Текст книги "Все байки старого психиатра"

– Иди на..! – отмахнулась он от меня и стала с улыбкой к чему-то прислушиваться.

– Лена, отвлекитесь на минутку, поговорите со мной! – не отставал от нее я.

– Не могу я, хи-хи! Он мне не дает! У меня мыслей своих нет, он мне мысли меняет. Говорит, что я дура и меня учить надо!

– А кто такой «он»?

– Он мой друг!

– А где он сейчас?

– У меня в голове. Мы с ним сексом занимаемся!

– Лена, нужно поехать в больницу!

– Чего-о-о?! Пошел ты на..!

– Хи-хи-хи! Ой, ну ты дурак, что ли? – это уже не мне. Она вновь занялась своим невидимым собеседником.

– Лена, собирайтесь, пожалуйста, нам надо ехать! – настойчиво повторил я.

– Хи-хи-хи! Я слушаю тебя, и пошел он на..! – было ответом.

Ну что ж, вязки у нас наготове. Сопротивлялась она, как бешеная тигрица. Гере с Толиком лица поцарапала. Мама плакала. Муж был в шоке. Кое-как вывели к машине и завели в салон.

– Это что у нее, «белка»? – поинтересовался супруг.

– Нет, не похоже, – сухо ответил я. А про себя подумал, что скорее всего дебют шизофрении.

Всю дорогу она блаженно улыбалась и пребывала в своих мыслях. А в приемнике она внезапно возбудилась, стала агрессивной. Идти в отделение категорически не хотела. Ну что ж, так и пришлось моим парням сопровождать ее и там укладывать на вязки.

– Шестая бригада, вы свободны?

– Свободны.

– Пишем вызов: адрес такой-то, у ребенка высокая температура. М., 5 л.

– А что, педиатрические бригады повымирали?

– Так, Шестая, поезжайте, без разговоров! И поаккуратнее, там мама скандальная!

– Принял, шесть!

Вот ведь зараза! Скандальная, надо же! Она еще не знает, какой я бываю скандальный!

Дверь открыла молодая женщина с недовольным лицом.

– Ой, а что это как вас много?! – скривилась она. – Давайте все бахилы надевайте!

Объяснять ей, что мы психиатрическая бригада, мы не стали. Понятно, почему. Но бахилы послушно напялили.

Ребенок был веселый и непоседливый.

– Дядя, а что у вас на шее? – спросил он меня.

– А это трубочка, чтоб тебя слушать!

– А это не больно?

– Нет, совсем не больно.

Температура 37.3°, горлышко слегка красноватое, в легких все чисто. Ребенок активный, веселый.

О чем я и рассказал маме.

– Так, назначьте теперь лечение! – потребовала она.

– К сожалению, скорая лечение не назначает. Вызывайте утром педиатра из поликлиники.

– Так, не надо меня поучать! Вы обязаны оказать помощь и назначить лечение!

– Повторяю вам еще раз: лечение мы не назначаем. А помощь в данном случае никакая не требуется.

– Хорошо, я на вас жалобу напишу, что вы пьяный приехали!

– Ну как же так? И это после всего, что между нами было? – черт меня дернул за язык.

– Что-о-о?! Ах ты пьянь старая! А ну-ка, вон отсюда, пока я полицию не вызвала!

Долго нас уговаривать не пришлось. Зато я своим поганым языком задал себе работы. Поехали на Центр к старшему врачу за направлением на наркологическое освидетельствование. Ну а то как же? Ведь как пить дать, эта зараза жалобу напишет. А потом доказывай, что ты не верблюд. В общем, поехали мы в наркодиспансер. Пока суд да дело, времени уже восьмой час пошел. Зато на душе спокойнее стало. Пусть теперь пишет, что хочет!

Вот на этом и закончилась наша дурная смена. Не успели приехать, как меня тут же дернули к старшему врачу.

– Ну что, Иваныч? Две жалобы на тебя! Первая за то, что женщину не забрали в больницу.

– Так ведь она нормальная!

– Хорошо, объяснение напишешь.

Вторая – мамашка ребенка написала, что ты на вызов пьяный приехал и нахамил вдобавок!

– Нет проблем! Вот заключение нарколога.

– Молодец, Иваныч, грамотно обставился!

