Текст книги "Двойник поневоле"

– Включая того самого демона на исправлении? – рассмеялся Алексей.

– Вполне возможно, – серьезно ответил мужчина.

В динамике шли гудки. Зайцев уже собрался отключить связь, когда послышался мужской голос:

– Да…

– Это Роберт?

– Вы кто?

– Зови Алексеем. Можно Алекс. Я брат Сони… – он споткнулся, – соленый ком подкатил к горлу, – прокашлялся и продолжил: – Брат Сони Зайцевой.

– А-а-а…

Воцарилось молчание. Алесей почувствовал нарастающее раздражение.

– Короче, так! – сказал он, сжимая и разжимая пальцы в кулак. – Я видел ваше с Соней видео. Понял, о чем?

– Соня умерла… – ответил Роберт.

– Знаю. Поэтому я прилетел в Питер. – Алексей вдруг понял, что не знает, о чем говорить с этим парнем. Он совершенно не догадывался, чем жила его сестра. Соня могла быть наркоманкой, проституткой или сниматься в порно. Для него она навечно осталась рыжей девочкой, сидящей у него на плече.

– Они к тебе приходили? – внезапно спросил Роберт.

– Кто?

– Ясно…

– Что тебе, мать твою, ясно, козел?! – взорвался Зайцев. – Моя сестра умерла! А ей было двадцать семь лет!

– Мы ждали ребенка, – неожиданно спокойным голосом сказал Роберт. – Соня рассказывала о тебе. Ты ей был типа отца…

– Ладно, – уже спокойнее сказал Алексей. – Ты что сейчас делаешь? Я приеду?

– Так они приходили? – настойчиво переспросил молодой человек.

– Не въезжаю во весь этот треш! Ты под кайфом?

– Если бы! – вздохнул Роберт. – Город знаешь?

– Гугл знает! Диктуй адрес!

Алексей пообещал приехать в течение часа.

Он немного поразмышлял, набрал номер Гоши.

– Алло! – сонным голосом буркнул боксер.

– Кому не спится в ночь глухую! – пошутил Зайцев.

– Алекс, ты, что ли?

– Бинго!

– Что у тебя там случилось?

– Съездить надо в одно место. Оплата по ночному тарифу!

– Нет тебе покоя, сибиряк, ни днем ни ночью! – зевнул Гоша. – Буду минут через двадцать, я тут недалеко от тебя…

Алексей накинул на плечи куртку, вышел на лестницу. Пиццу он оставил нетронутой.

3

Пивной бар с поэтичным названием «Петрополь» пустовал: воскресный погожий день, люди предпочитали проводить время на свежем воздухе. Немолодая официантка с осунувшимся бледным лицом поставила на стол поднос с двумя бокалами пива. Базин осторожно сдул пену, пригубил, чмокнул влажными губами.

– Люблю «Невское» пиво! – воскликнул он. – Что бы там ни говорили, а наши варят не хуже заграничного!

Бодров опустошил половину содержимого бокала.

– В ближайшее время нам импортные напитки не грозят. Санкции!

– Не беда! – отмахнулся эксперт и хрустнул соленой сушкой. Он покрутил шеей, высматривая в полутемном зале одиноких девушек, никого подходящего не заметил. – Надо было в уличном кафе обосноваться, – решил он, подцепив вилкой ломтик сочащейся нежным жирком семги.

– Накопал что-нибудь по той девушке?

Оживленное лицо Базина стало шутливо-серьезным.

– Мы с тобой как те чуваки из анекдота! На работе – о бабах, с бабами – о работе!

– Так и баб здесь нет! – принужденно рассмеялся Бодров.

– Баб нет, – согласился эксперт. – Сейчас подкрепимся, прошвырнемся по набережной. Кого-нибудь зацепим.

Подошла официантка.

– Что-нибудь еще закажете?

– Пока не надо, спасибо!

Официантка удалилась в подсобное помещение. В баре приглушенно играла мелодия, звуки лились из динамиков. Базин запустил пятерню в волосы.

– Извини, Коля, что напряг тебя с экспертизой. Я ошибся! – признался он.

– Никакого токсина в крови не обнаружено?

– Незначительное количество следов алкоголя, продукты распада амфетаминов.

