Текст книги "Закон контролера"

Конечно, Шахху можно было попробовать в режиме невидимости пройти сквозь пространство и, выйдя боргам в тыл, получить серьезное тактическое преимущество. Но я понимал, что после прошлого перехода вряд ли у мутанта хватит сил повторить этот подвиг. Ктулху и так неважно выглядел: морда серая, щупла висят, глаза как у протухшей селедки, мутные и впалые, хоть и держится пока что бодрячком благодаря соку саркофаговой мокрицы.

Потому я сказал следующее:

– Свой крутой пояс сними и держи как можно ниже, авось борги его не заметят за зарослями травы. Когда я скажу – выпадай в невидимость и выдвигайся вперед. Но не беги. Если побежишь, по виду травы и треску ломаемых стеблей красно-черным сразу понятно станет, что к ним чешет кто-то крупный. А так, может, ее колебания примут за очередной порыв ветра.

– Ясно, – кивнул Шахх. – Траву не ломать, бежать медленно и тихо.

– На лету схватываешь, – сказал я. – В первом классе был бы отличником. Но для того, чтоб пойти в школу, надо сначала научиться носить штаны. И щупальца побрить, чтоб не пугать детишек.

Ктулху хотел было что-то ответить, но тут из динамика КПК донеслось:

– Але, лошары. Три минуты прошло аж две минуты назад. Начинаю обратный отсчет, по окончании которого кузнецы получают по своей законной пуле в головной отсек. Десять. Девять…

– Ну, я пошел? – спросил Шахх не особо веселым голосом – по ходу, не верил в мою затею. Признаться, я сам сильно сомневался, получится ли, но ничего более путного в голову не приходило.

И более безумного…

В принципе, мозг человека и ктулху не особенно различается – это я понял сразу, как мысленно коснулся содержимого черепушки Шахха. Ктулху мутант человекообразный, по сути, человек генетически усовершенствованный. И потому мне не стоило большого труда внедриться в чердак Шахха, быстро разобраться, что к чему, – благо опыт уже был – и понять, где у него находится нервный центр «шестого чувства», в обычном состоянии спящего что у людей, что у ктулху. Атавизм, оставшийся нам от общих предков, много столетий назад отвечавший за паранормальные способности, которые помогли выжить хилым первобытным людям в царстве гораздо более сильных хищников – и утраченные за ненадобностью по мере развития цивилизации.

Найти-то я его нашел, но сразу понял – пробудить этот центр не получится. Есть что люди, что мутанты, у которых те способности довольно хорошо развиты для их вида. У некоторых людей и на Большой земле они отлично работают: интуиция, умение предсказывать будущее, подсознательно влиять на других представителей своего вида и так далее. А у некоторых мутантов Зоны и подавно – телекинез, пси-способности, даже телепортация…

Но не у Шахха.

– Восемь, семь, – бесстрастно отсчитывал динамик КПК.

– Иди, – сказал я – и ктулху начал быстро растворяться в воздухе, одновременно удаляясь в сторону боргов, ждавших нас с пулеметами наготове…

Говорят, есть псионики, которые могут работать с «куклами» на расстоянии до трех километров. По-моему, это брехня, очередная сталкерская байка. Чем дальше ты от цели, тем слабее воздействие. И главное: ты должен отчетливо видеть «куклу». Потому от псионика можно смыться, пока он тебя не видит. Но если увидел и установил ментальный контакт, то беда. Будешь, конечно, дергаться, как муха, прилипшая к кончику языка хамелеона, но шансов вырваться будет примерно как у той мухи…

– Шесть, пять…

Я не видел боргов. Но их вот-вот должен был увидеть Шахх, двигавшийся к ним в режиме невидимости. А я сейчас «держал» мозг ктулху и смотрел вперед его глазами, понимая при этом, что по мере удаления мутанта от меня связь с его головой становится все слабее и слабее…

И тогда я, бросив демаскирующий КПК, побежал за Шаххом, изо всех сил стараясь не потерять контакт с его глазами, ищущими засаду боргов, – и понимая, что если борги заметят меня раньше, чем Шахх увидит их, то кранты моей дурацкой затее, так как стрелять по мне красно-черные начнут прямо через пока что невидимого для них Шахха…

Но все же мутант увидел их раньше.

