Текст книги "Ирландец"

Дмитрий Шимохин, Алексей Владимиров
Ирландец

Глава 1

Разлепив глаза, я бросил взгляд на электронные часы, стоящие на старой обшарпанной тумбочке у моей кровати. Шесть утра ровно, переведя взгляд на окно, за которым лучи солнца, словно воры, пробирались в комнату сквозь плотные шторы. Уже неделю дома, но все ровно непривычно просыпаться без крика «Рота подъем».

Другие парни после дембеля, может, и отсыпаются сутками напролет, но со мной это не работало. Во-первых, привычка рано вставать на пробежку, ну а во-вторых, батя. Собственно, он и привил мне эту привычку вставать рано утром независимо от дня недели, поскольку сам поднимался в полшестого утра и начинал шарахаться по квартире, шоркая тапками по полу.

Это утро ничем особым не отличалось от предыдущих. Разве что это была суббота, и на дворе стояла удивительно теплая весна.

По сложившейся традиции послышался звук шаркающих тапок, спустя пару минут раздался треск включенного телевизора. Сквозь орущие голоса я услышал все те же скрипы, издаваемые старым креслом, в котором постоянно сидел отец.

Тут же раздался голос мамы:

– Выключи свою шарманку, дай ребенку поспать.

– Этому ребенку уже двадцать один год, я в его возрасте на заводе в две смены пахал, – парировал отец. Тут же послышался звук чирканья спички о коробок, спустя пару мгновений я почувствовал запах дыма от папирос. Да, «Беломорканал» не спутаешь ни с чем.

Скинув с себя одеяло, я уселся на край кровати. Потер лицо руками, встал и прибрал за собой постельные принадлежности. Надев спортивные штаны и футболку, я вышел в коридор нашей старенькой, давно требующей ремонта трешки, где меня встретила мама. Она держала в руке глубокую чашку и в ней ложкой взбивала тесто для оладушек.

– Сынок, ты что так рано подорвался? Поспал бы еще немного, а я бы к этому времени оладушек напекла.

– Я выспался, мам. Да и на пробежку надо.

Переведя свой взгляд в зал, я увидел отца, сидящего в кресле. Справа от него на журнальном столике в стеклянной пепельнице дымился окурок папиросы. Отец не обращал на меня внимания и пялился в телевизор.

– Когда на работу будешь устраиваться? – хриплым голосом произнес отец. – А то и так уже неделю как дома, бездельем страдаешь.

– Отстань ты от ребенка. Два года его не видела, успеется с работой, – произнесла мама, защищая меня, и направилась на кухню.

– Я в твои годы на заводе в две смены пахал, – брюзжащим голосом произнес батя.

– Да слышал я уже про это сто раз, – улыбнувшись, ответил я. – Ладно, мне на пробежку, пойду.

– А ты в сто первый послушай. – Отец потянулся за папиросой, приплюснул кончик и зажал ее зубами. Чиркнул спичкой, по комнате разлетелся удушающий запах табака. – Так вот, если б все в стране работали, не было бы такого бардака. А то все хотите нахаляву. Вот постой для начала за станком шестнадцать часов, почувствуешь эти заработанные деньги и не станешь их по пустякам тратить.

Я не хотел еще раз выслушивать его историю про то, как он работал на нашем металлургическом заводе, и пошел на кухню к маме.

Отец был передовиком производства, но внезапно пришли девяностые. Развал страны, денег нет, я маленький, маму сократили, и он один нас тянул. Но как-то раз на завод приехало несколько дорогих иномарок с крепкими ребятами. Некоторые из них прошли в здание администрации завода, а остальные стояли у дверей цехов и никого не выпускали. Ну так мой же батя герой. В одиночку решил все уладить, вот и уладил. Раздробленный коленный сустав, перелом ребер и шейных позвонков, а вдобавок сотрясение мозга. По итогам «герой» остался инвалидом второй группы, а начальство вместо благодарности за то, что заступился за родной завод и не хотел отдавать его супостатам, заявило: «А тебя никто не просил, ты сам виноват, раз полез».

Более того, ребятки-то с директором все гладко перетерли и остались, как сейчас говорится, «партнерами по бизнесу», а батя мой за правду сидит дома и шаркает ногами.

