Текст книги "Командир разведотряда. Последний бой"

3
Sturmgeschutz[7]7
  Штурмовое орудие (нем.).


[Закрыть]

Вечером двадцать первого июня телетрансляции неожиданно прекратились. На звонки рассерженных телезрителей был лаконичный ответ: «Трансляция прекращена по техническим причинам». На самом деле по мобилизационному плану сотрудники телестудии поступали в распоряжение штаба ПВО. Телевизионный центр изначально создавался с учётом требований гражданской обороны. Аппаратура и линии связи обеспечивали оперативную передачу радиолокационных данных в городской штаб ПВО. Благодаря этому в ночь с субботы на воскресенье германские бомбардировщики не смогли долететь до Москвы и Северной столицы.

Во время блокады Ленинграда советские учёные открыли ещё одну страницу в радиолокации. Германская тяжёлая артиллерия наносила городу и жителям серьёзный урон, а контрбатарейная борьба требует точной корректировки. Инженеры завода имени Козицкого сумели настроить РЛС таким образом, что аппаратура улавливала удалённые колебания воздуха, вызванные выбросом пороховых газов.

В двадцать первом веке установленный на яхте бытовой локатор отметит маленькую тучку, во время войны это был прорыв в радиоэлектронике. РЛС показывали не только залпы вражеских орудий, они фиксировали разрывы ответных снарядов. Немцы были уверены в близком присутствии советских корректировщиков, даже назначили премию за их поимку. Им было невдомёк, что цель указывают тощенькие девчушки из Кронштадта и Ленинграда.

– Понравилось? Подобного центра нет ни в одной столице мира! – с нотками хвастовства заявил Маленков.

– В центре не хватает пульта дежурного офицера, – заметил Олег.

– Его комната рядом. А что, ты прав, с начальником за спиной операторы не будут отвлекаться, а сам дежурный не рискнёт покемарить.

Они прошли вдоль столов, где девушки принимали звонки от удалённых коллег и вносили записи в толстые журналы. Штаб контролировал обстановку вокруг Москвы на глубину в триста километров. Дежурные с мест сообщали о подлёте своих самолётов или учебных полётах на подмосковных аэродромах. Но вот Маленков ещё раз глянул на часы и сказал:

– Пора, график дежурств четыре через восемь часов. Тебе двадцать минут на лекцию, затем четверть часа перекур, и повторишь для этой смены.

Когда Олег вышел к трибуне ленинской комнаты, кто-то из зала насмешливо спросил:

– Товарищ подполковник, вы пришли рассказать о том, что увидели под крылом своего самолёта?

– Нет, я расскажу о том, что увидел, топая ножками в форме офицера Люфтваффе.

Зал грохнул аплодисментами, что сразу настроило на дружеский тон и позволило вспомнить множество мелких деталей. Население Рейха уже не верило своим правителям и сидело тихими мышками из опасений за собственную жизнь. Кровавая машина СД устраивала массовые казни не только на оккупированных территориях. Нацисты не щадили своих соотечественников, называя саботажем даже остановки производства из-за поломок механизмов.

СД начало контролировать даже окопы, где появились Eіnsatzkommando zur besonderen Verwendung[8]8
  Айнзацкоманды особого назначения.


[Закрыть]. Осмелившихся роптать фронтовиков «исправляли» расстрелом перед строем боевых товарищей. Моральный дух Вермахта решительно изменился, что подтверждает приказ фюрера расстреливать семьи перебежчиков.

Армия Рейха расслоилась на два лагеря. В одном находились немцы, которые помнили о собственных деяниях в начале войны и справедливо ожидали ответной мести со стороны Красной Армии. Они уже не верили в победу, но всё ещё надеялись на чудо и сражались с упорством обречённых. Второй лагерь состоял из насильно призванных голландцев, датчан, французов, чехов и людей других национальностей. Эрзац-солдаты покорно сидели в окопах и ждали краха Третьего рейха.

Долгожданный вызов в управление закончился для Олега разочарованием. Петр Николаевич зачитал ему приказ о переводе на должность начальника оперативной группы номер двадцать три.

