православному учению?»
А девушка громче прежнего кричит-надрывается.
«Вдруг она язычница? – думает попович. – Как предписывает наша православная традиция поступать в таких случаях? Вдруг Господь её огнём очистить решил, а я стану её спасать и против Божьей воли пойду? Может, это её последний шанс спастись – перед смертью о Боге вспомнить, и если я спасу её из огня, душа её погибнет, а я буду нести за это ответственность перед Богом?»
Увидела девушка поповича и стала пуще прежнего умолять ей помочь. А сама – красивая!
«Это точно искушение, морок бесовский! – думает попович. – Почему она просит помочь именно меня? Не иначе как во грех блуда хочет ввести!»
Зажмурился попович, прочитал три раза «Отче наш» и молитву против нечистой силы. Открывает глаза – нет никакой девушки на балконе, слава Тебе Господи!
А это его сосед неофит мимо проходил, забежал в горящий дом и вынес девушку на руках. Она, кстати, верующая оказалась.
Женился неофит на спасённой девушке, и родилось у них пятеро детей. Все выросли боголюбивыми, а один сын даже монахом стал…
И попович тоже женился – на поповне. У них аж семеро детей родилось. Все выросли поповичами, а один сын даже священником стал…
Пить или не пить?
Жил-был один пьяница. Звали его дядя Коля. Пил он больше половины жизни, как раз с техникума. Там у него был друг – дядя Федя, с ним-то и начинали. Только дядя Федя завязал, а дядя Коля продолжал.
Постепенно от дяди Коли отвернулись все друзья (кроме дяди Феди). Потом соседи перестали здороваться. Потом и все родные, включая жену, куда-то испарились. Несколько раз дядя Коля чуть не умер по пьяному делу, но каждый раз дядя Федя его спасал.
Так устал дядя Коля от алкоголизма, что взмолился Богу, чтобы Бог его исцелил. И произошло чудо. Проснулся на следующее утро дядя Коля не пьяницей, а здоровым человеком. Нос порозовел, печень не болит, походка стала твёрдой. И самое главное – ни капельки не хочется пить.
Неделя проходит, месяц, год – дядя Коля ни грамма в рот не берёт. Старые друзья вернулись, да и новые появились. Соседи здороваются с улыбкою. Молодая жена завелась вместе с кучей голодранной родни.
А у дяди Коли – гиперактивность. Он и деньги на всю семью зарабатывает, и науку вперёд движет, и общественной деятельностью занимается. Так резко в гору пошёл, что только держись. За все потерянные в пьянстве годы хочет отыграться. Несколько организаций возглавил, семинары и веб-конференции ведёт, новые теории разрабатывает. И на телевидение его приглашают, и на радио, и в журналах публикуют. Интересная стала жизнь, насыщенная. Время летит как сумасшедшее, а раньше двигалось ползком.
Однажды звонит дяде Коле самый старый и верный друг – дядя Федя – и просит приехать вечером в гости. Как дяде Феде откажешь, если ты ему жизнью обязан?
Поехал дядя Коля. Старый друг открывает дверь, проводит его на кухню, усаживает на табурет. И даёт ему в правую руку стакан водки, а в левую – солёный огурец.
Вытаращил глаза дядя Коля на дядю Федю и говорит:
– Ты что это делаешь? Мы же с тобой непьющие!
– Значит, запьём, – говорит дядя Федя.
– С какой это стати я буду пить? Меня Бог от пьянства исцелил!
– А ты Бога любишь?
– Естественно! Если бы не Он, я бы так и сдох под забором!
– Тогда пей, родной, во славу Божию!
– Не понимаю…
– А чего тут понимать? Пока ты пил, ты был тихим, хорошим человеком. Себя полагал ничтожеством, никому не делал зла. Так бы и умер во смирении, как Мармеладов, и в Царство Небесное попал бы. А я, дурак, тебя от смерти спасал. Теперь вот ты физически здоров, а духовно мёртв; бесов с перепою не видишь, а под их дудку пляшешь. Стал корыстным и славолюбивым, через ближнего тебе переступить – раз плюнуть, считаешь себя выдающейся личностью и требуешь всеобщего внимания. Ты глаза свои видел в зеркале? Помереть в таком состоянии – прямая дорога в ад. Так что давай пей, если хочешь душу спасти!
