Текст книги "Жак Лакан: введение"

Но американцы, будучи людьми простыми, совершенно не поняли, что имеет в виду французский мудрец. Ноам Хомский, например, остался абсолютно уверенным, что психоаналитик просто приехал поиздеваться над американцами и пытается внушить им какую-то совершенно невероятную идею. В общем, роман между ними не состоялся. Популярность Лакана в США в тот момент так и не вышла за пределы департаментов французской культуры.

В Америке же произошла еще одна забавная история. Она любопытна тем, что хорошо иллюстрирует некоторые идеи самого француза. Лакан очень хотел попасть в «Метрополитен-опера». Считая себя известным человеком, он попросил людей, которые организовали визит, договориться о частном визите. Но так как Лакана в Америке не очень хорошо знали, то организаторы поступили очень хитро. Они позвонили в «Метрополитен-опера» и сказали, что к ним хочет прийти Жан-Поль Сартр. И ради Жан-Поля Сартра, который действительно был мировой знаменитостью, такой визит был устроен.

За счет того, что Лакан не очень понимал по-английски, все возможные недопонимания сглаживались переводчиком. Например, когда его начали спрашивать про Симону де Бовуар (жена Сартра и сама известный мыслитель), то переводчик сделал так, чтобы француз ничего не понял.

Это очень лакановская история: она иллюстрирует его идею о примате означающего над означаемым[15]15
  См. лекцию 3.


[Закрыть]. То есть о примате слова над смыслом этого слова. Что произошло? Люди, которые организовывали его визит, по сути, прикрепили Лакана к означающему «Сартр». А дальше это означающее «Сартр» уже начало существовать в том контексте, в котором означающее «Сартр» существует: знаменитость, особый прием, особое отношение, почет, уважение и так далее. Это означающее затмило Лакана, убрало на задний план, но дало ему возможность посетить «Метрополитен-опера» – как он и хотел.

В этом моменте Лакан в некотором смысле перестал быть собой, он утратил себя, был отчужден в языке, став «Сартром». Но это дало ему возможность получить то, что он хотел. Ровно так в лакановском понимании означающее и действует: оно отчуждает субъекта, но за счет этого дает субъекту возможность существовать. Если бы он остался собой, то ему никто не показал бы «Метрополитен-опера». А соединившись с означающим «Сартр», он получил возможность эту «Метрополитен-опера» все-таки посетить.

После неудач с МПА и безуспешных попыток найти иные аудитории для распространения своих мыслей, Лакан приходит к идее основания собственной школы. Это происходит в 1964 году. В день основания школы психоаналитик произносит установочную речь, которую собравшиеся слышат с магнитофонной записи: «Настоящим я – один, как я всегда и был в своем отношении к делу психоанализа, – основываю Ecole Francaise de psychanalyse, чьим руководством я планирую заниматься в ближайшие четыре года и для чего в настоящем я не вижу никаких препятствий. Это название, в моем понимании, отражает организм, в котором должна свершаться работа – работа, в которой в поле, открытом Фрейдом, восстанавливается острие его открытия; работа, которая возвращает оригинальную практику, которую Фрейд учредил под названием „психоанализ“, к задаче, возложенной на нее в нашем мире; работа, которая путем неутомимой критики отвергает отклонения и компромиссы, притупляющие ее прогресс и позорящие ее использование. Эта цель неотделима от обучения, которое будет осуществляться внутри этого движения отвоевывания [наследия Фрейда]. Это значит, что здесь те, кого я сам обучал, будут иметь полноту полномочий и что это приглашение распространяется на всех тех, кто способен вынести суровые испытания этого обучения».