Зайдя на кухню, я уселся за стол. Мама уже жарила оладьи.

– Опять тебя отец донимает своей болтовней? – улыбнувшись, произнесла мама.

– Мам, мне ребята предлагают курьером подрабатывать, – ответил я. – В понедельник на собеседования пойду. Говорят, зарплата достойная. Думаю, на первое время сойдет, а там буду что-нибудь получше подыскивать.

– Женя, в холодильнике в контейнерах тебе еду приготовила, возьмешь. А то опять весь день будешь голодный, а потом побежишь на свою тренировку, так и не поев, – нежным голосом сказала мама. – Я сама хотела тебе собрать, думала, ты подольше поспишь, а сейчас руки в муке, не знала, что ты рано встанешь. А то сегодня на работе буду допоздна. Заведующая сказала, наш детский сад нужно подготовить, в понедельник проверка приезжает, вот всех воспитателей и вызвали. Будем наводить шик да блеск.

– Да все нормально, мам, не останусь голодным, не переживай.

– А отца не слушай, этот коммунист со своим телевизором уже задолбал, смотрит одно и то же. Там ведь с утра до вечера: надо… нужно… Засирают людям мозги, а по итогу ничего не делают.

Я взглянул на телефон, полседьмого.

– Если не торопишься, то скоро будет все готово, – продолжила мама.

– Нет, спасибо. Позавтракаю после пробежки. – Я встал из-за стола и вышел в прихожую, обувшись, спустился вниз на улицу.

Неподалеку от нашего дома располагалась спортивная площадка, остатки советской роскоши. Размяв все мышцы, я начал неспешно наматывать круги.

Одновременно я обдумывал дальнейшие свои действия, как говорится, куда податься, куда устроиться на работу, ведь университетов мы не кончали. За плечами местная фазанка[1]1
  До 1940 г. ФЗУ – фабрично-заводское училище, в свое время это были кузницы рабочих рук, специалистов среднего класса, не было времени у подростков учиться, сидеть за партами, получали основные навыки по специальности и шли на производство. В 1990 г. ПТУ, но название сохранилось.


[Закрыть], что неподалеку от нашего дома. Да и не только я, собственно, ее окончил, но и все мои дворовые друзья. Кто на тракториста, кто на стропальщика, а я сварщик четвертого разряда, по крайней мере, так в дипломе указано.

Ну и куда, собственно, с таким образованием в наше время устроишься? Ни заводов, ни какого-то производства. В этом я с батей согласен, одна торговля кругом, а производить нечего. Вместо заводов настроили торговых комплексов с кинотеатрами, а чтоб устроится туда даже уборщиком, так предъявите диплом о высшем образовании со стажем работы на подобной должности не менее пяти лет, да еще чтоб мордой вышел, что совсем не про меня.

С детства дрался, никому не прощал обиды или унижения. Ну а как с отцом беда случилась, так вообще озлобился на весь белый свет.

В одном из зданий металлургического завода, где работал отец, был клуб «Патриот». В общем, ничего особенного, лыжи, футбол, волейбол. Но было там то, что меня заинтересовало, – бокс. Собственно, секция бокса существовала просто на бумаге да на соревнованиях. А по факту школа рукопашного боя.

Данная секция мне дала многое в жизни, а главное, помогла пережить все тяготы и невзгоды армейской жизни. Все благодаря тренеру, Григорию Максимовичу Дубовому, или просто дяде Грише. Он КМС по боксу в полутяжелом весе. Поговаривали, что его «попросили» уступить на Олимпиаде 1980 место самому Заеву, но это не точно.

Сколько подач в свой бубен принимал за свою недолгую жизнь, я уже и не помню. Бровь рассечена, нос трижды свернут на сторону. Куда с таким таблом устроишься, разве что доставщиком, да и то надо собеседование пройти.

За размышлениями о прошлом и туманном будущем время пробежки пролетело быстро. Сделав еще несколько силовых упражнений на брусьях и турнике, обливаясь потом, я вернулся домой.

Войдя в квартиру, скинул с себя липкую вонючую футболку и прошел в свою комнату. Взяв полотенце, я направился принять прохладный душ. После непродолжительных водных процедур вышел из ванной и окрикнул маму.

