Текст книги "Чумной поезд"

– Ладно, капитан, давай к делу. – Трифонов смахнул пальцем выступившую от смеха слезу и тут же успокоился, словно в его голове переключился тумблер, моментально переведя тело и эмоции на другой режим. – Давно ли вы знакомы и насколько близко сошлись с Евдокимовой?

Наверное, если бы под Олегом взорвалась петарда размером с гаванскую сигару, это бы оказало на него меньшее действие, чем прозвучавший вопрос. Пичугин едва не подпрыгнул, а может, даже и подпрыгнул.

– Ну… – произнес он, чтобы дать себе время прийти в себя.

– Спал ты с ней или нет? – с напором уточнил Трифонов.

– Что? – Олег постарался максимально сильно изумиться.

– Секс с ней был у тебя или нет? – откровенно, с немалой долей наглости спросил генерал.

Пичугин понял, что Трифонов его, что называется, «додавливает». Цель в такой ситуации у манипулятора всегда одна – выбить из-под «клиента» все привычные клинья, подвесить его в воздухе, а потом задать главный вопрос, на который тот ответит либо честно, либо соврет, но это будет сильно заметно.

Такое положение вещей мозг Пичугина воспринимал уже как критическое, и с восприятием вдруг произошло нечто необычное. Во-первых, время остановилось. Мир замер, словно на кинопленке. Трифонов, не успевший закрыть рот в конце вопроса, так и сидел неподвижный, как статуя.

Во-вторых, мысли в голове Пичугина не то что не замерли, а наоборот, прояснились так, как еще не прояснялись. В воздухе перед аналитиком, словно на фантастическом голографическом мониторе, светящимися туманными линиями прочертились логические взаимосвязи. Можно было мысленно взять любой модуль, переместить его, поменять местами с любым другим, поменять связи, ведущие к нему.

В первый миг это ошарашило Пичугина, но потом прояснившийся ум родил единственно правдоподобную идею.

«АКСОН! – подумал Пичугин. – Вот как может проявляться его работа! Надо не мешкать, а использовать это».

На самом деле, Пичугин чего-то подобного ждал. После того как прошлым утром Лемех дал ему АКСОН, чтобы подавить вживленный Ковалевым маячок слежения, Пичугин ждал хоть каких-то изменений в организме. АКСОН, принятый Натальей пятнадцать лет назад, проявлялся в ней достаточно явно. К примеру, ее внешний вид. Ей под сорок, а выглядит она на двадцать пять максимум. Двигается так, что в глазах размазывается… Хотя она сказала, что такое действие на ее тело АКСОН стал оказывать только после покушения и клинической смерти. Но все равно, электронная таблетка Лемеха не просто так дремала в желудке. Теперь она, похоже, проявилась и у Пичугина, хотя Наталья уверяла, что для ее полной интеграции в нервную систему понадобится пара недель, и намекнула, что чем больше экстрима переживает организм, тем активнее становится АКСОН. А тут прошло чуть больше суток. Но зато сейчас это проявление, выразившееся в небывалой здравости рассудка, несмотря на бессонную ночь, допрос, перелет сюда, было как нельзя кстати.

С точки зрения Пичугина, прошло секунд пятнадцать, а может, и целая минута, и он заметил, что мир не замер, просто движется неправдоподобно медленно. Трифонов все же закрывал рот. Но это движение казалось Пичугину настолько медленным, что его сразу было не отследить.

«Это не мир замедлился, – догадался Пичугин. – Это мое восприятие ускорилось до немыслимых значений».

Но тратить такую способность на глупые суматошные мысли было жаль, и Пичугин сосредоточился на главном – на ответе. Какого ответа ждал от него Трифонов? Каким ответом будет удовлетворен?

Понять было сложно, не зная мотиваций, по которым Трифонов его задал.

