Текст книги "Кровь"

Глава 4
Тяжесть курка

Шестеро вооруженных людей в масках перекрыли эскалаторы последнего этажа пятиэтажного торгового центра и открыли огонь по нижним уровням. Начались давка и паника, люди, не замечая друг друга, бежали от стрелявших. Внезапно еще семеро террористов отделились от толпы и начали, как пастухи, сгонять «стадо» в сторону углового кафе. Периодически они выпускали несколько пуль по «табуну», как плеткой, корректируя движение и не позволяя остановиться. Стоял жуткий шум. Люди вбегали в переполненное помещение; те, кто упал или в ужасе застыл на месте, не понимая, что делать, моментально были раздавлены толпой или получали пулю от «пастухов».

Эрика сбили со стула, но он успел вскочить на ноги, стараясь найти взглядом Рин. Безуспешно. Живой поток уже затолкал его глубже в кафе, и его зрение было не в силах найти визуальный ориентир. Тогда Эрик попробовал идти против течения, в сторону выхода, надеясь получить там ответ на главный сейчас вопрос: «Что происходит?» Это давалось с невероятным трудом – практически всех с пятого этажа загнали в небольшое кафе. Изо всех сил проталкиваясь сквозь человеческую массу, он все же сумел добраться до ее края и, споткнувшись, упал на колени.

Оказалось, что «течение» его вынесло к служебному выходу, который охранял только один террорист. Тот сразу наставил на Эрика карабин, но не выстрелил – видимо, не хотел устраивать панику среди теперь уже загнанных в ловушку заложников.

«Быстро собраться и думать еще быстрее», – вспомнил слова тренера Эрик. Он отбросил все лишние мысли и сосредоточился на ситуации. Взгляд с бешеной скоростью перескакивал от одного угла помещения к другому.

Двое «пастухов» у главного входа в кафе были заняты сдерживанием толпы внутри. Из шести стрелков у эскалаторов остались только четверо, остальные присоединились к «пастухам», занимавшимся добиванием раненых и людей, отбившихся от основной массы. За спиной террориста, который гневно что-то говорил Эрику, в двадцати метрах была дверь, ведущая к внутренней пожарной лестнице. Его от двери отделяли лишь вооруженный карабином человек и несколько столиков ресторана быстрого питания.

Эрик поднял глаза на террориста. Тот был некрепкого телосложения, ростом примерно с него. «Без оружия он не опасен». Взгляд «пастуха» выдавал – «сильно нервничает». Кобура для пистолета была по непонятным причинам пуста – «вооружиться не удастся». Модель карабина знакома – «34 патрона, предохранитель на левой стороне чуть дальше и выше спускового крючка по направлению от ствола». Все это пронеслось в голове Эрика за доли секунды. Для исполнения идеального плана оставалось лишь одно – «давай-ка, дружок, сделай какую-нибудь глупость».

Террорист не заставил себя ждать. Опустив цевье[2]2
  Деталь оружия, находящаяся под стволом, для держания при стрельбе и защиты руки от ожогов. Обычно выполнена из дерева или пластмассы.


[Закрыть] карабина, он потянулся к Эрику левой рукой, чтобы оттолкнуть его обратно в толпу. Правая рука Эрика скользнула вдоль карабина. Террорист, не успев вовремя отдернуть оружие, испугался и надавил спусковой крючок. Тот не сдвинулся, и выстрела не последовало – предохранитель уже был переведен в безопасный режим. Чтобы в экстренной ситуации понять, почему оружие отказало, бедолаге понадобилось бы около десятка секунд. В его распоряжении этого времени не было. Эрик выпрямился во весь рост, резко протаранив противника головой в нос, который весело хрустнул в знак одобрения удара. Глаза террориста моментально затуманили слезы, и он закрыл лицо руками, надеясь предотвратить дальнейшие удары. Однако следующей целью было не лицо: Эрик ударил по ушам террориста, отчего тот сразу осел на землю. Проносясь мимо, Эрик окончательно вывел врага из строя, нанеся локтем мощный удар в висок.

