Текст книги "Кровь"

– Гнев, чревоугодие, праздность, похоть, зависть, гордыня и жадность, – отчеканил Алексей. – К чему ты ведешь? – поторопил он, понимая, что Трим подготавливает почву для озвучивания важной информации.

– Есть нечто общее во всех происшествиях. Детали меняются, но суть неизменна, – начал Трим спокойным и уверенным тоном. – Отдел энергетического наблюдения засекает мощный всплеск маны. Некое существо становится носителем силы и совершает несколько убийств с ее использованием, после чего умирает от неспособности ее контролировать. Каждый носитель находился в неординарных, некомфортных или опасных для него условиях до непосредственного слияния с силой. На трупах носителей остаются символы с изображением животных; на данный момент мы видели три варианта. Это все должно быть тебе известно. – Трим не стал ждать ответа и продолжил: – Теперь о том, что заметил я. Эмоциональное и физическое состояние носителя напрямую отражается на том, как себя проявит сила, и на символе, оставленном на теле. – Трим сделал небольшую паузу, позволяя Алексею осмыслить услышанное. – В первом официально зафиксированном случае носитель – бродячая собака, в седьмом – изможденный военнопленный; на их телах оставлен символ с изображением грифа. В обоих случаях тела их жертв были иссушены и частично съедены, а тело носителя буквально разрывалось от переизбытка поглощенной пищи. Что интересно, на остатках тел носителей в этих случаях не было ни единого повреждения, нанесенного извне. – Еще одна пауза. – Происшествия со второго по пятое и девятое обозначены символом с изображением акулы. Все носители находились в стрессовом состоянии при наличии внешней агрессии. Среди них были: двое солдат, принимавших участие в военных действиях; девушка с демофобией, попавшая в толпу; жертва изнасилования; и, наконец, мужчина, подвергшийся жестокому избиению. Убитые ими были разрезаны на части. А в некоторых случаях носитель, не обращая внимания на окружающих, продолжал уничтожать труп первой жертвы. Смерть наступала от полного деформирования организма носителя и снаружи, и изнутри. Ну и восьмой случай – символ паука. Игрока, сорвавшего большой куш в казино, владельцы решили обчистить, а тот не пожелал расстаться с деньгами. Вспышка красного света, и три трупа, включая носителя, упали на землю: прекратилась циркуляция крови и работа всех мышц и органов.

Трим остановился, давая Алексею время задать вопрос или усомниться в услышанном. Маршал не видел в таком необходимости. Поняв это, Трим завершил свою речь:

– Акула символизирует гнев, способна изменять структуру и форму крови. Даже способна деформировать конечность в лезвие, как в последнем случае. Гриф – это чревоугодие: использует кровь жертв как материал для восстановления организма носителя. А паук олицетворяет жадность… Особенности этого проявления силы мне неясны, ибо прецедент лишь один. Возможно, остановка кровяных потоков на расстоянии.

В ходе своего повествования Трим пристально следил за реакцией Алексея. Тот внимательно слушал и явно уже знал, чем возразить другу:

– Предположение любопытное. Но тебе не кажется, что, поскольку ты нашел лишь три греха… все это сильно притянуто за уши?

– Нет, не кажется. Сейчас объясню, – ответил Трим.

Он много раз мысленно прокручивал будущий разговор, и то, что теперь происходило, ничем не отличалось от его ожиданий. Он опустил взгляд на наручный коммуникатор и в несколько движений пальцев отправил информацию Алексею.

