Текст книги "Исповедь zadrota"

Роман в поиске новых решений из создавшейся ситуации поставил девочек на более раскрученные видеочаты. Там от оплаты клиента модели, то есть Роману и компании, шел только процент, но и то хоть шерсти клок. Пошли первые продажи. На этот момент ссоры между совладельцами на время прекратились, начались другие проблемы. Раскрепощенность наших деревенских моделей оказалась мнимой. Кроме того, сказывалось незнание английского. Получив реплику от клиента, модель замирала. А потом с мертвым лицом начинала массировать свою грудь и залезать в трусики деревянными руками. Делать ей это было тем сложнее, что на такие редкие подключения сбегались смотреть все, кто был в помещении.

Позднее Роман разграничил кровати занавесками, но существенно качества работы моделей это не улучшило: клиенты не засиживались в чате. Так началось массовое выбывание моделей. Через месяц работы осталось только пять моделей из почти двадцати. И только одна из них, выпускница Иняза, по каким-то причинам вернувшаяся в родной город, нормально зарабатывала. В иную смену у Елены получалось выжать из американцев до двух сотен. Все остальные зарабатывали от пяти до двадцати долларов за смену. Понятно, что такой проект долго не мог быть интересен его создателям.

К тому времени я уже получил оставшиеся деньги и вышел из проекта: сайт был сделан, и хотя никому не нужен, претензий ко мне не было. Помощь консультациями Роману тоже не требовалась. Так что мы виделись редко. Встретив его однажды весной на улице, я узнал, что проект уже дышит на ладан. Совладельцы окончательно перессорились между собой: бизнесмен выставил финансовые претензии двум другим коллегам. Те умыли руки и сделали вид, что не слышат. Роман же старается лишний раз не подходить к боссу, а сам тем временем перетащил один из компьютеров на съемную квартиру и посадил туда Елену, оформив ее заново и уже под своим именем и на свой кошелек. Для полного цикла он попросил девушку подобрать еще двух подружек, что она в течение месяца и сделала. Теперь на этой квартире круглыми сутками идет вещание голого телевидения. Время от времени Роман спит то с одной, то с другой моделью, проверяя их рабочие качества и раскрепощенность.

На этом моя работа с видеочатами была закончена раз и навсегда. Еще до сих пор на одном из архивных дисков у меня хранится папка «Девки», где лежат фотки моделей. Иногда, перебирая старые файлы, я натыкаюсь на нее, но не удаляю, почему-то уговаривая себя, что смогу использовать этот эксклюзив для другого проекта. Но вряд ли это когда-то произойдет.

К весне у меня скопилось двадцать тысяч долларов в рублевом эквиваленте и чесались руки их потратить. Но как объяснить свои траты родителям, я не представлял. Предстояло легализоваться. Хотя бы перед своими родителями. А для этого было нужно найти бизнес, который бы не сверкал женскими задницами. Бизнес, который можно показать родителям на мониторе своего ноутбука. Я стал снова ворошить форумы. И нашел одну занимательную идею.

Глава 6
Последняя любовь

Весной у всех начинает съезжать крыша – всем хочется любви. И я не был исключением. Если кто-то думает, что школьники в провинции ведут активную сексуальную жизнь и занимаются свальным грехом в состоянии перманентного алкогольного опьянения – вынужден разочаровать. Найти постоянную подружку не так сложно, но завязать на основе таких отношений нечто большее, чем просто подержаться за руку, – редкость. Сексуальное образование подростков стремится к нулю, а шаблоны, наработанные с детства, до последнего сдерживают более близкие контакты. До свадьбы ни-ни.

Разумеется, секс среди подростков есть, но происходит он преимущественно в двух случаях: необходимость доказать или показать, что ты взрослый или взрослая. Второй вариант – секс в состоянии алкогольного опьянения. Секс между сверстниками встречается редко, девочки стремятся развивать отношения с теми, кто старше их, даже понимая, что ничего серьезного их не ждет. Парням же остается общение с собственной рукой.

