Текст книги "Стихотворения и поэмы"

Послесловие

 
Был вечер – нестройного лета итог.
Кончал мотылёк свой последний виток
Над лугом. И в лиственный ворох,
Как звуки, вплетались обрывки цветов,
И сохли кусты разговоров,
 
 
Говоренных в долгие светлые дни,
Когда во вселенной – куда ни взгляни –
Слетаются эльфы на танцы,
Склоняется небо к аббатству Клюни
Без долгих дождливых нотаций…
 
 
Но длился исход доброты и тепла,
И Божья рука не сквозь море вела,
Не к обетованным нагорьям,
А к собственным душам, сожжённым дотла
Грехом первородства и горем,
 
 
К осеннему ропоту, к снам наяву.
Ты видишь – забыв о земле, я плыву
По хмурому морю избранья,
Склоняя недожитой жизни главу
На иволги голос ранний.
 
 
Ты знаешь, конец мой не будет жесток,
Поскольку багровый склонился цветок
Над пропастью памяти. Где-то
Ведёт Моисей племена на Восток,
И длится палящее лето…
 

1980

Учителя

 
Принимались учить нас,
Исходя из готических мер,
Шельмовали античность,
Эпикура – распутства пример,
 
 
С нами в прятки играли,
Заставляли глаза закрывать
В разожжённые дали:
За словами вставал Бухенвальд –
 
 
Лес безлистого бука,
Незабытых, надмирных обид.
Кровью тени аукай –
Лишь на кровь отзовётся Аид.
 
 
Вот по кровлям, по доскам
Гулкий шёпот, ветвясь, поскакал –
Это Моцарт с Чайковским
В нашу честь пьют последний бокал.
 
 
Вот он пуст и расколот –
Удлинённой глазницы хрусталь.
Нары светятся. Город
Вознесённых число наверстал.
 
 
…Продолжали учить нас,
Исходя из аттических мер,
Трактовали античность,
Эпикура – бессмертья пример…
 

1980

Польское

 
Началось с немногого: расселись
Музыканты лета,
Вырос нотный и кленовый шелест
В первый звон рассвета.
 
 
И уже потом, над далью липкой
Патоки цветочной,
Вторила пчела небесной скрипке
Репликою точной.
 
 
Музыкальной фразой, дивным дивом
Замелькали ели.
Но не это было лейтмотивом,
Не об этом пели –
 
 
Может быть, одна пред целым светом
Раскрывалась роза,
Может быть, вся речь была об этом
В том Кончерто Гроссо?
 
 
Но не роза от смущенья рдела
Пред зелёным ложем,
А цвела душа, покинув тело,
Пред престолом Божьим.
 
 
День вступил в клокочущую зрелость,
Дирижёр в экстазе,
И над нами солнце разгорелось –
И скатилось наземь!..
 

1980

«Мне казалось – я умер и лежу в южном городе, рядом…»

 
Мне казалось – я умер и лежу в южном городе, рядом
С необитой маслиной, на простом деревянном столе.
Очень много гостей, но ни с кем не встречаемся взглядом –
Встречи прошлые сонно мелькают в оконном стекле.
 
 
На дворе музыканты, им некогда – вызовов много,
Кто-то шепчет, что время прощаться и плакать, нести,
И не знает, как слышу я всё до последнего слога,
Как я судьбы собравшихся сжал в пожелтевшей горсти,
 
 
Словно листья сухие. С осенних небес раздаётся
Внятный мне одному, но ко всем обращённый призыв.
Стихло сердце моё, но, как сердце, Вселенная бьётся,
Но из целой толпы я один – бесконечен и жив.
 

1980

Ралф Уолдо Эмерсон
Поэма

Вступление

 
Ещё ни брата, ни врага
Не ведал я: был сумрак тих,
Но, как ребёнок, выбегал
Творенья свет из глаз моих:
 
 
Секунду клёном пред грозой
Стоял он с видом новичка, –
Ему стал узок горизонт,
И он шагнул за грань зрачка.
 
 
Я так хочу его собрать,
В душе, как птицу, запереть,
И лет мне нужно тысяч пять,
А дни сокращены на треть.
 