В этой цитате примечательны постоянные отсылки к Фрейду, постоянные заверения в верности его учению. Это была установка Лакана, которая, наверное, лучше всего отражается в его фразе 1980 года, когда он приехал к своим ученикам в город Каракас (Венесуэла): «Вы можете быть лаканианцами, если хотите. Я – фрейдист»[16]16
  “C’est а vous d’кtre lacaniens, si vous voulez. Moi, je suis freudien” (Lacan J. Le sйminaire de Caracas, 12 au 15 juillet 1980 // Sйminaire XXVII. Dissolution. http: // www.psychasoc.com /Textes / Seminaire-XXVII-Dissolution-Le-seminaire-de-Caracas-12-au-15-juillet-1980%20).


[Закрыть].

К Лакану присоединились многие видные французские психоаналитики. В целом, свою школу Лакан позиционировал как противоположность МПА. Он мыслил ее как такую структуру, где не будет никаких жестких правил. Где аналитики получат возможность сами определять то время, которое должна длиться сессия. Где они смогут определять количество сессий в неделю. Где они смогут сами выбирать себе тренинг-аналитиков и тех, кто будет контролировать этот тренинг-анализ. То есть не будет никакого комитета, перед которым надо будет отчитываться. В противовес МПА, которая пыталась выработать жесткий набор стандартных требований, которые предъявляются к аналитикам, Лакан создавал организацию, которая была бы в этом плане максимально свободной.

Школа Лакана начала очень быстро расти. Согласно Рудинеско, в 1960–1970-е годы это была самая быстрорастущая школа психоанализа в мире. В нее входили сотни членов. Тем не менее свобода не спасла школу от внутренних конфликтов, расколов и последующего упадка. Это привело к тому, что Лакан, в конце концов, данную организацию упразднил, создав, по одной из версий, уже перед самой своей смертью новую организацию – «Фрейдово дело» (École de la Cause freudienne) во главе с Жаком-Аленом Миллером.

Очень важное событие для Жака Лакана – публикация его главной книги «Писания», или „Йcrits“. Это не та книга, которую он специально писал, это собрание его сочинений. По сути, большая часть того, что он за свою жизнь написал. Достаточно мало для человека, который оказал такое влияние на современников и который работал всю свою долгую жизнь. Книга стала возможной благодаря издательству „Seuil“ и Франсуа Валю, который выступил редактором издания. Именно он убедил Лакана в том, что такую работу надо издать, став инициатором этого издания. Надо сказать, что Валь сам был анализантом Лакана.

Когда книга была издана в 1966 году, она стала бестселлером. Ее ждал большой коммерческий успех – продано сотни тысяч экземпляров. Что странно – так как читать эту книгу практически невозможно. Вероятно, этот успех был связан с тем, что к тому времени Лакан уже успел стать культовой фигурой для Франции. На фоне этого триумфа психоаналитик даже соглашается на второе издание своей диссертации. То есть, по сути, от него остаются две книги: „Йcrits“ и диссертация. Для столь знаковой фигуры как Лакан это, конечно, ничто, если сравнить, например, с наследием Фрейда или любого другого видного философа и мыслителя.

Что касается участия Жака Лакана в общественной жизни, то тут можно упомянуть события студенческих волнений 1968 года. С одной стороны, он поддерживал студентов, но с другой – достаточно спокойно, без энтузиазма относился к радикальным студенческим движениям. Элизабет Рудинеско приводит фразу Лакана, которая, наверное, лучше всего показывает его отношение к политике в целом. Он говорил: «По большому счету, меня интересует только одна политика – политика, связанная с распространением моих собственных идей». При этом сами радикальные студенты испытывали к Лакану большой интерес. Именно из этого круга – через Луи Альтюссера – к нему попадает Жак-Ален Миллер, его самый близкий ученик, которому он впоследствии доверит распоряжение своим интеллектуальным наследием.

