Текст книги "Путешественник по мирам. Стронвиль"

– Запредельные находятся на низшем этапе развития и черпают призрачную энергию из любых источников, которые смогут найти, – продолжал Арк. – По одному они, практически, не опасны, но, сбившись в крупные стаи под управлением призрачного голода и мало-мальски умного предводителя, представляют опасность даже для целого города. Для их сдерживания и установлены защитные купола.

– Ходят слухи, что некоторые из них не покинули Стронвиль, а всё ещё прячутся внутри купола, – рождая страх у всех, начал рассказывать Гарольд. – Они остались, чтобы впустить опять армию запредельных внутрь купола, а питаются они зазевавшимися обитателями, в особенности – детьми.

– Прекрати, Гарольд. Ты, что не видишь, ему же и так страшно, – сказал Арк. А меж тем группка друзей уже вышла из города и шла по местности без фонарей, и только свет от купола слегка освещал эту местность. Без призрачного восприятия Филипп давно бы ничего не видел, но он так привык к нему будучи в трактире, что забыл поменять на человеческое. Ко всему привыкает человек, даже к призрачной природе.

– Когда я был маленьким, я видел ночью под своей кроватью одного запредельного!

– Да… – согласился Арк. – А ещё ты мне рассказывал, что людей не существует и что их придумали взрослые, чтобы нас пугать, и чтобы мы были послушными.

– Ох, ну какие же вы скучные, – сказал Гарольд и отвернулся от собеседников. – Вот поймаю сегодня запредельного в Бигфоре, тогда-то посмотрю, как вы запоёте.

– Когда происходит нападение… Призрак может… Умереть? – спросил Филипп, боясь оскорбить присутствующих.

– С такими вопросами тебе лучше обратиться к профессору, – ответил Арк. – но вкратце я смогу тебе рассказать, что и к чему я писал в подробном докладе на эту тему. – Даже Гарольд заслушался и не перебивал друга. – Распад оболочки – смерть, происходит из-за лишения призрачной энергии или из-за повреждения оболочки.

– Как ты уже смог заметить, – сказал Ар, повернувшись к Филиппу. – У каждого обитателя есть призрачное сердце, оно в отличие от оболочки (то, что вы называете телом) не может быть изменено, так как оно уникально.

Филипп внимательно всмотрелся в Арка. На фоне полупрозрачной оболочки и небольших перетеканий светло-синей энергии, похожих на течение крови у человека, в самом центре груди, находилось призрачное сердце. В отличие от человеческого, оно не билось, а испускло волны светлого свечение по всему телу призрака. Оно напоминало безупречный кристалл – творение призрачного творца, создавшего живой, хрупкий и уникальный мотор для каждого обитателя призрачного мира. Призрачное сердце было единственным органом внутри оболочки. Оно питало всю оболочку и, казалось, вдыхало жизнь в самого призрака, если вообще можно сказать так о призраке. Волны свечения были не однородны, они испускались то слабее, то сильнее, и казалось при пульсации, что смотришь не просто на сердце, а на саму душу призрака, искреннюю и неповторимую. Как же раньше не замечал Филипп это чудесное творение призрачного мироздания, вероятно, это произошло из-за того, что люди не могут смотреть друг другу в душу, а часто всё скрывают за чёрствой и непробиваемой для сострадания оболочкой, которую называют своей личностью и телом.

– А у меня оно к тому же и самое красивое, – прервал молчание Гарольд.

– Как мы не догадались! – воскликнул Арк.

– И так, смерть наступает от недостатка энергии, по каким-либо причинам в призрачном сердце или при повреждении оболочки. Хотя некоторые повреждения самозалечиваются, некоторые возможно залечить с помощью других специально обученных обитателей и техники, но все, же серьёзные повреждения оболочки неминуемо приведут к смерти и забвению. – продолжил сыпать фактами Арк.

