Текст книги "Царевич Ваня и Серый Волк"

– Тревога! – разнеслось тогда по всему дворцу.

И затопали тяжелыми сапогами богатыри лихие.

Да только волк быстрее их оказался. Ворвался он в тронный зал, где царевич Ваня сражался, и в самую гущу боя кинулся. А воины царские не ожидавшие такого нападения, в стороны разбежались, некоторые, самые трусливые, в окна повыпрыгивали, стекла пражанские разбив.

И только один Микола Кривой не растерялся. Старый и опытный охотник на волков, выхватил он длинную нагайку и волка вдоль спины полоснул. Взвыл от боли волк Удача. Перевернулся в воздухе, на обидчика бросился. Однако Микола этого только и ждал, махнул нагайкой и опоясал зверя в том месте, где у волка брюхо самое худое. И тут же его друг Никола Крещатик такой же нагайкой волку шею скрутил. И стали два богатыря казачьих нагайки каждый в свою сторону тянуть. Волка разрывать.

Хотел Ваня на помощь Удаче прийти, да только его самого к стенке трое стрельцов приперли, шагу в сторону не дают сделать.

А царь Владисвет, который, когда волка увидел, на трон с ногами залез, да на самую спинку забрался, как петух на насест, кричит:

– Хватайте их! Крутите их!

Ну а уж казаки свое дело знают. Обложили со всех сторон волка, и хотя он яростное сопротивление им оказывал, сетями его запутали, арканами заарканили, скрутили ему лапы, в пасть полено сунули и канатами обвязали, чтобы не кусался.

Только до того, как ему пасть скрутили, успел волк Удача последний вой издать. Такой громкий и протяжный, что у всех, кто его слышал, по спине мурашки забегали. А слышали этот вой не только во дворце, а и во всем Киевгороде. До самых городских стен он донесся и в чистое поле улетел. И многие старики посадские, что этот вой слышали, головами закачали:

– Не к добру волк воет. Ой, не к добру! Не иначе наш царь свое царство вскорости потеряет. А может и голову свою тоже. Слишком много в жизни он подличал. Настало время и ответ держать.

Да только в царском дворце об этом никто и не помышляет.

Лежит волк Удача поверженный, на противников своих смотрит. И от обиды горькой слезы по его морде льются. Казаки на него смотрят, серьезно, даже со страхом и уважением. Меж собой переговариваются:

– Ишь, плачет! Нежить проклятая.

А там и Ваня саблю потерял и тоже в плену оказался. Скрутили его веревками, в рот кляп засунули.

Микола подбежал к царю, доложил:

– Все схвачены, твое величество. И мальчишка, и волк. Что делать с ними прикажешь?

– Волка в клетку, что во дворе стоит, после медведя пустая, посадить, – важно надув губы, сказал царь, – а мальчишку в темницу, да посадите его в одну клеть с Ванькой Каином. Ведь они друзья меж собой. Вот пусть и свидятся. А потом повесим обоих. Когда дознаемся, что царь Дубрав и в самом деле помер. А девчонку под замок посадить в светлицу, где окошки с решетками. Кстати… – царь оглянулся по сторонам, – а где же девчонка? Где царевна? Где дочка Ильи Муромского?

Стали везде искать слуги царские Василинку, и видят, что нет ее нигде. Как сквозь землю провалилась.

Царь в страшный гнев пришел, ногами топает, глазами зыркает, кулачками трясет, слюни пускает.

– Найдите мне ее! – кричит.

– Ищем! – кричат слуги. – Ищем, царь батюшка.

Выплюнул кляп изо рта царевич Ваня и засмеялся:

– Что, старый обманщик? Получил царскую дочку? Так-то тебе! Нечего было слово царское нарушать. Отомстит теперь тебе Илья Муромский. Камня на камне от твоего дома не оставит.

– Увести его!!! – закричал царь Владисвет бабьим голосом. Схватили казаки царевича Ваню и с силой поволокли его по дворцу. Спустились с крыльца и приволокли к дверям, что в подвалы царские вели. Открыли их и потащили царевича в темницу. Затем его кинули в самую дальнюю клеть, да еще и тумаков надавали.

– Будешь знать, как царя гневить!

И ушли. А за стенами темницы опять волчий вой послышался. Тоскливый и протяжный. Это Удачу тоже в клетку заперли. Да только челюстями мощными разгрыз он полено словно сухарь и снова завыл, своих братьев, на помощь призывая.

