Текст книги "Сказки Сакуры (отрывки)"

Сказки Сакуры (отрывки)
Дмитрий Вечер

Пейзаж, окрашенный цветом заката

Изменяет темный город на картине.

Мы забыли наше сердце где-то,

Заворачивая его нежно каждый день.

MUCC «Horizont».

© Дмитрий Вечер, 2017

ISBN 978-5-4485-3507-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Здравствуй! Спасибо, что не забываешь меня. Радуюсь каждому твоему письму. Я в Питере, ты в Красноярске… Какие проблемы? На просторах интернета это не имеет никакого значения. Тем более, мы с тобой земляки. Странно сознавать, что если бы я не перебрался в свое время в Питер, мы может быть вообще не познакомились никогда.

Ты просишь рассказать о случаях из моей жизни… Почему бы и нет? Иногда так хочется раскрыть кому-то душу. А ты мой очень хороший и близкий друг. Вот несколько историй. Первая из них называется…

Тайна (отрывок)

1

У каждого в жизни случилась своя глобальная любовь. Закончившаяся полным крахом. Таким, что кровь закипала в жилах от горя. Хотелось лечь и умереть на месте. Ноги сами несли к дому, в который нельзя было заходить. Руки сами набирали номер, который нужно было забыть навсегда. Когда уходит любимый человек… Это равносильно его физической смерти. Ты вычеркиваешь его из своей судьбы. Не потому, что хочешь. А потому, что это уже сделал он… С тобой… Давно. А ты понял это только сейчас… Или поняла. Ты спал в безумии своей любви к человеку, который был для тебя всем. Смыслом жизни. Светом в окошке. Родником в пустыне… Или спала.

Почему так происходит? Почему любовь проходит у одного быстрее, чем у другого? Ведь как было бы классно… Вы просыпаетесь утром. Смотрите на него… На нее. И видите просто хорошего человека, который оказался рядом и доставил много приятных минут. А теперь ему уже пора. Может вы еще встретитесь… А может нет. Не суть важно… Главное, что это не больно. Терять – не страшно. Вспоминать – приятно. Увидеться – можно. Прощай, родной… Родная. Ты был на высоте… Была. А у меня все хорошо. Очень рада нашей встрече… Рад. Уже уходишь? Счастья тебе, милый… Милая.

Глаза не ищут силуэт в толпе. Руки не ищут на столе телефон. Сердце не сжимается от каждого звонка. Ты не путаешь дверной звонок с телефонным. Не говоришь: «Алло?», вместо привычного: «Кто там?». Через полгода ты случайно встречаешь ее с другим… Другой. И не хочешь умереть. Не хочешь убить его… Ее. И себя… Ты радуешься. Думаешь: «Вот молодец какой… Какая. Время-то зря не терял… Не теряла. Какую красотку себе нашел… Красавчика. Не стыдно такого отдавать в хорошие руки… Такую.» Смотришь по сторонам, замечаешь внимание лиц противоположного пола, обращенное на тебя. И не хочется послать этих уродов… Уродин. Не хочется измочалить бритвой свое лицо, чтобы никто не засматривался на него. Ты не паришь людям мозг для того, чтобы забить на них, как только почувствуешь к себе интерес. Как только увидишь их загоревшиеся надеждой глаза.

Но это все есть… Горе. Боль. Ты ненавидишь себя за то, что не смог его удержать… Ее. Ненавидишь людей, которые встали между вами. Думаешь: «Если бы я тогда сделал так… Сделала. Если бы я в тот раз сказал по-другому… Сказала. Если бы я чаще говорил ей, что люблю… Говорила.» Тебе хочется убиться головой об стену. Выпрыгнуть в окно. Залезть в горячую ванну и вскрыть вены. Напиться как свинья и отдаться первому встречному… Встречной. А еще… Есть такие «друзья» и «подруги», которые говорят тебе: «Встряхнись! Хватит изображать из себя жертву аборта! Хватит умирать на каждом шагу! Он не стоит твоих слез… Она. Да он просто подонок, который пользовался тобой… Она.» Эти люди желают тебе добра. И наверное, искренне. Они пытаются помочь тебе… Убить твою любовь. И кто они после этого? Ты знаешь сама… Сам. Человек, который был для тебя всем, не может стать никем за несколько дней. За несколько недель. За несколько месяцев. За несколько лет?… За всю жизнь.