В любом случае все это не способствует развитию романтических отношений между сверстниками. В классе девушки стали демонстративно игнорировать парней. Парни, напротив, по большей части стали вести себя как полные дурни, мерзко хихикая над любой попыткой девушек показать свою женственность: лишняя расстегнутая пуговка на блузке, линия стрингов, четко видная под штанами или юбкой в облипку.

Я к тому времени довел свое пребывание в школе до почти полного отсутствия или отбывания. Я откровенно спал на уроках, потому что ночь проводил в Интернете за работой. Вопросы и оценки я игнорировал. Одевался, во что утром попаду ногами и руками. Частенько я прихватывал в школу ноутбук, но не для того, чтобы похвастаться, а посидеть на переменах, добивая очередной код или текст, – работа, которую я мог делать и без Интернета. Поначалу одноклассники шеренгами ходили за мной, рассматривая мой девайс, но со временем привыкли и отстали, давая рассмотреть меня женской части коллектива.

Прикидываю, как я выглядел со стороны: отрешенный, одетый неряшливо, с ноутбуком. Образ дополнили очки – ночная работа начала убивать мое зрение, и пришлось доукомплектоваться двумя линзами в оправе. Я отличался от сверстников. Наверно, я даже выглядел старше. И в моей речи появилась некоторая развязность, которую можно приписать только моему невысокому мнению о роли школы в моей дальнейшей жизни. Я стал хамить учителям и делал это изысканно.

– Стрелецкий! Опять спишь?!

– Да, Марья Ивановна, должен же я хоть иногда спать.

– Что ж тебе дома-то не спится?

– Дома у меня есть дела, а здесь только вы и парта.

– Вот из таких, как ты, в итоге получаются только дворники…

– И учителя математики!

Мой дневник испещряли записи о плохом поведении и двойки, но я совершенно не обращал на них внимания. Попытки повлиять на меня через родителей тоже кончились ничем: мать я нейтрализовал заменой на отца на родительских собраниях. А отцу моя учеба была абсолютно неинтересна – куда больше его интересовало, будет ли завтра клев на рыбалке.

Результатом всей этой борьбы стало то, что учителя стали демонстративно меня игнорировать, в четверти выставляя тройки. Они ожидаемо решили, что делать что-то с таким учеником на пороге выпуска глупо, проще – дотянуть и расстаться.

Одноклассники же продолжили борьбу за аттестат, тайно и явно завидуя моему поведению. Особенно это повлияло на девушек. Я их игнорировал. Занятый своими проектами, я даже дрочить забывал временами, так мало стало тестостерона в моей крови. Какие тут девушки? А учитывая, что я уже все видел, стал по сути профессором по теории секса во всех его проявлениях, просмотрев все варианты совокупления между особями обоих полов самого разного вида и возраста, я стал относиться к девушкам как к некоему оформлению бытия.

Я не слепой и прекрасно видел все эти взгляды, которые летели ко мне во время уроков и на переменах. Я видел, что, проходя мимо, они как бы случайно задевали край моей парты или мое плечо. Это делали разные девушки: симпатичные и не очень, с развитой грудью и плоские как доска, уже не девственницы и куда более застенчивые их подруги. Но мне было все равно. Хоть убей, но я не воспринимал их как женщин, тем более – моих потенциальных женщин. Я был занят делом. Женщины и даже просто мысли о них в этот момент мне только мешали.

Заработок на ссылках появился примерно годом ранее, но уже в этом году стало ясно, что это довольно интересная в плане дохода отрасль. Я наткнулся на эту тему на одном из блогов, где искал информацию по новым идеям. Суть очень проста: ставишь ссылку на своем сайте, тебе платят за то время, пока эта ссылка стоит на своем месте. Установка ссылок делается не руками, а с помощью кода, который ты внедряешь на своем сайте. Таким образом, за тебя думает и решает сама партнерская программа, которая называется биржей. А ты только делаешь сайты и получаешь деньги.

