Текст книги "Вытхуянцы в Сочи"

Глава 3. Что такое чунга-чанга

За маленькие грешки и исповедоваться неловко.

Вытхуянский прихожанин

– …А что самое симпатичное? – рассуждал Бегемот рано утром в салоне потрёпанного таксомотора. – То, что нам каким-то непостижимым образом пока удаётся сохранить инкогнито!

– Могу поклясться – ненадолго, мой генерал! – заверил Зебр. – Подозреваю, тут один длинный упырь только и ждёт, чтобы всех нас вложить за тридцать сребреников!

– Ну почему-у-у?!

Автомобиль мчался ухоженной дорогой в сторону вожделенного Сочи. Справа нависали горные теснины с вгрызшимся в камень сухостоем, слева, меж крыш частных домов и гостиниц мелькало густой синевой Чёрное море. Повсюду на установленных вдоль магистрали рекламных щитах кишели улыбки олимпийских чемпионов.

Колоритный водитель-экстремал, видимо тоже готовился к Олимпиаде. Он что есть силы давил на газ, выжимая из колымаги последнее, без остановки сигналил и всё время отчаянно обгонял, словно в конце трассы его ждала восторженная публика, олимпийская медаль и брызги шампанского.

– Неудачники! – кричал в окно Зебр отстающим машинам.

Бегемот ютился на переднем пассажирском кресле, всеми своими частями тела обязательно во что-то упираясь. Он ожесточённо дымил сигарой, и салон то и дело заволакивало едким дымом. Шофер вынужден был время от времени высовываться из машины, чтобы разглядеть дорогу. Но Жираффу было ещё хуже. Естественно, он опять весь не поместился в автомобиле, и встречные потоки воздуха сотворили на его голове такую чудовищную причёску, что сам Сергей Зверев не повторил бы. Осёл, зажатый на заднем сиденье собратьями, обнимал драгоценный саквояж, который друзья опасались надолго оставлять без присмотра, и шевелил губами, наверное – подбирая рифмы. Белка расположилась на коленях у Зебра, который в свою очередь то давал волю рукам, нарываясь на заслуженные подзатыльники, то рассказывал пошлые анекдоты – и сам громче всех смеялся. «…А она ему отвечает: ходят тут всякие, а потом месячные пропадают!..»

По мере приближения к Сочи архитектурный ландшафт окрестностей нешуточно преображался. К приземистым халупам прирастали этажи, дома ширились и крепчали, устаревшие материалы уступали бетону, металлу и стеклу. Бросались в глаза роскошные отели с ухоженными территориями и собственными благоустроенными пляжами.

Вытхуянцы поникли. В одночасье перед ними открылась вся правда того чудовищного надувательства, которому они подверглись.

– Странно, что за запах? – спрашивал Зебр. – Будто в бардачок насрали! Жирафф, кажется, ты вчера заказывал гороховый суп?.. Вот тихоня! Нам тут газовую атаку устроил, а сам дышит свежим O₂!

– В этом месте у нас всегда канализацией воняет, – уточнил экстремал.

– Почему ты меня ненави-и-идишь? – советник Бегемота с трудом всунул голову в салон. – Что я тебе сделал такого?! У меня ощущение, что ты мне за что-то мстишь!

Увидев, что творится на его ушастой черепушке, все безудержно заржали. Впрочем, не в правилах Зебра было оставлять вопрос без ответа:

– В Вытхуяндии многие начинают мстить раньше, чем их успели обидеть!

Въехали в туннель, пронизывающий гору. Водитель посоветовал затаить дыхание и загадать желание – обязательно сбудется. Друзья едва не задохнулись, дожидаясь конца туннеля.

– Белка, ты что загадала? – справился Зебр, ещё не успев отдышаться. – Выйти за меня замуж?

– Нет, пупсик, за Осла! – Рыжая щёлкнула полосатого по носу.

