Текст книги "История запорожских казаков. Военные походы запорожцев. 1686–1734. Том 3"

Глава 2

Избрание Мазепы в гетманы Малороссии и обязательства, данные им московским царям в отношении запорожских казаков. Царская грамота запорожцам об отрешении Самойловича, с объявлением в гетманы Мазепы. Посольство от запорожского войска в Москву казака Матвея Ватаги с пойманным татарским языком. Письмо от Коша к гетману Мазепе с поздравлением и с пожеланием многолетнего правления Малороссией. Враждебные отношения запорожцев к крымским татарам, захват ими татарских языков и отправка их с особыми посланцами в Москву. Пребывание запорожских посланцев в Москве и возвращение их из Москвы в Сечь. Переписка кошевого атамана Григория Сагайдачного с гетманом Мазепой по поводу обещанной им запорожскому войску помощи против мусульман, а также по поводу отдачи войску перевоза в Переволочив на Днепре и присылки жалованья войску запорожских казаков

С падением Ивана Самойловича малороссийским казакам предстоял выбор нового гетмана и вместе с тем новых генеральных старшин. Назначение того или другого гетмана в сильной степени интересовало и запорожских казаков: запорожцы уже давно утратили право личных сношений с Польшей и Москвой, и если им предстояла надобность в том, то они могли это делать только через гетмана малороссийских казаков. Гетман же наблюдал за запорожцами и в том случае, когда они пытались стать в такие или другие отношения с крымским ханом или турецким султаном. Отсюда естественно, что характер и воззрения гетмана не могли не влиять в известной степени на те или другие действия запорожских казаков. В самом избрании гетмана запорожцы в это время принимать участия уже не могли: и совершенная обособленность между украинцами и войском низовых казаков, и полное самовластие, с которым распоряжалась в Малороссии Москва, сделали это участие для запорожцев невозможным. Поэтому лишь только в Москве получилось «доношение» князя Голицына о необходимости отрешить от гетманского уряда Ивана Самойловича и вместо него избрать нового гетмана, то вскоре затем собрана была рада на реке Коломаке и на той раде июля 25-го дня 1687 года вольными голосами «малороссийских казаков и генеральной старшины», в действительности же под диктовку князя Голицына и близких клевретов его, выбран был на гетманский уряд бывший обозный войсковой Иван Степанович Мазепа, старожитного шляхетского украинского рода, Белоцерковского повета, знатный в войске человек[53]53
  Самовидец. Летопись. К., 1878, 171.


[Закрыть].

Приняв булаву и присягнув на верность русскому царю, гетман Мазепа подписал 22 статьи, и в числе этих статей две касались запорожских казаков. Во-первых, для защиты от крымского хана великороссийских и малороссийских городов держать в пристойных местах полки и для промысла у Кызыкерменя и других турских городков часть тех полков посылать в Сечь и в иные тамошние места и над теми городками военный промысл чинить. Самих запорожцев держать в прежних местах, и борошно, и плату на каждый год им непременно в таком размере посылать, как им при прежних гетманах выдавалась плата всегда; и то борошно, и те деньги к ним на самый Кош запорожский отсылать; а миру запорожцам с Крымом и с городками (турскими) без воли государей никогда не иметь. Во-вторых, для утеснения Крыма и от нахождения крымских орд на великороссийские и малороссийские города войной на сей (левой) стороне Днепра против Кодака сделать такого подобия шанец, как и Кодак, а на Самаре и на Орели реке, и на устьях Орчика и Берестовой построить крепости и малороссийскими жителями населить и о том во все тамошние города универсалы послать с разъяснением о том, что в те места могут все желающие без всякого препятствия приходить; запорожцы же к тем крепостям и к жителям тех крепостей касаться не должны; кроме того, до окончания русско-татарской войны запорожцы и торговых сношений с татарами не должны вести[54]54
  Собрание госуд. грамот и догов., IV, 551–558; Величко. Летопись. К., 1855, III, 50.


[Закрыть].

