Текст книги "Дельфины умирают в понедельник"

Глава 8

В следующие несколько секунд Роузи молча уставилась на Дэвида, выдохнула, опустила руки и сквозь негромкий смех сказала:

– Дэвид, вот ты вроде бы взрослый мужчина, скажи, ты нормальный? Я же перепугалась до полусмерти! Тебе, конечно, доверяю, но все же: я мало о тебе не знаю и меня не нужно пугать больше такими шутками, ладно? Не умею я к ним относиться сдержанно и хладнокровно, сразу в горячку бросает.

– Я не мог не сказать, что ты выглядишь просто волшебно, и в тебе так гармонично сочетается обаяние, сексуальность и способность трезво мыслить. Вот просто не мог сказать и все! Но больше так не буду, – пообещал Дэвид и завел машину.

– Ты действительно псих! – улыбаясь, сказала Роузи.

– Еще какой! Кстати, если у тебя есть проблемы с доверием, я имею в виду не вообще, а ко мне, то ты только скажи, и я сразу отвезу тебя обратно! – серьезным голосом произнес он.

– Что, неужели серьезно отвезешь назад? – пристально посмотрела на него девушка.

– Конечно! – и с этими словами мужчина нажал на педаль газа, отчего машина дернулась назад, и Роузи эффектно наклонилась вперед, сдержав себя от падения лбом на магнитолу наспех выброшенными руками вперед.

– Конечно нет! А реакция у тебя хорошая, но на всякий случай лучше пристегнись, – потребовал Дэвид и остановился, а через несколько секунд поехал вперед.

Пристегиваясь, Роузи задавалась вопросом: каково это ехать по бездорожью внутри темного джипа с едва знакомым крепким мужчиной, который не упускает возможности поиграть на нервах? Ответ прост: великолепно!

Дэвид не соврал: они подъехали на место через каких-нибудь пять минут. Он припарковался и вышел из машины, открыл багажник и достал небольшую на вид корзину.

– А что там? – полюбопытствовала девушка.

– Узнаешь, если не будешь задавать так много вопросов! Пойдем! – сохранял интригу Дэвид.

Роузи покорно двинулась за ним, придерживая его за локоть – вокруг была сплошная темнота, и дальше метра перед носом ничего не было видно. Легкий ветер трепал непослушные волосы и норовил сорвать шляпу. Но, к счастью, шляпы ни у одного из них не было. Хотя… У Дэвида точно была, просто ее не было видно!

Впереди смутно вырисовывалось очертание домика, к которому шли молодые люди, и больше ничего нельзя было увидеть, только время от времени было слышно, как в воде плескалась рыба, а может и дети до семи лет, нечаянно в нее упавшие, как пошутил Дэвид. Роузи поняла, что это был камень в ее огород, и, как ни странно, настроение еще больше поднялось. Она возьми его, Дэвида, да ущипни за бочок! Оказалось, что крупный и невозмутимый мужчина, своего рода воплощение бесстрашия и несокрушимости, умеет пугливо вскрикивать и подпрыгивать, словно балерина: легонько и высоко.

– Внимание, а теперь сюрприз! – остановив девушку, сказал Дэвид.

Нырнув куда-то вперед, он что-то нажал, послышался щелчок и… Кромешную тьму озарил свет повсюду развешанных фонариков и ламп, причудливо отбрасывавших тени на деревья. Небольшой домик по периметру был увешан белыми огоньками, рядом с ним находились привязанные у берега лодки, которые тоже засверкали огоньками, только разноцветными, а лампы, которых было около десятка, а может и больше, висели рядом на деревьях, растущих около дома в стороне берега. Теперь это место казалось не страшным и угрюмым, а таинственно романтичным!

– Ничего себе! – вполголоса произнесла Роузи, расширив глаза от удивления.