«Так, стоп! – Пичугин заставил себя успокоиться. – Какой интерес вообще Трифонову до Натальи? Она прижала Ковалева к стенке настолько, что тот решил застрелиться, лишь бы не оказаться на допросе в ФСБ. Факт. Отлично. Тогда вопрос Трифонова может быть обусловлен желанием завербовать Наталью как ценного сотрудника. Но генерал ведь не дурак. Он навел справки и должен знать, что Наталья при всей ее социальной ответственности не будет работать на военные структуры и структуры госбезопасности. Она, если так можно выразиться, идейный враг солдафонства. Нет-нет, тут что-то другое!»

Мысли Пичугина текли ровно, распределялись на параллельные логические потоки, нигде не вихрились и не мешали друг другу. Он оценил данную версию как возможную, но маловероятную, и мысленно отодвинул ее в сторону на воображаемом голографическом мониторе.

Какие еще могли быть возможности?

И тут у Пичугина словно бомба взорвалась в голове. Слова «Наталья», «Ковалев», «самолет», «задержание» словно образовали логический кластер на воображаемом мониторе, а затем озарились яркой, как ядерный взрыв, вспышкой.

«Ковалев захватил не просто самолет! – подумал Пичугин. – Он захватил самолет китайского министра. Это мне известно. Сообщали в новостях, и Головин сказал. Наталья не могла вынудить Ковалева застрелиться, если использовала только собственные естественные возможности единоборств, каким бы мастером ни была. Она весит чуть больше сорока кило. А Ковалев – боец, стрелок, проводивший часы в тире и в зале на татами. Наталья могла победить его только в том случае, если ей помог АКСОН, наделив невероятной скоростью и нечеловеческой реакцией. Поскольку это происходило в самолете китайского министра, там наверняка есть камеры наблюдения. Эти камеры сняли все, что происходило. Китайцы настолько оторопели от увиденного, что передали запись в ФСБ, где она прямиком попала к Трифонову, который курировал проект, украденный Ковалевым. Логично, что именно к нему!»

Эта цепочка была настолько безупречной, что мотивации Трифонова стали прозрачнее горного хрусталя. Увидев запись и сообразив, что Пичугин неизбежно вошел в доверие к Наталье, Трифонов решил выяснить природу столь необычных способностей, явно входящих в компетенцию госбезопасности. То есть, скорее всего, у него на ноутбуке именно эта запись. Он покажет ее и предложит проследить за женщиной. Но только в том случае, если получит устраивающий его ответ. Иначе найдет другой способ. Другой! А это намного хуже! Тогда за Натальей будет следить кто-то еще, а это куда хуже, чем следить за ней самому.

Придя к такому выводу, Пичугин моментально сформировал нужный ответ, и его восприятие вернулось к прежней скорости. Трифонов закрыл-таки рот, а аналитик произнес, поддерживая игриво солдафонский тон беседы:

– К сожалению, ничего не было. Да и когда нам? Все сутки на бегу. Просто поспать, и то некогда было.

– Вот как? – Трифонову не удалось скрыть удивление под маской спокойствия. – Но вы хотели?

Пичугин решил не разочаровывать генерала, с одной стороны, а с другой – не выдать своей симпатии к Наталье.

– А кто бы ее не захотел? Знойная женщина. Вы видели, какие у нее сисечки? Лифчик она, кажется, не признает.

– Да уж! Формы достойные! – поучив удовлетворявший его ответ, Трифонов расслабился. – Прямо в ладошку укладывай. На редкость пропорционально сложена! Я хоть и старый хрен, а оценил. Призывная девочка.

Он снова заржал, а Пичугин взял себя в руки, как-то очень легко справившись с мгновенно налетевшим и отступившим бешенством, чтобы не врезать ему кулаком «по сопатке». Генерала Трифонова он без рентгена «видел насквозь», понимал и то, что этот, в общем, образованный и достаточно интеллигентный человек играет роль. А если играет – нужно аккуратно подыграть.

– И не говорите! – Пичугин кивнул с деланым сожалением. – Мы приехали к ней домой, переодеться. Я намекнул, мол, давай расслабимся, напряжение снимем. А она – нет, ни в какую.

Он старался врать убедительно. Вряд ли генерал вычислит, что у них не было ни минуты свободного времени. Попутно он решил заострить внимание Трифонова на квартире Натальи, а про их совместный визит к Лемеху умолчать. Если интерес Трифонова связан с АКСОНом, это могло иметь смысл.

