Текст книги "Ренард. Книга 2. Цепной пёс инквизиции"

На траве перед строем лежали одиннадцать комплектов доспехов, и по тому, как на него глянул Дидье, де Креньян догадался, что один предназначался ему. И не ошибся.

– Храмовник, – подозвал его Дидье, и когда тот встал рядом, обратился к остальным: – Ну что, готовы проучить обидчика? Дуэлянт, Битый, Жирдяй и вы шестеро, выйти из строя. Никого не забыл?

– Ещё вон тот рыжий, – подсказал де Креньян, понимая, к чему клонит наставник.

– Точно. Ошпаренный, подь сюда.

Конопатый, которого макали в кашу, до последнего делал вид, что не местный и, вообще, случайно зашёл. Но приказы не обсуждаются, пришлось и ему подойти.

– Чего нахохлились, вьюноши? Или не рады?

Радовался лишь Аристид, и то неуверенно. Второй дворянин был серьёзен, Конопатый откровенно трусил, Жирдяй не до конца понимал, зачем его вызвали. Шестерых хоть и трясло, как в падучей, но они, похоже, рассчитывали взять количеством.

Де Креньян уже натягивал стёганый поддоспешник. А чего тянуть, когда всё и так решено?

Глава 6

У Ренарда закружилась голова, перехватило дыхание, и он на какое-то время полностью выпал из реальности. Его мечта почти осуществилась. Пусть не совсем так, как хотелось, и до истинного воина ему ещё далеко, но доспехи-то настоящие. Рыцарские. Всего лишь первый шаг на долгом пути, но он сделает всё, чтобы дойти до конца.

Де Креньян затянул в узел последнюю завязку на куртке и озадаченно замер. Что делать дальше, он, конечно, представлял, но очень приблизительно. Перед ним лежало столько всяких железок, что Ренард и названия-то не каждой знал, а уж куда и какую следовало крепить – и подавно.

Де Креньян ещё бы долго стоял, почёсывая в затылке, если бы на помощь не подоспел сержант Леджер. И первым делом напялил ему на голову странной формы колпак.

– Это ещё зачем? – возмутился Ренард. – Я ж не тётка какая, чтобы чепец носить.

Сержант оборвал его несильной затрещиной.

– Это чтобы твою дурную голову совсем не отбили. Стой молча и запоминай, что к чему, – проворчал он и поднял с травы первую железку. – Это поножи. Их вот сюда… вот так.

Леджер приставил элемент доспеха спереди к голенищу и сноровисто закрепил сзади ремнями.

– Наколенник…

Ещё одна замысловато изогнутая конструкция встала на своё место.

– Налядвенник…

Почти то же самое, что и поножи, только размером побольше, и крепились она на бедро. Леджер повторил манипуляции со второй ногой де Креньяна и приказал:

– Ну-ка, подвигайся.

Ренард прошёлся туда-сюда, посгибал ноги в коленях и даже попрыгал для верности – доспех сидел, как влитой.

– Вроде нормально. А почему заднюю поверхность не защищает?

– А ты собираешься убегать?

– Нет, конечно.

– Тогда и незачем, – усмехнулся сержант. – Руки подними.

Вниз с тихим шорохом заструилось живое железо. Тело облепила кольчуга тройного плетения, расправилась и остановила свой бег где-то на уровне середины бедра. Ренард задрал подбородок, высвобождая голову из кольчужного капюшона.

– Как? – поинтересовался сержант.

Де Креньян взмахнул одной рукой, второй, подвигал плечами… Движения не то чтобы сковывало, но…

– Тяжеловато как-то, – поделился он своими наблюдениями.

– Привыкай, целее будешь, – усмехнулся Леджер и перешёл к следующему элементу. Он затянул на поясе Ренарда латную юбку из нескольких секций, защищающих задницу, пах и верхние поверхности бёдер. Щёлкнул пальцем по средней. – Это самая важная часть. Без гульфика воину никуда. Хозяйство отрубят, тогда и мужик не мужик, и рыцарь не рыцарь…

Пока Ренард размышлял над словами сержанта, тот навесил стальной нагрудник, затянул ремни, прикрепил заднюю часть, сверху нацепил кованый воротник, закрывающий шею и горло.

– А почему спина защищена, раз мы тыл врагу не покажем? – не сдержал язвительного замечания Ренард.