Дэвид и сам на какое-то время замер, не ожидая увидеть такую красоту, умело созданную Хлоей. «Все-таки на нее можно рассчитывать!» – Дэвид сделал вывод и уже задумался о том, что же его ожидает внутри дома. Конечно, он думал об этом, но как это будет оформлено не мог себе представить, поскольку Хлоя устраивала все это впервые. Но, как он и был уверен, все, что касается красоты и ее воссоздания, следует доверять женщинам, потому что они более близко и тонко ее чувствуют, находятся с ней на одной волне, ведь женщины – это самые прекрасные создания на одинокой Вселенной, и какой бы она была без них – страшно себе представить.

Дэвид полез в карман, достал ключи и открыл дверь. Внутри, как на улице с самого начала, было не видно ни зги, только еле пробивавшийся сквозь окна свет смутно освещал очертания предметов. Он обернулся, протянул руку Роузи и помог ей зайти внутрь, чтобы она не повторила на всякий случай подвигов сторожа, и попросил посветить ему экраном телефона в сторону кухни, минуя стол, расположенный в центре комнаты. Впрочем, это была единственная комната, соединенная с кухней. Дэвид увидел под светом экрана стоящую на кухне лампу и включил ее. Теперь царство тьмы вовсе ушло прочь, и комната наполнилась тусклым светом.

– Роузи, пойдем, присядешь, подождешь меня, я приготовлю нам кофе. Пряничный латте подойдет? – спросил он.

– Конечно, спасибо! – удивленная девушка прошла немного в сторону и, под указанием Дэвида, плюхнулась на мягкий диван. Мужчина тем временем взял на кухне зажигалку и подошел к столу. И только когда он стал зажигать свечи, Роузи поняла, запах чего ей ударил в нос, когда она заходила внутрь – это были ароматизирующие свечи. Их было достаточно много, и больших, и маленьких, выставленных в форме круга.

– А ты тот еще романтик, оказывается, – бросила уходящему на кухню Дэвиду. Раздался звук работающей кофемашины, и спустя минуту комната постепенно наполнилась запахом кофе. Как пахнет кофе в такие моменты? Он пахнет так, как пахнет первая любовь, как пахнет первое свидание, он пахнет верой в счастливое будущее, у него аромат легкого флирта и безумно наполненный желанием привкус. Кофе помогает запомниться таким моментам, он усиливает ощущения и навевает легкое чувство эйфории. Однако каждый ведь знает, что секрет тут вовсе не в кофе, а в человеке, с которым его пьешь…

Латте оказался намного вкуснее, чем тот, что готовили напротив корпуса, в котором училась Роузи. Выходит, что поводов влюбиться в Дэвида до безумия было слишком много, и чем яснее она это осознавала, тем больше чувствовала, как ее тело приказывает ей подойти к нему, легонько поцеловать в губы, прикоснуться руками к сильной спине, провести своими холодными пальцами по ней и ощутить, как влажное тепло покидает пределы ее тела и отправляется на поиски властвующего над ее чувствами мужчины…

– Роузи, опять ты меня не слушаешь! О чем ты думаешь весь вечер, может, признаешься? – немного рассерженным тоном выдернул ее в реальность грубоватый и сильный голос.

– Прости, я действительно чересчур отвлекаюсь! Я вроде и сдала сессию, но все никак не могу отойти – тяжеловато мне дался экзамен по социологии и философии, – чувствуя себя неумелой лгуньей, что так и не научилась красиво обманывать к своим годам, выговорила она, а сама подумала: «Ну какая философия, социология? Тут у меня в мыслях Дэвид полуголый стоит и я. Сижу. Сижу. Думаю. Плыву!»

– Социология, хочу заметить, очень важный предмет! – серьезно произнес он: – И очень часто ему не отдают должного, считая, что этот предмет неважный. Все хотят быть успешными бизнесменами, политиками, актерами, но мало кто хочет изучать эти «скучные» дисциплины. Но вот лично для меня эти науки никогда не были скучными, мне всегда были интересны мнения великих, по меркам тех или иных людей. И все зависит от преподавателя, бывают такие, что отобьют желание учиться и интерес к предмету, как у меня в школьные годы пропало желание изучать математику, хотя она мне нравилась.

