Текст книги "Квест «Инферно»"

3

Сергей отработал у мешка тридцать четыре минуты. Засек по таймеру. Дольше не получилось, нога взывала о пощаде ноющей болью. Он собрал свое спортивное хозяйство в сумку и направился в сауну. Там было жарко, в раскаленном тумане едва просматривались очертания сидящих на скамейках людей. Авдеев узнал по голосу Альберта Ниязова, тренера по борьбе, и поневоле улыбнулся. Альберт был невысоким крепышом, невероятно веселым человеком. Он был по уши в долгах, после того как привез из Махачкалы пожилого отца, оплатил ему дорогостоящую операцию. Зарплаты тренера в спортклубе едва хватало на оплату съемного жилья, лекарств и погашения банковского кредита, но Альберт не терял бодрого расположения духа. В настоящий момент он решительно подбрасывал на каменку горячую воду.

– Эй, я еще подкину? – спрашивал он. – Никто не против?

– На хрен себе накинь, чмо нерусское! – негромко сказал высоченный парень, сидящий в дальнем углу парной.

Альберт растерялся. Он жил в Петербурге шестой год, но говорил с сильным кавказским акцентом, а когда начинал нервничать, это становилось особенно заметно.

– Зачем так… – Он спотыкался в словах. – Зачем так сказал? Я у всех спрашивал…

Парень грязно выругался, поднявшись в полный рост, он горбился, чтобы не коснуться макушкой низкого потолка, отчего стал похож на громадную человекообразную обезьяну.

– Житья от вас не стало! – Он шагнул вперед, опоясываясь на ходу простыней. – Понаехали, чернозадые!

Хлопнула дверь в сауну, Альберт растерянно стоял на прежнем месте, держа в руке полупустой черпак. Сергей положил ему руку на плечо.

– Дураков учить – только мозг тупить, Альберт, – мягко сказал он.

– Эй, Матвеич, я ведь у всех спросил! – Обычно веселый голос тренера дрожал от незаслуженной обиды. Ниязов оказался в сложной ситуации: если тренер сетевого клуба вступает в конфликт с посетителем, его немедленно увольняют, причем с таким досье, что этому спортсмену на ближайшие годы будет заказан путь во все крупные спортивные учреждения города. Авдеев хорошо знал это правило.

– Все будет нормалек, Альберт!

Авдеев вышел из сауны, наскоро ополоснулся под душем, оделся, вышел из клуба на улицу. Здесь было пустынно, моросил нудный, мелкий дождь, мимо пролетали автомобили.

Ждать пришлось недолго. Борец за чистоту расы вышел минут через десять. Он неторопливо шел к парковочной площадке, на ходу доставая из кармана куртки связку ключей. Мелодично пропела сигнализация, приземистый БМВ преданно моргнул круглыми глазами фар. Сергей нагнал парня, когда тот собирался сесть за руль.

– Эй, приятель!

Молодой человек обернулся, легкая гримаса недоумения скользнула по симпатичному лицу. В сауне Авдееву не удалось его разглядеть подробно, а сейчас перед ним стоял подкачанный черноволосый красавец, почти два метра ростом.

– В чем дело, мужчина?

Сергей приблизился. Парень возвышался над ним, как гора.

– Там, в сауне, нехорошо получилось, – миролюбиво сказал Авдеев. – Ты публично оскорбил тренера, а он даже ответить тебе не может. Потеряет работу.

– Все так! – высокомерно наклонил голову мужчина. – Пусть знают свое место!

Сергей усилием воли подавил растущий в душе гнев.

– Надо извиниться… – проговорил он все тем же доброжелательным тоном.

– Мне?! Извиниться перед чернозадым?!

– Лучше бы тебе извиниться перед тренером, парень! – повторил Авдеев.

Мужчина сверху вниз посмотрел на седого старика, явно влезшего не в свое дело.

– Знаешь, отец…

– Я тебе не отец! – резко перебил его Сергей.