Через несколько секунд Эрик уже открывал дверь на лестничную клетку. Как он и ожидал, террористы не забыли взять ее под контроль. Их было двое: женщина, судя по всему, должна была караулить дверь, но, отвлекшись на стрельбу и крики снизу, она отвернулась и забыла про оружие, руками прикрыв уши от оглушающего шума; второй, устрашающих размеров парень, стоял у перил и стрелял вниз по решившим покинуть здание через запасной выход.

Женщина сквозь грохот стрельбы не услышала открывающуюся дверь. Почувствовав что-то неладное, она на всякий случай кинула взгляд через плечо – и увидела кулак Эрика. Террористка растерялась и не потянулась к оружию, а подняла руки к голове. Эрик быстро обхватил ее шею обеими руками и рванул голову вниз навстречу своему колену. К такому она не была готова. Колено с легкостью преодолело защиту, и вот уже второй противник отправился в тяжелый нокаут.

Оставшийся террорист, заметив неладное боковым зрением, с винтовкой наготове развернулся и оказался лицом к лицу с уже сократившим дистанцию Эриком. Тот понял, что здоровяка быстро не одолеть: он был выше на голову и значительно крупнее. К тому же по форме ушей и лица можно было понять, что он любил уличные драки чуть ли не с самого детства. Ладонь здоровяка перекрывала путь к предохранителю его винтовки, поэтому Эрику пришлось придумать более изощренный способ не дать себя застрелить.

Пользуясь остаточной силой движения, Эрик направил правую руку в сторону магазина винтовки. В мгновение ока магазин был отсоединен, а точнее говоря – выбит. Левая рука Эрика резким движением отклонила ствол вбок, как раз вовремя, чтобы досланная во время стрельбы пуля просвистела рядом, не оставив в его голове лишнего отверстия. Игнорируя оглушительный звон в ушах и не давая врагу опомниться, Эрик поднял согнутую в колене ногу и резким выпадом столкнул здоровяка с лестницы.

Громила потерял равновесие, но рефлексы предотвратили падение – в последний момент он схватился за перила, тело резко развернуло и понесло вбок. Столкновение с ограждением было не из легких: он растянул руку, сильно ушиб спину, а волосы затылка пропитались кровью. К несчастью для Эрика, этого было недостаточно. Ослепленный злостью и болью громила, забыв про оружие, даже не стал пытаться перезарядить винтовку или достать из кобуры пистолет. Двумя широкими шагами он преодолел расстояние до Эрика и сбил его с ног. Лицо террориста озарил хищный оскал, отдаленно напоминающий улыбку. Улыбка тут же погасла, как только он осознал ситуацию: это не он сбил противника с ног, а тот сам позволил себя повалить на пол. Рванув правую руку здоровяка к себе, Эрик обхватил террориста ногами и вдавил его шею в правое плечо, перекрыв этим сонную артерию. Гипоксия[3]3
  Нехватка кислорода.


[Закрыть] быстро дала о себе знать, и в глазах громилы стало темнеть.

В этом состоянии он неожиданно вспомнил о своем оружии. Винтовка отлетела в сторону, еще когда он набросился на Эрика; пистолет был на правом боку, вне досягаемости для единственной свободной левой руки, а вот армейский нож в сапоге…

Неуверенным слабым движением террорист почти бессознательно замахнулся ножом. Эрик среагировал без промедления: он отпустил схваченную руку, расцепил захват и что есть силы пнул громилу ногой. Тот неуклюже повалился на бок, а Эрик быстро выхватил из кобуры лежащей на полу женщины пистолет и направил его на врага.

Громила замер, нож выпал у него из руки. Свобода была близка, оставалось только переступить через жизнь здоровяка… Но Эрик не мог. Он совершил роковую ошибку: посмотрел в глаза этого человека. Теперь спусковой крючок, который так легко поддавался во время учебной стрельбы, был недвижим. Так бывает у многих при первом выстреле по мишени: кажется, прилагаешь все силы, а курок застыл, словно каменный. На самом деле единственное, что сдерживает тебя, – это страх. Страх перед чем-то ужасным, незнакомым, которое неминуемо случится, приложи ты хоть чуть больше силы… А страх Эрика не был надуманным, он точно знал, что именно произойдет, нажми он на спусковой крючок. Руки его ослабли. «Просто ударю и пробегу мимо», – успокоил он себя.