– То есть она вас, Олег Иванович, мягко и мотивированно отшила?

– Выходит, что так. Но раз мы с ней оказались в одном городе и решаем общую задачу, я намерен попытки свои не оставлять. – Пичугин понимал, что Трифонов и ждал такой откровенности, на грани бахвальства.

Молодая спортивная женщина – желанная добыча для уже немолодого бывшего фээсбэшника-аналитика, особенно перенесшего лучевую болезнь, если верить досье Пичугина.

– Не боитесь? – снова сделавшись предельно серьезным, спросил Трифонов. – Все-таки не юноша, особенно после тех доз, что получили на полигоне. Она же как кошка дикая!

– Чего мне бояться? Я же не насиловать ее собираюсь.

– Ну… Как сказать. Я не об этом. Евдокимова очень загадочная женщина. С сюрпризом, я бы сказал. – Трифонов сделал паузу, словно задумавшись, но на самом деле наблюдая за лицом Пичугина. – Хотите, я вам покажу интереснейшее кино? Выложи его на «Ютьюб», можно сразу отхватить пару миллионов просмотров. На нем, кстати, у вас будет возможность увидеть Наталью Викторовну в таком виде, что вам, думаю, понравится.

– Голой, что ли? – Пичугин постарался добавить интонацию как можно пошлее и улыбнулся.

– Не совсем, но близко к тому. В трусишках бегает по аэродрому. Хотите?

– Еще бы! Конечно! – горячо заверил Пичугин.

Он старался не выходить из роли озабоченного ловеласа и отметал желание посмотреть на себя со стороны. Ему действительно очень хотелось увидеть Наталью в момент захвата, и было немного приятно, что при этом у него даже не возникало необходимости лгать. Это был его единственный честный ответ за все время, проведенное в воронежском управлении. Вот только интересовали его совсем не неглиже и «трусишки» Натальи Евдокимовой, как выразился генерал Трифонов, а то, что заставило китайского министра передать запись ФСБ.

Трифонов включил воспроизведение. Звука не было. Ролик начинался сразу с действия, и запись шла с одной камеры. Скорее всего, китайцы сами обрезали файл, чтобы не показывать русским лишнего, так как на первых кадрах Ковалев с пистолетом в руке уже стоял в проходе между креслами самолета, и почти сразу в кадре появилась Наталья. Действительно, на ней не было ничего, кроме спортивного топика для фитнеса и трусов.

– Почему она в таком виде? – спросил Пичугин, отметив про себя, что о таких подробностях спутница ему вчера не рассказывала.

– Судя по камерам, на здание аэропорта ей пришлось прыгать сквозь стену пылающего авиационного керосина после взрыва заправщика, – ответил Трифонов. – Там кадры тоже эффектные, но эти круче.

– Одежда сгорела прямо на ней?

– Скорее оплавилась, а остатки Наталья Викторовна сама содрала с себя. Вот просто содрала, не останавливаясь. Я представить себе такого не могу. Вы видели на ее ногах ожоги?

– Я ее ног еще не видел, – ответил Пичугин, не отрывая взгляда от монитора.

Дальше монитор показал нечто невообразимое. Наталья в буквальном смысле исчезла в одном кадре, а в следующем появилась на полтора метра ближе к Ковалеву. Это произошло так стремительно, что Ковалев выстрелил не в Наталью, а в то место, где она только что находилась.

– Как вам такой фокус, Олег Иванович? – спросил Трифонов, нажав паузу.

– Это не монтаж? – для приличия усомнился Пичугин, отыгрывая удивление, но стараясь не перегнуть.

– Нет. Исследовали запись покадрово. Все перемещение ее заняло около сорока миллисекунд. На одном кадре изображение уже чуть смазанное, это говорит о том, что прыжок уже начался. На следующем кадре зафиксировалась только туманная полоса, а на третьем снова туманный силуэт. Три кадра, это пятьдесят пять миллисекунд. Значит, ваша знакомая преодолела полтора метра примерно за сорок – сорок пять миллисекунд. Но дело даже не в этом. Она стартовала с места и остановилась почти как вкопанная. Вы представляете, какую силу надо приложить, чтобы остановить даже сорок килограммов, разогнанных до скорости полтора метра за сорок миллисекунд? Дальше так же. Она уходит с линии огня.

