Текст книги "Контрфевраль"

Глава 8

Следующий день и следующая встреча. На этот раз – с двумя ратниками 2-го разряда и особого назначения, недавно привезёнными оттуда, где туруханские волки себе хвосты морозят. Великий князь Михаил собрался побеседовать со Сталиным и Свердловым на предмет их всех дальнейшей совместной деятельности, буде таковая случится. Вот потому мы и едем в Петровский парк подышать свежим воздухом и полюбоваться декабрьскими пейзажами. Институтское авто высаживает нас на повороте ко второй бывшей кугушевской даче и уезжает за регентом. А мы дружной компанией шествуем по недавно расчищенной дороге к дому. У нас в запасе целый час времени, поэтому идём не торопясь, представляясь стороннему наблюдателю прогуливающимися приятелями. Хотя посторонних тут как раз и нет, все свои, правда, чужому глазу совсем незаметные…

– А ви нэ боитэсь, Дэнис Анатольэвич, что ми сейчас сбэжым? – Сталин, судя по добродушной улыбке, решает пошутить, пользуясь моим обманчиво расслабленным видом. – Кынэшна в разные стороны, и будэт как в пословицэ про двух зайцев.

Свердлов, ещё до конца не пришедший в себя от сотрясения и полиграфа, лишь недоумённо смотрит на Иосифа Виссарионовича. Ага, попробовал на себе товарищ Андрей детектор лжи. Как и товарищ Коба. Оба – совершенно добровольно, из интереса, заинтригованные технической новинкой. Вопросы задавались несложные. Конечно, можно было вытрясти всё, вплоть до партийных явок и адресов товарищей по борьбе с кровавым режимом, находящихся на нелегальном положении, но большая часть сведений, известных туруханским сидельцам, давно устарела, и уж точно не стоило ради неё выламывать руки потенциальным союзникам. Пока не стоило. А вот с гипнозом вышел облом. Свердлов отказался категорически. Сталин заинтересовался, но то ли он устойчив к внушению, то ли, по предположению Мартьяныча, сам им немного владеет… Но вопросик подбросил почти вовремя…

– Нет, Иосиф Виссарионович, не боюсь. Потому что больше сотни шагов не пробежали бы.

– Пачэму жэ?

– Подождите, через полминуты отвечу.

Еще десятка два шагов, и я прошу их остановиться, а сам подхожу к засыпанной снегом куче опавших листьев у обочины и останавливаюсь. Ковер из листвы приподнимается и оттуда выглядывает один из моих «призраков».

– Всё в порядке, командир.

– Добро, бди дальше.

Оборачиваюсь и жалею, что нет в руках фотоаппарата. Такие кругло-изумленные глаза нечасто встречаются в нашей жизни. Машу рукой, чтобы продолжали движение, и, когда эта парочка подходит совсем близко, невинным тоном задаю вопрос:

– Теперь, надеюсь, понятно?..

Дальше идём, как на экскурсии, господа революционеры так и рыскают глазами по сторонам, стараясь угадать, где же ещё спрятались диверсы. О том, что не стал бы ни за кем гоняться, а просто всадил бы по пуле каждому в колено и курил бы, дожидаясь какого-нибудь проходящего мимо доктора, решаю промолчать…

Дорога упирается в ворота, висящие на широких каменных пилонах; внутри каждого из них сделана калитка, одна из которых открывается, пропуская нас во двор. «Привратники» остаются в компании с недавно полученным «льюисом» контролировать тишину и спокойствие, а мы заходим в дом, минуя вторую линию охраны, и добираемся до нужной нам комнаты, где один из бойцов уже возится возле горячего самовара.