Вот и кончилась, наконец-то, сегодняшняя дурацкая смена! Надоело все до глубин души! Ехал я домой и размышлял: какая же все-таки натура у людей, хлебом не корми, а дай только жалобу написать! Неужели самим-то не противно?

Все фамилии, имена, отчества изменены.

Белогорячечное

Холод и промозглость. Да еще этот чертов насморк. Надоело с красным носом ходить. Да еще и вопреки обещаниям, за опятами вчера ходил. Корзинищу гигантскую притащил. Ирина моя, как увидела, так и обалдела. Вот, говорит, сам и разбирай, чисти и вари! А я тебя предупреждала, чтоб больше никаких грибов! Вот так и занимался этими грибами до позднего вечера. А утром на работу рано утром потащился, не выспавшийся и простуженный.

Укладка не заправлена. Подменный фельдшер из прошлой смены забыл и со спокойной душой свалил домой. Пришлось моим Толику с Герой возиться. Кислород весь высвистали. А заправщик только завтра явится. Придется портативным ингалятором пользоваться, а кислорода-то там с гулькин нос. Наши шины в стационаре оставили. Пришлось подменные получать. В общем, бардак полный.

– Уважаемые коллеги! В семь тридцать состоится фельдшерская конференция! – прозвучало из динамика.

Ну, опять сидеть носом клевать… И не идти нельзя. Теперь всех неявившихся записывают, а потом наказывают рублем. Доклад старшего врача навевал дремоту и скуку. Вот, наконец-то закончил. Вместо того, чтобы спросить, есть ли вопросы и отпустить народ, главный грозно уставился в зал.

– Фельдшер Курников здесь? – спросил он тоном, не предвещающим ничего хорошего.

– Здесь, – отозвался он.

– Ну, тогда объясните свою запись в карте вызова: у больной ухудшение ХОБЛ, вы ставите состояние средней тяжести. И тут же пишете: сатурация 98 %, дыхание везикулярное. Лечение – ингаляция кислородом. Это как? Если у нее все замечательно, то откуда взялось ухудшение ХОБЛ и состояние средней тяжести? Почему все лечение заключается только в оксигенотерапии?

Фельдшер Курников покраснел и молчал. Ну, а что тут скажешь, если откровенные глупости написаны?

– Так, карту переписать сегодня же! – приказал главный. – А на комиссии по стимулирующим накажем вас финансово! Теперь фельдшер Анохин! Вы здесь?

– Да! – пробасил он и опустил глаза вниз.

– Вам знаком порядок обращения с медицинскими отходами?

– Ну да, знаком…

– Расскажите нам его, пожалуйста!

– Ну, иглы и скарификаторы складываем в непрокалываемый контейнер. Все остальное – в желтый пакет. После этого сдаем в стерилизационную.

– Правильно. А вы что сделали?

– Ничего…

– Вы сложили в пакет иглы, использованные перчатки и шприцы и бросили в мусорное ведро! Все это под камеру видеонаблюдения. Уборщица, когда выбрасывала мусор, укололась иглой. В общем, так, объявляю вам выговор, на комиссии по стимулирующим еще и денег лишитесь. А не дай у уборщицы заражение обнаружится, то разговор с вами будет более суровый! – Все, уважаемые коллеги, все свободны!

Только сейчас Гера обнаружил, что разорвались наши мягкие носилки. Час от часу не легче. Ведь не сегодня же на них дыра-то появилась, но прошлая смена молчала, как партизаны. Пошел к старшему фельдшеру за новыми. Скривила физиономию, но все же выдала. Новьё, прямо в чехольчике! Пока суетились, вызов дали: «Адрес такой-то, на обочине проезжей части, М., 55 л., без сознания».

Может, конечно, и плохо человеку, но почему-то думается на 99,9 %, что банальная пьянь.

Ну точно, лежит красавец в самой грязи, лыка не вяжет. Весь изгвазданный, пытается подняться, но безуспешно. Рожа грязная, возраст так просто и не определишь. Ну что ж, придется лезть в грязюку, доставать болезного. Носилки одноразовой простыней накрыли, в салон задвинули. Отогрелся, освоился, материться начал, да ручонками махать. На вопросы не отвечает. Точнее, отвечает, но исключительно матом. Ну что ж, в карточке написал «неизвестный». Зараза, брюки свои перепачкал, супруга только вчера постирала и погладила! Сдали в вытрезвитель.

– Центральная, шестая свободна!