– И что ты написал в заключении?

Базин пожал плечами.

– Остановка сердца в результате воздействия на организм психотропных веществ.

– А следы в ушной раковине?

– Царапины.

– Ты сам говорил, что прием стимуляторов не может привести к остановке сердца…

– Говорил! – перебил товарища эксперт. – И мнения своего не поменял. Что ты мне прикажешь написать в отчете? Гуляла себе по улице девочка, пила пивко, понюхивала кокаин временами, – обычная жизнь современной питерской молодежи! А потом взяла ни с того ни с сего и откинулась!

– Понимаю, – ответил Бодров. Он раздумывал, переключиться на водку или же не повышать градус.

– Четырнадцать процентов! – Базин поднял вверх указательный палец. – Статистика – не шлюха, никогда не врет. Четырнадцать процентов внезапных смертей связаны с остановкой сердца. Транзиторная блокада сердца, фибрилляция желудочков, пароксизмальная тахикардия. Все эти явления могут вызвать остановку сердца.

Бодров помахал рукой проходящей вдоль стойки официантки. Над ее собранными в чахлый пучок соломенными волосами клубилось коричневое облако с прожилками красного и опалового цветов, и только в сердцевине искрилось крохотное пятнышко нежно-изумрудного света.

– Принесите бутылку водки, пожалуйста! – сказал Николай, стараясь не смотреть в сторону болезненного коричневого тумана над головой официантки. – Ты будешь? – повернулся он к Базину.

– Спрашиваешь! – фыркнул эксперт. – И два томатных сока!

Женщина удалилась. Базин посмотрел ей вслед.

– Не старая вроде бабенка…

Задрожали оконные витражи, схематично изображающие сценки пирующих людей; по улице промчался военный грузовик, контуры удаляющейся в сторону Кронверкской набережной машины искажала зелень плотного стекла. Бодров вспомнил белую полоску, оттененную загаром на шее умершей женщины. Базин прав. Причин, чтобы снять цепочку, у женщины было предостаточно. Следы засохшей крови в ушной раковине также могли иметь прозаическое объяснение. Все вещи, кажущиеся на первый взгляд непостижимыми, при прояснении ситуации оказываются простыми, как куриное яйцо. Физическое пространство чрезмерно скупо, чтобы метать чудеса, как фокусник в цирковом представлении; материальный мир подчиняется законам реальности, и все, что пребывает за пологом таинственного, в действительности является скучным и простым, как двигатель внутреннего сгорания. Ауры над головами людей также, скорее всего, объясняются просто. Какое-нибудь электромагнитное свечение. Все таким ему и казалось до случая с мальчиком… С той поры он запретил себе включать специфическую часть зрения, позволяющую наблюдать свечение вокруг головы людей. Так длилось около года, пока видения не стали вторгаться помимо его желания. Теперь ему достаточно было полминуты послушать тишину внутри себя, изгнать суету обрывочных зрительных образов и мысленно сосредоточиться на голубом свете. Подобное состояние достигалось несложно; он сидел тихо, как человек, прислушивающийся к мягким шагам котенка в прихожей. Ауры появлялись чуть выше окружности верхней части головы человека. Николай до сих пор не мог понять собственного отношения к этому, невесть откуда свалившемуся на него дару. Одно очевидно: практического применения эта способность не имела. В процессе включения в медитацию он изредка видел пустынный пейзаж, залитый солнцем, а на горизонте, в точке слияния голубого неба и коричневой полоски земли, дрожало в мареве розовых облаков строение. Ввысь вздымались выбеленные башни, горстки домов облепили подножие холма. Видение длилось долю секунды и исчезало без следа. И если к аурам Николай привык, то древний город в пустыне вызывал у него гнетущую тоску и ощущение неотвратимо надвигающейся беды. Однажды он попробовал поискать что-то похожее в Интернете и, к собственному удивлению, обнаружил почти идентичную картинку той, что возникала в его видениях. На фотографиях белела каменистая земля, сиротливо трепетали на горячем ветру две одинокие пальмы, а поодаль стояло полуразрушенное древнее строение. Его охватило сильное беспокойство, словно, купаясь в море, заплыл далеко от берега, внезапно почернело небо, и пошел дождь. Найденное в Сети фото он удалил и больше к поискам не возвращался.

