Текст книги "Клесана"

Доминика Арсе
Клесана

Глава 1

Глоток морозного воздуха и боль в горле от ледяных осколков подчеркивают то, что я еще жива. Издевается ли Агата, или пытается меня вразумить? Неважно. Лечу, не зная куда. Просто выше, дальше. Будто по тоннелю длиною в бесконечность. Холод пробирает до костей, но я даже не хочу думать о том, что может со мной произойти.

Безразличие. Апатия. Мыслей нет. И мне даже не интересно, куда прибуду, и как это будет выглядеть…

Встреча с Клесаной? Да какое там волнение? Тьфу.

Платформа из мрамора над облаками и звездами. Блеск, как от огромной стекловаты под желтыми лучами света ламп. Лестница без перил шириною в две трети метра и Агата, зависшая в воздухе рядом, словно призрак.

– Валерия, дальше сама, – произносит фрейлина королевы владык.

Секунду медлила. И пошла по белой лестнице на черном фоне, простирающемся над морем стекловаты. А впереди белый круг, похожий на солнце. Вот только не слепит нисколько. Слишком быстро оказываюсь у него, но устаю сильно. Все вокруг подчеркивает насколько я ничтожна, насколько я – человек. Топай ножками, Лера, своими человеческими.

– Заходи, – раздается, казалось бы, непринужденная команда Агаты. – Ничего не бойся.

– Не боюсь, – говорю и делаю шаг, едва не касаясь разгорающейся массы.

Все же опасаюсь неведомого.

– Клесана примет тебя, когда решит. А пока ты будешь на общих правах человечков в дворцовых нишах, – говорит Агата, и через мгновение меня утягивает вязкий омут.

Мысль тревожная посетила: не увижу Клесану сейчас?! Когда ничего не страшно, когда еще не отошла от агонии битвы и потерь… Мгновение назад во мне таилась злость, смелость и решительность высказать все. А теперь чувство, будто меня заманили, обманули.

Погружаюсь в белую массу, которая сама надвинулась на меня, словно живая. Не дышу. Хочу, но не могу. И я не была готова, не успела задержать дыхание. Страх за свою жизнь застает врасплох. Омут несет в свои глубины, и мне, черт побери, становится страшно. Кровавые, истерзанные доспехи теряют цвет, становятся прозрачными и остаются позади, проходя сквозь мое тело и освобождая его от тяжести. Я словно перехожу в иное измерение. За ними следует одежда, украшения… все, я обнаженная, плыву дальше. Грудь бьет более настойчивый спазм. И не важно все остальное. Не могу дышать, а значит умираю. Жизнь уходит, и я понимаю, что она нужна мне.

Крайняя попытка вдохнуть, когда помутнело в глазах. И снова категорическое нет. Чернеет и без того черный мир. Ужас накрывает уходящее в никуда сознание… Вдох. Открываю глаза. Лежу или стою, не понимаю. Не чувствую тела своего. Мгновение, или вечность проходит. Но холод – это первое, что начинаю ощущать спиной. Да… у меня есть спина. Обнаженная, опустошенная я, без всех своих колец, без браслета… беспомощная человечка. Теперь уж точно никто и ничто. Вижу потолок с декором, что шевелится, будто змей бесконечный клубок. Еще не понимаю, какого он цвета. Не могу сосредоточиться и дать ему характеристику.

Кажется, что новый мир не имеет для меня особого значения. Декорации, что не стоят внимания.

– Вставай, человечка, – раздается строгий женский голос. – Хватит разлеживаться.

Внезапно накрывает смущение. Я же без одежды! Группируюсь, прикрываюсь и приподнимаюсь, чтобы увидеть его источник. Тело полностью обретает чувствительность, а вместе с ним и свежесть от полного соприкосновения с новым пространством. Некое обновление испытываю, когда вдыхаю очередную порцию морозного воздуха. Однако не холодно… Не вижу источника голоса, почему – то оборачиваюсь в сторону того самого омута, что не давал мне дышать. Нет, понимаю почему решила оглянуться, это вход сюда. Он же и выход. Я должна запомнить. В этом и есть я, должна знать все, должна контролировать… Омут постепенно темнеет. Мои доспехи со всеми аксессуарами зависли в нем, как в киселе. Что я из себя представляю без всего этого?!