– Пока сюда, шестая!

Нет, доехать, конечно, не даст.

И точно:

– Шестая бригада, останавливаемся, пишем вызов: «Адрес такой-то, Ж., 24 г., гинекологическое кровотечение».

– Принял!

Девушка с приятными чертами лица. Заплаканная. Беременность 8 недель, желанная. Сегодня начались кровянистые выделения, тянущая боль в животе. Угроза прерывания налицо. Как мог, успокоил. Увезли в гинекологию.

– Шестая бригада, вы свободны?

– Свободны.

– Пишем вызов: адрес такой-то, Ж., 57 л., психоз, больная не учетная.

– Принял.

У подъезда старенькой, облезлой трехэтажки, нас встречала соседка, пожилая женщина с седыми растрепанными волосами, в стареньком бордовом плаще.

– У Вальки крыша поехала, допилась до «белки», вон в окно орет!

– Ничего не слышно. Где орет-то? – спросил я.

– Да у нее окна на ту сторону выходят! Она и диван весь изрезала, все искала кого-то!

– Ладно, сейчас посмотрим.

Больная нас поджидала на лестничной площадке. В спортивном костюме, крашенная под блондинку.

– Ой, помогите мне, пожалуйста! Я в квартиру боюсь зайти, убьют они меня!

– Кто вас убьет? – спрашиваю.

– Двое домовых у меня поселились, мужик с бабой, маленькие такие, злые! Они в диване спрятались. Я их выгнать хотела, диван порезала, а они не вылезают, убить грозятся!

– А в окно зачем кричала?

– Так я помощи просила, а как назло, никого не было. Вот спасибо соседке, пришла, не испугалась!

– Ну, пойдемте, посмотрим на ваших домовых! – говорю.

– Ой, ой, я боюсь!

– Не бойтесь, вы видите, нас трое мужиков, как-нибудь справимся!

Прошли в квартиру. Мама дорогая! Диван весь изрезан вдрызг, постельное белье на полу валяется. Кресло перевернуто. Окно настежь открыто.

– Вон, вон, слышите, они орут из дивана! – заголосила больная.

– Ничего не бойтесь! Мы вас сейчас в безопасное место увезем! – сказал я. – А пока вас не будет, мы всю нечисть от вас выгоним!

– Ну поехали уже скорей, пока они не вылезли! – заторопила нас больная.

– Сейчас поедем, не спешите, лучше сумку с собой соберите. Передевашку, тапки, мыло, шампунь.

– Сейчас все соберу, вы только не отходите от меня!

– Не отойдем, не бойтесь! А вы давно последний раз выпивали-то?

– Да уж два дня как ни грамма не пью.

– А до этого?

– Ну недели три… Ой, а можно я сейчас выпью, а? – встрепенулась больная.

– Никаких выпить! Иначе не повезем никуда, здесь оставим с домовыми! – пригрозил я.

Ишь, чего удумала! В наркологии ее в пьяном виде не примут. И будут у нас пустые покатушки.

– Лида, ты уж присмотри за квартирой-то, пожалуйста! – обратилась она к соседке.

– Ладно, Валя, не переживай, присмотрю обязательно. Ты давай, ключ ищи, а то дверь так и останется нараспашку.

Еще минут тридцать искали ключ. Нашли наконец-то на полу в прихожей.

Да, это был тот редкий случай, когда больная галопом неслась в машину, опережая нас. В машине она к чему-то напряженно прислушивалась и все норовила заглянуть под носилки. Но доехали без приключений, сдали болезную в наркологию.

Карточку дописать не дали.

– Шестая бригада, вы свободны?

– Свободны.

– Тогда пишем вызов: адрес такой-то. М. 43 г… психоз, больной не учетный. Вызывает полиция.

– Принял.

У подъезда девятиэтажки, стояла милицейская «Газель». В квартире нас ждал цирк с клоуном. Открытая дверь в маленькую комнату была забаррикадирована журнальным столиком и гладильной доской. Виновник торжества просил двоих полицейских застрелить террористов и собаку, которая ползала под ковром. Рядом плакала жена больного и умоляла его прекратить позориться.

– Мужики, вон, вон она под ковром! Застрелите ее! – панически орал больной.

– Стрелять в помещении мы не имеем права! – ответил полицейский.

– Да вы загляните туда, в комнату! Там террорист сидит в маске. У него гранатомет! Он же сейчас всех нас положит!