– Ты ещё скажи – за Жираффа, зоофилка! – Зебр ущипнул обидчицу за ляжку, та взвизгнула. – Осёл, слышь, братишка? Белка хочет за тебя замуж. А твоё желание?

Осёл, погружённый в свои рифмованные думы, вздрогнул, с трудом вернулся в текущее измерение:

 
– Любовь! О чём могу мечтать я боле?
Надеждою живу, что божьей волей
Однажды встречу во вселенной ту,
Кому вручу и сердце, и судьбу!
 

Зебр скорчил насмешливую гримасу:

– Во чудак! Бабла бы заказал чемодан – и все тёлки твои!.. – и в продолжение посредничества сообщил даме на своих коленях: – Белка, я с ним поговорил – он согласен!

– Прекрасно! – откликнулась та. – Только сначала я хотела бы узнать о нём побольше…

– Ноу проблем! – Зебр поспешил ретранслировать Ослу сказанное, будто служил переводчиком с женского языка на мужской. – Белка интересуется, какой длины у тебя чунга-чанга. Она сказала, что любит побольше. Варианты: а) до 20 сантиметров,

б) свыше 20 сантиметров,

в) почти как у Зебра.

– Чунга-чанга? Странно, это что тако-о-ое? – изумился Жирафф.

Бегемот на переднем сидении подавился табачным дымом и долго ещё сотрясал плечами – рыдал от смеха.

На подъезде к городу тут и там воздвигали немыслимые небоскребы и гигантские олимпийские объекты, чинили и прокладывали дороги. От такого сумасшедшего размаха строительства голова шла кругом. Возникало ощущение, будто некая процветающая межгалактическая цивилизация решила основать здесь свое первое поселение.

Внезапно водитель резко затормозил. Вытхуянцы едва не расшибли лбы. Матерясь, экстремал заглушил двигатель и вышел из машины.

– Чего стоим, кого ждём? – Зебр снял с ушей наушники плеера и огляделся.

Жираффу было видней:

– Гаи-и-ишники. Скорость на дороге измеряют.

– Допрыгался, камикадзе! Я так и знал!.. – Зебр заметил, что Бегемот прицелился выбросить сигарный окурок: – Ой-ой-ой! Оставьте докурить, ваше превосходительство!

Водитель вернулся за недостающими документами. Он был в ярости.

– В чём дело? По какому вопросу остановили? – спросил Бегемот.

– Скорость превысил! – пробурчал экстремал. – Хотят, козлы, прав лишить!

– Не бери в голову, купишь новые! – успокоил Зебр. – Почём у вас в Сочи права человека?..

Инцидент удалось замять известным способом… Вместе с многокилометровой пробкой долго тащились по Курортному проспекту – дороге, связывающей побережье с центральным Сочи. Вытхуянцы во все глаза рассматривали пышные дворцы сталинских санаториев, окружённых чудеснейшими парками. Великолепие увиденного потрясало, все тихо хренели.

Внезапно затор пробило, и прямая кишка проспекта хлестко, словно после лошадиной дозы пургена, выплеснула автомобиль вытхуянцев на расфранчённые сочинские улицы.

– Жирафф, улыбайся почаще, шеф любит идиотов! – советовал Зебр советнику Бегемота час спустя при входе в аквапарк, что на главной набережной Сочи.

Жирафф и впрямь всей своей миной выказывал изумление и недовольство – ему пришлось раскошелиться на входные билеты, которые, по его мнению, могли бы стоить и подешевле.

Впрочем, публики в аквапарк набилось видимо-невидимо. Денёк-то был ещё тот! Компаньоны с трудом нашли свободные лежаки, разделись и густо намазались маслами и кремами.

Здесь были головокружительные горки, переливающиеся бассейны, кафешки, раздевалки, туалеты, душевые, магазинчики. В десяти шагах вспенивалось парой безобидных баллов море с кораблями и рыбацкими шхунами на бирюзовом горизонте. Вдоль берега полным ходом шла яхта, разукрашенная цветными флагами и флажками. Доносился грохот музыки, на палубе танцевали девушки в золотых купальниках. На широком транспаранте, закреплённом между мачтами, колыхалась надпись: «Ночной клуб «Ноев ковчег».