Страх начал отступать, и Эрик был уже готов ринуться дальше, но поздно. Дверь за его спиной распахнулась. Удар, тьма…

* * *

После того как Рин потеряла Эрика из виду, она начала постепенно пробираться сквозь толпу, пока не оказалась в третьем ряду от выхода. Двое террористов, охранявших основной выход, находились в нескольких метрах от нее.

– Всем стоять на месте и не рыпаться! – закричал один из них, но его было слабо слышно на фоне стрельбы в замкнутом пространстве и сотен взволнованных голосов. – Если кто-нибудь попытается выйти из кафе, стреляем без предупреждения!

Много раз Рин представляла себе, каково это – оказаться в эпицентре подобного события, но такого она и нафантазировать не могла. Ее переполняло множество вопросов, не имеющих ответа: «Где Эрик? Он в порядке? Что с нами будет? Нас спасут? Что нужно делать?» Все происходило слишком быстро, сердце в груди стучало все громче и чаще.

Загнанные люди пребывали в шоке: кто-то рыдал, кто-то молился, кто-то бился в истерике или причитал. Внезапно в уже замершей толпе возникло течение. Оно вело в сторону служебного выхода. Рин постаралась успокоиться и двинулась вместе со всеми, однако у самых дверей остановилась, почувствовав опасность – как раз вовремя. Автоматная очередь, крики… Те из вышедших, кто остался в живых, ринулись обратно в кафе. Рин втиснулась в стену, чтобы ее не унесло вглубь.

Террористы закончили зачистку верхнего этажа и теперь собрались у кафе с заложниками. Без маски был только один – тот, кто стрелял, – и, судя по его тону, он был главным.

– Оттащите тела! И разбудите мне этого красавца. – Лидер указал на избитого подчиненного, валяющегося в нескольких метрах от выхода из кафе.

Короткие, выстриженные клоками волосы, испещренное шрамами и ожогами лицо. Взгляд его был холоден и безразличен, никак не сочетаясь с отвратительной смачной улыбкой.

– И что же ты мне расскажешь, а, спящая красавица? – обратился он к приведенному в чувство террористу-неудачнику, которого поддерживали на ногах двое других.

– Пацан… Очень сильный… Я и оглянуться не успел… А он, как… Су-ка…

Рин сразу поняла, о ком он говорит, и сердце застучало еще быстрее. Эрик в порядке.

– И где же этот «сука, сильный пацан»? – елейным голосом поинтересовался главарь.

– Не знаю. Я не успе…

Его слова прервала пуля, вошедшая прямо промеж глаз.

Двое террористов, держащих сообщника, испугались и сразу отпустили его. Тело рухнуло на пол. Главарь встал и убрал пистолет обратно в кобуру.

Неожиданный поворот событий скорее обрадовал, чем испугал Рин. С ее души словно камень упал – «по крайней мере, Эрик сумел скрыться».

– Ну раз не знаешь – так не знаешь, – отпустил реплику главарь в адрес незадачливого подельника, затем обвел взглядом толпу и с наигранным добродушием спросил: – Может, кто-нибудь из вас знает? – Он выдержал паузу, все молчали. – Не может быть, чтобы никто ничего не видел… – Ухмылка безжалостного убийцы стала еще противней.

Сделав несколько шагов взад-вперед, он выхватил из толпы мальчика лет восьми.

– А ты? – спросил он мальчика, приставив ему пистолет к горлу. Тот, и без того перепуганный, замер на месте. – Только не говори, что не знаешь. Мы оба в курсе, к чему это приведет, – подмигнул террорист, указав в сторону трупа сообщника свободной рукой.

– Он ушел через пожарный выход! – выкрикнула женщина с третьего ряда.

– Так бы сразу и сказали. – Главарь отбросил мальчика обратно к толпе. – Разве там не должны были стоять двое наших? – все с той же игриво-вопросительной интонацией обратился он к одному из приспешников.