Эти пункты Мазепа собственноручно подписал в день избрания его на гетманский уряд июля 25-го дня, и на том крест и святое Евангелие целовал.

Сентября 12-го дня на имя кошевого атамана Григория Сагайдачного послана была царская грамота из Москвы в Сечь с известием об отнятии у Самойловича гетманской булавы, о назначении Ивана Мазепы в гетманы малороссийских казаков и о милостях войску низовых казаков за участие в первом походе на Крым.

«Мы, великие государи, наше царское величество, тебя, нашего величества подданного, низового запорожского кошевого атамана Григория Сагайдачного и все поспольство пожаловали, велели Переволочанским перевозом владеть вам, войску низовому запорожскому; а вашим ли казакам у того сбору быть, или по приказу гетманскому его сборщикам и сборные деньги, что собрано будет, отдавать вам в войсковой скарб, и о том велено ему, гетману, учинить по своему рассмотрению. Да по нашей государской милости послано к вам наше великих государей годовое настоящее жалованье, деньги и сукна, по прежнему, с стряпчим Иваном Прокофьевым Свинцовым да с посланцами вашими, куренным атаманом Юском Михайловым с товарищи; да сверх того нашего великих государей настоящего годового жалованья послано к вам за вашу нынешнюю службу, что вы были в полках бояр наших и воеводе в крымском походе, из полка нашей царственной большой печати и государственных великих и посольских дел оберегателя, ближняго боярина полка двороваго, воеводы и наместника новгородского князя Василия Васильевича Голицына денежной казны 500 Рублев, а велено ту нашу государскую денежную казну окольничему нашему и воеводе Леонтию Романовичу Неплюеву отдать бывшему кошевому атаману Федору Иванику с товариством на все войско низовое запорожское»[55]55
  Собрание госуд грам, и догов. М., 1826, IV, 573; Архив Мин. ин. дел, 1687, № 25, св. 72.


[Закрыть].

Вместо ответа на милостивую царскую грамоту запорожцы послали в октябре месяце в Москву через казака Матвея Ватагу с 32 товарищами татарского языка, взятого в воинских промыслах над Белогородской ордой, причем, пользуясь таким случаем, казаки просили позволения взять в Сечь две медные со станками и колесами пушки, находившиеся на острове Кодацком в распоряжении Семена Любовникова, взамен старых, негодных к стрельбе пушек, находившихся в Сечи. За присылку татарского языка цари Иоанн и Петр с царевной Софьей Алексеевной благодарили запорожское войско особой грамотой, и на просьбу о пушках отвечали позволением – новые пушки с острова Кодацкого взять в Сечь, старые, негодные к стрельбе, отправить на Кодацкий остров; с острова Кодацкого они будут отправлены для починки в Киев, а из Киева, в надлежащем виде, будут возвращены снова в Запорожскую Сечь[56]56
  Архив Мин. ин. дел, мал. под. акты, 1687, св. 2, № 512–530.


[Закрыть].

В это же время запорожцы отправили своих посланцев с «поганским языком» и в Польшу. С 26 сентября по 10 октября в городе Злочове находились 10 человек запорожских казаков со старшиной Вышетравцем, и им выдано было за все время пребывания в Злочове 523 злотых и 15 грошей[57]57
  Архив королевского скарба, отд. III, кн. VII, л. 780.


[Закрыть].

Октября 4-го дня запорожцы написали Мазепе письмо, в котором поздравляли его с получением гетманской булавы, желали много лет оставаться на гетманском уряде, быть полезным своей отчизне Украине и своему малороссийскому народу, оказывать ласку войску запорожскому и не «хирхелёвать на искоренение войска, як начал было хирхелёвать над ним зрадца попович». Письмо отправлено было депутацией из четырех полковников и 80 человек рядового товариства во главе с бывшим кошевым атаманом Федором Иваникой да Афанасием Марченком. Мазепа с большим удовольствием принял поздравление запорожцев, послал им гостинец по сто золотых, по одной куфе горилки и по десять бочек борошна на каждый курень, а на атаманов куренных по кармазину, кошевому Григорию Сагайдачному и войсковой старшине, то есть судье, писарю и есаулу, вдвое против куренных атаманов[58]58
  Величко. Летопись. К., 1855, III, 57–59.