– Не хочу! – выпалил Олег и прикусил язык. Он хотел сказать: «Не хочу быть группенфюрером», да вовремя спохватился. Сейчас за подобные слова влупят по самое не могу.

– Держи копию приказа и топай к начальнику. Там тебе доходчиво объяснят, что ты хочешь, а чего не хочешь.

– Я ни бельмеса в твоей работе! Вон гора папок, которые ты заполняешь, не говоря о подготовке к заданиям!

– Для начала поработаешь у меня стажёром.

Работа в новой должности начиналась с утреннего троллейбуса с последующей пересадкой в фанерный автобус-развозку. Далее он с другими стажёрами бежал за принятыми за ночь криптограммами, затем на расшифровку в первый отдел. Рабочий день заканчивался пятиминуткой продолжительностью в пару часов, где обсуждался график рутинных заданий. Иногда начальник с недовольным видом зачитывал запрос Генштаба, а кураторы наперебой отбивались от неведомого задания с неизвестным исходом.

Через пару недель Олег уже освоился с расположением кабинетов, крутыми лестницами боковых переходов и не путал разведчиков с офицерами вспомогательных отделов. Со служебными обязанностями тоже начал разбираться и понял, что до самостоятельного планирования заданий ему тянуть лямку не один год. Всё изменилось во время очередной пятиминутки. Начальник нехотя взял пустую папку, вложил в неё одинокий листок и недовольно произнёс:

– К нам пришёл запрос от Конева. Фронтовая разведка и СВР оказались бессильны, и надежда только на наших бойцов.

Кураторы разом уткнулись в свои блокноты. Работа в ближнем тылу врага требует других навыков, и не факт, что боевой отдел сможет выполнить задание. Разведывательно-диверсионные отряды четвёртого управления НКВД готовятся по совершенно иной программе. О фронтовой разведке и говорить нечего, там высококлассные специалисты с двухлетним боевым опытом.

– Лучше передать смежникам, – заметил один из старших кураторов.

– От них и получил, – криво усмехнулся начальник. – Теперь по существу. Требуется найти три тысячи штурмовых орудий и две тысячи танков.

– Что значит найти? Коневу нагадала гадалка или получена информация из недостоверного источника?

– Всё намного хуже, – вздохнул начальник. – Это личный резерв фюрера, и находится он между Кировоградом и Кривым Рогом.

– В голой степи авиация не может найти танковую армию?

– Ещё хуже. Агентура сфотографировала оперативную карту, а разведка танков не нашла. Штабы есть, склады есть, а штурмовых орудий и танков нет.

– Агентуре подсунули дезу?

– Исключено, наш человек из Оберзальцберга[9]9
  Ставка Гитлера в Баварских Альпах, обычно представляется личным домом в Бергхофе, на самом деле это сеть помещений и переходов, на двести метров углублённых в тело горы.


[Закрыть] подтверждает факт нахождения танковой армии из личного резерва фюрера.

– Фронтовая разведка и Четвёртое управление ничего не нашли или им не позволили проникнуть в заданный район?

– В том-то и беда, что район прочесали вдоль и поперёк! Авиаразведка сфотографировала каждый квадратный метр. Немцы спрятали «тигры» с «пантерами»!

– Есть предложение, – встал со стула Олег.

– Садись и говори, здесь совещание, а не строевой смотр. – Начальник с интересом посмотрел на стажёра.

– Самолёт связи ни у кого не вызовет подозрений. Сесть на площадку штаба Южной группы войск, а дальше немцы сами выведут на войска резерва.

– Сотрудникам аппарата уходить в тыл запрещено, а других пилотов с немецким языком у нас нет, – отрезал начальник.

– Приказ о переводе в стажёры можно положить под сукно, – резонно заметил Олег.

– Если других идей нет, топай, Студент, домой и жди окончательного решения.

Валя сразу поняла причину столь раннего возвращения со службы и пустила слезу. Обняв мужа, молодая женщина тихо шепнула:

– Я на шестой неделе, сегодня была у врача, он подтвердил.

– Молодец! – Олег радостно обнял жену. – Береги нашего англичанина!

– Или англичанку, – сквозь слёзы улыбнулась Валя.

– Не плачь, я быстро вернусь.