– Ушла, – раздался хриплый голос отца. – Фигней бы не страдал, а пошел бы и помог ей.

– Мне на тренировку надо.

– Опять к Гришке, в его вонючий подвал?

– Ага!

– Вот же зараза, живой еще, – еле слышно буркнул отец себе под нос и снова потянулся к пачке папирос.

Я глубоко выдохнул и пошел в комнату собирать сумку для похода в спортзал, поскольку до вечера отца не смогу вытерпеть с его заеб… ми.

Кинув в сумку перчатки, трусы и майку, я собрал из холодильника контейнеры, что приготовила мама, и отправился в спортзал.

Он располагался в пяти остановках от дома, но, как говорится, бешеной собаке сто верст не круг, да вдобавок к этому времени у меня было навалом до открытия зала.

Проходя по скверу, я уселся на лавочке и перекусил маминым кулинарным шедевром. Неторопливо уплетая котлетки, я глазел по сторонам. Два года не было меня, но ни хрена не изменилось. Посидев, подышав свежим воздухом еще немного, я взглянул на телефон, почти десять, наверняка ребята уже в зале.

Встав с лавочки, я неспешно поковылял в сторону спортзала. Спустя полчаса уже был на месте. Потянул за ручку старой облупившейся железной двери, она предательски скрипнула и отворилась. Ничего не меняется, я улыбнулся и шагнул внутрь.

Идя по узкому коридору, освещаемому тусклой лампочкой Ильича, впереди услышал голоса и звуки ударов по груше.

Я прошел мимо раздевалки и прямиком направился в зал, встав в проеме дверей.

– Да что ты ее гладишь, как барышню по жопе. Бей что есть силы, – выкрикивал на новичка мутузивший в углу старую потрепанную грушу Григорий Максимович. – Правой, левой… Вкладываю всю силу в удар. Корпус, корпус доворачивай.

На площадке для проведения поединков, или попросту ринге, спарринговались мои товарищи и друзья детства, Саня-Кувалда и Костя-Малыш. Заметив меня, Кувалда замер на месте и кивком указал Малышу на меня. Оба замерли, словно увидели приведение.

– Чего встали, я команды не давал и свистка не слышал, поскольку в этом зале он только у меня, – хрипловатым басом произнес дядя Гриша.

Малыш выплюнул капу и указал рукой на меня, Григорий Максимович перевел взгляд на меня, слегка прищурился, на пару мгновений вытянув шею вперед. После чего медленно вставил свисток в рот и дунул.

– У всех перерыв пятнадцать минут.

Дядя Гриша медленно вразвалочку двинулся в мою сторону. Подойдя ближе, он поднял правую руку, согнутую в локте. Я скинул сумку с плеча и также согнул руку, после чего наши ладони встретились. От такого приветствия эхо разлетелось по всему залу. Эта картина напоминала встречу Датча и Диллона из культового боевика «Хищник».

– Портки с портянками за дедушками стирал? – с улыбкой пробормотал дядя Гриша, пытаясь вывернуть мне руку.

– Ага, все как ты завещал, – ответил я, заламывая ему кисть как в армрестлинге. – Я просто им сказал, что у меня на это дело аллергия.

Тут же дядя Гриша рассмеялся. Отпустил руку и похлопал меня по плечу.

– Ну а, если по-честному, – продолжил я, – мне повезло, Серега-Большой в дедах был, так что он объяснил всем за меня.

– Да, толковый он паренек.

– Кстати, как он? Забегал? – спросил я дядю Гришу.

– Ага, забегал, перед тем как его менты упаковали.

Я замер с открытым ртом, не зная, что сказать. Спустя пару мгновений сухо сглотнул.

– Так ты ничего не знаешь? – протянул чуть слышно дядя Гриша.

Я покачал головой.