Былина четырнадцатая
ДРУЗЬЯ В БЕДЕ НЕ ОСТАВЛЯЮТ

Остался один царевич Ваня. Смотрит по сторонам, а ничего не видит. Глаза после света белого к темноте тюремной непривычные. Слышит он только голоса тихие, сердитые, ничего хорошего не обещающие. Понял он, что оказался среди тех самых разбойников, которых сам в эту тюрьму привел. И разбойники его тоже узнали.

– Смотри-ка, Вань, – говорит один из них, – не иначе это наш победитель в гости пожаловал.

– Вроде он.

– Точно он! С твоим сыном Воробьем дрался этот отрок. Я его хорошо запомнил.

Тут глаза Ванины к мраку привыкли, и узнал он атамана разбойников Ваньку Каина. И тот на него большими черными глазами уставился. Загремел цепью длинной, которой к стене прикован был, к царевичу направился. А с ним вместе еще пять разбойников. Один страшнее другого. С рваными ноздрями, отрубленными ушами, один без глаза, другой без ноги. В лохмотьях все да в кровоподтеках после пыток на дыбе испытанных. Ничем на тех молодцов, что дрались в Лапотном овраге не похожи.

Вылез вперед разбойник самый невысокий с отрубленным ухом, уставился на Ваню и ехидно спросил:

– Кто же это ты таков будешь? И почему в тюрьме оказался?

– А тебе какое дело? – огрызнулся Ваня. Нисколько разбойников он не боялся после всего, что произошло. Только горечь и боль терзали его душу и волнение. Неужели все пропало? Столько трудов прахом пошли из-за подлости царя Владисвета!

Тогда низенький вдруг приставил к его горлу нож, неизвестно, как у него в руке оказавшийся.

– А я вот тебе язык отрежу. Раз говорить не хочешь, значит, он тебе и не надобен.

– Раньше я тебе второе ухо оторву, – пообещал царевич Ваня.

Разбойники захохотали. Ответ мальчика им понравился. Даже Ванька Каин усмехнулся. Но потом стал серьезным, оттолкнул одноухого в сторону, сам перед царевичем встал.

– Узнаешь? – спросил он его грозным голосом.

– Отчего же не узнать? Узнаю.

– И я тебя узнаю, царевич. Где же твои друзья, дружинники? Отчего оставили тебя? В тюрьму бросить позволили. Почему?

Не хотелось Ване с разбойником разговаривать. Однако понял он, что если молчать будет, тогда его точно зарежут, и уже никакой возможности все поправить не будет.

– Против подлости сила бессильна бывает, – пробормотал он.

Ванька Каин кивнул понятливо:

– Значит, так тебя царь наш наградил за службу верную? Вместо яблок молодильных для царя Дубрава, цепями тебя одарил?

Видимо в тюрьме было все известно, что на воле делается.

Ваня кивнул и вдруг не выдержал и всхлипнул.

– Что испугался? – радостно завопил одноухий. – Неохота погибать? Плачешь?

– Цыц! – вдруг крикнул на него атаман. – Не видишь что ли, Ерема, что не от страха он плачет? От обиды. Самый великий богатырь плачет, когда предательством его одолевают, а не в честном бою. А он еще отрок младой, несмышленый, в байки про царскую милость верящий. Не знает, какие они цари то бывают.

Смотрит Ваня на разбойничьего атамана и удивляется. Вроде бы со злобой он должен на него смотреть великой, а ничего подобного. Спокойно смотрит на виновника своего заточения. Достойно даже. Словно и не разбойник вовсе, а воевода на заставе богатырской. А атаман продолжал басовитым голосом:

– Лихой у тебя телохранитель. Не видывал я еще такого богатыря. Где потерял его? Иль покинул он тебя?

– Нет. Вместе со мной.

– И где же он?

– В клетку его велел царь Владисвет посадить.

– В клетку? Человека?

– Не человек он, друг мой.

– А кто же тогда?

– Волк Удача.

– Волк Удача? – хором воскликнули разбойники и от Вани на всякий случай отпрянули. – Волкодлак?

– Чего удивляетесь? – горько усмехнулся Ваня. – Пришло его время Родине послужить, вот и встретились мы с ним.

Разбойники стали что-то тихо между собой обсуждать. Одноухий Ерема подошел к Ване и стал ножом веревки резать. Прежней злобы в его лице как не бывало. Наоборот, стал добродушен он, заулыбался мальчику беззубым ртом.