 
Но в эти злые времена
Я лес и небо повстречал,
И верой мысль опьянена,
И я, как ты, – лицом к лучам!..
 

1. Детство

 
…Дух заблудился и скорбел,
Дрожал в пути меж «да» и «нет»…
Паденье. Тело. Колыбель.
Американский континент.
 
 
А чтобы мальчик не скучал,
Ему картина удалась:
Художник света и луча –
На сто ключей открытый глаз!
 
 
И сад, и мельницу, и луг,
И драгоценных рек металл
Он заключал в прекрасный круг
И краски браком сочетал…
 

2. Урок истории

 
…Его учили в те года,
Что цел поныне римский мост,
Но в нём нуждались не всегда,
И по воде ходил Христос.
 
 
Хоть миновали сотни лет,
Но с этим каждый был знаком.
А как ему преодолеть
Межзвёздной тяжести закон?
 
 
И каждый атом нёс печать
Непостижимого Творца…
Он ждал чудес. – Но как начать
Служенье – в Храме без конца?
 
 
И как заставить петь – язык
Простых веществ? И как вдохнуть
В слепое – свет?.. Звучал призыв,
И он ступил на новый путь…
 

3. Озёрная школа

 
…Старинной Англии холмы,
И дни – как замки у дорог,
И распрямление зимы –
Как детства раннего урок.
 
 
И, вместе с Кольриджем творя
В воздушной школе у озёр,
По первым строчкам букваря
Скользил его рассветный взор,
 
 
И раскрывался снов секрет:
Покуда жив – понять спеши,
Чтоб навсегда не умереть,
Что мир – метафора души!..
 

4. Братья

 
…Он чьи-то взоры ощутил –
И оглянулся: на него
Смотрели Жители Светил
В поруке неба круговой.
 
 
Слепил Платон сверканьем слов,
Ввергал Шекспир в крутой восторг,
И разрывал завесу снов
Великий мистик Сведенборг.
 
 
И в жарких залах зрелых лет
Он громко говорил о них –
В их круг воспринятый поэт,
Наследник, брат и ученик…
 

5. Хвала

 
…О миг, застывший в полноте,
О мысль безмерная моя,
О берег пляшущих детей
Для тленных лодок бытия!
 
 
Пусть миг за мигом исчезал,
Пусть век вселенная спала, –
Её проснувшимся глазам
Открылось, как она светла!
 
 
Как пыл воюющих морей,
Всевидящий, сгущённый глаз –
Она из памяти моей
Твореньем новым излилась.
 
 
И Ты, Отец, к стране иной
Меня провёл сквозь этот мир,
Ты дал мне пить любви вино
И хлеб страданий преломил,
 
 
И я, смешав хвалу и грусть,
Губами луч зари ловлю:
Я ухожу, нет – остаюсь!
Я умираю, нет – люблю!..
 

1977

Ученик
Поэма

Александру Вустину

1. Проповедь Будды

 
Когда он боролся с последним лучом,
С последними трелями птиц,
Архатам, в смирении падавшим ниц,
О чём говорил он, о чём?
 
 
Когда великий Будда гасил
Свеченье своей души,
Закрыв глаза, из последних сил,
О чём он шептал? – «Спеши
 
 
Рвать зренья верви и вырви вкус,
Ушам и глазам не верь:
Мирам не внявши, я запер дверь
И к призракам не влекусь.
 
 
И ты от иллюзий беги, ученик,
От чувств отрешись и ты,
Чтоб вслед за мною и ты проник
В беспечальный мир пустоты.
 
 
И птиц, и бабочек много вокруг –
Их сотни в скорби немой
Слетятся – оплакивать холод рук
Того, кто и не был мной!»
 

2. Отлучение

 
…Полны решимости ученики –
Они идут на собор,
К сиянью звёзд совершенством близки,
Во всём довольны собой.
 
 
Один Ананда смотрит назад,
Вздыхает с тайной тоской,
И чем-то делится с садом, с рекой
И рвёт в пути виноград.
 
 
– Не ты ли отшельника чистый покой
На тревоги миров променял?
О чём ты беседовал с садом, с рекой?
Что с грустью глядишь на меня?
 