– Вот это туса! – восхищенно осматривался Зебр сквозь тонированное стекло солнцезащитных очков. – Эй, девушка, можно с вами познакомиться в худшем смысле этого слова?..

– Да, тут всё по-взрослому! – соглашался Бегемот.

– Знакомая руба-а-ашка, – оглянулся Жирафф на проходящую мимо компанию. – У меня была точно такая же синяя рубашка!

Одни вытхуянцы спешили искупаться в море, другие рвались на горки, но кто-то должен был остаться с саквояжем.

– Что ж, бросим жребий! – Зебр поспешил извлечь старорежимную монетку и приготовился её подбросить.

– Эй, ну кто не знает, что у тебя монетка с двумя орлами! – остановила его Белка, цепляя на глаза мегопафосные пучеглазые очки. – Давайте лучше «камень, ножницы, бумага»!

– Помню, как-то в начале девяностых решили мы с друзьями сходить в казино-о-о… – попытался привлечь к себе внимание Жирафф.

– А мысль одна – она прямая, как струна! – перебил его полосатый.

– Сделаем так, – приказным тоном рассудил Бегемот, – пусть Зебр пока посторожит.

– Нашли крайнего! – расстроился тот. – А я считал вас, сэр, более дальновидным политиком!

Но вытхуянцев уже и след простыл.

– Извините, что вмешиваюсь, но мне кажется, я где-то его видел. Может быть, по телевизору? – К Зебру обратился добродушный малый с соседнего лежака, показывая на спину удаляющегося Бегемота. – И что, он действительно крупный политик?

– Кто, он? – Зебр оценивающе оглядел задавшего вопрос. – Да так, мелочь пузатая! Не бери в голову, дружище!

Малый лежал в теньке, под раскрытым зонтом, и был весь из себя процветающий: зализанные волосы, бронзовое тело с гармоничным рельефом мышц, модные плавки и фирменные очки. До того, как задать вопрос, он был погружён в свой компактный ноутбук, судя по всему – наипоследней модели.

– Это что у тебя, компьютер? – поинтересовался Зебр. – Здорово! Порнушка есть?

– Да мне не до этого, – малый улыбнулся самым обаятельнейшим образом. – Работы невпроворот! Вот, забежал на полчасика искупаться…

И он повернул ноутбук так, что Зебр увидел на экране какую-то абракадабру из таблиц, цифр со значком $ и хитромудрых графиков.

– Так ты бизнесмен? – Зебр привстал на лежаке, он уже питал к собеседнику неподдельное уважение.

– Что-то в этом роде, – отвечал малый, порылся в сумке и протянул полосатому свою визитку. – Знаешь, простейший способ не нуждаться в деньгах – иметь их… А ты чем занимаешься?

Зебр благоговейно заглянул в карточку. Нового знакомого звали Рудольф, и он значился заместителем директора в компании по продаже элитной сочинской недвижимости.

– Ну, я… – Зебр в отчаянии прикусил губу и покосился по сторонам: нет ли рядом лишних, в особенности вытхуянских, ушей. – Я человек довольно известный в определённых кругах! Ну там, фондовый рынок, экспорт-импорт, зерно, лес, золото, тестеры для определения беременности… Я, к сожалению, не прихватил с собой визитку. Но она у меня, конечно, есть!

– Это и понятно, ты же на отдыхе, – дружественно отмахнулся Рудольф. – А кто твои друзья?

– Друзья? Ну, длинный – что-то вроде прислуги. Девчонка – моя любовница…

– Очень привлекательная леди! – заметил новый знакомый. – Лишите мир красоты – и вы лишите его всякого смысла!

– Одна из моих любовниц! – заносчиво уточнил Зебр. – А остальные – мои помощники, ну, типа свиты.