2

Ей было семнадцать. Мне двадцать два. Ее звали… Пускай это останется тайной… Ее звали Тайна! Предки у нее в молодости хипповали. Она родилась первой. Папа с мамой решили выпендриться… И нарекли девочку Тайной. Мы жили в одном городе… Красноярске. И учились в одном педунивере. На одном факультете. Историческом… Она – на втором курсе. Я – на последнем. Первый раз я увидел ее… Обратил внимание… На репе (репетиции). Я играл в группе со странным названием «Лечебница Циничного Дантиста». А она немного общалась с нашим басистом. Худенькая девочка в очках. В бордовом свитере из секонд-хэнда с очень длинными рукавами… Буквально до колен… Расклешенные джинсы. Ультракороткие темные волосы. И странные глаза. Не то, чтобы очень красивые… Они были… Какими-то затягивающе-пронзительными. Довольно миловидная. Приятная девочка. «Умненькая», как сказала одна наша общая знакомая. Не очень правда в моем вкусе… Но это до тех пор, пока она не произнесла первое слово.

– Здравствуй! Я Тайна… Я к Леше пришла… А ты Дима, да? Слушай, у тебя такие соляки филинговые! Ты очень драйвовый пипл.

– Е-мое! Что же это было такое?

– А что?… Ты обиделся? Извини…

– Да нет. Все нормально. Я даже и не понял, если честно, о чем ты. Просто голос твой меня так шарахнул по мозгам… Словно косяк с понтовой травой.

– Правда что ли? Круто…

– Ну вот опять… Молчи! А то я сейчас начну в экстазе биться… И откуда только берутся такие голоса у людей? С тобой, наверное, по телефону разговаривать – трубку от уха с мясом не отдерешь…

– Засмущал совсем… Пойду я к Леше. Увидимся еще, да?

– Спрашиваешь… Счастья тебе, девочка! Пойду, залезу под холодный душ.

Вот так мы и познакомились. Голос ее, действительно, просто валил с ног. Это было такое убийство! Невозможно описать словами. Ну, как если бы меня загипнотизировали и запрограммировали подчиняться человеку, который произнесет кодовое слово. Только в данном случае слово могло быть любым. Главное, чтобы его произнесла она… Тайна. Можно сказать, что сначала я влюбился в ее голос. Когда я слышал этот нежный, звенящий тысячью хрустальных колокольчиков зов, то шел на него, забывая обо всем. Сперва – это казалось прикольным. А потом… Не очень. Но это было уже потом. А сначала я просто иногда встречал ее в универе. Разговаривал немного… Обычный треп… Мне на самом деле было без разницы, о чем она говорит. Я просто слушал ее голос. И тащился в глубине души. Пару раз просил номер телефона. Она не давала. Не давала… А потом вздохнула… И дала. Так я погиб окончательно и беcповоротно. Наступил февраль.

Ее телефон у меня был. Но позвонить я все никак не мог решиться. Странно так… Прошло несколько дней. И вот однажды я подумал: «Да что может случиться в конце-то концов? Ну пошлет она меня в худшем случае. Скажет: „Ха-ха… Какой же ты придурок! Неужели ты думал, что я с тобой захочу разговаривать? Ну ты и лох, в натуре!“ Хотя конечно бред полнейший. Ни фига она так не скажет. Просто башню уже сносит.» На самом деле – это был инстинкт самосохранения, который чувствовал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Он хотел спасти меня… А сердце не хотело спасаться! Оно хотело убиться любовью в полное дерьмище. Упасть в грязь. И сдохнуть под каблуком… Душа тоже желала. Того же… Ну, а телу вообще было плевать на чувства. Оно просто хотело тащиться, пока тащится. А когда начнется шняга, прикинуться жертвой аборта и страдать. И пить из космоса всю сладость боли, и всю невыносимую легкость бытия… Круто сказано! Опять меня прет писать. Это хорошо… Меня, кроме как про женщин, вообще не вставляет писать. Такой уж я чистый, как слеза ребенка… Чистейший. И незамутненный, как стакан фирменной водяры.