– Ты сам туда загляни и убедись, что там никого нет! – спокойно сказал полицейский.

– Да меня там сразу в заложники возьмут, вы чего?! Давайте, спецназ вызывайте! – Больной весь трясся от страха и паники.

– Спецназ уже здесь. Вон трое в голубой форме, – ответил полицейский.

– Так это же скорая! Какой из них спецназ?! – возмутился больной.

– Это замаскированный спецназ! – убедительно сказал полицейский.

– Да, да! – подтвердил я. – Мы тебя сейчас в безопасном месте спрячем, а сами вернемся и всех обезвредим!

– Допился, сволота поганая! – вмешалась заплаканная жена.

– Чо я допился-то? Я уже третий день не пью, как стеклышко! А ты мне вообще никогда не верила, падла! Ты в морду, что ли, захотела?

Конфликт грозил перерасти в безобразную драку. Больного заставили переобуться и одеться и быстренько увели. Он не сопротивлялся. Пока ехали в наркологию, опасался погони. И отправился он прямиком на вязки.

– Центральная! Разрешите обед шестой?

– Сначала травму головы посмотрите, тут рядышком, адрес такой-то, гараж № 116, М. 47 л., алкогольное опьянение.

– Принял!

Да, тут действительно рядышком, гаражный кооператив. В распахнутом настежь гараже, находились три основательно поддатых мужика. Во лбу у третьего торчал обломок диска болгарки. Крепко торчал. Пострадавший был перепуган.

– Мне что, череп распиливать будут? – дрожа всем телом, спросил он.

– Я не хирург, – говорю, – сейчас привезем в нейрохирургию, и там видно будет.

– Слышь, командир, давай я выдерну, да и всех делов-то! – предложил один из поддатых друзей пострадавшего.

– Ну, как выдернешь, так и убьешь его сразу! Так что даже не думай! – ответил я. – Вы, парни, давайте, не мешайтесь тут, мы же ему помощь должны оказать!

Обезболили, прямо на обломок диска наложили асептическую повязку и увезли в нейрохирургию. Удивительно, в сознании, даже разговаривать может. Видать, осколок в лобной кости застрял и в полость черепа не проник.

– Центральная, шестая свободна, разрешите обед!

– Приезжайте!

Есть совершенно не хотелось. А во всем простуда проклятая виновата. Отдал свои макароны с гуляшом Гере с Толиком. А сам чайку горяченького, крепенького бокал выпил. В носу и в глазах щиплет, кашель, чихота. Отвратительное состояние. Уж скорей бы вызов дали, когда работаешь, не замечаешь этого безобразия.

– Шестая бригада! – раздалось из динамика.

Толик принес карточку с вызовом. «Адрес такой-то, М., 34 г., психоз, больной не учетный». Ехать далеко, в деревню Мясниково. Минут тридцать в один конец. Ну что ж, как говорится, солдат спит, служба идет. Дорога отвратительная, сплошные выбоины. Какой там тридцать минут! Почти час ехали! Вот, наконец-то, пришкандыбали. Добротный, большой частный дом. Жена больного, дама дородная, широколицая, боевая, одетая в спортивный костюм.

– Вон, идите туда, допился скотина! – басистым голосом скала она. – Убила бы, сволочугу!

Мы прошли в комнату. Маленький, тощенький, небритый мужичонка, в клетчатой рубашонке, сидел на карачках возле обеденного стола и кочергой кого-то из-под него выгонял.

– Выходи, мразота! Я ж тебя изуродую сейчас! Ты не понимаешь, что ли?!

– Здравствуйте, уважаемый! Ну и кого вы там гоняете? – поинтересовался я.

– О, а вы чего тут делаете? – удивился мужик – С женой, что ли, плохо?

– Нет, мы к вам приехали. Что у вас случилось-то? Кто там под столом у вас спрятался?

– Да сосед Женька Громов залез туда и сидит. Нагишом сидит и зубы скалит!

– Да ты понимаешь, что глюки у тебя, полудурка, – крикнула жена.

– Сама ты полудурок! Вон, иди, погляди сама и увидишь! – огрызнулся мужичонка.

Заглянул я под стол и, как ожидалось, никого там не обнаружил.

– Да вон он в угол забился, посмотри повнимательнее! – не отступал он.