– Забвение, не забвение, – недовольно сказал Гарольд. – С вами со скуки можно умереть. Мы же идём в Бигфор, сколько времени мы ждали этого, вспомни, Арк. Я надеюсь найти там остатки технологий запредельных.

– Не было у них никаких технологий, – ответил ему Арк. – Они примитивны в развитии, и вообще-то никто и никогда не видел у них ни техники, ни технологий.

– Х-ха, – возразил Гарольд, гримасничая. – Тогда ответь мне на вопрос, как они пробили защитный купол?

– Ну, версий, предположим, множество, – начал отвечать неспешно Арк, совсем никак не реагирую на проявление эмоций Гарольда. – Вторжение началось с Бигфора, следовательно, вполне возможно, что некоторые деревья могли прорасти за купол, тем самым его ослабив. Это возможно у самой кромки, там высота купола не так уж и велика.

– Отметаем, – возразил Арк. – Я тебе уже показывал, что, когда деревья касаются купола, они начинают расти вдоль него, но не пробивают. А вот то, что вторжение началось именно с Бигфора, и может означать, что технологии или хотя бы обломки от них должны были остаться на месте проникновения. Вспомни рассказы. Отступали они второпях, когда встретили отпор, и уж точно не могли с собой всё забрать.

– Есть версия, что они проникли, сконцентрировавшись на небольшом участке купола. При направленной силе большого количества запредельных. Они могли проломить купол.

– Вот ты вроде бы умный, а таким сказкам веришь, – опять усмехаясь, сказал Гарольд. – Для такого действия нужен слаженный натиск и управление, запредельные на такое не способны. Сам факт, что они собрались под чьим-то руководством уже можно считать чудом, а чётко и слаженно выполнять команды – вообще фантастично для них.

– Всё верно, возразить тебе нечем. Потому это и всего лишь версии, – попытался успокоить Арк своего взъерошенного от спора друга.

– Да, я понимаю, – уже более спокойно ответил Гарольд, глядя в это время на Филиппа, – но, проникнув через купол, запредельные должны были его сильно деформировать или почти полностью разрушить, за исключением тех мест, которые могли бы подпитываться маяками и фонарями. Это я узнал в библиотеке, прочитав книгу «Основы по эксплуатации маяков и защитных полей»…

Тут же Гарольд прервался, увидев, что Филипп пристально смотрит в сторону Бигфора.

– Ты был в библиотеке? Вот дела, – с удивлением и некоторой гордостью за своего друга вскрикнул Арк.

– Ещё спрашивает! Я же будущий инженер как никак, – ответил Гарольд и тут же спросил. – Филипп, ты что там человека увидел?

