Текст книги "Неизвестный Пири"

Сейчас я босс, а не подчиненный. У меня есть своя комната, курьер, секретарь и чертежник. Под моим руководством около сотни человек. Но больше всего времени я посвящаю тому, что ставлю подписи… Так забавно «писать» письма, когда тебе нужно лишь подписывать их. Уникальность моей подписи была отмечена командующим верфью. Больше дел, чем у иного светского льва. Тороплюсь.

Первым назначением Роберта Пири стало место ассистента Анисето Менокала, гражданского инженера ВМС, главного инженера в двух уже состоявшихся экспедициях в Никарагуа – в 1872–1875 годах. Уимс пишет, что «интерес Пири к каналу стал известен Менокалу, и это… было причиной назначения Пири – Менокал попросил о назначении. Между этими двумя людьми возникла взаимная симпатия, продолжавшаяся несколько лет».

Однако в Никарагуа Пири не поехал, получив в начале 1882 года назначение в Ки-Уэст, Флорида, в качестве специалиста, контролирующего строительство военного причала. Лейтенант великолепно проявил себя: был въедлив, самоотвержен и смел. Похоже, он делал многое из того, что другие на его месте делать не стали бы: исследовал качество поставляемых железа и строевого леса; оспаривал мнение водолазов, сам спускался в водолазном костюме на морское дно; вступал в споры с проектировщиками и со строителями. По мнению Пири, используемое оборудование было неподходящим, а строители не были в состоянии довести работу до конца. Лейтенант под свою ответственность приостановил стройку, вызвав ярость проектировщика, подавшего на Пири в суд. Начальство, однако, поддержало именно лейтенанта. Когда причал был возведен, то выяснилось, что из суммы 30 000 долларов, выделенных Конгрессом, Пири удалось сэкономить 10 %.

В конце 1884 года сбылась мечта Пири – поступил приказ о его направлении в Центральную Америку. Менокал предполагал, что существует более короткий маршрут канала, чем тот, который был нарисован на бумаге, и именно Пири предстояло возглавить разведочную партию. Американцев в проекте участвовало четверо: Менокал – главный инженер, руководитель базового лагеря, врач и Пири. Уимс приводит записи из дневника лейтенанта:

…все люди, и я тоже, постоянно [в воде] по колено и пояс, и даже по шею, занимаемся рубкой, подъемом и переноской грузов, тащим, толкаем, плаваем.

Люди шли в воде и тянули лодки за собой, я сам работал с людьми, пел вместе с ними, кричал на них и в последний момент давал им глоток джина по кругу так, что они пришли в лагерь в 6:05 вечера с криками и воплями, хотя каждый из нас был абсолютно мокрым и усталым, так как мы пробыли в воде более 10 часов.

Протяженность будущего канала сократилась на 16 миль. Менокал отозвался о работе лейтенанта Пири так: «Информация была получена главным образом благодаря неиссякаемой энергии, умению и преданности долгу инженера-строителя Пири, который при всем дискомфорте и трудностях, испытанных во время долгих дождливых дней в полевых условиях и во время многих ночей, когда лишь несколько пальмовых листьев служили укрытием, а парусиновое одеяло, брошенное на кучу пальмовых листьев – кроватью, используя скудные рационы, не отступал никогда, если требовалось выполнить какую-либо работу».

Лейтенант Пири в Никарагуа, 1885 год

Кампания в Никарагуа завершилась, доклад изучался в правительственных кабинетах, и у Пири снова появилось свободное время. В одном из букинистических магазинов Вашингтона он нашел брошюру Норденшёльда «Исследование внутренних районов Гренландии».

Из книги Роберта Пири:

Струна, вибрировавшая во мне в детстве, когда я читал удивительные книги Кейна[5]5
  Илайша Кент Кейн – американский полярный исследователь.


[Закрыть], снова была затронута[6]6
  Гренландские экспедиции Пири описал в двухтомнике Northward over the ‘Great Ice’, вышедшем в 1898 году в Нью-Йорке. Русские переводы первого тома: Пири Р. По большому льду к северу. СПб., 1906 и Пири Р. По большому льду. Северный полюс. М.: Эксмо, 2013. Далее Пири цитируется по книге 2013 года. Некоторые имена собственные и географические названия переведены иначе. В некоторых случаях перевод уточнен по первоисточнику.


