Текст книги "Тени и солнце"

Глава 10

17 января, четверг

Было пять часов утра. Ночь она провела как в лихорадке, снилось что-то скверное. Упаковка парацетамола опустела, тело предупреждало об опасности, только она не понимала, о какой. Она четвертый раз набрала тот же номер.

Наконец он снял трубку. И услышала его голос, а точнее шепот:

– Алло! Лола?

– Саша, ты должен мне все объяснить.

Тишина, потом дыхание. А чего он ждал? У него было совсем мало времени…

– Я солгал.

Лола сжала кулак.

– На самом деле я нашел Марса в Абиджане. Он рассчитывал использовать дневники Грасьена.

– Против кого?

– Он не захотел мне говорить.

– Не было никакого смысла…

– Был. Чтобы меня защитить. Лола, я его не убивал. Мой “смит-вессон” оставался в Париже.

– Дверь твоей квартиры была взломана?

– Нет.

– За тобой все время следили, и в Африке тоже…

– Вероятнее всего.

Если у кого-то и были шансы найти Марса, так это у тебя, Саша. Лола услышала голоса. Сердце у нее ушло в пятки.

– Жозеф Берлен. Лола, вам нужно…

Связь прервалась. Лола обхватила голову руками. Она посидела так минуту, потом заставила себя успокоиться. Слишком короткий разговор, но все же лучше, чем ничего. Бартельми постарался на славу. Ему удалось проникнуть в ГИС и передать Саша мобильник.

Зазвонил ее телефон. Бартельми.

– Алло, шеф? Поговорили?

– Саша твердит, что это не он.

– Никогда в этом не сомневался. Вы умеете выбирать друзей.

– Он думает, что за ним следили. Марс снова хотел пустить в ход записные книжки.

– И за это его убили?

– Возможно. Как там Саша?

– Усталый, но настрой боевой. Правда, я видел его всего пару секунд, прежде чем смыться. Он рассчитывает, что вы поможете ему выпутаться.

Тяжкая ответственность. Она слышала голос Франклина, судебного медика в костюме потрошителя. Какая же ты смешная, Лола! Хочешь в одиночку бодаться с ГИС, как большая?

– Вообще-то я считаю, что он эгоист.

– Вот как?

– Те люди, что убили Марса, – бандиты, но бандиты ушлые. А вам столько лет, сколько есть. Извините, но это правда.

– Жером, у меня нет ни малейшего желания в ближайшее время встретиться с Марсом в полицейском раю. Больше без оружия из дому не выйду.

– Лучше бы вообще не выходили.

– Старая – не значит вышедшая в тираж, понял?

– Вероятно, но ведь…

– Жозеф Берлен. Тебе это имя что-то говорит?

– Нет…

– Можешь поискать, что его связывает с Марсом?

– Попробую что-нибудь узнать.

– Спасибо.

– Вы не сдаетесь, но сами толком не знаете, что делать. Так ведь, шеф?

– Ты прав. Разве что нанять ему хорошего адвоката…

От этой истории с револьвером скверно пахло. Саша клялся, что оставил “смит-вессон” в Париже, однако Марса застрелили именно из него. Саша нашел Марса в Африке. Продолжая врать ГИС, он может окончательно увязнуть. Арди найдет свидетелей и уличит его в даче ложных показаний.

– Мне нужно подумать, Жером. Будем на связи.

– Если нападет хандра, вы знаете, где меня искать.

Он сильно рисковал ради нее. Бартельми светит приличная карьера, не нужно, чтобы проблемы Саша и ему тоже испортили жизнь.

Она положила трубку и сварила себе крепкий кофе. Саша пришел к тем же выводам, что и она. Кто-то хочет повесить на него убийство Марса, и до сегодняшнего дня это получалось блестяще. Саша остался один. До такой степени, что рассчитывать может только на побитую жизнью тетку, когда-то служившую в полиции. Вам столько лет, сколько есть, шеф.

Да, ей действительно не мешало бы подумать.

Жозеф Берлен.

Она могла подождать прихода Бартельми. Нет, не могла. Ожидание контрпродуктивно. Нельзя сбиваться с ритма.