На позднем этапе своего творчества Лакан все сильнее увлекается способами формализации собственных психоаналитических идей. В целом, для него всегда был характерен интерес к математике, к кибернетике, к сведению своих интуиций к формулам, к уравнениям. Это проявлялось, в частности, в интересе психоаналитика к топологии, разделу математики, который изучает свойства фигур и их взаимного расположения. Вместе со своими учениками-математиками он исследует торы, ленту Мебиуса, бутылку Клейна, пленку Мебиуса (кросс-кэп) на предмет их использования для иллюстрации и уточнения собственных идей. Действительно, причудливые, парадоксальные геометрические фигуры могут ухватить и визуализировать некоторые нюансы причудливости и парадоксальности, например, человеческого желания с его бесконечным кружением вокруг недостижимого объекта-причины желания[17]17
  См. лекцию 4.


[Закрыть].

Умер Лакан в 1981 году от болезни. Его последними словами были: «Я упорствую… я исчезаю…»

После смерти философа начинается новый этап в развитии лакановского психоанализа, связанный с освоением его наследия и конфликтах вокруг него.

Конфликты, например, сопровождали публикации семинаров Лакана. Изначально лакановские семинары стенографировали, а затем эти материалы свободно распространялись. Однако уже в 1960-х годах Лакан начинает бояться того, что его идеи могут украсть. Практика распространения материалов семинаров прекращается. Но в 1970-х годах этот вопрос встает снова. Принимается решение начать подготовку лакановских семинаров к публикации. Ответственным за это назначается Жак-Ален Миллер, который начинает публикацию семинаров с одиннадцатого семинара 1964 года «Четыре основные понятия психоанализа»[18]18
  Лакан Ж. Семинары. Книга 11: Четыре основные понятия психоанализа (1964). М.: Гнозис / Логос, 2004.


[Закрыть]. Это тот год, когда Миллер начал учиться у Лакана. Далее издаются семинары как до, так и после 1964 года.

Кто такой Жак-Ален Миллер? Напомню, что, во-первых, это муж любимой дочери Лакана. Кроме того, это человек, которого Лакан назначил распорядителем своего интеллектуального наследия. И Миллер отнесся к этому с полной серьезностью.

Сам Миллер появился в лакановском кругу в начале 1960-х годов. На тот момент ему было всего девятнадцать лет. Но он очень быстро привлек внимание Лакана, потому что у него была яркая способность: он мог структурировать и доступным языком изложить сложнейшие лакановские концепции. Там, где философ долго и цветасто мыслил, Миллер мог все очень компактно и ясно систематизировать. Это, кстати, к вопросу о том, хотел ли Лакан быть понятным. За этот талант Лакан очень ценил Миллера – что проявилось в решении сделать последнего своим интеллектуальным наследником. Естественно, такая особая роль Жак-Алена не нравилась другим последователям известного психоаналитика.

Если при жизни учителя конфликты еще как-то можно было гасить, то после смерти они выходят из-под контроля.

Миллер начинает публикацию семинаров – и это провоцирует ряд скандалов. Дело в том, что семинары Лакана посещало много людей. И они делали записи. Соответственно, существовало много версий этих семинаров. Но Миллер настаивает на том, что публиковаться могут только те версии семинаров, которые были одобрены лично им. Он активно борется с альтернативными изданиями семинаров, в частности борется с помощью судебных решений. В буквальном смысле – подаются иски в суд, и тиражи изданий семинаров просто изымаются. Естественно, сегодня это уже невозможно делать, потому что все есть в Интернете.

Кроме того, принимается решение публиковать семинары без критического аппарата, без примечаний, без индекса. И самый противоречивый момент – семинары публикуются без исправления ошибок. Лакан совершал ошибки. Не в том смысле, что у него были какие-то неправильные мысли, а в том смысле, что он ошибался в фактах, цитатах: мог цитировать одного писателя, а приписывать эту цитату другому писателю и т. д. Изначально семинары публиковались без исправления даже таких очевидных ляпов. В результате в прессе постоянно появлялись публикации, где перечислялись сотни этих ошибок.