– Пойдем, присядем. – Тренер кивком указал на лавочку у стены и тихонько двинулся к ней. Я последовал за ним. Усевшись на лавочку, дядя Гриша продолжил: – После дембеля пришел сюда, сказал, что завязывает с боксом. Ну, как и у всех, проблемы с работой, а тут предложили местечко. Охранником в новый ночной клуб в центре, москвичи построили. Работа непыльная, смотри за порядком и всего делов. Тем более его почти весь город знал, ну а тут залетный зашел. Сынок какой-то шишки из Москвы. Ну, начал указывать, как жить, Серега его попросил вежливо покинуть заведение, все присутствующие это подтверждали на суде, но паренек не унимался. Так Серега схватил его за шкирку и из клуба выкинул, а тот кинулся к машине, достал ствол и начал шмалять. Благо был травмат, никто не пострадал. Серега слегка вышел из себя, хотел было успокоить паренька, ну так, чутка в бубен ему дал, а тот с его подачи упал и башкой о ступеньку клуба. В общем, девять лет ему дали.

– Охренеть. А че в охранники-то пошел? Мог бы и в менты.

– Ты сам-то понял, че сказал? Какая ментура? Ты хоть одного из ваших покажи, чтоб приводов не было. Вы же по малолетке чудили, или уже забыл? – я опустил глаза в пол. – А вот менты ничего не забывают. Ладно, хватит о былом. Переодевайся и на ринг, хочется посмотреть, как Кувалда тебе почки опустит. – Дядя Гриша рассмеялся.

– Не дождешься, или ты не помнишь, что с ним было в наш последний спарринг? – Я встал и направился в раздевалку.

– Это было больше двух лет назад, – вслед мне кинул дядя Гриша.

Открыл дверь раздевалки, в нос ударил резкий запах пота, грязных носков и трусов. Начал переодеваться, и в комнатушку залетели пацаны.

– Здорова, Жека, – выкрикнул Саня-Кувалда и крепко обнял за шею.

Тут же к приветствиям присоединились все остальные. Среди моих друзей и знакомых мажориков не было. Все из рабоче-крестьянских.

– Жека, какие планы на вечер? – спросил Костя-Малыш.

– Да вот только Саньку почки опустить, и план на сегодня выполнен. – Тут все закатились от смеха.

– В общем, есть предложение, – начал Саня-Кувалда. – Мы тут с пацанами забронировали столик на теплоходе. Так что сразу после тренировки едем на набережную. Ты как?

– Да я, в принципе, не против. Дядя Гриша тоже идет?

– Не-е, у него дача. Он и так сегодня уже задержался, – протянул Леха-Жила.

– Ну, тогда, чтоб старика не заставлять долго ждать пойдем на ринг, пару раундов – и отдыхать, – с улыбкой произнес я, ударив перчаткой о перчатку, все мы направились к рингу.

Там все прошло как обычно, дрались вполсилы. Дядя Гриша качал головой, понимая, что нам не до этого. В общем, через пару часов таких танцев на ринге, приняв душ, мы были готовы. Оставив сумки с вещами в раздевалке, мы выдвинулись в сторону набережной. Поскольку машин ни у кого не было, пришлось идти пешком, но это было еще и лучше.

Пока болтали о том о сем, незаметно подошли к набережной, где красовался теплоход «В. Чкалов». Он был уже давным-давно списан и сейчас служил как гостиница-ресторан. Поднялись на третью верхнюю палубу, и нас проводили за столик. Тут же подошел официант, раздал нашей четверке меню.

– Готовы сделать заказ сейчас или немного ознакомитесь с меню? – вежливо спросил он.

– Да че тянуть, давайте сейчас, – ухмыльнувшись, произнес Саня-Кувалда. – В общем, по две порции шашлыка, ну и холодненького пивка по кружке прямо сейчас.

– Хорошо. Пиво сейчас принесу, а шашлык придется подождать. – Официант кивнул и удалился.

– А че так мелко, пива по кружке. Мы ведь все-таки Жекин дембель отмечаем, – протянул Леха-Жила.

– Жарко, а пивком просто горло промочить, – ответил Саня. – Ты уже неделю дома, а пришел в зал только сегодня, че делал-то все это время?

– Пока на прописку доки сдал, потом в военкомат, да еще батя ноет, чтоб на работу скорей устраивался. Вон Леха же забегал, ему вкратце рассказал. Или ты ничего не сказал?

– Да рассказывал, просто хотели тебя увидеть, – ответил Костя.

В этот момент официант принес пиво. Саня схватил кружку прям с подноса и, не успел паренек-официантик расставить остальные, осушил ее и вернул: – Будьте добры повторить.

Официант кивнул и удалился.