– Здесь вся информация по трем делам, которые, на мой взгляд, являются частью серии этих происшествий. Именно те, рапорт по которым ты проигнорировал. – Сейчас Трим говорил без вызова. – Первый: в старшей группе детского сада один из воспитанников, мальчонка из неблагополучной семьи, отобрал дорогую игрушку у ребенка из более состоятельного семейства, хотя тот был гораздо крупнее и физически сильнее. Казалось бы – полная ерунда, не заслуживающая нашего внимания… если бы после содеянного малыш не скончался скоропостижно от кровоизлияния в мозг. Далее: изнасилование и последующее убийство эльфийки обычным человеком, который без всякой подготовки смог догнать ее в лесной местности. – Трим сделал многозначительную паузу. – Что, разумеется, просто невозможно. Сам же насильник умер от разрыва сердца: кровь разгоняло слишком быстро. Тоже можно списать на перевозбуждение инфарктника, однако разорваны были все кровеносные сосуды организма. И наконец, третий случай: некий граф швырнул в девушку восьмидесятикилограммовую кровать одной рукой. После чего скончался из-за того, что кровь во всем его организме кристаллизовалась. До этого он кричал что-то вроде «Да кто ты такая? Ты знаешь, из какого я рода?». Так что вот тебе и зависть, и похоть, и гордыня, – завершил ответ на вопрос друга Трим. – Ну а праздность… Думаю, причина, по которой она себя не проявляет, кроется в названии этого греха.

– Да, весьма поэтично, – бросил на друга снисходительный взгляд Алексей – и сразу отвел глаза в сторону. – И все же это лишь красивая теория. При чем тут смертные грехи? Я не встречал такой символики животных. Этак и другие сказки сюда можно приплести. А твои три случая – так я такого знаешь сколько могу нарыть? У кого-то способности из предыдущей жизни проснулись в порыве гнева, а кому-то случайно удалось воспроизвести заклинание, о котором он даже никогда не слышал… Ты же сам это понимаешь, Трим. Не заставляй меня читать тебе лекцию! – Алексей явно не желал терять время на теории без доказательств.

Трим достал из кармана небольшой блокнот, не торопясь нашел в нем нужный разворот и положил в открытом виде перед другом. И прежде чем тот успел спросить «Что это?», произнес:

– Вот выписки из дневника одного из первых ангелов. Записей в нем было очень мало, да и информации, интересной для наших историков, практически нет. Если бы я его не откопал в библиотеке, так бы и пылился там до скончания веков. – Трим решил пропустить рассказ о поисках этого дневника, когда он в течение последних десяти лет изучал записи в дальних уголках Большой Старой Райской Библиотеки. – В записях говорится, что Серафим рассказывал детям ангелов поучительные сказки о смертных грехах, иллюстрируя их на примерах различных животных. Записи сохранились отрывочно, поэтому описаны не все грехи, но гнев и жадность совпадают с «нашими» акулой и грифом. Кстати, еще упоминается гордыня – волк. Догадайся, у какого графа и какой формы на теле была обнаружена родинка, которую раньше никто и никогда не видел! А насчет внезапного пробуждения способностей… Во всех, включая первые три, случаях кровь носителей силы, не участвовавшая в преобразовании, имела заметные изменения в структуре. Эти изменения позволяют силе более эффективно использовать кровь, подстраиваясь под ее способности, – закончил Трим.

Алексей дочитал запись в блокноте и посмотрел на Трима.

– Хочешь сказать, что ты раскопал могилы ребенка, насильника и графа? – Алексей не удержался от смешка и пародийной гримасы. – Богохульство! – Убежденный атеист, он любил подшучивать над верующим другом.

– Только ребенка. – Трим решил проигнорировать издевку, чтобы не начинать очередные религиозные дебаты. – Кристаллизованная кровь графа была сохранена потомками как семейная реликвия, так что лезть в гробницу не пришлось. А труп насильника обнаружили эльфы, а как нам с тобой известно, эльфы из мира Y(1032) не упускают ни малейшей детали при составлении документов такого рода.