Возьмите, например, русскоязычные издания. Видно, что они публикуются в том виде, в котором они публиковались Миллером. Там нет примечаний. Там нет предисловий и послесловий. Никакой критической работы над текстом проделано не было. Семинары публикуются в том виде, в котором они якобы произносились Лаканом.

Подобная политика вызывала огромное количество споров, вопросов, претензий. Вплоть до того, что некоторые люди вообще не признают эти семинары. Или считают, что автором этих семинаров является не Лакан, а сам Жак-Ален Миллер, который по каким-то причинам не хочет, чтобы его имя было в числе авторов, а вместо этого предпочитает быть указанным скромным редактором. Хотя его вклад в эти тексты превышает то, что может себе позволить простой редактор.

Конфликты связаны и с организациями последователей мыслителя. Как я уже говорил, Лакан перед смертью упразднил ту организацию, которую создал в 1964 году. Далее он учредил новую – во главе с Миллером. Но несогласные с этим утверждают, что это был уже не сам Лакан, а члены его семьи. В связи с этим существуют разные лакановские организации, которые враждуют между собой. Мне бы не хотелось особо погружаться в политические игры, связанные с лакановским наследием. Просто обозначу, что конфликт Лакана с МПА не закончил череду конфликтов, связанных с его учением. Лакановское сообщество само перессорилось и поделилось на кучу группировок, которые плохо между собой взаимодействуют.

Литература для дальнейшего чтения

Дьяков А. В. Жак Лакан: фигура философа / А. В. Дьяков. – М.: Территория будущего, 2010. – 588 с.

Единственная на сегодняшний момент русскоязычная биография Лакана. Имеет много пересечений с книгой Элизабет Рудинеско, иногда прямых. Можно порекомендовать тем, кто читает только по-русски.

Мазин В. Переход к действию и самонаказующая паранойя / В. Мазин // Лаканалия. – 2020. – № 33. – С. 16–35.

Статья, которую стоит прочесть, чтобы более подробно узнать про кейсы Эмэ и сестер Папен.

Миллер Ж.-А. Жизнь Лакана / Ж.-А. Миллер. – М.: Фрейдово Поле; Издательство «Гнозис», 2011. – 32 с.

Очень странная небольшая книга, но любопытная в том смысле, что раскрывает характер отношения Миллера к своему учителю.

В начале автор пишет, что в последнее время появилось очень много клеветников, которые рассказывают про известного психоаналитика всякие порочащие вещи. И Миллер как человек, связанный с Лаканом, считает своим долгом его защитить. Но далее Жак-Ален проводит очень странную мысль – мол, Лакан был гением с неудержимыми желаниями, и кто вы вообще такие, чтобы его осуждать?! Он приводит примеры этой неудержимости, которые действительно раскрывают личность французского психоаналитика. Так, он рассказывает, как Лакан ездил на машине – он не соблюдал правила и постоянно проезжал на красный свет. Более того, когда он ехал в машине с кем-то и этот кто-то останавливался на красный свет, то его это жутко злило – вплоть до того, что он мог просто выйти из машины и дальше пойти пешком. У Лакана была установка – сопротивляться Закону, не подчиняться правилам. Наверное, именно эта установка и отражается в этической максиме всего его подхода как к анализу, так и к человеку в целом: «не поступаться своими желаниями».

В этом же ключе Миллер рассказывает о грубом обращении Лакана с официантами. И дает очень странную интерпретацию этого невежливого обращения: мол, грубя официантам, он причинял им благо. Потому что официант – это мелкая, ничего не значащая сошка, а тут знаменитый психоаналитик. И когда тот на него рявкает, то тем самым как бы дает понять, что в этом официанте есть что-то ценное. Буквально на секунду в этом официанте появилось что-то такое, что понадобилось самому Лакану. Как будто бы в эту секунду официант исполнил свое жизненное предназначение – однажды что-то полезное сделать для такой глыбы, как Лакан. Все это пишется без всякой иронии, на полном серьезе.

