Текст книги "Воинство сатаны"

– Вы правы, это ни для кого не секрет, – кивнул согласно Жаров, одновременно подумав, что выйди сейчас на экран эта беседа, она стала бы достойным продолжением того скандального репортажа Кейт. Приплести к гибели станций еще и религиозные мотивы – что может быть лучше для раздутия вокруг этого события шумихи на всю Федерацию. – Но я не понимаю…

– Подождите, Денис, – чуть приподнял ладонь священник. – Поверьте, я знаю, о чем вы сейчас думаете. Не скрою, причиной моего прихода к вам был именно этот репортаж, который за последнее время повторяли уже не раз, и в каждом случае – с новыми и новыми комментариями и домыслами. Позвольте мне договорить, а там будем разбираться.

– Хорошо, – кивнул Денис, – только прошу вас, святой отец, постарайтесь быть кратким.

Он поднялся и подошел к терминалу, набрал на нем короткий код. Этой системой квартира была оборудована отнюдь не по его желанию, и за те годы, что прошли после установки систем защиты от прослушивания, он не пользовался ими ни разу. И даже посмеивался когда-то над бессмысленной тратой средств. Ну кому в здравом уме придет в голову вести дома сколько-нибудь секретные переговоры? И вот теперь пришла пора системе защиты отрабатывать вложенные в нее деньги – пусть это и были деньги Корпорации.

– Защита? – с пониманием поинтересовался отец Браун.

– Она самая, – кивнул Денис, наблюдая за реакцией гостя. – Сейчас в пределах этой квартиры не будет работать ни одна звукозаписывающая или звукопередающая аппаратура. Невозможно будет прослушать наш разговор и извне.

– Разумная предосторожность, – согласно кивнул отец Браун. – Но меня вы подозреваете зря. Я чужд…

– Давайте к делу, святой отец. – Денис снова плюхнулся в кресло, плотнее запахивая полы халата. Ему вдруг стало неловко оттого, что здесь и сейчас происходит важная, возможно, беседа, а он развалился в кресле, завернувшись во влажный халат, и покрывается гусиной кожей – несмотря на включенный камин, в комнате было прохладно.

– Да, к делу. Так вот, деятельность Корпорации по разработке систем мгновенного перемещения весьма схожа с фразами из этого пророчества. Я наблюдал за развитием событий на станциях «Сигма» практически с тех самых пор, как направление работ стало известно широким кругам. До недавнего времени все было в общем благополучно. Потом произошли эти события…

– В этом вашем… пророчестве… было только то, о чем вы рассказали? – осторожно поинтересовался Жаров,

– Нет, не только. К сожалению, конец пророчества пострадал более всего. Из текста можно сделать вывод, что Сатана, прокладывая дорогу своим воинам, допустит ошибку. Как вы знаете, никто, кроме Всевышнего, не совершенен, и все способны на ошибки. Ошибка Сатаны будет в том, что он упустит свидетеля. Погодите… – Отец Браун вновь поднял ладонь, пресекая попытку Жарова вмешаться. – Погодите, собственно, речь даже не о вашем чудесном спасении. Речь о другом…

Он вздохнул, несколько минут смотрел на голографи-ческую имитацию пылающих поленьев в камине.

– Странно, почему человек так любит смотреть на огонь? – задумчиво пробормотал он. – Чего в этом больше – инстинктов, доставшихся нам от диких предков… если принять в качестве основы теорию Дарвина. Или каждый из нас видит в пламени адский огонь, который ждет многих и многих… и разум заранее готовится к неизбежному. Не знаю… М-да… я, кажется, отвлекся. Есть такое понятие, магия… Что вы знаете о магии? Молчите, не стоит отвечать. Хотя бы потому, что о магии никто и ничего толком не знает. Есть древние и не очень древние свидетельства об исцелении больных, о плачущих иконах, есть записи в Библии, немало искаженные временем и многочисленными переписчиками и толкователями. Суть не в том. В нашем мире магии почти нет, а те крохи, что иногда прорываются, находятся в руках Божьих.