Трифонов снова запустил воспроизведение. На экране Наталья сделала еще два столь же стремительных прыжка, сбила с ног Ковалева, и тот, не имея возможности попасть в Наталью, пустил пулю себе в голову.

– Невероятно! – прошептал Пичугин, делая вид, что удивлен до последней возможности.

Впрочем, играть почти и не приходилось. Как бы ни был он подготовлен к такой информации еще Лемехом, но одно дело слушать рассказ и совсем другое – увидеть.

– Собственно, поэтому я и прилетел, – признался Трифонов. – Чума чумой, но мне местная ситуация с распространением инфекции представляется не такой угрожающей, как в Москве. Один заболевший, его уже локализовали…

– Надо все равно выяснить, кого он мог еще заразить, – уверенно заявил Пичугин.

– Безусловно! И это очень удобный повод выяснить то, что действительно касается государственной безопасности.

– Вы о Наталье?

– Естественно!

– А чем, по-вашему, может быть вызвана такая аномалия? Природная способность? И что опасного в ней? Она же не производит впечатление социопата. Скорее наоборот.

Пичугин не просто так задал этот вопрос. Он хотел протестировать, как на него отреагирует Трифонов. И он отреагировал. Едва заметно. В его глазах мелькнула тень разочарования. Он ждал от Пичугина чего-то иного, возможно, ответов на собственные вопросы. Но не дождался.

– Нет, это не природная способность, – глухим тоном ответил Трифонов. – Я предполагал, что она вам сказала. Раз не сказала, значит, не доверяет.

– А с чего бы ей мне доверять? Мы с ней знакомы чуть более суток.

– Как бы там ни было, вам, Олег Иванович, ее доверия придется добиться. Это и есть ваше главное задание. Чума чумой, но мы должны выяснить о проекте АКСОН и о носителях этих устройств все. А если она такая не одна? – Трифонов, произнеся «непонятное», как он считал, для Пичугина словосочетание «Проект АКСОН», продолжил объяснять: – Я вам сейчас объясню, откуда у Натальи Викторовны могут быть такие способности, а потом вы поймете, что требуется именно от вас лично.

– Хорошо. – Пичугин кивнул, усмехнувшись про себя и стараясь «не потерять лицо».

– Дело в следующем. Вы знаете, что, как оказалось, Наталья Викторовна тоже была знакома с Ковалевым?

– Да. Естественно, ведь я с ней встретился собственно после того, как она позвонила ему. Ковалев привлек меня к расследованию инцидента с чумой, как я понял, по ее просьбе.

Трифонов наконец избавился от напускной грубости и казарменной пошлости. Теперь он говорил серьезно, и, похоже, этот монолог подготовил заранее.

– Так вот, пятнадцать лет назад она случайно оказалась впутана в историю, которая вскрылась только после самоубийства Ковалева. Все эти годы на Наталью Викторовну у нас ничего не было, мы за ней не следили, у нас вообще нет на нее сколько-нибудь полного досье. Только характеристики по работе, а они самые положительные.

– Вы компромат на нее собираете, что ли? – удивился Пичугин.

– Нет. Я сообщаю, что на нее у нас вообще почти нет никакой информации. Мы почти ничего не знаем о периоде ее жизни длиной в пятнадцать последних лет. Детский сад, школа, институт, диссертация, научная работа, работа специалиста по чуме. Все! Исключительно прекрасный сотрудник. Обаятельная, но очень серьезная женщина, с которой не может ужиться ни один мужчина. И никаких деталей за последние пятнадцать лет. Сейчас мои парни начали собирать информацию из ее прошлого. Но на это уйдет несколько дней или даже пара недель.

– Почему вас именно этот период интересует?