[Закрыть].

Скажем несколько слов об открытии Нильса Адольфа Эрика Норденшёльда в Гренландии. Шведский ученый был первым, кто проник вглубь этого огромного арктического острова. Посетив Гренландию дважды, в 1870 и 1883 годах, в первый раз Норденшёльд одолел 50 километров, второй раз – 117, причем лапландцы (по-русски лопари), сопровождавшие его, от достигнутой точки пробежали на лыжах еще 230 километров. Так, выяснилось, что внутреннюю часть страны занимает лед, а не обширные леса, как предполагали многие ученые.

Сообщение об успехе Норденшёльда, независимо друг от друга, прочли Роберт Пири и молодой норвежец Фритьоф Нансен. Реакцию Пири мы видим. Вот что написал Нансен:

«Однажды осенним вечером… я сидел и довольно равнодушно слушал, как читалась вслух газета. Вдруг мое внимание остановила телеграмма, сообщавшая о том, что Норденшёльд благополучно вернулся из своей экспедиции в глубь Гренландии, что там он не нашел никаких оазисов, а лишь бесконечные снежные пространства, где двое его лопарей обнаружили удобную для лыж поверхность и прошли за короткое время невероятно большое расстояние.

Как молния пронеслась в моем мозгу мысль: экспедиция через Гренландию от одного берега до другого на лыжах».

Джозефина Дибич

Оба, в будущем великие арктические авторитеты, а тогда – восторженные новички, загорелись идеей пересечь ледяной щит Гренландии.

Пири взял отпуск. Нелегко было уговорить маму, но, в конце концов, она согласилась и выдала Берту в долг на поездку 500 долларов. 6 июня 1886 года Пири сошел с корабля на гренландскую землю.

Но еще до Гренландии и даже до экспедиции в Никарагуа в его жизни произошло важное событие. В классе, где лейтенант брал уроки танцев, он познакомился со своей будущей женой Джозефиной Дибич, коротко – Джо. Самые первые в жизни Пири полярные сани для транспортировки груза в Гренландии будут названы «Свитхарт»[7]7
  Sweetheart – любимая (англ.).


[Закрыть] – в честь Джо Дибич.

Глава 2. Путь наверх

У напарника Пири, молодого датчанина Кристиана Майгора, не было возлюбленной, и свои сани он назвал «Принцесса Тира» – в честь младшей из датских принцесс.

Пири и Майгор прошли лишь небольшую часть намеченного маршрута, но все-таки осилили 160 километров, поднялись более чем на 2000 метров и преодолели массу преград. Уже в самом начале пути случились неприятные происшествия:

Незадолго до отправления я ходил около саней без лыж и альпенштока и провалился в узкую расщелину; я повис на мгновение, удержавшись на раскинутых руках, прежде чем выкарабкаться, а обломки предательской снежной арки скатывались вниз в лазурную глубину до тех пор, пока вызванное ими эхо не стало похоже на бой серебряных курантов. Наши снегоступы страховали от повторения подобной неприятности во время перехода через сеть трещин, распространившихся к востоку от нашего лагеря. По мере движения вперед они исчезали, и в холоде раннего утра вся поверхность стала твердой, сплошной коркой, очень удобной для передвижения. Два или три маленьких углубления, которые оказались на нашем пути, были достаточно замерзшими, чтобы выдержать нас, когда мы быстро проходили их, наполовину идя, наполовину скользя на лыжах. Переходя одно из них, Майгор оказался слишком близко за мной; лед, треснувший и ослабевший под моим весом, сломался, и «Принцесса Тира» оказалась в воде глубиной около 5 футов; ценой огромных усилий нам удалось вытащить ее. Это событие заставило нас остановиться в углублении на высоте 3300 футов над морем; мы легли с подветренной стороны саней и проспали несколько часов, после чего провели весь день, просушивая нашу обувь и спальные принадлежности Майгора, намокшие и одеревеневшие на морозе.