Он действительно был уверен в краткосрочности предстоящего задания. На облёт района Кировоград – левый берег Буга потребуется не более недели.

Олег полетел со связным СВР, которого ему подсунули в качестве попутчика. Линия фронта на юге Украины напоминала ломаную кривую с заворотами на север, юг и восток. Рассвет он встретил в глубоком тылу, а пробив облака, попал в густой снегопад. Пришлось снова набирать высоту и лететь в объятиях солнечных лучей.

Он не думал о предстоящем задании, здесь всё просто, продумана каждая деталь, на любой случай подготовлен соответствующий документ. Тяготил разговор с дедом, который попросил отвезти его в магазин за валенками. Олег не стал жмотничать и поехал в коммерческий отдел ГУМа, где продавали шикарные бурки.

– Запомни, ты попадёшь в переполненный немецкими войсками район, откуда полностью вывезли гражданское население, – предупредил дед.

– С чего это немцы напихали туда солдат?

– Слышал о тактике «выжженной земли»? К этому добавь маниакальное желание фюрера выйти на побережье Каспия.

– Сам знаешь, что раньше война меня не интересовала.

– Наши придумали гениальную операцию, которая приведёт к уничтожению всей Южной группы войск Рейха, а Манштейна турнут со службы.

– Кроме Сталинграда я не помню других глобальных баталий, – с сомнением сказал Олег.

– Причина в послевоенных разборках маршалов. Конев попёр на Малиновского, а Хрущёв вычеркнул его из истории освобождения Украины.

– Моё задание действительно имеет стратегическое значение?

– Не знаю, – пожал плечами дед, – сейчас наши имитируют попытки прорваться в Одессу, а Гитлер перебросил на юг половину всех войск.

– Зачем тогда Генштаб требует точное расположение немецких бронетанковых резервов?

– Главный удар Конев нанесёт в стык групп армий Центр и Юг! Наши выйдут на границу с Польшей и отрежут более половины Вермахта от Рейха.

– Окружения не будет, – возразил Олег. – В Румынии и Венгрии тоже есть железные дороги.

– Немцам оставят узкое горлышко через Кишинев на Яссы, которое перекроют через пару месяцев, – пояснил дед.

– Ты прав, невозможно за два месяца вывести всю Южную группу войск Вермахта.

– Они и не вывели, если не ошибаюсь, среди трофеев было двести с лишним тысяч грузовиков.

– Неужели не смогли перегнать в Румынию?

– Без бензина и без дорог? Армия потопала ножками, а румыны с болгарами приняли это за массовое отступление.

– По сути это и было отступление, – хохотнул Олег.

– Как бы то ни было, представители Болгарии, Венгрии и Румынии прибыли в Лондон и начали переговоры о выходе из войны.

Пора снова пробивать облака, и Олег начал медленно снижаться. По времени они должны подлетать к Умани, где находится штаб Манштейна. Развернув самолёт вдоль дороги, начал высматривать ориентиры. Штаб Конева тоже нашли не сразу, хотя тогда летели с лидером. Встретивший на аэродроме адъютант стазу предупредил:

– Генерала не прерывайте, сами говорите кратко. Сейчас он с Ротмистровым инспектирует самоходно-артиллерийский полк.

Олегу не дали даже представиться, Конев сразу начал с упрёка:

– Долго вы в Москве собираетесь, мне каждый день дорог, а вы неделю провозились!

Ограничение по времени действительно имело место быть. Дело в том, что Гитлер вызвал в Оберзальцберг всё командование Вермахта. В буквальном смысле всё! От Мурманска до Керчи в войсках не оставалось никого старше полковника. Приказали приехать даже генералам Генштаба! Фюрер решил лично провести с военачальниками партийно-воспитательную работу и подготовил доклад «Национал-социалистическое воспитание в армии». Работа с генералитетом должна была продлиться полные две недели.

– Ты вообще кто? – не дождавшись ответа, спросил командующий фронтом.

Олег невозмутимо сбросил кожаный плащ на меховой подбивке, затем расстегнул лётную куртку на меху, чтобы все увидели ряд немецких орденов, и ледяным тоном ответил:

– Майор Люфтваффе Студент.