– Получишь по горбу боевым цепом или кистенём, вот тогда и узнаешь, – спокойно ответил Леджер и занялся руками новобранца.

Когда наручи, оплечья и налокотники встали на своё место, де Креньян уже самостоятельно натянул толстые кожаные перчатки, а сержант помог надеть поверх сегментарные рукавицы и тоже их закрепил. Ренард несколько раз сжал и разжал пальцы – неудобно, конечно, но в целом пойдёт.

Напоследок Леджер нахлобучил ему на голову круглый шлем с забралом и закрепил тот ремнём на подбородке.

– Первый готов! – объявил он во всеуслышание.

– А как же меч? – удивился Ренард.

– Да, чуть не забыл. Держи, – с этими словами сержант вручил ему толстую палку и хлопнул ладонью по нагруднику. – Иди обвыкайся.

Ренард с понимающей ухмылкой взял деревяшку и взвесил в руке. Ого. Свинцом её, что ли, залили, тяжелее его старого кацбальгера раза в три. И длиннее намного. С этим понятно, палка должна заменить полуторный меч, но зачем такая тяжёлая? Впрочем, старший наставник знает, что делает. И де Креньян принялся прыгать, ходить и поворачиваться, привыкая к обнове.

Ощущения непривычные. Латы сковывали движения и ощутимо давили на плечи. Доспех хоть и не полный, но фунтов сорок, наверное, прибавил. Ренард захлопнул забрало, глянул в смотровую щель – неудобно, поле зрения сильно перекрывает. Но лучше так, чем, к примеру, получить стрелу в глаз или дубиной по морде. В любом случае нужно привыкать, иначе какой из него рыцарь, без доспехов-то.

– Второй готов! – раздался возглас сержанта Реми.

Следом завопил Аристид:

– Вы мне предлагаете в этом биться?! Старший наставник, это же прошлый век…

Сержант с лязгом захлопнул ему забрало, чем заглушил последнюю часть возмущённой тирады.

– Дурень, тебе же лучше будет, синяков меньше останется.

Де Лотрок недовольно пробубнил что-то в ответ, но никто ничего не разобрал – прозвучало как в бочку.

* * *

Дидье получал несказанное удовольствие от происходящего – это было у него на лице написано. Пусть бой не настоящий, пусть учебный, но бой. Сражение. Битва. Лихие рубаки, звон клинков, лязг железа, кровь бурлит в жилах, бьёт фонтаном из ран… Воин тряхнул бородищей, отгоняя кровавое наваждение, и вышел на середину в роли распорядителя предстоящей схватки.

– Дуэлянт и храмовник, на исходную, – жестом пригласил первых бойцов он и показал, куда встать. – Остальные собрались в круг.

Дидье подождал, пока неофиты выполнят приказание, и огласил правила поединка:

– Бой до первой крови. Других ограничений нет. Участник считается побеждённым, если будет ранен до крови, упадёт на землю или запросит пощады, – сказал он и занял место среди новобранцев. – Начинайте.

Противники шагнули навстречу друг другу и замерли. Изучали друг друга. Ренард застыл в стойке «Глупца», Аристид же принял какую-то мудрёную позу, видимо, из арсенала литалийского обучателя. Тяжёлую палку он снова держал словно шпагу. Двенадцатифунтовый дрын прижимал его руку к земле, но Аристид с упорством, достойным барана, раз за разом возвращался в исходную стойку.

«Вот дурень, ничему тебя жизнь не учит».

Ренард атаковал, не дожидаясь пока де Лотрок накрасуется. Он рывком сократил дистанцию и прекратил мучения соперника, выбив «меч» мощным ударом. Аристид с возмущённым воплем раскрылся, и де Креньян тут же пнул его в грудь. Хотел, как наставник, отправить спесивого зазнайку в полёт, но сил не хватило. Впрочем, всё равно вышло неплохо. Под гулкий звон де Лотрок завалился назад и грянулся наземь, лязгнув доспехом.

– Это было быстро, – одобрительно кивнул Дидье и вскинул руку вверх. – Следующий.