19 июня, на 25-й день продвижения на восток, когда запасов осталось меньше чем на неделю, Пири решил возвращаться. Сильный ветер с купола, главное препятствие прошлых дней, стал попутным. Друзья надежно связали двое саней, сделав, по словам Пири, «крепкий и гибкий… маленький плот». Они поставили парус и понеслись вниз. Через некоторое время смелые испытатели приноровились, вошли во вкус и соорудили руль – топор, привязанный к концу полоза. Все шло отлично, но настала очередь Майгора висеть над бездной:

Вершины почти всех ледяных холмов были испещрены расщелинами, где-то больше, где-то меньше, и одна из них, покрытая легкой, снежной аркой, чуть было не стоила жизни моему другу. Мы толкали сани, как обычно, до тех пор, пока их концы не оказывались на противоположных краях расщелины. Я перескочил через нее, чтобы подтянуть наш санный плот, в то время как Майгор его толкал. К несчастью, прыгая за мной, он поскользнулся, наступил на снежную арку, обрушившуюся под его весом, и провалился в расщелину, цепляясь за заднюю часть саней, передок которых резко рванул вверх, едва не вырвавшись из моих рук. На мгновение сани повисли, качаясь на краю пропасти, и жизнь человека зависела от того, упадут они или нет. Мне все-таки удалось удержать их, и голова Майгора появилась из расщелины; сани медленно наклонялись, и Майгор, бледный, но улыбающийся, выбрался на лед. Чуть поодаль от того места неприятное, хотя и неопасное приключение ждало уже меня: когда я спускался в ледниковый ручей глубиной по колено, чтобы перетащить «Свитхарт» и «Принцессу Тиру» через него, поток сбил меня с ног, я оказался в глубокой впадине ниже этого места, а затем поток с головокружительной быстротой увлек меня вдоль своих полированных краев. Моя беспомощность в борьбе с этим потоком, едва более 6 футов шириной и 5 футов глубиной, буквально взбесила меня, и как только на отмели появилось место, где можно было упереться заостренным концом моих снегоступов, я вскарабкался на крутой берег и побежал на помощь Майгору, который с трудом удерживал полупогруженные сани, борясь с течением потока.

Опасный спуск благополучно завершился. Расставшись с «рыжебородым, голубоглазым другом Майгором», Пири затеял еще одну трехдневную «разведку большого льда». В одиночестве он прошагал 25 миль, а затем вернулся по своим следам к палатке; началась буря. Пири делится своими чувствами:

Эта уединенная прогулка в молчании, унынии и бесконечной шири «большого льда» произвела на меня огромное впечатление.

Нельзя не поразиться настойчивости лейтенанта и его преданности начатому делу, его жизненным ресурсам и вдохновению. Для автора цепь событий из молодой жизни Роберта Пири: карта Фрайбурга, строительство причала в Ки-Уэсте, сражения с болотами в Никарагуа, несколько безрассудная вылазка в год 30-летия на «большой лед» в Гренландии – создает образ могучего, волевого человека, отличный пример для юноши, желающего с пользой для мира проявить себя. Очевидно, что Пири готов не только говорить, но и страдать за дело, не только мечтать, но и самозабвенно творить.

Пири рассказал маме:

Ну вот, дорогая мама, я опять вернулся в цивилизацию… Я показал, что один решительный человек, если он руководствуется обыкновенным разумом, может достичь всего на свете…

Я чувствую, что я словно вышел из другого мира. Мне пришлось работать гораздо тяжелее, чем когда-либо раньше, и у меня были определенные переживания, но ни на миг я не сомневался в том, что добьюсь успеха, и ни минуты я не испытывал страха, что со мной случится что-то плохое. Если бы я был суеверным человеком, то временами я испытывал бы священный трепет от того, как все сглаживалось передо мной, а я лишь улыбался про себя и думал: «Это моя мама рассеивает тучи».

На родине полярного пионера встретили мама и несколько товарищей по службе, среди которых был Менокал.