Они особо и не прятались. Тупо повалили корявое дерево, росшее возле дороги, благо дури у новейших экзо с запасом, можно целую рощу выкорчевать, что называется, голыми руками. И, повалив, рассредоточились за стволом, давшим дополнительную защиту от огня противника.

Но не от пси-удара.

Бить через чужую голову в полную силу, разрывая нейронные связи в мозгу и превращая врагов в дебилов, было глупо. Растрата нервной энергии колоссальная, да и вообще не факт, что такое у меня получится, работая через оператора. Вдобавок и Шахху, наверно, могло прилететь от такого удара.

Потому я сделал все гораздо проще.

Отвел боргам глаза.

Ну как отвел. Послал сигнал через мозг ктулху, как через почтовый ящик-посредник, совершенно не представляя, получится ли, и заорал Шахху что есть дури:

«Стреляй!!!»

Разумеется, мысленно, так как пальцы боргов лежали на спусковых крючках, и достаточно было малейшего звука, чтобы вонючий воздух Зоны разорвали шесть длинных очередей…

И Шахх начал стрелять…

Думаю, борги, привыкшие ко всему в Зоне, не особо поразились, увидев, что из высокой травы, гнущейся под порывами ветра, внезапно вынырнули два здоровенных револьвера и начали палить в их сторону. Скорее всего, они гораздо больше удивились тому, что те револьверы они видят расплывчато, словно после литра самогона, а их пальцы, которые должны уже были целую секунду давить на спусковые крючки, слушаются крайне плохо.

Конечно, они начали стрелять в ответ по вспышкам из стволов револьверов, что вполне логично… но толку от этого было немного.

Как, впрочем, и от стрельбы Шахха…

Я с ужасом понял, что мутант стреляет крайне хреново. Возможно, потому, что я не предупредил его о своем присутствии в его голове, а он его ощущал, и это сбивало его с толку. А может, он просто не был приучен таким вот образом работать с двух лап – все-таки стрельба из любого непривычного оружия требует определенных навыков, а огромные штурмовые револьверы РШ-12 довольно своеобразный огнестрел, хотя, на мой взгляд, для ктулху подходят как нельзя лучше.

Но пока что пули летели мимо и у боргов, и у Шахха, а я бежал со всех ног, понимая, что если сейчас не удержу контроль над головой мутанта, то борги немедленно придут в себя, и тогда не поздоровится нам обоим.

И потому, как только я более-менее внятно увидел первый тяжелый тактический шлем экзоскелета, выстрелил с бедра, в полной мере ощутив слегка позабытую мощь штурмового автомата АШ-12. Нет, отдача у него вполне сбалансирована, но это примерно как держать в руках дога, который вдруг гавкнул в полную силу своих легких. Сам на задницу не садишься от раздавшегося сотрясения воздуха, но вполне понимаешь, что за зверюга у тебя в руках.

Первый блин оказался не комом – бронебойная крупнокалиберная пуля толстенное стекло экзошлема не пробила, но силы ее удара вполне хватило, чтобы вмять его вглубь, отчего мгновенно покрывшееся мелкой сетью трещин стекло просто вдавило лицо борга в его череп.

Получилось жутко, но эффектно, когда из шлема во все стороны брызнула кровь даже не фонтаном, а веером. Разумеется, тот, кто был внутри экзоскелета, умер сразу. Но оставались еще пятеро его товарищей, контроль над которыми через голову Шахха я уже держать не мог. Нервные силы почти закончились, а для того, чтоб покинуть чужой мозг, они тоже нужны: образно говоря, с чужого чердака так просто не свалишь, надо хотя бы по лесенке спуститься, на что нужны и силы, и время. Немного, но нужны.