– Должны были, – подтвердил тот.

– Пойдем, проведаем их, узнаем, чем они там занимаются. – Оставив остальных охранять заложников, главарь направился с двумя подручными к двери.

У Рин перехватило дыхание. Время тянулось невероятно медленно. «Лишь бы ему удалось сбежать», – повторяла она про себя, как мантру, которая должна была повлиять на реальность. Увы: под шум стрельбы, идущей от эскалаторов, из дверей показался главарь и двое его подручных, несущих Эрика.

Рин задыхалась. «Что делать? Что делать?» – этот вопрос не оставлял ее, пока она смотрела, как Эрика несли в их сторону. Потом швырнули к стене. Из его горла вырвался тихий выдох со стоном. Он был без сознания, но глаза были слегка приоткрыты. Его руки безвольно повисли вдоль туловища.

– Вот что будет с теми, кто не повинуется, – сказал главарь и, выхватив пистолет-пулемет у подручного, небрежно направил его на Эрика.

Рин, отбросив все тревожащие ее мысли, вырвалась из толпы и встала на линию огня. Раздался выстрел; бок обожгло струей огня. Главарь хотел выпустить очередь, но из-за неординарности случившегося убрал палец со спускового крючка после первого выстрела. Рана Рин была касательной, но крайне болезненной. Кровь выступила пятном на белой рубашке, и несколько капель побежали вниз под одеждой. На секунду Рин перестала понимать, где она и что происходит. Первым, инстинктивным желанием было упасть. Она стиснула зубы и устояла на ногах.

– Девушка его, что ли? – Лицо главаря стало еще более отталкивающим. – Не вмешиваться, а то вы следующие! – рявкнул он уже торопившимся оттащить Рин подручным. – Больно, наверное? – Он снова обратился к Рин, жалостливо приподняв брови. – Может, отойдешь?

Следующая пуля вошла в плечо Рин. По ощущениям это было похоже на тупой удар ломом. Снова секундный провал в сознании. Раненая рука бессильно повисла, а сама Рин, еле выстояв, чтобы не упасть, осела на одно колено.

– Прелестная стойкость! – воскликнул мучитель. – Я тут подумал… предлагаю сыграть в игру! – Он смотрел прямо в затуманенные глаза Рин. – Правила простые. Я высаживаю в вас магазин из этого, – главарь демонстративно поднял оружие над головой. Рин не разбирала его слов, сил хватало, только чтобы заставлять тело удерживаться на ногах. – А потом вас обоих спускают вниз на эскалаторе. Будете живые или нет – без разницы, я вас отпущу. Магазин неполный… скорее всего. Так что у вас даже есть шанс. Договорились?

Не дожидаясь ответа, он открыл огонь.

Рин успела только закрыть рукой голову. Все произошло быстро, всего лишь за несколько секунд, но для нее длилось целую вечность. Первая пуля попала в грудь и задела легкое. Вторая летела к голове, но изменила траекторию, задев кость запястья. Третья вовсе не попала, зато четвертая лишила Рин мизинца левой руки. Номера с пятого по двенадцатый вернулись к центру живой мишени. Около трех просвистели мимо, но остальные остались между ребрами или около внутренних органов.

Рин испытывала нестерпимую боль: каждый сантиметр тела умолял ее упасть. Однако разум до последнего исполнял последний осмысленный приказ. За нею Эрик, и она должна оставаться на линии огня.

Тринадцатая, четырнадцатая и пятнадцатая пули прошлись по верхней части ног. Началось падение. Шестнадцатая врезалась в живот… Силы, помогавшие держаться все это время, покинули Рин. Семнадцатая, последняя в магазине пуля, раздробила бедро, и Рин окончательно рухнула на землю.

* * *

Маршал Алексей сидел за коричневым дубовым столом, закинув на угол ноги. Крылья его были расправлены и небрежно покоились по обе стороны от стула. Лакированные серые ботинки сверкали даже при тусклом освещении кабинета, отбрасывая луч света на серые в желтую полоску брюки. Серая рубашка была чуть расстегнута, на левом плече красовался новенький изысканный хронометр ручной работы, а на правом – погон с символом УРС и двумя крыльями, обозначавшими звание. Символ УРС был дублирован и желтой шелковой вышивкой на всю правую верхнюю часть рубашки. Увидев Трима, маршал убрал ноги со стола, принял деловую позу и сложил крылья.