Зимой 1887 года Пири рассуждал в письме к маме:

Мое прошлое путешествие явило мое имя миру, следующее же даст мне положение в мире… Это путешествие означает для меня, моя мама, во-первых, бессмертное имя и славу; во-вторых, уверенность в том, что меня оставят в военно-морских силах, даже если появится неблагоприятное законодательство в отношении инженерно-строительной службы ВМС; в-третьих, социальное продвижение, так как благодаря престижу моей летней работы и содействию друзей, которых я приобрел этой зимой, уже следующей зимой я стану одним из самых первых лиц в высших кругах столицы и заведу знакомства с влиятельными людьми, вместе с которыми распланирую свое будущее, а не опущу руки: будь что будет… Помни, мама, я должен получить славу, и я не могу смириться с серой, нудной работой, длящейся годами, и прославиться лишь на склоне лет, если я вижу возможность завоевать все это сейчас и выпить прекрасный напиток, пока я молод, силен и имею возможность насладиться этим в полной мере. Но я не законченный эгоист, мама. Я хочу получить славу сейчас, когда ты тоже сможешь насладиться ею…

Роберт Пири с невестой Джозефиной Дибич

Пири – руководитель геодезических изысканий и инженеры его партии. Никарагуа, 1887 год

Будь снова снисходительна ко мне, мама, и не удерживай меня от той возможности, на которую я смотрю такими тоскующими глазами и которая будет для меня источником истинного удовольствия…

По поводу Джо он написал маме так:

То, что она любит меня, – я знаю; что она сможет сделать меня счастливым – я полагаю; что она будет мешать мне меньше, чем любая другая женщина из тех, кого я встречал или встречу, – я уверен. Я содрогаюсь от мысли, что добровольно свяжу себя цепью, и ненавижу перспективу подчинить мою последнюю и самую прекрасную мечту холодному свету прозаичной повседневной жизни.

Видимо, чувства к Джо и вера в то, что она подходит ему более, чем другие, перевесили сомнения, и в сентябре 1887 года Берт сделал Джо предложение.

Между тем планировались последние исследования в Никарагуа. Уимс сообщает: «И опять ветеран Менокал был назначен главным инженером, и он выбрал Пири своим первым заместителем».

Фронт борьбы за славу снова сместился из Арктики в Центральную Америку, и Роберт многозначительно обращается к маме:

Я не мог писать тебе… об этих вещах, пока все не было определено, так как это значит для меня очень много. Даже сейчас я не могу рассказать тебе о том, чем для меня все это может обернуться в будущем. Мы обсудим с тобой позже. В настоящее время это означает, что в течение следующего года у меня будет зарплата от компании и от правительства в размере 6600 долларов и что с того момента, как наш пароход покинет Нью-Йорк, я буду командовать отрядом из 150 человек.

Пири нанял чернокожего слугу по имени Мэтт Хенсон[8]8
  Мэттью Хенсон – один из героев нашей книги, ему посвящена глава 28. Достоверно неизвестно, когда Хенсон родился: называются 1866, 1868 и 1869 годы.


[Закрыть].

Кипучая деятельность Пири в Никарагуа в 1887–1888 годах – словно прообраз событий, которые через три года будут происходить на севере Гренландии. Инструкции и распоряжения, написанные лейтенантом на перешейке, схожи с его приказами в блестяще проведенной Северо-Гренландской экспедиции – по стилю, тщательности, вниманию к деталям. Уимс приводит одну из инструкций Пири в Никарагуа:

Повара должны встать и приготовить кофе с галетами на всех членов отряда, чтобы они могли стартовать в 6:30 утра. Вы будете постоянно следить за тем, чтобы всем офицерам вашего отряда был подан кофе в их москитных убежищах перед подъемом. Вы возьмете с собой на место работы холодный ланч или завтрак, состоящий из консервированного мяса и галет, как предусмотрено в рационе. Вы прекратите работу на полчаса в 11 утра для ланча и затем продолжите работу до 16:30, когда вы вернетесь в лагерь на обед.

Рекомендовано, чтобы офицеры по прибытии в лагерь приняли небольшую дозу (1 или 1,5 унции) спирта, и затем вы должны проследить, чтобы каждый из офицеров немедленно снял свою рабочую одежду, как следует принял душ, вытерся и надел свой толстый фланелевый спальный костюм. К этому времени повара должны поставить обед на стол. Перед тем как покинуть Грейтаун[9]9
  Главный порт Никарагуа.