– Прорываются… откуда? – Денис чувствовал, что попал под власть этого дребезжащего, надтреснутого голоса, который так серьезно рассуждает о вещах совершенно невозможных. И тем не менее он заинтриговывал Дениса все больше и больше.

– Это вопрос вопросов, – улыбнулся священник. – И ответ на него, пусть и завуалированный, неполный и не претендующий на точность, хранился в этой древней рукописи. В ней говорилось, что мир, откуда придет сатанинское воинство, наполнен магией. И магия ворвется в нашу вселенную вместе с армией Сатаны.

– Это так плохо?

– Дело не в том, плохо это или хорошо, – покачал головой священник. – Дело в том, что магия чужда нашему миру. Есть теория, высказанная в свое время фантастами… а что вас удивляет, юноша? Что старик священник читает литературу подобного толка? Бывает и не такое… Да, так вот, есть теория, что чем более общество склоняется на сторону машинной, технологической цивилизации, тем менее этому обществу доступна магия. И наоборот, разумеется. Но оба эти процесса постепенные, формирующиеся веками. Если же вдруг произойдет мгновенное смешение высокоразвитой технологической цивилизации и мира, в котором правит магия… боюсь, мало кто сможет предсказать результат. И не думаю, что это слияние пройдет без потрясений.

Он замолчал. Молчал и Денис, переваривая услышанное. Нельзя сказать, что все сказанное он воспринял за чистую монету, нет, скорее он склонен был считать старика безвредным тихим душевнобольным, в мозгу которого смешались фантастика, Библия и реальность. Конечно, то, что он рассказывал, и в самом деле до определенной степени коррелировалось с событиями на «Сигмах», но… но многие тексты, авторов которых нет в живых, можно толковать тем или иным образом, в зависимости от склонностей толкователя.

– Подождите, святой отец, – наконец сказал он. – Я не хочу сказать, что верю в вашу версию. Я не хочу сказать, что не верю… в конце концов, я не теолог и не гадалка. Я хочу только спросить: чего вы хотите от меня?

– От вас? – почему-то растерянно спросил старик. – Даже не знаю. Может быть, и ничего. А может быть, хочу просто заронить в ваш разум зерно сомнения.

– Сомнения в чем?

– В доктринах, в догмах, в официальных версиях… в своей правоте или в моей неправоте. Может быть, еще в чем-нибудь. Вы спросите, что вам делать? Не знаю. Как бы там ни было, я искренне верю, что все в этом мире в руках Господа нашего, он направит, он даст совет – и совет этот будет воспринят разумом, сердцем, душою, если хотите. И не важно, веруете вы или нет.

– И вы пришли просто для того, чтобы рассказать мне содержание древней, изъеденной крысами рукописи?

– Совершенно верно. Я не даю советов, я не принимаю решений. Право каждого – идти своим путем. Засим разрешите откланяться…

Он скользнул глазами по остолбеневшему от столь неожиданного завершения разговора Денису и, кряхтя, поднялся. И только у дверей он бросил через плечо:

– Войско Сатаны… Вряд ли он остановится, верно?

Прошел уже не один час после того, как закрылась дверь за старым священником, давно уже высох под теплыми волнами, идущими от камина, банный халат, а Денис все так же неподвижно сидел в кресле и думал, думал… О чем?

Слова старика не давали покоя. Конечно, сейчас, когда магии его голоса уже не было, когда Жаров остался один, уже другим стало и отношение ко всему услышанному, более критичным, более скептическим. И все же здесь было о чем подумать. Снова и снова на память приходили кадры, полученные мисс Феллон при сканировании его памяти. Конечно, эти кадры вполне могли натолкнуть священника на столь своеобразную интерпретацию старого манускрипта. А темная фигура вполне подходила под посланника дьявола. Ладно, если отбросить мистику, то… то что остается?