– Ты, как всегда, самый голодный и нетерпеливый, – кинул ему Леха.

– Я просто попробовать, вдруг шмурдяк, чтоб вы, парни, не траванулись. А встречины отметить, так водочки закажем, и не раз, – вытирая рот рукой, ответил Саня.

Спустя некоторое время все тот же официант принес шашлык. Тут же заказали и водочки.

Разговаривали обо всем, про Серегу-Большого, почему он так поступил, да про мажориков. В общем, обо всем помаленьку.

Спустя несколько часов нашего застолья за соседний столик сели три обалденно красивые девчонки лет по двадцать. Они заказали бутылку шампанского, салатиков и прочей девчачьей ерунды.

Посидев еще немного, Саня нацепил на себя маску героя-обольстителя и пошел соблазнять.

– Девчонки, доброго вам вечера.

– И тебе не хворать, – ответила блондинка.

– А может, мы сдвинем столики и познакомимся поближе?

– Ребята, давайте сразу расставим все точки, – ответила брюнетка, сидящая к нам лицом. – Мы не ищем знакомств, у нас есть парни. Мы с девчонками хотим просто посидеть спокойно, своей компанией.

– Все, я вас понял. Удаляюсь, – ответил Саня и с грустной мордой сел обратно за столик.

– Ну что, словил удар под дых, – буркнул с ехидцей Леха-Жила. Мы тут же рассмеялись.

– Да блин. Такого удара я никак не ожидал. Чистый нокдаун, но зато честно и сразу в лоб, а это достойно уважения.

Мы сидели, отдыхали, столики вокруг нас начали занимать желающие отдохнуть. Вскоре на места неподалеку села компания горцев, и их взгляды сразу устремились на девушек, к которым хотел подкатить Саня-Кувалда. Поначалу они что-то выкрикивали и махали руками, но дамы не обращали на них внимания, собственно, как и на всех окружающих.

С пустя какое-то время один из инородцев подошел к девчонкам.

– Ждешь особо приглашения? – спросил он блондинку. – Я тебя зову, а ты не отвечаешь. Пойдем к нам за столик.

– Мне и здесь хорошо, – резко ответила девушка.

– Ты че такая дерзкая? Пошли, я сказал. – И он схватил ее за руку. Девушка тут же закричала.

– Она же тебе сказала, что ей здесь нравится сидеть. Или ты непонятливый? – вскочил из-за стола Саня-Кувалда.

– Ты вообще кто такой, муж ее, чтоб так говорить? – ответил парень, оскаливаясь и не отпуская руки девушки.

– Ну все, пацаны, он меня достал, – буркнул чуть слышно Саня, разминая шею, наклонив ее к правому, а затем левому плечу.

Как будто что-то почувствовав, трое сидящих за столиком инородцев встали и двинулись в нашу сторону. Мы тоже не сидели сложа руки, переглянулись, и я указательным пальцем левой руки провел пару раз по носу, как бы вытирая его. Леха с Костей тут же кивнули.

Саня, недолго думая, сразу же своим здоровенным кулачищем заехал парню, что держал девушку за руку, в морду. От такой подачи тот тут же рухнул на пол. Сразу же поднялся крик и писк, посетители начали разбегаться во все стороны.

Мы вскочили со своих мест, к этому моменту подоспели дружки урода и кинулись на нас, началась жесткая заруба.

Они оказались довольно крепкими ребятами, наверняка тоже были спортсменами. Уворачиваясь от ударов, я не сдерживался и бил в ответ, то в корпус, то в голову, но мой противник просто так не хотел сдаваться.

И вот как только я вложил всю силу в удар, и парень начал падать, я почувствовал резкую пронзающую боль в спине, чуть выше почек. Холодная сталь пронзила мое тело, я обернулся и увидел перед собой того самого урода, которого Саня-Кувалда ударил первым.

Сжав кулак левой руки, что было силы заехал ему в челюсть.

Крики и звуки музыки, играющей на пароходе, начали затихать, я смотрел на своих друзей, они что-то кричали, но это было как в немом кино. Я видел только, как открываются их рты, но слов не слышал. Перед глазами поплыли темные круги и ноги стали ватными. Опираясь на столик, что стоял рядом, я медленно дошел по борта парохода, схватившись за поручни, и присел.