Рудинеско Э. Жак Лакан: Эскиз жизни – история системы мысли / Э. Рудинеско // Логос. – 1999. – № 5. – С. 200–211.

Единственный доступный на русском языке фрагмент обстоятельной биографии Лакана Элизабет Рудинеско.

Bailly L. Lacan in his historical context // Bailly L. Lacan. A Beginner’s Guide. – Oxford: Oneworld, 2009. – P. 5–27.

Интересная первая глава доступного введения в Лакана. В главе речь идет о жизни Лакана, а также происходит помещение его творчества в интеллектуальный контекст времени.

Evans D. An Introductory Dictionary of Lacanian Psychoanalysis / D. Evans. – London: Routledge, 1996. – 264 p.

Полезное справочное издание для всех, кто начинает знакомство с Лаканом.

Roudinesco E. Jacques Lacan / E. Roudinesco. – New York: Columbia University Press, 1997. – 496 p.

Великолепная книга, на которую я во многом опирался в своем изложении. Мне близок тот подход, которым руководствуется Элизабет Рудинеско. Ее подход выражен в эпиграфе, с которого начинается работа: „Robespierristes, antirobespierristes, nous vous crions grace: par pitie, dites-nous, simplement, quel fut Robespierre“ (это цитата из французского историка Марка Блока). То есть не важно – вы за Робеспьера или против Робеспьера, просто скажите – каким он был человеком. Установка Рудинеско понятна – задача не предложить апологию Лакана или же его бескомпромиссную критику с целью разоблачить и показать его негодяем. Задача – увидеть его таким, каким он был: со всеми его противоречиями, с его светлыми и темными сторонами. Лакан был гением и одновременно сложным человеком.

Roudinesco E. Lacan: In Spite of Everything / E. Roudinesco. – London: Verso, 2014. – 160 p.

Набор заметок, в которых раскрываются те или иные стороны лакановской жизни и творчества. Полезное чтение после знакомства с фундаментальной биографией от того же автора.

Лекция 2
Стадия зеркала и нарциссизм. Воображаемое

Данная лекция посвящена разбору, наверное, самой знаменитой лакановской концепции – стадии зеркала, а также связанному с ней одному из трех лакановских регистров: регистру воображаемого.

Можно выделить несколько ключевых дат, связанных с развитием идей о стадии зеркала. Первая дата – 1936 год: конгресс Международной психоаналитической ассоциации в Мариенбаде – первая публичная попытка изложения идей о стадии зеркала, которая закончилась неудачей. Об этом я кратко упоминал в предыдущей лекции. Текст выступления Лакана на этом конгрессе не сохранился.

Через два года – в 1938 году – Лакан публикует статью о семейных комплексах для Французской энциклопедии. Это первое изложение его идей о стадии зеркала на бумаге.

Следующая важная дата – 1949 год, когда выходит его статья, непосредственно посвященная стадии зеркала. Статья так и называется «Стадия зеркала». Она переведена на русский язык и опубликована[19]19
  Лакан Ж. Стадия зеркала и ее роль в формировании функции Я // Лакан Ж. Семинары. Книга 2: «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954–1955). М.: Гнозис / Логос, 2009. С. 508–517.


[Закрыть].

Дальше – 1953 год, когда мы видим появление у Лакана трех регистров, одним из которых является регистр воображаемого, к которому непосредственно стадия зеркала и относится.

В 1950-х годах начинается переосмысление автором своей концепции. Если изначально стадия зеркала относилась преимущественно к воображаемому регистру, регистру воображения, регистру образов, то со второй половины 1950-х годов Лакан начинает все более ясно подчеркивать, что воображаемое всегда уже вписано в символическое, что воображаемое и символическое неразрывно связано и, соответственно, в стадии зеркала необходимо фиксировать не только тот аспект, который связан с воображаемым, с образом, но и тот аспект, который связан с символическим (Большой Другой и идеалы Большого Другого).