[Закрыть], лично проведите проверку, а затем доложите мне, у каждого ли офицера из вашего отряда имеются соответствующая москитная сетка и толстый фланелевый или мериносовый спальный костюм и носки. В любом случае при выборе местоположения лагеря вы должны стремиться установить его на сухом месте рядом с ручьем. Лично проследите за тем, чтобы палатки офицеров стояли выше по течению, чем палатки рабочих. Вы также обязаны удалить весь кустарник и деревья с территории лагеря, чтобы обнажить землю и дать солнцу свободный доступ к палаткам и территории вокруг них. Санитарные удобства для людей должны быть размещены на ручье ниже их стоянки, и все отходы лагеря неизменно должны выбрасываться в ручей именно в этом месте. Нельзя позволить, чтобы какой-либо мусор или отходы оставались и накапливались в лагере или около него.

Пири и его слуга Мэттью Хенсон. Никарагуа, 1887 год

Вы должны вести ежедневный подробный журнал обо всем происходящем, и этот журнал после завершения вашей работы вы передадите мне для регистрации событий.

Вы должны вежливо обходиться со всеми, кто посетит ваш лагерь; в то же самое время вы не должны никому сообщать никакой информации относительно проводимых исследований без разрешения главного штаба…

Особенно бережно вы должны относиться к рабочим, нанятым в Никарагуа. Почти все они послушны и хотят работать, но они не привыкли к ругани, или телесному наказанию, или оскорблению; и вы, и офицеры в вашем отряде постараетесь использовать должную комбинацию из твердости и доброты, чтобы контролировать их и направлять без отклонения в ту или иную сторону. Несомненно, вы сочтете разумным выбрать подходящего человека или из рабочих, нанятых в Никарагуа, или из рабочих, нанятых на Ямайке, который благодаря своему уму и силе завоюет уважение остальных…

Вы сделаете неизменным правилом для каждого в вашем отряде сразу же по прибытии вечером в лагерь сдавать свое мачете в вашу палатку, где оно будет оставаться до утра, пока не понадобится для работы…

Компания по морским каналам, пригласившая Пири на работу, предписала ему нанести визит президенту Никарагуа. Из столицы Манагуа Пири, довольный собой, делился с мамой:

…Неважно, насколько тяжела дневная работа, насколько промокшим или уставшим я могу быть, вечером я думаю про себя: «Я поднимаю себя»; «Я вывожу свое имя перед всем миром»… Это замечательное занятие… чувствовать, что каждое усилие имеет значение для тебя, что награда не будет отнята кем-то другим, а избавит тебя от нудной работы в будущем. Им придется предложить мне нечто особенное или отказаться от меня.

В другом письме он рассказывал ей о работе:

…моя палатка в главном штабе – это самое последнее место, где я хотел бы находиться. Леса с их просторами для исследований и проектирования, где невозможно вмешательство посторонних, – это мое пристанище. Я прошел уже не одно неприятное испытание и буду счастлив, если впредь их не будет. Один из начальников моих отрядов превратился в помешанного невменяемого пьяницу, опозорил себя и косвенно всю экспедицию, что вызвало у меня сильнейшее раздражение и напряжение даже после того, как я уволил его. Другой впал в депрессию со склонностью к суициду, несколько раз пытался убить себя и наконец, несмотря на все предосторожности, выстрелил в одного из докторов и ранил его, а затем покончил жизнь самоубийством… Иногда я думаю, что буду глупцом, если позволю себе когда-нибудь снова заняться такой работой, но затем я начинаю думать о своем имени…

Через два месяца Пири гордился:

Я буду незаменим для Компании по морским каналам после этой поездки и смогу ставить свои собственные условия. В то же время я уже сделал свое имя известным, как ты можешь видеть из «Геральд»… Я надеюсь, что ты удовлетворена моими успехами. Я достиг много из того, о чем мечтал 11 лет тому назад, когда покинул колледж, а впереди перспективы выше того, о чем я мечтал. Теперь у меня больше знаний в отношении канала и хватка крепче, чем даже у самого Менокала, так как, кроме его знаний об общем объеме работы, у меня есть еще личные представления о каждом футе земли… За эти 5 месяцев я узнал больше о своих возможностях, чем за всю свою предыдущую жизнь.