– Слушай, даже при всем этом твоя теория вилами по воде писана. – Прежде чем Трим успел возразить, Алексей сам додумался до контраргумента: – Хотя да, технологии для обнаружения всплесков маны во время этих трех происшествий у энергетического отдела еще не было, судя по датам в твоем блокноте… Но то, что их не могли засечь, не означает, что засекли бы, если бы могли. Да и совпадения со старыми дневниками Серафимовой эры тоже не ахти какое доказательство…

Алексей задумался на несколько секунд, его взгляд затерялся где-то на улицах Нового Рая. Наконец, он принял решение:

– Ладно, хрен с тобой. Учитывая предполагаемую угрозу, явное прогрессирование наносимого ущерба, сокращающиеся промежутки времени и три добавленных тобой прецедента… Я выделю на это дело дополнительные ресурсы и подниму его актуальность в базе данных. – Заметив самодовольную улыбку на лице Трима, Алексей добавил: – Только в знак старой дружбы и с расчетом на то, что ты еще не растерял на мелких делишках былого нюха.

– Спасибо, Ал.

Трим поднес два пальца левой руки ко лбу и, дважды стукнув, отвел их в сторону Алексея – дружеский знак, пародирующий отдачу чести в оркской армии в мире Y(–2761). Давным-давно, когда они работали одной командой, им пришлось останавливать правительственный переворот в этом мире. Позже их пути разошлись, а жест, подхваченный оттуда, остался между друзьями чем-то очень личным, малопонятным для окружающих.

– Если ты окажешься прав, думаю, повышение и премия тебе обеспечены, – уже дружеским и расслабленным тоном произнес Алексей. – С меня – извинения, а с тебя – посещение курорта со мной на Y(2795).

– Я женат, – с улыбкой ответил Трим, зная, какой вид отдыха предлагают в этом мире.

– Так я тоже, – улыбнулся в ответ Алексей, но, увидев упрек в глазах друга, решил изменить план: – Ладно, даже если дело завалится, найду у себя в расписании время, чтобы отправиться с тобой на кристальные просторы Y(800). Я знаю, как ты любишь это место.

– Договорились, не откажусь.

Трим читал друга, как знакомую книгу. Тот, очевидно, не верит в его теорию и намерен использовать время с ним, чтобы вновь уговаривать стать его личным помощником. Однако сам Трим был уверен в своей правоте… К тому же посетить экстремальные летные гонки на Y(800) он совершенно не возражает. Да и места для рыбалки там замечательные…

– Вот и прекрасно! – Алексей бросил взгляд на хронометр. – Ладно, буквально через семь дней[5]5
  Семь райских дней равны примерно восьмидесяти земным.


[Закрыть] всем этим займусь. Познакомлю тебя с ребятами, которые пойдут под твое начало, – говорил он в спешке, встав из-за стола и подводя Трима к двери.

– Следующий всплеск должен быть через год, минимум полгода, соответственно, меня это устраивает. Но можно поинтересоваться, с чего вдруг такая задержка?

Алексей уже начинал открывать дверь лучом света из ладони, однако, услышав вопрос, остановился. Он на секунду ушел в себя, проводя очередной внутренний спор. Видимо, приняв решение, он закрыл дверь и сформировал вокруг себя и друга барьер, ограничивающий распространение звука. Это насторожило Трима, поскольку комната такого высокопоставленного ангела должна была иметь мощную звукоизоляцию.

– Через час специальные войска Нового Рая выступают во главе с самим Архангелом Рафаилом на захват системы миров с Y(260) по Y(265).

– Система Гайдэрич?

– Да. Планируем отсечь поток работорговли между крупнейшими Домами Ада. Будут присутствовать все высшие чины и, разумеется, наблюдатели от Инквизиции. Все коммуникации там будут недоступны. Чтобы избежать утечки информации, Раю это сообщат лишь через два часа после начала нападения. Только тогда и подключатся основные войска. Вся операция планируется как блиц, по крайней мере, самые крупные сражения, для которых необходимы специальные войска и высочайшего уровня командиры. – Алексей указал на себя с самовлюбленной улыбкой. Такой крупномасштабной конфронтации с Домами уже давно не случалось, и неожиданная информация удивила Трима. – Но как только вернемся с победой, я сразу займусь твоим делом. Семь дней все равно погоды не сделают.

Глава 6
Стремительное падение

Рин споткнулась о торчащий из земли корень и упала, вновь встала и побежала дальше. Прошло уже около пяти минут после того, как она выпрыгнула из окна пятого этажа торгового центра. Это оказалось для нее не сложнее прыжка через две ступеньки, и она не оглядываясь побежала в сторону центрального парка.