Всё это время Филипп шел за своими новыми друзьями, слушал их и старался не перебивать и не докучать своими вопросами. Но вдруг он увидел вдали небольшое свечение, еле заметное. С приближением, а шли они именно на него, свечение становилось всё масштабнее. Оглянувшись Филипп понял, что это само собой меняется его восприятие – с призрачного на человеческое. Такой вывод его слегка успокоил на первое время. Но, присмотревшись к окружающему, мальчик увидел светящийся лес. Вот чем на самом деле был Бигфор – призрачным лесом. По мере приближения, совсем не слыша ничего и позабыв про друзей, Филипп жадно смотрел на открывающуюся картину. Всё чётче виднелись очертания не видимых до этого момента деревьев. Некоторые из них напоминали деревья, что росли в пригороде Лондона, но некоторые явно не могли произрастать в умеренных широтах, уж слишком причудливы были их формы. А свечение, особенно у кромок листьев и у начала стволов, придавало им поистине неземной вид. Между деревьями, то тут, то там, причудливо и вразброс, росли светящиеся в ночи цветы. Яркими красками они раскрашивали тёмные уголки леса, при этом раскидывли пыльцу, которая, крутясь, падала на землю, даря лучи света всему к чему прикасалась. Вокруг на бутонах ветов кружили стайки полупрозрачных бабочек, подхватывая часть святящейся пыльцы своими перепончатыми крылышками. Другую же часть пыльцы они просто отталкивали подальше от цветка, образуя святящиеся завихрения. Казалось, что сам цветок игриво дует на падающую пыльцу. Вся земля призрачного леса была усеяна одинаковой по длине травой, колышущейся то ли от дуновений ветра, то ли от свечения, бегающего по ней переливающимися волнами. Представленное святящееся зрелище плотно окутывал туман сине-зелёного цвета, похожий на тот, что был в Стронвиле ночью. Из-за тумана видимость была метров пять-шесть, затем силуэт дерева или цветка пропадал, оставалось только слабое свечение, а немного дальше вовсе ничего не было видно, только стена густого тумана. Что сразу бросилось в глаза, так это отсутствие тумана на дороге вдоль леса. Казалось странным, что туман избегает дороги, но с другой стороны, где его не было, дорога просматривалась значительно дальше, за исключением тех мест, где она делала повороты. Никаких животных и птиц не видно, не слышно. Глаза и уши обострённо принимали всё увиденное и услышанное. Любая тень и шорох можгут быть приняты за крадущееся животное. Разыгравшаяся фантазия этому поспособствует. Из звуков слух выделяет непонятное по происхождению то ли шипение, то ли глухое дыхание. Оно монотонно и непрерывно проникает в сознание и заставляет дышать и думать, как по велению ночного призрачного леса. И тут Филипп услышал, как будто из подсознания вопрос Гарольда, адресованный к нему. И не переспросив, ответил вопросом на вопрос.

– Вы это тоже видите?

– Что видим? Бигфор? – спросил Гарольд и, улыбаясь, продолжил. – Это хоть и запретное место, особенно для ночных прогулок, но бывал я здесь не один раз, поверь мне.

– До вторжения это был искусственно высаженный лес, – позволил себе уточнение Арк. – Теперь же всё здесь дикорастущее, но от этого не менее интересное с научной точки зрения, – такой ответ немного успокоил Филиппа. – Говорят, что в дикорастущих лесах появляются «луноягоды», это растения с несъедобными плодами, но с уникальными свойствами для алхимии и приготовления зелий.

– Вот опять ты за своё, – возразил Гарольд. – Я же тебе говорил здесь их нет.

– Как, здесь нет запредельных технологий? – спросил Арк.

– А кто-нибудь из вас знает, что такое Луна? – прервал вдруг бесполезный спор Филипп. – Я её здесь не видел. Странно откуда взялось название растения – «луноягода»? – Два призрачных друга замолчали, им нечего было ответить на это.

– А вот ещё, посмотрите на мой футляр для карт. – Филипп потянулся в карман и вытащил подарок профессора. – По-вашему, что на нём нарисовано? – показал окружающим.

– Ну, тут всё просто, – первым ответил Гарольд. – Горящий круг и недокруг. Не самый лучший рисунок для футляра. Вот посмотри лучше на мой футляр чемпиона, – и Гарольд принялся доставать предмет своей гордости, футляр, который хранил карты победителя сегодняшнего турнира.

– Что-то подобное сказал мне про футляр Кастодиан Кейс из сувенирной лавки. Выглядел он очень осведомлённо во всём, но даже он не знает, что нарисовано на футляре.

– Думаю, здесь не всё так просто, – ответил в свою очередь Арк. – И лучше тебе спросить профессора. На футлярах не рисуют всякую чушь, и названия просто так не придумываются. А еще, судя по всему, твой футляр, Филипп, принадлежал другому обитателю и очень давно, теперь таких не делают.

– Лучше посмотрите на футляр победителя! – возгордился Гарольд.

– Да, сейчас взглянем, вот и мой, например, – Арк вытянул и свой вперёд так, чтобы все три футляра находились рядом. – Наши футляры новые, на моём изображена книга, на футляре Гарольда – оружие, а вот твой футляр из старых образцов, и рисунок соответствует тому времени.