[Закрыть].

Но напрасны были старания запорожцев: Мазепа не мог быть истинно национальным деятелем. Не мог быть потому, что по воспитанию и по понятиям он был более поляк, чем малороссиянин, и его натуре противны были все простонародные стремления и традиции малороссиян. Скрывая, однако, до поры до времени свои настоящие инстинкты, Мазепа, как ловкий, воспитанный и превосходно образованный человек, прекрасно подделался под тон Москвы и старался казаться поборником великороссийских интересов и монархических начал в Малой России. Русские цари безусловно верили искренности Мазепы и предоставляли в его руки все средства (русские войска и наемные компанейские полки) для обороны против его зложелателей и против мнимых врагов Великой России. Таким образом Мазепа, прикрываясь силой и правом, дарованными ему Москвой, выступил против стремлений низшего класса людей Малороссии и вместе с тем против массы запорожского войска. Но малороссийская масса и масса запорожского войска, понимая настоящие стремления Мазепы, всеми мерами противилась ему, и эта борьба, то усиливаясь, то ослабляясь, смотря по времени и обстоятельствам, длится целых двадцать лет (1687–1708) и составляет сущность отношений между Мазепой и запорожским Кошем.

Первое столкновение между запорожцами и Мазепой началось уже вскоре после избрания последнего на гетманство.

В декабре месяце кошевой атаман Григорий Сагайдачный известил гетмана Мазепу через нарочных посланцев о своем походе на басурманские вежи. Для этого похода собрано было пехотное и конное войско и взяты были войсковые клейноты. Пехотное войско под начальством самого кошевого ходило правой стороной Днепра под турецкие городки; конное войско под начальством атамана Ирклеевского куреня Федора и бывшего кошевого атамана Филона Лихопоя ходило левой стороной Днепра. Поход увенчался полным успехом, и запорожцы «при многих трудах и храбрости, а особенно милостию божиего и счастием их царского величества» захватили живыми нескольких человек татар «из городской орды», шедшей по направлению к Крыму на низовом шляху, лежащем над Черной долиной. Декабря 16-го дня походное войско было уже в Запорожской Сечи, и тут татарские «вязни» были подвергнуты допросу с целью добытия от них вестей о басурманских замыслах. После такого допроса решено было собрать большое посольство от всего запорожского войска, взять двух татарских «вязней» и отправить их в Москву для «ведомостей». Для поездки в столицу назначены были бывший кошевой атаман Филон Лихопой, атаман Ирклеевского куреня Федор, атаман Титаровского куреня Ильяш, атаманы куренные – Конеловский, Каневский, Минский, Левушковский, Крыловский и к ним несколько рядовых казаков, в числе коих – Степан Рубан, Василь Мазин, Матвей Ирклеевский (нужно думать, Ирклеевского куреня), всех счетом 40 человек. Выехав из Сечи, запорожские посланцы направились на Переволочну, Решетиловку, Гадяч, Конотоп и из Конотопа прибыли в Батурин. Гетман Мазепа, приняв запорожское посольство и узнав, в каком числе оно вышло из Сечи, нашел невозможным отпустить его в полном составе в Москву и, ссылаясь на царский по этому поводу указ, дозволял ехать не больше четырем-пяти казакам. Запорожцы сильно противились этому, но гетман долго не уступал. Потом, однако, взяв во внимание то обстоятельство, что во главе посольства стоял Филон Лихопой, бывший кошевой атаман и «знатный человек в козацких подвигах», позволил идти в Москву Лихопою «сам-десят», а 30 человек из его спутников оставил близ города Батурина на прокормление и обо всем этом своевременно известил князя Василия Васильевича Голицына через стольника Андрея Ивановича Лызлова.