Все происходило как в замедленной сьемке, Леха показывал на меня рукой и что-то выкрикивал, но у меня не было сил держаться на ногах, и я сел на пол, опершись левым плачем о борт. В следующее мгновение как будто кругом выключили свет, и я погрузился в кромешную темноту.

Глава 2

Открыв с трудом глаза и приподняв голову, обнаружил, что сижу на полу, обняв колени руками. Тут же в нос ударил отвратительный запах пота и мочи. Что за мерзкое место? Где я?

Вскоре я услышал какие-то звуки, прислушавшись, я все же не мог понять, что за тарабарщина звучит в ушах, с одной стороны, слова были знакомые, но в то же время непонятные. Спустя пару мгновений словно в радиоприемнике я настроился на нужную волну и начал понимать слова.

Слегка повернув голову вправо, увидел в нескольких шагах впереди себя девочку лет двенадцати, которая махала мне рукой, подзывая к себе. Она держала за руку мальчишку чуть младше нее, лет десяти.

– Джон, скорей, хватит спать, ты все пропустишь, – радостным голосом выкрикивала девочка.

Дети были одеты, мягко говоря, не очень. Длинное темное потрепанное платье ниже колен у девочки, все в заплатках и небрежно зашитое.

У мальчишки вид был не лучше. Грязная рубашка на два размера больше, вся засаленная, с пятнами. Черные брюки видали лучшие времена, лет двадцать назад, да еще и на подтяжках, и в чистоте могли поспорить с рубахой. Обувь вообще отвал башки. Словно консервные банки.

Переведя взгляд на людей, бегающих у меня перед глазами, я удивился. Их одежда ничем не отличалась от той, в чем ходили одеты дети. После чего я встал и оглядел себя. Потертые брюки, закатанные до локтя рукава рубахи, а ботинки так вообще просто кошмар, словно две коровьи лепешки с оторванной в некоторых местах подошвой.

– Это че за? – буркнул я себе под нос. Я находился в достаточно большом помещении, которое освещалось парой керосиновых ламп, висящих на двух столбах, расположенных в центре.

– Джон, давай скорей, мама уже наверху, – продолжала девочка. – Она пошла очередь занимать. Хватай сумку и пошли.

Ты вообще с кем говоришь, малая? Может, чего перепутала, но она явно обращалась ко мне, поскольку вокруг больше никого не было.

Вот времечко же, мамаша детей бросила, а сама свалила. Ладно, надо выбираться отсюда, а там будет видно, чья мама и какую пошла занимать очередь. Разберемся со всем!

Схватив сумку, на которую указывал девочка, я последовал за ней. Вместе с нами шли еще люди, но на их лицах была явное выражение радости.

Мы вышли из комнаты в коридор и последовали за идущими впереди людьми. Впереди по коридору была крутая железная лестница, ведущая наверх, шириной около полутора метров, где скопилось приличное количество народу. Кто-то выкрикивал:

– Пошевеливайтесь, сколько можно?

Неужели это какая-то шутка моих друзей. Может, мы все-таки перепили чутка и попали в какой-нибудь притон. Хотя вряд ли.

Простояв в этой очереди несколько минут, мы поднялись наверх и оказались в довольно красивом просторном помещении, отделанном в ретро стиле. Окна были задернуты плотными шторами, но свет сквозь них все же пробивался. В конце помещения была открыта широкая дверь, в которую все, собственно, и шли.

Вышли из этой двери, в лицо ударил яркий солнечный свет, от которого я зажмурился. Через несколько секунд глаза привыкли, я осмотрелся по сторонам.

Мы были на палубе корабля, в этом я был уверен. Повернув голову направо, я замер. Сердце начало колотиться с бешеной скоростью. Во рту все пересохло. Я не мог даже звука издать.

– Парень, ты че встал? Воздух свободы почувствовал? – произнес кто-то позади меня и шлепнул по плечу.

От этого я словно вышел из транса. В нескольких сотнях метров впереди увидел не что иное как недостроенный Бруклинский мост.

Данное сооружение я видел только на картинках да в заграничных фильмах. Поэтому был уверен, что это он.