– Но ведь тот здоровяк, он вроде держится за главного? – усомнился Рудольф.

– Кто, этот жирный бегемотище?! Ха-ха, да брось! У нас на родине просто принято прислушиваться к мнению старших вне зависимости от того, какое положение в обществе они занимают. Тем более, он мой дядя по троюродной линии. Я сжалился над ним, взял с собой в поездку!..

Зебра несло и несло по буеракам вранья, и остановиться, при всём желании, он не имел уже никакой возможности.

Тем временем Осёл, которого давно мучила жажда, занял очередь в ларек-апельсин. Девушка-продавщица при помощи известного аппарата получала из толстокожих апельсинов сок и разливала его желающим. Подошла очередь вытхуянца, он попросил в свойственных ему оборотах полстакана сока.

– Ой, как вы интересно говорите! – поразилась юная продавщица апельсиновой свежести.

Осёл присмотрелся к ней и вдруг потерял всякий дар речи: ничего чудеснее он в жизни не видывал. Девушка показалась ему солнечным зайчиком, искоркой фейерверка, тонким платком, парящим в воздушных потоках. К тому же от неё явственно веяло сочным настроением и свежестью апельсинового счастья, которое она разливала.

Сначала в груди Осла возникло странное томление, а через секунду он отчаянно понял, что девушка – не что иное, как телесное воплощение всех его грёз; та долгожданная Мечта, которую он искал всю жизнь и которой посвятил десятки рифмованных дифирамбов. Он едва не задохнулся терпким и желанным ароматом предчувствий и в испуге отступил на шаг.

– Очень жаль, но мы по полстакана не продаем! – уточнила девушка в «апельсине».

Чуть ироничная улыбка искусно подыграла всему её бессовестно привлекательному облику.

К счастью, в очереди к ларьку Осёл был последним, поэтому, собравшись с силами, позволил себе сложносочинённую реплику:

 
– Вы правы, смысла нет в существованье,
Коль поселился в царстве Полстаканья.
Когда наполовину, впопыхах —
И тут не взял, и там не при делах!
Представьте безрассудную картину:
Дышать, любить, страдать наполовину…
Пить надо полный кубок, и до дна,
Чтобы вкусить все таинства сполна!
 

Впрочем, на всю порцию у него всё равно денег не хватало. Он густо покраснел.

Девушка налила полный стакан сока и добавила к нему несколько кусочков льда.

– Возьмите! Это вам в подарок от фирмы за замечательные стихи!

Осёл смутился, стал отказываться: мол, девушке потом, во избежание обмана, придётся оплатить недостачу из собственного кармана.

– Хорошо, – согласилась она, глядя озорным подростком. – Если не хотите в подарок, тогда помогите принести со склада апельсины. Идёт?

Осёл с радостью согласился.

Но вернёмся к Зебру. Не прошло и получаса, а он уже держал на коленях пресловутый саквояж и показывал новому знакомому его переполненное содержимое – заветные пачки денег, перетянутые верёвочками.

– …Вот и вынужден с ними таскаться, – тщеславно объяснял полосатый, подкрепляя речь невообразимым каламбуром распальцовки. – А что делать? Жизнь тяжёлая. Эти сберегательные банки только и мечтают, что наложить лапу на твоё законное богатство, непосильным трудом нажитое!

Вопреки ожиданиям, Рудольф отнёсся к увиденному довольно прохладно – впрочем, как и подобает деловому человеку, видавшему на своем веку и не такое. Это несколько расстроило прилежного последователя школы Станиславского.

– И что, неужели ты всю эту кучу наличных привёз с собой, чтобы по мелочи истратить? – всё же озадачился обладатель ноутбука.