Официантка поставила на стол поднос, звякнула пробка в графине.

– Все нормально! – сказал Базин. – Я сам налью…

Он нацедил полные рюмки, поднял на уровень глаз.

– Погнали?

– Давай! – кивнул Бодров, опрокинул содержимое стопки в рот. В животе потеплело, на глазах выступили слезы. – Хороша, зараза! – крякнул он.

– Огонь! – поддакнул Базин. Он закусил долькой маринованного огурчика, хрустел им так соблазнительно, что у Бодрова пробудился аппетит.

– Закажем горячее? – предложил он, прожевывая кусок семги.

Хлопнула дверь, в кафе ввалилась шумная компания молодежи. Тотчас уютный зал наполнился людьми, ребята громко разговаривали, смеялись девушки. Бармен включил громкость на плазменной панели, громыхали аккорды танцевальной музыки.

– Племя младое, незнакомое! – недовольно проворчал Базин, наливая в рюмки водку. – Придется напиться сегодня!

Бодров не возражал. Меньше всего ему хотелось идти домой. Видеть лживую жену было полбеды, неприятно было созерцать ее огненно-рыжую ауру, с полыхающими нитями пурпурно-золотого цвета. Он знал, что означают эти золотые нити, блистающие, как солнечные струны. Сексуальное возбуждение. Их слепящий глаза свет ослабевал дольше остальных, пожалуй, конкуренцию по длительности свечения мог составить лишь спектр болезни, он был грязно-коричневым, со сгущающейся чернотой к центру.

– Наливай, Гриша! – сказал Бодров. Про труп рыжеволосой женщины, лежащий в холодном морге с кривыми стежками зашитого живота, он позабыл.

4

– К ночи накроет! – поеживаясь, сказал Сергей.

– В каком смысле? – озадаченно нахмурилась Настя.

– Отходняк!

Они сидели на ступеньках набережной, глядя на мирно плещущуюся воду. Отражающиеся в реке каменные стены домов были похожи на живые картины художника-сюрреалиста.

– Понимаю, – сказала Настя, – белая горячка, колотун…

– Откуда ты знаешь? – удивился Сергей.

– Отец был запойным. Кажется, это называется посттравматическое расстройство. Он начал пить после демобилизации, служил сверхсрочную службу в Афганистане. А вообще, он был сильным и добрым человеком.

Промчался катер, звуки музыки разнеслись над водой. Близился вечер, волны мягко накатывали на каменистые ступени набережной.

– Твой отец умер? – спросил Авдеев.

– Инфаркт. Пять лет назад. – Лицо девушки посуровело, алые губы сомкнулись, словно роза закрывает лепестки в ожидании непогоды.

– У тебя плохие знакомые, Настя! – напомнил Сергей.

– Они мне не друзья!

– Многие так говорят…

– Я не вру! – вспыхнула Настя. – Я правда не знаю, как такое получилось, что они… – она нервно покусывала губы, – они решили, что я соглашусь! Понимаете?

– Честно говоря, нет!

– Вот и я не понимаю! – отрезала девушка.

Авдеев скрестил руки на груди. Начался озноб, исподволь подступила нудящая головная боль, грозящая усиливаться по мере нарастания симптомов похмелья. Все начнется ночью, на фоне усиливающейся бессонницы. Лихорадочная трясучка, соблазнительные мысли о самоубийстве. Низко над водой проносились белокрылые чайки, пронзительные птичьи возгласы напоминали детские крики.

– Где вы научились драться? – прервала молчание Настя.

– Занимался понемногу… – неохотно ответил Сергей.

Катер мчался в сторону устья Финского залива, полоса бурунов стелилась, как взбитая пена в бокале.

– Я – актриса, – заговорила Настя. – Не то чтобы снимаюсь в «полном метре», так у киношников называется полнометражный фильм. Окончила театр-студию в Пятигорске, потом переехала в Питер. Снималась в эпизодах, иногда получала небольшую роль в сериалах. Нас, актрис второго ряда, много. Приходится напоминать о себе, искать предложение о работе на разных сайтах. Пишут всякие… – она нахмурилась, характерным жестом поправила рыжую прядь волос, – ну, есть такие фильмы для взрослых… Позавчера прочла на сайте объявление. Продюсерская компания ищет актрис для съемок в историческом фильме. Рост, внешность, возраст… Короче, я подхожу. В мире киноиндустрии спрос не соответствует предложению, если ты не звезда, ради интересного проекта выстраивается очередь. Моя запись была двадцать шестой. Уже успела позабыть, а тут приходит сообщение. Ждут на пробы. Ехать надо за город, в район Зеленогорска. Я помчалась…

– И что дальше было? – спросил Сергей.