– Да пошёл ты! – возмутился дядя Коля и вылил водку на пол. – Хочешь во второй раз меня в бездну греховную ввергнуть, как тогда в техникуме? Не выйдет!
Встал и ушёл. А дядя Федя заплакал. Потому что знал: дядя Коля никогда больше не запьёт и не прекратит переступать через ближних – ведь новая страсть гораздо сильнее старой.
А вот дяди Колин Ангел Хранитель не плакал, а искал выход из почти безвыходного положения. Его ангельский взгляд наткнулся на инвалидную коляску с парализованным человеком. Глаза у паралитика были светлые и смиренные.
«Эврика!» – радостно воскликнул ангел и отправился спасать своего подопечного.
Приключения Сёвы Моржова в Православном Царстве
Жил-был на свете юноша Севастьян Моржов. Не везло ему по жизни: то телега его переедет, то камень в голову попадёт, то злая собака в попу вцепится. Но Сёва был оптимистом, отряхивался, залечивал раны и шёл дальше по жизненному пути.
И вот однажды узнал юноша, что есть Бог. Решил Сёва этого Бога найти и задать Ему несколько вопросов. Про телегу, про камень, про собаку и много про что ещё. Стал юноша всех вокруг спрашивать: где ему найти Бога? И люди посоветовали пойти в Православное Царство, которым Бог вроде как управляет.
Собрал юноша в котомку несколько добродетелей – терпение, милосердие, трудолюбие – и отправился в дальний путь. Только вот ум Сёва позабыл с собой захватить…
Долго ли, коротко ли шёл – пришёл в Православное Царство. Красиво там! Повсюду золочёные вещи развешаны, на перекрёстках – иконы праздничные в дорогих окладах с самоцветами, женщины по улицам ходят в красивых одеждах до земли.
Обрадовался Сёва. «Теперь-то я точно Бога найду!» – думает. И спрашивает первую попавшуюся женщину в длинных одеждах:
– Мадам, не подскажете, где здесь у вас Бог проживает?
– А я не женщина, я батюшка! – смеётся человек в ответ. – Просто у меня борода пока не выросла!
– Ну тогда вы точно знаете, где Бог живёт! – восклицает Сёва.
– Ещё бы, мне-то и не знать! – улыбается батюшка. – Он в алтаре живёт, кровь Свою на обедне проливает, да нам пить даёт!
– Хочу я Ему несколько вопросов задать, – поясняет Сёва.
Посуровел батюшка, брови насупил и строго так говорит:
– Нам, простым смертным, не положено с Богом напрямую общаться. Только через святых.
– Тогда скажите, где ваши святые живут.
– Разве ты не знаешь, мил-человек, что святые в раках покоятся?
– При чём здесь раки? – удивляется Сёва. – Да и как святой может в рака залезть? Ему же надо было бы в тысячу раз уменьшиться!
– Совсем ты необразованный, видать, – сокрушается священник. – Рака – это ящик такой, куда тело святого кладут, после того как из земли выкопают.
– И как же я через мертвецов буду с Богом общаться? – не понимает Сёва.
– А ты пойди в храм, посмотри на икону, где святой изображён, и представь, будто он с тобой разговаривает.
– То есть я как бы буду сам задавать вопросы и сам себе отвечать от имени святого, то бишь от имени Бога?
– Ну, примерно так. А святой и Бог будут тебе невидимо подсказывать, что самому себе отвечать.
– Здо́рово! – обрадовался Сёва и хотел было уже в храм рвануть, но батюшка его остановил.
– Куда же это ты без благословения собрался? – возмущается.
– Ну так благословите меня по-быстрому, вы же священник! И я побегу – уж не терпится мне с Богом через святого пообщаться!
– Как же я тебя благословлю на такое дело, если я – не твой духовный отец?
– А у меня и нет духовного отца…
– А ты вот сначала найди себе духовного отца, возьми у него благословение, а потом со святым дерзай разговаривать!
– И где же мне этого духовного отца найти?