В общем, пока я отсоединялся от тыквы мутанта, борги пришли в себя и осознали следующее: по ним стреляет какой-то тип в костюме ненавистной группировки «Воля» и уже успел убить одного из их товарищей. А рядом с ним из воздуха стремительно материализуется фигура еще одного заклятого врага любого сталкера, на которого у каждого бродяги Зоны рефлекс один: если хочешь выжить – стреляй, потому что убежать не получится…

Бывают в бою мгновения, о которых ты потом будешь помнить всю жизнь – если выживешь, конечно. Такие, как сейчас, например. Когда твой тренированный во многих битвах мозг за крохотную долю секунды оценил ситуацию и ты понял, что не вывозишь ее ни разу. Что палящие над ухом револьверы Шахха не в счет, потому что лупят они куда угодно, только не в цели. И что пока ты будешь пытаться из своего автомата убить пятерых врагов, они со стопроцентной вероятностью изрешетят тебя очередями. Одного, даже, может, двух завалишь, но остальные однозначно грохнут тебя.

И тут меня словно изнутри что-то толкнуло. Нет, не толкнуло. Шарахнуло, словно током, отчего я вместо того, чтобы стрелять из своего АШ-12, отпустил его рукоять и выбросил вперед пустую правую руку так, словно швырял в боргов гранату весом в два пуда.

От такого рывка резко заныл локоть, но эта боль осталась где-то на краю сознания. Гораздо более ярким ощущением было чувство, что по моему телу от живота через руку стремительно прокатилась огненная волна и, прорвав кожу ладони, вырвалась наружу.

Эффект этого оказался ошеломляющим!

Ближайшего ко мне борга швырнуло на спину, при этом я увидел, как у него просто оторвалась голова. Остальным прилетело чуть менее существенно, но тоже мама не горюй. Что их посшибало с ног, это понятно. Но при этом у одного рука неестественно загнулась назад, за спину, и на нее он спиной и рухнул. У второго стекло шлема покрылось белой сетью трещин, хорошо хоть внутрь шлема не вошло – но, думаю, борг однозначно перестал что-либо видеть. У третьего вмялся в грудь броненагрудник, отчего красно-черный, упав на спину, теперь хрипел, рефлекторно скребя пальцами по деформированной броне.

Двум другим, что стояли подальше, повезло больше: их просто сбило с ног. В принципе, небольшая проблема для тренированного бойца, вскочил – и дальше в бой. Но это лишь в том случае, если ты не в тяжелом штурмовом экзоскелете.

Конечно, за счет силовых приводов боец в экзоскелете это не средневековый рыцарь, который, упав, не мог подняться с земли без посторонней помощи. Но для того чтобы встать, ему все равно нужно больше времени, чем человеку без брони. Зато бойцу в более легком бронекостюме требуется совсем немного времени, чтобы поднять ствол автомата и несколькими короткими очередями закончить неравный бой.

Ерунда, что благородные воины не добивают лежачих. Ересь это, взятая из сопливых рыцарских романов. Бой не закончен, пока враг не мертв. Или, если тебе это надо, не взят в плен, обезоружен и надежно связан. Это аксиома войны. В противном случае валяющийся на спине противник непременно попытается тебя убить.

Что, кстати, и сделал борг с металлическими погонами лейтенанта на плечах своего экзо, по всей вероятности, командир отряда. Приподнял пулемет, пока я разбирался с остальными, но Шахх оказался быстрее, всадив ему пулю в бронестекло почти в упор, после чего с киношным пафосом произнес:

– Это тебе за лохов!

– Круто, – сказал я. – Метко стреляешь.

– Пожалуйста, – обиделся мутант. – Я, кстати, только что спас твою башку от очереди. Так что…

– Даже не думай повесить на меня Долг Жизни, – перебил его я. – Я только что спас и твою тушку тоже, а в групповом бою Долгами Жизни не меряются.

– Ну, допустим, – нехотя согласился Шахх. – Пойдем глянем, как там наши контролеры.

* * *

Кузнецы выглядели неважно. Оба связаны на совесть и будто пьяные. Мы с Шаххом полчаса минимум приводили их в чувство, используя аптечку и холодную воду, пока наконец Шаман с Медведем не пришли в себя и не рассказали, что произошло.