Конечно, Денис был знаком с мнениями аналитиков Корпорации о причинах чрезвычайных происшествий на «Сигмах». В том числе и с тем, которое связывало гибель сотрудников станции и разгром оборудования с неведомыми разумными силами, проникшими на «Сигму» через заработавшую систему мгновенной транспортировки. Хотя и не было никаких доказательств того, что она и впрямь заработала. И все же… вряд ли какой-то там отец Браун мог читать материалы Корпорации с грифом «совершенно секретно».

Денис снова двинулся к терминалу, затем, подумав, подтащил к нему кресло. Предстояло поработать. Прежде всего он вызвал информационную систему Корпорации и ввел свой личный код. Система дружелюбно поздоровалась и впустила отстраненного от работы майора.

– Или кто-то недоглядел, – пробормотал Денис, – или меня еще не окончательно списали со счетов.

Запрос было сформулировать довольно трудно, тем более что он не был специалистом в области транспортных технологий и уж тем более в заоблачных высотах физики и математики, на которых базировались реализованные в двигателях принципы. Может быть, именно поэтому вопрос, заданный компьютеру Корпорации, был несколько дилетантским.

«Уровень совпадения направлений проводимых исследований станций „Сигма“, подвергшихся нападению, по состоянию на момент последнего получения информации от них».

Поиск занял неожиданно много времени. Затем компьютер выдал несколько сухих цифр. Денис долго и задумчиво смотрел на них. И заодно думал, прошла ли эта столь легко полученная информация мимо глаз экспертов или была ими обнаружена, систематизирована… и похоронена в ворохе гипотез и догадок.

С вероятностью 80 и 92% соответственно «Сигма-10» и «Сигма-7» находились на том же этапе экспериментов, что и погибшая первой «Сигма-4». Очень большой процент, при том условии, что у каждой станции были свои планы проведения исследований, как теоретических, так и экспериментальных… собственно, в этом и была суть решения создать целую систему космических лабораторий, идущих к общей цели каждая своим путем.

«Станции „Сигма“, находящиеся на близком этапе исследований».

В этот раз компьютер думал еще дольше. Сейчас его электронные мозги прокачивал через себя огромную массу информации, сверяя, анализируя, делая выводы. Денису оставалось только радоваться тому, что его индекс информированности позволял вообще получить доступ к этим сведениям.

Ни на мгновение у него не возникло подозрения, что уж его-то индекс информированности ни в коей мере доступа к информации такого уровня не позволял…

Возможно, он подумал бы об этом, будь ожидание еще более долгим. Но машина вдруг выдала ответ. «Сигма-2». Корреляция – 93%.

Шнайдер стоял навытяжку перед Директором Терсоном, чувствуя себя несколько не в своей тарелке.

– Значит, Жаров беспрепятственно копается в наших базах данных, а вы об этом узнаете спустя сутки, так, господин Шнайдер?

Особист поморщился – обычно Директор звал его по имени, как и всех доверенных сотрудников. И переход на «мистера» был не самым хорошим признаком.

– Поскольку было принято решение проследить за деятельностью Жарова, я счел нецелесообразным уменьшать его персональный индекс информированности. Однако в компьютерную систему был установлен… э-э… фильтр, который, создавая Жарову иллюзию пользования системой, не выпускал наружу никакой сколько-нибудь важной технической информации. И информировал бы меня о любой попытке получить доступ к действительно закрытой информации.

– Это, – Херсон тряхнул листком бумаги, – это вы считаете не важной и не технической информацией, верно? Или так считает ваша идиотская следящая система? Так вот, можете засунуть ее себе в задницу.

Шнайдер дипломатично промолчал. Поводов засунуть ему в задницу что-нибудь толстое и колючее у Директора еще представится предостаточно. В ближайшее время.

– Он обставил вас, как щенков. На выдаче запроса идут только цифры, две цифры… ну, три. И ваша, Шнайдер, идиотская, подчеркиваю, система сочла, что ничего секретного в них не содержится. Мне кажется, кто-то из программистов зря получает еженедельные чеки. Кстати, заодно надо ткнуть носом в эту бумажку наших так называемых экспертов. – Отшвырнув в сторону кресло, Директор нервно расхаживал по кабинету. – Нет, эти «специалисты» изучили проблему вдоль и поперек, выдвинули тучу домыслов разной степени глупости, а один дилетант просто правильно сформулировал вопрос и попал в точку. Более того, вы узнаете об этом с суточным опозданием.