– Пошел ты…

Молодой человек обернулся к машине, считая разговор законченным.

– Повернись лицом, когда с тобой разговаривают, щенок! – негромко приказал Авдеев.

– Что ты сказал?!

Парень круто обернулся всем корпусом, его щеки побагровели от прилившей крови. Сейчас он надает пинков этому наглому старику и посмотрим, кто и перед кем будет потом извиняться! Он огляделся по сторонам, убедившись, что на улице пустынно. Не хотелось бы стать звездой ютьюба, в ролике под названием «Красавчик унижает старика. Жесть, смотреть до конца!». Как говорит ему папа, нам не следует марать нашу фамилию по мелочам! Деньги и власть правят миром, сынок!

Он сгреб в охапку дешевую курточку старика, предвкушая радость от предстоящей легкой расправы.

– Жаль, что ты отказался извиняться, парень! – с некоторым сожалением произнес Авдеев, а потом случилось то, что молодому мужчине не могло пригрезиться в самых страшных снах.

Седой мужик с необычайной легкостью вывернул кисть его руки, острая боль пронзила сухожилие запястья. А потом быстрый незаметный глазу удар сложенными вместе пальцами впечатал в шею выступающий кадык. Удар пришелся снизу вверх, а потому не имел оглушающей силы, но дыхание у молодого человека сперло, связка ключей выпала из ослабевшей руки. Авдеев подхватил опадающее тело богатыря, ставшее вдруг таким слабым и беспомощным. Он наклонился к нему и отчетливо проговорил:

– Если я сейчас не вправлю твою глотку, ты начнешь задыхаться! Кивни, что понял!

Парень поспешно замотал головой, как китайский болванчик.

– После ты вернешься в зал и попросишь у Альберта Ниязова извинения за свое хамство. Кивни!

Теперь голова болталась, как на шарнире. Лишенный такого привычного действия, как дыхание, молодой мужчина был готов на все, что ему прикажут. Его лицо налилось багряной синью, глаза готовы были вылезти из орбит. Воздух тонкой струйкой втекал в жаждущие кислорода легкие.

– Умница! – одобрительно сказал Сергей и одним движением вправил пострадавшему кадык.

Парень жадно глотал воздух, на лбу выступили бисеринки пота. Он машинально искал глазами упавшие ключи, встречаться взглядом с Авдеевым избегал.

– Очухался? – спросил Сергей.

Последовал короткий кивок. Мужчина нагнулся, подобрал закатившиеся под колесо машины ключи, крепко сжал связку в пальцах, словно опасаясь, что этот седой мужик со стальными пальцами и колючим взглядом серых глаз их отберет.

– Куда ты сейчас пойдешь? – ободряюще улыбнулся Авдеев.

– Вернусь в зал… – прохрипел мужчина. Здоровый румянец проступал на его щеках.

– Молодец! Что ты сделаешь?

– Извинюсь перед Ниязовым за то, что нахамил ему…

– И лучше не рассказывай никому о нашей встрече. Зачем нам эти сплетни? – почти что дружеским тоном сказал Сергей.

– Да… Конечно!

– Ну, бывай! – Авдеев протянул руку, которую парень осторожно сжал пальцами.

Дождь закончился. Сергей перебежал на другую сторону улицы и зашагал на остановку маршрутки. На душе у него было паршиво.

Сумерки сгустились в половине седьмого вечера. Сергей просидел перед включенным телевизором около часа. Шел сериал. Хмурый актер в военной форме старательно изображал крутого парня, которому сам черт не брат. Получалось неубедительно. Насупленные брови и сжатые кулаки чаще оказываются признаком трусости и неуверенности в себе. Блестящие актеры советской школы стремительно старели, уступая сцену таким вот, неталантливым имитаторам. Конечно, среди молодых актеров встречались одаренные ребята, но они терялись на фоне массовой стандартизации образов. Надежда называла этот феномен побочным продуктом глобализации общества.