– Давно не виделись, Трим. – Хотя Алексей явно был рад увидеть старого друга, в его голосе звучали нервные нотки.

– Да, около года уже. Я по делу, – ответил Трим.

– Тогда выкладывай быстрее, скоро нужно будет уходить.

Выбор внешности Алексея пал на более солидный возраст, нежели выбор Трима. У него была недлинная бородка и даже несколько морщин на лбу и у носа. Зато он решил оставить свой натуральный золотой цвет волос. Выглядело это необычно, но весьма привлекательно.

– Кстати, если ты, наконец, решил забросить то провальное дело и заняться чем-то серьезным… У меня есть задание для тебя.

– Нет, спасибо. Я здесь как раз ради «провального» дела. – Трим сбил улыбку с лица маршала.

Алексей был его давним другом, в свое время они вместе поднимались по карьерной лестнице. Вот только уже у ее вершины Трим развернулся и пошел своим путем, а Алексей, завершив начатое, встал во главе УРС.

– Слушай, я знаю, что не первый тебе это говорю, но заниматься расследованием безвредных манических вспышек – дело ученых, а не разведки и даже не следователя, – скривился Алексей.

– «Безвредных»? Вообще-то от них умирают люди, – начал заводиться Трим.

– Да, есть у людей такая особенность – умирать. Ангелы тоже страдают ею, и демоны не исключение, – иронично парировал Алексей.

– В нигилизм ударился на старости лет?

– Пойми правильно, с этим нужно бороться, но лишь когда средства окупаются результатом. Твои непомерные усилия развеяны по ветру. Результатов нет, если они вообще могут тут быть, – закончил Алексей, вкладывая в слова все сочувствие и сопереживание, что у него оставалось.

– И это говорит мне ангел, не прочитавший даже половины мною отосланных рапортов. – Трим приложил ладонь к лицу.

– Не забывайся! – кинул на него строгий взгляд маршал.

– Ты тоже… – Трим, сделав тихий выдох, успокоился. – А если я скажу, что количество жертв с каждым происшествием будет расти в геометрической прогрессии, а временны́е промежутки между ними сократятся?

Взгляд маршала стал серьезным.

– Продолжай, только говори кратко и по существу. У меня времени в обрез. – Он бросил взгляд на свой наплечный хронометр. Алексей знал, что старый друг не будет разбрасываться такими заявлениями попусту.

– Случаи с первого по девятый имели слишком малые масштабы, чтобы оценить степень проявления этой «силы», а паузы между вспышками колебались от двух до трех лет[4]4
  Райский год равен примерно трем земным.


[Закрыть]. Чего не скажешь о последних нескольких происшествиях. Не только перерывы стали стабильно уменьшаться, но и с каждым разом носитель проживает большее время после вспышки и соответственно становится опасней. – Трим выдержал паузу, давая маршалу осмыслить услышанное. – К примеру, у последнего из носителей кровь вокруг руки приняла форму лезвия, что доказывают ранения жертв, показания свидетеля и растекшаяся лужа крови странной формы, которая и являлась до этого лезвием.

– Стоп. Почему ты говоришь о двенадцати случаях, если их было девять?

– Я присылал тебе доклады, в которых сообщал о необходимости внесения поправок в документы по этому делу. Похоже, ты их даже не читал, – проговорил Трим с долей упрека в голосе. Алексею стало не по себе. – Ну так что скажешь насчет нового обстоятельства дела? – вернул он разговор в более спокойное русло, дабы избежать ненужной ему сейчас ссоры.

– Предположим… Но настолько ли велика угроза… – Маршал почесал двумя пальцами сморщенный лоб и поправил золотистую челку. – Какой, по-твоему, максимальный ущерб, который в теории способна нанести данная сила?