Отпущенные из Батурина января 14-го дня 1688 года, запорожские посланцы прибыли в Москву января 24-го дня в числе не десяти, а одиннадцати человек и там при расспросе в приказе Малой России дали такого рода показания. Слышали они (уже в пути), что к Запорожской Сечи приходила в большом числе крымская орда и добывала ее в течение трех дней, но милостью Божией и счастьем великих государей «потехи себе и поиска никакого не учинила и пошла прочь от Сечи». О крымском хане от выходцев и от взятых языков им известно, что он возымел замысел и уже находится в полной готовности идти на малороссийские и великороссийские украинные города. О турском султане посланцы слыхали, что он удавлен, а на его место посажен другой, а кто именно – неизвестно. О Венгерской земле цесарского величества римского им известно, что там был бой с турскими и с крымскими войсками и во время этого боя пало много татар и турок, в том числе калга-султан, тело которого отправлено было до Крыма. О королевском величестве польском ничего не известно, а пересылок у короля с ханом не было никаких.

Независимо от показаний запорожских посланцев дали свои показания и привезенные ими пленные басурманы – турской породы кызыкерменский житель Умерко Усманов и черный татарин села Октая Тугайко Шамакаев. Первый взят был запорожскими казаками на половине дороги от Кызыкерменя к Перекопу, куда он ехал с женой и с несколькими товарищами для покупки хлебных запасов. Запорожцы, напав на проезжавших татар, трех человек из них живьем в полон взяли да трех же человек и одну женщину зарубили, и только шесть человек татар от них «отсиделись». О положении дел в Крыму и в Константинополе Умерко Усманов сообщил такие сведения: турский султан действительно удавлен и на его место посажен брат его Урхан-султан. Новый султан находится в Константинополе и оттуда прислал в Кызыкермень свой указ с известием о выступлении в город четырех тысяч человек пехоты с пушками и со всякими воинскими запасами «для осторожности от московских войск». Прежний султан был убит вместе с великим визирем собственными его приближенными людьми, турками и арабами, в Венгерской земле. В Венгерской земле у турок были бои многие и на всех боях тех туркам и татарам удачи никакой не было.

Другой полоняник, Тугайко Шамакаев, про султана, крымских татар и польского короля сказал те же речи, что и турчин Умерко. После сделанного показания оба полоняника били челом великим государям о дозволении им креститься в православную христианскую веру и о принятии их на русскую службу.

Изложив все обстоятельства, происшедшие в Сечи и в Венгерской земле, запорожские посланцы просили великих государей за верную царским величествам службу и за воинские походы пожаловать их поденным питьем и кормом на время прожития в Москве и при отпуске на время поездки из Москвы до Сечи.

По той челобитной запорожских посланцев приказано было навести справки, какой корм и какое питье даваны были низовым посланцам в прежние годы. По наведенным справкам оказалось, что в прошлом году были в приезде кошевые посланцы Матвей Царевский с Филоном Лихопоем и с другими товарищами, привозившие татарских языков, и что в то время им дано было денег на день по 2 алтына, вина по 3 чарки, меду по 1 кружке, пива по 2 кружки, а на отпуске денег по 4 рубля, сукна кармазинного, тафты и пару соболей в 4 рубля. Другим посланцам, бывшему кошевому атаману Федору Иванику и Афанасию Марченку с товарищами, ездившим в сентябре месяце с поздравлением к гетману Мазепе и оттуда являвшимся в Москву, дано было денег по 3 алтына и по 2 деньги, вина по 3 чарки, меду и пива по 3 кружки, а на отпуске – денег по 8 рублей, по сукну кармазину, по тафте одной, по паре соболей в 6 рублей каждая пара. Третьим посланцам, приезжавшим в Москву в октябре месяце, Матвею Ватаге[59]59
  Он же называется Матвеем Ватажником.