 
Не дрогнут лица, и взгляд наш чист,
Нет места средь нас таким…
Ананда! Общину святых – покинь,
Страстям – у лозы учись!..
 
 
А время оленем бежало от них,
Гора безмолвья цвела, велика,
И стаей невиданных птиц цветных
На Запад неслись облака…
 

3. Жалоба

 
«Вот я, Ананда, теперь говорю,
А ты не слышишь меня…
С тобой, Учитель, я пил зарю,
Вдыхал бессмертье огня.
 
 
И ты другому меня учил,
Чем их, на восходе дня…
Теперь собор меня отлучил,
А ты не слышишь меня.
 
 
Ты зренье вырвал, ты слух замкнул,
Ушёл за пределы бед.
В рыданьях я подхожу к окну:
Темно. И тебя в нём нет…» –
 
 
Так пел Ананда, и плакал всласть,
И в смерти – любви искал…
 
 
Внезапно третий открылся глаз,
Над небом и бездной обрёл он власть,
Взлетал на высоты скал.
 
 
Повсюду дух его проникал,
В прошедших веках витал,
И бабочек сотни слетались к рукам
И пили жизни нектар…
 

4. Собор учеников

 
…Согнувшись под тяжестью, нёс Собор
Учения драгоценный груз,
Но все молчали: сами собой
Слова не слетали с уст.
 
 
Был словно отнят словесный дар,
Как белое облако – у журавля,
И тех, кто от змей не страшился вреда, –
Молчанья яд отравлял.
 
 
И вдруг, будя и смиряя страх,
Раздался голос, сияющий лаской:
«Я слышал, как Будда сказал в горах,
Вблизи Раджагрихры, столицы царской…»
 
 
Ананда! Изгнанник, собрат орлов,
Со скал взирающий благосклонно,
В садах Трипитаки, в лесах Канона –
Садовник первых священных слов!..
 
 
И все содрогнулись – и пали ниц,
Услышав ожившее слово Будды,
И тотчас взлетели, раскрасив чудо,
Тысячи бабочек, сотни птиц…
 

5. Проповедь Ананды

 
Нектаром течёт Учителя речь,
И проповедь высока и чиста.
Но как же к Ученью народы привлечь?
Как сможем прервать увяданье листа?
 
 
Я Буддою, словно лозой, обвит:
Чтоб слову Учителя внял народ,
Придайте храмам блистающий вид,
Пусть путы зренья народ порвёт!
 
 
Чтоб звуков сонм на душах не вис,
Чтоб разум целить от словесных ран,
Введите в храмы певцов и певиц –
Да будет музыкой полон храм!
 
 
Ликует Будды бесстрастный дух,
Светясь в улыбке своей золотой,
Умерщвляя музыкой – слух,
Исторгая зрение – красотой!
………………………
 
 
…Сотни бабочек, тысячи птичьих крыл –
В миллионы сложились гримас,
И Учителя ученик затмил,
Над его ученьем глумясь!..
 

1979

Из книги «Притяжение»
1981–1983

Храм Христа Спасителя

Сей храм строился сорок шесть лет…

Ин. 2:20

 
Храм строился. Раскатный купол
Тревоги века покрывал,
И небосвод его ощупал
И с первых слов своим назвал.
 
 
Но сорок лет, по слову Божью,
Он рос и украшался. Мир
Москвы листался у подножья:
Разносчик страхов семенил
 
 
У стен агентства страхового,
И годы падали с лотка.
Обрывки сна порохового
Пыталась досмотреть река,
 
 
От шума увернувшись. Смутно
Во сне дрожали мятежи.
А город рос ежеминутно,
И Время ножницы-ножи
 
 
Точило, колесо вращая
С печальным скрежетом. Над ним
Любимый с детства запах чая
Глушил густой фабричный дым.
 