– Молись Богу, чтобы послал.
– Так вы ж мне с Богом общаться запретили без благословения! Что-то я запутался совсем…
– Одно дело – общаться, а другое дело – просить! – объясняет батюшка. – Выпросишь у Бога духовного отца, тот тебя благословит к святому обратиться, тогда, может, через святого и с Богом пообщаешься. А не пошлёт Бог духовного отца – значит не дано тебе выше просительной молитвы подняться.
– Сложно это всё мне понять, – расстраивается Сёва. – Я ведь ум-то дома забыл…
– Что же это ты без ума в Православное Царство пришёл! – корит его священник. – Это тебе надо было в Протестантское Королевство сворачивать. Оно на полпути к нашему царству. Там всех принимают. А у нас без ума нельзя.
Распрощался юноша с безбородым священником и сделал вид, что восвояси отправился. А сам задами, задами, да к храму прокрался. Вошёл тихонько, встал у иконы какого-то святого и говорит вполголоса: «Разреши мне, дорогой святой, с тобой без благословения поговорить!»
Не успел он это сказать, как выскакивает из алтаря другой батюшка, с бородой, и спрашивает:
– Ты кто таков будешь и что перед иконой святителя Николая делаешь?
– Да пообщаться хотел… – стушевался Сёва и давай потихоньку к выходу пятиться.
– А благословение духовного отца у тебя есть?
– Нет у меня духовного отца…
– Тогда возьми благословение у старца, – говорит бородатый священник. – Он в домике напротив храма живёт.
Обрадовался Сёва, что можно без духовного отца обойтись, пошёл к старцу. Длинную очередь отстоял, заходит в приёмную и видит маленького сухонького старичка.
– Мне бы это… благословение на общение со святителем Николаем, – говорит юноша.
– Хорошее дело, – отвечает старец. – Благословляю тебя, чадо!
– А ещё мне бы Богу несколько вопросов задать…
– Хорошее дело, благословляю!
– А ещё хочу много детских книжек наиздавать.
– Хорошее дело, благословляю!
– А ещё хочу православный пионерлагерь создать.
– Хорошее дело, благословляю!
– А ещё хочу ферму крокодиловую организовать. Будущее у России есть только в том случае, если есть будущее у русской деревни!
– Хорошее дело, благословляю!
– А можно, я ферму так и назову – «Старческое благословение»?
– Благословляю!
И благословил старец Сёву на десятки богоугодных дел, и даже разрешил говорить всем, что он – духовный отец юноши.
Теперь Сёва живёт в Православном Царстве, и что бы он ни делал, всегда говорит, что его благословил на это дело известный старец, его духовный отец. И ни один священник – ни бородатый, ни безбородый – не смеет Сёве что-то запретить!
Совет душевного лекаря
Жили-были дед да баба. По паспорту они были молодые – что-то между двадцатью и тридцатью годами, – но ду́ши у них были старые. Они постоянно думали о завтрашнем дне – вырабатывали пенсионный стаж, копили денежки на случай, если приключится с ними тяжёлое заболевание, планировали, где им провести свои преклонные годы так, чтобы не ухудшилось качество жизни. А если у деда с бабой появлялись лишние деньжата, они отрывались где-нибудь в Европе: катались на сноубордах в заповедной Швейцарии, загорали на пляжах солнечной Италии, дегустировали изысканные блюда в распущенном Париже…
Так и жили они своею стариковской жизнью, и не чуяли, что от их душ за километр несёт плесенью эгоизма и тлетворным запахом духовного разложения. Но вот однажды повстречался им молодой человек – лет пятидесяти по паспорту, но с юной ликующей душой. Этот человек попытался заразить их своей молодостью и беззаботностью. А был он сирота.
«Эпидемия веры в самом разгаре! – подумали дед да баба. – Заразился, видать, бедолага!» И решили они взять молодого человека в свой дом, чтобы вылечить от пагубного вируса. Самим-то деду с бабой этот вирус был не страшен – они сделали от него прививки ещё лет десять назад. В общем, усыновили они радостотворного отрока…
Решили пристроить его к себе на фирму – чтобы не терял время попусту и пенсионный стаж вырабатывал. Но молодой человек целыми днями хохочет, по снегу босиком бегает да радостные сказки пишет, а торговать навороченными китайскими смартфонами не хочет.