В интернете она нашла тысячу ссылок на Йозефа Берлинга, футболиста шведского происхождения, за которого боролись лучшие клубы планеты. Она подумала, что коллеги Саша смогут ей что-то сообщить. Почти никого не осталось, разве что Клеманти. Комиссар уголовного розыска, человек деятельный и неболтливый. К тому же дружил с Арно Марсом. Но можно ли ему доверять?

Глава 11

Лола уже собиралась выходить, когда зазвонил телефон. Поколебавшись, она вернулась. Проявив чудеса дипломатии, она убедила секретаря на набережной Орфевр устроить ей встречу с Сержем Клеманти. “Приезжайте пораньше, может, он и согласится вас принять до того, как уедет по делам”.

Она сняла трубку. Это был Арман Бьянко.

– Лола, у тебя компьютер включен?

– Нет.

– Загляни в почту. Сейчас же.

Он прислал ей видео. Два журналиста, знаменитости девяностых, брали интервью у президента Бореля. Улыбчивый, излучающий одновременно спокойствие и силу, он объяснял, что одинаково любит и Иоганна Себастьяна Баха, и французскую молодежную музыку.

– И?..

– Среди публики в первом ряду маленький взъерошенный мужичок в зеленом шарфе размером с полковое знамя. Он в круглых очках и похож на сову.

– Кто это?

– Жильдас Сенешаль. По виду мятый и обтерханный, но он гений.

– Не знаю я этого гения.

– Вся деятельность Сенешаля была сосредоточена в кулуарах власти. Повторное избрание Бореля – его рук дело.

– Я думала, что Борелю помог Грасьен с его дневниками.

– Грасьен, конечно, стал последней пулей, прикончившей Кандишара. Но даже без него Борель одержал бы победу. Досмотри ролик до конца.

Она понаблюдала, как президент очаровывает двух телегеничных звезд, а заодно и несколько миллионов избирателей.

– Видишь, что происходит, Лола?

– Не вижу.

– Борель ведь не красавец. И говорит он так себе, правда?

– Бьянко, я тебя очень люблю, но у меня назначена встреча…

– Сенешаль – король обновлений. Борель слегка пообтрепался за первые семь лет у власти, закоснел по причине крайней осмотрительности, а точнее – консерватизма. Сенешель превратил его в старого мудреца, терпеливого, строгого, властного, но прислушивающегося к мнению молодежи. Борель втайне любил народ, Сенешаль заставил его сказать об этом. Бореля считали необразованным, Сенешаль помог ему преодолеть природную сдержанность и раскрыть перед публикой свои впечатляющие познания в музыке и театре. Можешь поверить, я всегда восхищался этим парнем. До него журналисты просили главу государства дать интервью. При нем расклад поменялся. Теперь президент приглашает, назначает место, выбирает собеседников и даже обстановку, в которой его выступление произведет наиболее сильное впечатление. Сенешаль привлек лучшего киношного специалиста, чтобы тот правильно выставил свет и лицо президента выглядело величественным. Он полагал – и на тот момент был, безусловно, прав, – что телевидение – уникальный канал информации, и даже оборудовал в Елисейском дворце суперсовременную студию. Он ничего не оставлял на волю случая…

Бьянко добавил, что этот могущественный политтехнолог тратил невероятные деньги на опросы общественного мнения. Он сам сидел у экрана и наблюдал, как люди из фокус-групп один за другим отвечают на составленные учеными вопросы.

– Он постоянно держал руку на пульсе Франции. Только имея на руках цифры, он давал советы президенту. Он большой педант, этот Сенешаль.

Лоле хотелось поторопить Бьянко, чтобы он наконец перешел к сути дела. Клеманти ждать не будет.

– И все это сводится к тому…

– Что Сенешаль был другом Марса.

– Другом или просто знакомым?

– Другом. Я вспомнил, что часто встречал их там, куда обычно приходят поесть политики. Они вели весьма оживленные беседы за вкусной едой и отличным вином. Это что-нибудь да значит: Жильдас Сенешаль не из тех, кто тратит время даром. Не знаю, пригодится ли тебе эта информация.