 
И вровень с дымом, всем доволен,
На тьму мелькающих имён
Глядел с одной из колоколен
Мальчишка перед Судным днём…
 

1981

Эльфы

 
Все меньше хлеба под вечер крошат
Альпийским эльфам. Их когда-то чтили
Или жалели просто, как мышат,
И любовались, как искрятся крылья
 
 
У этих, самых маленьких, землят,
Владеющих членораздельной речью.
А нынче никого не веселят
Ни хрупкость мотылька, ни человечья
 
 
Их поступь. Каждый занят сам собой,
Не замечая, как ласкает ветер
Заката лошадиною губой
Последних эльфов нашего столетья.
 

1981

Портреты
Из цикла

[1] Автопортрет Рембрандта

 
Смотри – глаза, глядевшие в зрачки
Окликнутого Богом Авраама,
К тебе отныне яростно близки,
В твоё лицо отныне смотрят прямо!
 
 
Смотри – душа, дышавшая в тиши
С Эсфирью омертвелой, с Артаксерксом
Разгневанным, – сестра твоей души,
С твоим её бессмертье вровень сердцем!
 
 
Смотри, я выступил из темноты –
Взглянуть в тебя. Ты не исчезнешь вовсе.
Ты – зеркало. И где бы ни был ты –
Я тоже есть. Запомни – и готовься!..
 

1981

[2] Автопортрет Камилла Писсарро

 
На призыв – войти в своё лицо,
Отделившись от лица природы,
Оглянулся – пеплом и пыльцой
Весь покрыт, мгновенный, желторотый,
 
 
Умудрённый разумом полей,
Утверждённый в своеволье ветра:
«Вот роса. Ни капли не пролей.
Луч. Не урони ни доли света.
 
 
А меня не окликай. Пусти
Точечной, пейзажной земляникой
Поиграть – и строгость обрести
У колен праматери безликой.
 
 
И весенним лесом расцвести».
 

1981

[3] Эдгар Дега. Портрет брата

 
Как хрупок, мужественно-хрупок
В пространстве красном, напряжённом!
На мелкие осколки – кубок
В неразрешённом, нерешённом,
 
 
Китайском взгляде на предметы
Служенья, и любви, и быта.
И только кисть легка, как лето,
И только краскам суть открыта.
 
 
И всё умрёт – модель и автор,
И страсть сокрытая, и братство…
Картина выживет, но завтра
В ней никому не разобраться.
 

1981

«Быть всеми, всюду и всегда…»

 
Быть всеми, всюду и всегда,
Лишь исчезать и длиться,
Как проливается вода
И как мелькает птица,
 
 
Как чертит дым тугим кольцом
Сгоревшие поленья,
Как повторяется лицо
В десятом поколенье.
 
 
Быть всеми, всюду и всегда,
Лишь длиться, исчезая,
Не оставляя ни следа
У мира в белом зале,
 
 
В огромных зеркалах шести
Вселенских измерений…
Но нет – черёмухой цвести,
Как в Третий День творенья!..
 

1981

Вопрошаю ночь

 
Из кухни пахнет смертью. Я встаю,
К стеклу тянусь. – Напрасные усилья:
Всё поколенье в августе скосили
На корм кометам. Все уже в раю.
 
 
Я задыхаюсь – пойманный, последний –
И пробуждаюсь. В мире хорошо
И холодно. Почти проходит шок.
Но всё же тянет смертью из передней.
 
 
В окне Луна огромна, как в Египте,
Бежим поспешно, кони по пятам,
Но нет – не спать, не оставаться там…
А тянет в сон. Из дома надо выйти.
 
 
А лестница – неверная жена –
Петляет, предаёт, уходит влево,
В приливы допотопного напева.
Не ночь, а пепел. Площадь сожжена,
 
 
И я один – живой. Но нет, похоже –
Не я, а мальчик сверху, мой сосед.
Он, полустёртых слушатель кассет
По вечерам, до этой ночи дожил
 
 
Один. Над ним Медведица Большая,
И он идёт с бродяжною сумой
Умолкших песен. Всё же голос –  мой.
Я спящую эпоху вопрошаю
 
 
О дне, когда созреют семена,
Посеянные Богом. Но дойдёт ли
До звёзд недвижных мой подвижный оклик?
И есть ли звёздам дело до меня?..
 