Девушка вздохнула.

– Крутой особняк недалеко от Финского залива. Знаете, из тех, которые покупают олигархи. Навстречу вышла молодая женщина… – Настя на миг задумалась, – очень красивая! На русскую не похожа, говорит с небольшим акцентом. Так иногда разговаривают иностранцы, прожившие в России много лет. Я вытаращилась на эту девицу как последняя дура!

– Почему?

– Ну все внешность ее! Я в детстве занималась рисованием. Ходила в кружок, это уже потом увлеклась театром. Так вот, нам преподаватель говорил, что самое сложное – это писать человеческое лицо, а начинающих художников выдают уши…

– Уши? – удивился Сергей.

Настя кивнула.

– Начинающие художники стараются отобразить овал лица, глаза, нос, волосы. А уши в последнюю очередь… Но дело не в этом. Нам преподавали особенности строения лица, характерные для представителей различных рас и народностей. Оказывается, тип европейской внешности сильно изменился. Поэтому, когда мы смотрим на черно-белые фотографии наших дедушек и бабушек, они кажутся такими необычными. У той женщины из коттеджа было лицо из прошлого времени! – выпалила Настя. – Я в киношном мире не первый год и знаю точно. Актеров с такой внешностью найти очень трудно.

– Грим хороший? – предположил Авдеев.

– Никакого грима! Смуглая кожа, черные как смоль глаза, очерченные губы. А когда начинает говорить, от нее просто глаз не оторвать! Я не лесбиянка, правда! – смутилась Настя, поймав на себе внимательный взгляд собеседника. – Просто реально женщина неземной красоты! И волосы черные, блестящие, как вороново крыло.

– И что было дальше?

Настя внимательно посмотрела в сторону проезжей части набережной, тень тревоги набежала на ее миловидное лицо.

– Там, в коттедже, ничего такого не было из сопутствующих киносъемке атрибутов. Осветительные приборы, грузовик со спецтехникой, автобус для массовки. Я спросила у женщины, она объяснила. Типа того, что сегодня только пробы, съемки начнутся завтра с утра. Но, скорее всего, меня утвердят на роль. Я спросила, откуда у нее такая уверенность? Женщина рассмеялась. Ваши волосы и ваше лицо, сказала она. – Настя покраснела. – По сценарию героиня рыжеволосая…

Сергей улыбнулся.

– Я думал, что для современных технологий не проблема перекрасить волосы актрисы.

– Это не совсем так, – возразила Настя. – Органичность образа играет в фильме важную роль. Представьте себе Алена Делона с усами, Владимира Машкова пепельным блондином, а Гошу Куценко с вьющимися до плеч волосами. Зритель хочет видеть актера в ожидаемом для него амплуа. Короче, женщину звали Нега. Она уроженка Израиля, откуда взялся акцент и такое необычное имя.

«В переводе с иврита – повелительница мужчин!» – рассмеялась Нега.

– Меня это не удивило, – продолжала рассказ Настя. – Я сама была ею очарована. В доме и правда все было устроено как на сценической площадке. Старинная мебель, цветастые ковры на стенах, картины, камин. Пахло чем-то сладким и терпким, будто кальян раскуривали. Мы сели на диван, пили кофе и болтали о всякой чепухе. Нега рассказала, что она администратор в предстоящем кинопроекте, ну а заодно осваивает смежную профессию режиссера. Я спросила, где она учится, она как-то странно улыбнулась и провела пальцами по моим волосам. Ничего особенного в этом жесте не было, но меня всю словно током пронзило. Дальше Нега взяла меня за подбородок, и получилось у нее это так естественно, даже не обидно совсем. При этом она негромко так, будто размышляя, сказала:

«Так было предначертано…»

При этом мило улыбнулась и попросила, чтобы я не обращала внимания. Мысли вслух. И еще добавила, что у меня невероятно интересный тип внешности. Мне, конечно, лестно было, но я сделала вид, будто каждый день слышу что-то подобное. Спросила между прочим, что, мол, в моей внешности ей показалось таким удивительным. Она опять рассмеялась:

«Крайне редко приходится видеть овал лица как у вас, Анастасия!»