Судьба отняла у меня друзей. А теперь и все эти побрякушки. Да и черт с ними. Не жалко, просто память…

– Встань рабыня! – Рявкнула женщина.

Рабыня?! Обернулась в ее сторону резко. Сфокусировать зрение получилось не сразу. Она в бежевой тунике опоясанной. А я все еще голая.

Почему – то опасаюсь ее злости. Она местная, а я – гостья. Поднимаюсь. Женщина вполне обычная блондинка, немного ноги подкачены, идеальное лицо. Женщине лет тридцать на вид, и она смотрит строго. Рассматривает меня, постепенно смягчаясь. Смущаюсь!

– Я не рабыня, – выдаю ей все же смело. Я армиями командовала, а какая – то девка меня рабыней называет!

Усмехнулась в ответ, мотая головой с укором.

– Агата сказала, что Клесана… – заговорила быстро, будто оправдываясь перед ней.

Женщина разразилась хохотом, а я замолчала, оторопев совсем. Стою, будто меня окатили помоями, и обтекаю.

– Клесана? Тебя? – Продолжает, посмеиваясь. – Если великая захочет, ты будешь у ее ног мгновенно. Видимо, еще не захотела. Для Клесаны время не имеет значения. Однако, да будет в твоей речи хоть толика правды, ты будешь ждать и подчиняться правилам дворца до воли великой. А первое правило дворца – тут все человечки – рабы. Вопросы, человечка, у тебя еще остались?

– Мое имя Валерия, и я не рабыня, – шиплю на нее и вдруг начинаю задыхаться.

Падаю от бессилия. Но магический хват держит не долго. Вдыхаю звучно, кашляю.

– Любая магия во дворце великой запрещена. За исключением магии подаренной королевой для нужд в обеспечении порядка среди рабов. – Произнесла женщина, нависая надо мной. – Ничем не примечательная, простая человечка, возомнившая себе, что чем – то заинтересовала великую. Одевайся, срам.

Сверху падает серая туника. Хватаю ее резко, пусть будет как просит. Насмешка в мой адрес очередная, и женщина смотрит оценивающе, пока стараюсь как можно скорее облачиться. Мурашки бегают по телу, чувствую себя уязвимой. Впервые так остро за время пребывания в этом мире. Но тот ли это мир?!

– От тебя требуется послушание, – произносит женщина мягко. – Идем, рабыня. Как тебя звали в низшем мире?

– Я же представилась, Валерия, можно Лера…

– Пока останется так. Я – Рика, надсмотрщица и старшая рабыня желтого крыла, где теперь на всю твою оставшуюся никчемную жизнь будет тебе дом.

Вроде и должно задеть мое самолюбие до глубины души. Но я иду послушно по холодному мрамору, и снова чернота безразличия накатывает на меня. Рика нудно рассказывает правила, а точнее, чего нельзя рабам. Получается, все нельзя. Я иду, и думаю пустеющей головой ни о чем. Так бывает, если в башке метаморфозы, и ты заинтересованно думаешь, а что если объемный шар разделится на несколько частей, и все в этом духе. Мне даже не интересно, что это за место, почему такие большие пространства и ни души. Легкий гул вокруг вообще уносит меня в некий транс, и возвращается мое заблудшее сознание в реальность лишь, когда получаю пощечину.

Рика стоит и смотрит строго, немного удивлена, что я не упала.

– Да что с тобой?! Лера, первый день рабства не распространяется на дерзких рабынь. Ты будешь наказана за то, что не слышишь меня. Теперь я твоя хозяйка, а ты уясни для себя, что внимание рабыни – это толика ее успеха в нашем мире. Хозяин не будет тратить время на разъяснения, ему легче сменить рабыню. В лучшем случае ты будешь наказана. Это мое крайнее предупреждение.

Молчу, смотрю на нее пристально. На людей умею смотреть прямо, это не сложно, если ты считаешь себя сильнее.

– Давно владыки не вытаскивали человечков, что в шаге от смерти, – комментирует в позе «руки в боки». – Одни плачут и причитают. А вы, как одурманенные. Даже боль не помогает. Ну что мне с тобой делать? Сразу в яму агонии? Ты подорвешь мой авторитет, если поведешь себя дерзко при других.