Зрелое обновленное понимание стадии зеркала можно найти в семинаре 1960 года «Перенос»[20]20
  Лакан Ж. Семинары. Книга 8: Перенос (1960–1961). М.: Гнозис / Логос, 2019. С. 379–386.


[Закрыть], где оно отчетливо излагается. Обо всех этих нюансах я собираюсь говорить в рамках данной лекции.

Почему Лакан вообще пришел к идее стадии зеркала? Почему он решил, что это важно? То есть, какую потребность внутри психоанализа должна была удовлетворить стадия зеркала? Что он хотел сказать с помощью своих идей? Лакан хотел заполнить ту лакуну, которую он обнаружил у Фрейда. В работе 1914 года «Введение в нарциссизм» Фрейд размышляет о том, что человек не рождается с целостным Я: «Единство личности Я не имеется с самого начала у индивида». Субъект не рождается с Я, он не рождается с какой-то цельной концепцией себя. Это что-то такое, что должно на определенном этапе возникнуть. Как пишет Фрейд, «…должно присоединиться еще кое-что, еще какие-то новые переживания для того, чтобы мог образоваться нарциссизм»[21]21
  Фрейд З. Введение в нарциссизм.


[Закрыть].

По сути, Фрейд ставит проблему – человек не рождается с «Я», с целостным пониманием себя. Соответственно, это что-то такое, что в какой-то момент должно возникнуть. Размышления Лакана о стадии зеркала – это как раз попытка найти ответ на поставленный Фрейдом вопрос. То есть Фрейд видел проблему, он видел, что в данном конкретном месте психоаналитической теории есть некоторая лакуна, он эту лакуну нашел и обозначил, но не предложил ее решения, не показал, как именно можно ее заполнить.

Лакан попытался сделать именно это. Но, естественно, сделал он это не на пустом месте. Он не из ниоткуда взял свои идеи о стадии зеркала. У него были предшественники, о некоторых из которых речь пойдет ниже.

Эти предшественники сформулировали некоторые интуиции, которые Лакан впоследствии подхватил, превратив их в свою концепцию стадии зеркала. Надо сказать, что он, сильно беспокоясь по поводу авторства собственных идей, сам достаточно легкомысленно относился к признанию заслуг коллег и предшественников. Он мог заимствовать идеи, но при этом никак не ссылаться на тех, кому он этими идеями был обязан. И задача историков, в частности историков психоанализа в том, чтобы восстанавливать эти отсутствующие, утраченные звенья, позволяющие понять, кто у кого что взял. Это нужно, с одной стороны, чтобы отдавать должное людям, несправедливо забытым, а с другой – чтобы лучше понимать генеалогию тех или иных идей. В контексте стадии зеркала упомяну как минимум три имени (хотя на самом деле их было гораздо больше).

Прежде всего, Анри Валлона (1879–1962), французский философ и психолог. Он, собственно, и обратил внимание на этот феномен, когда ребенок узнает себя в зеркале. Обратил внимание и понял важность этого явления. Ребенок, узнав себя в зеркале, очень этому поражается, радуется, он как будто бы захватывается тем образом, который видит в этом зеркале. Именно этой теме была посвящена его статья 1931 года «Как развивается у ребенка понятие собственного тела». Лакан был знаком с этой работой, и его интуиция относительно стадии зеркала, относительно ребенка, узнающего себя в зеркале и испытывающего по этому поводу целый веер переживаний, во многом вдохновлялась или как минимум подпитывалась Анри Валлоном.