– И я пока тоже.

– Извини, но это все, что у меня есть.

Она поблагодарила его, повесила трубку, надела мокасины, которые делали фигуру более приземистой, зато позволяли быстрее перемещаться. В метро было полно народу, вагоны дышали утренним стрессом. Она думала о том, что могло связывать президентского советника и дивизионного комиссара. Много лет Марс служил в посольствах, и вполне естественно, что он был связан с политической сферой. Все знали, что в его записной книжке множество потрясающих воображение имен.

Поезд несколько минут простоял “по техническим причинам”. Она проклинала себя за то, что ответила на звонок Бьянко.

Лола опаздывала на десять минут. Она попыталась перейти на спринтерский бег, но сердце и ноги отказали ей в этом наотрез.

Сена сердито облизывала набережную Орфевр. Пропускной пункт. Вялый дежурный. Нервно грызя удила, Лола сунула ему под нос документы, ринулась вперед по коридору, вскарабкалась по видавшей виды лестнице, покрытой потертым линолеумом и, вся в поту, ввалилась в штаб-квартиру уголовной полиции. Какой-то паренек сообщил ей, что комиссар со своими людьми только что спустился на парковку. Она еле сдержалась, чтобы не выругаться, скатилась по лестнице и выскочила на парковку. Легкие мучительно трепыхались в груди, как больные тюлени.

Клеманти склонился над картой, расстеленной на капоте “рено” без регистрационных номеров. Он поднял голову и приветливо улыбнулся Лоле. Они отошли в сторону. Очевидно, он не хотел, чтобы подчиненные слышали их разговор.

– Серж, мне нужна информация. Чтобы помочь Саша. Так что сразу скажите мне, правильно ли я сделала, обратившись к вам.

Серые глаза слегка потемнели: она задела его.

– То есть вы полагаете, что я обо всем информирую ГИС?

– И в мыслях такого не было.

– Он мог убить Марса. И револьвер его. Однако моя позиция проста, как гражданский кодекс. Человек считается невиновным, пока не доказано обратное.

– Отлично!

Она рассказала ему, что сообщил ей Саша.

– Он утверждает, что оставил оружие в Париже. А кто-то им воспользовался.

Судя по его лицу, он ни на секунду не поверил в такую сложную комбинацию, но это ее не смутило.

– Саша клянется, что не убивал Марса. Я ему верю. Мне хотелось бы знать, где он хранил свое оружие, когда не брал с собой. В своем служебном кабинете?

– Он часто оставлял револьвер в ящике стола, пока один подозреваемый его не взломал. Едва не случилось убийство. С тех пор он держал оружие при себе в кобуре или хранил дома, когда в нем не было нужды.

– Значит, перед отъездом в Африку он оставил револьвер у себя в квартире на улице Пти-Мюск.

– Не исключено. Но как бы там ни было, Марса застрелили именно из него.

– Кто-то мог отправиться с ним в путешествие в Африку и обратно.

– Возможно, но я ничего не слышал о взломе жилища Дюгена. Кстати, сотрудники ГИС нашли револьвер у него дома во время обыска сразу после ареста.

Лола не могла скрыть разочарования. Она предполагала, что табельное оружие хранится у Саша на службе, в рабочем кабинете, и его легко может “позаимствовать” любой. Клеманти свел к нулю такую вероятность.

– Вы знаете, как он добрался до Африки?

– Чтобы остаться незамеченным, лучше всего сесть на корабль, но он полетел на самолете.

– Он сам вам сказал?

– Нет, я слышал его бурный разговор с новым дивизионным комиссаром. Наше начальство до сих пор в ярости от того, что Саша забросил текущие дела и махнул в Африку, пусть даже во время летнего отпуска. После случившегося я припомнил, что видел у него на столе бумажку – распечатанный электронный билет. До Киншасы. Я следил за ним. Из-за дела Марса он был на взводе. Я боялся, что он совершит непоправимую ошибку.

Она поняла, о чем он подумал: ошибку вроде той, которую он, возможно, совершил.

– Вы сказали Арди об электронном билете?