Футляр Филиппа был слегка потрёпан и немного меньше по сравнению с другими, но не казался менее прочным и не уступал по красоте. В руке же он лежал уже как родной, будто Филиппу достался по наследству, как семейная реликвия. Присмотревшись ко всем футлярам, и ничего не решив на месте, первым не выдержал и прервал паузу Гарольд.

– Ну вот, посмотрели… Теперь будете рассказывать всем, какой у вас друг, – сказал Гарольд, спрятал футляр и двинулся дальше по лесу. – Да, что там друг… Дружище, – подняв правую руку с согнутыми пальцами в кулак и вытянутым указательным пальцем вверх, словно показывая свою неимоверную значимость. – Вы что там, уснули? Идёмте скорее. Нам скоро возвращаться, а мы ещё ничего не нашли.

После недолгой остановки и вопросов, оставшихся без ответов, ничего другого не оставалось как, оглядываясь по сторонам, двигаться за поводырём Гарольдом. Пройдя ещё немного по дороге, он уверенно, как будто не в первый раз, шел по этому месту, свернул в лес. Хотя было и страшно, но Гарольд всем своим видом вселял уверенность в том, что они не заблудились. Наверно, он немного приврал, сказав, что был здесь не один раз. Судя по его знанию троп, захаживал он сюда частенько. Как потом поведал по дороге, Арк, Гарольд бегал сюдый каждый раз, когда представлялся случай безнаказанно улизнуть из школы в дневное время и из дому в ночное. Шествие прервалось внезапно, Гарольд встал как вкопанный, что не предвещало ничего хорошего. Нехватало заплутать в призрачном лесу с двумя призраками, промелькнуло в голове у Филиппа.

– Стоять. Все замрите, – вдруг очень серьёзно приказал Гарольд.

– Ты нас рызагрыв… – хотел, шутя, ответить Арк, но Гарольд его перебил.

– Т-с-с… – Гарольд обернулся и присел. Жестом руки показал, чтобы все повторили за ним это действие. С виду он не шутил и даже могло показаться, испуг не на шутку овладел им. Остальные без промедления присели за ним. Испуг передался Филиппу. Затем Гарольд прилёг на траву, глядя вперёд на еле заметное желтоватое свечение, вовсе не характерное для призрачного леса. Уже без команды остальные проделали тоже самое и подползли к Гарольду.

– Я могу ошибаться, – шепотом произнёс Гарольд. – Но то, что там сейчас находится или происходит, совсем не похоже на «луноягоды» или технологии запредельных.

Арк кивнул, выражая полное согласие со своим другом, а вот Филипп совсем растерялся, он вообще не знал, что делать, испугаться или обрадоваться такой нежданной находке, и решил подождать с выводами.

– Если это окажется опасным, – прошептал ещё тише Арк. – Предлагаю сразу всем пойти и доложить в полицейский участок о том, что увидели.

– Тихонько подползём и рассмотрим с безопасного расстояния, – прошептал Гарольд в ответ, успокаивая всех и подзадоривая себя. – Я такое не могу пропустить, я просто себе не прощу…

– Согласен, – шепотом одобрил Арк. – Надеюсь, это просто чрезмерное скопление пыльцы или, если повезёт, новый вид цветков, а может, и бабочек, вот нам повезёт тогда.

Друзья осторожно поползли навстречу неведомому свечению, Филипп с меньшим энтузиазмом проделал то же самое, но оставаться одному в призрачном лесу хотелась ему ещё меньше. Ползти по траве оказалось на удивление легко, тело как будто скользило по ней, и в местах прикосновения свечение становилось ярче. Сама же трава напоминала на ощупь мягкое махровое одеяло. Наверно спать на такой траве – просто неописуемое удовольствие. Филипп полз и наслаждался новым впечатлением от осязаемого. Он совсем позабыл о свечении и не заметил, как замерли его друзья. Наткнувшись на руку Гарольда, он замер. Немного полежав неподвижно, не спеша приподнял голову, чтобы рассмотреть происходящее, в то время как его друзья уже смотрели на уже виденное ими и решали, что дальше они будут делать.