[Закрыть], с двадцатью тремя человеками товарищей и со взятыми в плен крымскими татарами, дано было денег – Ватаге по 2 алтына и по 2 деньги, казакам по 10 денег, вина Ватаге по 3 чарки, меду и пива по 3 кружки, казакам вина по 2 чарки, меду и пива по 2 кружки на день, а на отпуске Ватаге – 6 рублей, сукно аглинское, тафта, пара соболей в 2 рубля каждая, казакам – денег по 4 рубля, по сукну аглинскому, по паре соболей в 2 рубля каждая пара, да в дорогу поденного корму на 3 недели по тому ж, по чему им давано в Москве; кроме того, ветчины три полтя, вина 2 ведра и пива 4 ведра, а для топления изб и для варения пищи давано было по 2 воза дров на неделю да для вечернего сидения по 4 деньги свеч сальных на сутки, а на приезде, когда они были у руки великих государей, в тот день дан был им корм и питье с поденным вдвое.

Сообразно таким справкам приказано было выдать посланцам кошевого атамана Григория Сагайдачного Филону Лихопою, Федору, атаману Ирклеевского куреня, Ильяшу, атаману Титаровского куреня, да восьми человекам рядовых казаков «поденного корму и питья против приезду бывшего кошевого атамана Федора Иваника»: денег по 3 алтына и по 2 деньги, вина по 3 чарки, меду и пива по 3 кружки, Федору и Ильяшу и прочим казакам «против приезду Матвея Ватажника», первым по 2 алтына и по 2 деньги, казакам по 10 денег, вина Федору и Ильяшу по 3 чарки, меду и пива по 3 кружки, казакам меду по 2 чарки, пива по 2 кружки; а на приезде, когда они будут у руки великих государей, в тот день дать им корм и питье с поденным вдвое; а на отпуске дать им, Филону Лихопою 8 рублей, сукно кармазин, тафту, пару соболей в 6 рублей; Федору и Ильяшу денег по 6 рублей, по сукну аглинскому, по тафте, по паре соболей в два рубля пара на человека; восьми казакам денег по 4 рубля, по сукну аглинскому, по паре соболей в два рубля пара человеку да в дорогу поденного корму на три недели по тому ж, по чему давано им в Москве да, купя в ряду, дать два полтя ветчины; кроме того, с даточного двора дать два ведра вина, четыре ведра пива, а для топления избы и варения кушаньев по 2 воза дров на неделю да для вечернего сиденья по 2 деньги свеч сальных на неделю.

Назначенное по росписи содержание показалось запорожским посланцам очень скудным, и потому они подали челобитную о прибавке царского жалованья за их «верную службишку» в таком количестве, как сам Господь Бог известит великих государей». «Тем вашим великих государей жалованьем (по 10 денег на день), мы, холопи ваши, поденным кормом перед своею братьею оскорблены, и преж сего, государи, давано нашей братии поденный корм сполна и сверх поденного корму прислано было нашей братьи ваше великих государей жалованье на многие государские праздники, а нам, холопям вашим, вашего великих государей жалованья праздничного ничего не бывало; а того вашего великих государей поденного корму нам, холопям вашим, не стаёт и мы, холопи ваши, купя хлеб, соль и другой харч, живя в Москве, испроедаемся»[60]60
  Архив Мин. ин. дел, мал. дела, 1688, св. 73, № 11.


[Закрыть].

Великие государи по той челобитной приказали выдать казакам сверх поденного корма и питья 5 ведер вина, 10 ведер меду и 10 ведер пива, 2 полтя ветчины да 1 стяг говядины, и после этого запорожцы, по-видимому, остались довольны царской к ним милостью.

Все запорожские посланцы отпущены были из Москвы февраля 6-го дня. Вместе с ними посланы были царские грамоты к гетману Ивану Мазепе и к кошевому атаману Григорию Сагайдачному. В грамоте к Мазепе цари похваляли гетмана за то, что он не пустил всех сорока человек запорожских посланцев в Москву, и предписывали ему на будущее время пускать не более 2 или 3 человек. Кошевому атаману Сагайдачному выражалась благодарность за верную войска запорожского службу с наставлением и впредь с такой же верностью великим государям служить и над неверными басурманами вольный промысл чинить[61]61
  Там же.


[Закрыть].