– Вот-вот, и не говори, все зависит от преподавателя! – тотчас же согласилась Роузи, переходя в ожидание интересной беседы, поскольку ее эта тема интересовала не меньше, чем Дэвида.

– И как сдала? Сама или с посторонней помощью? – поинтересовался мужчина.

– Сама. Я все принципиально сдаю сама, иначе какой толк во всем этом? Мне для себя это нужно. Вот знаешь, как потом я буду гордиться тем, что я смогла это сделать! – уверенно сказала Роузи и посмотрела на него.

А он был красив! В неярком свете он казался еще более сильным, отчего она стала чувствовать себя маленькой и хрупкой. Непонятно только теперь уже стало, что больше ему к лицу: строгий деловой стиль или уличный спортивный? Решила, что одинаково красиво и так и этак. А предмет поглощения и созерцания предложил немного посидеть, расслабиться и послушать музыку. Роузи только сейчас заметила, что в конце комнаты на старом комоде стоит граммофон, и около него лежит куча пластинок.

– Значит так, сегодня на мой вкус! Это будет Вагнер, не против? – обернулся и вопросительно посмотрел на нее Дэвид.

– У тебя хороший вкус! – одобрила выбор девушка.

– Если честно, то это не совсем мой выбор. Граммофон стоял без дела, не работа, л и в один из таких прекрасных вечеров, как сейчас, было нечем себя занять и я разобрал его, собрал, и произошло чудо – он заработал! А потом тетя Хлоя, которая мне помогает с бухгалтерией, первая принесла несколько пластинок, а потом еще и сторож базы, что тут неподалеку, приволок мне две. И с того времени пластинки мне изредка приносят все, кто бывают у меня тут в гостях чаще, чем раз в неделю, – признался Дэвид и добавил: – а местный патруль полиции как-то обменял несколько десятков пластинок на месячный абонемент приготовления мной кофе. Вот так!

– Тебе стоило бы открыть свою кофейню, я уверена, что у тебя бы получилось! – восторженно глядя на него, говорила Роузи.

– Да, может быть, только сейчас мое внутреннее состояние требует именно такого места, в каком нахожусь. А потом, когда-нибудь, я еще что-то свое открою, уже задумывался над этим. Итак, теперь предлагаю послушать мое любимое. Присаживайся поудобнее!

Маленькую комнатушку наполнили звуки, сначала напоминавшие легкое потрескивание костра в июльский вечер, и постепенно сменились глухим скрежетом и шипением, а потом уже раздался практически чистый не искаженный звук. Кофе и музыка – этого вполне достаточно, чтобы покорять мир! Настоящий ценитель музыки воспринимает ее больше, чем просто звуки, под которые хочется потанцевать или погрустить. Музыка – это способ видеть и находить все прекрасное, что находится вокруг себя, способ описать этот мир самыми подробными и свежими красками, способ излить свою душу и донести все свои мысли, свое видение мира. И самое хорошее, что может быть в музыке – это ее бессмертие! Да, ее можно уничтожить, да, ее можно запретить, но однажды найдя отклик в сердце, она не покинет его никогда, она будет жить в нем вечно! И, как только услышишь ее, вмиг захочется соединиться с нею в медленном вальсе, отбросить все мысли, все невзгоды, позволить ей проникнуть внутрь, залечить старые раны и от души улыбнуться. И неважно вовсе, чем ты занимаешься – слушаешь или поешь, главное, чтобы ты был един с ней, чтобы впускал ее, и тогда она непременно будет совершать чудеса каждый раз, как только ее услышишь.