– Слишком много умных слов! – улыбался Сергей и целовал женщину в шею. Он любил целовать ее в шею, при этом Надя ежилась и смеялась, как девочка, по коже бежали колкие мурашки.

Авдеев выключил телевизор, ощутив неожиданное облегчение. Давно надо было это сделать! Он набрал номер, Надежда ответила почти сразу же:

– Да, родной!

– Привет, Надя! Ну, как там у вас?

– Неважно…

Надежда редко жаловалась. Она ухаживала за больной матерью второй месяц. Одинокая женщина категорически отказалась уезжать из Калуги, где прожила всю свою долгую жизнь.

– Совсем плохо?

– Хорошую вещь инсультом не назовут…

Они поговорили еще минут десять, и Авдеев отправился на кухню – готовить холостяцкий ужин. Он не особо тяготился одиночеством, а если становилось не по себе, шел на собрание анонимных алкоголиков, где по большей части слушал других, а сам говорил мало. За годы жизни он научился чувствовать истинное состояние людей, которое принято скрывать от окружающих. С Юлей Панкратовой, его ученицей, было неладно, хотя она это старательно скрывала. Он понял это тем интуитивным чутьем, каким природа изредка одаривает своих избранников. Наградой является этот дар или проклятьем, – не имеет значения. Избавиться не получится. Он поставил на огонь сковородку, задумчиво глядя на растекающееся по ее поверхности пятно растительного масла. Зазвонил смартфон, на экране отобразился улыбающийся седой мужчина на панорамном фоне пальм и каких-то старинных зданий.

Сергей улыбнулся.

– Сеня! Здорово, дружище!

– Привет, Авдей! Как ты там? Как Питер?

Продолжая разговаривать, Авдеев кинул на сковороду куриную ногу, масло зашипело, полетели в сторонку брызги.

– Холодно, дождь… Ничего нового.

Лифшиц присвистнул.

– Мне дождик по ночам снится. В Тель-Авиве сегодня тридцать семь градусов.

– Тепло у вас. – Сергей круто посолил кусок мяса. – Как семья?

– Знаешь, почему надо жениться на русской? – смеясь, спросил Лифшиц. – Потому, что у еврейки постоянно что-то болит.

– Русские тоже болеют, Сеня…

– Это да. Но их не так жалко!

Мужчины рассмеялись. Поговорили о каких-то пустяках, вспомнили спортивную молодость.

– Ты мне нехило накидал тогда, в Москве, на турнире ветеранов! – вспомнил Авдеев.

– Уфф! – фыркнул Семен. – Вспомнила бабушка, как девушкой была!

Сергей догадался, что Лифшиц позвонил не просто так. Была причина. Но, зная сложный характер бывшего чемпиона Украины по боксу, он ждал, пока тот заговорит первым. Мясо подрумянилось до розовой корочки, Авдеев накрыл сковородку крышкой.

– Ты помнишь ту историю с компьютерной игрой? – прямо спросил Семен[1]1
  См. повесть «Девочка, рисующая смерть».


[Закрыть].

– Захочешь, не забудешь!

– Там много всего странного было…

– Что конкретно ты имеешь в виду?

– Много всего… – уклончиво ответил Лифшиц. – Взять хотя бы того бизнесмена, который всю эту канитель замутил…

– Риман, – подсказал Сергей. – Марк Риман.

– Ну да… Его ведь так и не нашли. Хотя и наши искали, и израильтяне.

Семен Лифшиц жил в Израиле десять лет, но продолжал считать Россию и Украину своей страной. Он упорно не разделял два братских народа, проживающие в настоящее время трудный период.

Авдеев выключил газ, достал из холодильника початую бутылку с кетчупом.

– К чему ты завел этот разговор, Сеня? – наконец прямо спросил он.

Лифшиц глубоко вздохнул.