– Есть причина. Дело в том, что, судя по увиденным вами кадрам, пятнадцать лет назад она соприкоснулась с очень, очень, очень секретной разработкой, которую курировал тогда еще полковник Ковалев по линии госбезопасности. И ее сверхспособности не являются природными. Они являются следствием внедрения в ее организм этого аппарата под названием АКСОН.

– Да ладно… – Пичугин старательно изобразил неподдельное удивление.

Это удалось без труда, потому что хоть и слушал эту историю уже второй раз, но теперь как бы с другой стороны, и всего-то надо было реагировать адекватно. Поднимать брови, хмыкать, с сомнением покачивать головой.

– Именно так. В руководстве комитета были уверены, в основном на основании отчетов самого Ковалева, что все без исключения прототипы устройств уничтожены, а сам проект провалился. Из отчетов было известно, что этих прототипов было несколько. Но когда ко мне попала запись с Натальей Викторовной, стало очевидно, что как минимум один АКСОН сохранился и существует. Да не просто существует, а вживлен и успешно действует.

«Что бы он сказал, если бы узнал, что и у меня в желудке тоже стоит АКСОН?» – не без удовольствия подумал Пичугин.

– Раз прототип существует, то, скорее всего, выжил и один из создателей АКСОНа, некто профессор Лемех. Согласно отчету Ковалева, Василий Федотович Лемех погиб при взрыве лаборатории. Но откуда тогда взялся АКСОН у Евдокимовой?

– А может, от самого Ковалева? Если они давно знакомы. Такая версия вполне реальна.

Пичугин с удовольствием кинул Трифонову спасательный круг. Чугунный. И Трифонов тут же за него уцепился.

– Кстати! Действительно! Я почему-то не додумался до такой простой версии. Вы блестящий аналитик! Уверен, мы с вами сработаемся.

Пичугин подумал, что нужно спросить что-нибудь еще про АКСОН. Подробности. Иначе ушлый Трифонов не сейчас, так потом догадается, что его дурачат. Любой человек, ничего не знающий об АКСОНе, засыпал бы сейчас его вопросами. А если не засыпал, значит, не очень-то удивлен.

– А для чего вообще был нужен этот АКСОН? – ввернул Пичугин. – Никак не пойму идею.

Тут же в глазах Трифонова мелькнула тень удовлетворения. Он даже чуть расслабился. Клюнул на наживку.

– Согласно сохранившимся отчетам, АКСОН даже толком не протестировали. Не успели. Была лишь идея, воплощенная в нескольких прототипах. И все. Зато какая идея! По проекту он назывался официально «Изделие ИСВ-01», то есть индивидуальное средство выживания, АКСОНом его назвали сами создатели. Крошечный электронный модуль АКСОН после проглатывания человеком закреплялся на стенке его желудка и, внедрив некую субстанцию в организм, получал возможность подключить собственный микропроцессор к нейронной системе тела. Получился эдакий электронный доктор, способный активизировать нужные процессы в нужное время. Унимать боль, ускорять метаболизм и время реакции, значительно повышать остроту зрения и слуха, а еще ускорять заживление ран в несколько раз.

– Ого! Полезная штука! – присвистнул Пичугин.

А про себя подумал: «Он еще и мозги прочищает отлично. Работает как суперкомпьютер».

– Правда, военных заказчиков больше интересовала другая особенность АКСОНа, – продолжил Трифонов. – Так что Лемеху с командой на ее реализации пришлось сосредоточиться. После смерти бойца, пока еще сохранялась жизнеспособность нейронов и мышечной ткани, АКСОН должен был перехватывать управление и подавать в нервы запрограммированную последовательность импульсов. По сути, это была та же самая гальванизация трупа, которую демонстрировал еще Луиджи Гальвани в анатомических театрах, повергая зрителей в шок. Труп на столе начинал дергать конечностями и изгибаться как живой. Но во времена Гальвани не было мощных процессоров, способных упорядочить этот процесс, на время превратив погибшего в агрессивного «зомби».

Пичугин вспомнил свой ужас, когда погибшая, казалось бы, Наталья вдруг ожила и принялась щелкать зубами, пытаясь дотянуться до него. Хорошо еще, что он ей поверил и связал, как она требовала уже смертельно раненная.

