Текст книги "Некромант"

Цель номер один

Запись в тетради охотника на вампиров

Вести двойную жизнь не сложно, нужно только привыкнуть. Для этого нужно быть хорошим актёром, скажете вы? А я вот не соглашусь. Знавал одну актриску, перед каждой ролью она настраивалась, в образ входила, у неё не было в голове переключателя, как у меня. Вы не подумайте, я не псих, переключатель, конечно же, воображаемый. Рубильник вверх – добродушный, всегда приветливый пекарь с хлебобулочного комбината, которого ценит начальство, и обожают соседи. Рубильник вниз – хладнокровный охотник на чудовищ. Раздвоение личности? Нет! Пекарь всё же не доктор Джекилл, а охотник уж точно не Хайд.

У меня всё под контролем! Абсолютно всё, в ином случае я давно бы уже гнил в тюрьме.

Да, для людей я маньяк. Журналисты прозвали меня Отсекатель. Обидно, конечно, но, как говориться: время нас рассудит. А может, и нет. Пофигу. Главное, мир становится чище, когда я убиваю очередного монстра, а остальное не важно. Если существуют высшие силы, то уж они-то меня понимают. Кто-то ведь должен быть палачом.

Первого вампира я грохнул восемь лет назад в год Белого кролика. Символично. Ну, вы помните – Алиса, белый кролик, нора, Страна чудес… В ту осень 99-го я некоторым образом тоже попал в Страну чудес, а если точнее, наш мир стал для меня другим. Это было, как гром средь ясного неба, черт, даже как ядерный гриб! Да-да, ни к чему принижать свои чувства – как грёбаный ядерный гриб!

Пардон… это во мне говорит охотник. Пока не выложу всё до конца, рубильник поднимать не собираюсь.

Ну а теперь к главному: в тот год я узнал, что среди нас живут вампиры. У них нет острых клыков, они отражаются в зеркалах и не умеют летать. С виду, обычные люди, как правило, совершенно не похожие на Макса Шрека или Клауса Кински. Как и все они улыбаются, плачут, смеются, платят налоги, едят булочки и пьют кофе, чай, пиво… Но только не кровь. Нужно почувствовать их чудовищную сущность, чтобы понять, кто они на самом деле. В чём же корень зла? Эти твари похлеще раковой опухоли вытягивают из людей жизнь. И ведь хитры, сволочи, делают всё медленно, бывает, что их жертвы умирают в течение года, а то и больше. Возможно, один из них ваш сосед или коллега по работе, а может, добрая учительница в школе, где учится ваш ребёнок. Если кто-то серьёзно заболел, знайте – в пятидесяти случаях из ста, это дело рук вампира. Человек чахнет, а тварь насыщается. Как же порой хочется заорать так, чтобы весь мир услышал: «Они существуют! Будьте бдительны!» Вот только знаю, что мне никто не поверит. Это тот самый случай, когда правда похожа на бред сумасшедшего. Увы.

Мне остаётся только охотиться.

Убить вампира не сложно, не сложнее обычного человека. К примеру, ту тварь в год Белого кролика я просто-напросто пырнул ножом в печень. А потом пырнул ещё раз, и ещё… Это был парень лет двадцати, он сдох в луже собственной крови. Откровенно говоря, мне тогда стало не по себе: а вдруг я ошибаюсь и все мои выводы насчёт вампиров и их чудовищной сути всего лишь блажь?!

Ох уж эти сомнения. Подавить их стоило огромных усилий.

Следующего вампира я грохнул в год Металлического Дракона. Долго следил, присматривался, изучал. Это была сорокалетняя женщина. Красивая. Она работала начальником цеха на текстильном предприятии. Душа кампании, с её губ не сходила улыбка. Обратишься к ней за помощью – не откажет. Вся из себя такая положительная. Но я-то видел, кто она на самом деле! Её сущность сочилась ядом, за маской доброты скрывалось лютое чудовище. Двое соседей по этажу этой дамочки умерли, оба от цирроза печени, а у соседки этажом ниже обнаружился рак. Коллега по работе скончался после тяжёлой болезни.