В то время, когда посланцы запорожских казаков находились в Мрскве, в это самое время кошевой Григорий Сагайдачный, задумавший предпринять новый поход против басурман, но не имевший у себя на то достаточных сил, обратился к гетману Мазепе с просьбой о высылке в Сечь вспомогательного отряда около 1000 человек из малороссийских казаков[62]62
  Там же, мал. под. акты, 1688, № 502.


[Закрыть].

Мазепа, обязавшийся в качестве региментаря запорожского войска оказывать запорожцам помощь в борьбе с неверными, ответил Сагайдачному через нарочно посланного в Сечь казака Тимоша Пиковца письмом о готовности прислать кошевому военную помощь для борьбы против басурман.

Однако прошло много времени, и запорожцы, не видя от гетмана никакой помощи, а чрез то не имея возможности начать похода против басурман и испытывая большой недостаток в прокормлении своих лошадей, решили отправить из Запорожья в украинские города на зимовлю несколько сот человек конного войска. Недовольный таким постановлением запорожского войска, гетман послал кошевому атаману Григорию Сагайдачному через товарищей Полтавского полка свой лист и в том листе писал, что из Запорожья уже слишком много, не в пример прошлым годам, вышло на зимовлю в украинские города низового товариства, и то товариство причиняет большую докуку жителям.

Запорожцы, получив гетманский лист, по своему обычаю, прочитали его в своей посполитой раде и, выразумев смысл того листа, чрез тех же товарищей Полтавского полка ответили Мазепе, что во всем этом деле сам же гетман и виноват, потому что он не позаботился прислать вспомогательного войска от себя для совместной борьбы малороссийских и запорожских казаков против басурман. «Если б войско городовое было при нас, то мы, взяв Бога на помощь, по нашей силе, чинили бы в пристойных местах промысл над неприятелями святого креста и в города бы не шли. А великая докука украинским людям происходит не от нас, а больше от компанейцев и сердюков, которые уже с давних лет сидят (в городах) и утеснение людям чинят. Сердюки и компанейцы и по настоящее время великим государям не оказали еще службы никакой: а мы, войско запорожское, будучи под высокодержавною пресветлых монархов рукой и работая верно службой своей, чиним промысл над крымскими и турскими людьми по нашей силе на обыклых местах»[63]63
  Архив Мин. ин. дел, мал. подл, акты, 1688, св. 74, № 25.


[Закрыть].

Глухое недовольство запорожцев на гетмана Мазепу скоро перешло в открытое, и они явно стали возбуждать народ Миргородского и Лубенского полков против притеснявших чернь полковых старшин. Этим хотел воспользоваться гетман заднепровской стороны, принадлежавшей Польше, Андрей Могила[64]64
  В актах он называется Могилой, у Бантыш-Каменского Мигулой.


[Закрыть], выбранный в гетманы еще в 1685 году в городе Немирове после смерти гетмана Куницкого[65]65
  Бантыш-Каменский. История Малой России. М., 1882, II, 164; III, 10.


[Закрыть]. Мазепа перехватил одно письмо Могилы к запорожцам и поспешил донести о том в Москву. Из Москвы получен был приказ укротить запорожцев оружием с помощью бывших в распоряжении Мазепы великороссийских полков.

Запорожцы, не подозревая о таком распоряжении, послали Мазепе новое письмо.

На этот раз они обратились к гетману с упреком за то, что он нарушает исконные права запорожского низового войска. Гетман, принимая в свои руки булаву, дал обещание быть «во всем желательным» запорожскому войску, а теперь вдруг совершил неслыханное за все время существования войска дело: он задержал посланного из города Немирова от польского гетмана Андрея Могилы в Запорожскую Сечь казака с листом. Это – такое дело, на которое ни один из предшественников Мазепы не отваживался: «Мы, войско запорожское, по милости Божией, перед светлыми монархами нашими по сие время ни в чем не потеряли веры. Прочет те листы, умели бы к пресветлым монархам отослать и вашей вельможности объявить. Того для покорно вашей вельможности просим: изволь Нам, войску, объявить, о чем там писано, и прислать список с тех листов, чтоб войско не скорбело о том»[66]66
  Архив Мин. ин. дел, мал. подл, акты, 1688, св. 74, № 25.