Сам способ показался мне настолько простым и понятным, что я сразу использовал его для своих варезников. Первой биржей стал, кажется, Спейслинкс. Ссылки ставились там сквозные – одна ссылка сразу на всех страницах сайта. А потом я открыл для себя биржу Сапе. Это был настоящий прорыв, так как в Сапе оплата шла за каждую ссылку на каждой странице сайта. Я мог поставить на сайте из тысячи страниц не десять ссылок, как в Спейслинкс, а десять тысяч, и получить оплату за каждую. Мой заработок шагом увеличился в два раза, а самым важным параметром вдруг стали не позиции сайта в поиске, а ТИЦ – параметр качества сайта, величину которого определяет поисковая система Яндекс.

Но самое важное было в том, что я, наконец, смог подвести мать к компьютеру и объяснить, что вот так я делаю денежку из компьютера, и вручить ей пять тысяч рублей – мой вклад в семейный бюджет. Подразумевалось, что это меньшая часть, а большую я оставил на свои шалости. Говорить, что большая часть намного больше и эти пять я вынул из свежей пачки в сто тысяч, я не стал. Мать, получив деньги, расплакалась. Ей на работе платили восемь тысяч, отцу – двенадцать. Этих денег с лихвой хватало на жизнь в нашем городишке, учитывая, что кормились мы с дачи. Но столь крупная сумма из рук сына выписала мне индульгенцию в глазах матери до конца учебного года. В отличие от многих родителей других ребят из более крупных городов, моя мать не лелеяла мысли, что я поступлю в вуз. У моего поколения была только одна дорога – на завод. Или в неизвестность.

Решив проблему с родителями, я стал думать, куда вложить деньги. Больше всего мне хотелось купить машину. Но мне было шестнадцать лет, и до получения прав должно было пройти еще достаточно времени. Совершать сделки по покупке недвижимости или бизнеса я тоже не мог или не имел возможности. Поэтому я обновил свой технический ряд. Как раз в этом году в город пришел первый федеральный оператор сотовой связи, и лучший мобильник был у меня – один из первых коммуникаторов в России. Я собрал себе самый навороченный десктопный компьютер и обновил ноутбук. И все. Больше тратить было некуда. А доход рос.

Прогуливая отличным апрельским днем уроки в школе, я зашел в летнее кафе, уже развернувшееся в преддверии сезона. Столиков было всего три, и я занял последний. Пока я ждал свою колу и мороженое, попросила разрешения присесть девушка. Невысокая, черненькая, в сланцах на босу ногу, в короткой юбке, не скрывающей хорошие длинные ноги. На боку висела небольшая тряпичная сумка. Даже на глазок она была старше меня. Года на три-четыре. Но ее лицо – из разряда тех, которые остаются молодыми даже в сорок лет: тонкие черты лица, небольшой носик, огромные глаза, ямочки на щеках – настоящее кукольное личико.

Принесли мое мороженое и колу. Я ел мороженое и смотрел на девушку. Она сначала делала вид, что не замечает, как я пялюсь. Но потом не выдержала и улыбнулась.

– Евгений, – представился я.

– Анна, – ответила она.

– Не отсюда? – поинтересовался я.

– Так заметно?

– Не слишком, но очень на это похоже.

– У меня здесь родственники. Я решила какое-то время пожить в вашем городе…

Слово за слово, и за первым мороженым последовало второе, а потом уже и коктейль. Мы проговорили, наверно, полдня, не трогаясь с места. Аня приехала из Самары, оставив на время учебу в университете. Бывают люди, которые, вдруг решив, что занимаются не своим делом, резко снимаются с места. Анна была из таких. Взяла академический отпуск и уехала. Проехав полстраны и гостя у случайных и не очень людей, она вдруг повернула назад и оказалась в нашем городе, где у нее жили дальние родственники, которые хоть и подивились внезапному визиту внучатой троюродной племянницы, но спальное место отвели. Решив вопрос с ночлегом, Анна искала работу: сидеть на шее она не привыкла.