Де Лотрока утащили с арены, его место занял молодой дворянин, которого Ренард некогда перетянул плетью. На штрафных работах он узнал его имя – Анри де Боже, но знакомиться не спешил, да и тот не проявлял ответного желания. Конечно, нехорошо получилось, и не подобает благородному вот так бить благородных, но прошлая жизнь позади. Сейчас они все – неофиты ордена Псов Господних. Эта ипостась уже третья за недолгую бытность Ренарда, и здесь действуют совсем другие правила.

Де Креньян прекратил самокопания и смерил взглядом соперника. Это не Аристид. На нём и доспех сидел как влитой, и «меч» он держал правильно, и стоял в нужной стойке. Этого парня учили обращаться с оружием, как и его. Но что от этого поменялось? Виноватым Ренард себя не чувствовал, а отступать не собирался.

– Начинайте!

Не успел голос наставника смолкнуть, де Креньян уже находился в движении. Обозначил выпад в лицо, скакнул в сторону и с хорошего замаха врезал оппоненту по шлему. Анри повело вправо. В попытке защититься он выставил «меч», но Ренард сбил его «клинок» в сторону и на обратном ходу ударил в забрало. Де Боже засеменил назад, пытаясь восстановить равновесие. Ренард подскочил сбоку и «подрубил» его под колено, выбив левую ногу вверх и вперёд. Анри не удержался и грохнулся на спину, пусть и не так картинно, как Аристид.

Всё. Очередная победа. Наставник остановил бой.

По-хорошему сейчас следовало протянуть руку помощи, оказать честь поверженному сопернику, но де Креньян не хотел играть в благородство. Их тут не в придворные шаркуны готовят и не для королевских балов. Не можешь стоять на ногах – валяйся в пыли. Третьего не дано.

– Следующий.

В круг насильно втолкнули рыжего. Доспехи сидели на нём, как на корове седло, руки ходили ходуном, колени дрожали. Он растерянно оглядывался по сторонам, насколько это позволял сделать шлем и тихонечко подвывал. Но на исходную вышел и даже принял стойку… Изначально сугубо защитную.

«Он что, там под шлемом зажмурился? Жалкое зрелище».

Ренард презрительно сплюнул… Выругался, поднял забрало, сплюнул ещё раз и вопросительно посмотрел на Дидье – мол, вы что, издеваетесь? Тот осклабился и неопределённо пожал плечами – как хочешь, можешь не драться, но тогда тебе зачтут поражение. Ренард нахмурился и раздражённо дёрнул щекой. Он вообще проигрывать не любил, а уж такому тем более.

– Начинайте.

Рыжий завыл громче и беспорядочно замельтешил «мечом», словно от своры собак отбивался. Де Креньян же даже шлем не закрыл, подошёл уверенным шагом, улучил момент, широко размахнулся и обрушил свой «клинок» на голову конопатому. Зазвонило, как в колокол. Рыжий как стоял, так и рухнул на колени, выронив из ослабевших рук «меч». Ренард брезгливо оттолкнул его сапогом, и тот послушно повалился набок. Послышался то ли всхлип, то ли вздох облегчения.

– Брис, – крикнул Дидье. – Этому последнее предупреждение. Будет и дальше так трусить, отправь его в челядь. Ордену такие «воены» даром не нужны. Следующий!

В круг вышел Пухлый и одним лишь своим появлением вызвал смех и улыбки. Доспеха по размеру ему не нашлось, и даже поддоспешник был ему тесен. Нагрудник не сходился с защитой спины, жирные телеса бугрились из-под крепёжных ремней, налядвенники едва закрывали толстые ноги. Руки с локтями прикрывала только стёганая ткань – наручи с налокотниками на жирдяя просто не налезли. Забрало так и осталось открытым – щёки и губы далеко выпирали из лицевой части шлема. Зато увесистый «меч» он держал как соломинку.

– Брис, – поперхнулся старший наставник. – Какого лешего вы из него чучело сделали? Просто поржать?

– Да не налезает на него ничего, Дидье, сделали что могли, – охотливо объяснил сержант и фыркнул, едва сдерживая хохот.

– Ну что, Жирдяй, готов побить храмовника? – обратился к перекормышу Дидье.

– Да как-то робею, ваша милость, – честно признался тот, бросив испуганный взгляд на Ренарда. – Он вон какой грозный… Считай, уже троих уложил.

– А ты не робей, – приободрил его старший наставник с коварной улыбкой. – Если побьёшь, получишь жареного поросёнка в награду. Ну так как, сможешь теперь?