– Спасибо, – поблагодарил его Ваня, когда получил возможность двигаться.

– Что спасибо! – махнул рукой Ерема. – Вот к ночи кузнеца приведут, и наденет он на тебя новые украшения.

Он поднял цепи, что сковывали его руки, и позвенел ими.

– До ночи еще далеко, – ответил Ваня. – Глядишь, и мой друг отдохнет, сил наберется. На закате себя покажет.

Тут к нему снова разбойники подошли.

– Слышь, царевич, – обратился к нему Ванька Каин. – Мы тут побег затеяли. Если слово дашь, не выдавать, возьмем и тебя.

– Спасибо вам, братья разбойники, – ответил царевич. – Да только не по пути мне с вами. Что я, разбойничать с вами отправлюсь, людей честных грабить и убивать? Лучше здесь останусь. Не выдам я вас страже.

– Ну, как знаешь, – атаман разбойников, даже как будто обиделся. – Жди тогда свою Удачу, коли тебе наша не по нраву.

И отошли от царевича разбойники в свой угол и повалились, кто спать, кто в бабки играть. Словно ничего и не произошло.

Теперь, пока Ваня в тюрьме томится, кузнеца с цепями ждет, мы к его друзьям отправимся.

Но, о волке Удаче и сказать нечего. Посадили его в клетку, крепко цепями да ремнями к решеткам приделали. Стоит волк посередине клетки, ни лечь не может, ни сесть. Стоит, глухо рычит, на сторожей злобно поглядывает.

Заката ждет.

А вот что с Василинкой стало, куда она среди всей суматохи вдруг подевалась, всем наверно интересно знать. На то и пора как раз пришла.

Как только девочка увидела, что началась драка, поняла она, что ничего сделать не может. В силах ли ей ребенку с ратниками взрослыми бороться?

Эх, жаль, что так глупо попалась она со свистком волшебным. А то бы давно уже ее богатыри ничего от царского дворца не оставили, и всех воинов Владисвета по всему городу бы разогнали. Но помимо свистка у девочки еще одна вещица была волшебная, которая одна десяти свистков стоила.

Перстенек с голубым сапфиром.

Этот удивительный подарок Василинка получила при самых удивительных обстоятельствах.

Весной, в день своего рождения, девочка уговорила матушку Людмилу в лес за подснежниками отправиться. Очень девочка цветы эти любила, потому что своими считала. Именно в ее день рождения они цвести начинали, из-под снега выглядывали. Мать у царевны, женщина добрая, мягкая да податливая. Любой каприз дочери всегда исполнить готова.

Собрались царица и царевна и вместе с девушками служанками отправились в лес весенний. Цветы искать.

А в то утро и царь Илья тоже на охоту отправился. Захотелось ему зайчатины свежей. Собрал он друзей охотников, вывел свору борзых собак и тоже по лесу ездил, охотился. Далеко его рог охотничий слышен был.

Слышат, как вдалеке охота гремит, женщины своим делом занимаются. В снежки играют, смеются, через ручьи перепрыгивают, подснежники ищут. Радуются. От радости да веселья, царица Людмила за дочкой следить перестала. А та отбилась от веселой бабьей компании и свою дорожку в лесу протоптала. Захотелось ей непременно самый большой букет собрать. Сама не заметила, как заблудилась. Хочет поаукать девочка, да стесняется. К лицу ли ей царской дочке на весь лес горланить? Неужто сама не выберется?

Стала сама дорогу искать. Идет по лесу, к лесным звукам прислушивается. Охота батюшкина совсем недалеко. Лай собак его все ближе и ближе. Да только не больно хочет Василинка с отцом встречаться. Ведь заругает ее батюшка, за то, что заплуталась. И матушке попадет.

И тут прямо к ней навстречу зайчик выскочил из-за деревьев. Шубка на нем еще беленькая, уши черные, глаза испуганные. Увидел девочку и к ней. Подбежал, на лапки задние встал, передними по подолу девочки забарабанил.

– Что, собаки за тобой гонятся? – спрашивает его Василинка.

Заяц подпрыгнул, головой закивал.

А среди деревьев уже и лай слышен. Ветки трещат. Кто-то сюда бежит.

– Ладно, – подняла Василинка подол платья, – полезай сюда. Спрятался у нее в ногах зайка, прижался, глаза закрыл. Только чувствует Василинка, как у бедняги хвостик дрожит.