Образы, воспоминания, мысли неслись по кругу, как белка в колесе. И Рин бежала, как эта самая глупая белка. Без цели. Бежала, бежала, бежала… Иначе она не могла. Бежала от шума стрельбы, от мертвых тел и от неотступно следовавшего за ней запаха крови. Казалось, пробеги она еще немного, и все это исчезнет, растворится в небытии, и она вновь будет сидеть в прохладном кафе с Эриком… Ну или хотя бы просто вновь провалится в пустоту. Но сколько бы она ни бежала, ничего не менялось.

Рин не замечала того, как с каждым шагом углублялась в лесную часть парка. В вышине все плотнее сплетались кроны деревьев. Лучи света все реже касались голой земли. Трава здесь почти не росла из-за недостатка света.

Внезапно в лицо Рин ударил яркий луч, и она закрыла глаза. Почва ушла из-под ног, ветер приятным холодком прошелся по коже. Это ощущение длилось лишь мгновение, но какое же долгое! Рин показалось, что наконец-то пустота настигла ее, освободила от всего…

Сорвавшись с обрыва, она упала в озеро. Вода сразу же обволокла тело, смывая события дня. Грязным бордовым плащом расправился в воде след крови, смешанной с грязью. Мышцы расслабились. Рин не открывала глаз, и ей больше не хотелось бежать. Все в мире потеряло смысл и значение, а мысли перенеслись на два года назад…

* * *

Вот она прогуливается по горной местности, покрытой смешанным лесом. Родители Рин купили здесь дом, когда ей было всего шесть лет. К дому прилагалась приличная территория и, разумеется, дорога, ведущая к нему от междугороднего шоссе. Покупка недвижимости в заповеднике была возможна только благодаря связям отца и удачному стечению различных обстоятельств. Дом отреставрировали на современный лад, рядом построили баню и домик для садовника, а буквально два года назад доделали гостевой дом с небольшим зарыбленным прудом у его крыльца. Рин с родителями подумывали завести собаку, но пока не могли решиться, так как приезжали сюда лишь по выходным и на праздники.

В заповедник нередко приезжали отдыхать горожане. Зимой здесь ходили на лыжах и занимались зимней рыбалкой у подножия склона, где лежало кристально чистое озеро. Летом ходили по грибы, ягоды или просто отдыхали у воды. Как правило, все располагались вдали от вершины, где находилась их усадьба. Поэтому шум даже самых буйных гулянок еле доходил до участка Рин и не разрушал ощущения блаженного покоя.

Время, проводимое Рин за городом, в основном посвящалось семейным посиделкам у телевизора, настольным играм, походам в баню или совместным прогулкам по лесу. Иногда звали гостей, но это скорее было исключением из правил. Ну и, конечно же, обязательная вечерняя или ночная прогулка в одиночестве. После недели, проведенной за партой и у монитора компьютера, возможность залезть на массивное дерево и попрыгать по скалам казалась райским наслаждением. Обычно Рин ставила перед собой какую-нибудь цель: засечь время, за которое удастся забраться на макушку дуба, перебраться через реку в несколько прыжков – главное, превратить все в игру. Разумеется, девочка всегда брала с собой специальный маячок, который помог бы родителям найти ее в случае чего, однако за все время ее походов он еще ни разу не пригодился.

И вот во время одной из таких прогулок она услышала голоса, доносящиеся со стороны реки. Рин решила подойти поближе; ей стало любопытно, кто же решил заночевать так далеко от озера. Через несколько минут она, легко перепрыгивая через многочисленные неглубокие, знакомые с детства расщелины, добралась до горной реки.

Шумели подростки, купавшиеся в реке, все примерно на два года старше Рин. Где-то в пятидесяти метрах от реки у них был разбит лагерь: вокруг костра стояли несколько палаток. У огня сидела целующаяся парочка, рядом лежала допитая бутылка – «наверняка из-под спиртного», подумала Рин и невольно поморщилась, уж больно ее раздражало увиденное.