Нерешительный толстяк в мгновение ока превратился в охочую до человеческой плоти фурию. Упоминание о жарком сделало из него воина быстрее, чем все сержанты, вместе взятые.

– Сюда иди! – взревел он раненым зверем. – Ужо я тебе покажу, как плёткой хлестаться!

Жирдяй занёс «меч» и попёр на Ренарда, фыркая, как бешеный бык, и с такими же налитыми кровью глазами. И смёл бы, но тот прянул в сторону у него перед носом и проводил Пухлого ударом «меча» в спину. Тот ойкнул, но останавливаться не собирался, развернулся, загребая ногами, и кинулся снова. И снова огрёб. Пухлый нападал опять и опять, и каждый раз получал по спине.

– Я так весь день могу, – крикнул Ренард, приподнимая забрало, и в который раз увернулся.

А что ещё делать? Дали бы настоящее оружие, тогда бы всё быстро закончилось, а так его просто раздавят. Тем временем Пухлый стал выдыхаться. Он уже и пыхтел громче, и бежал тише, и разворачивался не настолько прытко. Но всё кидался и кидался на Ренарда в желании заполучить обещанный приз.

– Достаточно, – остановил его на девятой или десятой попытке Дидье. – Будем считать, что половину поросёнка ты заработал. И, Брис, подберите ему что-нибудь по размеру. Не дай бог его такого увидят, вся округа над нами ржать будет.

– Будет сделано, – пообещал сержант и потащил упирающегося неофита из круга.

– Следующий.

– Разрешите обратиться, старший наставник, – Ренард поднял латную рукавицу.

– Попробуй, – с интересом поглядел на него Дидье.

– Давайте остальных сразу. Устану я по одному их валять.

– Гордыня – смертный грех, храмовник, – наставительно произнёс старший наставник. – Вам ещё об этом отец Нихаэль не говорил? Впрочем, раз ты такой уверенный… Смотри, только не жалуйся потом.

– Да я как-то не привык жаловаться, – ответил Ренард и перехватил «меч» поудобнее. – Выпускайте уже.

– Ну как знаешь, – протянул Дидье и гаркнул во весь голос. – Реми, выводи своих. Сразу всех шестерых.

* * *

Когда полдюжины «стражников» топая сапогами и громыхая доспехами, забежали в круг, Ренард понял, что немного погорячился. Вот это «выпускайте сразу всех» было поспешным решением. И выбор оружия озадачивал, хотя и был очевиден. Противник выстроился плечом к плечу и выставил вперёд длинные пики. Не всамделишние – с тупым концом – и тем не менее удерживать мечника на расстоянии они позволяли легко.

«Стражники» первыми нападать не спешили, и Ренард прошёлся вдоль плотного строя. Ударил по одному древку, сбил вниз другое, но остальные так и целили ему в грудь и лицо.

«Эх, был бы настоящий клинок, можно было их срубить и сократить дистанцию до приемлемой… А так – палкой о палку бить – нет никакого толка».

И всё же Ренард попробовал. Дёрнулся вперёд, сунулся в обход с одного фланга, с другого… «Стражники» поворачивались ему вслед и раз за разом встречали частоколом своего оружия. Топтались так они долго. Де Креньян, несомненно, что-нибудь да придумал, если бы ему дали ещё немного времени. Но ему не дали.

– Не позорьте меня, охламоны! Покажите, чему я учил! – рявкнул Реми, ободряя своих подопечных. – Проиграете – каждый по десять палок получит. Лично выпишу. Победите – вторая половина поросёнка ваша! Вперёд, недоделки!

– Мне, чур, заднюю! – выкрикнул Пухлый, но его вопль утонул в воинственном кличе атакующих.

– Р-р-р-ра-а-а!

Ренард понял, что те не отступят и неохотно попятился. По одному он бы их перебил, но сейчас вряд ли получится. Строй «стражников» двинулся вперёд, изогнулся дугой, охватывая противника в клещи. Пока центральные тыкали его в лицо, отвлекая внимание, двое фланговых изловчились и сунули свои пики Ренарду под ноги. Тот запнулся, кувыркнулся на спину. Встать уже не успел.

– Р-р-р-ра-а-а! – снова громыхнул воинственный клич.