И тут выскочил прямо к ней любимый пес Ильи Муромского Брехун. Выскочил, пробежал немного по следам зайца, и увидел Василинку. Остановился в растерянности.

– Что встал? – с насмешкой спросила его девочка. – Убежал твой заяц вон туда. – И показала она совсем в другую сторону. Туда, где в снегу заячьих следов было видимо невидимо. – Беги туда! Ну?

Посмотрел на нее недоуменно Брехун, но ослушаться не посмел и побежал, куда ему было велено. Бежит, оглядывается, лает возмущенно. Наконец скрылся с глаз. Засмеялась ему вслед Василинка. Подняла подол:

– Выходи, косенький.

Вылез заяц. Дрожит весь, трясется. Уши к голове прижал. Василинка нагнулась к нему, стала гладить.

– Не бойся, бедненький. Не тронет тебя больше Брехун.

И вдруг чувствует она, как ее саму кто-то гладит по голове. Подняла она взгляд и девушку красоты неописанной увидела. И хотя снег кругом был, и солнышко еще не пекло вовсе, а она уже в синем сарафане была, с венком из цветов на голове.

– Ай, какая ты, Василинка, хорошая, – говорит она девочке. – Спасла от смерти дружка моего меньшого. Зайку веселого. Если бы его собаки заели, кто бы мне тогда на балалайке играл, кто бы песни пел? Спасибо тебе.

– Чего там? – смутилась Василинка. От смущения покраснела, глаза опустила.

– Ты в лес за цветами пришла?

– Да, за подснежниками. День рождения у меня сегодня.

– Вот как? Тогда вот тебе от меня подарочек.

И протянула девица Василинке перстенек с голубым сапфиром.

– В этом камне небо синее, небо весеннее. Ты зайку спасла, спрятала, и перстень тебя, когда надо тоже сокроет. Если надо будет тебе спрятаться, поверни его камушком вниз, и сразу невидимой станешь. Но только в самом важном случае, а не когда от матушки захочешь укрыться, чтобы под образами не стоять. И в камне этом еще много сил волшебных, даров небесных, жизнью наполненных. Бери, Василинка.

Надела она девочке на указательный палец перстенек.

– А теперь я тебя давай из леса выведу. К людям.

Взяла она девочку за руку и повела с собой. Рядом с ними зайчик спасенный скачет, по снегу катается. Идет Василинка, на красавицу смотрит, гадает:

– Кто же ты такая будешь? Почему я тебя ни разу не видела? Чья ты дочь? Купца или боярина?

Девушка рассмеялась:

– Видела ты меня. И не раз. Нынче будет десятый разок, как мы встречаемся. Дочь я Солнышка батюшки, и зовут меня Ляля.

– Ляля? – удивленно воскликнула Василинка. – Весна Красна! Неужели это ты? Вот здорово!

– Вот мы и пришли, – сказала Ляля. – Беги к своим. Василинка увидела свою матушку, царицу Людмилу, девушек, обрадовалась, руками им замахала. Подтолкнула ее Ляля. И побежала Василинка, только когда обернулась она опять к лесу, то девушки прекрасной, уже не увидела.

Сначала подумала девочка, что все это ей привиделось, и не было удивительной встречи в лесу, да только посмотрела на пальчик, а на нем перстенек красуется с голубым камушком. На солнце сверкает, аж глазам больно. И он действительно волшебным оказался. И несколько раз перед зеркалом его Василинка испытывала. И удивлялась, когда свое отражение в стекле удивительном видеть переставала.

И вот теперь в перстеньке этом нужда и обнаружилась. Когда увидела Василинка, что предательство Владисвета очень далеко зашло, повернула она колечко камушком вниз и стала невидимой. А чтобы в суете ее не задели, да не зашибли, спряталась она под царским троном, на котором Владисвет прыгал.

Ох, и повеселилась она, когда видела, как ищут ее. Чуть не расхохоталась во все горло и себя не выдала. Да только сдержалась, потому что поняла, как серьезно все. Зажала себе рот руками и так и сидела почти два часа, пока тронный зал, а потом и весь дворец обыскивали. Наконец, когда поиски прекратились, вышла она и осторожно стала по дворцу ходить и думать, как бы ей друзей из беды выручить.

Ходит она, ступает осторожно, старается не нашуметь. Вдруг кто услышит? Тогда и рассекретить ее смогут запросто. Стала Василинка искать, как ей во двор выбраться и до темницы добраться или до клетки, в которой Удача сидел.