– Да, исключительно по мелочи! – Зебр ковырнул пальцем в зубах, как бы извлекая застрявшее мясо новозеландской косули. – Я, знаешь ли, такой – люблю зажечь на широкую ногу! Собрать какой-нибудь междусобойчик персон так на триста, не больше. Типа: виски, тёлки, Димка Билан на подтанцовке…

– Хороший отдых приветствуем, но зачем сорить деньгами? Богатство – не в самом обладании богатством, а в умении целесообразно пользоваться им. Ты подумай только: на эти пачки можно пол-Сочи скупить! Такую прибыль получить – дети и внуки замучаются налоговые декларации заполнять!

– Это как?! – Зебр превратился в одно внимающее ухо.

– Очень просто. Вот, к примеру, элитная недвижимость, которой я занимаюсь. Посмотри, что вокруг творится!

Рудольф неопределённо повел рукой, и Зебр задрал голову. Действительно, со стороны берега выглядывали и беззастенчиво нависали высокородные башни, окружённые клювами высотных кранов.

– Собственно, сейчас такая обстановка, что в любой из этих домов вкладывай – не прогадаешь! – продолжал Рудольф. – Взять, допустим, жилой комплекс «Королевство чудес». Проект знаменитого архитектора, современная инженерия, подземный паркинг, охраняемая территория, свой пляж… Наша компания, кстати, – эксклюзивный агент по продаже квартир в этом комплексе. Так вот, по самым скромным подсчётам за год цены на квартиры в нём удвоятся, а к Олимпиаде – вообще упятерятся. К бабке не ходи!..

И новый знакомый развернул перед благодарным слушателем такую панораму захватывающих перспектив, что Зебр уже видел себя в комфортабельном салоне вертолёта, приземляющегося на крышу-площадку «Королевства чудес». В шмотках от Dolche & Gabbana, с сигарой во рту, в компании льнущих красоток… Чувствовалось, что Рудольф знает вопрос не понаслышке – наоборот, находится, образно говоря, на передовой предолимпийских бизнес-страстей.

Зебр громко сглотнул слюну.

– А если мы… я захочу прикупить часть этого вашего «Королевства»? Ещё не поздно?

Рудольф не ожидал вопроса, крепко задумался.

– Трудно сказать… Квартир почти не осталось. К тому же есть сведения, что на днях застройщик резко поднимет цены. Слишком спрос большой…

– Блин! – Зебр мгновенно перенёсся с крыши «Королевства» в свою затхлую вытхуянскую каморку.

– Разве что с директором поговорить? – протянул Рудольф спасительную соломинку. – Если честно, мы попридержали десяток квартир для своих. Даже по старой цене можно попробовать проскочить… Только сделку надо оформить сегодня-завтра, иначе ничего не получится!..

Тут Зебр заметил приближавшихся Бегемота с Жираффом и поспешил захлопнуть саквояж. Советник было в возмущении открыл рот, но Зебр оттянул вытхуянцев в сторону и, захлебываясь фразами, поведал им о Рудольфе, «Королевстве чудес» и о халявной возможности поучаствовать в элитном бизнесе. Постепенно недоверие на лицах соплеменников сменилось любопытством, а затем и жадным блеском в глазах.

– Если мы сейчас не подсуетимся – потом локти будем кусать! – нашёптывал Зебр, вращая глазами и размахивая руками. – Я всё беру на себя!

– Но зачем ты показывал ему де-е-еньги? – всё же спросил Жирафф.

– Ну ты чукча! Как ты сам-то думаешь, мы похожи в этом прикиде на крутых инвесторов?

И правда – вытхуянцы по-прежнему щеголяли в тех лоховских тряпках, которые приобрели пару дней назад в пляжном магазинчике.

– Но как тебе удалось открыть саквояж? – осведомился Бегемот, мельком глянув на свои розовые шорты с лампасами. – А шифр?

– Делов на копейку! – растолковал Зебр. – Шифр-то придумывал Жирафф. Значит – два варианта набора цифр: 1111 или 2222.

Бегемот уничтожил своего советника взглядом…

По пути Осёл, нагруженный коробками с апельсинами, выяснил, что девушку зовут Василиса, она – сочинка, студентка.