Я подкараулил ее в тёмном переулке, когда она возвращалась с какой-то вечеринки. Помню как сейчас: шёл снег, было тихо-тихо, и в этой тишине ко мне приближался вампир. Время словно бы замедлилось, снежинки проплывали перед глазами сонно, в груди замерло сердце. Я вынул из кармана нож. Лицо женщины скривилось от ужаса – о да, в этот момент она не была столь красива, страх изуродовал её. Лезвие вонзилось в шею и одним вампиром на земле стало меньше.

Тогда-то я и подумал о трофее. Ведь настоящий охотник не должен возвращаться домой без добычи. Поразмыслив, отрезал правую руку – пришлось повозиться, дело оказалось не простое.

Эта изящная кисть руки стала первым экземпляром в моей коллекции трофеев. Предмет особой гордости, ведь именно после того зимнего вечера я окончательно решил посвятить свою жизнь охоте на чудовищ.

В год Водяной козы от моего ножа сдохло семь вампиров. Семь, представляете?! Это был год великой охоты. К чудовищам я больше не присматривался, не изучал. Сомнения больше не мучили меня, я полностью доверился своему чутью. Мой знакомый мент рассказал, что сыскари с ног сбились, разыскивая маньяка Отсекателя. Может, и найдут когда-нибудь. Удачи им желать не буду.

Коллекция трофеев росла. В подвале своей дачи я устроил музей – для меня теперь это место силы. Обожаю сидеть в кресле и смотреть на плавающие в колбах с раствором формальдегида руки вампиров. Вот трофей добытый в год Деревянного петуха, а вот в год Огненного пса… Красота! В этом зале охотничьей славы меня всегда переполняет чувство собственной значимости. Здесь я чётко сознаю, что делаю благое дело. Моральная усталость и обида на то, что все считают меня маньяком – исчезают. Отличная терапия. Мечтаю о том времени, когда колбы с руками вампиров не будут помещаться на стеллажах моего музея. Быть может, тогда скажу себе с особой гордостью: я выполнил долг перед человечеством, сделал всё, что смог!

Пардон за пафос – рубильник случайно приподнялся, а пекарь обожает киношки про супергероев.

Вернёмся же к нашим баранам.

На днях в супермаркете столкнулся лицом к лицу с одним вампиром. Он посмотрел на меня пристально, и было в его глазах что-то такое… Кажется, монстр знал, что я охотник! Вокруг суетились люди, а мы стояли и пялились друг на друга. Это походило на игру «Кто кого переглядит». Вампир выглядел лет на шестьдесят – худощавый, с козлиной бородкой, на башке фетровая шляпа, на носу очки с круглыми линзами. Ну вылитый Антон Павлович Чехов.

К чести для меня, он отвёл взгляд первым. Сказал «Прошу прощенья» и пошёл прочь. Вампир-интеллигент. О да, попадаются и такие. Я выследил его и навёл о нём кое-какие справки: в наш город он приехал в командировку, поселился в гостинице, много времени проводил в местной библиотеке. Вот, в общем-то, и всё, что удалось выяснить, да больше и не нужно. Главное, я теперь знаю где и когда его подкараулить – сегодня вечером в парке, когда он будет возвращаться из библиотеки. Осень нынче слякотная, парк безлюден. Хорошее место для засады.

Одно покоя не даёт: что-то не так с этим вампиром. Не оставляет ощущение, что тогда в супермаркете он вычислил меня. Но как, чёрт возьми? И нет, я не накручиваю себя, это чудовище, по всей видимости, действительно особенное. Охотничье чутьё ещё никогда не подводило.

Ох, как же хочется заполучить его руку! Прямо зуд какой-то, со мной такого ещё не бывало. Теперь этот вампир для меня цель номер один!

Вот только предчувствие поганое. Именно из-за него я решил записать всё это в тетрадь – идея пекаря, не охотника. Когда вернусь с трофеем, сожгу тетрадку к чертям собачьим. А если кто-то сейчас читает эти строки, скорее всего меня уже нет в живых. Вот сыскари обрадуются: Отсекателя больше нет!

Да пошло оно это предчувствие! Нужно быть дерзким. Поспи пекарь, сейчас не твой час.