– Всё, Лёша, спасибо, дальше я сам. – Отпускаю «дневального», его место сейчас возле одного из окон, а не с чашками в руках. Конкретно этот дом, предназначенный для конфиденциальных встреч, решено было оставить почти так, как есть, внеся лишь минимальные изменения по понятиям безопасности. Хотя и здесь можно при желании наломать немало дров. Оштукатуренные бревенчатые стены из выдержанного дуба, этого же материала двери и оконные рамы, тяжелые портьеры на окнах, препятствующие разлёту стекла… Забор в виде штакетника почти в человеческий рост и почти везде ровный газон, позволяющий простреливать любой квадратный сантиметр с двух, а то и трёх направлений, а где растительность повыше – спрятанные на совесть растяжки, которые потом уберутся до нового мероприятия. И, самое главное, – два штурмовых отделения, очень незаметно расположившихся в подвале и на соседней даче. Несколько секунд, и достаточно неприятный сюрприз в тридцать «драконов» ударит по неприятелю, сдуревшему настолько, чтобы помешать милой болтовне регента с заинтересовавшими его людьми. А вот за ту, «ближнюю» дачу скоро возьмутся всерьёз. Двери поставят новые, со стальными пластинами внутри филёнок, привезут аж из Питера. В целях типа конспирации. Вроде как даже стекла поменяют на какой-то флинт-гласс, по слухам держащий пулю из пистолета. Все деревянные конструкции пропитают химией против возгорания, да ещё и огнетушителей понавтыкают где только можно. Но самое главное – в подвале будет устроена своеобразная «бронекапсула», блиндированная комната со всем необходимым для осады – оружейкой с достаточным запасом стволов и патронов, мини-каптеркой с консервами, емкостью с водой, ватер-клозетом, скрытой в стенах шахтой вентиляции и даже несколькими изолирующими противогазами имени господина Дрегера. Иван Петрович предложил для воды даже обеззараживающий состав на основе серебра, чтобы никто не маялся диареей. Ну, и само собой разумеющееся – пулемётные гнезда на крыше и управляемое минное поле параллельно штакетнику. А также телефоны с бронированными кабелями к соседней даче и моему «дворцу», который сейчас не занят. Из экзотики – предложенное тем же Павловым заземление дверных ручек и замков. Типа, на всякий случай, а вдруг какой-никакой гениальный энтузиаст-электрик найдется…

– Чайку не желаете, господа ратники?.. – интересуюсь, наливая заварку в чашку. – Нет, нет, я не издеваюсь. Просто напоминаю, что волею судеб вы на данный момент – военнослужащие, а потому приветствие старшего по чину в соответствии с уставом обязательно к исполнению. Даже если он по вашему мнению и не заслуживает тёплых чувств… Хотя это же вы сами на царя ярлыков понавешали. И кровавый он, и царь-тряпка, и жена у него – шпиёнка германская…

– Вы хотите сказать, что?.. – Свердлов аж не договаривает фразу от догадки, с кем предстоит общаться.

– Нет, не император. Его брат великий князь Михаил Александрович, регент империи, хочет поближе на вас посмотреть.

– Дэнис Анатольэвич, а развэ нэ самы офицэры прозвалы цара царскосэлским суслыком? – хитро прищурившись, интересуется Сталин, возвращаясь к теме разговора.

– Прозвали, согласен. И правильно прозвали, со своей точки зрения… Только вот были это гвардейские ухари-пустобрехи, доблесть видящие только в пьянках, бабах да картах. Служба для них – иметь собственные выезды, по паркету вальсы шаркать да в театрах билетики покупать не дальше пятого ряда. Самомнения много, а боевая ценность – нулевая. Привыкли воевать всё больше на парадах, в ресторациях и дамских будуарах…

– А разве они не правы? – теперь уже голос подаёт успокоившийся Свердлов. Интересно, как в таком маленьком человечке может помещаться такой сочный бас? Иерихонская труба, блин, да и только…

– Отчасти – да. И я не собираюсь, скажу по секрету, Яков Михайлович, его идеализировать. Да, любимые занятия – колоть дрова и стрелять ворон в парке… Но на мой взгляд, проблема в том, что императору хотелось в каждом вопросе найти наиболее взвешенное решение, которое будет удовлетворять всех. А быть хорошим для каждого невозможно. Тем более – недопустимо затягивать решение вопросов и пускать всё на самотёк. А также назначать людей на должности не по их профессиональным умениям, а по степени преданности. А говорить адмиралу Рожественскому перед отправкой эскадры на Тихий океан, что ждёт от него не победы, а услуги, так вообще преступно… Но!.. Проблема любой власти – в обратной связи и передаче информации. Фразу «Короля играет свита» понимаете? Так вот, эта свита, решившая, что настало время вседозволенности и безнаказанности, по моему скромному мнению и является корнем зла.