Лес отступал. Друзья увидели полянку, на которой и происходило странное действие, похожее на призыв демонов. К всеобщему удивлению, призывались не демоны, а люди. Да именно люди. При небольшом свечении защитного купола и его отблеске на траве, разворачивалось сие действие. Два обитателя на ярко святящейся жёлтым свечением пентаграмме вызывали людей. Пентаграмма будто выжгла этим свечением траву и, конечно же, была видна издали в ночном лесу. Две группы уже были призваны явиться сюда. Одна из них выдвинулась, как им велели на, назначенное место. Оставшиеся стояли неподвижно. Все призванные двигались медленно и плавно, облачённые в черные плащи с капюшонами, так что лиц не было видно вообще. Голоса походили на шипение. Они размеренно, фанатично и устрашающе уносили ритуальные заклинания в некую пустоту. Два обитателя, не обращая внимания на шёпот между призванными, стояли друг напротив друга. Приговаривая что-то непонятное, но, по-видимому, имеющее большой смысл для происходящего, делали разнообразные пасы руками, при этом оставляя в воздухе медленно затухающие полосы синеватого свечения. Очередная партия призванных не заставила себя долго ждать. Они, подобно светящимся звёздам на ночном небосводе, появились на углах пентаграммы со вспышкой и на мгновение озарили полянку. Очередных призванных было пятеро. По одному на каждый угол пентаграммы. Появившись в разнообразных позах, некоторые даже не могли стоять на ногах. Перепуганные, хотя лиц и не было видно. О страхе можно было догадаться по неуверенным телодвижениям и сбитому с ритма дыханию. Тут же оставшаяся на полянке группа начала шептать своим испугавшимся товарищам некоторые заклинания. Видимо, это просто небольшой промежуток времени привёл их в чувство. Избавившись от страха, призванные выпрямились, и впятером проговорили: «Жизнь за Бафоса». Многозначительную фразу для всех присутствующих. Некоторое время после произошедшего два обитателя проделали ещё одно действие, и святящаяся пентаграмма исчезла, оставив после себя лишь след от выжженной травы. Ритуал был закончен. Без лишних слов все двинулись за ушедшей предыдущей группой. Не спеша и бесшумно, как похоронная процессия, двигались они по ночному призрачному лесу, пока полностью не растворились в ночи. Лишь после этого трое друзей могли спокойно вздохнуть и начать разговор.

– Ты видел, Арк? – начал первый Гарольд. – Это же были Майлс и Брэдди. Ох, как же мне не нравилась эта семейка Гризи.

– Неспроста они состоят в «Отречении», – ответил Арк. – И как их только терпит Арканум, не пойму.

– Как терпит? Как терпит? Сейчас не до этого! – привставая, возразил Гарольд. – Нам нужно немедленно в город, чтобы предупредить обитателей.

– Нужно опередить «спиритуалистов»! – уже следуя за Гарольдом, воскликнул Арк.

– Что за «Отречение»? Кто такие «спиритуалисты»? – спросил Филипп, бегущий за своими призрачными друзьями. – Что вообще происходит?

Гарольд, не слыша ничего и никого, просто бежал, юрко минуя деревья, возникавшие на его пути, благо то, что лучше него никто не знал троп в этом лесу. Он уже дано заметил тот факт, что, когда бежишь по лесу с назойливыми мыслями, деревья начинают бежать на встречу. Столкнуться с ними, в таком случае, становиться очень даже просто. Поэтому Гарольд бежал, просто бежал и не о чём не думал, в отличие от своих друзей. Они заметно начали отставать от него. И, по скромным расчётам, они должны опередить «спиритуалистов», достигнув Стронвиля гораздо раньше. Арк бежал за ним, пытаясь не отставать. Услышав вопрос Филиппа и сжалившись над недоумевающим человеком, он проронил в ответ: «Потом, Филипп, потом. Сейчас некогда объяснять… Скорее мы должны успеть…». И Филипп без лишних вопросов побежал быстрее. Быть обузой никогда ему не нравилось, а уж сейчас и подавно.