Мгновенное преображение простого парня в матёрого убийцу заставило Хрущёва отшатнуться, а спохватившись, он язвительно спросил:

– Студент? В Москве что, никого опытнее не нашлось?

К изумлению окружающих, начальник ВВС фронта снял папаху и низко поклонился:

– Спасибо тебе, Студент, от всех летунов спасибо! Сегодня же сообщу полкам о встрече с тобой.

Конев приподнял бровь:

– Откуда ты его знаешь?

– Его все знают, и ты знаешь. Помнишь рассказ Никиты о сигарах Геринга? Это он пошалил.

Охрана обступила плотным кольцом и начала таращиться на Олега, а командующий фронтом продолжил уже дружеским тоном:

– У меня три сотни тридцатьчетвёрок и полторы сотни трофейных штурмовых орудий. Без точных данных о немецкой технике у нас ничего не получится.

– У немцев четырёхкратное превосходство в живой силе, мы ставим на полторы тысячи противотанковых пушек, – добавил Хрущёв.

Олегу показали батальоны трофейных StuG 40, StuG III и Kpfw. IV, после чего отвели спать. Задолго до рассвета «Шторьх» пересёк линию фронта.

К Умани они подлетели с юга и приземлились на аэродроме, где стояло два звена «фоккеров». Пассажир шустро выпрыгнул из кабины, о чём-то переговорил с шофером грузовичка и укатил по своим неведомым делам. Олег отдал дежурному полётное задание и хотел устроиться в казарме пилотов, но те ему посоветовали перебраться к штабистам.

– Там кормят не в пример лучше, и отговориться от полёта лучше всего на месте, – пояснил лейтенант.

Олег так и поступил, только от полётов не уклонялся, летал даже в самую нелётную погоду. Право, что может быть сложного в полёте на сотне километров в час над дорогой? Ни обгонов, ни ухабов, нет даже столбов. Одна беда, ни единого намёка на укрытые танки и штурмовые орудия, которые должны быть вблизи наезженных трасс. Тяжёлую технику не спрятать в поле. Вообще-то спрятать можно, только обратно не выехать, «Тигры» с прочим зверинцем осядут на брюхо.

На третий день Олег получил подтверждение, что резерв фюрера находится здесь, а не где-то далеко в предгорьях Карпат, как полагали в штабе Конева. Начальник тыла слёзно попросил забрать с ближайшей станции начпрода и доставить в штаб резервной армии. Вот и простейший способ определить примерное количество людей, находящихся вблизи этой разгрузочной площадки. Сев прямо на привокзальной площади, Олег разыскал пассажира и бесцеремонно забрал у него портфель. В накладных, датированных сегодняшним днём, указывались тонны муки, мяса, картофеля, а консервы исчислялись десятками тысяч.

Вернувшись в Умань, Олег направился в бывший райком партии, где размещался штаб СД. Это место обходили стороной даже немцы, ибо кровавая организация занималась не только контрразведкой и разведкой. Отсюда отдавались приказы айнзацкомандам и зондеркомандам, за этими стенами допрашивали подозреваемых в неблагонадёжности солдат и офицеров. Олега интересовал отдел контрразведки, вернее Ирма фон Бюттгер, личный секретарь оберфюрера СС Хорста Бёме.

– Вы записаны на приём к шефу? – Чертовски красивая блондинка грациозным движением положила в пепельницу длиннющую сигарету и раскрыла журнал посетителей.

– Я нашёл утерянную монетку. – Олег протянул советский серебряный рубль двадцать пятого года.

Девушка посмотрела на аверс, затем демонстративно посчитала сделанные керном насечки и вернула:

– Здесь три точки, а должно быть пять.

Олег подмигнул и получил лучезарную улыбку с предложением:

– Пригласите меня в офицерский клуб, с пяти я свободна.

Местный Дом культуры разделён на несколько секций, с особым «генеральским» залом на втором. Здесь действительно были лучшие закуски и напитки, а генеральское название дано исключительно из-за высоких цен. Они мило поболтали на отвлечённые темы и как патриоты выпили подслащённого рейнского вина. Как и положено, вечер закончился проводами дамы домой, во время которых Олег рассказал основную новость:

– Продовольственные накладные выписаны на танковые дивизии СС, среди них один полк отмечен как лейб-штандарт.