– А чито вы скажэтэ про дэвятое январа? – Иосиф Виссарионович по-прежнему улыбается, но глаза уже сверкают. – Опят цар ны пры чём?

– При чём. Но в чём, по моему мнению, его вина, я скажу позднее… Императора в тот день в столице не было, и приспущенный над дворцом штандарт ясно об этом говорил. Так что приказ о расстреле он отдать не мог. А не было потому, что за три дня до этого, как бы это сказать… «некие тёмные силы» устроили вполне театральное покушение, пальнув из Петропавловской пушки картечью вместо холостого. – Тут даже широчайший кругозор Александрова-Келлера не нужен, как-то на смене чуть ли не наизусть выучил полученную из рук зама по воспитанию отксерокопированную статью то ли из «Военно-исторического журнала», то ли ещё какого-то издания, при всём желании с желтой прессой не имеющих ничего общего. – На Крещение царь вышел на лед поприсутствовать при освящении воды, а одна из салютующих пушек бахнула холостым, только вот картуз с порохом кто-то напичкал картечью старого образца. Большая часть выстрела попала по самому дворцу, но парочка пуль прошла почти рядом с императором. Вот ближайшее окружение и отправило государя в безопасное Царское Село.

– Ви, Дэнис Анатольэвич, нас за дураков дэржытэ? – Сталин с явным сарказмом смотрит на меня. – А пазваныть и прыказать ваш цар не мог?

– Нет, не мог. Потому, что не знал, что происходит… Регент приказал провести негласное расследование событий девятого января… – Придется приоткрыть страшную тайну, тем более что расследование действительно проводилось «коллегами» из Священной дружины. – Ни министр юстиции Муравьев, ни градоначальник Фуллон, ни командующий войсками Петербургского гарнизона великий князь Владимир не докладывали императору о готовящемся шествии. Равно и о том, как потом на самом деле развивались события.

– А кто проводил расследование? Полиция? – Свердлов тоже старается не отстать в обилии сарказма.

– Скажем так, люди, ныне служащие на различных должностях и лично преданные великому князю Михаилу Александровичу… Так вот, государя под предлогом повторного покушения отправляют из столицы, а дальше начинается мышиная возня, в которой участвует несколько «свор», преследующих каждая свои цели. Это и придворно-аристократическая камарилья, понявшая, что царем можно крутить как хочешь, и представители высших эшелонов власти, давно уже получающие жалованье от тех же самых французов с англичанами или международных банкирских домов, и куча дураков в Охранном отделении, включая полковника Зубатова и генерала Трепова, знавшая о связях Гапона с эсерами и ничего не делавшая, ну и сама партия социалистов-революционеров, решившая использовать манифестацию в своих политических целях…

– Опят получаэтса, чито цар у вас хороший, а осталные – мэрзавцы. И аткуда ви знаетэ, чито всё било именно так? – Сталин скептически воспринимает полученную информацию.

Твою ж маман! Не могу же я сказать, что из опубликованных царских дневников и белоэмигрантских мемуаров! Надо как-то выкручиваться… Блин, мое дело – глотки немцам резать, а не уговаривать неуговариваемых!..

– Нет, говорю откровенно, вина императора в этих событиях есть. Он не должен был уезжать в Царское Село, он должен был выйти к народу, даже несмотря на вероятность покушения, он должен был после всего случившегося назначить тщательное расследование и наказать виновных, невзирая на чины и происхождение! И не обойтись всего лишь пятью повешенными и сто тридцатью отправленными на каторгу и разжалованными в солдаты, как его предок Николай I! А довести цифру человек до трехсот!..