– Да, не было причин что-то утаивать. После возвращения Саша не скрывал, что ездил искать Марса.

Она спросила его о Жозефе Берлене.

– Он тоже был предан Марсу.

– Был?

– Последний раз, когда его видел, он разговаривал с дивизионным комиссаром не слишком любезно.

– Он полицейский?

– Нет, служил в УВР, сейчас на пенсии. Канцелярская крыса или вроде того.

Управление внутренней разведки[6]6
  Центральное управление внутренней разведки (Direction centrale du renseignement intérieur) в 2014 г. было переименовано в Главное управление внутренней безопасности (Direction générale de la sécurité intérieure).


[Закрыть]. Для полного счастья ей только тайных агентов не хватало.

– Саша назвал его имя. Это важно.

– Лола, я больше ничего не знаю.

– Вы можете связать меня с Берленом?

– Извините, нет.

– Почему?

– Этот тип был в двух шагах от паранойи, может, теперь уже до нее дошел. Я не хочу иметь с ним никаких дел.

Он повернулся к подчиненным. Они явно выражали нетерпение.

– Откровенно говоря, Лола, вам следовало бы довериться правосудию.

– Вы знаете Арди.

– Арди – всего лишь винтик в механизме. Правосудие независимо. Не отчаивайтесь.

Она смотрела ему вслед. Опытный и честный офицер. Однако, несмотря на все свои достоинства, он уже не сомневается в виновности Саша.

Они распрощались, Лола добрела до Шатле, вошла в первое попавшееся кафе и заказала бокал белого вина. Неприлично рано, ну и пусть: пенсия вреднее для здоровья, чем вино. Как это ни странно, поведение Клеманти только подстегнуло ее. Стало понятно, что Саша и вправду в ней нуждается. Поддержка, которую мог предложить ему Большой дом, была слишком ненадежной, а если точнее, то никакой.

Зазвонил мобильник. Бартельми.

– Алло, шеф?

– Что нового?

– Жозеф Берлен, УВР.

– Знаю, я говорила с Клеманти.

– Вы вездесущи. Осторожнее, а то как бы движок не перегрелся.

– Сердце у меня в полном порядке.

– Я раздобыл адрес Берлена. И телефон.

Она записала. Друг Марса проживал в 15-м округе.

– Он некоторое время работал под руководством одной легендарной личности.

– Какой?

– Одного мужика с блестящей интуицией – так о нем говорят. Который всегда приводил свой замысел в исполнение. В общем, такой же, как вы…

– Давай отложим лесть на потом, мой мальчик. Коротко и сжато, ладно?

– Шефа Берлена звали Ян Ренье. Ренье – как бывший князь Монако времен Грейс Келли, это просто запомнить…

Пояснения Бартельми были не лишены остроумия, оставалось только дожить до тех пор, пока он перейдет к сути. Она запаслась терпением.

– …Этот Ренье специализировался на исламском терроризме, в частности на мелких группах в африканской зоне. И я сразу сообразил, что этот тайный агент мог быть как-то связан с Марсом, поскольку дивизионный комиссар прежде трудился начальником службы безопасности в нескольких наших посольствах в Африке.

– Интересное замечание. А дальше?

– Но вот незадача: Ян Ренье больше не у дел.

– Тоже на пенсии, так?

– Нет, у него случился инсульт, и он окончательно вышел из строя. Овощ, как сказал мой источник. По меньшей мере уже лет десять.

– Ладно, спасибо, на данный момент это, как я поняла, все о Берлене и его легендарном овоще. Скажи, у тебя есть выход на Руасси – Шарль-де-Голль?

– Я немного знаком с одним лейтенантом, который работает под началом тамошнего комиссара.

– Можешь оказать мне услугу?

– Шеф, это лишний вопрос.

Глава 12

Над Сеной образовался лучистый просвет, и к ней вернулся оптимизм. Она позвонила Жозефу Берлену, объяснила, что она друг Саша Дюгена и собирает информацию по делу Марса.

– В качестве кого, мадам?

Красивый спокойный голос.

– Давайте встретимся и поговорим. Думаю, немного времени у вас найдется. Вы ведь на пенсии, правда? Я тоже. Уволилась из полиции.