Тут подбежала все та же девочка и взяла меня за руку:

– Бежим скорей, наша очередь сейчас подойдет, – и она потянула меня за собой.

Я находился в прострации и пытался осознать увиденное, потому просто молча последовал за девчонкой. Которая притащила нас к трапу, и мы начали медленно спускаться на берег.

Сойдя с корабля, пробираясь сквозь огромную толпу людей, мы вышли к огромному зданию. Как выяснилось, это был вокзал, в котором нас ждала женщина. Рядом с ней стоял мальчик, которого я увидел, как только продрал глаза. Женщина была одета в длинное потрёпанное серое платье. Ее рыжие кучерявые волосы слегка развевались от прибрежного ветра.

– Джон, ну сколько тебя ждать? – произнесла приятным голосом женщина. – Наша очередь скоро уже подойдет.

В конце этого здоровенного здания виднелся высокий стол во всю ширину помещения. За столом сидели люди в непонятной для меня форме.

– Я заполнила миграционные карточки. Запомните все, мы Брауны. Старую фамилию забудьте, все поняли? – произнесла шепотом женщина, склонившись к детям. – Имена остаются прежними.

Спустя некоторое время мы все же подошли к человеку в форме за столом.

– Откуда? – произнес безразличным голосом усатый толстяк.

– Ирландия. Я Агна Браун, а это мои дети, – произнесла женщина. – Джон, Несса и малыш Барри.

В смысле, дети? Как это она моя мать? Я остолбенел.

– Подпись здесь и здесь, – пробубнил толстяк, даже не поднимая головы, и протянул бланк. – А этот за детей, – и сунул второй бланк.

Агна подписала оба и передала обратно.

– Старшему сколько лет?

– Восемнадцать недавно исполнилось, – произнесла Агна.

– Подойди сюда, парень, – Агна рукой подтолкнула меня к столу. – Здесь и здесь подпиши.

Я дрожащей рукой поставил какую-то закорючку, поскольку не понимал, что, собственно, происходит, но открывать рот и начинать задавать вопросы явно было не к месту.

После чего толстяк поставил печати на заполненных бланка, оторвал от них корешки и протянул их нам.

– Следующий, – выкрикнул он.

Мы молча проследовали дальше.

– Джон, пусть документы побудут у тебя. – Женщина передала мне корешки карточек. – Убери их подальше.

Перед тем как сунуть в нагрудный карман, я взглянул на них. Первый корешок, который попался, был мой. Взглянув на него, я остановился, в горле вновь пересохло от увиденного. Дата рождения Джона была «17 апреля 1862 года».

Если верить словам женщины, мне недавно исполнилось восемнадцать, значит, сейчас 1880 год.

– Джон, поторапливайся, нечего ворон считать, – произнесла Агна.

Я, не говоря ни слова, последовал за ней. Выйдя из здания вокзала, Агна с детьми шла впереди, я плелся за ними, не понимая, что, собственно, думать. Оглядываясь по сторонам, я даже не понимал, куда мы идем. Мы свернули от вокзала в какой-то переулок, я все время крутил головой, осматривая здания. Судя по архитектурным строениям, это ни хрена не мой родной город. Да и шутка какая-то подзатянувшаяся, да и не похоже все на шутку.

– Ирландская шлюха, может, обслужишь меня прямо здесь? – раздался голос где-то впереди.

Я убрал корешки карточек в нагрудный карман и устремился вперёд, к Агне и детям. В тот момент, как я приблизился, они уже были окружены тремя парнями. Выглядели они чуть старше двадцати, вели себя вызывающе и пытались задрать платье Агне. Хотя она была матерью троих детей, все же выглядела очень привлекательно, стройная фигурка, приятное привлекательное лицо.

Пока ублюдки пытались задрать ей платье, она ловко уворачивалась от них, закрывая собой детей. Тут один из парней все же схватил низ ее платья и задрал вверх. Тут же раздался громкий смех парней, в ту же секунду Агна отвесила смачную пощечину ублюдку. Но того, что произошло дальше, никто не мог предположить.

У стоящего рядом с нападавшим парнем в руке неожиданно появился нож. Я даже не успел ничего предпринять, как этот ублюдок воткнул нож ей в грудь. У женщины лицо застыло в крике, она схватилась за место удара и медленно опустилась на колени, после чего завалилась навзничь.