Дэвид сел на диван около Роузи и погрузился в атмосферу спокойствия и уюта. Рядом с этой девушкой он чувствовал себя комфортно, чувствовал, как появляется желание творить, улыбаться, словно подростку, и снова во что-то верить, снова на что-то надеяться. Украдкой взглянув на время, он решил, что дослушав пластинку, стоит переходить дальше, потому что было уже поздновато, несмотря на то, что встретились они довольно-таки рано. Время всегда летит незаметно рядом с лучшими людьми – пожалуй, это единственный недостаток встреч с ними. Музыка звучала негромкая, легкая, казалось, что она была живая и доносилась откуда-то из подсознания, а не механического устройства. Роузи она не совсем понравилась, но девушка решила об этом не говорить, чтобы не испортить такой важный и красивый момент. Вообще, все, что есть у людей – это лишь момент. Нет ведь никакого вчера или завтра, есть только то, что происходит сейчас, и это очень важно, только люди забывают об этом, распыляясь на какие-то ненужные им мелочи, которые не принесут и пятой части ожидаемого удовольствия, когда произойдут.

Музыка закончилась, снова послышался треск, и граммофон перестал подавать признаки жизни. Дэвид встал, подошел к нему и выключил его, пообещав Роузи, что самое интересное будет дальше. Она заметила, как он взял корзинку, которую притащил с собой из багажника, и решила помочь, задувая свечи. Они вышли из домика и почувствовали, что на улице похолодало достаточно сильно, чтобы Роузи поежилась, но Дэвид это вовремя заметил и принес из машины теплый жилет, который был ей великоват и делал ее очень милой – на девушках почти всегда красиво смотрится верхняя одежда на размер больше, это факт!

– Выбирай: лодка или катер? – хитро прищурившись, спросил Дэвид.

Роузи сообразила очень быстро: если выбрать лодку, то придется грести, но Дэвид не позволит ей этого делать, а значит, ей предоставится возможность полюбоваться его накаченным торсом в действии, если выбрать катер, то на нем можно будет прокатиться быстро, а быстрая езда всегда нравится больше. Можно будет просто постоять на катере – так сохранится романтика, которую будут сопровождать разговоры при свете луны, а увидеть мышцы Дэвида в движении еще не раз получится – понадеялась она и произнесла:

– Хочу катер!

– Отлично! Значит, пойдем.

Дэвид помог забраться девушке внутрь и залез сразу же после нее, отцепил катер и завел мотор, плавно тронулся и посмотрел на Роузи. В этот момент их взгляды пересеклись, и между ними пробежала жгучая искра, требующая продолжения. Катер оказался достаточно резвым, и Роузи едва успела обернуться вслед уменьшающимся огонькам порта, и вовсе исчезнувшим из вида за поворотом. Ветер набрасывался на них, весело развевая волосы Роузи, о чем она уже второй раз пожалела за сегодня, попросту не успев собрать их в косу.

– А можно мне порулить? Ну пожалуйста! – взмолилась она, глядя на мужчину щенячьими глазами, полными печали, грусти и надежды одновременно.

Дэвид, недолго думая, разрешил ей встать за руль. Роузи сначала неуверенно стала и неудобно вцепилась за руль, но Дэвид понял, что она немного смущается, легонько ее взял за руки и… Следующее мгновение ошеломило его, полностью взяв над ним контроль: он ощутил ее манящий запах, прижавшись к ней сзади, выключил мотор и резко схватил за талию, постепенно переводя руки на живот. Роузи тихонько застонала и прикусила зубами нижнюю губу, ощутив, как сбивается дыхание и учащается сердцебиение. Она положила свои руки на крепко обнимающие ее руки Дэвида и откинула голову назад, прикоснувшись к его губам.

– Ничего не могу с собой поделать! Я очень рад, что встретил тебя, и теперь понятия не имею, как начинать завтрашний день, если не с тобой! – начал шептать в самое ушко Дэвид.