А насчет того, откуда я всё знаю – пока что это тайна следствия. Попозже, возможно, я смогу ответить более подробно… Но тем не менее логика в событиях прослеживается чёткая. Царь изолирован, запретов на шествие нет, улицы не перекрыты, даже воззвания с фонарей не посрывали. Войска подняты по тревоге, но чётких указаний никому не дано. Поэтому в нескольких местах огонь открывается без необходимости и без предупреждения. Вывод – кому-то необходимо было спровоцировать беспорядки и вселить в головы рабочих мысль, что царь будет разговаривать с ними только штыками и залпами… Кстати, а что послужило отправной точкой к демонстрациям, не подскажете?..

– Незаконное увольнение рабочих с Путиловского завода, из-за чего началась забастовка. – Торжественно улыбается Свердлов.

– Хочу вас огорчить, Яков Михайлович. Уволен был только один человек, и по веским основаниям. Пить надо меньше, тогда и прогулов не будет. Ещё двое были на грани увольнения, но их пожалели. И, да, кстати, рабочие-путиловцы решили выдвигать чисто экономические требования. Как то: восьмичасовой рабочий день, увеличение зарплаты, оплата сверхурочных и так далее. И все вышедшие на шествие считали, что именно это в петиции и написано. Про гражданские свободы, освобождение политзаключенных, равенство всех перед законом и прочие революционные лозунги они и слыхом не слыхивали.

А кто поменял текст?.. Правильно, тот самый негласный сотрудник Охранки поп Гапон и господин Рутенберг, инженер с Путиловского, член партии эсеров. И следующий, самый интересный вопрос: а чьи денежки в это же время в партийных кассах осели?.. Не знаете?.. Странно. А первый номер вашей газеты «Вперед» кто финансировал?.. Ну что же вы стесняетесь, друзья мои?.. Я сам отвечу – японцы, с которыми империя в тот момент была в состоянии войны. Полковник японского генштаба Акаси встречался и с Плехановым, и с Лениным, и с Деканозовым, и с Лорис-Меликовым. Такие названия, как «Сакартвело» и «Дашнакцутюн» знакомы, Иосиф Виссарионович? По глазам вижу, что знакомы… Есть донесения агентов русской разведки: восемь тысяч винтовок – финским националистам, пять тысяч – вашим землякам, господин Джугашвили, девять тысяч – другим социалистическим партиям… Всё куплено на японские деньги…

Дальше, может быть, объясните, почему для шествия надо было грабить церкви? Чтобы хоругвями прикрыться, типа, мы – мирные? Даже когда эсеровские боевики начали стрелять в солдат, прикрываясь спинами рабочих?.. И еще… Сколько людей пострадало, знаете? Около ста пятидесяти убитых и до шестисот раненых. Это учитывая и тех, кто не обращался в больницы. Зато свободная западная пресса тут же подняла вой о тысячах расстрелянных, раненых, затоптанных конями…

– И всё равно это царские кровавые палачи стреляли в безоружных рабочих!

– Яков Михайлович, вы не на митинге, не кричите. И насчет кровавых палачей – не вам, господа революционеры, говорить про это! Честно скажу, если бы большевики, подобно эсерам, бросали безоружных людей под солдатские пули, мы бы даже не познакомились! Но это пока! Вспомните Францию! Вы же считаете жирондистов, монтаньяров и прочую шушеру своими учителями. А сколько крови пролили они? Вам такое понятие, как «республиканская свадьба», знакомо?.. Нет?.. Это когда при усмирении Вандеи, предварительно сорвав одежду, связывали вместе мальчишку и старуху, беременную женщину и старика, а потом бросали в воду! Когда придумали специальную баржу, которую набивали битком людьми, выводили в устье Луары, топили, затем с помощью канатов вытаскивали и готовили к новой казни?! За восемнадцать месяцев было уничтожено от четырехсот тысяч до миллиона человек, около тысячи в день!.. А ведь первоначально тоже были нормальные люди!