– Так, уважаемый, давай собирайся и в больничку поедем. Давай-давай побыстрее, чего ты на меня уставился?!

– Да никуда я не поеду, чего ты до меня докопался-то?! – вытаращил он на меня злые глаза.

– Ах ты срань такая! – произнесла супруга и, скрутив своего мужичонку не хуже заправского спецназовца, потащила его к нашей машине.

– Таня, Таня, ну прекрати! Таня, ну дай хоть мне обуться-то! Да я сам залезу, не надо, мне больно! – жалобно кричал мужичонка.

Но Таня отстала от него только после того, как затащила его в салон машины.

Дааа, вот это женщина, вот уж действительно, коня на скаку остановит!

Больной попросился лечь на носилки и всю дорогу лежал тише воды, ниже травы. Я уж переживать начал, что не примут его. Но ничего, в приемнике он повторил историю про голого мужика под столом, и у дежурного нарколога вопросов больше не возникло.

– Шестая бригада, пишем вызов: «Адрес такой-то, М. 59 лет, без сознания».

– Принял!

Подъехали к «хрущевке». В однокомнатной квартире грязюка беспросветная, обои в каких-то пятнах, облезлые. Вышел небритый, лохматый мужик с голым торсом и в грязных спортивных штанах.

– Парни, там Костик третий день не просыпается! Как лежал на боку, так и лежит. Помер, что ли?

Костик, точнее, труп Костика, лежал под грязным байковым одеялом. Лицо распухло, на раздутом животе отчетливо проступила трупная зелень.

– А ты сам-то, не догадался, что он мертвый уже третий день? Смотри, он уже разлагаться начал.

– Да я это… мужики, забухал я. Сегодня только протрезвился и вам позвонил.

– Кто из вас хозяин?

– Он! – кивнул мужик на труп.

– Знаешь, где его документы?

– Да вон вроде тут, в серванте паспорт был.

– Ну так доставай!

– Вот, держите.

Крупин Константин Иванович. С фотографии смотрел солидный мужчина, с безупречной укладкой светлых волос, с правильными чертами лица. Да, смерть никого не красит…

– А ты чего здесь делаешь?

– Меня жена выгнала, вот Костик пожить пустил.

– Ну что ж, будем ждать полицию.

– Полицию?! – ужаснулся мужик.

– Ну да, а чего ты так испугался-то?

– Да понимаете, мужики, в розыске я! Мне никак нельзя в ментовку! Мужики, отпустите меня, а?

– Ну уж нет, – говорю, – никаких отпустить! Будешь дергаться, скрутим и свяжем!

– Да ладно с вами! – расстроился он и сел на табуретку за кухонный стол.

Минут через сорок приехали полицейские.

Ну, наконец-то, мы свободны! Господи, ведь как же нужно опуститься человеку, чтоб бухать, когда твой корешок помер и уже разлагается. Не понимаю…

– Шестая бригада, вы освободились?

– Да, освободились.

– А чего вы там высиживали-то?

– Полицию ждали.

– Пишите вызов: адрес такой-то, М. 46 л., боль в груди.

– Принял!

Открыла жена больного, бледная, обеспокоенная.

– С сердцем у него плохо, уже часа два не проходит!

Больной лежал бледный, лоб покрыт потом. Артериальное давление 120/70, при привычном 130/90 мм. На ЭКГ картина острого переднебокового инфаркта миокарда. Оказал помощь по стандарту, обезболил наркотиком. На носилках снесли в машину и повезли в областную больницу. Пока везли, задергался в судорогах. Фибрилляция желудочков. Ну вот и испытаем сейчас в деле автоматическую говорилку. Наклеили электроды. «Идет анализ ритма. Не прикасайтесь к пациенту!» – сказал дефибриллятор. «Рекомендован разряд». Отходим от больного. Жму кнопку «Разряд». Больной дергается, на мгновение выгибаясь дугой. Есть ритм! Живой! Довезли благополучно.

– Шестая бригада, быстро пишем вызов!

– Что за спешка-то?

– Падение с высоты, рядышком с вами. Адрес такой-то, пострадавший на газоне со стороны двора.

– Принял!

Уже толпа собралась. Двое молодых ушлепков снимают на смартфоны. Даже не приближаясь, понимаем, что перед нами труп. Описывать его я не буду, чтоб не обвинили в распространении шок-контента. Скажу только, что зрелище ужасное и совершенно непотребное. Описал в карточке, накрыл одноразовой простыней.