Прорыв бронированных боргов через пространство явился для них неожиданностью. Под рукой у кузнецов оказалось только обычное огнестрельное оружие, которое для штурмовиков в экзо было как для слонов дробина. А вот борги подготовились к штурму основательно, учтя прошлые ошибки. Они очень быстро расстреляли из пулеметов Шахха, а кузнецов нейтрализовали электрошокерами и спецружьями со снотворным. Убойная комбинация, кстати. Будь ты хоть десять раз терминатор, но когда в тебя одновременно прилетает разряд в сто двадцать тысяч вольт и шприц с дозой снотворного, способного свалить с ног носорога, то быть героем уже никак не получится.

– Уже прям стыдно! – рычал Шаман, поливая голову водой из фляги. – Второй раз в плен к этим красно-черным придуркам попадаем!

– Стыдно бежать с поля боя, – сказал я. – А если тебя застали врасплох, это значит просто не повезло. Я вот тоже в плен попал меньше суток назад, и ни хрена ужасного. Так, неприятный эпизод биографии, которых сколько уже было и сколько еще будет.

– Хомо дело говорит, – кивнул Шахх. – Кстати, видок у вас кислый. Да и нас со Снайпером потрепало неслабо. Предлагаю прям тут устроить привал. Пожрать, а потом поспать по очереди. Иначе обратно до Распутья Миров мы вряд ли доберемся.

– Годная идея, – одобрил я. – Не отключаем пока что КПК боргов, типа, у них очередной привал, при попытке базы выйти на связь с группой КПК уничтожаем. Но пока хипежа нет, расставляем пулеметы по периметру на случай нападения, хаваем, и вы, товарищи контролеры, идете отдыхать первыми. А мы с Шаххом караулим.

– Откуда информация насчет того, что мы контролеры? – хмуро поинтересовался Медведь. – И с какой это радости вы первыми караулите?

– Информация оттуда, куда вы меня послали, – сказал я. – А насчет отдыха по закону военного времени первым идет отдыхать тот, кто в худшей форме. Вы еще от снотворного не отошли, того и гляди вырубитесь. Потому сейчас мы с Шаххом лучшие сторожа, чем вы.

– Логично, – зевнул ктулху, растопырив щупла зонтиком и интеллигентно прикрыв пасть здоровенной когтистой лапищей. – Два часа вы дрыхнете, два мы – и можно выдвигаться. Думаю, мне двух часов хватит, чтоб набраться сил и провести вас через междумирье.

Кузнецы спорить не стали и, после того как мы обустроили лагерь, развели костер и поели консервов, немедленно завалились спать прямо на траве. Я на голой земле спать не люблю, опасаясь последствий для здоровья. Но у контролеров его по ходу была тонна на двоих – подложили под головы трофейные рюкзаки и немедленно отрубились, огласив окрестности богатырским храпом.

– Прям завидно, – сказал Шахх. – Я б если на сырой земле два часа поспал, хрен бы от ревматизма разогнулся.

– Аналогично, – отозвался я. – Я, пожалуй, вообще спать не буду – рюкзак у меня максимально облегченный и по весу, и по габаритам, так что ни спальника, ни даже коврика-пенки нет.

– А я и не собирался, – хмыкнул Шахх. – Сказал про то, что мы потом тоже спать будем, чисто чтоб они не возмущались. После удара электрошоком хомо обязательно поспать должен, если хочет через пространство напрямую пройти. Иначе нервная система просто выгорит, как плохая проводка под сильным напряжением. Сон в данном случае сработает как перезагрузка системы. Нам же с тобой достаточно просто пожрать и у костра посидеть. Вполне хватит для перехода. Старый коридор, по которому мы сюда прошли, еще не затянулся, так что обратно идти будет полегче.

– Ну и зашибись, – сказал я.

После умятой банки тушенки спать, конечно, хотелось катастрофически, но мой организм как советский солдат, сначала идет столько, сколько может, а потом столько, сколько надо, пока не вырубится от перенапряжения. По ощущениям, вроде бы на ходу я отключиться не должен, так что еще пошевелим нижними конечностями назло всем врагам.

– А все-таки хорошее это дело – победа, – сказал Шахх, лениво потягивая консервированную кровь из пакета и при этом косясь на трупы, которые мы сложили неподалеку. – Приятное ощущение жизни после нее наступает, когда понимаешь, что только что мог погибнуть, но выиграл бой и остался жив.