– У группы Лемеха такой процессор был, – произнес Трифонов. – Он создал несколько «зомби-шаблонов» для АКСОНа, основанных на движениях различных хищников. По задумке, стоило мозгу погибшего бойца отключиться, управление на себя брал АКСОН и заставлял труп вскакивать, кидаться на противника, рвать, кусать и крушить все вокруг себя.

– Ничего себе! – Пичугин снова убедительно изобразил удивление.

– На этом наши познания об АКСОНе, сохранившиеся в техническом задании, исчерпывались. До гибели Ковалева. Но когда мы обнаружили его записи, из них стало ясно, что этими чудесами действие АКСОНа не ограничилось. Как это нередко бывает с научной мыслью, получилось не совсем так, как задумывали. Оказалось еще, что АКСОН после смерти носителя не только заставлял его действовать по программе зомби-матрицы, но также вторгался во все регуляторные системы организма, запускал регенерацию, снижал потребность мозга в кислороде и за какие-то десятки минут буквально возвращал человека к жизни. А дальше еще интереснее. После клинической смерти действие АКСОНа кардинально менялось. Он интегрировался в тело намного более полно и давал возможность словно переходить на экстремальный режим. Поэтому при задержании Ковалева Наталья двигалась с такой скоростью, что человеческий глаз не успевал за ней уследить. Значит, она уже погибала, и АКСОН вернул ее к жизни. Пока нам неизвестно, когда и как это произошло. До гибели Ковалева мы не знали о многих особенностях АКСОНа, как и о том, что он способен превратить человека в супергероя из комикса. Ковалев вообще убедил комиссию заказчика в том, что проект провалился. Выделенные средства были растрачены, а результата и работающего прототипа получено так и не было. Ему удалось обрубить все концы, и сейчас невозможно выяснить, что же было на самом деле. Официально не сохранилось в живых никого, кто имел хоть малейшее отношение к проекту «ИСВ-01». Я предполагал, что Ковалев убрал всех, кроме Евдокимовой. Теперь сомневаюсь. Вдруг это она всех убила, а Ковалева устранила последним? Но теперь, когда о существовании изделия стало известно, АКСОН становится значимым для государственной безопасности.

– Что же я должен сделать? – собранно и по-деловому, как бы проникнувшись серьезностью задания, спросил Пичугин.

Трифонов, оценив готовность к действию, чуть улыбнулся. Пичугин ему импонировал. Генерал сформулировал задачу:

– Вы должны собрать информацию и проанализировать ее. Интересует все, что связано с АКСОНом. Поведение носителя, в нашем случае Натальи Викторовны. Изменения ее физического и психологического состояния. Но главное, вам надо установить с ней доверительные отношения и постараться выяснить, когда и при каких обстоятельствах у нее появился АКСОН. Существуют ли другие прототипы? Если да, необходимо исследовать их и воссоздать. Вы же понимаете, мы тогда таких бойцов получим…

Трифонов причмокнул губами и закатил глаза.

«Скорее уж дырку от бублика», – подумал Пичугин, но на лице изобразил понимание и решимость к исполнению.

Из сказанного он сделал главный вывод, что никто не знает того, что профессор Лемех жив и, слава богу, здоров, как может быть здоров старик, которому под девяносто. Также никто не знает, что четыре часа назад он угощал кофе с бутербродами Пичугина и Наталью. И, конечно, об имеющихся у него еще нескольких образцах АКСОНа, соответственно, тоже никто не знал. И это было прекрасно.

«Как же хорошо, что Трифонов именно меня завербовал на это дело, а не кого-то другого! Прав был Лемех, когда говорил, мол, Господь все управит. Так, похоже, и есть. Повезло».

– Согласны взяться? – решил уточнить генерал.

– Еще бы! – с воодушевлением ответил Пичугин. – Такое интересное дело!

– Отлично. Я в Воронеже торчать, наверное, не буду. Хотя еще не решил. Но вот вам второй мобильник. – Трифонов выложил на стол смартфон последней модели. – Там вбит мой номер.