Как только дед с бабой его не вразумляли! Говорили, что живём мы все один раз; что ежели, не дай Бог, приключится какой-нибудь рак или омар, сыну нечем будет оплачивать химиотерапию; что окажется он на старости лет в доме престарелых и будет умирать не на элитном курорте, а в пропахшей нечистотами палате… Не вразумляется отрок!
– Как Богу будет угодно, так и умру! – кричит. – И встречусь наконец с моим возлюбленным Господом Иисусом Христом! Наша жизнь – мгновение, а впереди – вечность!
Ужасаются дед с бабой от таких слов: пятьдесят лет человеку, а он в загробную жизнь, как пятилетний ребёнок, верит! Видно, глубоко проник в его тело вирус веры – уже и мозг отчасти поражён.
И повели они приёмного сыночка в дорогую клинику к известному психотерапевту. Кто тут может помочь, как не мозгоправ?
Побеседовал душевный лекарь с молодым человеком часок-другой и говорит родителям:
– С головой у вашего сына всё в порядке.
– А чего он чушь всякую порет? – не соглашаются дед да баба.
– Каждый может верить, во что захочет. У нас в Конституции прописана свобода вероисповедания.
– Вера – это вирус, уничтожающий цивилизации, – говорит старик. – Из-за неё все войны на Земле!
Вздохнул психотерапевт и говорит:
– Если вы так в этом уверены, тогда отрекитесь от своей веры и прекратите воевать со своим сыном.
– От какой такой веры мы должны отречься? – не понимает старуха.
– Послушайте, ни я, ни вы, ни любой другой человек на Земле не знаем наверняка, как оно там на самом деле. К сожалению, вы – не меньшие религиозные фанатики, чем ваш сын. Просто он верит в хорошее, а вы – в смерть и разрушение. Вы называете себя реалистами, прагматиками, рационалистами, но в действительности вы – глубоко верующие во власть материи пессимисты. А я целитель душ и знаю, что вера во всемогущество материи разрушает человеческие души. Поэтому, как и ваш сын, я верю в Бога.
– А ещё учёный! А ещё еврей! – возмущается старик.
– Альберт Эйнштейн тоже был верующим евреем, и тысячи других учёных вместе с ним. По-вашему, все они – дерьмо собачье, а вы – молодые русские гении, ведающие истину о всемогуществе материи?.. Знаете, кого мне действительно жаль? Владимира Крестителя, Александра Невского, Дмитрия Донского и других великих вождей русского народа, совершавших удивительные подвиги веры. Думаете, им не больно там, на небесах, видеть, как вы, их жалкие потомки, регрессировавшие до прагматичных крысят, поносите Бога, которому они посвятили свои жизни?
– Да вы сами – дичайший религиозный фанатик! – взвизгнула старуха и выскочила из кабинета, волоча за собою деда.
– А сынок наш где? – вдруг вспомнил старик, когда они стали садиться в машину.
А пятидесятилетний сынок бегал по клинике и приветствовал всех встречных – и русских, и евреев:
– Христос воскресе!
– Воистину воскресе! – отвечали ему, хотя до Пасхи было ещё полгода.
Подумали дед да баба и решили: пусть остаётся жить здесь. Где ему ещё место, как не в психиатрической клинике?
Прошло пятьдесят лет. Померли дед с бабой. Хорошо померли – в собственном домике на элитном курорте, сидя в шезлонгах с коктейлями в руках. И даже одновременно. Правда, не своей смертью померли – террорист-ваххабит кинул гранату в «зажратых русских собак».
Стоя́т их испуганные души и смотрят, как санитары грузят в труповозку обезображенные старые тела. Вдруг видят они рядом с собой своего приёмного сыночка, сияющего, как маленькое солнышко.
– Радуйтесь, папа и мама! – восклицает сыночек. – Выпросил у Христа для вас мученическую кончину!
– Мы же неверующие. Нас в рай не возьмут, – уныло говорит дед.
– Христос воскресе! – кричит сияющий сын.