Неужели она думает, что меня с того света вытащили? Что я умирала?! Ну… судя по доспехам так можно было предположить. А она видела, как я с ними в омуте барахталась? Возможно.

Продолжаю молчать, смотрю прямо в голубые и светлые глаза этой Рике. А вижу их глаза… Картинки битвы, как вспышки, самое мерзкое, самое страшное, самое плохое. Лица, кровь, затухающая жизнь дорогих мне людей. Накатывает волна горькая. Внешний мир пропадает, будто я снова ушла в иное измерение, где нет звука, понятия тепла и вообще, ничего доброго и светлого. Мой собственный мир, где хочу побыть одна.

Очнулась от дикой боли. Черная змея промелькнула перед глазами и пошла за рукоятью в белой руке, что приготовилась для нового замаха. Кнут… он так обжог. Сижу на твердом полу и получаю удары. Больно… черт. А вокруг народ откуда – то взялся. Все в туниках, рабы. Полукругом стоят и пялятся на мою экзекуцию. Одни смеются, другие смотрят с интересом, третьим плевать, между собой болтают тихонько. А Рика бьет, прилагая усилия. Очередной удар приходится по спине. Вырывается невольный крик. Чувствую, глаза мокрые. Ну не от физической боли они такие.

Возрадовалась толпа от моей реакции. А я зубы стиснула, придя в сознание и настраиваясь на бой с этим чертовым кнутом. Еще три удара получила, не пикнув, и от меня отстали. Вот только кровавая туника в полоску. Благо, вокруг только женщины.

Обидно, конечно. Что я им сделала?! Да и сопротивляться особо не хочется, не вижу смысла.

– Вразумила? – Надсмотрщица дышит тяжело. И явно ждет покаяния.

Начинаю смеяться. Они это все всерьез воспринимают?! Ржу, как лошадь. Куда меня фрейлина завела, сука такая. На прием ее величества, ага… в рабские чертоги.

– Рика, хватит, – раздалось вымученное из толпы. – Сейчас она ничего не соображает. Разве не видишь?

– В яму, пусть подумает там о своей неудавшейся жизни среди низших, – ответила женщина, бросая кнут у моих ног.

Подхватили две девчонки под руки и потащили, кряхтя от натуги. Люди стали расступаться, посматривая с презрением. Не стала вылавливать их сочувствующие взгляды, мне жалости чужих не надо.

– Пусть подумает, – подхватил кто – то. – Дерзкой повезло быть здесь. Вразумит тому яма.

– В яму!!

– Замолчали все, – рявкнула Рика грозным голосом, и наступила мертвая тишина. А меня уже в коридор поволокли.

Протащили по коридорам с видом через выдолбленные окошки на звезды и золотые потоки пыльцы, которые я всем сердцем ненавижу. Стали спускаться все ниже и ниже. Рабыни на пути, все смотрят с интересом, как меня тащат две девки тонкорукие.

Уже в подвальном темном помещении на ноги встала, решила им помочь. Те и опешили, одна даже стала возмущаться:

– И чего… чего я тащила?

– Да она вполне бодренькая. А ну рабыня, сама топай.

Вывели на площадку, конца и края ей не видно. Гул по ушам ударил неприятный такой. Весь пол круглыми дырами усыпан, будто сотами пчелиными. Не сразу я поняла, что в этом гуле можно распознать стоны человеческие. Да тут тысячи рабов в этих дырах сидят.

Одна из девиц ринулась вперед, заглядывая в каждую. Вонь пошла смрадная, девочки и сами скривились. А я вдруг живой себя почувствовала.

– Эта свободная, – кивнула рабыня на одну из дыр.

– Далековато, не запомним где оставили, – отозвалась вторая, и толкнув меня добавила: – Давай иди. Мой тебе совет, ори громко, как только сидеть надоест, так решат, что с тебя хватит.

Подошла к краю, яма диаметром метра три, в глубину также. Всматриваюсь ночным зрением, а там трупами разложившимися воняет. Да и три скелета виднеется по стеночкам. Мило. Добро пожаловать во дворец Клесаны, Лера.