– Я предполагаю, что эта сила раздроблена на несколько частей. Семь, если быть точнее. Однако из-за ее природы и неудачно выбранных носителей она просто не успевает проявить больше одного своего свойства зараз. И даже в таком виде она в состоянии унести восемь жизней за минуту. Убираем лимит по времени. Возможно, к силе добавятся способности нового носителя, а носителем может оказаться в том числе и существо уровня C или выше, – сделал ударение на последнее слово Трим. – Гипотетически умножаем на семь разнообразие способностей и предполагаем, что количество маны при вспышке не было переоценено изначально, а лишь не проявляло себя полностью.

– Хм. Допустим, ты прав. Есть идеи, как это остановить? – спросил маршал по-военному холодным голосом.

То, что сейчас описал Трим, могло перерасти в действительно серьезную проблему. Несмотря на некоторые разногласия между ним и Тримом, Алексей не случайно оставался его другом. Возможно, глаз порой и замыливался, но аргументированно укажи ему на это, и маршал отбрасывал гордыню. Он целиком и полностью отдавался делу, даже если это означало бы публичное признание своих ошибок.

– Как остановить, пока точно не знаю, – ответил Трим спокойно и уверенно. – Зато есть предположение насчет того, что это такое…

Глава 5
Первая кровь

Лужа крови медленно растекалась по мраморной плитке. Боль пронизывала все тело Рин, не давая пошевелиться. Краски в глазах блекли. С каждым тяжелым ударом сердца, с каждым болезненным вздохом жизнь покидала ее.

– Да ну?! – Лидер террористов подошел к Рин и толкнул ее ногой, так что она перевернулась с живота на бок.

Боль, вызванная движением, волной пронеслась по телу. Кровь прилила из раненого легкого к горлу и потекла изо рта.

– Жива?! Я восхищен! Ну что ж, никто меня за язык не тянул. – Его голос был пропитан смесью разочарования и восхищения.

Последние остатки сознания Рин подарили ей надежду. Боль уже не имела значения, на восприятие ее не было ни времени, ни сил. Слова, сказанные главарем… «Все обошлось? Мы выжили?»

– Тащите ее и труп этого пацана к эскалаторам, только аккуратней, – услышала она приказ.

Ее затуманенный взгляд метнулся в сторону стены. Она не хотела верить в то, что увидела в этот миг. Роковая шестнадцатая пуля прошила Рин насквозь. Кровавое пятно на всю стену… Эрик был мертв, пуля вошла в голову.

Рин не хватало сил на слезы или душевные страдания, да и смысла во всем этом уже не было – не было надежды, не было будущего. Мозг перестал воспринимать окружающее. Не оставалось ничего, кроме смерти и пустоты. Бесконечное ничто поглотило сознание девушки. Ни боли, ни звука, ни цвета… Мир исчез – перестал существовать вместе с нею, вместе с бессмысленностью бытия, с безысходностью надежд и страхов, с добром и злом. Полный провал всего. ПУСТОТА…

Из пустоты вознесся Гнев.

Медленно правая рука девушки потянулась к ноге стоявшего рядом главаря.

– Поберегла бы лучше си… – начал было тот, но его прервала нежданная боль.

Ее пальцы пронзили его мышцы и впились в кость. Таким лидера не видел никто из его подручных. Его лицо озарил подлинный нескрываемый ужас. Он сделал шаг назад, и рука рванулась к кобуре. Железная хватка уже отпустила конечность террориста, и перед ним во весь рост предстало окровавленное тело. Одно легкое движение рукой, и его грудь разверзлась, обнажая ребра. Он с грохотом рухнул на землю.

У кафе оставалось еще семь террористов. Четверо из них, шедших к главарю, чтобы унести Рин и Эрика, в спешке вскидывали убранное ранее оружие. Один успел подойти ближе и стал следующей жертвой одержимого гневом тела девушки: ее рука отсекла ему часть головы. Остальные трое открыли огонь из винтовок. Стрельба была беспорядочной, лишь немногие пули достигали цели, и даже они только разжигали гнев полумертвой девушки еще сильнее.