– Я уже распорядился отправить корабль…

– Вы распорядились, – криво усмехнулся Директор. – Знаете, что такое иметь в запасе сутки? Дьявол вас раздери, даже хотя бы и несколько часов? Это вам не шоссе, где можно выбрать машину побыстрее или, к примеру, взять скутер. Ладно, где сейчас Жаров?

Шнайдер молчал, переминаясь с ноги на ногу. Затем нехотя выдавил из себя:

– Не знаю.

Несколько секунд Директор молчал, затем очень тихо спросил:

– Что вы сказали?

Вопрос прозвучал зловеще, и Шнайдер, впервые за всю свою карьеру, почувствовал, что его будущее повисло на тонком волоске.

– К Жарову пришел человек. Священник, Кристофер Браун. Последние годы работал в Ватикане, одним из рядовых служителей. Занимался чем-то связанным с библиотечным делом. После прихода заработала система защиты против прослушивания.

– О чем они говорили?

– Простите?

– О чем они говорили, я спрашиваю. Или ваши спецы не в состоянии пробиться сквозь какую-то элементарную защиту?

– Это была не элементарная защита. Это был комплекс класса «Купол-3». Разработка, может, и старая, но надежная. Она, конечно, преодолима… но никто не ожидал, что Жаров включит защитную систему.

– Похоже, вы много чего не ожидали, – буркнул Директор. – Продолжайте.

– Священник пробыл у Жарова около двух часов. После ухода направился в гостиницу, утром вылетел в Италию. Жаров ушел из дома спустя еще три часа. Еще через час мы его потеряли.

– Не ожидали? – ядовито поинтересовался Директор.

– Да! Не ожидали! – вдруг яростно рявкнул Шнайдер, прекрасно понимая, что повышать голос ему сейчас совсем не следует, но сдерживаться он не мог. – Не ожидали, что этот сопляк проявит такую прыть, что стряхнет с хвоста моих наблюдателей легко и изящно, способом проверенным и беспроигрышным. Войти в здание и исчезнуть в нем. Он не выходил, хотя все выходы был под наблюдением. Испарился. Пропал. Перекрыть канализацию никому просто не пришло в голову. Я отдал приказ заблокировать его счета, но приказ опоздал.

– Это, вообще говоря, не в вашей компетенции.

– Плевать. Он все равно опоздал, Жаров снял со счета почти все деньги, и теперь у него полные карманы наличных.

– Где он может их использовать? В дешевой забегаловке в одном из нищих кварталов?

– Ошибаетесь, сэр, наличность еще ходит… де-юре, ее использование никто не отменял, и везде эти бумажки обязаны принять.

– Разошлите предупреждения во все космопорты. По крайней мере Землю он не должен покинуть.

– Уже разослано, но там, в большинстве, компьютерный контроль. Они регистрируют документы, а не внешность. За сутки, что он находился вне нашего контроля, Землю покинули шестнадцать рейсовых лайнеров, восемь грузовиков, семь частных яхт. Контроль доступа на яхты не распространяется, грузовики проходят усиленный досмотр, и туда он вряд ли сможет проникнуть. Переговоры о предоставлении нам базы Данных компьютерного контроля космопортов ведутся, их обычно предоставляют только полиции или государственным спецслужбам. Я ожидаю решения с минуты на минуту.

Директор еще раз бросил взгляд на лист, который так и Держал в руках.

– Ладно, что мы из этого можем видеть? Эти цифры скорее всего означают, что «Сигма-2» в ближайшее время разделит участь своих предшественниц. Сообщение им направлено?

– Ближайший корабль уходит через четыре дня. Я приказал готовить яхту, Директор. Она сможет вылететь послезавтра.

– Два дня… – задумчиво протянул Терсон. – Так долго… Как вы считаете, что сделает Жаров?