Ну а теперь пора на охоту. На дворе вечер, скоро мы снова встретимся с вампиром лицом к лицу. Эй, булочник, пожелаешь мне удачи?

3 октября. Год Красной свиньи.

Запись в тетради охотника на маньяков

Для таких как я делать подобные записи опасная затея. Как-никак компромат на самого себя. Даже не знаю, зачем начал? Хотя нет, знаю: очень хочется написать про того маньяка, который считал, что охотился на вампиров. Презабавнейшая история, клинический случай. Когда-нибудь перечитаю эти строки и посмеюсь от души.

Начну с того, что я охотник на маньяков. Это чистая правда. По мне, конечно, не скажешь – похож на Антона Павловича Чехова, далеко не молод, но факт есть факт. Высшие силы, невесть за какие заслуги, соблаговолили наградить меня особым даром: я могу отыскать любого психопата, нужно только настроиться. Мой мозг – магнит, а маньяк – железка. Стоит поймать определённую волну и возникает одностороннее притяжение. Парадоксально!

Дар появился наибанальнейшим образом – после автомобильной аварии. Минута клинической смерти и вот перед вами новоиспечённый человек-радар, прошу любить и жаловать. Понятия не имею, что за сила поработала над моим мозгом, но я ей чрезвычайно благодарен. После той аварии книжный червь превратился в охотника. Жизнь обрела особый смысл.

Сейчас на моём счету пятнадцать маньяков. Я их выслеживаю по всей стране и убиваю. И это отнюдь не хобби, а нечто большее. Предназначение – вот, пожалуй, удачное определение, хотя и звучит несколько высокопарно. Я придерживаюсь мнения, что каждый человек создан для какой-то особой роли, которую должен сыграть в жизни. Ни кто не лишний, даже последний наркоман, готовый за наркотик убить невинного человека. Даже маньяк! Все мы ниточки в ткани мироздания, а выдернешь нить – и ткань расползётся, начнётся хаос. Моя же роль – охотник на маньяков.

С полицией не сотрудничаю. Да и вообще никто не знает о моём даре. Почему? Боюсь стать предметом для исследований и козырем в рукаве у спецслужб. Неплохая аргументация, верно?

Про Отсекателя я узнал совсем недавно. Этот маньяк меня чрезвычайно заинтересовал: мало того, что он убил восемнадцать человек, так ещё и руки отрезал. Зачем спрашивается? Для коллекции трофеев? Очень интересно, учитывая, что и я собираю подобную коллекцию. В моём музее в стеклянных ёмкостях хранятся глазные яблоки убитых мной маньяков.

Ну что же, теперь Отсекатель был для меня целью номер один.

Выследить его не составило большого труда. Я даже умудрился столкнуться с ним в магазине – слишком уж поддался силе притяжения и допустил эту досадную оплошность. И вот что удивительно: мне показалось, он понял, кто я такой! Было в нем что-то нетипичное для обычного психопата. Тем паче захотелось заполучить в свою коллекцию трофеев его глаза.

Отсекатель следил за мной. Просто невероятно! Он выбрал меня своей жертвой, а я выбрал его. Каково совпадение, а? А может, и не совпадение вовсе? Возможно, высшие силы решили намеренно столкнуть нас лбами? Если так, то у них отличное чувство юмора.

Но у меня было преимущество: Отсекатель не знал, что я за ним охочусь. Просчитать его дальнейшие шаги оказалось легко. Мерзавца подвели самоуверенность и предсказуемость. Я догадался, что он устроит засаду вечером в парке.

И не ошибся.

Я шёл по аллее, держа портфель, в котором находился мой нехитрый набор охотника на маньяков: шприц с ядом, специальная ложка для вырезания глазных яблок, ёмкость с формальдегидом, фонарик. Погода была пасмурной – эдакая противоположность Тургеневской осени, – в парке ни души. Кроме, разумеется, Отсекателя. Он прятался за стволом тополя и, само собой, я чувствовал его присутствие. У меня ведь дар. Странно, почему-то хотелось смеяться, с трудом сдерживал себя. Вероятно, это из-за нервов.

Когда я подошёл достаточно близко, Отсекатель выскочил из укрытия, как чёрт из табакерки. Вот честное слово, более безумных глаз, как у него в тот момент, мне созерцать не доводилось.