И воодушевлённые падением врага неофиты накинулись на него всей гурьбой. В воздухе повис непрерывный грохот – то Ренарда колотили учебными пиками. Де Креньян отмахивался как мог, бил мечом, закрывался руками, но «стражники» только больше распалялись. Ещё повезло, что пики были длинные – ни замахнуться толком, ни ударить – иначе бы легко не отделался. А так – лишь звон в ушах и горький вкус поражения.

– Достаточно. Хватит, я сказал! Реми, оттащи своих оголтелых! – наконец прекратил избиение Дидье и подошёл к поверженному де Креньяну. – Цел, храмовник?

– Вроде цел, – ответил тот, откинул забрало и растянулся на траве звездочкой.

– Не след недооценивать противника, даже если ты сильнее его. Уяснил? И не выпендривайся больше, я такого не терплю, – назидательно произнёс Дидье, посмотрев на Ренарда сверху вниз. – Всё, поднимайся. Потом научу, что в таких случаях делать.

* * *

За ужином «стражники» шумно отмечали победу. Поросёнок оказался небольшим, и всем досталось всего по кусочку, но это не отменяло торжественности события. Стражники повергли будущего рыцаря. Пусть в ненастоящем бою, вшестером и под руководством опытного сержанта, но что было, то было – и этого не отнять.

«Воины» же пребывали в прескверном расположении духа. Даже Ренард, одержавший три победы из пяти возможных, вяло ковырял ложкой кашу. Не унывал только Пухлый, единственный из всех, кто свёл схватку вничью.

Кстати, свою половину поросёнка он сожрал сам, обглодав до последней косточки.

Глава 7

Страсти понемногу улеглись, и вскоре жизнь новобранцев приобрела размеренный ритм. Ранний подъём, поздний отбой, кормёжка утром и вечером. Дважды в декаду их забирал отец Нихаэль. Раз в месяц объявлялся хозяйственный день. Остальное время полностью посвящалось обучению. Сержанты гоняли отроков в хвост и в гриву, прививая навыки боя. Старший наставник отобрал особенно перспективных и натаскивал их с утроенным усердием.

Штрафные работы никуда не делись, и хотя Дидье лютовал уже меньше, попасть на конюшни или на кухню было по-прежнему проще некуда. Но даже грязный и тяжёлый труд старший наставник использовал, чтобы укрепить тело и закалить дух своих учеников. Очень скоро Пухлый избавился от лишнего жира, у Аристида заметно убавилось спеси, а Конопатый стал посмелей. Не сильно, но его уже не так колошматило, когда он выходил на тренировочный бой.

Неофиты постепенно отвыкали от прежней жизни, обретали смысл новой и незаметно превращались в Псов. «Стражники» сплотились в настоящий отряд и уже не чувствовали себя ущербными. «Воины» из простолюдинов тоже быстро нашли общий язык и сбились в устойчивую группку. Благородные хоть и держались особняком, но к соседству крестьян притерпелись и уже не вскипали от случайного взгляда или неосторожного слова.

Даже Ренард, который всегда был сам по себе и не страдал от недостатка друзей, держался вместе со всеми. С де Лотроком и де Боже сохранялся враждебный нейтралитет, но с остальными сложились нормальные отношения, а с Этьеном так даже приятельские.

Кстати, занятия у отца Нихаэля все полюбили – очень уж сладко спалось под тягучий шелест его голоса. Де Креньян, да и остальные отроки, очень быстро выработали умение спать сидя и с открытыми глазами. Главное было – не храпеть, и не крениться набок, чтобы дежурный сержант не заметил. У Ренарда получалось. Он специально занимал место на последней скамье у стены и погружался в сладкую дрёму, едва святой отец начинал говорить.

Сквозь сон пробивались речи о всеведении Триединого, о благости его сыновей, о смертных грехах, о райских кущах и адском чистилище, о неправедности древних богов, их служителей и последователей. Ничего важного и нужного отец Нихаэль пока не сказал и обучать тайноцерковной магии не торопился, хоть и обещал. Впрочем, никто и не настаивал, пока всех всё устраивало.

Время шло, ничего не менялось. Похожие один на другой дни чередовались без происшествий и неожиданностей.

Но ведь их так и называли, потому что они всегда случаются неожиданно. Вдруг.