– Не толкай ее, – раздался голос одной из девок. Вторая уже и собиралась. – Пусть аккуратно спустится.

– А ты чего к ней прикипела уже?

– Она ничего не знает о нашем мире, – произнесла первая с укором и подошла ко мне вплотную, взяв за руки мягко. – Ты… ты главное кричи. Я не забуду, где тебя оставила и буду напоминать Рике.

Отдернула руку. Посмотрела на девушек чуть ли не как на орков. Неподалеку еще ходят рабыни, похоже, еду носят тем, кого наказали. Из соседней ямы истошный вопль раздался. А я злости набираюсь. Одна меня за руку снова схватить попыталась. Я толкнула. А та, что защищала сама на шаг отступила и произнесла с тревогой:

– Если мы не выполним наказ Рики, нас самих посадят в яму, не противься, Лера.

Надо же, имя запомнила. А еще силу почувствовала мою. Киваю на яму соседнюю, откуда крики доносятся.

– Вытащите ее, – командую. – А я тут рядом посижу. Вниз не полезу, и обратно не пойду.

– Рика узнает, – выдает та, которую толкнула. – Я сама ей скажу.

Вторая не стала ничего говорить, послушалась меня и пошла ко второй яме. Ретивая девка тоже поспешила к ней, ибо со мной стоять ей стало не по себе. Ощутила я выброс ее адреналина, когда улыбнулась хищно.

Вытащили полутруп и поволокли. А я осталась сидеть в позе лотоса около ямы, среди всей этой боли. Чужой боли, чужих страданий и агонии. Мне вдруг захотелось понять, почему я вдруг посчитала, что мне больнее, чем тем, кто мучается в ямах? Быть может, самое страшное на их дне?

Снова ухожу в себя. Время для меня становится иным. Не считаю его, не чувствую. Звуки, вонь и серое подземелье слились во что – то потустороннее. Я снова одна, и чтобы двинуться куда – то нужна цель. Хотя бы какая – нибудь. Но не нахожу ее. Лишь только ровные, практически зеркальные края ямы и гладкие стены, что пробиваются в мое восприятие, показывая, что и тут есть те, кто хотят чужой боли.

– Больно? – Раздается над головой.

Девочка с непринужденным взглядом смотрит на меня. На вид лет десять от роду, ножки тоненькие. В руках на тарелке, похожей на раковину перламутровую, что – то съедобное, напоминающее по виду черный хлеб.

Улыбаюсь ей. А сама думаю, что она тут делает и куда смотрят родители? А этот ее вопрос… Больно? Пожимаю плечами. Да… вот и боль теперь ощущается. Кожа горит от кнута. Хорошо по мне Рика приложилась.

– Не думаю, что мне больнее, чем им, – отвечаю все же угрюмо.

– Твоя боль сильнее, она от сердца, – говорит так важно, что я прихожу в невольное замешательство.

– Что ты знаешь о боли? – Вопрос вырвался сам, я даже успела пожалеть после ее вздернутых бровей и поджатой нижней губы. Но девочка быстро перестроилась, снова улыбнувшись.

– Мне несколько больше, чем ты думаешь, – выдала с некой иронией. – Я – древняя, служу миру рабов по своей воле.

– Знаешь, за последнее время убедилась, что ума возраст не прибавляет, особенно у древних, – произнесла с сарказмом, но улыбнулась искренне.

Усмехнулась и девочка, присела рядом. Посмотрела по – другому как – то, поверх меня будто.

– Ты старше меня, – произнесла с удивлением.

А как я удивлена от такого заявления!

– С чего ты решила?!

– Когда ты родилась в своем мире, этого еще не появилось. Не вижу твоих нитей начала, – ответила девочка и протянула мне тарелку. – Будешь?

Отрицательно мотнула головой. Аппетита нет, атмосфера отбила желание даже глотать слюну. Теория с Сердца Поляны миров подтверждается? Время на Земле идет медленнее. Если Кристина тут десять лет провела, пока я в пути какое – то мгновение, то на Земле год, как здесь вечность.

– Нет боли постоянно ощутимой, – завелась древняя. – Либо она утихает, либо ты к ней привыкаешь, и уже не считаешь такой сильной.