– Значит, вы в курсе всего.

Лола подумала, что сейчас он бросит трубку.

– Алло! Месье Берлен!

– Я вас слушаю. Если у вас есть мой номер телефона, значит, вы знаете и мой адрес.

– Да.

– У меня через час.

Он дал ей номер дверного кода и бросил трубку.

Своеобразный тип. Лола отпила глоток вина и улыбнулась. Совсем как в добрые старые времена, когда дело скрашивало скучные будни. Ее раздумья прервал сигнал мобильника, и она ответила, не посмотрев, кто звонит. Услышав знакомый голос, она расплылась в улыбке.

– What the fuck! Почему ты мне не сообщила?

– Да, разумеется, Ингрид, и тебе добрый день. В Лас-Вегасе хорошая погода?

– Здесь ночь, Лола.

– Ах да, наверное.

– Саша арестован, и это все, что ты находишь говорить?

Ингрид и ее французский. История неодолимой, но трудной любви.

– И это все, что я нахожу говорить, да. Кто тебе сообщил?

– Бартельми. Он про тебя беспокоится. Ты одна нападаешь на полицейских над полицейскими. It’s totally crazy[7]7
  Это полное безумие (англ.).


[Закрыть].

– В настоящий момент я ни на кого не нападаю, я думаю.

– Это похоже, Лола. Рассказывай.

– Я думала, Бартельми уже наябедничал…

– Твои слова более понятливы, чем его.

Лола начала подробный рассказ. Он регулярно прерывался грязными ругательствами на классическом английском. Ингрид, энергичная, с ангельским личиком и лексиконом ломового извозчика шекспировских времен.

В отдалении гремела музыка, слышались голоса. Какой-то мужчина что-то вещал в микрофон. Видимо, Ингрид звонила между двумя номерами френч-канкана а-ля Лас-Вегас.

– Это судейская ошибка!

– Судебная, дорогая.

– Лола, ты не можешь заниматься этим одна.

– Ты не первая, кто мне об этом толкует, но выбора у меня нет.

– С одной стороны – никто, только ты, с другой – пирамида идиотов.

– Не беспокойся за меня, для этого нет причин.

– Сходи к комиссару Клеманти, он проведет свое обследование.

– Серж Клеманти никакое расследование вести не будет. Хочу тебе напомнить, у него у самого много работы. К тому же он сомневается в невиновности Саша.

– Really?

– Да. Это правда.

– I see…[8]8
  Правда? … Я поняла (англ.).


[Закрыть]

Ингрид не хуже Лолы знала, какой серьезный человек Клеманти, и начала понимать масштаб проблемы.

– Придется закончить разговор, Лола, шоу сейчас начнется. Но обещай мне…

– Что?

– Не делай ничего опасного, когда кинешься…

– Я пока из ума не выжила.

– Какой изюм, что выжала?

– Так, ничего. Не бери в голову.

– У вас ведь нет Death penalty.

– Что ты такое говоришь? Какая еще смертная казнь?

– Я говорю, что твоя Французская Республика не станет истреблять Саша. У тебя достаточно времени доказать, что он неответственный.

– Ты хочешь сказать – невиновный?

– Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать.

– Тут ты не права. В расследовании главное – ритм. Совсем как в твоих танцевальных номерах.

– Лола, ты правда хорошо себя чувствуешь?

– Я чувствую себя гораздо лучше, чем когда сижу дома в халате и подыхаю со скуки. Пока ты меня не перебила, я говорила о ритме. Что-то вот-вот произойдет, я это чувствую. Не время раскисать.

– Lola, come on![9]9
  Лола, опомнись! (англ.)


[Закрыть]

– Каждый на своем берегу Атлантики занимается тем, что ему нравится. Я же не вмешиваюсь в твою жизнь в компании подружек-жирафов!

– Каких жирафов?

– Поцелуй за меня Лас-Вегас.

Пора было положить трубку, прервав возмущенные вопли Ингрид. Еще одно разочарование. Люди меняются, и не в лучшую сторону. В прежние времена ее американская подруга горы свернула бы ради Саша и ради истины.