– Угу, – буркнул я.

По ходу, мутанта прибило пофилософствовать. Бывает такое на расслабоне после боя, частое явление. В эти моменты лучше собеседника не стебать и дать выговориться, какую бы пургу он ни мел. Нервное это, фиг ли, понимать надо. Раньше я думал, что такое только у людей бывает. Ан нет, оказывается, ктулху вон тоже, бывает, на нервяке прет языком почесать.

А Шахха несло дальше, под новый пакет с кровью.

– После такой переделки вкус жизни прям на языке ощущается. Настоящий, концентрированный. Вот ты мне скажи, хомо. Если б ты узнал, что прямо этой ночью уснешь – и больше не проснешься и что осталось тебе жить всего-то полдня. Что б ты сделал прямо сейчас?

– Принял снотворное, – сказал я. – Не люблю оттягивать неизбежное.

– Вот ты душнила-то, – скривился Шахх. – А я б, наверно, оттянулся на полную. Крови налакался от пуза, нашел бы самочку и любил ее все оставшиеся часы…

Правило «пурги» я, конечно, уважаю и всегда готов ее выслушать от боевого товарища с умным видом, согласно кивая в такт его бреду. Но когда он так жестко подставляется, не стебать его становится уже просто невыносимо…

– Если ты крови обожрешься так, что дышать будешь через раз, тебе будет не до самочек, – резонно заметил я. – Тем более что с раздутым пузом наперевес ты будешь смотреться так себе кавалером. Но если все-таки случится чудо и на тебя, пузатого, какая-то ктулхиня клюнет, то картина твоих грез в реальности будет весьма гротескная. Ты ее любишь, кровь в пузе булькает, само пузо мешает процессу…

– Тьфу, – сплюнул Шахх. – Что ты за хомо, а? Всю мечту испоганил. Я ж как бы в образном смысле.

– Я в образном не умею, – пожал я плечами. – Как мне картину нарисовали, так я ее и вижу.

– Понятно, – сказал ктулху. – Фиг знает, как ты там в своем КПК книжки пишешь без воображения – мне кузнецы рассказывали, что ты кучу мемуаров накатал.

– А мне воображение без надобности, – сказал я. – Что вижу, то и пишу.

– Ладно, замнем для ясности, – буркнул вроде как слегка обидевшийся Шахх. – А то еще напишешь свою мерзость про любовь ктулху с набитым брюхом, а кто-нибудь прочитает и сблюет ненароком от твоего творчества.

– По-моему, ты выдаешь желаемое за действительное, – усмехнулся я. – Людям нравится реализм без финтифлюшек и выдуманных соплей. Чтоб как в жизни.

– Ясно, – фыркнул ктулху. – Про искусство, чувства и любовь – это не к тебе.

И, выбросив пустой пакет, потянулся за следующим.

Ну, что ж, жор, как и философствования, после хорошей битвы – это нормально. Если у бойца после пережитого не фляга свистит паровозом, а прибило на покушать и потреньдеть о высоком, это намного лучше, чем если он слезы по грязной роже размазывает или, и того хуже, – пытается застрелиться. Я вот, например, подумал и тоже за второй банкой тушенки потянулся. Если все не сожру, кузнецы проснутся и заточат то, что останется, всяко продукт не пропадет.

Пока я съел треть банки, Шахх допил последний пакет консервированной крови и выкинул его с заметным отвращением.

– Душа просит натурального продукта? – осведомился я.

– А ты, как я погляжу, догадливый, – проворчал мутант.

– Так не сдерживай себя, – посоветовал я. – Пока натурпродукт еще теплый.

– Ну, я, типа, решил завязать с людопитием, – замялся ктулху. – Теперь вот на говяжью консервированную перешел…

– Кузнецы не одобряют – как ты сказал? Людопитие? – предположил я.