Пири руководил шестью наземными отрядами, одним гидрографическим и двумя буровыми. Работа продолжалась семь месяцев. Колоссальные площади были исследованы, маршрут канала, запланированный ранее, был смещен, однако вся эта работа не имела продолжения[10]10
  В 1902 году правительственная комиссия отменила решение строить канал в Никарагуа, остановившись на Панамском канале.


[Закрыть].

11 августа 1888 года Роберт и Джо поженились, и мама Пири сопровождала их во время медового месяца. Пири снова вернулся к рутинным занятиям. Брайс подытоживает:

«Работа Пири в Никарагуа завоевала ему какое-то признание. Но бо́льшая часть похвал пришлась на долю Менокала как главного инженера. Пири считал, что получил слишком мало, его чувство обиды превратилось в ненависть к его прежнему благодетелю…

Поскольку мечты о славе на юге как топографа и, вероятно, главного инженера межокеанского корабельного канала свелись к нулю, Пири снова обратил внимание на север».

Но времени ушло слишком много. Читатель помнит, что сообщение Норденшёльда воодушевило не только Пири, но и Нансена. «Нансен не мог терять времени, если не желал, чтобы его опередили», – читаем в книге «Нансен в замерзшем мире». Свои надежды он реализовал полностью.

(В 1887 году никому не известный 27-летний лаборант Музея естественных наук в Бергене Фритьоф Нансен приехал в Стокгольм и добился встречи со знаменитым Норденшёльдом, чтобы изложить ему проект пересечения Гренландии. Разговор занял несколько часов, и Норденшёльд одобрил смелый замысел. В самой Норвегии общественность была против.

Буквально накануне отплытия в Гренландию в Копенгагене Нансен встретился со спутником Пири – Майгором, чтобы узнать от очевидца полезные подробности.

Все происходило так, как хотел Нансен. Он и пятеро его товарищей пересекли лед Гренландии за 40 дней, с 10 августа по 19 сентября 1888 года, пройдя 470 километров.

Возвращение Фритьофа Нансена в Норвегию было триумфальным. Он стал народным героем и сохранил это звание до конца своих дней. Правительство, отказавшее ему в 5000 крон на гренландскую «авантюру», без колебаний выдало 300 000 крон, когда он решил построить «Фрам», хотя новый проект – движение судна вместе с дрейфующими льдами к Северному полюсу – мог показаться нормальному человеку куда более сумасшедшим, чем пересечение Гренландии на лыжах. Страна верила своему герою!)

Для лейтенанта Пири триумф Нансена был ударом. Биограф Пири Фитцхью Грин от лица Джозефины Пири изобразил драматическую сцену:

«Он пришел во второй половине дня, выглядя так, будто только что видел чью-то смерть…

Он тяжело сел на кровать. Я сказала: “Боже мой, Берт, что произошло?” Он покачал головой; казалось, что он был не в состоянии говорить. На мгновение я испугалась. Я подумала о его матери. Он увидел это на моем лице. Затем он просто сказал: “Джо, Нансен пересек Гренландию”».

Позднее Пири писал маме:

…Я недавно купил книгу Нансена… и мы читали ее. Это – претенциозный труд в двух толстых томах с многочисленными иллюстрациями и картами. Однако оригинального материала в ней едва ли больше, чем я собрал 4 года тому назад…

Фритьоф Нансен

В большей степени Нансен воспользовался моим опытом и часто ссылается на меня в своей книге. Его карты показали мою работу, и он назвал там гору в честь меня и опубликовал ее фотографию.

В книге «По большому льду», заканчивая отчет об экспедиции 1886 года, Пири приводит карту Гренландии, на которой пунктиром обозначены возможные, по его мнению, пути через остров: два в районе полярного круга – на юге острова, один в центральной части и один на севере. Он объясняет:

В 1888 году Нансен пересек Южную Гренландию, отправившись по кратчайшему из указанных мною путей…

Это исполнение задуманного мною предприятия оказалось для меня серьезным ударом… и мне оставалось только выбрать другой, более северный путь.