При этом понимание Лакана все-таки отличалось от понимания Валлона. Если Валлон просто указал на важность того, что в определенном возрасте ребенок обращает внимание на собственное отражение и постепенно учится с этим отражением взаимодействовать (улыбаться ему, рассматривать его), то Лакан развил эти интуиции до представления о том, что стадия зеркала представляет собой полноценную стадию развития ребенка, которая начинается в возрасте шести – восьми месяцев и продолжается до восемнадцати месяцев. Это стадия, которая, как считал Лакан, приходит на смену предшествующей стадии – стадии отлучения от груди. Когда младенца отлучают от груди, он вынужден продолжать свое развитие дальше. И это дальнейшее развитие как раз оказывается связанным со встречей со своим зеркальным образом. Через этот зеркальный образ ребенок учится переживать себя как нечто единое, согласованное и поддающееся контролю.

Следующая знаковая фигура, которая помогла Лакану развить свои идеи, – французский философ Роже Кайуа (1913–1978). Среди прочего Кайуа разрабатывал теорию мимикрии. Мимикрия – это способность организма подстраиваться под окружающую среду. Задача мимикрии – сделать так, чтобы особь стала похожей на окружающую среду. Мимикрия – это захват организма окружающей средой путем ее копирования. У мимикрии есть многочисленные примеры из животного мира – например, хамелеон, который может менять расцветку в зависимости от того, какое цветовое окружение вокруг него.

Примечательно тут то, что мимикрия понималась Кайуа не в том банальном смысле, что, например, хамелеон таким образом пытается защитить себя от хищников, слившись с окружающим миром и став более незаметным. Нет, речь тут не об этом. Или не только об этом. Речь тут не о маскировке, не о том, чтобы стать незаметным, речь тут о способности быть захваченным окружающей средой. Окружающая среда способна захватывать организм, вовлекать его в себя, превращать его в свою часть.

Если отвлечься от хамелеонов и животного мира, то человеческий пример этого феномена можно увидеть в фильме Вуди Аллена «Зелиг» (1983). Там показана уникальная способность главного героя подстраиваться под любые обстоятельства, в которых он оказывается. Если он с учеными, то начинает вести себя как ученый. Если он с раввинами, то начинает вести себя как раввин. То есть он мгновенно захватывается окружающей средой и принимает ее черты.

Кайуа также называл этот феномен «легендарной психоастенией», то есть способностью некоторых животных менять внешний облик под влиянием окружающей среды. Организм становится частью окружения, которое его захватывает. Но не потому, что за счет него он пытается себя обезопасить. Нет. Речь идет именно о захвате окружающей средой, которая делает организм неотличимым от самого себя.

Когда поясняется эта идея о том, что мимикрия или легендарная психоастения не связана с защитой от хищников, то обычно этот тезис подкрепляется ссылкой на исследование, которое в 1930-х годах было проведено в США и которое касалось изучения содержимого желудков птиц. Исследование показало, что насекомые, меняющие свой окрас, встречаются там так же часто, как и насекомые, не меняющие свой окрас. Значит, изменение окраса не способно повысить шансы на выживание. Значит, у него иная цель, иной механизм.

Наконец, еще одна знаковая фигура, достойная упоминания и в этом контексте, – Александр Кожев. Как было сказано ранее, Кожев знаменит прежде всего своим семинаром о Гегеле, который он вел в Париже в 1930-х годах и который посещали многие выдающиеся интеллектуалы, философы Франции первой половины XX века. В предыдущей лекции я уже говорил о том, что, судя по всему, именно у Кожева Лакан заимствовал идею распространять свои идеи не через книги, не через текст, а через семинар, через круг избранных учеников. Кожев показал, что это может быть очень привлекательной рабочей моделью.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831) – немецкий философ XIX века, может быть, один из самых известных философов в человеческой истории. Кожев разъяснял его идеи, показывал их актуальность для понимания того, что происходит в данный момент.

Наиболее примечательны размышления Кожева о диалектике раба и господина, которую можно найти в работе Гегеля «Феноменология духа». В этих размышлениях есть очень важная для Лакана идея: человеку, для того чтобы существовать, чтобы быть кем-то, необходимо признание другого. Основная мысль заключалась в следующем: другой должен признать меня в качестве кого-то, чтобы я мог этим кем-то быть. И другой, соответственно, тоже нуждается в моем признании, чтобы я признал его в качестве кого-то, чтобы он стал кем-то в моих глазах. Субъекту для существования нужен другой. Нет другого и его признания – нет субъекта.