Итак… Я позвонил Тайне. Она оказалась дома… Не повезло. Я может, если бы обломался, второй раз не стал звонить. И спасся бы… Но мне не повезло. Тайна сидела дома. По телефону ее голос вставил еще сильнее. Нереальная эйфория! Больной придурок. Больные мозги. Чпок… Добрый Вечер…

– Здравствуйте, мистер! Очень рада вам. Правда, я сейчас немного занята… Можно, я через часик перезвоню? И мы поговорим.

«Нельзя!… Нельзя!… Тебя уже не будет. У тебя репа!… Две репы подряд. Одна бесконечная недельная репа! Месячная… Забей, придурок! Спасай свою душу… Не хочешь? Ну ты в натуре тупой… Хочешь сидеть по горло? Давай, набивай стрелу. Еще вспомнишь мои слова!»

«Да… Хочу… И набью. Меня к ней тянет нереально!… Это безумие какое-то. Попадалово намбар ван. Она поздоровалась… И словно дождь пошел в комнате! Из серебрянных звезд. Они падали на пол…. И распускались охренительными неземными цветами. Над ними летали розовые бабочки с золотыми усиками… А ты говоришь: „Забей!“ Сам ты – Забей!»

«Блин… Баран. Ну давай… Долби свой мозг. И мой… Вот свезло, так свезло!»

– Конечно, солнышко! Я подожду.

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Да вроде нет пока. Звони… Жду.

Через час она позвонила. И голос ее заслонил собой весь мир… Мы говорили часа три. Или четыре. Или пять… Пять часов по телефону!… Обо всем… И ни о чем. Я даже покурить выходил с телефоном на площадку… Благо, шнур позволил. Она оказалась такая… Я даже и не представлял, что девушка может быть такой… Обалденной! Что можно одним голосом так сводить с ума. Делать человека нереально счастливым…. Дразнить. Томить. Искушать. Тревожить… И награждать. Вниманием. Своим временем… Она подарила мне время. А я отдал ей душу. Просто так… В бессрочное пользование… Сердце прилагалось отдельным бонусом.

«Блин… А она клевая! А ты все равно больной. Уши развесил… Скушает тебя девочка на „раз“. А на „два“ сплюнет. Каблучком притопит… И дальше поскачет. Навстречу новым приключениям. Хотя конечно… Приятная собеседница. Этого не отнять… И даже слишком!»

«Да она чудо просто! Я влюбился… Не знаю, как быть… Я в такой заднице. Дома косяки. Из универа пнуть собираются за прогулы. А тут – такое… Чувствую, не потяну я это счастье. Слишком уж она суперская! А я… Наверное, не такой. Ну и ладно… Я буду ей просто другом! Ничего не скажу про чувства. Меня с ней итак плющит не по-детски.»

«А-ха-ха… Держите меня семеро! „Просто другом“! Да ты таким не сможешь быть в принципе. У тебя же тормозов ноль… Ты, как подорвешь с места в карьер, так и хлопнешься об стену… С разбега. Ой, надо же! Димуля решил „просто дружить“. Твоя дружба до первой свободной койки… Поверь!»

«Это твоя… А я ее ПРАВДА люблю. Вот разговариваем мы с ней сейчас… А я уже по ней скучаю. Бред какой-то… Она же со мной еще! Как так может быть? Да-а, не важно… Все не так уж важно! Прикинь, я уже боюсь ее потерять! Хоть она и не моя вообще. Да-а… Тебе, наверное, не понять. Ты же чисто по телу… И по больной части мозга.»

«Я-я-я?… Это ты по больной! Цветочки… Бабочки… Фу… Пакость. Вся Флора вырастает из дерьма, которое поставляет Фауна… Я, блин, Фауна! А ты – гребаная Флора.»

«Заткнись!… Жлобяра. Яйца, табак, перегар и щетина… Дай с человеком потереть о прекрасном. Может и тебе потом что обломится. Хотя вряд ли… Она выше этого! Я просто чувствую.»

«Да-а-а… Уж… На сколько сантиметров выше?… И на сколько рублей дороже? Ладно, молчу. Смотри там, нормально все делай… Ни дай бог, закосячишь тему! Такая девочка… Конфетка!… Спортсменка!… Комсомолка!… Английский – второй родной. А ты и по-русски бубнишь с ошибками. А я вообще… Предпочитаю язык тела.»