– Что это?! – Истошные крики и мат потонули в грохоте автоматного огня.

Под градом выстрелов «Это» молниеносно ринулось в сторону террористов. Верхняя часть туловища того из них, кто стоял в центре, отделилась от тела и взмыла в воздух. Его товарищи прекратили огонь, потеряв цель из виду. Рука, ставшая орудием чистой ненависти, вспорола ближайшему живот, после чего по локоть вонзилась ему в глотку, пронизывая череп и выходя через верхнюю часть затылка. Сзади раздался щелчок – у последней оставшейся в живых из четверки кончились патроны. Вырвав руку из мертвого тела, одержимая бросилась к ней и рассекла винтовку на две части. Террористка начала пятиться, но споткнулась и упала на спину. Ее сковал ужас, она не могла пошевелиться, пока неведомое существо в теле обычной девушки шагало в ее сторону. Несколько пистолетных пуль врезались в тело существа сбоку – подоспел один из террористов, охранявших входы.

Двое террористов, остававшихся в стороне, в ужасе взирали на гибель своих товарищей и на их тщетные попытки сопротивляться. Затем они в панике бросились в сторону эскалаторов. Загнанные в кафе заложники остались без присмотра. Через мгновение кто-то уже кричал: «Монстр!» Толпа превратилась в бездушную массу и ринулась к спасению. Ужас перед неизведанным с легкостью переломил страх перед огнестрельным оружием. Люди сметали на своем пути террористов, охранявших эскалатор, оставляя позади раненых, растоптанных и раздавленных.

Одержимая обернулась и уже намеревалась наброситься на последнего стрелявшего в нее…

Нанесенный измученному организму носителя ущерб начинал сказываться: по конечностям разошлись агонизирующие спазмы, вернулась пронзительная боль от ранений, внутренности начали превращаться в единую смесь – тело, казалось, стремилось вывернуться наизнанку, но сила была не готова встречать свою кончину, по крайней мере, не так спешно. Требовалась подпитка – материал для восстановления.

Хищный взгляд одержимой вновь упал на террористку, лежащую у ее ног, – «кровь, жрать». Зубы существа впились в плечо жертвы, а деформированная правая рука разорвала плоть и вошла в грудную клетку. На секунду глаза террористки озарились ужасом и болью, которые она уже не могла передать криком. Вопреки законам природы, кровь жертвы струилась вверх по руке одержимой и уже по воздуху медленно перенаправлялась к ее рту. Существо жадно поглощало густую алую массу из безжизненного тела. Внутренности монстра разъединились и заняли свои естественные места, спазмы стихли, а ранения начали затягиваться, буквально выталкивая пули из тела.

Полностью оцепенев, эту картину наблюдал оставшийся рядом с опустевшим кафе террорист. Еще минуту назад стрелявший по одержимой, он больше не имел силы воли на сопротивление или бегство; он просто стоял и ждал неизбежного конца. Осушив тело жертвы, одержимая набросилась на него. Голод ее не знал границ, и, проделав в груди террориста зияющее отверстие, одержимая вновь принялась пировать.

Враги пали, но ярость не иссякла. Глаза искали новую жертву, пока взгляд не наткнулся на споткнувшуюся в толпе женщину. Именно она сказала террористам, куда ушел Эрик. То немногое, что оставалось в существе от Рин, разразилось новой волной гнева – «из-за нее!». Женщина почувствовала на себе взгляд и жажду убийства, исходящую от существа, и обернулась.

Девушка, которая недавно пожертвовала собой ради спасения любимого, не спеша шла в ее сторону. Каждый тяжелый шаг оставлял за собой кровавый след. Рубашка, испещренная дырами, практически полностью сменила цвет. Руки и лицо тоже были испачканы в алой густой жидкости. Кровь уже частично засохла, хотя местами струйки еще бежали вниз по коже, капали с пальцев на пол. Волосы, казалось, изменили свой оттенок красного, и создавалось ощущение, будто они полностью покрыты слоем алой крови.

Когда-то золотые, а теперь кроваво-красные зрачки монстра смотрели прямо на женщину, в них читалась лютая ненависть.