– Воистину воскресе, – грустно отвечает его мать.
– Ну вот и вера в вас начала пробуждаться! – радуется сын. – Всё будет хорошо! И не таких дураков отмаливали!
Сердце Енисея Мазуркина
Жил-был бородатый мужичок по имени Енисей Мазуркин. Жил он неплохо, очень даже хорошо жил! Всё у него было: и своя фирма, и длинноногая жена с детишками, и трёхэтажная дача, и несколько квартир, и огромная машина, и даже японский мотоцикл с байкерской косухой. Всё это он добыл своими собственными руками.
Когда Еня был молодой, у него был очень вредный, злой и плешивый начальник. Этот начальник всё время уязвлял Енино самолюбие, заставлял Еню ходить к себе на ковёр и принимать разные нездоровые душевные позы. И Еня понял: единственный способ избежать ковра и поз – самому́ стать главным. Так он и сделал.
Переступив через десяток жалких слабовольных человечков, Еня оказался наверху – сам стал начальником. Это оказалось очень приятно. Теперь он сам заставлял людей ходить к себе на ковёр и принимать нездоровые позы. Словом, всё произошло как в американской компьютерной игре – когда хороший человек занимает плохое место, он почему-то становится плохим.
И вот как-то задумал Еня отправиться в Америку и поколесить по американским городам и весям на своём двухколёсном друге. Жену он, конечно, решил с собой не брать. Во-первых, кто-то должен был заботиться о детях. Во-вторых, жена не умела ездить на мотоцикле. А в-третьих, ей могло не понравиться, что он уединяется с байкерскими девочками в каждом новом мотеле. Естественно, дальше скандала бы она не пошла – ей довольно хорошо жилось, и она старалась не обращать внимания на любовные похождения мужа. Но нервы бы, без сомнения, потрепала, и вполне заслуженный Енин отдых был бы испорчен.
В общем, жену Еня в Америку не взял. Зато взял своего младшего брата, работающего Ениным заместителем. Брат очень гордился тем, что на ковре ему приходится принимать не несколько различных поз, как всем остальным Ениным подчинённым, а всего одну – суперпозу младшего брата.
Еня братишку даже по-своему любил. Разрешал ему кататься на своём мотоцикле и использовать девушек, которых уже попользовал сам. О, эта кровная братская любовь! Кто познал тебя до самой глубокой твоей глубины?!
И вот едут Енисей с братом по американским городам и весям на своих железных друзьях, радуются жизни. И вдруг – несчастье. Будь проклята американская резиновая промышленность! И хоть чернокожая байкерская девочка уверяла, что принимает таблеточки, Еня потащил её к юристу. Зачем ему нужен американский ребёнок-мулат? Чтобы потом к Малакиеву на шоу всей толпой заявиться? Да видал он этого раздутого от тщеславия еврейчика в гробу!
Одним словом, подписала девица все необходимые бумаги, получила свои двести долларов и была такова. А Еня с братом в Москву вернулись.
Но ведь не даром в народе говорят: чем дальше в лес, тем больше стресс. Заболел Еня через какое-то время гриппом, стал бегать по врачам, а те его – на анализы. И обнаружился у Ени страшный смертоносный вирус.
Енисей испугался и разозлился. Хотел разыскать ту негритянскую девицу и жестоко отомстить. Мстительности он ещё у своего первого плешивого начальника научился. Но правосудия Еня боялся больше, чем вируса, поэтому от мечты о мести пришлось отказаться. Тем более врачи обещали, что он может протянуть лет двадцать, если будет соблюдать необходимые меры. Не хотелось бы провести их в американской тюрьме…
Идёт как-то Енисей по улице и проходит мимо храма, на который кучу денег пожертвовал. На самом деле ему только казалось, что он их кучу пожертвовал: отданная сумма не превышала и половины стоимости его пятикомнатной квартиры. Однако пол мраморной плиткой в храме выложили и иконостас доделали.
Заходит Еня в храм и видит настоятеля, которому денежные конвертики в руки давал. Опустить деньги в щёлку ящичка для пожертвований у Ени рука не поднималась. Надо же, чтобы настоятель знал, кто и сколько пожертвовал, как же иначе?