Я жду, что она дальше скажет, а сама вся млею под взглядом ее бездонных глаз.

«Почти на всех человеческих лицах присутствует асимметрия, на первый взгляд незаметная. Идеально ровное лицо лишь у новорожденных младенцев, в том случае, если не было родовой травмы. У вас нет детей?»

Я отрицательно покачала головой.

«Очень хорошо! – обрадовалась Нега. – Мы предпочитаем иметь дело со свободными женщинами. Вам не приходилось исследовать свое генеалогическое древо?»

Я сказала, что дальше бабушек и дедушек ничего не знаю. Ходили, конечно, слухи, что прабабка была ассирийка; на юге России все нации перемешаны.

«Это слишком близко! – сказала Нега. – Я имела в виду более древние связи, ну, скажем, от пятидесяти поколений и дальше. Поверьте, там можно найти что-то очень интересное! Вы, например, похожи на Нефертити, была такая принцесса в Древнем Египте, жена несчастного фараона Эхнатона».

Я спросила, почему фараон был несчастен. Нега отвечает:

«Эхнатон ввел культ Атона, объявив его зримой формой бога Ра, известного как бога солнца, а бывшего бога Амона, правителя черного пространства и воздуха, покровителя Фив, сверг с пьедестала. За что впоследствии горько поплатился. Впрочем, к вашей генеалогической линии Эхнатон отношения не имеет».

Я кивнула с видом умной девочки. На всякий случай сказала, что была бы не против узнать о своих предках. Нега хлопнула в ладоши. Будто я сказала что-то очень веселое.

«Это сделать проще, чем вам кажется! Вся информация о предках хранится в недрах памяти каждого человека. Вообразите длинную нить, уходящую вглубь клубка. Следует лишь потянуть за конец нити, и клубок размотается по всей длине, предъявив вам долгую череду ваших прапрапращуров вплоть до ветхозаветного Адама!»

Тут наша беседа оборвалась. Пришел мужчина с фотоаппаратом. Сказал, что будем делать пробы. У меня к тому моменту то ли от кофе, то ли от присутствия Неги беспокойство усилилось, аж мурашки по спине побежали. Сейчас фото в жанре ню никого не удивляет, и мне приходилось сниматься топлес в одном сериале. Я – современная девушка без предубеждений, да парню тому было по виду все равно, что меня раздетую снимать, что пейзаж за окном, – такие вещи чувствуются. Нега велела, чтобы я сняла крестик. – Настя прикоснулась пальцами к тонкой золотой цепочке, висящей на шее. – На вопрос «Зачем?» спокойно ответила:

«В ту эпоху, которую мы будем снимать, люди не имели обыкновения носить на шее символы распятого человека».

Я не какая-то фанатка! – дрогнувшим голосом сказала Настя. – И фотограф со своей камерой вытаращился на меня своими глазами, ощущение такое, будто готов в лицо вцепиться. И тут я услышала человеческий крик. Громко так! А потом кричащему, видимо, рот чем-то заткнули, и он только мычал. Я в озвучке участвовала, знаю, как трудно изобразить реальную боль, когда в действительности у тебя ничего не болит. Тот парень не притворялся! Лицо Неги изменилось, стало каким-то страшным. Она сказала что-то фотографу, тот схватил свою камеру и ушел. Я впопыхах оделась, попрощалась и направилась к выходу. Больше всего на свете мечтала сбежать из этого коттеджа как можно быстрее! Нега меня окликнула, но я не оглянулась, интуитивно чувствовала, что не следует этого делать. Выскочила из дома, бегу к воротам. А там… – ее передернуло, словно от удара тока, – напротив ворот стоит гиена!

– Гиена? – переспросил Сергей.

Настя нервно повела плечом.