– Молодец, – девушка чмокнула его в щёку, – у Манштейна в подчинении две обычные танковые армии.

– Посоветуй своим помощникам проследить за автотранспортом, особенно за доставкой хлеба.

– Как всё просто! Мы месяц ищем танки, и никто не додумался до столь очевидного способа.

Они простились у калитки, Олег для видимости немного поприставал, а получив обещание продолжить встречи, галантно открыл калитку и потопал восвояси.

Утро вечера мудренее, это не только поговорка, это аксиома жизни, подтверждённая правильным замечанием: «умная мысля приходит опосля». За завтраком Олег вспомнил о многочисленных деревушках вдоль дорог и решил переговорить с местным населением. Люди должны что-то знать, а вопрос немца не вызовет подозрений даже у полицая. Лучше всего сесть у мобильного пункта заправки, где всегда развёрнута палатка обогрева с пунктом питания. Заглянув в штаб, Олег заявил:

– Вызывают в Проскуров.

– Дай знать, если вернёшься обратно, – равнодушно ответил дежурный офицер.

Сам факт полёта, как и причина, изначально не могли вызвать вопросов. Дело в том, что командующий группой армий Юг никогда не жил рядом со своим штабом, предпочитая кочевать по степям Украины. Как правило, фельдмаршал комплексовал и переезжал из одного населённого пункта в другой с интервалом в две или три недели. Он опасался нападения партизан, боялся налёта советской авиации и проникновения диверсантов.

Манштейн переполнен всяческими фобиями, боялся летать, предпочитая поезд всем прочим видам транспорта. Никогда не спускался в бункеры или землянки и откровенно ненавидел иные нации. Доходило до смешного: отдавая предпочтение румынской кухне и будучи ярым сторонником румынского царя, фельдмаршал в упор не замечал личного повара-румына. Кроме того, Манштейн ежедневно выпивал четыре стакана цуйки[10]10
  Румынская сливовая водка.


[Закрыть], уверяя окружающих, что это прописанное врачом особое лекарство.

Если случался вылет в очередное логово командующего Южной группы войск, Олег каждый раз обедал за одним столом с фельдмаршалом. Своего рода неизбежная кара. Небольшая группа личного штаба всячески избегала подобной «чести», а оставлять в одиночестве начальника нельзя. Вот они и придумали выход, подсовывая Манштейну нового слушателя. Пьяные разглагольствования можно перетерпеть, вонючее пойло нетрудно выплеснуть, беда заключалась в кулинарных пристрастиях. Фельдмаршал любил жутко перчёную пищу с ароматом блевотины.

Поморщившись от неприятных воспоминаний, Олег полетел вдоль дороги на Кировоград. Первая подозрительная деревня встретились через полчаса, это были не крытые соломой убогие мазанки, а добротные дома с коричневыми крышами и крепкими хозпостройками. Приметив на околице пункт заправки и обогрева, он прошёл низко над дорогой, а после разворота аккуратно сел. Не успел он остановить двигатель, как к самолёту подбежал эсэсовец:

– Вы доставили нам срочное сообщение?

– Нет, возвращаюсь в Кировоград, – ответил Олег и пояснил причину посадки: – В Умани не дали позавтракать, пришлось садиться у ближайшей полевой столовой.

Офицер провёл лётчика в палатку, а когда увидел отрывной талон с перечнем продуктов, невольно сглотнул. Столовое довольствие войск СС в два раза превышает нормы Вермахта. Но снабжение лётчиков уступало лишь подводникам, вот эсэсовец и пустил слюну на сливочное масло и мармелад. Олег демонстративно расстегнул лётную куртку, выставив на обозрение боевые ордена. Танкист моментально клюнул на приманку и робко указал на золотой значок за ранение:

– Я мечтаю получить точно такой.

– Лучше не надо, поверь, это больно, очень больно.

– За что вам дали дубовые листья?

– Утопил английский эсминец, – нехотя пояснил Олег, он действительно утопил союзника, не специально, но утопил.