– Эй, ушлёпки! Хотите, я вам ваши смартфоны поразбиваю?! А потом можете бегать и жаловаться, что вас обидели! – вышел я из себя и уже хотел реализовать свою угрозу, но они быстренько свалили.

И опять ждали полицию… Минут сорок тусили, отгоняя зевак. Вот, приехали наконец-то и отпустили нас. И на этом моя смена закончилась.

Когда домой пришел, Ирина заявила, что на дачу завтра поедем, но никаких походов за грибами!

– Ну и ладно, – говорю, – тогда я с Федором напьюсь!

– Ах, ты меня еще и шантажировать будешь, алкаш?!

– Ириш, да не шантажирую я! Ты же сама понимаешь, что мужик не кактус, он пить должен!

– Эх и дурак ты, Юра! Ну ты же знаешь, что тебе ни капли нельзя?

– Нет, Ира, самогон в малых дозах полезен в любом случае!

– Ладно уж, пейте, но только под моим присмотром!

– Вот и договорились, Ириш!

И настроение мое резко пошло в гору!

Все фамилии, имена, отчества изменены.

Вечер не был томным

Вот и подходят к завершению дачный и грибной сезоны. Грустно расставаться. Но еще грустнее от мысли о том, что в скором времени придется и здоровьем своим заниматься. А то ведь супруга время от времени укоряет меня, что, мол, не хозяин ты своему слову, еще с весны обещаешь онкологам отдаться, но только отговорки ищешь.

А сегодня очередная смена моя полставочная. Над предложением главного вернуться к полной ставке я подумал. И хоть сию минуту вернулся бы. Ведь не хватает мне скорой. Это наркотик, с которого уже не слезть и не заменить никакими суррогатами типа дачи и леса. Но супруга моя как всегда затянула свою любимую песню, мол, сначала прооперируйся, восстановись, а потом уже о своих ставках думай!

Конференции сегодня не было. Вместо нее – учеба по работе с медицинской аппаратурой. Проводил ее врач реанимационной бригады Сергей Васильевич. Вот это – по-настоящему нужно и интересно. Тем более, что уважаемый коллега – великолепный лектор, умеющий рассказать просто о сложном.

Наконец-то, наша бригада в своем сплоченном составе: фельдшер Гера с больничного вышел. Как всегда бодр, энергичен и оптимистичен.

А бригад-то сегодня весьма приличное количество: аж двадцать пять! Много людей из других смен на подработки вышло. Ну, а еще бы не выйти, ведь до главного врача, наконец-то, дошло, что работников материально заинтересовывать нужно. Теперь, как и раньше, при «старом» главном враче, кроме доплаты за совместительство, стали выплачивать и дополнительную денежку, типа премии. И вот тогда работники сами, добровольно стали совмещать, без противоправных принуждений. Да, определенно наш главный меняется в лучшую сторону, хоть и несколько запоздало. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда…

Долго нас не вызывали. Вместе с реанимационной бригадой чай пили, курили, телевизор смотрели. Но вот динамик прокричал сразу и нас, и их. Нам дали «без сознания в торговом центре «Глория», М. 50 л.», им – ДТП со сбитым пешеходом. Предчувствие какое-то во мне взыграло, что вызов серьезный, а не к перебравшему пьянице. Велел водителю спецсигналы включить. Долетели за шесть минут.

Встретивший нас охранник скомандовал:

– Мужики, давайте бегом за мной!

Побежали. Прибежали. И бесполезно. В парфюмерном магазине лежал мертвый мужчина. Рядом – молоденькая девушка-продавец, всхлипывающая, с мокрым от слез лицом. Говорит, испугалась сильно: подошел он к ней, вроде чего-то спросить, но вдруг резко упал, как подкошенный.

Как оказалось, вызвали нас не сразу. Продавец сначала за охраной побежала. Потом охранник попытался его в чувство привести, хлопая по щекам. Не получилось. И только после этого, видать, дошло, что вообще-то, нужно скорую вызывать. К великому сожалению, такой случай не первый. Начинают кого-то звать, кого-то искать, кому-то звонить, пытаться самостоятельно привести в чувство, а драгоценное время теряется…

О причинах смерти можно только гадать. Кожные покровы бледные. Видимых телесных повреждений нет. В наличии симптом Белоглазова – один из ранних признаков биологической смерти. Никаких документов при нем не нашли. Описал я в карте вызова констатацию неизвестного с примерным возрастом, парни мои укрыли тело одноразовыми простынями, дождались приезда полиции. И на этом наша миссия была завершена.