– Тут вот какая петрушка получается, Серега…

Ночь опустилась над северным городом. Дождь стих. Разговор друзей затянулся почти на час, мясо безнадежно остыло, но Авдеев не чувствовал голода. Завершив беседу, он отложил смартфон и долго смотрел в черное окно. В начале одиннадцатого пришло сообщение на Ватсап. Сергей открыл файл, долго, вдумчиво читал. Потом без всякой охоты сжевал холодный кусок курицы, выпил стакан чая, разделся и лег в кровать.

4

Морозов открыл глаза. Он продрых восемь часов, не просыпаясь. Рядом тихо дышала Наташа. Осторожно, чтобы не разбудить супругу, он поднялся с кровати, сбегал в туалет, вышел на кухню и поставил на плиту чайник. В окно вливался серый утренний свет. Последние выходные августа, на улице было малолюдно. Почесывая грудь, он задел нательный крестик, и вчерашняя галлюцинация всплыла в памяти в полном объеме, словно невольное касание пальцами трехграммового кусочка золота, отлитого в форме распятия, включило какой-то таинственный механизм, запустивший каскад воспоминаний. Возникло почти физическое ощущение липкого желе на бедрах и ногах, сочившегося из чешуйчатых стен тоннеля, больше напоминающего чрево какого-то огромного доисторического монстра. Он автоматически потянулся к пачке сигарет на привычном месте возле круглой бронзовой пепельницы и ничего там не обнаружил. Конечно! Обещание жене! Бросить курить к дню ее рождения!

Закипел чайник. Константин бросил в чашку две чайные ложки растворимого кофе и с какой-то затаенной мстительностью насыпал три ложки сахара. В числе прочих табу, обозначенных супругой, значилось потребление сладкого. Он пригубил и зажмурился от наслаждения. Про случившийся провал в памяти, последовавшую вслед за ним необычайно яркую зрительную химеру думать не хотелось. В квартире было тихо; тесть умотал с раннего утра на Ладогу. Почему-то Морозов ощутил облегчение: Степаныч был хороший мужик, но занимал слишком много пространства. Константин рассеянно выглянул в окно, в животе что-то сжалось. На парковочной площадке стоял «УАЗ-Патриот», черные стекла мрачно сверкали в лучах блеклого утреннего солнца. Вчера пороги внедорожника облепляла глина сероватого оттенка, вероятно, водитель отчистил грязь, на ее месте остались светлые пятна, такие же пятна серели на ободе колес. С этого расстояния было невозможно разглядеть номер автомобиля, но профессиональная память следователя тотчас выхватила нужный файл. Показания Зеленского и синяя глина. В точности такого же цвета была земля на пустыре в районе коттеджного поселка. Он почувствовал себя идущим по талому льду и под слоем белоснежного крошева обнаружившим темную полынью с бегущей водой. Во рту появился привкус металла. «Наташа права, в очередной раз подумал Морозов, для полицейского офицера он чрезмерно чувствителен. Как хирург, боящийся вида крови. Константин глотнул из чашки и не почувствовал вкуса кофе. Он взял смартфон, который, по счастью, оставил вчера лежащим на кухонном столе, навел камеру на внедорожник, включил режим зум. Угловатый корпус стремительно приблизился, черные на белом фоне цифры расплывались, как чернильная клякса на листе бумаги. Удалось сделать пять или шесть снимков, прежде чем внедорожник загородил пятящийся задом белый фургон с надписью «Мебель» вдоль кузова. Морозов поспешно натянул спортивные штаны, куртку и выбежал не лестничную площадку. Никакого конкретного плана действия у него не было, он поступал, сообразуясь с интуицией. Кнопка вызова лифта однообразно моргала рубиновым маячком. Двумя этажами ниже заговорил мужчина, с грохотом потащили что-то валкое по площадке. Сбегая по ступеням, Морозов чудом увернулся от двух грузчиков, поднимающих на этаж что-то большое, прямоугольное, обшитое фанерой.

– Осторожнее! – прикрикнул Константин, когда острый угол коробки едва не угодил ему в плечо.