Пошла она по узкому коридору. Коридор узкий, темный. Вдруг слышит, навстречу ей кто-то идет. Испугалась девочка. Сейчас на нее натолкнуться и схватят. Побежала она назад, вдруг слышит, и там тоже кто идет прямо на нее. Заметалась Василинка взад вперед. Не знает, что ей делать. Вдруг дверцу увидала. Попробовала. Открыта. Шмыгнула она в светелочку, дверь за собой прикрыла, потому что увидала личного телохранителя царя Владисвета Миколу Кривого. Тот стоял у окна и смотрел на улицу. Услышал, что дверца скрипнула, обернулся. Василинка так и застыла на месте.

– Кого там бес несет? – грозно спросил Микола. Рука его инстинктивно на саблю легла. Глаз молнию выстрелил.

Но никого не увидел Микола. Подошел к дверце, выглянул в коридор, посмотрел в обе стороны, никого не обнаружил. Пожал плечами, снова к оконцу подошел.

А девочка осторожно стала к углу красться. Решила она пока затаиться, и выйти только, когда Микола уйдет. Сейчас ей даже дышать страшно было.

И вовремя она это сделала, потому что дверь распахнулась заново, и в нее влетел казак с выпученными глазами.

– Батька! – позвал он атамана.

Микола обернулся:

– Чего тебе.

– Беда, батька! – воскликнул казак. – Через главные ворота в город стая волков проникла. Наверно десятка три. Огромные, страшные, серые.

– Что за бред ты несешь? Может, пьян? – громким басом крикнул царский телохранитель. У Василинки от его голоса даже ноги подкосились.

– Никак нет. А только в городе шум, сутолока. Волки весь люд распугали, по домам разогнали. На улицах пусто, словно во время чумы.

– Вот как? – Микола покрутил оселок на голове. – А стража куда смотрела?

– Так то ж стрельцы. Эти лапти и ахнуть не успели, как волки мимо них пробежали. Говорят, что они словно из-под земли появились.

– Ты-то сам этих волков видел?

– Видел, батька!

– Отчего же не поймал?

– Так они быстрые, черти. Только лук натянешь, ан его уж и нет.

– Собак спустили?

– Спустили, только они трусят. Обратно в будку на цепь просятся, жалобно воют, скулят, на улицу носа показать боятся.

Микола досадливо расправил плечи:

– Видать и впрямь мне самому за дело придется браться. Не иначе это дружки нашего Удачи пожаловали. Что ж, поохотимся. Собирай хлопцев.

Смял он в руках нагайку, и громко стуча сапогами, вышел из светлицы.

Василинка осталась одна.

– Вот это удача! – сказала она сама себе. – Значит, дворец теперь почти без казаков останется. Только со стрельцами. Это очень даже хорошо. Сам Бог нам помогает.

Дождалась девочка, когда шум во дворце утихнет, и все казаки его покинут, после чего вышла из комнаты Миколы и снова стала искать выход во двор.

Да только вскоре ей опять спрятаться пришлось. Потому что стража стрелецкая дозором коридоры обходила. Василинка опять в первую попавшуюся дверь шмыгнула, где стражи не было, и оказалась в игральной палате. Здесь царь Владисвет в шахматы по вечерам играл. Днем же здесь было пусто, потому что кроме царя мудреную индусскую игру никто не знал, и стражи сюда не выставлялось.

Но только Василинка здесь очутилась, как за дверью стрельцы затопали. Зычный голос прокричал:

– Царь в Шахи Маты хочет играть. Помещение проверить, стражу выставить.

Игральная палата красивая была. Стены янтарем отделаны, посреди столик с ножками кривыми стоял, на нем доска стояла с шахматными фигурами. Василинка эту игру знала и любила, с батюшкой постоянно играла и не выигрывала у него постоянно только потому, что не хотела его огорчать.

Но сейчас ей было не до шахмат. Надо было схорониться где-нибудь. И побыстрее.

И тут девочка увидала странную печку. Открытую в центре и по бокам изразцами выложенную.

– Это наверно камин заморский, – догадалась Василинка. – Вот в нем я и спрячусь. Сейчас тепло. Вряд ли огонь зажигать станут.