– Ладно, – тихо сказала она себе, – ничего интересного.

Краем глаза она заметила силуэт, отделившийся от дальней палатки за костром. Что-то внутри ее дрогнуло – «не к добру это». Рин проворно перебралась по камням через реку и поспешила в сторону лагеря. Когда она приблизилась к палаткам, то поняла, что предчувствие ее не обмануло. Вышедший из палатки парень неуверенной походкой направлялся к самому краю обрыва. Он был сильно пьян и явно не понимал, куда идет.

Рин бросилась в его сторону, перемахнув через костер в центре лагеря и выругавшись на ходу. Она не отдавала отчета ни в своих словах, ни в действиях, все решения приходили в голову мгновенно. Расстояние до пьяного незнакомца сокращалось с каждой секундой… Тут его силуэт стремительно стал уходить из поля зрения Рин за край обрыва – он падал. Рин прыгнула вперед, вытянувшись как стрела. Она проскользила по камню, разодрав себе ноги, но, не обращая на боль внимания, в последнюю секунду схватила парня за руку. Адреналин хлынул в кровь пьяного, вытеснив алкоголь, как только его мозг осознал опасность. Он посмотрел на Рин глазами, полными надежды, и хотел выбраться наверх, но не получалось. Камни были слишком скользкими, его свободная рука никак не могла ухватиться за что-нибудь.

Рин из последних сил держала его за плечо, хотя уже поняла, что вытащить парня не сможет. Она постепенно соскальзывала вслед за ним, и каждый сантиметр движения отдавался болью, поскольку острые камни впивались все глубже. И все-таки она не могла позволить себе отпустить человека, чья жизнь была в ее руках. Рин стиснула зубы и продолжала держать.

Сквозь гул в ушах, вызванный напряжением каждой мышцы, Рин расслышала шаги. Однако на помощь никто не поспешил, а рука падающего медленно выскальзывала. Собрав последние силы, она повернула голову в сторону подошедшего парня и из последних сил выдавила:

– Помоги!

Еще несколько секунд парень стоял на месте, переводя потерянный взгляд с девушки на висевшего на волоске от смерти знакомого. Наконец его осенило, и он одним сильным рывком вытащил беднягу на ровную землю.

Рин разрывалась от нахлынувших чувств: невероятная усталость и облегчение оттого, что все закончилось; напряжение и дрожь от боли в раненых ногах; злость и раздражение на пьяниц всего мира. Последнее в ней одержало верх, и, выкрикнув первое, что пришло в голову, она изо всех сил ударила спасителя по самодовольной пьяной роже.

Рин повернулась к лагерю спиной и в ярости зашагала в сторону дома. Вскоре к резкой боли в ногах прибавилась тягучая боль в области запястья – правильно бить она не умела. Впрочем, гораздо больше Рин беспокоили неприятные рассуждения. Ведь если бы ей не помогли, она не смогла бы спасти того человека. Какой прок от самоотверженности, если нет сил что-либо изменить? Поганое осознание собственного бессилия.

С такими нелегкими мыслями она добралась до дома. Родители сначала жутко перепугались, увидев дочь, потом успокоились: раны были несерьезные. После того, как мама обработала их и перевязала, Рин вкратце рассказала им, что произошло. Она не любила врать, да и не видела в этом никакого смысла. Сослаться на то, что просто упала? Даже если бы и поверили, то, скорее всего, запретили бы гулять в горах. Отец хотя и осудил ее за безрассудство, все же сказал, что она поступила правильно. Они еще немного поболтали о превратностях судьбы и, исчерпав тему, разошлись спать по своим комнатам.

Рин еще долго не могла заснуть, ее никак не покидало осознание собственной беспомощности. Если бы она была сильнее, то вытащила бы парня сама; их жизни не зависели бы от какого-то пьяного недоумка. Конечно, и этот падавший был пьян… Она вообще недолюбливала пьющих, но не до такой же степени, чтобы не ценить человеческую жизнь, пусть даже и беспутную. А вот она, правильная, умная, самостоятельно не справилась. Будь она сильнее, она смогла бы изменить что-то в этом мире, который порой так ее раздражал.