Роузи теряла равновесие, и если бы не крепко сжимающий ее Дэвид, она бы скорее всего не удержалась на ногах. А он, казалось, вовсе не чувствовал, как она практически падает, изнемогая от желания и разливающегося тепла вперемешку с мурашками, пробегающими по ее телу. И тут Дэвид резко ее развернул и не дал даже и шанса опомниться или что-то ответить, как Роузи ощутила настойчивые прикосновения к ее губам. Это был очень страстный и долгий поцелуй, который перевернул вверх тормашками в голове все, что в ней было. Ее мягкие и вкусные губы плавно заскользили по его губам, вдруг почувствовав настойчивый язык, стремящийся прикоснуться к ней. Роузи обхватила руками шею Дэвида, забывшись обо всем на свете и застонала, громко и желанно, прижавшись к нему вплотную, на что Дэвид ответил крепкими объятиями за талию, поглаживая ее и несдержанно опуская руки вниз. И в этот самый момент, когда Роузи уже чуть ли не задыхалась, вздрагивая от внезапно нахлынувшей эйфории, он отпустил ее, отодвинув губы, и пристально посмотрел ей в глаза. «Голубые, красивые, в таких можно и нужно утонуть» – подумала Роузи и обтянула вниз жилет, собравшийся на животе, в котором удобно расположились бабочки. Это был поцелуй любви, на вкус, словно кофейный нектарин, или гранатовый шоколад, или неописуемый, сумбурный, но очень необходимый поцелуй.

– А теперь я угощу тебя! – засуетился Дэвид, доставая из корзинки пластмассовые формы, не догадываясь, что он уже ее угостил самым лучшим на свете блюдом.

В катере нашлась керосиновая лампа, зажечь которую он доверил Роузи, а сам продолжал доставать из рюкзака еще несколько форм, две термокружки с апельсиновым чаем и две шляпы, а для чего они были нужны – он сам не знал, наверное, просто забыл выложить. Катер медленно покачивался на волнах, луна освещала маленькую часть прибрежных деревьев, нависших над водой, и отражалась в ней, придавая общей картине волшебную ноту. А разве это на самом деле не волшебно? Как редко люди стали замечать волшебство в своей жизни, воспринимая все, как должное, и даже пренебрегая этим…

– Может совершенно не вовремя и совсем неподходящее время выбрал, но я…

– Но ты хочешь сказать, что нечаянно поцеловал не ту девушку, а потом опять что-то придумаешь, заставив меня понервничать? – перебив его, спросила Роузи.

– Нет, девушка как раз та самая, вот я еще раз докажу! – с этими словами Дэвид скользнул свободной рукой к талии Роузи и легонько придвинул девушку к себе.

Она не сопротивлялась, покорно отдаваясь ему, скорее даже ждала второго поцелуя еще больше, чем первого, потому что целовался Дэвид очень хорошо, даже грубовато и пошло, но так даже лучше! Второй поцелуй вышел не таким страстным и долгим, но достаточным для того, чтобы девушка вновь разволновалась не по-детски. Дэвид, как и в первый раз, сам начал, сам и прекратил, и продолжил говорить:

– Теперь, когда, я очень надеюсь на это, сомнения развеяны, хочу спросить: что же было не так с философией?

– Ого! Ты даже запомнил! На самом деле с ней были не такие уж и большие проблемы, разве там сложно? Я еще со времен школы увлекаюсь ею, поэтому суть основных определений и учений я достаточно хорошо знаю, я их просто пересказала и дело с концом, проблемы были с психологией социума. В билете мне попал не самый трудный вопрос о расхождении становления личности в обществе со времен девятнадцатого века и настоящего времени. Сначала я пыталась обратить внимание на теорию «спирали», что, мол, все возвращается на круги своя и новое – это хорошо забытое старое, но что-то преподавателю не понравилось, и она стала вести дискуссию со мной на тему того, какие раньше люди были хорошие, а сейчас стали плохие. Я не понимала, что ей ответить, и стала соглашаться, а потом она вдруг заявила, что я плохо знаю изучаемый курс, что людей не бывает ни плохих, ни хороших. Сам знаешь, с такими преподавателями лучше не пререкаться – если начнешь, вряд ли хорошо закончишь. И в какой-то момент я просто не выдержала и стала развивать собственные мысли, правда, она пыталась меня несколько раз перебивать, но когда я на нее чуть ли не рявкнула, понимая, что все равно экзамен не сдам, она замолчала.