* * *

В то злополучное утро Дидье посчитал, что неофиты уже достаточно подготовлены и решил ввести в обучение новую дисциплину.

– Арбалет!

На самом деле, он держал в руках целых два.

– Это, – Дидье поднял над головой первый образец, – облегчённый кавалерийский. Основное оружие молодых Псов, когда… если вы попадёте в триал. К тому времени вы должны уметь его взвести стоя, сидя, с седла, на бегу и даже на скаку. И стрелять из него без промаха, желательно, не в спину товарищу.

Неофиты заметно оживились – предположение старшего наставника показалось им забавным. Это каким нужно безглазым бараном быть, чтобы подстрелить своего же? Да там и надо-то всего – ничего не делать, чего уж проще. Даже деревенский дурачок справится. Дидье выдержал паузу, дождался, пока все успокоятся и продолжил:

– Это, – он показал всем поистине монструозную конструкцию, – тяжёлый пехотный. Незаменимая вещь при стрельбе из укрытий, со стен и замковых башен. Крайне убойная и дальнобойная. Её будут осваивать стражники.

– И как такую дуру натягивать? – не сдержал удивления кто-то из них.

Вопреки ожиданиям, старший наставник посчитал вопрос уместным, поэтому орать не стал и объяснил. Правда, в своей обычной манере:

– Каком кверху. Вернее, спиной. Это настолько просто, что справится самый тупоголовый. А кто не сможет, тех в челядь отчислю.

Известие снова взбудоражила отроков – в челядь никто не хотел. Даже самые закоренелые простолюдины почувствовали вкус к ратной службе и возвращаться к простецкой работе не горели желанием.

– Начинаем, – закончил вводную Дидье. – Сержанты всё объяснят.

Те уже стояли на исходном рубеже. Брис, Реми и Леджер. Каждый у заранее приготовленного стола, на которых дожидались своей очереди арбалеты, натяжные приспособления и боевые болты в специальных подсумках. Вызывать начали сразу по трое.

Ренард подошёл в числе первых.

Де Креньян был уверен в себе, но всё же немножечко волновался. До соломенного щита навскидку шагов тридцать, из лука он бы легко уложил стрелу в центр, но арбалет всё-таки оружие непривычное, а вдруг не получится…

От козьей ноги Ренард сразу отказался. Двойной крюк с ухватистой рукояткой покрутил, рассмотрел и тоже отложил в сторону. После чего взял арбалет, упёр сапог в стремя, ухватил толстую тетиву и, поднатужившись, натянул. Та послушно села на зацепной «орех» и там напряжённо застыла. Сержант Леджер, внимательно наблюдавший за каждым этапом, одобрительно кивнул и ткнул пальцем в мишень.

– Твоя вон та, крайняя.

Ренард вложил короткую, толстую стрелу в желобок, выдохнул и поднял увесистую конструкцию на уровень глаз. Замер, прицелился и, задержав дыхание, нажал спусковую скобу. Тетива коротко тренькнула, завибрировала, плечи арбалета рывком распрямились… Тут же глухо стукнуло – короткий болт вошёл почти в центр, по самое оперение.

– Хорошо, – похвалил его Леджер. – Давай-ка ещё разок.

Вторая попытка далась Ренарду легче. Дидье оказался прав – ничего сложного, гораздо проще, чем из лука стрелять. Уложив ещё две стрелы рядом с первой, де Креньян вернулся в строй в превосходном настроении. Ему и новое оружие понравилось, и получилось, считай, с первого раза, да и лишний плюс в глазах наставника заработал.

Выход Пухлого новобранцы встретили улыбками, оживлённым перешёптыванием и насмешками. Все прекрасно помнили, как сильный не по годам, но неуклюжий отрок порвал тетиву в первый же день. Помнили это и сержанты. Брис, которому достался этот стрелок, навис над ним строгой наседкой и внимательно следил, чтобы он ничего не сломал. Но обошлось.

Брис выдал ему боевой болт и с облегчением выдохнул.

– Эту, что ли, штуковину нажимать?

Пухлый повернулся с глупым вопросом к сержанту и наставил на него арбалет.

– Куда ты!.. – заорал Брис…

…и рванул в сторону, скручивая корпус в прыжке – жирдяй уже тронул «штуковину».