– Время лечит. И калечит…

– Я с розового крыла, а ты? – Перевела девочка тему и оглянулась воровато на группу пробегающих людей.

Я тоже посмотрела и сжалась невольно. Мужчины. Судя по поясам на туниках, воины, или стражники. Какое – то особое отношение у меня к ним сложилось. Мужество, пусть даже делают непонятные дела, возможно, рабынь гоняют. Своих потеряла, а эти… чьи – то.

Что со мной?! Опять ком давит. Смотрю на девочку, она на меня. Дитя совсем. А смотрит на все это. Хватит раскисать, Лера.

– Неспроста тут каратели. Неспокойно в крыльях стало, – выдала мелкая. – Ты тут зачем сидишь? Если без дела, то пошли, провожу тебя в крыло твое.

– Я наказана, ждать надо, иначе подставлю рабынь, что привели.

– Интересная ты, – произнесла девочка и поднялась. – Добрая и недобрая одновременно.

– А это как так? – Усмехнулась я.

– Тебе лучше знать, а я побежала, надо еще тридцать шесть наказанных нашего крыла накормить до ночи. Они ждут, а я тут с тобой вожусь.

Киваю ей.

– Ты тоже интересная, добрая и отзывчивая, – хвалю ее.

Пожимает плечиками и спешит по своим делам. А я смотрю, как удаляется отряд карателей.

За мной пришли довольно быстро. Те же две рабыни, что и привели. Вышли мы из каменной пещеры, и появилась в холе Рика в строгой позе.

– Вразумила? – Спросила надзирательница наставнически.

Девочки на меня посмотрели умоляюще. Кивнула, состроив печальный вид.

– То – то же, – усмехнулась наивная тетка. – Пошли, покажу тебе желтое крыло.

Не успела глазом моргнуть, мне уже тунику новую подали. Сорвала на ходу, накинула новую. Рика впереди идет, посмеивается.

Мир приобретает краски. И это случилось после встречи с древней. Теперь мне интересно, куда же я попала. Стены из белого камня, местами наросты под хрусталь или лунный камень. Все вроде и не принужденно, натурально, но довольно эстетично. Переходы широкие, лесенки каменные. Все выточено, будто мелким долотом столярным, никаких изъянов не увидела, но больше всего поразила – чистота. И, к сожалению, она достигается не магией. А рабским трудом, как убедилась, проходя мимо уборщиц, на которых Рика сразу и прикрикнула, чтоб старались лучше. Девочки худенькие, но жилистые с пугливыми взглядами изобразили бурную деятельность сразу. Видно, боятся тут эту тетю все, кроме меня. Хотя, кто – то ей выкрикивал из толпы против, когда меня кнутом пытались воспитать.

Может это и повлияло на короткий срок отбывания в их темнице.

Шествуем, все вокруг благоухает и веет свежестью. Вскоре появилась первая мебель в виде приросших каменных скамеек, дальше и стол увидела. Наконец, и лежаки для рабов. Вот только никакого постельного белья, что меня сильно расстроило. Прошлись по баракам рабским. Все мне показали мельком. Рабы в делах, носятся туда – сюда, таскают корзины, кувшины, подносы с едой и вещи всякие. Вот только для кого?! Если все люди тут рабы… кто господа?! Неужели все для королевы. Или тут есть люди – бабочки?!

Мне указали скамейку, обозвали ее койкой и оставили думать над своим поведением. Правда недолго, пришла черноволосая девушка со строгим напускным видом, представилась Нелиной и сказала, что она надо мной старшая, пока не освоюсь.

– Поработаешь на кухне, пойдем, – произнесла деловито.

Упомянула о кухне, сразу и есть захотелось. А заботу я о рабах оценила: все тощие ходят, и мне кушать не предложили. Кухня гремит серебряной посудой, котлы дымят, кухарки кричат друг на друга. Ну, чем не Макдональдс?

Почему во дворце Клесаны еду не создавать магией?!

– Новенькая! На подхват! – Крикнула Нелина и смылась, оставив меня на растерзания потных кухарок.

Надо мной нависла мощная женщина с фартуком белым. Не иначе, как шеф – повар или просто повар.

– Хозяева пир пожелали, выглядишь хорошо. Подавать умеешь?