Лес закончился. Друзей встретило открытое пространство. Здесь они никого не увидели, это изрядно их успокоило. Значит, все «спиритуалисты» ещё не вышли из леса, и та группа, которая вышла первой – тоже. Но, возможно, им посчастливилось увидеть не все призванные группы, так сразу же подумал Арк, но не стал докучать окружающим своими предположениями.

«Как же иногда интеллект мешает бегу» – думал Арк, с восхищением смотря на прибавляющего в беге Гарольда. Он уже порядочно оторвался от основного пелотона.

Вдруг над Стронвилем заблистали молнии. Раскаты грома сопровождались вспышками, озарявшими небо. Для обитателей это незнакомые понятия, но Филипп без труда их распознал. Как и прежде, молча, группка друзей, объединенная общей целью донесения спасительной информации, бежала к Стронвилю. В этот момент путь казался бесконечным и напоминал бег на месте, а непонятное свечение и звуки не прибавляли спокойствия, лишь надежда на лучшее – это всё на что осталось надеяться друзьям. Подбегая к Стронвилю, друзья заметили, отсутствие характерного для ночи тумана. Фонари на улицах светили тускло, а иногда и просто потухали на короткое время, затем загорались вновь. На улицах никого не было, и, как казалось, в домах тоже. Что может быть страшнее призрачного города? Только пустой призрачный город.

– Происходит что-то очень нехорошее! – крикнул Гарольд своим отставшим друзьям, показывая рукой на потухающие фонари и, не долго раздумывая, вбежал в ближайший дом. Самые худшие предположения начали сбываться. В доме никого не было.

– Здесь никого нет! – крикнул Гарольд, выбегая из двери опустевшего дома.

– Скорее на Ратушную площадь! – крикнул Арк в ответ, глядя на перепуганного Филиппа и пытаясь успокоить всех. – Возможно, их уже предупредили и собрали всех на Ратушной площади, там находятся самые сильные отводные маяки!

Не задавая больше вопросов, трое друзей поспешили на площадь. По пути им встречались дома с распахнутыми дверями, будто обитатели покидали их в неимоверной спешке. Повторились вспышки молний. Теперь-то было отчётливо видно: молнии били прямо в Ратушную площадь именно туда, куда и направлялись друзья. Ещё мгновение – и они увидят, что же там происходит. Опрометчиво вбежав на площадь, ожидая найти там убежище, друзьям увидели совсем неожиданную картину.

По центру площади – огромная пентаграмма, святящаяся ярко золотым свечением. На углах пентаграммы – фигуры в плащах с вытянутыми руками к центру. В центре стоял кто-то или что-то; зловещее и смертельно опасное скрывалось в нём. Худощавая фигура с ног до головы перемотанная, как мумия. Каждый бинт был пропитан кровью, поверх которой проступали некие символы давно забытого языка. Бинты крепко впивались в тело везде, кроме ног. В ногах они свисали, безобразно и беспорядочно, будто платье, мешающее ходить своему хозяину. Так как бинты плотно обматывали рёбра, было прекрасно видно, что существо не дышит. На тех местах, где ткань не покрывало тело, проступали кости, совсем непохожие на мумифицированные, скорее, напоминавшие кости живого человека, яркого цвета, неестественно белые. На голове, продираясь сквозь бинты, торчали небольшие чёрные рога, в количестве семи штук. Равномерно расположенные и загнутые к центру, они образовывали корону. На шее висел амулет, святящийся слепящим зеленовато-кислотным светом, и напоминающий расширенный вверху крест. Это существо управляло не характерной для данного мира энергией; она светилась ярко-жёлтым, почти золотым свечением. Фигуры в плащах собирали энергию со всех сторон пентаграммы и передавали в центр, где её жадно принимало перебинтованное существо. Все силы были брошены на уничтожение защитного маяка, находящегося на ратуше. Будто из ниоткуда на площади с грохотом возникали молнии и били в шпиль ратуши. При каждом ударе по всему Стронвилю гасли фонари. Маяку на ратуше долго не продержаться под таким напором, и тогда защита спадёт со всего города.