Анна, по ее словам, хорошо рисовала, в том числе на компьютере. Я подумал и предложил свою помощь в поисках. Я отвел девушку к Тумбочке, чье агентство обзавелось к тому времени единственным на всю округу широкоформатным станком для наружной печати и фактически стало монополистом по наружке. Не знаю, как и о чем говорили Аня и Тумбочка, но место девушка получила. Думаю, что и моя заслуга тут отчасти была. Тумбочка была хоть и бизнесменом, но справедливым и честным, а на нас с Николаем она заработала очень хорошо.

После этого я потерял из виду странную девушку с большими глазами. Тем более что мне пришлось уехать из города – на этот раз бабулю прихватило уже не мнимым образом. Спустя неделю домашнего лечения врач уложил бабушку в больницу, но я отказался уезжать, навещая старушку в больнице дважды в сутки. А работать я мог и тут: Интернет я провел еще летом, ноутбук всегда был со мной.

Каково же было мое удивление, когда я встретил Аню на улице в областном центре. Она, как мне показалось, тоже была рада. Тумбочка послала ее за фолией и еще кое-какими мелочами для наружки. Кроме того, ей надо было разнести кое-что по клиентам, которые были у рекламного агентства в центре. Мы встретились как раз тогда, когда она собиралась на вокзал, чтобы вернуться.

– Может, в кафе? – спросил я.

– Почему нет, – улыбнулась она.

Мы провели в ближайшем кафе несколько часов, уничтожая коктейли и мороженое. Анна была сборником историй, которые рисовали настоящую карту страны. За время своих сумбурных побегов от себя она успела объездить десятки городов, из каждого забирая частичку на память. Разумеется, в итоге всей нашей беседы Анна опоздала на поезд. Я честно хотел, чтобы она опоздала. И добился своего. После чего честно предложил ей переночевать на бабушкиной квартире. Она легко ответила согласием.

Изучив квартиру, а бабуля жила в небольшой двухкомнатной квартире еще брежневской постройки, Аня закрыла дверь в бабушкину спальню и поинтересовалась здоровьем моей старушки.

– Нормально вроде, сегодня был, врачи хотят продержать ее еще недельку.

– Это так плохо, когда болеют любимые люди.

– Да, плохо.

– Давай сразу решим, – Аня подошла к дивану в гостиной, – ты будет спать слева или справа? Я люблю слева.

И вот тут я вспотел, тысячи иголочек пронзили мое тело от кончиков пальцев ног до макушки головы. Я ничего не ответил. Слова просто застряли у меня в горле.

– Ты подумай. Я в душ, – и тонкий аромат ее духов проскользнул мимо меня в ванную комнату.

Когда она вернулась, я уже застелил диван и твердо, раз десять подумав, решил провести эту ночь на бабушкиной кровати. Я уже выходил из комнаты, когда Аня остановила меня и поцеловала. А потом отвела обратно на диван. По пути ее рука задела выключатель. Комната и мой мозг погрузились в теплую темноту.

Я проснулся от шипения. Открыл глаза: рядом была только примятая простыня. Судя по положению тела, я проспал всю ночь справа – джентльмен, а то ж. Шипение шло со стороны кухни. Я натянул брюки, поскольку трусы так и не нашел, и выдвинулся на запах. Аня в моих боксерках и майке жарила яичницу.

– Извини, что не блинчики, у тебя молока нет.

– Я не люблю молоко.

– Садись, сейчас будем кушать.

Я сел. Но один вопрос так и просился на язык. Даже не вопрос.

– Ты такая простая.

Аня обернулась и с хитрым прищуром посмотрела на меня.

– А тебе надо в игры поиграть, пожеманиться? Мне это кажется глупым. Ты умный и славный. Я тебе интересна. Ты мне тоже интересен. Зачем тогда лишние церемонии.

– Это как-то…

– Неправильно?

– Необычно.

– Пусть так. Но мне кажется, все довольны. Или нет? – Она подскочила и клюнула своими губами мои губы.