– Если бы я знал об этом его запросе… думаю, он попытается добраться до «Сигмы-2»… – В кармане у Шнайдера пискнул телефон. – Прошу прощения, Директор.

Он откинул видеопанель телефона.

– Слушаю.

– Мы получили информацию с терминалов космопортов. Денис Жаров не покидал Землю в истекшие сутки.

– Хорошо…

– Но, – продолжил голос, – некий Майкл Суханофф вылетел на борту «Кассиопеи» к Альдебарану. По биометрическим характеристикам соответствует разыскиваемому на девяносто семь процентов, по внешним признакам – на тридцать шесть процентов.

Шнайдер оборвал связь и со столь ему не свойственным, растерянным выражением лица посмотрел на Директора. Тот лишь пожал плечами.

– Что ж… у него хорошая фора. Ладно, пусть корабль готовится к рейсу. Полетишь лично. Если он на «Сигме-2»… а он, конечно, будет там, не сомневаюсь, поговоришь с ним еще раз. Не дави, руки не заламывай, но приглядывай. – Терсон помолчал, затем медленно, словно нехотя, продолжил: – И верни ему полномочия, скажи… до принятия решения. Что бы там он ни собирался делать, пусть, раз уж так вышло, делает это под нашим контролем и нам же отчитывается. Слышишь, Макс? Отчитывается, черт его дери. За каждый шаг, за каждый вздох. Даже за собственный ночной пердеж. Письменно.

Говорят, в былые времена, когда полиция ловила преступников, основываясь на таких недостоверных источниках, как свидетельские показания, и число этих преступников, большая часть которых так и оставались безнаказанными, росло не по дням, а по часам, купить относительно чистые документы в большом городе не составляло особой проблемы. Говорят также, что в нынешний просвещенный век преступности положен конец, и подразделения полиции, занимающиеся отловом уцелевших, давно пора бы сокращать.

Говорить можно многое, но соответствует ли сказанное действительности, вот в чем вопрос. По крайней мере Денису понадобилось всего два часа, чтобы обзавестись личной карточкой на имя какого-то чудака, явно отягощенного русскими корнями. Карлос, когда-то лихой десантник, а нынче весьма состоятельный «бизнесмен», ох, даже удивительно, как это еще никто не заинтересовался ВСЕМИ источниками его доходов, утверждал, что ксива чистая как слеза и что указанный мистер Суханофф, согласно взятым на себя обязательствам, заявит о пропаже удостоверения не ранее, чем через неделю. А ежели старому другу Денису понадобится – то и хоть через месяц.

Подделать удостоверение личности, конечно, было вполне возможно. Все, что было создано человеком, человек же может и воссоздать – вопрос лишь в том, сколько это займет времени и усилий. И если вопрос усилий Дениса волновал мало, то время поджимало вполне ощутимо.

Хвост за собой он обнаружил сразу – дело даже не в том, что наблюдатели проявили непрофессионализм, просто Денис очень хорошо знал, чего можно ожидать от Шнайдера. Техника, позволяющая обнаружить электронное наблюдение и пресечь его в корне, давно уже вышла из арсеналов секретных служб на улицу, весьма неплохие образчики можно было купить без лицензии и без проблем – были бы деньги. За другие, тоже весьма солидные деньги можно было купить хитрые устройства защиты, уверенно сводящие на нет усилия электронных ищеек. Может быть, именно поэтому системы слежения, ориентированные на технику, столь популярные еше лет пятьдесят назад, постепенно отмирали, уступая позиции старой доброй слежке, Жаров не сомневался, что его поместят под колпак, да и не обижался – на месте Шнайдера он и сам, разумеется, поступил бы так же, работа есть работа. А работу Черный Макс, как его называли за глаза, в целом знал. Его не раз подводила – и будет наверняка подводить и впредь – самоуверенность, но… В общем, Жаров ждал слежки, искал ее и в конце концов нашел.