– И это тоже, – продолжал мяться Шахх. – Типа, разумный и говорящий мутант – это уже почти человек, а есть, в смысле пить, представителей своего вида – преступление…

– Преступление идти против своей природы, – злорадно заметил я. – Только тупые мутанты связывают себя неудобными и непрактичными условностями, хотя ты вроде не из таких – можно сказать, исключение, подтверждающее правило. Жить вообще нужно в удовольствие. И если удовольствия от жизни нет, то зачем вообще жить?

– Как-то это эгоистично прозвучало, не? – неуверенно попытался отбрехаться Шахх. Но сейчас уже меня перло на философию, которая, как известно, штука заразная.

– Ты сейчас пытаешься обобщенными понятиями отгородиться от собственных желаний, – сказал я. – Когда тебя кто-то обвиняет в эгоизме, это значит, он возмущен тем фактом, что ты любишь себя больше, чем его. Не переживай, кузнецам я ничего не скажу, а твое чавканье за своим храпом они точно не услышат.

– Учти, что ты искуситель и сбиватель с истинного пути, – сказал ктулху, довольно резво поднимаясь с места. – И в том, что сейчас произойдет, виноват только ты.

– Угу, – сказал я. – Я виноват, что ты жрешь как нильский крокодил. И, кстати, нет такого слова «сбиватель».

Но вряд ли Шахх меня услышал – он был занят и аж постанывал от удовольствия, присосавшись к шее ближайшего трупа.

Ну, что ж, в моей маленькой провокации помимо желания поупражняться в софистике было и рациональное зерно: я справедливо полагал, что недостаточно хорошо отдохнувший и покушавший ктулху вряд ли сможет провести всех нас через междумирье, потому пусть хлебает кровь сколько влезет, пока она не свернулась внутри трупов. Если мертвый враг может чем-то тебе помочь, то очень глупо будет пренебречь этой помощью.

* * *

Кузнецы проснулись через два часа почти одновременно – вот что значит «внутренний будильник». Я тоже таким обладаю, просыпаясь обычно минут за пять-десять до намеченного времени. Интересная особенность организма у некоторых людей – чувствовать время, практически аномалия.

Выслушав, что мы спать не собираемся, мол, и так отдохнули, контролеры спорить не стали. Быстро собрались, доели недоеденное, затушили костер, окончательно протерев глаза спросонья, – и уставились на довольного Шахха. Перевели взгляды на его оттопыренное пузо, потом на сморщившиеся шеи и лица боргов, торчащие из экзоскелетов с сорванными шлемами…

– Опять пил, – без вопросительной интонации произнес Шаман.

– Исключительно в целях качественного завершения миссии, – с пафосом произнес ктулху.

– Это бесполезно, – вздохнул Медведь. – Все равно что тебя заставить не есть мясо.

– Если сильно надо, я бы легко записался хоть в веганы, – парировал Шаман. – Но я под это не подписывался, в отличие от некоторых. А кое-кто утверждал, что завязал с людопитием и теперь вполне цивилизованный гуманоид.

– Иногда внешние обстоятельства сильнее личных амбиций, – важно встопорщив щупальца, сказал Шахх.

– Отстань от него, – махнул рукой Медведь. – Когда он человеческой крови напьется, фиг ты его перебрешешь. Она ему в голову бьет и дает плюс сто к болтологии.

Шахх, услышав это, судя по задрожавшим кончикам щупалец, уже собрался было смертельно обидеться, но тут я встрял в беседу:

– Уважаемые, а мы обратно идти планируем? Или подождем, пока борги, не дождавшись возвращения боевой группы, вышлют поисковый отряд прочесать этот район? Как я понимаю, точка выхода этих шестерых из междумирья у боргов была видна, а потом КПК группы зависли здесь. Пока что это похоже на сильно затянувшийся привал, который уже наверняка насторожил борговских операторов.

И действительно, словно в подтверждение моих слов один из КПК запищал, вызывая командира группы.

– Ты прав, мой хилый брат по разуму, пора, – важно кивнул Шахх, которому и правда, похоже, кровь ударила в голову.

И начал стремительно исчезать.