– Нет, не мир, – сказала себе Рин, лежа в постели. – Люди, столь глупо распоряжающиеся своей жизнью, временем, интеллектом и телом!.. Не хочу быть слабой.

С этими словами на устах и с влажными от слез глазами Рин провалилась в сон. Сладкие десять часов пронеслись для нее за мгновение.

– К тебе тут какой-то мальчик пришел, говорит, твой знакомый.

Слова матери вызволили ее из объятий сна.

– Знакомый? – Только проснувшись, она еще не понимала, что никого из ее знакомых не может быть в горах. – Ладно, сейчас спущусь.

Накинула халат и размяв слегка опухшую руку, направилась к дверям посмотреть, кто бы это мог к ней прийти.

Первые шаги по ступеням лестницы нежданной болью напомнили о вчерашних похождениях. Наконец Рин открыла парадную дверь и вышла босиком на крыльцо. Перед ней у нижней ступени стоял парень лет семнадцати. Спортивного телосложения, на полголовы выше Рин, приятные черты лица, в недлинных серебряных волосах запутались частички листвы из леса. Видимо, он пробирался сюда не по дороге. Рин узнала в нем вчерашнего недоумка-спасителя, которого она ударила по лицу. Странно, на его физиономии не было ни следа от удара.

«Интересно, как он меня нашел… И зачем?»

Она замешкалась, и парень заговорил первым:

– Болит? – кивнул он на ее правую руку. – Мне повезло, что у тебя не поставлен удар.

Первое, на что обратила внимание Рин, – это его глаза. Он смотрел прямо на нее. Ни пустоты, ни потерянности во взгляде. Перед ней стоял буквально другой человек. Теперь в его глазах она видела вдумчивость, уверенность и глубину. И в голосе звучали не насмешка или заносчивость, а скорее наивная прямота и даже сопереживание. Все это так сбило с толку Рин, что она не нашлась с ответом, поэтому, замявшись, произнесла первое, что пришло на ум:

– А у тебя поставлен?

– С детства обучался бою. – Парень смущенно улыбнулся. – Если хочешь, могу научить.

– Ты о чем вообще? Стоп! – Она вскинула руки. – После вчерашнего ты спокойно приходишь сюда и как ни в чем не бывало предлагаешь научить меня драться?

– А хочешь? Я могу.

– Хочу ли? Да не в этом дело! Зачем ты вообще пришел?!

– Ах да. – Лицо парня вновь приняло серьезное и уверенное выражение. – Вчера я повел себя как конченый урод. Я пришел извиниться за произошедшее. Понимаю, звучит абсурдно, но… – Он почесал затылок и вновь улыбнулся. – Я хотел бы с тобой познакомиться, потому что ты меня заинтересовала.

Мгновение Рин стояла и обрабатывала только что полученную информацию, потом, запинаясь и сбиваясь с интонаций, выпалила:

– Да ты чем думаешь вообще?! Серьезно?!

– Так ты хочешь научиться? – повторил он вопрос, заданный раньше.

– Да! – ответила Рин.

Она с трудом удерживала нить разговора, поэтому ответила на автомате, исходя из ночных помыслов, но сохранив агрессивную интонацию.

– Тогда я предлагаю заключить сделку. Ты разрешаешь мне общаться с тобой, а я учу тебя всему, что знаю сам, – закончил он и протянул руку для рукопожатия. – Кстати, меня зовут Эрик.

Рин закрыла глаза рукой, словно пытаясь снять невидимую пелену, затуманивающую мысли. «Чего он добивается? Хочет так же сидеть со мной у костра, как со «вчерашней»? Почему я только что сказала «да»?.. Стоп, это я как раз понимаю. Нет, взгляд не тот, вряд ли он будет приставать… Опять не о том. Вчера сама ведь говорила, что не хочу быть слабой! Вот тебе, пожалуйста! И все-таки как-то странно все это…»

Рин успокоилась и, взяв себя в руки, спустилась с крыльца.