– Доволен. Еще как.

– Вот и славно. Ешь! – И на мою тарелку скользнул ломоть яичницы. Второй проследовал на вторую тарелку. – Ты не заморачивайся. Все в порядке. Никаких обязательств. Захочешь сказать до свидания, просто скажи, и все.

– Не захочу.

– Захочешь, потом захочешь. Это жизнь.

– Чудная ты.

Поев, она быстро переоделась и исчезла из дома вместе с рулонами фолии. У меня не было никаких ее контактов – ни телефона, ни адреса, только место работы. А так хотелось снова услышать ее голос. Я хотел сразу сорваться за ней, но не мог оставить бабулю, которая во время визита в больницу с интересом смотрела на мое улыбающееся лицо и гадала о причинах моего настроения.

Прошло несколько дней, наступила пятница; бабушка пошла на поправку, и до ее выписки оставалось несколько дней. Я стал понемногу собираться и прибираться – надо было оставить бабуле чистую квартиру. Тем более что после выписки у бабушки решила погостить мать, специально взяла для этого отпуск с понедельника. Но звонку в дверь я удивился – не думал, что мать приедет раньше. На пороге стояла Аня. В слезах.

– Что-то случилось?

Она зашла в квартиру и обняла меня.

– Просто не отпускай меня, – прошептала она на ухо.

И я не отпускал. Даже когда она начала жадно целовать меня, словно хотела что-то этим доказать. Она практически затолкнула меня в гостиную и бросила на диван, попутно срывая с себя одежду. Это была какая-то другая девушка. Но я бы слукавил, что это не понравилось мне. Хотя чуточку напуган я был…

Но куда сильнее я был напуган утром, когда снова увидел ее за приготовлением яичницы – молока я так и не купил. Будто вчера не было слез и безудержного секса.

Я не стал ничего спрашивать. А она не стала ничего рассказывать. Это были безумные дни, когда днем мы шатались по городу, держась за руки, а ночью не выпускали друг друга из тесных объятий. Вечером в воскресенье мы уехали вместе в наш маленький город. И больше я ее не видел.

В понедельник она не вышла на работу. И когда я зашел к Тумбочке, то та выказала свое недоумение. Во вторник Аня тоже не вышла на работу. И в среду. Я напряг все свои умственные способности и через неделю нашел ее родственников. С их слов я узнал, что в понедельник Аня собрала вещи и уехала. Точного адреса ее в Самаре они не знали – слишком уж дальние родственники. Так что она просто исчезла из моей жизни. Словно ее и не было. Что ее вдруг побудило уехать, были ли те три дня прощанием – я так и не узнал.

Но вместе с ней ушло желание кого-то любить. Чтобы не терять. Конечно, какие мои годы, и все может быть. Но причиненная боль до сих пор живет в моем сердце. И никому не удалось ее пока излечить. Так что у всех бывает первая любовь, а у меня сразу была последняя.

Чтобы хоть как-то заглушить жажду видеть и слышать ее, я стал больше времени проводить с ноутбуком. И это, как ни странно, натолкнуло меня на одну мысль. Я в очередной раз сказал себе: а это хорошая мысль, парень. И начал собирать нужную информацию.

Глава 7
Шрам

Май начался для меня с серьезных вложений в интернет-бизнес. Я заказал свой первый полностью автоматический программный комплекс. Одну часть этого комплекса составлял паук, который собирал информацию с других варезников. Второй скрипт по нажатию кнопки на основе заложенных данных о хостинге и доменах делал и заливал готовый сайт на несколько тысяч страниц. Третий скрипт проспамливал готовые сайты по базе варезников в комментарии к статьям.