– Вы настоящий герой! – воскликнул молодой офицер.

– Всё моё геройство заключается в длительном лечении с последующими занятиями у логопеда.

– Я тоже прославлюсь и получу из рук фюрера железный крест!

Помощник повара принёс заказанный завтрак с огромной, на пол-литра, чашкой чая, и эсэсовец вежливо откланялся. Если честно, юный командир танка Олегу нисколько не мешал, даже наоборот, служил прикрытием. Тайна пропавшей бронетехники уже раскрыта! Из палатки отлично просматривалась немудрёная маскировка. Вдоль дороги стояли щитовые домики офицеров с бараками для солдат, а далее муляж деревни.

Немцы придумали простой до гениальности способ скрыть свою бронетехнику. Четыре столба с фанерной крышей обнесены брезентом с нарисованными окнами и дверьми. Не забыли даже фальшивые печные трубы, но несколько перестарались, установив их на муляжи сарая и хлева. Олег пил чай и наблюдал, как танкисты проходят для техобслуживания стоящих там штурмовых орудий и танков через разрез в брезенте.

Назад Олег возвращался в сквернейшем настроении, открывшаяся с утра разгадка оказалась половинчатой. Подсчёт укрытий показал, что обнаружено чуть более половины техники, и только штурмовые орудия. Обычно говорят о немецких танках, на самом деле в Вермахте заглавную роль играли штурмовые орудия. Тяжелобронированные махины изначально создавались для прорыва хорошо оборудованной обороны врага.

В Красной Армии танк универсален, он прорывался через оборонительные позиции и уходил в тыл противника. У немцев штурмовые орудия оставались добивать окружённого врага, а танки с бронетранспортёрами совершали глубокий рейд. Апробированная в Европе тактика в Советском Союзе дала сбой. При окружении никто не бежал сломя голову, пушки били прямой наводкой, а солдаты забрасывали штурмовые орудия гранатами. С танками получилось ещё хуже, в прорыве они нарывались на ожесточённое сопротивление. Созданная для дорог техника сворачивала в поля, где садилась на брюхо или рвала трансмиссию на тяжёлом грунте.

Первым делом немцы усилили штурмовым орудиям броню, дополнительно поставив двадцатисантиметровые бетонные блоки. Кроме того рубку сверху закрыли стальным листом, ибо красноармейцы забрасывали экипаж гранатами и умудрялись попасть туда из миномёта. Что интересно, в сорок третьем на советских Су-76 верхний стальной лист заменили брезентовой крышей. Бравые арийцы предпочитали разбегаться, а не бросать гранаты.

Вернувшись в Умань, Олег сразу направился к Ирме фон Бюттгер. В первый момент девушка его удивила, она бросилась в объятия, а прижавшись, вместо поцелуя тихо прошептала:

– Сегодня уезжаю с летучим отрядом[11]11
  Выездной суд СД по расследованию случаев невыполнения приказа, стандартный приговор – виновного расстрелять на месте, соучастников разжаловать.


[Закрыть] в штаб Четвёртой танковой армии. Вернусь послезавтра во второй половине дня.

– Самоходки стоят вдоль дороги, замаскированы фанерой и брезентом под домики. Определить легко, на картах в этих местах нет населённых пунктов.

– Молодец! – девушка чмокнула в щёку. – Ищи танки.

Легко сказать «ищи», надо хотя бы приблизительно узнать методику маскировки. Впрочем, самоходки расположены рядом со штабами, которые точно отмечены на картах. Олег вспомнил полёт с начпродом и утром заявил дежурному по штабу:

– В Проскурове хотят получить подпись какого-то танкового генерала, а имя не назвали, сказали, что запрос послан в штаб.

– У меня ворох этих запросов! – дежурный указал на стопку бумаг. – Выбирай любого и лети.

– Ого! Здесь пакетов больше, чем генералов!

– Каждому сразу два, в одном клятва преданности фюреру. Во втором предупреждение – за отступление без приказа ОКХ расстрел без суда и следствия.

– Подписанную клятву надо доставить сюда? – уточнил Олег.