– Дим… Ты давно играешь?

– С пятнадцати лет. Сначала классической гитаре полтора года учился… А дальше сам. Сейчас вот сдираю каприсы Паганини и Сонаты и партиты Баха для скрипки соло. Перекладываю на гитару… Хочешь, сыграю как-нибудь?

– Хочу… А когда?

– Да можешь приехать ко мне… Хоть завтра. На репах я другой музон рублю… Там уже не до этого.

«Ну понесло! Любимая тема твоя… Я гений! Я с богом разговариваю… Главное, стрелу забей грамотно. А дальше уж я сам.»

– Я… Когда на электрухе играю каприсы или сонаты… Как будто мысли читаю этих чуваков! Словно из другого измерения ловлю сигналы. И чувствую то, что, наверное, чувствовали они, когда все это писали.

«Ну вот… Я же говорил! Мысли… Чувства… Приемничек ты наш. Коротковолновый… Дай-ка я что-нубудь спрошу. Например, какого цвета у нее нижнее белье?»

«Да пошел, ты! Сиди и не рыпайся… Животное!»

– Ой, Дим… Как интересно! Давай, я завтра приеду? У нас как раз библиотечный день.

– Давай! Буду ждать… До свидания! До завтра…

– А ты больше ничего не хочешь мне сказать?

– Я?… Уже скучаю!… Увидимся.

– До свидания, Дим.

«Попалась, птичка! Дальше действовать будем мы.»

«Да погоди, ты! Я хочу с ней подружиться… Хочу серьезных нормальных отношений.»

«Дак и я хочу серьезных!… Чтоб на целую неделю. Ну или… Дней на десять! Вообще жесть. Как думаешь: она «уже да…»? Или «еще нет…»? Вроде, в семнадцать лет в самый раз начинать. Если судить по базарам, то «уже…» Хотя хрен на самом деле разберешь… Мозги они все парить мастерицы. А как до дела дойдет: «Извини, это мой первый раз!».»

«Ой, да ладно философию разводить! У нас никогда „еще нет…“ и не было. Все были „уже да…“ Прямо такой, блин, первопроходец! Герой „Поднятой целины“. Я хочу стать ее парнем надолго! А не хахалем на неделю.»

«Ну блин… Уж и помечтать нельзя! Нормальные отношения – для нормальных людей. С нормальными семьями. Без старших сестер-шизофреничек… А для таких больных, как мы: „Сунул-вынул и бежать!“ Самое оно… Ибо страшно. Женщина – враг! Но без нее никак.»

«Вот увидишь, будет она моей девушкой… Настоящей!… Чтоб за ручку ходить. Чтоб не шифроваться. Чтобы не я рога наставлял… А только мне!»

«Вот счастье-то! С рогами рассекать. Погоди, увидишь… Так она от тебя припустит… Только пяточки засверкают. В такой развесистой конопле схоронится, что днем с прожекторами не найдут… Бедняга. Как был романтиком, так и остался… Да от этой девочки таким крышесъездом несет, что от одного вдоха легкие в трубочку сворачиваются! А волосы дыбом встают на загривке… Не надо делать это дело против ветра! Послушай совета… Рвем когти по-тихому!»

«Нет… Не рвем.»

«Ну тогда нас порвут. Поверь, солнышко.»

Ангел с наглыми глазами (отрывок)