Умолкаю на полуфразе, слыша знакомые шаги по коридору. Дверь открывается, поворачиваюсь, вытягиваюсь и командую:

– Встать! Смирно! Ваше императорское высочество…

Великий князь Михаил останавливает меня жестом, сопровождающий его Келлер еле заметным кивком показывает за себя.

– Разрешите быть свободным?..

Выхожу из комнаты и иду проверять посты. Пока Михаил Александрович здесь, готовность номер один для всех. И я не исключение…

Глава 9

Ждали долго, изнывали от нетерпения и неизвестности, но сегодня, похоже, что-то да получится. И операция «Бони М» пройдёт так, как надо. «Некий господин с Гороховой улицы», он же – Григорий Ефимович Распутин, всё же поехал навстречу своей скоропостижной кончине в лице князя Юсупова и его коллег по преступлению.

Активные действия всё-таки решили проводить не в самом дворце, туда мы заглянем попозже. Даже великий знаток собачьих рефлексов академик Павлов не смог гарантированно обещать нейтрализацию двух лохматых и четвероногих друзей человека, обитающих за интересующей нас оградой. А против них вся наша маскировка не имеет никакого смысла. Посему решили довериться историческому опыту и преступной логике. В смысле – «Без тела нет дела». В любом случае господа злодеи должны будут избавиться от трупа. И вряд ли они будут выносить его по частям – не те ещё времена. А так как вотчина князя Юсупова стоит на набережной Мойки, то вывозить вещдок будут не мудрствуя лукаво либо налево, либо направо. Поэтому отошли по паре кварталов в обе стороны и поставили в переулках «засадные полки» в виде арендованных подполковником Бессоновым авто с группами захвата. Спасать «старца» никто не собирался, ибо даже если не принимать в расчёт все пасквили о нём, своими рекомендациями о назначении на разные посты от министра до смотрителя реальных училищ в Бессарабии за денежку малую и прочие плюшки Григорий Ефимович скомпрометировал себя по самые гланды.

На часах четверть первого, действующие лица уже в сборе. Только что, проехав мимо нас, ко дворцу подрулила будущая «труповозка». Поменяли уже машину, хитрож… умные. До этого катались на открытом кабриолете, чтобы все могли видеть, вон мужик с бородой и в шубе, типа Распутин. Мол, приехал, свои дела сделал и уехал.

А сейчас уже закрытое авто прикатило. Да, ребята, использовать такую красоту для своих тёмных делишек… Кузов, насколько я разбираюсь в автомоде начала века, называется «ландоле», то бишь шофер, как кучер на облучке, круглый год страдает отдельно, имея в своем распоряжении только ветровое стекло и крышу, зато пассажиры кайфуют в отдельной кабине с широкими дверцами и опускаемым сзади верхом, через который очень удобно грузить новопреставленных жмуриков. И механизмус сей, судя по синему щитку с белой короной, еле заметному в тускло-фонарном освещении, – из гаража великого князя Дмитрия Павловича. В нетрадиционную ориентацию означенного аристократа голубых кровей как-то не верится, а вот месть – вполне подходящий мотив поучаствовать. Публичное и громогласное заявление «святого человека» об обязательном мытье рук всем царским семейством после общения с вышеозначенной особой из-за его дурной болезни и, как следствие, разорванная помолвка с великой княжной Ольгой Николаевной – такое прощать нельзя…

Ладно, с великим князем всё понятно, с Пуришкевичем – тоже. Захотел Владимир Митрофаныч в очередной раз выпендриться, звание «Спасителя Отечества» получить. Только место и действо поудачней выбрать не смог. С камнем на шее с моста сигануть, например, всё больше пользы было бы от этого клоуна… Кто там ещё? Поручик Сухотин и доктор Лазоверт? Простые исполнители, жаждущие преференций со стороны своих «сюзеренов». А вот какая мотивация у Юсупова, интересно?..

Мои размышления прерывает шёпот городового, подошедшего сзади:

– В-вашбродь, д-дазвольте в дворницкую от-тлучиться? З-змерз са-сассем!.. И к-как вам т-тута не х-холодно?..