Рычаг подался под толстыми пальцами, хлопнула тетива, сочно чавкнуло.

В воздухе повис тягучий вибрирующий звон.

Отрок, сменивший Ренарда на третьем рубеже, странно дёрнулся, булькнул горлом и медленно осел на колени. Постоял так немного, завалился набок, дрыгнул ногой и затих.

– …целишь, дубина ты стоеросовая! – закончил фразу сержант, влепил незадачливому стрелку оплеуху и вырвал оружие из его рук.

– Что я сделал не так? – обиженно захлопал глазами переросток, потирая покрасневшее ухо. – Просто спросил…

– Спросил он! Это ты ему расскажи!

Сержант в сердцах сплюнул под ноги, швырнул арбалет на стол и поспешил к третьему рубежу. Там над телом новобранца склонился Леджер. На вопросительный взгляд товарища он лишь покачал головой.

– Отошёл уже. Стрела сердце пробила.

За спиной Бриса нарисовался Пухлый.

– А чего это тут? – спросил он с любопытством в голосе и вдруг изменился в лице. – Ой, да что же это, Господи Триединый… Я не хотел… Вставай… Очнись…

Он растолкал дюжих сержантов, упал рядом с отроком на колени и принялся того тормошить.

– Вставай! Поднимайся! Чего ты?!

– Прекратить! – гаркнул Дидье, отшвыривая голосящего отрока словно пушинку. – Ты и ты, ко мне. Уберите его! Брис, проследи! Реми, Леджер, этих – в казарму! А ты, стрелок, пойдём-ка поговорим.

Старший наставник сгрёб жирдяя за шиворот и потащил за собой. А тот даже не упирался, только носом жалобно хлюпал и сопли растирал по лицу рукавом.

Двое из «стражников» подошли к бездыханному телу, замешкались в нерешительности, но злобный окрик Бриса быстро привёл их в чувство. Они подхватили убитого за ноги, за руки и под приглядом сержанта поволокли того к главной башне. Остальных Леджер с Реми погнали в расположение.

Новобранцы покидали ристалище пришибленными и подавленными. Даже Ренард, уже видевший смерть и сам ходивший по краю, чувствовал себя не в своей тарелке. И пусть убитый не был ему другом, пусть нравы здесь суровые, но погибнуть вот так, ни за что… Приятного мало.

До вечера и всю ночь неофитов не трогали, дали прийти в себя.

О дальнейшей судьбе Пухлого оставалось только гадать.

* * *

Следующий день стал внеочередным хозяйственным. Отрокам предстояла помывка, постирка и прочие радости водных процедур. За ночь многие оклемались, а тёплый ветерок и яркое солнышко сдули последние следы неприятных воспоминаний. В юном возрасте потрясения надолго вообще не задерживаются, а когда идёт смена впечатлений, так и подавно.

Памятуя вчерашние события, сержанты не лютовали и на дисциплину смотрели сквозь пальцы. Поэтому на речку новобранцы шли шумной гурьбой, все обвешанные грязной одеждой, с ушатами в обнимку и с кусками чёрного мыла в руках.

Брусчатка мостовой сменилась натоптанной тропкой, та обогнула замковую стену, нырнула вниз, и вскоре под ногами зашуршал жёлтый песок. Неофиты оказались на пляже. Здесь Вилона закладывала петлю, и пологий берег плавной дугой вдавался в её глубокие воды. Как раз там заросли высокого камыша и рогоза прерывались широким прогалом, и с каждого края были устроены деревянные мостки.

Ренард не стал терять времени даром, шагнул на дощатый настил и принялся застирывать подштанники. Остальные же не спешили. Кто-то сразу рухнул в тёплый песок, кто-то разнагишался и ринулся в воду, кто-то просто смотрел, как Вилона мерно катит упругие волны вдаль. Но, как бы там ни было, вода смыла последний налёт тревог и печалей, и скоро над рекой то и дело слышался хохот, а россыпь весёлых брызг засверкала радужными бликами.

Сержанты наблюдали-понаблюдали, как подопечные озоруют, да и растянулись на травке под тенистым кустом. Истина испокон века известная: солдат спит – служба идёт. Да и что здесь может случиться? Разве что ногу кто-нибудь рассечёт о ракушку или воды нахлебается. А в остальном… Отроки молодые, сильные – присмотрят друг за другом, если что.