В руке он держал нож.

Но у меня-то был дистанционно-контактный электрошокер! Через мгновение маньяк уже дёргался, став жертвой мощного разряда. И чего я нервничал? Всё оказалось проще простого.

А вот дальше пришлось поднапрячься. Весил Остекатель не мало, я выдохся, пока волочил его прочь от тополиной аллеи в глубину парка. Старость не радость, да и курение не прибавляет сил. Можно было бы умертвить негодяя сразу же, да и глаза вырезать, но у меня были к нему вопросы.

На всякий случай я связал ему руки, а потом подождал, пока он не очнулся. Маньяк был напуган до смерти – таращил на меня ошалелые глаза, дрожал, как осиновый лист, и нёс какую-то чушь про кроличью нору. Но потом немного успокоился, речь его стала вразумительной.

Мои предположения подтвердились, руки он действительно отрезал для коллекции. А вот то, что людей мерзавец убивал, потому что считал их вампирами, это меня крайне удивило. Разных я маньяков повидал, но Отсекатель и вправду был особенный – редкий психопат. Жаль не добрался до него раньше.

Я вколол ему в вену яд, а затем вырезал глазные яблоки. Будут теперь гордостью моей коллекции. Верю: мир без Отсекателя стал гораздо чище. Но вот что забавно: он ведь и меня считал вампиром! Вампиры, как известно, пьют кровь.

А я вытягиваю из людей жизнь. Увы, такова уж моя сущность. А кто без греха, пусть первый бросит в меня камень.

Диктофон. Последняя запись наркомана

Бляха-муха… Колотило так, что хоть вешайся. Подыхал я, натурально подыхал! Нужна была доза, а где бабосы взять? Пошёл охотиться на лохов.

Электричка. Никого, только в конце вагона сидел какой-то старый крендель похожий на… ну на того типа который на площади стоит. Короче, памятник какому-то писаке. Не важно…

А старикашка-то не бедный, сразу видно. Плащ дорогой, портфель… Я вдарил ему по башке молотком. Кекс винтажный ласты склеил. Да и хрен бы с ним. Денег у него не много оказалось, даже на дозу не хватит. Зонт у него был красивый, а я с юности зонты собираю. Коллекция, мать её. Единственное, что ещё не продал.

Прихватил зонт, плащ и портфель. Когда потом портфель открыл – проблевался! Там в банке глаза плавали!

Человеческие!

А ещё шприц с какой-то гадостью. Хотя… может это и не гадость?

Опять ломает… сил больше нет. Крыша съезжает. Сейчас точно сдохну!

Да что же такое в долбаном шприце? Что?!

А-а-а, пошло оно все!

Ёжики в тумане

Полгода без алкоголя – шесть месяцев паршивого настроения. Андрей Северов понятия не имел, почему так. Где, мать вашу, логика? Тяжкие дни похмелья, трясущиеся руки, опухшая небритая рожа в зеркале – всё это осталось в прошлом, а радости в жизни как не было, так и нет. Какая-то непрерывная слякотная осень на душе. Тоска, чтоб её. Начать новую жизнь не всегда означает перемену к лучшему.

В последнее время Андрей часто размышлял на эту тему. Бывало, уляжется на диване, уставится в обшарпанный потолок своей убогой квартиры и размышляет, размышляет. «Никчёмный я человек, – думал он. – Мне ничего не интересно. Прибраться в комнате – не интересно, потолок побелить – ну совершенно не интересно. Люди влюбляются, на работу ходят, пикники устраивают, кошек и собак заводят, а мне всё это абсолютно параллельно. Что со мной не так?»

Порой его обуревало искушение смотаться за пузырём и набухаться в хлам, чтобы не думать, не размышлять, не изводить себя самоупрёками. В такие минуты он заставлял себя вспомнить огромного белого таракана с лошадиной головой, ползущего по потолку в сумраке его квартиры. Чудовище, порождённое белой горячкой. Страх был сильнее желания напиться. Именно этот таракан полгода назад стал причиной новой трезвой жизни Андрея.

Увы, приходилось терпеть и продолжать размышлять дальше.