– Рявкнула? Не представляю тебя такой! – рассмеялся Дэвид, открывая пластмассовую коробочку. В коробочке, как и в пяти других, заботливо лежали на боку роллы: тут заботливо поместились и сакура маки, и хоккайдо маки, и ролл с лососем, и ролл с тигровой креветкой, и даже красный дракон, и даже классика с персиком. Роузи увидела все это и, кажется, потеряла дар речи.

– Дэвид, ну ничего себе! Ты меня решил сегодня просто из колеи выбить! Откуда ты узнал, что я больше всего на свете обожаю роллы? – взвизгнула девушка.

– А ниоткуда! Мне кажется, что любой человек любит роллы и суши, только если у него есть чувство вкуса, конечно, и он знает места, где их готовят по-настоящему! Знаешь, сейчас очень много заведений, которые готовят какую-то пародию, а незнающие люди свято верят в заморские традиции и скупают второсортные роллы втридорога, вот так!

Роузи взяла палочки из рук Дэвида и первым делом попробовала сакура маки. Судя по довольному мычанию, Роузи пришла в восторг и, присев на сидение, довольно начала болтать ножками. Если мужчина тебя ведет в места с романтической обстановкой, целует, угощает кофе и приносит вкусную еду, то ты, женщина, просто обязана в него влюбиться!

– Наверное, ты взял слишком много! – устав есть, произнесла Роузи, на глаз оценив еду в два килограмма.

– От этого ничего не останется, вот увидишь! – ответил Дэвид.

И на самом деле, что ему было их съесть? Ведь это сущий пустяк, учитывая, что он достаточно вместительный мужчина, еще немного даже перенервничавший, да и аппетит нагулявший на природе порядком. Роузи смотрела на него и восхищалась, представляя картину, где они находятся в том самом домике, из которого недавно вышли, только они там не на свидании, а по делам, где он стоит в центре комнаты, а на нем красивая голубая рубашка, под цвет его глаз, аккуратно поглаженная ею. «И где же он только был все это время, почему я его не встретила раньше?» – думала она. Ведь, встретив его раньше, она бы избежала некоторых проблем, отношений с людьми, оказавшимися недостойными ее, легче перенесла бы утраты и потери. Но дабы не впадать в уныние и не ходить постоянно грустной, словно тебя водой окатили, Роузи приучила себя думать так: все, что ни делается, не делается к лучшему, а происходит потому, что так должно быть, а кому должно и зачем – это уже не ее ума дело. Вещи, которые происходят сами по себе, на которые не можешь никаким образом повлиять, ход которых изменить не в силах, ты должен и можешь только принять таковыми, каковы они есть, и чем раньше это поймешь, устав искать ответы на вопросы то в себе, то в окружающих, тем быстрее станешь счастливым, разрушив тобою же воздвигнутую между миром стену. Как правило, мир не всегда состоит только из плохих вещей, скорее, эти плохие вещи мешают видеть хорошее.

– Роузи, а как ты считаешь, бывают ли действительно плохие и хорошие люди? – неожиданно задал вопрос Дэвид.

– Это ты спрашиваешь, потому что сейчас модно говорить, что не существует плохих и хороших людей, есть только действия, которые они совершают и наше отношение к ним? Или потому, что меня этому пыталась научить преподаватель из университета? – усмехнувшись, вопросом на вопрос ответила Роузи, безуспешно пытаясь открутить крышку термокружки.

– Мне просто интересно твое мнение. Ты затронула интересную тему для меня! – взяв из рук Роузи термокружку, Дэвид медленно поднял ее и указательным пальцем так же медленно отодвинул пластиковый затвор, который позволял пить чай.

– Понятно все, меня одолела кружка! – весело проговорила Роузи, на что Дэвид ответил негромким смехом.