Вся эта куча непонятных слов обозначает, что отныне процесс производства сайтов свелся для меня к нажатию одной кнопки. Клик, и новый сайт уже пошел в народ. На вид эти сайты были похожи на те варезники, которые я делал собственными руками, но они не увеличивались со временем. Все это были статичные сайты под продажу ссылок, то есть сайты, сделанные исключительно для заработка. В каком-то смысле я стоял у истоков создания огромной массы псевдосайтов, с которыми через два года начал усиленно бороться Яндекс. Но тогда это было в новинку, сайты быстро индексировались поисковыми системами и начинали приносить прибыль.

Комплекс обошелся мне примерно в пять тысяч долларов. Две за программирование, тысяча за первый пакет из пятидесяти шаблонов, еще две на хостинг и домены. Дорого? Возможно, но к моменту, когда тема с сайтами для продажи ссылок умерла, комплекс успел принести в семь раз больше потраченного на него.

Как-то за хлопотами с новыми сайтами я совсем выпустил из головы школу. И когда решил вникнуть в дела, а заодно поправить ситуацию с аттестатом, то обнаружил, что директриса немного тронулась. В школе решили провести выпускной бал по американским традициям: каждый должен был найти себе пару и прийти с ней на выпускной. Подразумевалось, что пару надо выбрать из числа своих одноклассников, на худой конец из параллельного класса. Мне было на все эти игры плевать с высокой колокольни, но девочки словно с ума сошли – только и разговоров было, кто и с кем пойдет на бал. Большинство парней поддалось тому же настроению, спрашивали и у меня – с кем я пойду на бал.

Воровать – так миллион, ебать – так королеву! Я решил поучаствовать в этой гонке тщеславия. Но зачем мне какая-то рядовая прыщавая девочка? Мне нужна была лучшая. Случай представился довольно скоро.

Центром потребительского интереса любого небольшого города являются отнюдь не супермаркеты, как в крупных городах, а рынок. Вещевой и продуктовый рынки нередко соседствуют, представляя собой пестрое многообразие ларьков и продавцов. И чем меньше работы в городе, тем больше ларьков на рынке. Со стороны даже может показаться, что все жители города не столько продают и покупают, сколько меняются товаром между собой – так много продавцов и так мало покупателей, которые сами ничего не продавали.

Я зашел на рынок подыскать себе новые джинсы, старые дали трещину в самом интересном месте и требовали замены. На втором круге я увидел возле лавки с платьями Лену – звезду нашего школьного театра и первую красавицу выпуска. Лена даже издали производила впечатление: точеная фигурка, длинные светлые волосы, тонкие изящные руки и невероятная природная пластика. Черты ее лица только усиливали эффект: большие зеленые глаза, небольшой носик, крупные, алые даже без губной помады губы. Лена была хороша. Портил дело только ее коровий стеклянный взгляд: ни единой мысли, кроме чувства собственного превосходства, в нем не было.

Лена выбирала платье. Ее родители не были богатыми, обычные трудяги, как и у большинства ребят в городе. Отличие было только в том, что ради своей дочери они ущемляли себя во всем, выделяя любимице последние гроши на покупку очередного наряда. Насколько я знал, ее отец и мать подрабатывали черной работой, чтобы Лена могла позволить себе больше. Но даже это больше заставляло сейчас стоять и выбирать лучшее из худшего. Очевидно, что денег у Лены было немного, и она изводила продавщицу, перебирая тряпки на вешалках. Я подошел и стал наблюдать.

Примерно через десять минут я понял, какое платье хочет Лена. Она постоянно к нему возвращалась, трогала и снова начинала перебирать другие, подыскивая приемлемую замену. Приемлемой не было, и продавщица снова и снова поднимала и опускала своей палкой с крючком очередные вешалки с одеждой.

Я подошел к тому самому платью и посмотрел ценник. Он оказался куда меньше, чем я положил денег в карман перед выходом из дома. Оказалось, не такие уж и большие у Лены запросы. Оглянувшись, я встретил взгляд девушки, который вполне тянул на выстрел. Сняв платье, я подал его Лене:

– Держи, – и занялся расчетами с продавщицей.

Когда закончил, то Лена стояла в той же позе. Было видно, что внутри ее светлой головки концы с концами не сходятся. Пришлось помочь.