«И маячок с прослушкой наверняка, – подумал Пичугин. – Хорошо, хоть не запихивает его мне в брюхо, как Ковалев».

– Ого! Это же последняя модель? – Пичугин взял телефон, посмотрел на него правильным взглядом, как офисный менеджер на выигрышный лотерейный билет, и сунул в карман.

В глазах Трифонова снова мелькнул огонек торжества. Пичугин ни в чем не обманывал его ожиданий. Наверное, даже не обиделся за утренний допрос. Нормальный такой, правильный российский офицер, с истинным чувством долга и ответственности за Родину. Такие мужики могут идти в полный рост на пулеметы. Но Пичугин не производит впечатления фанатичного придурка, и это особенно радует. Может он повести свою игру? На более поздних этапах, когда много будет знать, то вполне. Но тогда и отношение будет соответствующее.

– Самый новейший. Продажи начались только вчера днем, – с гордостью сообщил Трифонов. – Специально для вас велел купить! Прямо из салона!

«Это он намекает, что они не успели в него маячок впендюрить, – подумал Пичугин. – Ага. Свежо предание, да верится с трудом».

Через пять минут, находясь в приподнятом расположении духа, он уже покинул кабинет и спустился в холл управления. Там он сдал временный пропуск дежурному, открыл дверь и не без удовольствия вышел на улицу. Кочергин, как оказалось, ждал в машине, оживленно с кем-то разговаривая по телефону.

– Хорошо, что вы освободились! – сказал он Пичугину, когда тот забрался на заднее сиденье. – И что приехали, тоже хорошо.

– В каком плане?

– Похоже, прибытие Натальи Викторовны уже дало некоторые плоды.

– Вы ездили в РПН?

– Да, и успел вернуться. Представьте, заволновался, хотел уже сходить за вами. Полагаю, что мое участие в вашей работе будет особенно полезным.

Он велел водителю ехать к офису Роспотребнадзора.

– В каком плане? – Пичугин насторожился.

– Ваша подруга поставила на уши штаб ООИ, – объяснил Кочергин. – Она позвонила с совещания штаба РПН и велела мне поднять всю полицию. Ну, это я преувеличиваю, просто от радости. Мне кажется, Наталья Викторовна напала на верный след. Она предположила, что если неизвестный прибыл на автомобиле, ввязался в драку и его выкинули на обочину, то все, с кем он контактировал, тоже заражены. Они ощущают недомогание.

– Обратились в больницу? – с надеждой в голосе спросил Пичугин.

– Нет, к сожалению. Но люди ведь вообще не склонны обращаться к врачу. Они сейчас же все умные. Начитаются статей в Интернете, и давай лечиться по «советам доктора Махалова»…

– В аптеку? Ай да молодец Наталья Викторовна!

Умница!

– Вот и я радуюсь. Она велела опросить сотрудников аптек, которые работают круглосуточно, на предмет закупки определенных препаратов. Если кто-то обращался, аптекари могут дать приметы, и мы начнем полноценные разыскные мероприятия. Полагаю, что за день таких немного наберется, но хоть какая-то конкретика появилась, черт подери!

– Отлично. Действительно, хоть какой-то сдвиг с мертвой точки.

Между тем Пичугин радости не ощущал. У него было еще слишком мало информации, но его беспокоила атмосфера всеобщей расслабленности. Даже Трифонов, человек определенно неглупый и очень опытный, считал проблему АКСОНа более весомой, чем проблему с возникновением очага чумы в крупном городе. Похоже, та кажущаяся легкость, с какой удалось купировать ситуацию в Москве, у всех создала сильно искаженное представление об опасности.

«Надеюсь, Наталья приведет их в чувство своими картинками», – подумал Пичугин.

Вспомнив о спутнице, он вспомнил и о «подаренном» новейшем смартфоне. Не надо быть ясновидящим, чтобы осознавать наличие встроенного в него подслушивающего и локационного устройства-трекера. Возможно, что в нем установлен и детектор ПЭМИ[14]14
  Детектор побочного электромагнитного излучения.