Пытался он хоть чем-то увлечься, через силу стать как все: пробовал, дубася по старому пионерскому барабану, музыку сочинять; пробовал себя в живописи, даже выбрал модернистское направление «Кубизм» – рисовал кубики масляной краской, много кубиков; пробовал домики из спичек собирать… И порой ему начинало казаться, что интерес просыпается, вот-вот проснётся, вот-вот… Но нет, облом, самообман.

Однако, надежда ещё теплилась, крест в свои двадцать семь лет Андрей ставить на себе не собирался. Не уверенно, с грустью, но он всё же смотрел в будущее. А что ещё оставалось, ведь в прошлом маячил белый таракан.

Понедельник – день тяжёлый. Из всех финансов только мелочь в кармане, а значит, пора на митинг. Андрей позвонил своей подруге.

– Приве-етик, – протянула она голосом, который заставил бы насторожиться опытного нарколога. – Как, делишки?

Её звали Харакири. От бабушки японки она унаследовала узкие глаза, несуразные деревянные сандалии и покорность гейши. Андрей подозревал, что это не настоящее её имя, но спрашивать у девушки каково же настоящее, почему-то не решался. В отличие от Андрея, Харакири многое в жизни интересовало, например, как собрать ядерную бомбу в домашних условиях. Особую слабость она питала к химическим экспериментам и выпечке плюшек, и умудрялась эти два интереса объединять в одно.

– Делишки так себе, – честно ответил он. – Ты не в курсах, какая-нибудь массовочка сегодня намечается?

– А как же! – голос Харакири оживился. – Выборы ведь на носу, забыл что ли? И куда ты вообще пропал? Хорошо хоть позвонил. Я сама хотела позвонить, но опять нечаянно твой номер стёрла.

«Опять» – означало в двенадцатый раз и Андрея это не удивляло. Харакири, употребив парочку чудесных плюшек, обожала тупо тыкать на кнопки своего сотового.

– Ну и куда ты запропастился? – продолжала настаивать она.

Андрей на секунду задумался: сказать ей, что последние дни только и делал, что валялся на диване и размышлял? Нет, лучше соврать.

– Занят был.

– Ясненько. Опять валялся на диване и размышлял, – не дала себя обмануть Харакири. – Не отпускает депрессуха, да?

– Не-а, – Андрей поспешил сменить тему: – Ну, так как там насчёт ближайшей массовки?

– Подкатывай через часик к спорткомплексу. Встретимся и двинем на митинг, ага? Только не опаздывай, ты же знаешь, я терпеть не могу ждать.

– Договорились, – ответил он.

Харакири всегда была в курсе, где, когда и какие мероприятия намечаются. Дружбу с ней Андрей ценил и на массовки они обычно ходили вместе. В сезон выборов иногда участвовали в нескольких акциях за день, однако, их энтузиазма, как правило, хватало на одну-две. Организаторы митингов платили мало, но на хлеб с ливерной колбасой и китайскую лапшу хватало. Случались и денежные массовки. Месяц назад, например, Андрей присутствовал на похоронах криминального авторитета – в тот раз организаторы собрали толпу для показухи, мол, смотрите все, хоронят хорошего человека, был бы плохим, столько народу не собралось бы! За крокодиловы слёзы Андрей получил тогда двести баксов, коробку конфет и пачку сахара. Но увы, денежные массовки были исключением из правил.

В автобусе Андрей крепко задумался и проехал свою остановку. Опоздал на встречу на пятнадцать минут. Ну и ничего, Харакири опоздала на двадцать. Она оправдалась тем, что по дороге засмотрелась на облака. Андрей ей поверил, он не раз становился свидетелем как она «засматривается» – уставится на что-то, застынет и стоит точно изваяние. В такие минуты для неё окружающий мир словно бы и не существовал, приходилось хорошенько её встряхнуть, чтобы она пришла в себя. Андрей полагал, что это побочный эффект чудесных плюшек, Харакири категорически это отрицала.

– Какие у нас планы? – поинтересовался Андрей.

– А планы у нас самые простые. Сейчас топаем на митинг в поддержку кандидата в депутаты областной думы Быкова О. П. Ну, а дальше видно будет.