– Если хочешь коротко, то можно Васёна, – предложила она, – или просто Вася. А ты откуда?

Осёл, перехватив поудобнее коробки, поспешил рассказать о себе, о своих друзьях и о Вытхуяндии.

– Что-то такое я слышала! – её улыбка околдовывала.

Они шли по пешеходной набережной мимо бесконечного дефиле магазинов, сувенирных лавок и ресторанчиков. Справа исполняли ритуальный танец папуасы, призывая курортников сфотографироваться с ними, слева в открытом кафе мексиканские музыканты в сомбреро сонно отдыхали на стульях, словно в Сочи тоже положена сиеста.

Вася не особо любезно кивнула, отвечая на приветствие знакомого парня, но тот поспешил придержать её за руку и увлечь разговором. Осёл поставил коробки с апельсинами возле входа в кафе и вытер пот со лба.

Посетители заведения наслаждались в тени навеса холодными напитками. Глядя на них, вытхуянец невольно облизал сухие губы – его вновь терзала жажда…

И вот они с Василисой уже сидели за столиком в этом кафе. Официант разливал в глубокие бокалы минеральную воду.

Девушка в воздушном платье, Осёл в белых парусиновых брюках, в белой рубахе навыпуск. Он что-то говорил стихами, а девушка заливисто смеялась. Вдруг он смолк, с восхищением посмотрел на спутницу. Её лицо, её глаза… ветерок колыхал светлые волосы… Похоже, он уловил в её чертах нечто такое, от чего потерял дар речи. В его взгляде был целый ураган любовных переживаний.

Осёл жадно, залпом опустошил бокал. Неожиданно призвал гитариста в сомбреро, и тот услужливо подал ему свой инструмент.

Внезапно всё вокруг вспыхнуло волшебными красками. Возникли струнные аккорды трогательного музыкального вступления. После нескольких фраз его подхватили духовые и скрипка. Осёл начал петь красивую волнующую песню.

Вася в удивлении забыла о минералке. Её спутник, тем временем, вышел из-за стола и, продолжая петь, принялся артистично пританцовывать. Обжигающий любовной тоской мексиканский мотив с умеренным, но знойным ритмом не оставил равнодушным ни одного посетителя кафе. Музыканты оркестра окончательно проснулись, каждый из них, выждав удобный момент, подключился к аккомпанированию: ударные, бандуррия, ещё скрипка…

Наступило время припева, и тут мексиканцы в сомбреро ладным мужским хором поддержали исполнителя песни. Поблизости, недалеко от входа в табачную лавку, старик с испитым лицом, сидевший на табурете с аккордеоном в руках, вздрогнул, проснулся и вдруг виртуозным соло завершил музыкальное сопровождение припева. Его старые прокуренные пальцы неожиданно ладно побежали вверх-вниз по клавишам. В этих звуках аккордеона было столько переживаний, что никакими словами не передать. Сладостная грусть, даже отчаяние, – и всё же надежда.

А Осёл уже покинул кафе – танцевал посреди улицы. В танец включились два местных парня, которые заинтересовались происходящим, затем присоединились девушки-цветочницы, иностранные моряки, даже папуасы… Теперь у него на подтанцовке было десять, пятьдесят, сто ловких танцоров.

Осёл пел о том, что в поисках любви обыскал все уголки вселенной. О том, что девушка перед его взором – самое совершенное творение на свете. Что его сейчас обуревают такие чувства, какие подвластны только могучей природной стихии… Любовная тоска – нет мученья больнее и, одновременно, прекрасней! – с грустью пел наш страдающий мачо.

Собралась несметная толпа, всех захватило удивительное латиноамериканское действо. Но Вася впереди – ещё бы, ведь Осёл пел для неё.

Старый аккордеонист надувал меха. Мексиканский оркестр разрывался. Вся улица танцевала и подпевала.

А вокруг – пышная южная растительность, город, поднимающийся уступами к безмолвствующим горам, и море, уходящее в бесконечность бытия…