1981

«Вы ошиблись, мы с Вами…»

 
– Вы ошиблись, мы с Вами
Не встречались до этого дня,
Эта встреча – впервые…
 
 
Впрочем, что-то коснулось меня,
Подождите… Словами –
Не могу, все слова – неживые.
 
 
Небосводом укрыться – и лечь
В свежескошенный луг: небеса –
В торжестве необъятном…
 
 
Я услышал светил голоса,
Вспомнил столько сияющих встреч –
Все они предстоят нам!..
 

1981

Поклоненье волхвов

 
Вступает ночь в свои права.
В пещеру входят три волхва –
Гаспар… И Мельхиор…
А детство чудно-далеко,
И столько выцвело веков,
Что ты забыл с тех пор,
 
 
Как звали третьего… Гаспар
Внёс ладан. А младенец спал,
Вдыхая аромат,
И столько времени прошло,
Что помнить стало тяжело,
 
 
И петь, и понимать,
О чём твердил небесный хор…
Смотрел из ночи Мельхиор,
Как золотился свет,
Как подымался сладкий дым –
 
 
В нём вился холод наших зим,
Сияли лица лет…
 

1981

Молитва

 
Возлюбленный немногословный,
Правитель дымящихся трав!
Введи нас в закат многослойный,
Молчать среди сосен оставь.
 
 
Уже Твоё солнце садится,
Мы солнце во взоре таим.
Мне в сумерках дай насладиться
Кротчайшим подобьем Твоим.
 

1981

Ливень

 
Жаворонков жёлтый крик
Жмётся к выжженной земле,
Надевает небосвод
Чёрный грозовой парик,
 
 
По вопящей мгле полей
Скачет капель хоровод –
 
 
Это танец духов злобных,
Корневых, огнеподобных,
Молнией ниспадших в глушь, –
Это пляс погибших душ!..
 

1981

«Ты – Сокрытый в зрачке мотылька…»

 
Ты – Сокрытый в зрачке мотылька.
Из Тебя – голубиная стая.
Из Тебя выбегает река
И трава прорастает.
 
 
Нет ни лет, ни следов, ни причин –
Только Ты предо мною.
Из Тебя, как из солнца лучи,
Возникает земное.
 
 
И творенье – не где-то вдали,
Не в туманностях белых…
 
 
Мы не плыли. Мы по морю –  шли.
Мы – и буря, и берег.
 

1981

Прошлое

 
В дороге, посреди обычных дел
И беловатых встреч недолгих,
Где души вянут в полумраке тел, –
Тебя внезапно настигает оклик
Из прошлого. Ты б, верно, не хотел
Сейчас своё услышать имя
Из навсегда умолкших уст,
Но словно вихрь неотвратимый
Осенний обнажает куст,
И листья по его приказу
В безумье мчатся над рекой, –
Ты отдаёшься весь и сразу
Тому призыву. Про покой
Забудь. В минувшем нет покоя.
Словам умерших внемлешь ты,
Господь всевластною рукою
Сорвал завесу суеты
С твоих осиротевших глаз.
Неугасимая тревога
Прошедших лет
Твоих вопросов заждалась.
Ты видишь свет
И узнаешь себя и Бога.
 

1981

Шаровые молнии

 
Темно. Россия велика
На все равнинные века
Ночного полушарья.
И лебедь – лентой в облака,
И коршун – чёрной шалью.
 
 
Средь молний бешеной игры
Дух округляется в шары
В ночи зигзагов диких.
 
 
Висят московские дворы.
Безмолвствует Языков.
 

1981

Гром

 
…Он громко сетовал: «Какой разгул!
На небе гром подносят полной чашей,
Там залпом пьют грозу, как юность пьют,
И смотрят вниз, хохочут и поют,
Но этот хаотический уют
Лишь оттеняет бесприютность нашу,
Свинцовый дождь и рощи рабский гул…»
 
 
Но, видно, день был местом странных встреч,
Коль скоро небожители и люди
В него вступали с разных точек сна:
Растрёпанный, с бутылкою вина,
Седой старик в грохочущей минуте
К деревьям обращал живую речь:
 
 
Пред тучами, травой и косоглазым
Пространством, рассечённым поперёк,
Он выступал и требовал вниманья.
Границы яви хлёсткие ломая,
Какой-то странный пробежал зверёк
Меж мокрой тьмой и старика рассказом…
 
 
…Отряхивала листья тишина,
В сырых кустах поёживалось время,
По капле омывая общий грех.
Старик кричал, переживал за всех,
И сцена леса молниями всеми
Была трагически освещена.
 