Дружба – великое дело. Воинское братство – это не просто дружба. Это дружба в квадрате, в кубе… нет, пожалуй, это просто неисчислимо в сухих цифрах. Поэтому Гарни Бигль и не задавал лишних вопросов, просто проводил Дениса к люку, замаскированному так, что и знаешь, где искать, – не найдешь, и выпустил из магазина. А заодно постарался сделать так, чтобы в ближайшие час-другой никто в этот магазин не попал. И денег – самых настоящих, бумажных, которых Денис не держал в руках уже несколько месяцев, отсыпал достаточно, забрав карточку. Его человек обналичит эту карточку спустя несколько часов в другом городе, пустив ищеек Шнайдера по ложному следу. И Карлос не спросил, в какое дерьмо вляпался старый приятель, просто кивнул в кресло – посиди, мол, кивнул длинноногой секретарше, живой, между прочим, не киборгу, – займи, мол, гостя – и исчез. И появился спустя два часа с ксивой и щупленьким человечком с длинными ногтями.

– Это наш мастер по… декорациям. Жаров кивнул.

Человечек некоторое время колдовал над лицом Дениса, бормоча при этом, что использование голограммы – оно, конечно, лучше, но с голограммой компьютерный контроль космопорта не пройдешь, там нужны способы попроще, потопорней. Компьютер – он же дурак, он генератор поля обнаружит, а наклеенные усы – нет.

Когда мастер закончил работу, Денис сам себя не узнал. Если судить по отражению в зеркале, он прибавил в возрасте и весе, волосы сменили цвет, и в них прибавилось седины, щеки стали тяжелыми, отвисшими – и вообще лицо утратило всякую привлекательность и стало обрюзгшим, неприятным… на такое лицо, как правило, не смотрят дважды, оно не откладывается в памяти.

– Полетишь через Ганди-3, – уверенно заявил Карлос после того, как Денис объяснил ему, куда именно собрался.

– Это ж на другой конец шарика тащиться.

– Ничего, тише едешь дальше будешь, – хохотнул Карлос, припоминая Денису его же шуточки. – У индийцев вечный бардак, хотя Ганди-3 и претендует на звание космопорта класса А. Генокод они, конечно, проверят, но идентификацию с банком данных проводить, может быть, и не станут. Экономят, понимаешь ли, генотеку запрашивают в одном случае из десяти—двадцати, больше для проформы. Тебе это на руку, если повезет, конечно. Ну… ты у нас везунчик, видел я этот репортаж.

– Карлос, это туфта.

– Ну и что? Допустим… Денис, я не собираюсь влезать в твои моральные устои. Я тебе просто верю. Дело не в этом, сам понимаешь. Если ты делаешь ноги, то тебя будут искать, независимо от того, прав ты или нет. Или чтобы оторвать тебе яйца, или чтобы вежливо извиниться – но искать все равно будут. Серьезный поиск, конечно, по генокоду тебя вычислит, но не сразу. Если, повторяю, тебе повезет.

Он на мгновение замялся.

– Если надо… мои ребята могут немного пошуметь… ну, сам понимаешь. Скажем, случайно при этом у какого-нибудь компьютера крыша съедет, и он напрочь забудет, кого сегодня на посадку пропустил…

Жаров несколько секунд обдумывал предложение. Конечно, Карлос не стал бы говорить об этом, если бы не имел реальной возможности выполнить обещание. Но стоило только представить, во что это ему выльется…

– Нет, Карлос, не стоит. Даже эта ксива уже нарушение закона.

– Ты столь трепетно к нему относишься? – насмешливо поинтересовался Карлос, движением брови давая команду длинноногой девице, молчаливо присутствующей при беседе. Та моментально поднялась, продефилировала по кабинету, весьма вызывающе демонстрируя все выступающие части точеного тела, скрылась за дверью – и тут же появилась вновь, неся скромненький поднос с двумя рюмками, источавшими дивный аромат дорогого арманьяка.

Денис принял в ладонь пузатый бокал и, вспомнив, что старый друг все еще ждет ответа, тихо пробормотал:

– Ну… дело не в этом. Сейчас нарушение закона, даже небольшое, свидетельствует не в мою пользу.

– Понятно. Ну, как знаешь. Ну… за удачу.