М-да-с, великий актер в человеке пропадает. На улице всего-то минус десять и ветерок совсем даже умеренный, а он весь колотится и зубами стучит. Хотя это мы, наверное, с грелками-душегрейками и термостельками в сапогах никакие морозы замечать не хотим…

– Добро, иди погрейся. Только про нас никому – ни гу-гу! И про бумагу помни…

И правильно, пусть пойдет к дворнику, «отогреется», то бишь примет на грудь стаканчик. А чтобы не болтал лишнего, даже учитывая, что дворник имеет такое же непосредственное отношение к Департаменту полиции, напоминаю про подписку о неразглашении государственной тайны с перечнем почти всех кар небесных и земных, подписанную им перед дежурством. И помимо всего прочего там же, в дворницкой, сидят и греются впрок двое наших наблюдателей. Это всем остальным можно пошевелиться, с ноги на ногу переступить, чтобы кровь разогнать, а их напарникам, изображающим сейчас сугробы возле ограды дворца, и этого нельзя…

До стрельбы, если всё пойдет, как и в нашей реальности, время еще есть… И про реальность, а не про время, думать уже привычно. Спасибо, блин, большое за это Павлову-Тимину-Тесле с его необузданно бурлящим не там где надо интеллектом. Недавно завернул что-то такое умное про какую-то теорию Эверетта. Сначала наш со всех сторон гениальный «чокнутый профессор» привычно ляпнул нечто в стиле «…если отказаться от недерминированного коллапса волновой функции согласно копенгагенской интерпретации, а обойтись только явлением квантовой сцепленности и обратимой эволюцией состояний…», но тут же был прерван моим громким исполнением начала малого петровского загиба и чем-то там казарменно-кавалерийским от генерала Келлера. Поняв, что ещё пара звуков в том же стиле, – и импровизированная смирительная рубашка ему обеспечена, сменил тактику и, вздохнув с сожалением, перевел всё на простой и понятный русский язык. Оказывается, в пятьдесят седьмом году один американец то ли с перепою, то ли от навязчивого желания прославиться, выдвинул теорию, что Вселенная охрененно многовариантна и каждый наш чих рождает новый параллельный мир. То есть где-то есть и наш первоначальный, в котором я всё ещё обычный старлей, Тимин – майор, а уже привыкший к генеральским погонам Сашка Александров – простой ефрейтор… Обрадовал, блин! Что-то мне совсем не хочется обратно… Но взгляд Келлера при произнесении академиком этого спича я не забуду никогда! На носу Февральская «революция», а этот в дебри словоблудия пополам с ненаучной фантастикой лезет, заняться ему больше, видите ли, нечем!..

Кстати, примерно такие же глаза были у моих «подопечных», когда вёз их в батальон после разговора с регентом. Как потом Фёдор Артурович подтвердил мою догадку, у них произошел разрыв шаблона. Сначала я, ничтоже сумняшеся, пока маялись ожиданием, слегка поспорил с ними на актуальные житейские темы, а потом, когда они решили, что именно эти вопросы и будут обсуждаться с последующей вербовкой в ряды приспешников угнетателей простого народа, им было спокойно и по деловому предложено с позиции партии большевиков внести свои предложения в разрабатываемый закон о труде. Типа, если вы называете себя борцами за свободу пролетариата, то должны знать, чего хочет этот самый пролетариат. Ну, помимо «выпить и закусить», естественно. Восьмичасовой рабочий день? Хорошо… Повышение зарплаты? Тоже неплохо… Борьба с обманом и обсчетом? А не желаете поучаствовать в реорганизации института фабричных инспекторов?.. Ну и что с того, что ещё три месяца ссылки? Всё равно бежать собирались… Тем более что на все заводы вас двоих и не хватит, придется подключать товарищей по партии… Нет, репрессий не будет. Двенадцать лет назад (о чём вы недавно спорили с одним горячим и энергичным капитаном) рабочие хотели донести до власти свои пожелания. По ряду трагических причин этого не случилось, теперь же сама власть предлагает вам активно поработать в осуществлении части своей же партийной программы. Легально… Почему не меньшевики, которые всегда стремились к парламентским методам борьбы? Потому что они только и умеют, что языками болтать, а вам предлагается конкретное дело. Как раз по плечу вашей небольшой, но хорошо организованной партии. Но участвовать будут только те, кто хочет изменить положение в стране, а не разрушать всё до основания и разносить пламя революции по всему миру…