Пири ждала Северная Гренландия – территория, сулившая массу географических открытий. Северные пределы Гренландии были неизвестны – восхитительная задача!

В 1890 году Пири с блеском прочел лекцию в Бруклинском институте гуманитарных и точных наук о походе 1886 года и своих задачах в Северной Гренландии. Академия естественных наук в Филадельфии выделила на проект запрошенные Пири 6000 долларов с условием, что на борту экспедиционного судна разместится группа ученых. Поддержку оказали Американское географическое общество и Бруклинский институт. Брайс снова пишет о «резких перепадах настроения» Пири: «По мере того как его планы определялись, депрессия последних лет стала уходить. Он уверенно сказал маме:

Я много работаю, но это не злит меня так, как раньше, поскольку нет причин для беспокойства. Я вижу все ясно перед собой, и успех, и почетное имя мне обеспечены».

В двух письмах маме он слагает хвалы себе и своим будущим победам, рассуждает о деньгах и мести:

Я сейчас начинаю то, что будет достижением всей моей жизни, достижением, которое сделает мое имя известным всюду, не только сейчас, но и в будущем, и приведет меня к такому положению, которое я должен занять, или же я буду вечно неудовлетворенным…

Кейн получил от 70 000 до 80 000 долларов за свою книгу, Стэнли продал свою, как говорят, приблизительно за 200 000 долларов и заработал около 50 000 долларов лекциями. Не думай, что я мечтаю о таких цифрах, но существует большая дистанция между этими результатами и 2700 долларами в год. Я совершу посадку где-то посередине между этими числами…

…Только трое знают о моих чувствах по отношению к Менокалу… Но я должен быть таким, чтобы осознание моего превосходства постоянно кололо его.

Компания [по морским каналам] предпринимает большие усилия для того, чтобы правительство взяло на себя канал. Если это произойдет, то весьма вероятно, что канал будет построен военными инженерами и мистер Менокал потеряет свою работу. Если дела пойдут хорошо, то я вернусь в зените своей славы и т. д. Если я не смогу достичь всего этого никаким другим способом, то я отдам свою правую руку, лишь бы занять такое положение, чтобы каждый смог почувствовать мое превосходство в способностях и достижениях, а также в физических данных над этой трусливой мелкой коричневой шавкой.

Слава, деньги и месть подстрекают меня идти вперед. И иногда я не могу заснуть от страха – вдруг что-то случится и помешает моим планам.

Я перевернусь в гробу, если не лишу его возможности ухмыляться по поводу того, что я обязан ему хоть какой-то частью своего успеха.

Уимс в биографии Пири говорит о Менокале только уважительно и трижды подчеркивает, что именно он пригласил Пири на работу. Брайс называет Менокала благодетелем Пири. Откуда же у лейтенанта такая агрессия? Уимс на это патологическое чувство не обращает внимания, и биографа Пири, создающего образ положительного героя, можно понять – пышущая ненависть не украшает его любимца.

Пири мечтал об Арктике:

Работая там, находишься во власти той же дикой и жестокой поэзии… которая присутствует в северных сагах…

Верно! Но не суровая красота, не девственные и беспредельные северные просторы, не желание разгадать тайны природы и принести пользу человечеству, а собственная роль покорителя Арктики захватила Пири:

…я вернусь более сильным и твердым, чем когда-либо, и имя Пири станет известным всему миру и всем будущим поколениям.

Между походом с Майгором и новой экспедицией прошло 5 лет. Одно за другим мы услышали откровения Пири: его жизненное кредо – добыть славу в Никарагуа или в Гренландии; он преодолел сомнения и женился; прилагая большие усилия, используя свои знания и талант, он нашел первых друзей, имеющих влияние и деньги. Родилась и первая ненависть – к начальнику, который, по мнению лейтенанта, недооценил его заслуги в Никарагуа. Его ненависть, как он говорит, – не только чувство, но и призыв к действию. По-видимому, триада: «Слава, деньги и месть» – это и есть девиз Пири. Годы от 30 до 35 – лучший возраст в жизни мужчины, и Пири в расцвете сил предстает перед нами настоящим – не выдуманным. Он именно такой и никогда не станет другим; ничто не научит его, и никто не выручит.