– Да уж, не помешает.

– Ты не подумай, Жаров, я закон уважаю. – Карлос откинулся в кресле, вытянув ноги. – Я, можно сказать, за этот закон кровь проливал… Но! – Он поднял палец для большей весомости своих слов, и в этот момент Денис вдруг понял, что старый приятель уже порядком пьян. То, что запаха нет, – видать, антиал глотанул, чтобы перед гостем выглядеть пристойно. Но таблетки – таблетками, а принятая на грудь доза все же сказывается. – Но когда старый десантник оказался не нужен, – несколько патетически продолжал Карлос, – его выперли коленом под зад. Правда, пенсию дали… Знаешь, Жаров, сколько такой вот выпивки можно купить на эту пенсию? Не знаешь… а я посчитал. Двадцать граммов. Не в день, приятель, в месяц. И это – если ничего не жрать.

– Я понимаю…

– Ни хрена ты не понимаешь, Жаров. Законы – бумажки, которые пишут всякие уроды, ни черта не смыслящие в бизнесе. Для друга я… ты только скажи, приятель, я все сделаю. Потому что друг – это навсегда.

Внезапно он посерьезнел.

– Ладно, давай о деле. Сколько у тебя тут? – Он кивнул в сторону тугого пакета, наполненного банкнотами.

– Сорок тысяч. С хвостиком.

– М-да… я чуть ошибся. – Карлос протянул Жарову новенькую, поблескивающую кредитку. – Здесь полста штук. Карточка на предъявителя. Макулатуру давай сюда, с ней только внимание привлекать.

Денис улыбнулся – да, приятель обо всем подумал. Уж сколько твердили миру об опасности таких вот карточек, деньги с которых может снять кто угодно, знающий простенький код. Никаких тебе сенсорных анализаторов отпечатка или геноформулы, никаких степеней защиты – просто кусок пластика с дешевым микропроцессором и восемь цифр. И бешеная популярность среди тех, кому отнюдь не хочется, чтобы в банк данных при каждом обращении к счету поступала информация о владельце. Отследить эти карточки было невозможно в принципе, поскольку для этого надо было как минимум узнать, кому принадлежит этот кусочек пластика с безликим номером. А эта информация попросту не существовала. Нигде. Банки тоже с готовностью выдавали «анонимки» – согласно закону, по ним не принимались никакие претензии.

Он с благодарностью стиснул руку Карлоса.

– Давай двигай, – вздохнул тот. – Ребята тебя подстрахуют… на первых порах. И, парень, будь осторожен. Можно ссориться с полицией, можно ссориться даже с твоей Корпорацией, но вот переходить дорогу нашей «свободной прессе»… врагу не пожелаю.

«Кассиопея» была кораблем новым и, следовало отдать должное, роскошным. Это сказалось в первую очередь на ценах – Денис в полной мере оценил, что означает передвижение по огромной территории, контролируемой Федерацией, за свой счет. Ему приходилось летать довольно много, но все время это кто-то оплачивал. Армия, Корпорация… всегда находился тугой кошелек, из которого финансировались дальние поездки. И вот теперь… его ресурсы стремительно таяли.

После покупки билета на счету осталось немногим более половины первоначальной суммы. Если бы не «ошибка» Карлоса, у Дениса не осталось бы денег на возвращение. А так… Ой, да и ошибся ли Карлос? С его «работой» ошибаться – роскошь непозволительная. Во всяком случае, оплатить обратный билет ему средств хватит. Если, конечно, его не доставят на Землю за казенный счёт.

Чужая ксива сделала свое дело – открыла ему дорогу на борт судна. Больше она была не нужна, на борту «Сигмы» придется, конечно, предъявить настоящее удостоверение, поскольку там обнаружение подлога будет незамедлительно означать карцер и вооруженного охранника. Тем более что бе-зопасники станции его скорее всего знают в лицо. А вот то, что Жарова отстранили от работы, им вряд ли известно.