В общем, Сталину и Свердлову было предложено совместно с Келлером разработать проект закона о труде, который будет принят… Очень скоро будет принят, причем безо всяких там чтений и одобрений Госдумы, чего закономерно опасаются господа большевики. Подавляющее большинство парламентариев к тому времени, наверное, будут заняты более полезным делом типа рытья окопов в прифронтовой полосе или отработки стахановских рекордов на каких-нибудь шахтах. У нас вон воркутинский уголек до сих пор не найден и не разработан…

А ещё по словам Келлера было передано предложение Владимиру Ильичу принять живейшее участие в этом архиважном и архиполезном действе. В смысле – в переводе активных действий в легальную плоскость и разработке теоретического обоснования для подобного зигзага генеральной линии партии. Ну и само собой – борьба со всякими извращенцами коммунистической теории, страдающими навязчивой идеей перманентной революции. Вплоть до перманентного расстрела…

Так, лирику – в сторону! Началось! Выстрел!.. Ещё один!.. Пауза… Ещё выстрел!.. И ещё!.. Тишина… Наш городовой, уже слегка отогревшись, бежит ко дворцу узнать, что за шум. Там кто-то должен ему навешать лапши на уши про убитую собаку, а он должен всему поверить и вернуться. Осмотревшись перед этим на предмет, где стоит авто и кто чего там с ним делает…

Командую своим «К бою», водитель заводит мотор, народ тихонько клацает затворами люгеров. Кто-то на автопилоте проверяет, насколько легко выходят «оборотни» из голенищ. Засада на той стороне, думаю, делает то же самое, хотя в прошлый раз «улику» вывозили через Поцелуев мост, то бишь с нашей стороны… За углом слышен скрип снега под торопливыми шагами, к нам заворачивает наш «глазастый»:

– Командир, докладываю: погрузили, выезжают.

– Добро…

Высовываюсь из-за угла удовлетворить свое любопытство. Ага, а вот и они, так долго ожидаемые светящиеся фары. Всё ближе и ближе… А вот уже и движок слышно… Ещё чуть-чуть… Прячусь за угол и поднимаю руку вверх. Ну, ещё немного… Вот-вот-вот… Есть!.. Рука уходит вниз, шофёр врубает передачу и выезжает на перекресток, перекрывая дорогу. Негромкие хлопки петард, брошенных перед колесами «роллс-ройса», совпадают со скрипом тормозов. Макс Горовой не подвёл, звука почти не слышно, зато вспышка – самое то, и даже чуть-чуть сверх оного…

Несёмся к машине, двое «призраков» отрывают шофера от его баранки и пеленают его прямо на дороге. Зашедшая с другой стороны пара уже вытаскивает из салона поручика… Не моего, Сухотина, и проводит над ним аналогичные издевательства. А вот мой сидит с другой стороны и работать буду сам лично…

Дверцу на себя… Ага, холёное томно-аристократическое личико, лет двадцати пяти от роду, в шинельной петличке – Георгиевская ленточка, пытается протереть ручками временно невидящие ни хрена глазки… Ага, уже тянется к кобуре. Не-а, не выйдет!.. Перехватываю руку у локтя, рывок на себя, помогаю выпадающему телу удержаться на ногах, одновременно вытягивая из расстёгнутой кобуры браунинг хозяина…

– Кто вы такие?! Что вам надо?! Вы хоть знаете, кто я?! – Оскорблённому возмущению нет предела, но голосок испуганного петуха всё-таки подпускает.