– Спасибо за напоминание, сейчас вызову офицера СД, клятва фюреру должна подписываться под их надзором.

– Давай пакеты для резервной армии, у них самый вкусный обед, – пошутил Олег.

В каждой шутке есть доля правды, в гвардейских частях Красной Армии тоже кормили лучше и платили больше. Из СД прислали штандартенфюрера, который любезно подвёз Олега до самолёта. Первая часть полёта интереса не представляла, они садились у знакомых фальшивых деревень и отдавали документы. Затем штандартенфюрер забирал подписанную клятву преданности фюреру и летели дальше.

Первая посадка у штаба танковой дивизии чуть было не закончилась аварией. Олег выбрал ровное местечко и начал снижаться, как вдруг, словно из-под земли, выскочил полугусеничный бронетранспортёр и встал поперёк. Пришлось делать повторный заход и садиться на спешно обозначенное место. Едва колёса коснулись земли, как самолёт затрясся, словно на стиральной доске. Он сел на выложенную брёвнами дорогу!

Секрет спрятанных танков раскрыл давешний бронетранспортёр, буквально на глазах юркнувший под землю. Танки спрятаны в яре[12]12
  Овраг с неразмытыми склонами.


[Закрыть], а сверху укрыты сплошным полотном маскировочной сетки!

– Отличная маскировка, не правда ли? Обязательно расскажу фюреру, как почтовый самолёт пытался сесть на мои танки! – похвастался группенфюрер.

Задание выполнено! Полёты по оставшимся штабам были важны лишь для определения конкретного яра, в котором прятались танки СС. В одной из дивизий для штандартенфюрера устроили обед с солидной батареей шнапса. Олег лишь поел, а выпивку отклонил, сославшись на безопасность полёта. Так что времени на осмотр спрятанных танков у него было предостаточно. Зрелище, надо заметить, впечатляющее, километровые колонны никого не оставят равнодушным.

Дело сделано, в оправдание вылета на ночь Олег наврал технику, что вызван в Берлин, и попросил тщательно подготовить самолёт. Осталось дождаться Ирму фон Бюттгер, передать добытые сведения – и «от винта». Сначала нанёс данные на полученную в Москве полевую карту, затем в блокноте написал словесный вариант. Радисту нужны буквы с цифрами, которые абонент снова нанесёт на карту.

Закончив работу, Олег разложил вещи и документы по кармашкам лётного планшета и портфеля, после чего отправился в штаб. На всякий случай надо доложиться дежурному офицеру, иначе может случиться неприятный казус с поисками пропавшего пилота. В коридорах непривычная тишина, нет оглушающего стрекота пишущих машинок, никто не бегает из кабинета в кабинет.

– Что случилось? Почему штаб превратился в сонное царство? – вместо приветствия пошутил Олег.

– Ночью начальство дружно укатило в Берлин, замы на радостях закатили в клубе пирушку, остальные тихо спят в кабинетах, – пояснил дежурный.

– Меня тоже вызывают в Берлин.

– Улетаешь прямо сейчас?

– Нет, отметь в полётном задании вечерний вылет, хочу передохнуть в Венгрии.

– Там хорошо, – с завистью заметил дежурный, – их не бомбят, в ресторанах подают качественное вино, а девочки любят наших офицеров.

В комнату дежурного буквально влетел взмыленный офицер СД и, увидев Олега, с довольным видом воскликнул:

– Вот ты где! Собирайся, летим в штаб резервной армии!

Отказаться невозможно, сам только что указал вечернее время возвращения якобы в Берлин. Пришлось садиться в поджидавший автомобиль и ехать на аэродром. За всё время пребывания в Умани ни один «фоккер» не сдвинулся с места, а дежурный по полётам традиционно расписывал висты в офицерской столовой.

– Туда и обратно или ещё куда завернём? – отправляясь за лётным листом, спросил Олег.

– На месте поставим точку, и каждый пойдёт своим путём, – многозначительно ответил офицер СД.

Полёт по прямой занял не более часа, сделав над щитовыми домиками круг, самолёт приземлился точно у штаба.

– Прошу со мной, нам есть о чём поговорить, – неожиданно потребовал офицер.