Несколько секунд она стояла прямо напротив этого странного человека и смотрела на него, пытаясь разобраться до конца в происходящем. Внезапно парень слегка улыбнулся, и в его взгляде, кроме уверенности, появилась какая-то чистая доброта.

– Договорились, – быстро сказала Рин, пожав ему руку. – Только не думай, что я все простила. Просто я не прочь бесплатно поставить удар.

– Ты беспокоишься о деньгах? – Эрик окинул взглядом «усадьбу».

– А откуда они, по-твоему, берутся? От чрезмерного расточительства? – отмахнулась она и продолжила разъяснять условия: – В любом случае я хочу для начала узнать хотя бы, кто ты такой, и еще раз все обдумать. Считай рукопожатие началом переговоров. Окончательное решение я еще не вынесла.

Эрик рассмеялся.

Тренироваться они начали через месяц – примерно столько времени им понадобилось, чтобы стать друзьями и Рин могла доверять Эрику. А Эрик к тому моменту уже безвозвратно влюбился в гордую и принципиальную девушку. Появление ответных чувств не заставило себя долго ждать…

* * *

…Рин все еще была под водой, и у нее кончился воздух. Она быстро вынырнула и выбралась на берег, где упала на колени и локти. Прокашлялась.

В таком положении она пробыла еще минуту, боясь пошевелиться. Ее взгляд был направлен на правую руку, увязшую в рыхлой мокрой земле. Прямо на запястье располагалась красного цвета отметина. Кровавым тату на коже проступал символ в виде акулы. Но Рин смотрела как будто бы сквозь свою руку, в пустоту.

– Мертв, – шепотом произнесла она.

* * *

Трим напряженно раскачивался на стуле, удерживаясь носками ботинок за рабочий стол. Плевать – он один в собственном кабинете. Ему было удобней думать, когда он совершал какое-то монотонное движение. Разум впервые за несколько дней отвлекся от мыслей о деле «силы грехов». Сейчас Трим обдумывал информацию, полученную от Алексея. Последние двадцать лет Демократическая Империя Рая избегала открытых столкновений как с силами Домов Ада, так и другими влиятельными врагами. Святая Инквизиция Старого Рая и правительство Нового Рая сходились во мнении, что стабильная внешнеполитическая ситуация весьма выгодна на данный момент. «Интересно, чем руководствовался Архангел, принимая решение развязать войну?»

Комнатка была маленькой – невысокое звание владельца – и очень яркой из-за отсутствия хороших светозащитных стекол или хотя бы дешевых жалюзи. Ангелы любили затемнять помещения на верхних уровнях Нового Рая, ибо слепящий свет от огненной массы, нависшей в небе над городом, проникал в каждый закоулок. Трима не смущал яркий свет. Посетители к нему не приходили, поэтому тратить деньги на антураж было бы расточительством, а для защиты глаз он пользовался простеньким заклинанием.

Раздумья были прерваны звонком, раздавшимся из встроенного в ухо динамика.

– Младший следователь Трим слушает.

– Это я, Лира, – раздался из трубки строгий женский голос.

Лира, давняя подруга Трима, работала в транспортировочном центре, занимавшемся открытием и поддержанием порталов в другие миры.

– Тут снова вспышка по твоему делу.

– Ты уверена?! – Заданный им вопрос был риторическим.

– Да. Только что звонили из энергетического. Можешь залететь к нам, я подготовлю портал и справки по миру Y(–163), в котором замечен выброс.

– Хорошо, вылетаю, – сказал Трим и, бросив трубку, вышел из кабинета.

«Слишком быстро». Походка Трима, обычно спокойная и размеренная, сейчас была чуть сбивчивой и торопливой, он сильно нервничал. «В один день два выброса. События развиваются по худшему из возможных вариантов. Даже скорее – худшему из невозможных».