 
Старик замолк. Я подошёл к нему
И проводил до сумрачного дома,
А после бегал вызывать врача.
Гроза, в окно рогатиной стуча,
Шла в прошлое, морщинясь у излома
Его бровей, в отеческую тьму. –
Видать, разобралась в его речах.
 
 
Назавтра я узнал, что умер он.
Слова умерших обретают ярость
Дремучей чащи и корявых гор:
Сгущают кровь и камнем бьют в упор,
И, как бы вы забыть их ни старались,
Нахлынут ливнем – и встряхнут, как гром…
 

1981

«Вспыхнуло пламя…»

 
Вспыхнуло пламя –
Взгляда не отвести,
За густыми стволами
Будет небо расти.
 
 
Голос твой тихий –
Ураган над рекой,
На излучине вихря
Безмятежный покой.
 
 
Прежде мне знать бы
И прийти по воде
В белый день твоей свадьбы,
Отсиявший в нигде.
 

1981

«…И важно всё, и всё на месте…»

 
…И важно всё, и всё на месте,
И смотрит мальчик, размечтавшись,
На светом вспыхнувшие вести
Всех новостроек – восемь на шесть –
 
 
Застывших в шахматном порядке,
Живые прячущих фигуры,
Чьи души после песни краткой
Слетают в ночь с клавиатуры.
 
 
И мальчик – музыкант, а небо
Поёт, и всё на свете важно,
И губы повторяют немо
Пчелиный гул многоэтажный.
 
 
Мы будем жить, не выделяя
Ни тех, кто прав, ни тех, кто нужен,
Во тьму вселенскую ныряя
Совсем не в поисках жемчужин,
 
 
Лишь ради песни, ради влаги,
Поющей в образе и зренье, –
И будем, как немые маги,
Поддерживать её горенье…
 

1981

«Ступеньки – к реке, и ступеньки во льду…»

 
Ступеньки – к реке, и ступеньки во льду,
И в блеске огней – река.
И я уже больше по ним не пройду,
Но дай мне Господь в позабытом году
Кивнуть им издалека.
 
 
Пять-шесть мальчишек, мороз и хруст,
И окон свет небольших.
До вас я взглядом не доберусь,
Но ты засвети мне лучину, Русь,
В окне вечерней души.
 
 
Салазки фанерные. Снежный быт.
И сами себе – цари…
Напомни, волшебница, кто позабыт,
Кто сам позабыл – и спокойно спит,
И прошлое заговори…
 

1981

Школа

1. Актовый зал

 
…Осенний класс и холод ранний,
Шумящих яблонь жёлтый ряд
И шум торжественных собраний
В античном зале ноября…
 
 
Зал гимназический! Он светел,
Войду – и в прошлое вернусь:
В том зале я впервые встретил
Настенных, белоснежных Муз,
 
 
Мне Музы глобус протянули,
Как сгусток скрученных времён, –
Здесь, у окна, на карауле
Багряных облачных знамён!..
 

2. Зима

 
…Как мы сумерек ритмы ловили!
Этим дням хоть кивнуть слегка бы…
Слышишь? – Город очистив от пыли,
Подкатил ледяной декабрь.
 
 
Из чистейшей на свете метели,
Из огромного сна снегового, –
Вам за всё, что сказать вы успели,
И за всё, что не выскажет слово, –
 
 
Души, крыльями шевеля,
Благодарствуют, Учителя!..
 

1981

«Вечерний лес – души моей двойник…»

 
Вечерний лес – души моей двойник,
Под звёздами немеешь, замирая,
Но кронам не дотронуться до них,
Не дотянуться, как душе – до рая.
 