– Следуйте за мной, хомо, – надменно сказала пустота, после чего в пространстве появился размытый, полупрозрачный силуэт, пробитый телом ктулху, – по факту, портал, в который я и контролеры вошли по очереди…

В междумирье ничего особенно не поменялось, за исключением того, что зависшая в тумане пара телекинетиков при виде нас метнулась в разные стороны и исчезла в мгновение ока. Видимо, среди их братии молва о хомо, шастающих туда-сюда между мирами и раздающих трендюли местным обитателям, распространилась довольно быстро.

На этот раз Шахх, по самые щупальца заправившийся кровью, работал своими когтистыми граблями как экскаватор – мне даже подталкивать его не пришлось. Чувства времени в междумирье нет, но мне показалось, что мы довольно быстро прошли границу между двумя вселенными, выйдя в конечной точке именно там, где хотелось.

– Теперь я без автомата шагу не сделаю, – сказал Шаман, ступив на фиолетовую траву Распутья Миров. – Будь у меня хотя бы автомат тогда, я б сумел красно-черным его под шлемы засунуть и применить по назначению.

– А я еще гранатомет прихвачу, – добавил Медведь. – Оружие из разных вселенных, конечно, штука хорошая, но с автоматом Калашникова и советским РПГ ничто не сравнится.

– С этим трудно не согласиться, – сказал я.

– Ну, в общем, благодарю, – немного помявшись, произнес Шаман. – Думаю, вряд ли мы без вас выкрутились бы из этой передряги.

– Присоединяюсь, – сказал Медведь. – С Шаххом мы найдем как рассчитаться, а ты, Снайпер, вправе рассчитывать на нашу благодарность.

– Вы ничего не должны, – сказал я. – Помощь попавшему в беду – это не товар, а естественная реакция на чужие проблемы того, кто считает себя человеком. Кстати, я нашел и заготовку для новой «Бритвы», и то, о чем вы говорили.

И достал из рюкзака оба артефакта.

– Неслабо, – сказал Медведь, прищурившись от света, испускаемого черепом. – Если честно, не думал, что ты его добудешь. Эпичный арт, которому несколько тысяч лет. Никто не знает всех его свойств, но то, что с его помощью можно управлять целыми народами, – факт. Например, благодаря ему Гитлеру удалось превратить в зомби практически все население Германии. Правда, с русскими провернуть то же самое не вышло – почему-то здесь череп оказался бессилен.

– Просто иммунитет у нас на всякую хрень, в том числе тысячелетней давности, – сказал я. – Если честно, стремно мне его отдавать. Не то чтобы я вам не доверяю, но вдруг этот череп у вас отнимут или украдут? Как-то очень не хочется, чтобы на планете появился еще один Гитлер, способный рулить нациями.

– Понимаю твои опасения, – усмехнулся Медведь. – Но нам он нужен не для того, чтобы использовать его в каких-то своих целях. Этот череп слишком сильный артефакт для людей, больно уж большие соблазны появляются у тех, кто им владеет. Потому он должен быть уничтожен. А часть его энергии, освободившейся после уничтожения, мы перенесем в новую «Бритву».

– Кое-что становится понятным, – пробормотал я, почесав в затылке. – То есть вы контролируете не только Распутье Миров, но еще, похоже, следите за Равновесием. Верно?

– Неплохо, Меченосец, – усмехнулся Шаман. – Как видишь, в Мироздании все взаимосвязано. Ты утратил свой нож, пришел к нам, и оказалось, что все произошедшее не случайно.

– Сколько я буду должен за новую «Бритву»? – спросил я, внутренне нехило так напрягшись. Кузнецы, несмотря на то что я им помог, вполне имели право попросить свою цену за такую работу. Помощь помощью, но я слышал, что выковать такой нож неимоверно трудно и под силу далеко не каждому.

Кузнецы переглянулись.

– Как ты сказал? – прищурился Медведь. – Помощь попавшему в беду – это не товар, а естественная реакция на чужие проблемы того, кто считает себя человеком. Думаю, утрата твоего ножа для тебя все равно что часть жизни потерять, то есть беда самая настоящая. Думаю, мой брат присоединится к моей просьбе, и надеюсь, ты не откажешь.

– Какой просьбе? – поинтересовался я.