– Настоящая здоровенная гиена! Смотрит на меня в упор, взгляд жадный, прямой, любопытный. Будто смерти в глаза смотришь! У меня внутри все похолодело. А из кустов медленно так выходит еще одна! Пасть оскалена, словно ухмыляется! – Девушка провела ладонями по лицу. – Я читала, что есть такие чокнутые богачи, заводят экзотических животных. Крокодилов, обезьян… Но чтобы гиены! И сразу две! Понятно, что кровь на морде зверя ни о чем не говорит, скорее всего, животных только что покормили… Как-то на канале «Ютуб» видела, как питаются гиены. Жуткое зрелище! В отличие от других хищников они часто поедают добычу еще живой. В том ролике гиены рвали на части дергающуюся зебру, прямо выедали кишки, пока бедное животное хрипело от боли.

– И ты решила, что того человека, чьи крики слышала, заживо пожирали гиены? – спросил Авдеев.

Настя беспомощно улыбнулась.

– У страха глаза велики, но согласитесь, когда в десяти метрах от вас стоят два таких страшных чудовища, что угодно пригрезиться может! И еще этот ужасный запах! – Она сморщила нос, видимо заново переживая тот ужасный момент. – Даже не падаль, и не гниль, что-то другое. Наверное, так смерть пахнет, если у смерти вообще может быть какой-то запах. Я пячусь к выходу, а гиена, опустив голову, двигается прямо на меня. И тут, словно из-под земли появляется Нега! По воздуху она, что ли, пролетела! Свистнула гиенам, и те, будто дрессированные собаки, убежали в кусты. Нега смотрит мне в лицо своими глазищами и говорит:

«Животные взяты нами из местного цирка для киносъемок. Не стоит их бояться!»

Легко сказать! Я вообще была близка к обмороку и, стыдно признаться, ужасно обрадовалась Неге. Она понимающе улыбается.

«Вы смелая девушка, Анастасия! Наверное, не верите в собственную смерть?»

Я немного пришла в себя и, стараясь говорить твердым голосом, сказала, что мне пора домой. А сама озираюсь по сторонам. Уж очень меня эти гиены испугали! Согласитесь, Сергей, это ведь не сторожевые собаки! Не помню, чтобы в цирке были номера с гиенами. Но если это и так, то трудно поверить, что администрация цирка так просто даст киношникам напрокат диких животных! А Нега продолжает гнуть свою линию:

«Мы пересмотрели множество кандидатов на ту роль, которая вам уготована. Предлагаю покориться судьбе, чтобы не вышло что похуже!»

Я вообще-то страшная трусиха, – с бледной улыбкой сказала Настя, – и после встречи с гиенами внутри все тряслось! А тут будто нашло что-то! Смотрю ей в эти глазищи черные и говорю: «Это мое дело, соглашаться на съемку или нет! Спасибо за кофе, извините за потраченное время!»

А Нега меня будто и не слушала. Смотрела куда-то в затемненный угол сада. Я еще обратила внимание, там земля свежая была накидана, видимо, копали что-то. Плохо помню, как выбежала на улицу, добиралась до трассы, садилась на маршрутку. Все время казалось, что за мной гиены гонятся, того и гляди вцепятся в спину, ну и крик того человека стоял в ушах. Немного успокоилась уже дома, в Питере. А вечером получила эсэмэс-сообщение. Завтра меня ждут в коттедже, просьба сообщить номер карты, куда перевести аванс.

– Много? – спросил Сергей.

– Сто пятьдесят тысяч. Большие деньги для неизвестной актрисы. Меня всю затрясло! Написала ответ: «Спасибо, но я отказываюсь, другие планы». Ночь почти не спала, а утром приходит новое сообщение. Отказ не принят. Спустя десять минут позвонили в дверь. Думала, это подружка приехала, открыла. На пороге стоят двое молодых людей, вы видели их сегодня…

Сергей кивнул.

– Тот, которого вы избили, вежливо так сказал, – продолжала Настя. – Решение по моему участию в проекте принято, согласовано. Возьмите деньги и не валяйте дурака. Я попыталась перевести в шутку, но уже поняла: эти люди не шутят…

Последовала пауза, в течение которой девушка беспомощно озиралась по сторонам, словно ища кого-то взглядом и боясь обнаружить.