Олег лишь мысленно усмехнулся, для допроса без лишних разговоров уводят в подвалы СД. Штаб войск СС не место для выяснения моральных или политических нарушений, тем более не контрразведка и не разведка. В Рейхе узаконена тотальная слежка, а этот гауптштурмфюрер, вероятнее всего, надзирает за пришлым пилотом и собирается чем-то припугнуть.

Они вошли в генеральский кабинет, где за отсутствием хозяина сидел штандартенфюрер. Олег вежливо поздоровался и без разрешения сел у печки. По букве закона войска СС всего лишь общественная организация с правом ношения оружия. Военные не обязаны отдавать им честь и выполнять приказы. СД вообще чисто партийная организация, причём если гестапо ради выпендрёжа носило один погон, то партийная полиция носила одну петлицу. Но данные им фюрером полномочия не вписываются ни в какие законы.

– Можете сидеть, – поспешно сказал гауптштурмфюрер, – только положите на стол свою карту.

Олег не сдержал усмешку: если они что-то пронюхали, то действуют слишком коряво. Карты соответствуют потребностям потребителя и бывают морскими, полевыми, авиационными, геодезическими и так далее. Он подошёл к столу и замер. Там лежала карта с расположением танковых частей резерва с перечнем бронетехники и указанием количества мотопехоты. Более точных сведений получить невозможно, а пристрелить двух обалдуев и улететь не составит труда.

– Прошу. – Олег расстелил свою карту.

– Эээ… а почему она абсолютно чистая? Меня интересует карта, с которой вы летали позавчера!

– С этой и летал. Если вас интересуют пометки, то они наносятся на целлулоид. – В качестве доказательства он раскрыл лётный планшет с многочисленными пометками.

Звоночек тревожный, но Олег за себя не боялся, к сбору секретной информации его не смогут пристегнуть. Вот Ирму фон Бюттгер они держат под колпаком! Проверка вызвана запиской с данными о размещении штурмовых орудий. Вот и начали проверять всех, кто общался с ней. СД прославилась жестокими до садизма расправами, но это не свидетельствует о том, что там служат олухи или дураки.

Рядом с девушкой или среди подпольщиков, которые обеспечивают работу Ирмы фон Бюттгер, есть шпик СД. Агента СВР надо срочно вывозить, в этом нет сомнений. Кроме того, в качестве приза следует забрать штабную карту и порыться в открытом сейфе. Пристрелить этих двух представителей арийской элиты и сматываться. Тем временем гауптштурмфюрер недовольно отодвинул планшет:

– Юрген, проверь цифры, я ничего не могу понять.

– Указано время посадки и взлёта, – пояснил штандартенфюрер и добавил: – Ты ошибаешься, перед тобой заслуженный ас.

– Этот факт тоже следует проверить.

Вот и повод «раскачать» самозваного сыщика. За всё время при штабе Олег ни разу не назывался и не показывал документы, что позволит воспользоваться хорошо заученной легендой Пауля фон Абеляра. С явно выраженной ленцой он подошёл к столу и протянул гауптштурмфюреру телефонную трубку:

– Звоните моей матери в Берлин, она поздно возвращается со службы. – Затем назвал номер телефона и фамилию.

Олег нисколько не боялся возможного разговора с «матерью». Она кого угодно сотрёт в порошок, не из любви к сыну, а исключительно ради чистоты собственного личного дела. Однако реакция превзошла все ожидания, штандартенфюрер встал по стойке смирно, а гауптштурмфюрер отшатнулся:

– Фрау Абеляр ваша мать! Прошу великодушно меня простить! Я не знал, что вы её сын.

Подчёркивая собственную причастность к партийной элите Рейха, Олег вальяжно заявил:

– Ладно, забыли маленькое недоразумение. Давайте пропустим по дружеской рюмке и послушаем патефон.

Штабные клерки привычно накрыли стоящий в закутке столик, заботливо придвинули кресла, перемигнулись и исчезли. Подчинённые всегда рады застолью у начальства, ибо получают шанс оттянуться своим коллективом. Олег поставил «Походный гимн Люфтваффе» и под громкую музыку пристрелил штандартенфюрера с гауптштурмфюрером.