– Центральная, шестая свободна!

– Пишем, шестая: «Адрес такой-то, АЗС, в магазине, психоз, Ж. 39 л., больная учетная».

– Принял!

Увиденное нами было весьма примечательно: мужчина изо всех сил удерживал бесконечно визжащую женщину с растрепанными волосами, схватив ее в охапку. Пикантности ситуации добавляла абсолютно голая нижняя часть тела дамы. Зато верхняя часть была одета прилично: в короткую коричневую кожаную курточку, из-под которой проглядывалась темная водолазка.

– Лена, да успокойся ты, в конце концов! Вон к тебе врачи приехали! – В сердцах крикнул мужчина.

– Врачи приехали! Приехали! Трое! – громко прокричала больная, больше не предпринимая попыток вырваться. – Вон красная машина приехала! Он заправляться будет! Вон продавец стоит! Конфеты лежат на витрине!

– Мужики, ну помогите уже, подержите ее! – взмолился мужчина.

– Ладно, пойдемте к нам в машину, там все расскажете.

Гера с Толиком взяли больную под руки и повели. Как ни странно, сопротивляться она не стала, в салон машины села без принуждений. Но кричать, комментируя все вокруг, продолжала. Теперь, когда больная осталась под надежным контролем моих фельдшеров, мы с мужчиной решили поговорить на улице, дабы не отвлекаться на крики.

– Я ее муж. Она на учете уже год. В прошлом году лежала почти два месяца. Ей тогда поставили… как его… шизофак… шизофик…

– Шизоаффективное расстройство? – подсказал я.

– Во-во, точно! Она и таблетки потом пила, к психиатру ходила регулярно. Ведь все же нормально было, я уж думал, что больше никогда такого не повторится. А со вчерашнего дня все началось, какая-то растерянная стала, испуганная. Всю ночь не спала, несла околесицу какую-то, разделась, по квартире бродила голая. К утру вроде поспокойнее стала, кое-как уговорил ее в диспансер поехать. Сели в машину, поехали. А она вдруг в туалет захотела! Ну, мы как раз мимо заправки проезжали. Зашла в туалет. Долго там была, я уж переживать начал. И вдруг выходит без брюк, без трусов и без обуви. И как давай орать и рваться куда-то! А я ее в угол зажал и стал быстрее вас вызывать. Еле добился, чтоб вызов приняли, там, видно, подумали, что она хулиганка пьяная!

– Так, а одежда-то её где? – спрашиваю.

– Ой, блин, так в туалете и валяется, сейчас принесу! – спохватился супруг.

Мне еще нужно было попытаться побеседовать с больной. Сидела она меж двух фельдшеров, не дергалась, вырваться не пыталась.

– Здравствуйте, Елена! Расскажите, что с вами случилось?

Но ответ получил явно не в тему:

– Вон танки едут! Насиловать будут! Ведро стоит, все грязное и засранное!

Скажу по правде, сексуально озабоченных танков я поблизости не заметил, а вот ведро, действительно, безобразное стояло в салоне на самом виду. Надо будет водителю Вове сказать, чтобы спрятал куда-нибудь такую срамоту.

Пришел муж с недостающими частями одежды.

– Лена, ну-ка, давай одеваться! – сказал он, приближаясь к ней.

– Пошел ты на… сволочь поганая! – взвизгнула она, и тут же стала вырываться и махать ногами.

Ну что ж такое-то, а?! Так и пришлось ее силой уложить на носилки и прификсировать за руки вязками. Ноги оставались свободными и их удерживал Гера. Мужу удалось с боем надеть на нее трусы, а вот с брюками вышла проблемка: слишком узки они, так просто их не наденешь. Вот ведь мода, будь она не ладна! Не могут штаны нормальные модными сделать! Ну ладно, так и повезли. Муж ехал за нами следом. Когда подъехали в стационар, двигательное возбуждение прошло, а вот речевое – никуда не делось. Она продолжала громко и эмоционально кричать обо всем, что видела вокруг, не забывая вставлять и галлюцинаторные образы:

– Машина белая! Меня двое ведут! Пасмурно! Урна стоит! Дверь железная! Вон врач идет! Самолет, самолет падает! Сейчас взрыв будет!