– Я все-таки актриса! – Она нервно улыбнулась. – Разыграла сценку истеричной звезды. Пообещала, что выйду к ним после того, как приведу себя в порядок. Поверили… Ждали меня в прихожей. Я живу тут неподалеку, на углу Десятой линии. Второй этаж…

– Выпрыгнули из окна? – угадал Сергей.

– Вывихнула лодыжку… – Она, морщась, потерла ногу. – Прибежала в полицию, дежурный офицер выслушал недоверчиво. А когда я о криках человека и про гиен рассказала, откровенно усмехнулся. Потребовал паспорт. Я не могу судить полицейского, у них и так работы невпроворот, а тут прибегает какая-то нереально чокнутая девушка и требует выслать наряд в Зеленогорск! Офицер записал что-то на бумажке. Мне показалось, что он принял меня за наркоманку. Все время внимательно смотрел в глаза. Я воспользовалась тем, что он отвлекся на телефонный звонок, и сбежала.

– Почему сбежала?

Настя вспыхнула.

– А что еще оставалось?! Я слышала, как людей задерживали в отделении полиции по подозрению в употребление наркотиков. А я даже не курила никогда… Со страха смартфон дома позабыла. Остановила какого-то молодого человека, он дал мне айфон позвонить, – она горько усмехнулась, – а я по памяти только два номера и знаю! Набрала номер подруги, жду. И представьте себе, отвечает Нега!

– Ошибка исключена? – спросил Сергей.

– У нее такой голос – услышишь, не забудешь! Короче, Нега мягко так мне говорит:

«Не пытайтесь убежать от собственной судьбы!»

– Я отдала парню айфон и бежала, пока силы не кончились. Выбрала людное место на проспекте, села передохнуть, а тут опять они… – Она отпрянула назад, как дикая кошка при резком движении кормящей ее руки.

После небольшой паузы Настя спросила:

– Похоже на историю психопатки?

Сергей помассировал пальцами виски, надеясь унять головную боль. Посмотрел на золотистые блики солнца, тонущие в темной воде Невы.

– Смерть могущественна и порождает множество мифов и суеверий. Но в одном я уверен: мы иногда способны ощутить ее близость, как животные чувствуют надвигающееся землетрясение. С точки зрения трезвого ума то, что ты рассказала, не имеет смысла.

– Объясните.

– Ты не дочь олигарха. И богатого наследства, как я понимаю, не предвидится.

– И что?

– В основе большинства человеческих действий лежит корыстный мотив.

– Почему тогда вы помогли мне, Сергей?

Авдеев пожал плечами. Боль росла, как и яростная дрожь внутри, хорошо знакомая каждому алкоголику, зарождающаяся где-то в животе и волнообразно растекающаяся по всему телу.

– Я давно живу на свете, Настя. Ни ума, ни денег не нажил, – усмехнулся невесело, – но уяснил одну вещь наверняка: нет никакого «потом». Жизнь никогда не повторяет своих замысловатых комбинаций. Фраза «я еще успею это сделать» определяет одно человеческое качество: трусость. Я согласен быть старым дураком, но трусом быть не хочу.

– Это не ответ… – покачала головой девушка.

– Твоя история похожа на сюжет фантастического рассказа, но мне уже приходилось сталкиваться с вещами, не имеющими объяснения. Есть такая мысль, что если отмести все естественные причины для совершения злодейства, то основной причиной станет дьявол.

– Я не верю в сказки про чертей с рогами…

Сергей невольно улыбнулся:

– Рога ни при чем! Мы сами иногда совершаем ужасные поступки, от которых кровь леденеет в жилах, но каждый раз нас словно кто-то подталкивает к этому.

Золоченый крест на куполе храма блеснул в солнечных лучах, возгорелся огненно-алым цветом, словно объятый пламенем. Сергей понял, что Настя не слушает его. Во всяком случае, последняя сказанная им фраза была адресована в пустоту. Девушка пятилась к каменной стене набережной, в ее взгляде, устремленном за его спину, отчетливо угадывался ужас. Миг, и все пропало. Рядом был враг. Сергей угадал его присутствие тем непостижимым чутьем, что появляется у людей, заглянувших однажды за полог смерти.

– Я… – прошептала Настя, – здесь…

Сергей круто обернулся, и как раз вовремя.