– Заткнуться насчет оплаты, сходить к холодильнику, пожрать и завалиться спать там, где место найдешь. Иначе с таким ритмом жизни ты скоро банально загнешься.

– Отдыхай, сталкер, – пробасил Шаман. – Ты свое дело сделал, теперь наша очередь.

И, хором развернувшись, ушли в кузницу.

– Слышал, что контролеры сказали? – спросил Шахх. – Пошли, стало быть, к холодильнику.

– Да я как бы дорогу знаю, – осторожно сказал я, покосившись на раздутое пузо ктулху.

– А я не путь тебе показывать намылился, а подзаправиться, – фыркнул мутант. – Или ты думаешь, что проход через границу миров не требует затрат калорий?

– Я думаю, что если ты будешь трескать как не в себя, то или лопнешь, или в скором времени превратишься в жировой шар, – честно ответил я.

– На этот счет не беспокойся, – сказал Шахх. – Лучше покушать впрок, чем потом страдать от того, что вовремя не покушал.

– Это типа такой закон обжоры? – поинтересовался я.

– Слушай, сталкер, тебе никто не говорил, что ты редкий зануда? – поморщился ктулху. – Помяни мое слово, с твоими подколками с тобой никакая самка не уживется, даже если ты не будешь пить, курить, ходить налево и лупить ее за каждый косяк. Это ж реально невыносимо – слушать, как ты гундишь. В общем, ты как хочешь, а я к холодильнику.

И пошел, всей своей мощной фигурой выражая возмущение.

– Ну вот, всегда так: как у собеседника недостаток аргументов, это не он тупит, а я зануда, – проворчал я.

И пошел следом, ибо тушенка дело хорошее, но на одной ней далеко не уедешь. А у кузнецов, помнится, в холодильнике было много интересного…

* * *

За трапезой с Шаххом мы помирились: совместный жор из одного холодильника примирит кого угодно. А когда очередной кусок колбасы уперся мне в нижний конец пищевода, сигнализируя о том, что бак полон под завязку, я понял, что сейчас банально сдохну, если не посплю. Нашел какую-то стопку пустых мешков, похоже, для мусора, и завалился прямо на них, обняв АШ-12 с досланным патроном в патроннике и положив палец на рычаг предохранителя. По-другому в Зоне спать нельзя: пока будешь спросонья затвор дергать, у тебя уже ногу отгрызут или же банально пристрелят…

И приснился мне сон.

Страшный.

Не обычный кошмар, когда спишь и ни разу не боишься того, как твой собственный мозг пытается тебя напугать, потому что в жизни видел вещи и пострашнее. И тогда остается просто спать и ждать, пока закончится эта нудная страшилка, только отвлекающая от нормального отдыха.

Мне снился Кремль.

Не московский, нет.

Другой.

С кирпичными стенами и приземистыми, коренастыми башнями, рассчитанными на долгую осаду. Чистый функционал, ничего лишнего. Крепость стояла на основательном холме, что добавляло проблем осаждающим – которых, впрочем, было немало…

И это точно были не люди.

Вернее, они ими были когда-то, но сейчас представляли собой нечто совершенно иное.

На Кремль лезли мертвые…

Их было много, очень много. Лохмотья кожи свисали с желтых от времени костей, полупустые черепа сочились черной гнилью, многие ползли, лишенные одной, а то и обеих нижних конечностей, цепляясь за землю непомерно отросшими, крепкими ногтями…

Это были даже и не зомби в привычном понимании этого слова. На Кремль накатывались волны мертвой органики, мешанина костей, обрывков плоти и на удивление толстых и крепких ногтей, которым больше подошло бы определение «когти».

И среди этого моря мертвечины через примерно равные промежутки торчали щупальца… Целые пучки щупалец, эдакие кусты шевелящихся отростков с одним общим основанием.

А стены Кремля защищали люди.

То тут, то там со стен срывались вниз длинные струи пламени, хлещущие по атакующим, и тогда воздух наполнялся зловещим треском горящей плоти. Глухо рявкали чугунные пушки, и горячие ядра, врезаясь в мертвых, проделывали в их рядах длинные коридоры – которые, впрочем, тут же заполнялись новыми трупами.