Толстый мужик в синем халате посмотрел на него пустым взглядом. Сильно запахло сивухой.

Морозов обождал, пока грузчики развернутся на узком пятачке лестничной площадки, и выбежал на улицу. Обходя мебельный фургон, он вновь ощутил странное состояние прострации. Все вокруг показалось каким-то ирреальным, отчужденным и неживым. Он потряс головой, звуки и краски августовского утра вернулись в своем прежнем обличье. Однако он опоздал. На том месте, где пять минут назад стоял внедорожник, темнело пятно на асфальте.

Вернувшись домой, Константин поколдовал над фотографиями автомобиля, прежде чем понял, что без специальной программы рассмотреть комбинацию цифр номера не получится. Обращаться к коллегам в отделение он не хотел, поэтому после недолгого раздумья набрал номер телефона майора Ефимова.

– Привет, Сергей Николаевич! – проговорил Константин, когда абонент поднял трубку.

– А-а-а! – насмешливо протянул майор. – Сон алкоголика крепок, но недолог!

Морозов знал, что Ефимов встает ровно в семь утра. Как он сам любил повторять – заведенное правило еще с тех времен, когда он проходил срочную службу в рядах Советской армии.

– Ты не поверишь, вчера только остограммился и затормозил! – искренне ответил Константин.

– Не поверю, – легко согласился майор. – А вообще-то я рад твоему звонку, Костя! Как сам?

– Сижу дома, скучаю.

На фоне послышалось громкое кошачье урчание.

– Как тесть?

– Лучше всех! – усмехнулся Морозов. – Уехал на Ладогу, рыбу ловить.

– А почему шепчешь?

– Жена спит… Сергей Николаевич, у тебя вроде есть программа на компе для улучшения качества фотографии.

– У меня, как в Греции, капитан, все есть! – ворчливо заметил Ефимов. – А ты, похоже, решил попробовать себя в роли Ниро Вульфа?

– Это еще кто?

– Вот оно, племя младое и тупое! – вздохнул майор. – Персонаж романов писателя Рекса Стаута. Частный сыщик. Вымышленный герой. Говори, что у тебя там…

Морозов вкратце рассказал о внедорожнике, умолчав о своем сновидении и прочих невротических вещах. Он был уверен в порядочности Ефимова, но есть тайны, которые лучше не поверять даже близким товарищам.

– А почему в контору не обратился? – спросил Ефимов, внимательно выслушав рассказ.

– Сам говоришь! Примеряю роль частного детектива!

– Тебе пойдет. Внешность соответствующая. Ладно! Скидывай фото мне на почту, покумекаю.

– Спасибо, Сергей Николаевич!

– Да… Чуть не забыл! Ребята накопали кой-чего со вчерашнего пожара. Думаю, тебе будет интересно. Парня измочалили собаки, судя по строению клыков и челюсти, порода питбультерьеры. Собак, предположительно, было две. Наш герой был обречен, есть специальные питомники, где собак бойцовских пород натаскивают на людей. Лет десять назад было шумное дело, какие-то богатые отморозки тренировали своих псов на бездомных людях.

В спальне заворочалась жена, Константин подошел к двери и тихонько ее прикрыл, досадуя на себя, что не сделал этого раньше.

– Это не новость, – сказал он. – Ты еще на месте считал, что это были бойцовые породы.

– Установили личность погибшего, погоди минутку, очки найду… – послышалось шуршание бумаги, возмущенно мяукнул кот. – Вот! – спустя паузу сказал Ефимов. – Романюк Николай Петрович. Тридцать девять лет, родился в Самаре.

– И что это дает? – Морозов нетерпеливо оглянулся на дверь. Скрипнули пружины, Наташа окликнула мужа по имени.

– Молодежь называет это «погуглить». Введи в поисковике данные.

– Спасибо, Сергей Николаевич!

– Не за что! Тебе спасибо, у меня выходной, нам с котами делать тоже нечего!