[Закрыть].

Высказав свое неудовольствие, запорожцы при всем том не хотели мстить злом за зло и извещали гетмана Мазепу через своего кошевого атамана Григория Сагайдачного о действиях и намерениях врагов святого креста, крымских и белогородских татар: крымский хан находился в Крыму; Кантемир-султан с частью орды ради наставшего голода в Крыму пошел против черкес; калга-султан в Белогородчину пошел; а крымские чаусы постоянно приказывают, чтобы орда, по возвращении двух названных султанов домой, готовилась в поход на Русь. По этому случаю запорожцы давали гетману совет – разослать универсалы всем жителям городовым с предупреждением быть готовыми к отпору врагов, а о дальнейших действиях их обещали немедленные и точные известия подавать[67]67
  Там же.


[Закрыть].

На все упреки запорожских казаков гетман Мазепа отвечал им по статьям. Во-первых, большого войска не высылал он из Украины в Запорожье потому, что боялся оставить Украину без защиты в случае прихода крымского хана с ордой, который, по настоятельным слухам, постоянно доходившим из Крыма в малороссийские города, действительно имел намерение сделать на Украину набег. Ради этой причины гетман с самой осени и до последнего времени всех малороссийских казаков в вооруженной готовности держал и как собственное, так и «охотницкое» войско утруждал, а оттого и не мог отправить на зимнее время нужное число войск в Запорожский Кош. Во-вторых, верно служа их царским величествам и желая сохранить хлебные «монаршеские» запасы под Кодаком, гетман отправил туда для оберегания запасов более полутора тысяч человек казаков; кроме того, с тою же целью гетман послал из великороссийских и малороссийских городов ратных людей к другим местам, что также послужило причиной помехи отправления из Украины в Запорожье вспомогательного отряда войск. В-третьих, украинское конное войско казаков не было и по другим причинам послано в Сечь: вследствие трудности из Украины в Запорожье пути, вследствие сильных морозов, свирепствовавших на ту пору в краю; вследствие недостатка в Запорожье кормов, отчего и сами запорожские казаки бросали свои места и шли на прокормление в города, к тому же и украинские кони не привыкли добывать себе из-под снега кормов. Посылать же запорожцам пехоту не было цели никакой, потому что конного неприятеля можно только конным войском воевать. Пехоту же можно было послать лишь в самую Сечь, но Сечь и самими добрыми молодцами, при помощи Божией крепка. Гетман посылал «немалое войсковое собрание» с есаулом Войцею под город Кызыкермень и по этому поводу писал к запорожцам в Сечь, чтобы и они приняли участие в походе полчан под Кызыкермень или под другой какой-либо турецкий городок. Однако запорожцы в том походе Бойцы участия почему-то не приняли и тем в немалое удивление гетмана привели. Относительно полезности или бесполезности компанейских конных и пехотных полков гетман, вопреки заявлению запорожцев о бесполезности их, утверждает противное тому, что они «не без потребы в малой России пребывают». Наемные войска и в других государствах с давних пор имелись и теперь имеются, и содержатся они «для скорейшего в военном деле поступка». В Малой России пехотные и конные полки, находясь во всегдашней готовности к войне, не только не приносят какого-нибудь вреда, напротив того, служат «для всенародной целости щитом»: где только окажется надобность в войсках, туда они по приказанию региментарскому немедленно спешат и немедленно дают отпор врагам; тогда как малороссийские казаки, занятые своим хозяйством, несмотря на крепкие приказы гетмана, не могут так поспешно выступать в поход: «Того ради оставьте, ваши милости, нелюбовь против оных, но любите их по братскому приятельству, помня, что вы и одной породы, и одной веры, и у одних пресветлых монархов находитесь в обладании». А что касается задержки Могилина посланца, ехавшего из Немирова с листом в Запорожскую Сечь, то гетман уверяет казаков, что он сделал то не из какой-нибудь неприятности к ним, а «из подлинной нужды и должности своей», потому что, храня верное подданство их царскому пресветлому величеству, он не только не смеет, но и не желает скрывать перед светлыми монархами присылку «зарубежных» листов. А так как Могила послал свой лист через малороссийские гетманского регимента города, то гетман иначе не мог и поступить, как задержать его у себя и объявить о том пресветлым монархам в Москву. От монархов же гетман получил милостивый указ прислать тот лист в Москву, в Малороссийский приказ, что и было в точности исполнено им. Когда же пресветлые монархи усмотрели, что в том листе шла непристойная и противная мирному договору речь от Могилы к запорожским казакам, то они решили написать о том польскому королевскому величеству с просьбой возбранить Могиле такую безрассудную смелость. «Ваши милости, ведайте, что пресветлейшие и державнейшие монархи наши, их царское пресветлое величество, установив вечный мир с его королевским величеством, навеки в мирных договорах утвердили и с обеих сторон полными присягами закрепили то, что как городовым, так и низовым войском запорожским надлежит владеть превысокому царскому пресветлому величеству и никто со стороны королевского величества не смеет ни посылать своих листов, ни вносить словесных, противных миру, речей как в города нашего регимента, так и на Запорожье… Исполняя приказание своих монархов и охраняя мирные договоры, я потому и задержал тот лист Могилин. О моем же расположении к вашим милостям, добрым молодцам, вы можете судить по тому, что я уроженец того же малороссийского края, как и вы; происходя от тех же предков войска запорожского, я должен верно служить их царскому пресветлому величеству и никогда не думал желать вам зла, на против того, думал об умножении всякого счастья для вас. Вы сами можете судить о моем усердии к вам после пребывания в прошлую осень тысячи человек вашего товариства у нас, когда я одних сукнами, других деньгами, третьих шубами удовольствовал, не считая того, что особо послано к вам на Кош… Изложив все это вашим милостям, предлагаю и советую вам поступать так: если вы получите откуда-нибудь мимо нашего ведома и мимо нашей воли письма, без воли царского пресветлого величества и без нашего гетманского ведома не отписывать на них, но присылать их к нам, а мы к царским пресветлым величествам будем их отсылать и сообразно указу царского величества будем поступать, чтобы и волю монаршескую исполнить, и мирный договор соблюсти»[68]68
  Архив Мин. ин. дел, мал. подл, акты, 1688, св. 74, № 25.