Лола сообразила, что забыла рассказать Ингрид о видео, снятом на бульваре Сен-Мишель. Она пошлет ей имейл, когда будет время. Она сделала последний глоток вина и стала изучать схему метро.

Глава 13

В доме на улице Коммерс на первом этаже располагалась автомастерская, а под ней – многоуровневая парковка. Жозеф Берлен жил на четвертом этаже в квартире 34. Лифт не работал. Лола сопела, как буйвол-астматик, поднимаясь по лестнице, благоухающей выхлопными газами.

Она несколько раз безрезультатно позвонила в дверь. Посмотрела, сколько времени, набрала номер мобильного телефона Берлена, услышала сигналы за дверью, затем краткое приветствие на автоответчике: “Берлен. Слушаю”.

От выпитого на площади Шатле белого вина ей сделалось хорошо и легко, и она почти с удовольствием стала ждать прихода экс-шпиона. Впрочем, имеет ли смысл выражение “экс-шпион”? Она, например, экс-комиссар полиции, который никак не может завязать, а значит, останется полицейским до конца жизни. Ей было плевать на всю эту кучу официальных документов, на кабинет, канцелярские скрепки, ксерокс, вечеринки в честь новых сотрудников и в честь уходящих на пенсию. Оставалось ощущение, сильное ощущение – оно никуда не делось. Ее размышления через равные промежутки времени прерывал отдаленный грохот отбойного молотка. Париж – город, который крутится безостановочно.

Спустя полчаса она убедилась в очевидном: Жозефа Берлена что-то задержало. Или же он неотесанный хам. Лола черкнула несколько слов в записной книжке, прося его с ней связаться, подсунула листок под дверь и заметила, что она не заперта. Лола вошла в однокомнатную квартиру со стенами горчичного цвета, просто обставленную и чисто прибранную. В ней царил идеальный порядок. Свет горел, шторы были отдернуты, на письменном столе лежала стопка газет, компьютер работал. На проигрывателе четыре диска. Бетховен. Она вставила один из них в дисковод. “Аппассионата” в исполнении Артура Шнабеля.

Ее снова атаковала лихорадка. Аспирин в аптечном шкафчике, откупоренная бутылка совиньона в холодильнике. Она налила немного вина, проглотила две таблетки. Насладилась печальной мощью Бетховена, потом решила осмотреть квартиру.

Улов оказался скудным. Ни одной бумажки с упоминанием Марса, Дюгена или чего-то, связанного с профессиональной деятельностью в УВР или в другом месте. Она узнала, что Берлен – маньяк, который не только назначает встречу и не приходит, но еще и гладит трусы и носки. И моет холодильник уксусом.

Веселье явно затянулось. Лола вышла, хлопнув дверью.

Когда спускалась по лестнице, у нее зазвонил мобильник. Она услышала недовольный голос Бартельми. В общем, коллега из аэропорта не захотел ничего ему говорить и заявил, что Лоле лучше приехать самой.

– Уж извините, шеф.

Прохожие на улице шли задрав голову и радуясь, как дети. В Париже шел снег. Густой, крупными хлопьями.

В метро она умирала от духоты: совиньон вытворял у нее в желудке что-то несусветное. Она думала о Яне Ренье, человеке с княжеским именем, которого подкосил инсульт. Не пора ли ей сходить к врачу?

Мир изменился. Ступени ее станции метро скрылись под толстым белым покровом. За снежной завесой едва виднелись очертания ворот Сен-Дени.

Замок был взломан. Ядовитый цветок паники уже готов был раскрыться. Она сглотнула слюну и взяла себя в руки. В квартире все было вверх дном. Она подумала о своем старом “манурине”, лежавшем в ящике комода, медленно вошла в гостиную. Пусто, ужасно холодно. Окно настежь. Она бросилась вперед, обшарила ящик.

– Ты не это ищешь?

Голос за спиной. Неотвратимость. Она повернулась, успела его рассмотреть. Резкие черты, глаза как у хаски, короткие светлые с проседью волосы, не скрывающие оттопыренное правое ухо. На нем было плотное темно-синее, наглухо застегнутое пальто. А в руке – ее “манурин”.