Кожев, вслед за Гегелем, описал отношения конкуренции, борьбы, которые вытекают из этого признания. Есть два индивида, каждый из которых что-то хочет. Но он не просто хочет некий объект, он хочет, чтобы другой признал его право на этот объект. Но другой хочет того же самого, он тоже хочет этот объект, и он тоже хочет, чтобы его право на этот объект было признано. Это вовлекает индивидов в противостояние. Один должен победить, другой – проиграть. То есть один должен получить признание своего права на этот объект, а другому необходимо признать свое поражение. Из этой схватки рождается, с одной стороны, господин, чье право признается, а с другой стороны, рождается раб. Они находятся в диалектических отношениях в том смысле, что без одного нет другого. Господин является господином только потому, что есть раб, который признает его в этом качестве. Раб является рабом, только потому что он признан в этом качестве господином. И это такая любовь-ненависть, условно говоря. Они не могут друг без друга, потому что без друг друга они утрачивают свою идентичность: один перестает быть рабом, а второй – господином. Но одновременно они ненавидят друг друга, они борются друг с другом. Эти идеи впоследствии использовал Маркс для описания того, что происходит в капитализме – противостояние рабочих и буржуазии. Они ненавидят друг друга, но, с другой стороны, без одного нет другого, без капиталистов нет рабочего класса, без рабочего класса нет капиталистов – они друг друга обусловливают.

Другой и его признание определяет меня. Кто я есть – определяется другим и в отношениях с другим.

Все эти интуиции являются определяющими практически для всего лакановского творчества. И именно в кожевской интерпретации Гегеля все эти моменты могут быть обнаружены.

Соответственно, на этом интеллектуальном фундаменте, а также на фундаменте еще целого ряда психологов и биологов (например, Вольфганга Келера), Лакан и сформулировал свою концепцию стадии зеркала.

Во-первых, Лакан обращает внимание на факт преждевременности человеческого рождения. Человек рождается незрелым, человек рождается в некотором смысле неприспособленным для выживания. То есть для того, чтобы получить возможность полноценно самостоятельно существовать, человеку после рождения необходимо проделать еще достаточно длительный путь развития. Становление человека – это, можно сказать, дозревание после рождения.

Соответственно, стадия зеркала – это этап развития ребенка, который наступает после стадии отлучения от груди, когда ребенок, с одной стороны, выходит из симбиотических отношений с матерью и начинает медленно обретать самостоятельность. Но, с другой стороны, обрести эту самостоятельность он еще до конца не может. Не может потому, что у него нет целостного образа себя, целостного представления о себе, способности себя контролировать, способности к скоординированным действиям, необходимым для самостоятельной добычи пищи, самостоятельного выживания.

Таким образом, для самостоятельного выживания, самостоятельного добывания пищи необходимо сначала обрести целостность, обрести контроль над самим собой. Стадия зеркала – ровно то, что позволяет это сделать. Через что? Через захватывающий субъекта внешний образ. Он видит внешний образ, например свое отражение в зеркале или, например, своего сверстника, очень на него похожего, и этот образ захватывает его, гипнотизирует его; это образ, к которому он стремится, на который он хотел бы быть похожим, с которым он себя отождествляет и который дает ему ощущение целостности (его «телесное Я»).

Ровно тут Лакану и требуются размышления о мимикрии, об этой природной способности принимать внешние особенности и очертания окружающей среды, растворяться в ней. Благодаря этой способности, присутствующей и у человека, ребенок отождествляется с образом вне себя, не важно, является ли это реальным зеркальным образом или же просто образом другого ребенка. Явная завершенность этого образа дает ему новое господство над его телом. У ребенка появляется возможность контролировать собственное тело.