Тем временем первые восторги утихли, и новобранцы принялись стирать и мыться. Ренард отжал последнюю рубаху, кинул её в ушат к остальному белью и залез в воду по пояс. Пучок камышовых листьев мылился неохотно, но в целом неплохо заменял мочалку. Поплескавшись так с четверть часа, де Креньян направился к берегу чистый, как заново народился, и с растёртым до красноты телом.

За спиной громко плеснуло.

– Ого! – заметил Конопатый, сидевший на краю одного из мостков. – Рыбалка здесь, наверное, знатная. Вон какие чушки плюхают.

– Сом, наверное, – ответил другой новобранец.

– Или осётр, – подключился к обсуждению третий. – Эх, сети бы поставить…

Ренард рыбалкой никогда особенно не увлекался, поэтому равнодушно посмотрел на расходящиеся среди волн круги и продолжил свой путь. Он уже почти вышел из речки, когда снова плеснуло, и в воздухе зазвенели колокольчики девичьего смеха.

Показалось? На этот раз де Креньян обернулся с живым интересом.

Плеснуло ближе к берегу, над водой появилась прекраснолицая дева с отливающими бирюзой волосами. Она стрельнула изумрудными глазками, вынырнула по пояс, продемонстрировав изумительно округлые груди, и пропала мимолётным видением. Но те, кто её заметил, так и замерли соляными столбами, не в силах оторвать от реки заворожённых взглядов.

Когда зеленоглазая вынырнула у самых мостков, Конопатый чуть в воду не сверзился. А та ловко подтянулась, опёрлась локтями о доски настила и стройный стан изогнула, позволяя себя рассмотреть всем желающим. Мокрые бирюзовые пряди рассыпались по плечам, едва прикрывая налитые груди, вода заструилась по гладкой спине, стекая в ложбинку меж пухлых окружностей, крупные капли сверкали на тонкой талии, украшая крутые бёдра вереницей драгоценных каменьев…

Впрочем, крутые бёдра и ложбинку меж пышных округлостей отроки уже сами себе напридумывали. Ничего этого видно не было – всё, что ниже пупка, скрывали мутные воды Вилоны. Но и этого хватило, чтобы у новобранцев поглупели глаза, рот переполнился слюной вожделения, а чресла каждого налились кровью и закачались похотливыми маятниками.

Последнее не укрылось от внимания девы. Она в ответ игриво хихикнула и потянулась к Конопатому пухлыми алыми губками.

– Хочешь жаркого поцелуя, сладкий? – мурлыкнула зеленоволосая, обжигая неофита томным взглядом. – Ну, иди же ко мне…

Под хрустальный перезвон её голоса отрок пустил уголком рта тягучую струйку слюны и всем телом подался навстречу. Он уже был готов испытать неземное блаженство… Дева отшатнулась в последний момент.

Но не сбежала. Взяла его за руку и положила ладонью себе на грудь.

– Нравится? – с улыбкой спросила она, сверкнув жемчужными зубками.

– Д-ды-а-а… – промычал тот, замотал головой, словно глупый лошак, и принялся мять пальцами податливую плоть.

Глаза его стали настолько пустыми, что сквозь них можно было рассмотреть череп изнутри. И то лишь для того, чтобы обнаружить полное отсутствие мозга.

Но он оказался такой не единственный. Понравилось всем без исключения.

Над Вилоной прокатился слитный судорожный вздох, и отроки ринулись в речку, чтобы присоединиться, а то и сменить Конопатого. Вода вскипела от множества ног и тут же опала, неофиты замерли в замешательстве – из глубины одна за другой стали появляться новые девы. Прекрасноликие, соблазнительные, одна прекрасней другой. И каждая манила, звала, обещала… Как тут не растеряться?

– Чур, моя крайняя! – завопил кто-то дурным голосом и первым устремился на глубину, загребая руками.

Как по команде, за ним понеслись остальные. Отроки упорно преодолевали толщу воды, толкались, а то и шпыняли соседей. Каждый хотел успеть первым, каждый боялся, что ему не достанется. В паре мест завязалась драка, кто-то кого-то топил, кто-то отмахивался, кто-то ругался и богохульничал. А зеленоволосые девы всё смеялись хрустальными голосами, манили округлостями, обещали неземное блаженство…