– Прости, у меня не было выбора, – еле слышно пролепетала несчастная.

Она понимала, что бежать бессмысленно, но оставалась бездвижной не по этой причине. Перед собой она видела не монстра, а человека, из-за нее потерявшего самое дорогое в жизни. Женщине было страшно, однако за ее взглядом скрывались понимание и сочувствие. Она была готова принять свою участь.

– Прости, – повторила она еще раз и опустила глаза в ожидании смерти.

– Не-на-ви… – выдавливало из себя существо, занося правую руку для удара.

– Мама! – раздался детский крик издалека.

Он был адресован именно этой женщине. Мальчик, взятый ранее в заложники главарем террористов, со всех ног бежал в их сторону. Он не видел монстра, не слышал рева толпы. Сейчас перед ним была лишь его мама.

Детский крик подействовал на Рин, как ведро холодной воды на спящего. Пустота отступила. Несколько секунд она стояла на месте, не понимая, что происходит. Несмотря на крики матери, приказывающие сыну не подходить, мальчик не остановился и бросился на ее шею. Женщина схватила его и загородила от угрозы спиной.

К Рин постепенно возвращалась способность думать. «Я жива?» Осознание событий предыдущих минут, начиная с появления террористов, пока еще не наступило. Увидев женщину, загораживающую от чего-то своего ребенка, Рин захотела спросить ее, что происходит и не нужна ли помощь. Она протянула к женщине руку…

Очередная капля крови отделилась от ее пальцев и упала на пол. Звук соприкосновения капли с поверхностью показался Рин громче криков толпы и стонов раненых. Она в ужасе посмотрела на свою руку, окрашенную алым. Там, где раньше были ранения, ощущалась сильная фантомная боль. Но это тревожило Рин намного меньше, чем жуткая, вязкая, насыщенная приторным запахом железа жидкость, покрывающая ее с ног до головы. Сначала она не поняла, что это. Но уже через секунду ее разум дал ответ.

Она оглядывалась по сторонам, не желая верить собственной памяти. Увиденное говорило само за себя. Тело Эрика еще лежало у стены. По всему этажу были разбросаны разорванные на части трупы, а сидящая перед ней мать защищала ребенка от… нее? Круговорот мыслей, страхов, переживаний сформировался в несколько вопросов, ответы на которые Рин знала, но не хотела в них верить: «Эрик мертв? Я не смогла спасти его? Это я сделала с ними такое? Я собиралась убить эту женщину?»

Прошло уже около десяти секунд после того, как мать загородила своего ребенка, и та только сейчас смогла собраться с силами и поднять глаза на бездействующего монстра. Встретившись взглядом с женщиной, Рин отпрянула и схватилась руками за голову. Она была в смятенье, хотелось рыдать, кричать, биться в истерике. Надо было как-то изменить уже случившееся. В поле зрения Рин попалось треснувшее от выстрелов окно вдали от кафе, и она сделала первое, что пришло ей в голову.

Сначала неуверенной походкой, постепенно увеличивая скорость, она двинулась в его сторону. Мыслей было слишком много, чтобы принять их и обработать, тело действовало само по себе. Она перешла на бег. Рывок… Рин вылетела из окна пятого этажа.

* * *

– Слышал про семь смертных грехов? – поинтересовался Трим у друга.

– Конечно, – ответил Алексей. – Изначальная концепция грехов Серафимики, разумеется, принесенная самим Серафимом. Уже давно не используется ни в новой церкви, ни в старой, так как была заменена на аналоги. Однако до сих пор преподносится в некоторых мирах, в основном до наступления индустриального этапа развития общества. Это если в общих чертах. – Алексей явно мог прочитать лекцию на заданную другом тему.

– Разумеется, сами смертные грехи тоже знаешь.

Не было ни одного ангела, который изучил бы столько научного, исторического и религиозного материала, как маршал, а тем более просматривал бы его по нескольку раз, до запоминания каждой мельчайшей детали. В то время, когда они работали вместе, знания «ходячей библиотеки», в совокупности с навыками Трима, не раз помогали друзьям выпутаться из самых сложных ситуаций.