1

В семнадцать лет у меня появилась первая настоящая девушка. Она реально была моя. Мы ни от кого не шифровались. У нее не имелось другого парня, кроме меня… Хотя нет. До меня она встречалась… С моим другом. И я вроде как… Отбил ее. Ха-ха… Вторая законная девушка появилась у меня только лет через десять. И с ней была та же история. Я отбил ее… Правда не у друга. А у левого чела… Наверное, третью я тоже у кого-нибудь отобью. Если она вообще когда-нибудь будет. Ну вот… Я тусовался со своей девушкой. И чувствовал себя так клево! Что может быть лучше? Поцелуи в подъездах. Ты приезжаешь к ней попить чайку. Она тебе всегда рада… Потом вы обнимаетесь на тахте. Ты вдыхаешь запах молодого женского тела. Такого мягкого и родного. Гладишь ее везде… Целуешь. Приятно, блин… Тебе, конечно, пока не дают. Но ты знаешь, что если сможешь продержаться достаточно долго… Тебе, скорее всего, дадут!… Друзья, вдруг, начинают тебя сильно уважать. Ведь не у каждого в семнадцать лет есть своя девушка. А у тебя… Есть! Так приятно на вопрос: «Димон, куда намылился?» Ответить: «Да-а… К бабе своей.» И услышать восторженный гул голосов: «Везет же людям!» «Ну и как, ты ее уже того-этого?» «Нет пока… Но все к тому идет.» «А сиськи-то хоть видел?» «Конечно… И не раз! Два… раза.» «О-о-о! Димас, ты в натуре „казанова“! И как же ты ее так круто подцепил?» «Да так… Могу, блин…» Идиллия продолжалась недели две. А потом я встретил ее… Машу.

Мы пили вино. Я был со своей… Все происходило на хате моего друга Шурика Длинного. Длинным его прозвали за высокий рост. Больше двух метров. Хотя ему это прозвище почему-то не очень нравилось. Шурик встречался с подругой моей девушки. Которая как раз отдыхала в другом городе у родственников. И Шурик тусовался типа холостой. А Машенька… Она была такая… Красивая. Невысокая стройная блондинка с легкими волнистыми локонами. Очень веселая. И очень… Нежная. Мы с ней в детский сад ходили в одну группу. Потом пути разошлись… Встретились мы снова незадолго до этой пьянки. Ее нашел мой друг Антон, который тоже был с нами в садике. И привез ее на пьянку. Для себя… А встретились мы с Машей в первый раз после «долгой разлуки» классно… В Гор. ДК был фест школьных рок-групп. И наша «Калифорния» заняла там первое место. Шурик Длинный у нас тогда пел. И получил премию как лучший вокалист. Не помню, сколько денег… Но один раз побухать вполне реально. А я получил премию как лучший гитарист. А Маша тогда разошлась с парнем. И грустила… Антон и привез ее на фест. Он у нас был басистом. И там… Мы встретились с ней. Она показалась мне такой красивой и клевой! И я еще подумал о том, где же были мои глаза в детском саду? Мы поговорили с ней… Маша мне тоже была очень рада. В тот раз я тусил без своей подруги. Она почему-то не смогла приехать. Мы все договорились собраться на следующий день у Шурика Длинного, чтобы отметить победу. И пропить обе наши премии.

Ну и вот… Мы сидим у Шурика. Пьем вино. Едим шоколад… Цивильные парнишки… С девчонками. Маша подрывается танцевать… Тогда все слушали «Мальчишник». И мне очень нравилась песня «Когда ты вернешься». Выяснилось, что ей тоже. Так бывает иногда… И мы давай зажигать! Под эту песню. Как-то меня тянуло к ней. К Маше… Про свою подругу я забыл вообще. Знаю, что вел себя по-свински. Но ничего не мог поделать. Маша меня просто заколдовала. И как потом оказалось… Не меня одного. И не одного Антона. И вот… Танцуем мы с ней рядом. Глаза в глаза. И губы ее шевелятся… Она читает текст «Мальчишника». «Когда ты вернёшься, окунись в мои глаза. И ты увидишь на дне, отраженье себя. Когда ты вернёшься, я коснусь твоих рук. Наверное, станет слышен под ребрами стук. Когда ты вернёшься, может несколько слёз… На моих будут щеках, но это так, не всерьёз. И может быть ты тоже слезами зальешься. Но это будет потом, когда ты вернёшься!» Как будто только мне. Я двигаюсь в танце. И верю… Каждому ее слову. А потом она говорит… Громко, как бы для всех:

– Я хочу выпить воды, чтобы у меня губы были мокрые…

И уходит в ванную. А я… Словно под гипнозом… Иду за ней. «Чтобы губы были мокрые… Чтобы губы… Были… Мокрые!» Моя подруга, наверное, в осадок выпала! Я подхожу к ванной. Дергаю ручку… Не заперто. Маша стоит перед зеркалом, опираясь руками на раковину умывальника. Я закрываю дверь. Подхожу к затаившей дыхание девушке. Обнимаю ее за плечи… Она не сопротивляется. Смотрит на меня. Через зеркало… И я понимаю, что погиб. Подруга побоку. А Машенька… Будет ли со мной? Не знаю. Но то… Что происходит сейчас. Похоже на настоящее… Чудо! Она поворачивается ко мне… Обнимает. И целует в губы. Глубоко. И долго… Все! Конец мне.