На просьбы вести себя потише не реагировала. В общем, приняли ее без проблем, к нашему всеобщему облегчению.

– Центральная, шестая свободна!

– Пишем, шестая: «Адрес такой-то, Индустриальный колледж, М. 18 л., отравление неизвестным веществом. На вахте встретят».

– Принял!

На вахте нас встретила немолодая, интеллигентного вида женщина с заплаканными глазами.

– Здравствуйте! Я классный руководитель Димы, Ольга Геннадьевна. – представилась она. – Дима чего-то употребил. Во время занятия вдруг на четвереньках стал по проходам бегать, вроде как искал кого-то. Кричал чего-то непонятное, смеялся.

– А почему вы считаете, что он чего-то употребил? – уточнил я.

– Но ведь раньше-то никогда ничего подобного не было. Нормальный, обычный мальчишка, безо всяких странностей.

В пустой аудитории Дима сидел под присмотром двух рослых парней-студентов и от души хохотал.

– О! А вы врачи, да? – воскликнул он при виде нас.

– Да, мы врачи. Что случилось, рассказывай!

– А чо, ничо не случилось! Вы прикиньте, вон там в шкафу один придурок прячется! – показал он на стенной шкаф и заливисто засмеялся. – Э, ну хорош уже прикалываться, вылезай давай, тебя спалили! Ну ты придурок!

– Так, Дмитрий, а ну-ка, рассказывай и показывай, чего ты употреблял! – потребовал я.

– Ничо я не употреблял, ваще ничего! – вытаращил он глаза, видимо пытаясь имитировать честный взгляд.

– Дима, ты мне дурочку не гони! Если мы не узнаем, чего ты употребил, то и помощь не сможем оказать! И тогда ты в морг поедешь! Так, давай быстро все из карманов на стол! – жестко прикрикнул я.

– Да нате! – И выложил телефон.

Да, в карманах больше ничего не было. Зато рядом лежал рюкзак.

– А в рюкзаке что? – спросил я.

– Да нет там ничего! Там тетрадки и учебник!

– А ну, быстренько открывай и показывай! – скомандовал я. – Нет, ты полностью открывай, не ковыряйся там! Вываливай все на стол!

И вот оно! Эврика! Две упаковки весьма интересных препаратов, отпускающихся строго по рецептам, но не относящихся к наркотическим. В обеих упаковках не хватало по шесть таблеток. Ну, япона мама, придется промывать! Главный вопрос, где взять чистую емкость для воды. Но выручила завхоз, которая принесла новенькое, чистое пластиковое ведро. Дима, как ни странно, почти не сопротивлялся, видимо, испугавшись за свою жизнь. Так что все получилось нормально. После столь неприятной процедуры он успокоился, стал вести себя более упорядоченно, вот только началась сонливость. Давление 110/70 мм, пульс 88. Помощь оказали по стандарту.

– Во я дебил! – периодически повторял Дима, борясь с дремотой по дороге в стационар.

– Центральная, шестая свободна!

– Сюда, шестая!

Вот и хорошо. Сейчас первым делом по телефону передам сообщение в полицию. Да, по таким случаям мы обязаны это делать. Ну, а потом и пообедаем. А может и вздремнем!

В общем, все у нас неплохо получилось.

– Шестая бригада! – разбудил меня крик динамика. Почти два часа нас не тревожили!

Гера принес карточку. «Адрес такой-то, М. 43 г., психоз, больной не учетный».

Дверь открыла пожилая мама больного. Заискивающе глядя в глаза, она затараторила:

– Ой, запил он у меня, уж две недели пьет и никак не остановится! А сегодня у него галлюцинации начались!

– Сейчас посмотрим.

Болезный, одетый лишь в одни трусы, возлежал на постели, почесывая толстое, волосатое пузо.

– О! Здорова, доктора! Чет вы долго ехали? – развязно поприветствовал он нас, повернувшись на бок лицом к нам и подложив под голову руку.

– Что случилось?

– Да глюки у меня, вон русалки мерещатся! Забухал я чо-то! Слышь, док, увези меня в наркологию на Первомайской! Прокапаться надо!

– Когда выпивал последний раз?

– Ну… час назад, соточку водочки принял! – самодовольно ответил он.