На кухню вышла заспанная жена, зевая на ходу, спросила:

– С кем ты там с утра языком чешешь?

Константин поцеловал теплую шею супруги, уловил знакомый цветочный аромат ее кожи, который когда-то давно вскружил ему голову.

– Степаныч на рыбалку уехал? – крикнул он, проходя в комнату к стоящему на столе ноутбуку.

– Угу…

В ванной комнате включилась вода. Морозов терпеливо ждал, пока загрузятся приложения, затем ввел в поисковике имя и фамилию погибшего человека. Чуть помедлив, процессор выбросил обнаруженную информацию. А вот это фокус, господа хорошие! Романюк Николай Петрович был бизнесменом. Сфера деятельности – недвижимость. Продажа, покупка, сдача в аренду. Константин быстро пролистывал ссылки. Самая свежая статья была датирована апрелем нынешнего года. Там упоминалось, что возглавляемая Романюком фирма обанкротилась, возбуждено уголовное дело за неуплату налогов. Морозов нервно потер ладошкой лоб. Такую шараду вам разгадать не по силам, товарищ капитан! Наташа выключила в ванной воду, было слышно, как она там что-то напевает. На смартфон пришло уведомление. Продолжая читать текст статьи, Константин бегло просмотрел входящее сообщение:

«Господин Морозов! Вы обращались в компанию «Инферно». Спешим сообщить, что Вы можете связаться с нашим представителем по следующим номерам телефонов».

Далее следовали три длинных номера.

Хлопнула дверь ванной, жена прокричала:

– Костя! Яичницу будешь?

– Ага!.. – рассеянно крикнул в ответ Морозов. Сохранив статью о банкротстве бизнесмена в раздел избранных, он быстро ввел в поисковике два слова. Инферно, компания…

Вновь замелькали какие-то строчки, касающиеся фильма с участием Тома Хэнкса. Вчера на этом самом месте находилась реклама компании с таким же названием, специализирующейся на организации квестов. Ничего. Морозов открыл раздел настройки ноутбука, извлек историю вызовов. Перед глазами промелькнул запрос на регистрацию в сайте знакомств. Ноутбуком Lenovo они пользовались по очереди с Наташей, новенький комп, который Константин купил для себя, узурпировал сын Коля. Почему-то на память пришла история Ефимова про кота-меломана, который грелся на магнитоле. Часто реальность оказывается не той, что мы ожидаем. На прошлой неделе он дернул ручку двери в спальню и обнаружил, что дверь заперта изнутри. Жена открыла минуты через три. У нее было красное лицо. В тот раз она объяснила запертую дверь просто. Занималась физкультурой и открыла форточку, дверь заперла, чтобы избежать сквозняков. Лет десять назад они выпивали с другой семейной парой. У Наташи пьяно блестели глаза, когда она смотрела на мужа подруги: угрюмого, лысеющего мужчину. Речь зашла о супружеских изменах, жена лысого мужика рассказала про интересный парадокс. Чаще и охотнее женщины изменяют красивым мужьям. Наташа возбужденно засмеялась и толкнула его локтем в бок.

Морозов потер ладонью лоб и продолжил поиски. Ничего, связанного с компанией «Инферно», не обнаружил. Словно вчерашний обморок обнулил события ушедшего дня.

В комнату зашла жена.

– Когда завтрак готовить?

Константин захлопнул крышку ноутбука, виновато улыбнулся.

– Сейчас, быстро побреюсь и душ приму!

– Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? – В ее взгляде, помимо озабоченности, угадывалось напряжение.

– Как огурчик!

Он прошел мимо жены, ухватил крупицу цветочного запаха, уже едва ощутимого под удушливым слоем геля для душа и еще какой-то сладкой парфюмерии. Стоя перед зеркалом, Константин энергично намылил подбородок. Как там сказал майор? Ниро Вульф. Он подмигнул собственному отражению и провел лезвием бритвы по намыленному подбородку.