На Харакири красовалась вязаная зелёная шапочка с бумбоном. Под ней она прятала странную причёску, правая сторона которой была окрашена в лиловый цвет, а левая в белый. Прятала, потому что на массовках разноцветные волосы не приветствовались. Её и на похороны того криминального авторитета не взяли из-за внешности – не прошла дресс-код.

Бабье лето было в самом разгаре, осеннее солнце отражалось в окнах высоток. А то, что на небе ни облачка, заставило Андрея задуматься: на что же на самом деле засмотрелась Харакири, опоздав на встречу.

До переулка, в котором организаторы митинга давали наставления и реквизит, они дошли быстро. Рыжая крикливая тётка записала их фамилии в журнал и вручила транспаранты.

– Во время мероприятия не курить! – строго предупредила она. – Нецензурные слова не выкрикивать, реквизитом не размахивать, из массовки не отлучаться! Всё уяснили?

Андрей с Харакири и ещё несколько десятков желающих подзаработать дружно кивнули: уяснили, добрая госпожа!

Через пятнадцать минут вся массовка переместилась на площадь возле Дома культуры. В основном контингент состоял из бойких бабушек и дедушек, на Андрея и Харакири они косились с неприязнью, мол, выискались тут молодые бездельники, кандидат Быков О. П наша корова и мы её доим!

Андрею на их косые взгляды было плевать, его давно перестало волновать, кто и как о нём думает. Месяцы жутких запоев вытравили всяческое умение смущаться, но привили способность, когда нужно включать пофигизм. Бабульки с дедульками глядят с неодобрением? Видели бы они его месяцев восемь назад, когда он в заблёванном свитере и обоссанных трениках плёлся за самогонкой. Или когда визжал, пялясь на ползущего по потолку гигантского белого таракана. Пускай смотрят косо, у тех, кто когда-то опускался ниже плинтуса иммунитет на такие вещи.

По сигналу одного из организаторов толпа встала покучнее: видео оператор снимал мероприятие с таких ракурсов, чтобы у зрителей агитационного видеоролика создалось впечатление масштабности митинга. По сути, вся эта массовка и затевалась ради видео и фотосессии.

– Как думаешь, этот Быков хороший человек?

Харакири задала этот вопрос с грустью. Андрей озадаченно посмотрел на транспарант в своих руках. Физиономия кандидата в депутаты напоминала морду хряка, но глаза были честнейшие – глядишь в них и веришь: вот он спаситель человечества, мессия! Проголосуешь за него – и жизнь настанет замечательная, размер пенсий взлетит до небес, квартплата будет копеечной, экология улучшится, а представители американского госдепа начнут благоговейно падать ниц при слове «Россия». Ну и пускай ряха Быкова на транспаранте не помещается, главное – зеркало души. Тот, кто делал этот фотошоп, своё дело знал.

– Если честно, мне плевать, – отозвался Андрей. – А тебе не всё равно, какой он человек?

– Вдруг это Быков негодяй, а мы тут стоим и поддерживаем его.

– Лично я никого не поддерживаю, – Андрей встревоженно уставился на Харакири. – Да что с тобой? С каких пор тебя всё это волнует?

– С недавних, – был мрачный ответ.

Харакири поджала губы и потупила взгляд. Андрей рассудил, что с ней явно что-то не так. А может, всему виной сентябрьское солнце, желтизна листвы, ощущение близости унылых дождливых дней? Осенняя сиюминутная блажь. Такое случается.

Внезапно ему стало не по себе, и дело было не в мыслях о Харакири. Что-то иное. Чувство, словно земля вот-вот разверзнется. Он побледнел, сердце заколотилось, а взгляд, будто магнитом притянуло к стоящему на краю площади высокому тощему человеку в белом плаще.

Вот кто вызвал в душе смятение!

Мужчина смотрел не на толпу – Андрей был в этом уверен, – он пялился на него! Его глаза навыкате целились как пистолеты, метко. Но отчего так сердце колотилось, и почему невыносимо хотелось бросить чёртов транспарант, осенить себя крёстным знамением и бежать, бежать? Ну, смотрит этот тип, подумаешь какое дело; ну высокий он очень, голова – туго обтянутый кожей череп. И что тут такого? Тип странный? Это не повод для беспокойства. А вот глаза… Неожиданно Андрей вспомнил огромного белого таракана. У той твари были такие же глаза!