– Это твое, ты же его хотела?

– Да, но…

– Подарок. Как насчет молочного коктейля?

Пока она не пришла в себя, я взял Лену под руку и отвел в кафе. Я включил пятую скорость по бестолковым разговорам и заполнял паузу, пока, наконец, девушка не нашла какое-то внутреннее объяснение моей щедрости. Тогда уже она включила пятую скорость по бестолковым разговорам, которые я долго слушать не стал.

Извинившись за нехватку времени, я бросил на стол купюру, с лихвой перекрывающую стоимость двух выпитых коктейлей, встал из-за стола, приподнял подбородок Лены и нанес легкий поцелуй сжатыми губами. Сказал «пока» и ушел.

Расчет на хамски-хозяйское поведение оказался верен. То, что я бы никогда себе не позволил с другой девушкой, здесь точно попало в цель. Когда сам на пьедестале, то невольно начинаешь преклоняться перед тем, кто игнорирует пьедесталы.

Лена подошла сама на следующий день. Было видно, что она хочет что-то высказать, что ее негодование вот-вот вырвется наружу и затопит меня, а вместе со мной и половину школы. Но блеск ее глаз выражал столько же смысла, как и тогда, при выборе платья, – ноль. Поэтому, пока не случилось ничего непредвиденного, я взял инициативу на себя.

– Привет, сегодня в «Евросеть» завезли новые мобильники, думаю, что самое время сменить тебе трубку.

Доставляло огромное удовольствие наблюдать за внутренней борьбой в этой маленькой светлой головке. И, конечно, не стоило заставлять ее перегреваться.

– Надеюсь, то платье не для выпускного было. Думаю, что надо будет съездить в центр выбрать что-то получше, а то мне будет неприятно, если моя девушка будет выглядеть хуже, чем я. Кстати, насчет мобильника, подождешь меня возле вахты после уроков, – я подошел на расстояние удара и быстро, но нежно провел тыльной стороной указательного пальца по лицу девушки. И пошел на выход. Если бы не надо было сохранять важность, я бы побежал. Но я шествовал, представляя ее краснеющее от сложности ситуации лицо.

Пришлось прогулять два урока, чтобы не встречаться взглядом с Леной раньше времени. Я провел это время в городском парке на скамейке, посасывая литровую бутылку с колой и гадая, будет ли девушка ждать меня на указанном месте. Я вовсе не был в этом уверен, чувствуя себя полным идиотом и моральным уродом. И совершенно зря.

Лена стояла у вахты, как побитый суслик – все-таки для собаки она была слишком красива. Я кивнул ей и пролетел мимо – в туалет, литровая кола вдруг напомнила о себе. Когда я вернулся, Лена даже не сошла с места. Я забрал у нее сумку – джентльмен я или кто, и взял ее за руку. Мы пошли за мобильником.

Со стороны может показаться, что я покупал ее расположение. Но это не так. Деньги были только инструментом. На самом деле мне нужно было только показать ей свою способность ею управлять. У всех есть сильные и слабые стороны, но тщеславие – наверно, самая слабая точка у всех. Стоит научиться отнимать его – и победа всегда остается за тобой. Но тогда все случившееся было скорее совпадением моего подросткового максимализма и взрослого не по годам цинизма. Мне было почти все равно, как кончится моя авантюра, что и стало залогом успеха – моя уверенность взяла верх в нашем коротком противоборстве.

Я не афишировал наши отношения с Леной, справедливо полагая, что она все сделает за меня. Так и произошло. Только в ее интерпретации именно она приручила льва, то есть меня. Я не возражал, главное, что Лена своей харизмой оградила меня от внимания других девушек. Взгляды они по-прежнему бросали, но это уже были взгляды проигравших гонку. Лена любила подходить ко мне на перемене и стоять рядом, положив руку мне на спину. Толку от такого стояния было чуть, так как я общался только с парнями, но ей надо было подчеркнуть, что мы вместе. В конце перемены я чмокал ее в губки или щеку и шел за свою парту, а она за свою. Спектакль, да и только.