Пять дней тянулись до отвращения медленно. Несколько скрасила их миленькая блондинка, летевшая на Альдебаран-6 к мужу, которая была явно отягощена предвкушением встречи и поэтому в последние дни свободы предпочитала оторваться на полную катушку. Уже на второй вечер Денис понял, что длинные ноги сами по себе, конечно, хороши, но когда они сочетаются с полным отсутствием мозгов – это несколько утомляет. Поэтому, когда к концу третьего дня блондиночка вылезла из его постели и отправилась искать новых приключений, Жарова это нисколько не расстроило. Он уже порядком устал от голого, не приправленного чувствами секса и даже с некоторым тайным удовлетворением наблюдал за закрывающейся дверью каюты.

Остаток пути прошед относительно спокойно. Публика, что могла себе позволить заплатить за билеты первого класса, не слишком стремилась к общению с себе подобными, те же, кто едва наскреб на более дешевые места, и вовсе не допускались на привилегированные палубы.

Первый помощник капитана, на таких лайнерах традиционно отвечающий за благополучие и, что не менее важно, благодушие пассажиров – по крайней мере из первого класса, – любезно сообщил Денису, что на «Сигму-2», кроме него, направляются еще двое. Жаров не упустил случая познакомиться с ними поближе.

Один – высокий и худой парень лет двадцати пяти, с ранней лысиной и в старомодных очках – видимо, дань какой-то новой, неизвестной Жарову моде, поскольку устранить эти дефекты было делом пары часов – представился Нильсом Олаффсоном. Он был физиком-полевиком и был приглашен на «Сигму» после опубликования в одном из занудных научных журналов какой-то статьи с не менее занудным названием. Сам оч н, похоже, был готов говорить о своих достижениях часами. Второй, здоровенный – даже выше немаленького Дениса – немец, белобрысый и мускулистый, совершенно неожиданно оказался будущим шеф-поваром станции. Жарова это удивило – он всегда считал, что на космических станциях не уделяют излишнего внимания кулинарии.

– Вьидимо, все знакомые вам станции били боевыми, не так ли, repp Жароф? – усмехнулся немец, видя его недоумение. – Я работаль на «Глобаль-1» и увьеряю вас этьи так называемые ушьоные ошень любьят хорошо покушать. И они готовы платьить за хорошую еду, да.

– Разве вам не установлен твердый оклад?

– О, конешно, оклад, да… Но мои обьязанность – гото-вьить еду. Хорошую еду, да. Но вьедь можно готовьить не просто хорошую, а отличную еду. Дьень ангела, или этьи, как у вас, русских, имьенины… Хорошее угошение… и хорошие дьеньги, да?

Эта парочка, видимо, была давно знакома, потому как проводить время они предпочитали исключительно в обществе друг друга. Заметив, как рано утром Нильс выходит из каюты Гюнтера, Денис лишь молча пожал плечами и перестал навязывать парочке свое общество – хотя бы во избежание того, чтобы они не начали навязывать ему свое.

Мысль о том, чтобы порекомендовать сладкой парочке остаться на борту «Кассиопеи» вплоть до возвращения лайнера на Землю, Денис оставил сразу. Конечно, сам он был уверен в том, что его предположения верны. Но никаких доказательств, особенно таких, чтоб их можно было убедительно преподать, у него не было. «Да и кто мне поверит, – размышлял он, раздражаясь из-за собственного бессилия. – Тоже мне, пророк нашелся».

И все же в душе осталось неприятное ощущение – кто его знает, а может быть, и стоило кричать, бить в колокола… призывать свернуть исследования, один день которых, наверное, обходился в сотни тысяч, если не в миллионы – и все это на основании предположений? Засмеют ведь… в лучшем случае. А то и наденут белый халат с длинными рукавами… за спиной в узел завязанными. Конечно, смирительные рубашки давно уступили место хитрым аппаратам, сканирующим и правящим воспаленные мозги. А поговорка осталась, И суть от этого не менялась, поскольку под раструб мнемокорректора Денису хотелось еще меньше, чем в ту пресловутую рубашечку. Хотя бы потому, что из-под этого жуткого прибора назад дороги нет.