И стал Еня жаловаться священнику на несправедливость судьбы. Мол, не мог этот Бог устроить, чтобы несчастье не с Еней, а с его младшим братом произошло? Брат всегда за него отдувался, мог выручить и на этот раз. Еня ведь до девяноста лет собирался жить, уже всю старость себе распланировал. Денег сколько этому Богу отвалил, а Бог так с ним нехорошо поступил! Где же хвалёная Божья справедливость?
Слушал священник своего благотворителя молча. Слушал-слушал, а когда поток Ениных жалоб иссяк, взял да и сказал Ене всю правду-матку. Что прелюбодеяние – страшный грех, который некоторые святые отцы приравнивали к убийству. Что в сделки Бог ни с кем не вступает, и купить себе место в Царствии Небесном нельзя, если только платой не будет всецелое искреннее покаяние. Что властолюбие – тоже тяжёлый грех, и нормальный человек должен избегать власти любой ценой. Что властолюбцы всем противны, и у них не бывает истинных почитателей, а восхваляют их одни глупцы и льстецы. И много чего ещё сказал.
Еня выслушал священника с открытым ртом. Первым его импульсом было – ударить этого неблагодарного попа по лицу, но Еня, разумеется, сдержался. К тому же Еня догадывался, как поступит подлый поп, если треснуть его по щеке – подставит свою вторую щёку.
В общем, вышел Енисей из храма на ватных ногах и с обгаженной душой. «Больше в церковь ни ногой!» – думает. На следующий день заявился к своему лечащему врачу – а тот фиксирует ничем не объяснимый резкий прогресс заболевания. Уже не двадцать лет обещает – дай Бог три годочка протянуть.
Совсем Еня впал в отчаяние. На фирму свою плюнул – пускай брат там хозяйничает. Лечится изо всех сил, а состояние день ото дня всё ухудшается, болезнь уже в последнюю стадию вошла. Не сегодня-завтра сляжет больной и больше с постели уже не встанет.
Побежал опять Еня к настоятелю облагодетельствованного им храма. В глаза священнику заглядывает и, как побитая собака, жалобно скулит.
– Ну что, дозрел, мой милый? – спрашивает священник.
– До чего дозрел? До отпевания? – вытаращил глаза Енисей.
– До покаяния всецелого, – вздыхает священник.
– Не знаю, – мямлит Еня. – А сколько нужно за него заплатить?
– Всё что есть! – говорит священник.
– В смысле, и фирму продать? И недвижимость?
– Больше!
– Только не мотоцикл! – сокрушается Еня. – Я его старшему сыну хотел вместе с косухой завещать – в память о безвременно ушедшем отце…
– Ещё больше!
– Да у меня, считай, больше ничего и нет! Только коттедж один в Испании, но про него даже жена не знает. И ещё пара счетов на чёрный день, не особо крупных. Я всю прибыль в развитие фирмы вкладывал!
– Куда как больше! – улыбается священник. – «Сын, дай мне твоё сердце!» – говорит Господь. А сердце куда больше всех материальных благ – оно весь мир может вместить.
– Если я отдам Богу своё сердце, я точно поправлюсь? – спрашивает Енисей.
– Не знаю, поправишься ты физически или нет, но душой исцелеешь – это точно! И перво-наперво ты девушку ту несчастную должен простить, которая тебя вирусом заразила.
И повёл священник Енисея к аналою, на котором Евангелие и крест покоились.
А что было дальше, я не расскажу. Даже и не проси́те! Ни про то, как Енин врач признал первую в своей практике серьёзную ошибку и обвинил во всём лабораторию, перепутавшую анализы. Ни про то, что страшный смертоносный вирус оказался обычным осложнением после гриппа, которое за неделю было вылечено специальными антибиотиками. Ни про то, как Еня покаялся перед женой и поклялся перед Богом никогда ей больше не изменять. Ни про то, что он передал фирму брату, всё лишнее имущество раздал больным детям и переехал жить с семьёй в деревню… Вы и сло́ва от меня обо всём этом не услышите! Я человек строгих правил. И когда я говорю «нет» – это значит «нет»!