[Закрыть], который считывает информацию с любой электроники, даже с холодильника, если тот выходит в эфир или Интернет. Похожее устройство, выданное Ковалевым под видом таблетки от головной боли, недавно едва не стоило Пичугину и Наталье жизни. Ведь именно этот маячок привел к ним Стежнева, стрелявшего в Наталью из пистолета.

«А ведь он все еще на свободе, – подумал Пичугин с замиранием сердца. – И может озадачиться местью за Ковалева».

Эта мысль настолько шокировала Пичугина, что он уже был скорее рад новому смартфону, чем недоволен подобным «подарком».

«По крайней мере, за нами будут присматривать и придут на помощь, если что, – успокоил он себя. – Но Наталью надо будет предупредить о наличии чужих ушей, чтобы она не сболтнула чего про Лемеха или АКСОН».

Он достал новый смартфон и набрал единственный номер, хранившийся в списке контактов.

– Трифонов слушает, – раздалось на другом конце. – Связь проверяете, Олег Иванович?

– Я не мальчик, чтобы баловаться с игрушечной рацией. Мне тут важная мысль в голову пришла. Вы знаете некоего Стежнева? Как же зовут его… А, вспомнил! Кирилл Стежнев.

– Ну… Про Кирилла не слышал, а вот генерала Стежнева я лично знал. Серьезный был мужик, но попал в сомнительную историю и был мирно выпровожен на пенсию. Изменой, как в случае с Ковалевым, там не пахло, но ситуация была весьма щекотливой.

– Я слышал о генерале Стежневе[15]15
  Генерал Стежнев – один из персонажей романа Д. Янковского «Побочный эффект», 2002.


[Закрыть]. Кирилл его сын.

– Вы уверены?

– Сам Кирилл мне об этом сказал. Он представился, и я вспомнил про генерала, спросил, не его ли он сын. Кирилл подтвердил.

– И что из этого следует? Ну, допустим, у Стежнева есть сын. Это легко проверить, кстати.

– Это касается АКСОНа, – не моргнув глазом, заявил Пичугин.

На другом конце воцарилась короткая пауза.

– Вот даже как? – произнес после нее Трифонов.

– Да. Я тут в дороге обдумал и проанализировал полученную от вас информацию, вот и пришел к некоторым выводам.

– Вы в машине с Кочергиным?

– Да.

– Попросите остановиться и выйдите. Лишние уши нам ни к чему.

Пичугин передал Кочергину просьбу Трифонова. Тот мигом велел шоферу притормозить.

– Все, я один, – сообщил Пичугин, оказавшись на газоне у дороги.

– Рассказывайте.

– Вы мне сообщили, что АКСОН переходит в другой, более интенсивный режим только после смерти носителя. И именно этот экстремальный режим вас больше всего интересует. Так?

– Верно.

– Я теперь думаю, что не вас одного он интересует, вот что я понял. Смотрите, позавчера вечером я познакомился с Кириллом Стежневым. Он отвез меня к Ковалеву, где я узнал о ситуации с Бражниковым, что и вывело нас на источник распространения чумы.

– Вы это говорили на допросе.

– Верно, но я сейчас фокусирую ваше внимание на этом факте. Дело в том, что на допросе я не все сказал, – признался Пичугин. – Вы не спрашивали, а к чему было выдавать лишнюю информацию, от которой на тот момент никакой пользы не будет. Я объяснял вам тогда главное, что к хищению дисков с базы не имею отношения.

– Надо же… И только по этой причине умолчали?

– Еще я не был уверен в здравости собственного рассудка. Слишком это как-то из ряда вон. Сверхъестественно, что ли… В общем, дело было так. Мы с Натальей Викторовной работали в восемьдесят первой больнице. Когда закончили, она пошла прогревать машину и вышла из приемного отделения первой. Я замешкался, потому что оставил в кабинете, где раздевался, пропуск, а меня без него не выпускали. Я поднялся в кабинет и из окна увидел, что из кустов возле парковки выскочил человек и выстрелил Наталье в грудь из пистолета с глушителем. Она упала. Я схватил пропуск, помчался вниз, но когда прибежал на парковку, Наталья Викторовна как ни в чем не бывало уже сидела за рулем и прогревала машину.