Сказано, сделано. И через секунду девочка уже спряталась в камине. Место в нем было много. Во весь рост она встала. Только вот грязно чересчур. Слишком много сажи. Она стала сарафан свой подтягивать, чтобы не запачкать его и вдруг увидала, что на нее смотрят два глаза. От страха девочка чуть не закричала, еле успела себе рот рукой зажать. Иначе бы выдала. В игральную палату как раз стрельцы да слуги царские вбежали и все обшаривать стали. И в камин, конечно же, заглянули. Да только ни девочку, ни того, кто на нее глядел, не увидели.

А напротив нее вовсе и не черт был, как она, было, подумала, когда глаза черные с белыми белками, да физиономию черную увидала.

В камине прятался мальчишка на голову выше Василинки, чернявый, кудрявый с кольцом золотым в ухе.

«Это же Воробей! – подумала про себя Василинка. – Сын разбойника Ваньки Каина. Интересно, что он тут делает?»

Воробей ее конечно же не заметил, хотя на лице у него было недоумение. Видимо он слышал, как она в камин влезала, и никак не мог понять, что это. Стражники же его не увидели, потому что он весь черный был, как сажа и совершенно сливался со стеной камина. А чтобы глаза его не выдали, он их закрыл, когда внутрь стрельцы заглянули.

Затем царь Владисвет в палату пришел, сел за столик и стал сам с собой в шахматы играть. Долго играл. Целый час. И весь час Василинка и Воробей, не шелохнувшись, стояли в камине.

Мальчишка вел себе странно. Все время пристально смотрел на то место, где Василинка стояла. Девочке все казалось, что он видит ее.

Но еще чаще он на царя смотрел ненавидящим взором. И видела девочка, что руки он с кинжала, что у него на поясе висел, ни разу не снял. Если бы не было в палате четверо стрельцов, точно бы на Владисвета бросился и убил бы его.

Наконец Владисвет наигрался в чудную игру заморскую, позвал слуг, те прибежали и помогли ему встать. После чего увели его в столовую палату, где царя ужин дожидался.

А за царем и слуги ушли и стрельцы.

Василинка вслед им смотрела и не видела, как Воробей набрал тихо сажи в руку, ладонь открыл и всю сажу с нее сдул прямо в ее сторону.

Набилась сажа девочке в нос, не выдержала она, и чихнула громко:

– Апчхи!

И тут же ее Воробей за руку схватил.

– Пусти! – воскликнула Василинка.

Мальчишка сразу заулыбался и отпустил.

– Нашел я тебя, царевна, – молвил.

– Это, каким же образом?

– А таким! Слишком ты шумная. Тебя только глухой не услышит, да наш царь Владисвет. Покажись теперь мне. Не бойся, я не выдам.

– Я и не боюсь тебя, вор Воробей Воробышек! – сказала Василинка, повернула перстень и стала видимой.

Воробей хоть и ждал этого, а все равно от удивления рот открыл.

– Откуда же ты меня знаешь?

– Мне про тебя царевич Ваня сказывал.

– Вот как? – горько усмехнулся Воробей. – И что он обо мне сказывал? Ругал, небось?

– Да нет. Говорил, что ловкий ты и смелый очень.

– Так прям и сказал?

– Ну да.

Воробей покачал головой:

– А я думал, он меня ругает.

– Не до тебя ему сейчас, – сказала Василинка. – В беде сейчас царевич Ваня. Помощи от меня ждет. Да только я никак не могу до подвала добраться, где он томится.

– Я тебе помогу, – тут же сказал Воробей. – Я этот дворец уже как свою руку изучил.

– А ты что тут делаешь?

– Я своего батьку выручить хочу. Вот вымазался в саже и по ночам из трубы в трубу лазаю. Разведку произвожу, да отцу в подвал докладываю и лаз ему в стене делаю. Царевич твой тоже теперь вместе с ним. Так что помогу я ему бежать и яблоки ему тоже добудем. Пойдешь со мной? – И Воробей протянул Василинке руку. – Только учти, по крышам пойдем. Хватит у тебя силы ловкости?

– Еще как хватит!

Прыгнул Воробей, за что-то наверху руками ухватился, поднялся, потом вниз головой свесился и девочку за собой потянул. Полезли они по трубе вдвоем, и вскоре на крыше оказались. Спрятались за трубой, чтобы их с земли не было видно, потом поползли на четвереньках.

– Вечер в разгаре, – сказал Воробей, когда они перебрались по крышам с одного терема на другой, – скоро и закат начнется.

Где-то на улицах прозвучали выстрелы.

– Что это? – удивился Воробей.

– А это Микола Кривой на волков охотится, – ответила ему Василинка. – Да только я бы на его месте получше царя охраняла.