Жозеф Берлен. Для человека с лицом убийцы исполнено весьма изящно.

Они неподвижно стояли в промерзшей гостиной, уставившись друг на друга, словно две фарфоровые собачки. Она повернула голову к светлому пятну, которое виднелось там, где его не должно было быть. На ее пазле стоял открытый ноутбук.

– Мой третий глаз, – пояснил он.

У него изо рта шел пар. Ветер грубо хлопал оконными створками. Он повернул к ней экран, нажал несколько клавиш. Лола увидела, как она роется в квартире на улице Коммерс.

– Мне надо было узнать, с кем вы имеете дело.

– Не похоже, что ты на пенсии.

– Такой же комплимент можно сделать и вам.

Она пожалела, что захлопнула дверь его квартиры. Надо было не закрывать, пусть бы какие-нибудь случайные воришки его обчистили.

Он сел в вольтеровское кресло, положил ногу на ногу. Взгляд его ничего не выражал, тело было расслаблено, но пушку он держал крепко. Он с самого начала целил ей в голову. Этот тип был в двух шагах от паранойи, может, теперь уже до нее дошел. Я не хочу иметь с ним никаких дел. Примерно так сказал Клеманти – и оказался прав. А тут еще кишечник разбуянился. Ему не понравилось вино, а может, странные манеры гостя.

– Что вы хотите знать?

– Для начала – что тебя связывает с Саша Дюгеном.

– Из-за этого незачем в меня целиться.

– Мне нужны факты, а не твои комментарии.

Она рассказала сбивчиво, зато ничего не упустив. Тем не менее он смотрел на нее так, словно она несла бессмыслицу. И прервал ее, когда она упомянула об аресте Саша, произведенном Арди. Он прижал палец к губам. Она услышала щелчок: он снял “манурин” с предохранителя. В конечном счете, дорогой Бартельми, я попаду в рай для полицейских.

– Послушайте, Берлен, я ничего против вас не имею…

– Я сказал, заткнись.

Выстрел. Лола вскрикнула. Пальнул в комод, бедолага. Она подумала о том, как мотоциклист в последнюю секунду пощадил Ингрид. Как же они похожи, эти два ублюдка!

– ЭТО ВСЕ ГИС?! ГОВОРИ!

– Вы о чем?

– Это они тебе поручили шпионить за мной?

– Меня ничто не связывает с ГИС. Я была комиссаром своего округа.

– Говори-говори. Они умеют проникать повсюду.

– Я никогда не стала бы работать на Арди. Ни за какие деньги.

– Ты пытаешься убедить меня в том, что вылезла из теплой норки только ради маленького поганца Дюгена?

– Да, и меня уже достало, что всех вокруг это так удивляет.

– Он прикончил моего друга.

– Это еще надо доказать.

– И ты думала, что я буду тебе помогать?

– Теперь уже нет.

Он улыбнулся одним уголком рта, вытащил патроны из барабана “манурина” и оставил револьвер на столе. На секунду замер, глядя на снег, потом убрал ноутбук в кейс. Она хотела вырвать кейс из рук у Берлена и оглушить его. Не смогла: руки и ноги не слушались. Он пошел к двери, она смотрела ему в след.

– Я выбрал комод, а не телевизор, хотя телик взрывается очень красиво. Так что трескай свои сериалы и свое вино. И не смей ничего про меня вынюхивать.

Звук шагов на лестнице, грохот входной двери. Порыв ветра. Стук оконных створок о стену. Зубы у нее стучали. Снег вихрился над горой Корковаду.

Какого черта, Саша, ты отправил меня к этому чокнутому?

Несколько минут спустя в дверь позвонили. Перед ней стоял сосед сверху.

– Я слышал выстрел. Мадам Жост, с вами все в порядке?

Она сообщила, что ее обокрали, сочинила что-то про неправильно закрытую скороварку, поймала его недоверчивый взгляд. Он успокоился, только когда она при нем позвонила слесарю и попросила срочно починить замок.

Дорого придется заплатить. Она пощупала свой лоб. Жар пошел в наступление и был близок к победе.