– Дим… Знаешь… Когда я увидела тебя на концерте, ты мне так понравился! Ты получил свою премию… А потом подошел к микрофону и крикнул в зал: «Я люблю вас, люди!» И это выглядело… Так круто! Я тогда подумала, как бы классно было, если бы ты стал моим парнем! А потом я узнала… Что у тебя уже есть девушка.

– Маша… Я не виноват! Ведь я ее раньше тебя встретил.

– Ни фига себе раньше! Меня ты еще двенадцать лет назад встретил. И ты мне еще в детском саду нравился. Только у тебя были тогда… Другие подружки.

– Машенька. Прости меня. Я сейчас, вдруг, так захотел стать твоим парнем!

– А ты разберись сначала со своей девочкой… И тогда приходи.

– Хорошо.

Мы возвращаемся в комнату. Садимся на диван… Маша в середине. Мы с Шуриком по обе стороны от нее… Я незаметно от остальных левой рукой ищу машину ладонь. Нахожу… Наши пальцы сплетаются. Крепко-накрепко… И она кладет свою голову на плечо… Шурику! Тот поворачивается… И пытается поцеловать ее в губы. Она сопротивляется. Но не очень долго… И вот они уже целуются! На глазах у всех. И на глазах… У меня. Я в бешенстве… Пытаюсь высвободить свою руку. А она… Не отпускает. Вцепилась намертво. Никто не видит этого. Почти никто… Кроме моей подруги. Уже бывшей… Она смотрит на весь этот кошмар! На преступный и наглый поцелуй. На наши сплетенные пальцы… Вскакивает со стула и уходит в другую комнату. Антон идет за ней. Бедный чувак… У него были на Машу такие планы! А получилось… Вообще какое-то полное палево. И гонево.

Когда это безумие закончилось, я понял, что уже не смогу быть со своей… Бывшей. Я подошел к ней и сказал, что между нами все кончено. Попросил прощения за всю херню. Она фыркнула и отправилась в кино… С Антоном. А мы с Шуриком пошли проводить Машу до остановки. Она хотела взять нас обоих под руки… Но Шурик обломался. И тогда… Она взяла под руку его одного. Я почувствовал такую боль. В сердце… Боже! Я и не знал, что может быть так хреново. Я видел эту девочку, можно сказать, второй раз в жизни! И она уже успела сделать меня почти счастливым. И почти разбила мне… Сердце. Я подумал: «Ну и ладно. Шурик ей больше нравится. Пусть тогда будет с ним. А я отойду в сторону. И не стану им мешать.» Мы стоим на остановке. И вдруг она просит нас съездить с ней в одно место. Недалеко от моего дома. Ей надо отдать кое-что… Какие-то лекции. Она училась на первом курсе ист-фака. Педунивера… Я спрашиваю: «Может вам вдвоем съездить?» А Маша говорит: «Нет… Втроем.» Ну мы и поехали вместе.

Всю дорогу она тусила с Шуриком под ручку. А я страдал… И ждал, когда же закончится эта пытка. Видеть ее… С другим! Мысленно я уже прощался с ней навсегда. А она… Сумасшедшая! Наплевала на все… И дала мне надежду… Бесстыжая!… Шурик отвернулся, чтобы закрыться от ветра и прикурить. И в этот момент… Маша посмотрела мне в глаза. Просто обожгла мою душу взглядом! И облизнула языком свои пересохшие губы. Не просто так… А специально для меня. Боже… Я чуть не бросился к ней! Крыша у меня взорвалась… Я уже не знал, что делать. Уходить? Но она же дала понять, что хочет быть со мной! Остаться? Но она же не со мной! Я играл в группе. Мне это нравилось. Я хотел и дальше заниматься музыкой. Но вот… Я встретил Машу. И вдруг стало так глубоко наплевать на все! Даже на музыку. В голове была только она. Моя Машенька. Я хотел одного. Быть рядом с ней… Всегда.