 
Ты сам, как и душа, непроходим,
Мы оба страха перед сумраком не скроем.
Давай друг другу небо отдадим:
Пусть – недоступное – принадлежит обоим.
 

1981

Отрочество

 
В саду, откуда утром почтальон –
Мальчишка смуглый на велосипеде –
Обычно выезжает развозить
Газеты, письма – и колючки хвои,
И, может быть, цветочную пыльцу,
Любовных ищущую приключений, –
Пел соловей ночами в том саду.
 
 
…И это пенье шевелило листья
И направляло воздуха потоки, –
Сперва едва заметно, а потом
Скреплялся, постепенно нарастая,
Воздушных масс мажор. И синий вихрь
Звучал чрез месяц в море Эритрейском.
 
 
…И потрясали трели соловья
Весь сад огромный. Воздух колыхался,
Пути меняли звёздные лучи:
Пусть миллионы лет летели вспять,
Но сами звёзды на другом конце
Тревожного сознания вселенной
Дрожали, отражая соловья.
 
 
…И мы, дневные вести обсуждая
С тем пареньком, передававшим письма
И взгляд зелёный, – мы с ним замолкали.
И длился соловьиный монолог!..
 

1981

«Я проглочен вокзалом огромным…»

 
Я проглочен вокзалом огромным –
Он пульсирует, словно кит,
И моё ожиданье – ромбом
У вокзала в горле стоит.
 
 
Но решенье небес непреклонно:
Кит у брега встаёт на дыбы –
И швыряет меня, как Иону,
В Ниневию моей судьбы!..
 

1982

Памяти Марии Юдиной

1

 
Где южный город ленится,
И обвивает плющ его,
Где наше время пенится
У тёмных губ грядущего, –
Там света современница
Играет навсегда…
 
 
Её страшит звезда,
Пожары разгораются…
Но только тень, и край лица,
И два-три слова к музыке,
И пальцы у виска…
 
 
Так, южной ночи сгустки
Раздвинув, среди узкой,
Суглинной, душной улочки –
Нас голос отыскал.
 
 
Ах, глиняная улочка!..
А время – глины глуше,
Черней девичьих кос…
 
 
Но чем колодец глубже –
Тем больше видно звёзд!..
 

2

 
Каждый звук возобнови,
Повтори его впервые,
Повтори и сотвори,
Словно стебли синевы,
Словно маки полевые
С первым проблеском зари!
 
 
Пусть не застывает Бах,
Будто слово на губах
В миг сомненья и печали…
Как с рассветом хоры птах
Нас из ночи выручали, –
Пусть любовь прогонит страх!
 
 
На восходе бытия
Звук отточен и налажен
Звонким воздухом, и даже
Не приметишь соловья…
 
 
Это музыка твоя –
Перед утром Третья Стража!..
 

3

 
…Вот я лежу и плачу,
Слетает лист горячий
С дрожащего ствола,
 
 
Слетает и кружится
И мне на лоб ложится, –
Рука твоя легла.
 
 
Я стану злаком, прахом –
На корм червям и птахам,
На спячку зимних трав.
 
 
Во тьму и гром одетый,
Я вверх взбегу по ветру,
Границы тел поправ.
 
 
Лежу вдали, покинут,
А рядом реки стынут
И гаснут города.
 
 
По слепоте тропинок
Подходит ночь, как инок,
С причастьем опоздав…
 

4

 
…И я из всей вселенной
Запомню, уходя,
Октавы плач священный
И горький смех дождя…
 

1982

Притяжение

 
Здесь тепла и дыханья – на донышке,
Только глянешь, уйдёт без следа…
Так зачем же из дальней сторонушки
Так и тянет, и тянет сюда?
 
 
Из весны светлоглазой, невянущей –
В эту серую, кожа да кость,
Из округи, где други-товарищи –
В этот лёд, где непрошеный гость?..
 
 
Но и в райских кустах пламенеющих
Хоровод всепрощающих душ
Разомкнётся, отпустит, и мне ещё
Повезёт – посетить эту глушь:
 
 
Та же участь сутулится тёмная,
Тот же месяц в слепой высоте,
И лютует зима неуёмная,
Унося охладелых детей…
 

1982