По-видимому, на площади не ожидали гостей. Когда мальчишки вбежали, ритуал сразу же был прерван. Друзья заметили, что в окнах школы маячило множество обитателей. Там они были под защитой, ведь школу переоснастили, и проникнуть туда было невозможно, если только не снять защиту со всего Стронвиля, чем и занималось неведомое существо.

– Оказаться не в том месте, не в то время, что может быть хуже? – с ехидным сарказмом спросило существо. Развернувшись к незваным гостям, существо подняло и сжало обе руки, будто держа кого-то за горло, и начало неспешно поднимать руки вверх. – Лишить их энергии, быстро! И снова приступить к назначенному делу.

Друзья почувствовали, как горло сдавила незримая рука и потихоньку начала поднимать их вверх. Крайняя беспомощность перед происходящим и неспособность к сопротивлению вселились к ним в разум, и полновластно, без их ведома, стали хозяйничать. В этот момент дверь школы распахнулась и выбежал профессор Эйнер, обмотанный кристаллами, как пулемётными лентами с собственным, изобретением, напоминающим ручной гранатомёт.

– Дети, убегайте скорее!.. – прокричал профессор и сразу же выстрелил по существу в центре пентаграммы. Выстрел пришелся точно в существо, взрыв ярко-синего цвета глушил всех находящихся на площади и накрыл непроницаемой дымкой почти всю пентаграмму. Мальчики упали на площадь, больше не чувствуя незримой руки на своих шеях.

– Как это предсказуемо, профессор, – нежданно из развеивающейся дымки послышался голос существа. Оно совсем не пострадало от сокрушительного взрыва, что нельзя было сказать о его сторонниках, валяющихся по углам пентаграммы; некоторые кашляли, прикрывая лица, некоторые просто лежали неподвижно. – Неужели вы думаете, что я не убил бы их в ту же секунду. Я просто выманивал вас.

Руки существа проделали прежние движения, и обитатели на площади поднялись в воздух на несколько метров, держась за шеи. Теперь ему никто не мог помешать. Единственным, кто мог внести коррективы в планы, был профессор, но теперь он нейтрализован. Энергия из пентаграммы влилась в тела фигур в плащах, они перестали кашлять, а те, что лежали замертво, встали, как ни в чём не бывало. Через секунду ритуал был продолжен.

«Филипп, это Мила…» – послышалось в голове у мальчика, и он заметил золотой блик в окне сувенирной лавки. Девушка говорили оттуда, но так, что слышно было только ему. «Быстро! Возьми в руки свой футляр, он у тебя в правом кармане. Быстрее!». Невзирая на боль, он оторвал руки свои от горла, чем усилил боль и удушье, дышать стало невозможно. Он так долго не протянет. Дрожащей рукой вытянул с неимоверными усилиями футляр и начал ждать дальнейших указаний. «Очень хорошо, молодец, держись, ты сможешь… Поменяй своё восприятие на человеческое! Быстрее!» – Филипп так и сделал, но от боли и удушья не осознавал ощутимой разницы. – «Хорошо. Теперь представь, что поток из твоего сердца идёт прямо в центр пентаграммы и выдавливает оттуда всех. Давай… Сейчас!»

Филипп сделал всё, как ему передала Мила. Чувство лёгкости и свободного полёта ощутило его тело и разум. Всё перестало существовать в этот момент даже само время. Он плывёт в бескрайнем океане блаженства, нет не проблем, не эмоций, ничего. Даже его самого…