От увиденного я просто опешил, во-первых, я ещё не понимал, где я нахожусь, а во-вторых, как следовало из документов, лежащих у меня в кармане, это была моя мать.

Все это произошло буквально за каких-то пару мгновений. Я тут же кинулся к Агне, она задыхалась, из ее рта вырывались кровяные сгустки.

– Получила, ирландская шлюха, – раздался крик со смехом кого-то из нападавших.

Присев рядом на колено, я взял ее за руку.

– Позаботься о них, – прохрипела Агна и взглянула на Нессу и Барри. После чего закрыла глаза и затихла.

– Мама, мамочка, – кинулись дети со слезами к женщине.

– Одной ирландской шлюхой меньше, – пробормотал с ухмылкой парень, ударивший ножом Агну. Остальные ублюдки залились смехом.

Сердце пропустило удар, взяло разгон и начало колотиться с неимоверной скоростью, будто вот-вот проломит грудь изнутри, я сжал кулаки и посмотрел на плачущих детей, стоящих на коленях над телом Агны.

Я тут же вскочил на ноги и рванул в сторону ублюдков, подскочив к ближайшему справа, вбил кулак в подбородок убийце Агны. Отчего его тело обмякло и рухнуло на землю под собственным весом.

Не мешкая, я переключился на следующего ублюдка, и мой кулак влетел в его шнобель. Я почувствовал хруст переломанных хрящей. Легкая дрожь пробежала по его телу, словно спазм, это сломанные хрящи вошли ему в мозг и вызвали мгновенную смерть. Его тело рухнуло, словно мешок картошки, сброшенный с плеча. Третий парень не стал ввязываться в драку, а рванул со всех ног вдоль по переулку, оглашая улицу криками.

Я перевел взгляд на убийцу, он начал приходить в себя и попытался встать, держась за подбородок, и что-то мямлил себе под нос. Но меня было уже не остановить.

Подскочив к нему и начал вдалбливать кулаки ему в лицо. Спустя несколько секунд парень перестал подавать признаки жизни.

Поднявшись с бездыханного тела, я подошёл к Агне и присел на одно колено, чтоб проверить дыхание и пульс.

Тут меня за плечо кто-то одернул.

– Бежим отсюда скорей. Ты ей ничем уже не поможешь. – Я обернулся и увидел парня лет двадцати. В потрепанной одежде, собственно, как и я, и в непомерно большой кепке. – Сейчас полиция нагрянет.

– Но… – протянул я, указывая на плачущих детей.

– Бери их и бежим отсюда.

Я схватил мальчишку и посадил его на правую руку, он обнял меня за шею, девочку же я взял за руку, паренек забрал сумку, которую я нес, и мы рванули вдоль по переулку. Парень бежал впереди, я несся за ним, едва не летел.

Свернув за угол, мы оказались на людной улице, я не обращал внимания, куда бегу, в голове было одно, не упустить из виду парня, бегущего впереди с нашей сумкой, и не отстать от него.

Петляя по улочкам города, мы заскочили в узкий переулок, после чего парень нырнул в подвал одного из недостроенных домов. Мы спустились следом за ним. Пройдя немного по темному коридору, оказались в довольно просторной комнате, где было еще несколько человек.

Несколько секунд мои глаза привыкали к полумраку. После чего я окинул взглядом помещение и присутствующих в нем людей. В середине стоял довольно большой стол, на котором горела керосиновая лампа, освещающая комнату. За столом расположились трое мужчин. Один был довольно-таки взрослый, крепкого телосложения. Двое, что сидели по сторонам, чуть моложе.

– Что случилось? – произнес высокий мужчина, тот, что казался старше всех. – Ты кого привел, Роб?

– Лукас, этот паренек только что убил голыми руками двоих коренных, забил их, – сбивчивым голосом начал Роб.

– Коренных? – вскрикнул Лукас и вскочил с места. – И ты притащил его сюда? Ты в своем уме, Роб? Его же будут искать.

Роб виновато уставился в пол, ничего не отвечая, пытаясь привести дыхание в нормальное состояние.

– Кто ты вообще такой? – уставился Лукас на меня и прищурился. – Есть хоть какие-нибудь документы?