Удар был нацелен ему в грудь.

5

«Хёндай» мчался по улицам ночного города. Появлялись и исчезали в дымке ночного тумана фонари. Гоша цепко держал руль, ухитряясь при этом сверяться с панелью навигатора.

– Будем через пять минут на месте, – сказал он.

– Ты извини, что я тебя среди ночи сдернул! – виновато улыбнулся Зайцев.

– Я только покемарить прилег, – Марченко заложил крутой поворот, в желтом конусе фар прошмыгнула кошка. Он сбавил скорость, всматриваясь в синюю полоску на дисплее навигатора. Повернул в арку дома, стоящего торцом к темнеющему скверу.

– Приехали! – Он заглушил двигатель, повернулся к Зайцеву. – Пойти с тобой?

– Пойдем!

Вдоль дороги росли кусты черемухи, ночь наполнилась сладким цветочным запахом. Мужчины подошли к темнеющей нише подъезда. Алексей включил фонарик на смартфоне, рассеянный луч света выхватил номера квартир.

– Здесь!

Он набрал комбинацию цифр, уныло запел зуммер. Метрах в пятидесяти остановился внедорожник, габаритные огни тускло краснели в ночи, словно глаза какого-то притаившегося хищного животного.

– Я не параноик, но эта тачка, походу, ехала за нами! – проворчал Марченко.

– Уверен?

– Я водила, а не фраер ушастый! Прилип где-то в районе Воскресенского проспекта, так и катил следом.

Унылое пение домофона прервалось, мужской голос невнятно проговорил:

– Вам кого?

– Это Алексей! – приблизился к микрофону Зайцев. – Брат Сони…

Сидящий за рулем внедорожника водитель выключил зажигание, красные глаза хищника померкли. Теперь силуэт автомобиля вырисовывался громоздким пятном на фоне зарослей черемухи.

– Роберт, ты меня слышишь? – громче сказал Алексей.

– Да… – прозвучало тихо.

– Открывай дверь, мужик! – вмешался Марченко.

Возможно, раздраженный тон боксера возымел действие, в механизме домофона щелкнуло, открылся замок. Мужчины вошли вовнутрь, поднялись на третий этаж, Марченко нажал кнопку звонка, в квартире мелодично запел сигнал.

– Если твой кореш опять начнет тупить, я сваливаю! – нахмурился он.

Внизу хлопнула дверь, кто-то вошел в подъезд, остановился между первым и вторым этажами.

– Он мне не кореш! – ответил Зайцев.

Дверь распахнулась, на пороге стоял высокий парень. Правой рукой он сжимал какой-то предмет. В полутьме подъезда Алексей сумел разглядеть, что это что-то длинное и узкое. Взметнулась рука, в тусклом свете горящей под потолком лампочки блеснула сталь. Гоша отреагировал быстрее сибиряка.

– В сторону! – закричал он и оттолкнул Зайцева…

6

…Острие копья было нацелено ему в грудь. Солнце слепило глаза, едкий пот заливал лицо. Уклон. Нырок. И отбить круглым щитом копье. Получилось точно, как учили в Утренней школе Даков.

– Целодус Фракиец! Ты заставил сильнее биться мое сердце! – услышал он звонкий женский голос среди сотен воплей, несущихся с рядов амфитеатра.

Он взмахнул своим ксифосом, но удобный для ближнего боя короткий меч на сей раз подвел его; более рослый противник отскочил в сторону, получив безобидное ранение в плечо. Кровь брызнула на арену. Первая кровь за время поединка. Черное лицо нубийца посерело; он был бестиарием прежде, сражался на арене в паре с таким же, как сам, высоким и могучим воином с дикими зверьми. Накануне схватки, когда гладиаторов вели по узкому коридору на арену, Целодус слышал, как тот похвалялся, якобы на его счету девять убитых львов.

Амфитеатр взревел. Люди вскакивали с мест, на арену летели гнилые фрукты, нубийца, вооруженного длинной гастой в левой руке и сикой – коротким, в локоть длиной, обоюдоострым мечом – в правой, осыпали проклятьями. Гаста считалась основным его орудием; сабинское копье, с утяжеленным долом, предназначалось для рукопашной схватки.