Возникла небольшая пауза. Роузи не торопилась дать ответ, а Дэвид ее и не подгонял. В такие моменты важно отвлечься на все, что происходит вокруг, важно посмотреть на это и не задумываться ни о чем, просто смотреть и улыбаться, смотреть, как волны ласкают катер, ударяясь о него как будто с неохотой, смотреть, как медленно колышутся верхушки темных деревьев, как ярко светит луна и где-то вдалеке еле слышен вой сторожевых собак. Важно видеть все, что происходит вокруг, всегда, но не обязательно все это всегда пропускать через себя, ведь даже природа может ополчиться на человека, запретив любоваться ею. Через несколько минут Роузи заговорила:

– Глупо, конечно, делить людей на плохих и хороших. Это на первый глубокий взгляд! Однако, если все же задуматься о том, что бывает, происходят вещи, которые не понять ни здравым умом, ни объяснить другому, да вообще найти ответ нельзя! Ответ на этот вопрос хорошо поймет мать сына, убитого во дворе своего дома его сверстниками, или отец сына, сбитого автомобилем, за рулем которого находился пьяный мужчина, или папа дочки, которую изнасиловали приезжие эмигранты. Вот в такие моменты понимаешь, что есть не просто плохие люди, а люди, которых быть не должно, которых лично хочется стереть с лица Земли. Не спорю, если не думать о таких жутких вещах, иногда сложно назвать человека однозначно плохим или однозначно хорошим, но хорошего и плохого человека всегда можно различить лишь по одному обстоятельству – хороший человек, совершающий плохие поступки, всегда имеет какую-то грань, перейти которую он не сможет, потому что он человек хороший, в то время как плохой человек, делающий добрые дела, этой грани не имеет. Так что, на мой взгляд, люди очень хорошо делятся на плохих и хороших, тяжело только правильно определить, у кого что внутри, так как по делам иногда судить крайне сложно. У меня сосед, этажом выше, по детству еще помню его, был самым приятным на вид мужчиной: детям конфеты дарил, никогда ни с кем не спорил, слова плохого никому не сказал, всегда помогал, если видел, что кто-то нуждается в помощи, а потом он пропал. Оказывается, он детей насиловал. Вот так бывает! И совершенно противоположная ситуация: мой одноклассник, видела его года два назад, вообще потерялся в жизни и не знает, чем ему заняться – не может себе найти нормальную работу, мешает пара судимостей по молодости, а человек он далеко не плохой. Помню, когда-то его очень сильно побили, он заступился за одноклассницу, не побоялся даже, что их было человек семь, в то время как все дерзкие и «авторитетные» отошли, делая вид, что ничего не замечают. А как-то летом он два месяца работал и всю зарплату отдал своей соседке на лечение. Соседка умерла через пару недель, денег ему, конечно, никто не вернул – не было у соседки никого. Вот тебе живой пример плохого и хорошего человека. Кстати, даже вот нелепо, однокласснику все в лицо тычут бумагами какими-то, на которых написано, что он вор и хулиган, а хорошо скрывающихся убийц и грабителей не трогают. Вот тебе и вся суть системы! А ты что на это скажешь? Наверное, я слишком уж заговорилась, – обхватив себя руками, сказала Роузи.

– Даже и не знаю, что сказать, если честно! Я с тобой полностью согласен. Вот взять хотя бы тех уродов моральных, что к тебе и твоей маме приставали, вот разве тут надо рассуждать, хорошие они или плохие? Нормальный человек никогда не стал бы так себя вести. А «умники» эти, что рассуждают с бокалом вина о справедливости, чести, морали, о плохом и хорошем, ничего не видят в этом, кроме как желания что-то опровергнуть и отстоять ненормальную точку зрения, сейчас же это модно стало – педофилов всяких, например, оправдывать, ссылаясь на их психические расстройства. Знаешь, меня вообще иногда ужасает то, что происходит в этом обществе, – отпив чай, немного зло сказал Дэвид.

– Например?

– А например, стремление многих людей к деньгам. Вот не поверишь, сколько я видел людей, самых разных: и богатых, и очень богатых, и бедных, и тех, кто открыто заявляет, что ему только деньги в этой жизни и нужны, и тех, кто говорит, что ему все равно на них – большинство из них проводит столько времени если не в стремлении заработать побольше, так в мечтаниях о том, чего им никогда не увидеть, что им даже не нужно! Многие люди понятия не имеют, что такое иметь много денег и многим из них буквально «срывает крышу», когда им удается заполучить эти деньги, потому что они не знают, как себя с ними вести и какая опасность от них исходит.