– Эй, на что ты так уставился? Будто призрака увидел.

Андрей часто заморгал, посмотрел на Харакири.

– Что?

– С тобой всё нормально? Бледный ты какой-то.

Он покосился в сторону, где стоял мужчина в плаще, но того уже не было. Исчез! Исчез, ну и слава Богу. Андрей облегчённо выдохнул и изобразил на лице улыбку.

– Всё нормально, Харакири.

Когда митинг закончился, они получили гонорар и отправились на другое мероприятие – на митинг против кандидата в депутаты Быкова О. П. Андрей быстро выкинул из головы образ того странного типа, внушил себе, что глаза, как у чудовища из пьяного бреда, ему почудились, и выкинул. В конце концов, ничего ужасного ведь не произошло. Осадок неприятный остался, но это пустяк.

К двум часам митинг закончился. Андрей и Харакири зашли в кафе, взяли чай, бутерброды и эклеры. Андрей обратил внимание, что подруга за последний час произнесла от силы пару фраз. Она была непривычно задумчивой и грустной.

– Что с тобой? – участливо поинтересовался он, помешивая ложечкой чай. – Ты сама не своя.

Харакири вздохнула, откусила кусочек от эклера и уставилась в окно, за которым по проспекту мчались автомобили.

– Устала я, – ответила она после долгой паузы. – И усталость какая-то непонятная. Старческая что ли… Недавно смотрела передачу про спортсменов инвалидов, и я этим людям завидовала. Они стремятся к чему-то, борются. Без рук, без ног, в колясках инвалидных, а жизни в них в сотни раз больше, чем во мне. От них сияние исходит. Не думай, Андрей, у меня и в мыслях нет жалеть себя. Я на себя злюсь. Сама ведь когда-то забралась в какие-то дебри, из которых теперь никак выбраться не могу. Да я и не пытаюсь. Мне всего двадцать три, а я уже не в состоянии вспомнить фамилии своих одноклассников, лица учителей. Раньше мечтала побывать в Тибете, только об этом и думала… теперь не мечтаю и не думаю. Я чувствую себя старой, Андрей. И такое ощущение, что мне недолго осталось.

– Это ты брось! – он накрыл ладонью её ладонь. – Всё у тебя будет хорошо, только не готовь и не ешь больше свои плюшки.

– Дело не в плюшках, Андрей, – она всё ещё глядела в окно. – Не только в них. Неделю назад я сознание потеряла. Заныло что-то в голове, и я грохнулась на пол. А вчера это повторилось.

Андрей ошарашенно откинулся на спинку стула.

– Тебе к врачу нужно!

– Не хочу никаких врачей.

– Ну и дура! – вспылил он.

Харакири улыбнулась.

– Пускай всё идёт своим чередом. Меня не пугает, что в моей башке опухоль, ну, или какая-нибудь другая хрень. Меня пугает, что я никто, пустое место. Ничего не изменится, если меня не станет, абсолютно ничего. Знаешь, есть ведь люди-океаны, люди-моря, реки, озёра, лужи, плевки… А я – человек-пустота. Но я не хочу, не хочу больше быть такой. Вот сегодня мы с тобой ходили на митинг в поддержку Быкова О. П… Что нам мешало навести о нём справки, узнать, кто он такой? В интернете ведь любую информацию найти можно. Но нет, вместо этого мы за гроши попёрлись слепо его поддерживать. А если бы задумались, навели бы о нём справки, может, мы уже не были бы пустыми местами? Может, в пустоте этой какой-нибудь островок возник бы? Я уж не знаю, сколько мне осталось, но одно знаю точно – время у меня ещё есть. Не хочу уходить ни кем, не желаю больше быть двадцатитрёхлетней старухой, которой и вспомнить-то нечего… Не хочу больше завидовать спортсменам инвалидам. Время ещё есть.