Как все сотрудники УРС, Трим носил форму серого цвета с желтыми узорами. Каждому госучреждению Нового Рая были присвоены два цвета, но фасон и стиль любой служащий мог выбирать сам, разумеется, в пределах приемлемых норм приличия. Трим не пытался выделяться, да и не хотел тратиться на портного или трансморфера[6]6
  Трансморификация – изменение формы объекта.


[Закрыть], поэтому носил простые серые штаны с желтыми лампасами и стандартный для УРС тканевый плащ-куртку со специальными вырезами под крылья. Петлица со званием была прикреплена к внешней стороне воротника.

«Семь дней погоды не сделают… Ладно, придется разбираться самому, по старинке». Трим уже начал рисовать в голове возможные последствия вспышки. Его сильно настораживал временной интервал между случаями, ведь если теперь это будет происходить по десять раз за день, дела примут весьма скверный оборот.

Транспортировочный центр располагался на центральном уровне Нового Рая недалеко от здания УРС. Трим подошел к первому замеченному им открытому окну на своем этаже и выпрыгнул – не хотелось тратить время на выход через парадный вход и полет четко по воздушным путям. Ветер ударил в лицо – привычное и приятное ощущение.

Не распуская крыльев, он пикировал вдоль множества зданий. Вот всего лишь в ста метрах от него крыша… Трим молниеносно распустил крылья и, перенаправив энергию движения, взмыл вверх. Пролетев несколько переулков, он встроился в воздушный путь, набрав нужный разгон, отделился от потока и вновь убрал крылья. Рассчитав расстояние до цели и свою скорость, Трим нырнул в узкий проулок, в котором не было места, чтобы расправить крылья. Инерция полета кончалась, и он начинал терять высоту, а до конца переулка оставалось еще довольно далеко. Трим резко перевернулся в воздухе и, несмотря на немалую скорость, смог наступить ногой на небольшую вывеску. Оттолкнувшись от нее изо всех сил, с легкостью преодолел оставшийся до конца переулка путь и вылетел на основную улицу прямо перед зданием транспортировочного центра. Там он вновь расправил крылья, на этот раз медленно и изящно, выпрямившись во весь рост, чтобы замедлить полет, мягко приземлился у входа в здание и громко выдохнул. Как же он любил скорость и ощущение свободного падения!..

Трим привел мысли в порядок, отбросил лишнее и направился вверх по широкой лестнице ко входу в отдел. Автоматические двери открылись, и он оказался внутри.

Сразу у входа ждала Лира. Она выбрала себе возраст в районе тридцати с небольшим, что было необычно для ангелов женского пола. Как это ни странно, большинство женщин предпочитало выглядеть лет на двадцать пять. Но Лиру не смущали стандарты моды. В ней чувствовалась порода. Величественная осанка, цепкий взгляд, отточенная походка. Темно-синяя форма со строгими линиями, подчеркнутыми желто-оранжевым. Крылья она держала абсолютно бездвижными, что требовало немалого самоконтроля. Длинные каштановые волосы были заплетены в аккуратную косу, лежавшую на левом плече. Обычные очки с красной оправой придавали ей загадочности, ведь ангелы редко имели проблемы со зрением.

Лира заметила друга сразу, едва он вошел. Выражение ее лица показалось Триму странным.

– Ну, вводи в курс дела, – обратился он к ней, делая вид, будто ничего не заметил.

– Почему ты не сказал, что дело официально закрыто? Между прочим, меня могли понизить в звании.

Трим замер.

– Как закрыто? – недоверчиво спросил он.

– Ты не знал? – Лицо Лиры приняло удивленное и сочувственное выражение. – Прости, что подумала, будто ты меня так серьезно подставил. – Ей действительно было стыдно перед давним другом.

– Не беспокойся, – отмел ненужные извинения Трим. – Скажи, с чего ты вдруг взяла, что дело закрыто?

– Когда я зашла отдать приказ по открытию портала, мне отказали, сообщив, что дело закрыто генералом Бейрилом, а ты лишен всякого доступа к информации по нему.