– Знаем, ваше высочество. Более того, именно к вам и был послан. – Стараюсь одновременно вежливо поддерживать под локоток и контролировать все телодвижения собеседника. – Имею приказ вручить письмо от регента империи лично великому князю Дмитрию Павловичу. Касательно груза, который вы изволите перевозить на заднем сиденье.

– Кто вы такой?.. – оторопело вопрошает очень сиятельный собеседник.

– Офицер по особым поручениям великого князя Михаила Александровича. Через пару минут зрение восстановится, и я передам вам пакет…

* * *

Бессонов, поджидающий нас у приоткрытых ворот со своей «свитой», вопросительно смотрит на меня. Киваю на ещё не пришедшего в себя великокняжеского «мстителя» и показываю большой палец, типа всё хорошо. В ответ он отзывает меня в сторонку и «радует» известием, что у них появился сосед. Некто в военно-полевой форме без знаков различия недавно подъехал на авто со стороны Синего моста и, не заметив ничего подозрительного, прошлёпал в гости к Юсупову. Выражаю подполковнику свое мнение, типа придурком больше, придурком меньше – разница небольшая, затем даю отмашку своим двигаться вперед.

Быстро добираемся до неприметной двери, уже охраняемой двумя моими бойцами. Осторожно тяну за ручку – закрыто. Рядом оказывается один из бессоновских спецов, опускается на колено, слышен негромкий щелчок, спустя полминуты дверь приоткрывается. Внутри – никого, тускло освещённая винтовая лестница ведёт наверх, в бельэтаж, где расположены покои князя Юсупова. Бесшумно поднимаемся наверх и останавливаемся перед неплотно закрытой дверью, из-за которой доносится обрывок фразы:

– …Выпейте, Феликс, это должно вас успокоить…

Ну-с, теперь вторая часть «Марлезонского балета». Один из диверсов резко открывает дверь, двое ныряют внутрь, расходясь в разные стороны и беря на прицел всё, что пытается дернуться. Бессонов идет первым, мы с великим князем замыкаем процессию.

В комнате – картина маслом. Репин со своим вариантом «Не ждали» нервно курит в сторонке, здесь и сейчас нас не ждали ещё больше. Возле камина, за столом, греет свои кости и манию величия господин депутат Пуришкевич. Он-то и предлагал сидящему рядом с ним князю Юсупову рюмку алкоуспокоителя, которую тот не успел донести до рта, замерев при нашем появлении. Нет, оно и понятно, только-только злодея еле грохнули, живучий, стервец, оказался, а тут в гости «маски-шоу» без предупреждения нагрянуло со стволами…

Но самый главный приз, ради которого, собственно, всё и затевалось, стоит у окна, задернутого портьерой. Пытался подглядывать или ждал кого-то?.. Лоб с большими залысинами, прилизанные волосы, очень неприятные глаза. Всё совпадает с фото… И одет в ту самую полевую форму британской армии – френч, бриджи, сапоги…

– Кто вы такие?! Что всё это значит?! – Хозяин дома всё-таки пришёл в себя, даже успел хлобыснуть рюмку коньяка, наверное, с неё и расхрабрился. – Я сейчас же вызову полицию!

Юсупов срывается с места, подбегает к телефону, стоящему на каминной полке, хватает трубку и начинает накручивать ручку вызова. После третьей неудачной попытки наконец-то замечает наши улыбки… Ну, право слово, вашсяссство, не надо держать нас за дурачков…

– Мерзавцы! Вы специально испортили линию!..

– Успокойтесь, ваше сиятельство. – Бессонов невозмутимо выслушивает разнервничавшегося Юсупова. – Господа, имею честь сообщить, что все присутствующие здесь задержаны по подозрению в совершении государственного преступления. Прошу не совершать необдуманных действий.

– А также медленно и по очереди выложить на стол оружие. – Помогаю подполковнику со своей стороны. – Владимир Митрофанович, будьте любезны, достаньте свой «соваж». Аккуратненько, двумя пальчиками, стволом вниз… И помните, здесь – не Дума, зрителей нет. А шанс получить пулю – есть.