Андрей был озадачен. Озвученные Харакири мысли и ему часто приходили в голову – да вот хотя бы нынешним утром. Но они всего лишь являлись фоном к скуке и редко побуждали к порыву что-то в жизни изменить. А если и побуждали, то порывы эти были ленивыми и при ближайшем рассмотрении даже комичными. Но сейчас Андрея больше волновало здоровье Харакири, ему не хотелось верить, что у неё в голове опухоль. Да и с чего бы в это верить? Девчонка жрала плюшки, напичканные какой-то химией, и стоило ли удивляться, что она теряет сознание? У кайфа, как правило, бывают плохие последствия. Нет, Харакири явно накручивала себя и впереди её ждала долгая жизнь. А то, что она хочет измениться – флаг ей в руки. Андрей такой шаг мог только приветствовать. У него даже было сильное желание помочь ей в этом. В качестве помощи он выбрал шантаж:

– Если ты не прекратишь жрать химию, я уйду в запой. Клянусь, Харакири. А ты знаешь, из очередного запоя я уже не вернусь. Это ультиматум. Не желаешь быть пустым местом? Так сделай доброе дело и не убивай меня.

Она рассмеялась.

– Вот это заявочка! И знаешь, Андрей, что мне кажется… только что, один человек-никто стал кем-то.

– Это ты обо мне?

– Охренительная проницательность.

Теперь уж и Андрей рассмеялся. От данной Харакири клятвы он не собирался отказываться ни при каких обстоятельствах. Если до этого у него не было интереса ни к чему, то теперь появился. Да и в конце концов он не настолько ценил свою жизнь – жизнь подруги ему была важней. А белый таракан? Да пошёл он к дьяволу!

Андрей пододвинул блюдце со своим эклером к Харакири.

– Кушай, я не хочу.

– Чудненько.

– А я себе, пожалуй, ещё чай возьму.

Он полез в карман за деньгами, и вместе с купюрами вытащил белую карточку.

– Что это? – удивилась Харакири.

– Понятия не имею.

Андрей положил карточку на стол, гадая, откуда она взялась в его кармане. На ней чёрными буквами было написано:

Каждый вечер в 20:00 особый просмотр мультфильма «Ёжик в тумане». Кинотеатр «Звёздочка».

Дальше шёл адрес.

– Ничего не понимаю, что это за фигня такая?

– Похоже, на пригласительный билет, – рассудила Харакири. – Обожаю «Ёжика в тумане», мой любимый мультфильм. Но как понимать «особый просмотр», и почему каждый вечер? Там что, каждый вечер один и тот же мульт крутят?

Андрей поморщился.

– Чушь какая-то. И кто, интересно, эту бумажку мне в карман подсунул?

– Мы пойдём! – решительно заявила Харакири. – Сегодня вечером мы с тобой пойдём смотреть «Ёжика в тумане». И не спорь! Если мы не пойдём, я сдохну от любопытства.

Спорить Андрей не стал. Чёрт возьми, да его самого раздирало любопытство – впервые за долгие месяцы.

– Хорошо, пойдём смотреть Ёжика. Всё же лучше, чем валяться на диване и размышлять, верно?

Как и договорились, они встретились вечером возле кинотеатра «Звёздочка». На этот раз никто из них не опоздал. Андрей с удивлением отметил, что Харакири надела серьги – невзрачные, конечно же, дешёвые, но всё-таки надела! Он ни разу не видел на ней украшений, даже какой-нибудь убогой фенечки. К тому же – и это вызвало у него улыбку – она сменила свою нелепую зелёную шапку с бумбоном на милый беретик, а волосы собрала в «конский хвост».

Андрей заметил, что Харакири чувствовала себя неловко, будто такая мелочь как серёжки и берет, что-то обнажили в её внешности, внесли долю непристойности. И ему хотелось успокоить её, сказать, что всё в порядке, но не сказал, почувствовав, что это смутит её ещё больше.

А потом случилось странное: он вдруг понял, что она симпатичная. И почему раньше не замечал? Словно спал, проснулся, а за окном – бац – солнце светит. И отчего-то жить захотелось невыносимо. Вот только пять минут назад его устраивало существование с туманным будущем, а теперь хотелось жить и дышать полной грудью. А будущее больше не казалось туманным, воображение уже рисовало пока ещё размытые, но яркие картины грядущего и, кажется, в этих картинах проступал облик Харакири, её раскосые глаза.