Пользуясь тем, что моя работа с сайтами стала во многом автоматической, я решил поднажать на учебу. Не столько на учебу, сколько на учителей. Я стал чаще бывать в школе и даже выполнять домашние задания. Приближались экзамены, а я решил получить аттестат с нормальным средним баллом. Путем переговоров мне удалось добиться смягчения отношения к себе за счет дополнительных занятий во вторую смену. Я их оплачивал как дополнительные, якобы от родителей. А на сами занятия приходил с конфетами и цветами. Двойной подкуп сыграл свою роль – мои оценки магическим образом стали исправляться.

После одной из таких вторых смен я шел домой. Вдруг я упал. Уже ударившись об асфальт и проехав по нему лицом, я понял, что это не случайность – я не споткнулся. Не успел я подняться, как новый удар уже ногой опрокинул меня наземь. И вот тут меня начали бить. Чтобы ничего не сломали, я сложился, спрятав голову в локти, и надеялся только, что никто не будет прыгать на нее – череп штука крепкая, но не хотелось это проверять на деле.

Удары выбивали воздух из легких, так что дышать было трудно. Но я молчал, понемногу пытаясь рассмотреть, что же за скоты метелят меня почем зря. Сначала я подумал, что вот она, расплата за пару лет веселых заработков в Сети, и сейчас меня начнут колоть на деньги. Но нет, когда первый шок прошел, то я разобрал, что с присвистом выдыхал из себя один из бьющих. Каково же было мое удивление, когда я понял, что получал по почкам и лицу за Лену. Молодой человек в спортивных штанах тыкал в меня своей кроссовкой, подкрепляя этим свои просьбы отстать от девушки.

Вдруг стало так обидно за столь гопнический способ разобраться в отношениях. Откуда я знал, что Лена с кем-то встречалась до меня. Попытайся он сначала поговорить со мной, то я бы спокойно вручил ему его Лену или хотя бы предложил ей самой выбрать. Но нет, парнишка привел своих дружков, и теперь они почем зря вышибают из меня пыль и дух на заасфальтированной мостовой.

Через минут десять пыл дружков поостыл. Подняться я не пытался, так что, лениво потыкав концами кроссовок, они оставили меня валяться в собственной крови. И, конечно, уходя, герой-любовник прошипел:

– Чтобы я хоть раз еще увидел с ней!

Полежав еще минут десять, я нашел в себе силы распрямиться. С удивлением я обнаружил, что, оказывается, мимо ходят люди – никто не попытался вмешаться или помочь. Я потихоньку сел и провел легкую инвентаризацию потерь. Спина почти не пострадала – ее защитил рюкзак, набитый тетрадками. А вот ноги были все в синяках, руки и лицо были разбиты в кровь. Сильнее всего пострадала правая сторона лица, по ней пришлось несколько ударов носком кроссовки. Из вещей пострадал только мобильник, разбитый вдрызг, несмотря на чехол. И ключи в кармане от одного из ударов несильно проткнули ногу.

Еще через десять минут я смог встать и, прихрамывая, продолжил путь домой. Пальцы рук так опухли, что я не смог найти ключ и позвонил в дверь. Мать ахнула и приняла мое тело в свои объятия. После того, как я отмылся, оказалось, что у меня рассечена бровь и перебит нос. Мать – медсестра местной больницы – сама наложила швы на бровь и измазала меня йодом с головы до пяток.

Отлеживаясь пару дней дома, я перебирал в голове варианты решения ситуации. Я был как тот джинн, который первую тысячу лет хотел одарить того, кто его освободит, вторую тысячу лет – уже просто не причинять вреда. К концу второго дня я дошел в своих мыслях как раз до стадии третьей тысячи лет у джинна. Я перебрал бумажки в своем столе и нашел телефон Романа, единственного, кто, по моему мнению, мог помочь в решении моей проблемы.