– А что же до тебя, Дэвид? Ты достаточно богат, неужели тебе все равно на деньги? – слегка прищурившись, спросила Роузи.

Дэвид усмехнулся, отпил чай и немного повернулся в сторону.

– Нет, мне не все равно. Но я всегда стараюсь помнить о том, что всех денег не заработаешь и в могилу их с собой не заберешь, поэтому иногда и не обращаю внимания на то, что теряю там, где можно было бы не терять. Я много работаю, очень много работаю и, не хочется себя нахваливать, но умею при этом еще и думать головой, вот и получается, что с деньгами у меня сейчас проблем нет. А когда-то, да, когда-то я начинал, не имея ни франка в кармане. Зато я всегда пытался честно заработать! Правда, это не спасло от того, что меня не обманут, но я практически всегда спокоен и не вынужден оглядываться назад, бояться ходить ночью из-за того, что у кого-то отнял что-то. Думаешь, почему все бросил там? Да просто потому, что мне не нужно столько, сколько у меня было, и так хватает всего! Я так же понимаю, что лучше проведу время с комфортом для себя, с какой-то пользой, чем потрачу это время на то, чтобы вернуть или не вернуть эти цифры на счетах.

Дэвид замолчал и уставился вперед. Сейчас стало уже слишком холодно, это можно было заметить по дрожащей Роузи, которую никак не спасал жилет. Она и предложила ему возвращаться. Когда катер взревел, было уже ничего не видно, поэтому Дэвид плыл не спеша, чтобы не наскочить в темноте на берег. Подплывая к порту, он включил фонарик и попросил помощи у Роузи, пришвартовался и вылез из катера, собрав в рюкзак все, что осталось, а осталось всего-то полкоробочки роллов – у него был зверский аппетит. Девушка невольно задумалась о том, каких усилий будет это стоить, когда нужно будет его кормить три раза в день. «Хотя, может и все пять» – окинув еще раз взглядом Дэвида, решила она. Девушка шла впереди и тащила лампу, освещая себе путь, вглядываясь в едва мерцающие огни, которые расположились на деревьях. Романтическая обстановка позволяла расслабиться и, полюбовавшись ею, оставить где-то далеко любые мысли, кроме тех, что будоражили рассудок, напевая на ушко о счастливых временах, которые обязательно вот-вот наступят. И в такие моменты сердце стучит быстрее и увереннее, а по телу пробегает волнительная дрожь от умиления.

Когда пришли в дом, девушка устало села на диван и почувствовала, как ее клонит в сон. Дэвид тем временем включил кофеварку и вышел на улицу, попросив Роузи немного его подождать. Когда вернулся, его глазам открылась следующая картина: девушка, словно котенок, свернулась в клубочек, накрывшись старым пледом, и положила под голову жилет. В доме было очень тепло, даже жарко, что ее и заставило уснуть. Волосы рассыпались по ее личику, к нему она поднесла сжатый кулачок – выглядела, как милый ребенок, которого сморили активная беготня и постоянная болтовня за весь день. Дэвид сначала решил не будить ее, но, подумав о том, что утром может в гости заявиться сторож, подошел к ней, присел рядом и какое-то время не трогал ее, просто смотрел, а потом нежно дотронулся рукой к щеке, провел по ней и, не дождавшись никакой реакции, подергал за плечо. Роузи проснулась, сначала пробормотала что-то невнятное, а потом пришла в себя, взглянула на время на телефоне и сказала, что ей пора домой. Дэвид посмотрел на нее и предложил идти, но она рассмеялась и разрешила ему завезти себя обратно.

– Ты даже не представляешь, какой сегодня был чудесный вечер! – глядя на Дэвида, сказала она, залезая в машину.

– Я рад, что тебе понравилось! И теперь, когда точно знаю, что ты любишь суши, такие встречи можно организовывать почаще, правда?