[Закрыть].

Лишая запорожцев возможности самостоятельно сноситься с царственными и властными лицами соседних им держав, гетман Мазепа при всем том требовал от них, чтобы они доставляли ему всякие сведения о военных действиях и намерениях турок и татар.

Так, когда распространился слух о низвержении Магомет-султана с престола, то гетман обратился к запорожцам с просьбой доставить ему «подлинные вести о неприятельском поведении басурман». Но запорожские казаки, имевшие столько причин к недовольству на гетмана, ответили ему «язвительным выговором, присланным на письме», и тогда гетман занес на них новую жалобу в Москву[69]69
  Архив Мин. ин. дел, мал. подл, акты, 1688, св. 74, № 25.


[Закрыть].

Однако эти пререкания между запорожцами и гетманом Мазепой скоро прекратились и ни к каким на этот раз серьезным последствиям не привели. В начале месяца марта запорожцы послали гетману Мазепе очень длинный лист и в этом листе просили о закреплении за войском низовых доходов с Переволочанского перевоза на Днепре, о присылке в Сечь бубен и армат и рочного, или годового, жалованья, о подтверждении исконных вольностей казаков, об извещении военных замыслов гетмана в предстоящем лете против басурман и присылке в Сечь нескольких тысяч рублей для уплаты сторожевым казакам. Что же касается известия гетмана об отправлении им под турецкие городки войскового есаула Бойцы с отрядом малороссийских казаков в помощь запорожским казакам, то запорожцы свидетельствовались Богом, что от Бойцы они не получали никаких вестей.