Опешила. Я выгляжу хорошо?! С боя вырвалась, в крови, взлохмаченная, зареванная, да сама смерть меня бы испугалась. А эта хвалит, не сарказм ли?! К кастрюле ринулась. Крышку схватила большую, перевернула. Смотрюсь в отражение и ахаю. Крышка из ошпаренных пальцев выпадает со звоном. Ахаю не от ожога, а он того, что я будто из ванны с пыльцой вылезла! Омут меня обновил?! Да и все рабыни тут довольно красивые, даже эта тетечка с румяными щеками вполне миловидная.

– Что ж ты себя не жалеешь, рабыня! – Ругается тетечка. – Обожглась? О – о, теперь куда тебя, однорукую?

– Все хорошо, – отвечаю с улыбкой и вызываю удивление.

Поставили меня на разнос воды, которой оказалось нужно всем и всюду. Черпаю из корыта, куда вода из трубы льется, да с таким блеском, будто это не вода, а источник святой и светлый. Все суетятся, и я с азартом работаю. По дороге перехватываю, что тетечка дает. То булочку, то что – то сладкое и сыпучее. Видимо, поняла, что я вновь прибывшая и очень – очень голодная!

Труд помогает забыть проблемы, невзгоды и терзания душевные. Вот и я думаю о воде да о том, чтобы никого не сбить с ног. В один чан наливаю, в другой, в третий…. Плиты нагревательные рядами, стряпня жарится, парится, тушится, продукты шинкуются… Жаром пышет отовсюду. Суета, но какая – то она позитивная.

Около рабыни остановилась, что месит рагу на противне двухметровом.

– Эй, а это кому все?!

– Кому, кому. Господам, кому ж еще?!

– Владыкам, – уточнила другая рабыня и усмехнулась.

Я чуть ведерко не выронила от такой новости. А кухарка посмотрела пристально и с подозрением.

– Они ж только пыльцой… – спохватываюсь. А думаю – то не об этом!

– Умная сильно? – Кривится рабыня рыжая, посыпая что – то в свой чан. – Тут все продукты из пыльцы Красного ириса. Ты с какого крыла к нам?

– С низшего мира она, – брякнула мимо проходящая. – Первый день.

– О, давно у нас таких не было, – потирает ладоши рыжая. – И сразу на праздник. Владык увидишь…

– Да не возьмет ее Рика, – брякнула тетечка. – Хоть и красивая, но волосы коротки. Они любят с длинными чтоб.

– Да и не умеет она подносить, и так видно, – поддакнула рабыня рыжая, злорадствует. – Может быть, когда – нибудь в следующий пир владык, лет так через десять, когда найдут еще желанное великой.

– Замолчи! – Раздался грозный рык за моей спиной. – Болтаешь много. А за запреты забыла. А ну пошла в угол!!

– Ну Рика! – Взмолилась рыжая.

– В угол!! – Рика оказалась непреклонна. Обернулась я к ней, та сразу мне улыбнулась, будто кнутом и не хлестала. – Освоилась?

Мимо пронеслась рыжая, рыдая навзрыд. Угол?! Да подумаешь. Это же не яма. Так, детский сад.

Застенчиво улыбаюсь в ответ, приседая в полу – реверансе. Туника до колен, да без белья. Ощущения, будто голая в бане среди незнакомых. Часа два назад было плевать, теперь почему – то нет.

– Владык раньше видела? – Щурится старшая рабыня.

Видела? Я – то? И даже убивала, и целовала, и, наверное, любила. Других отвергала и обзывала всякими разными некрасивыми многоэтажными…

– Да, Мор, Кай, Эрей и Улар, – ответила быстро.

Рика глаза выпучила. А вокруг даже шум прекратился вместе с бурной деятельностью. Чуть ли котлы кипеть не перестали от моих заявочек.

– Сумасшедшая, – раздалось за спиной. – Бедная деточка… Да, в яму… Она издевается? Не в себе… Вслух произнесла…

Минуты полторы на меня Рика смотрела, затем произнесла неуверенно:

– Не врешь ведь.

– Не вру. И посмотрела бы на них еще раз.

– Хм… – взгляд Рики стал чернеть. – Ой не знаю. Зачем тебе это?

Сама не знаю. Наверное, хочу увидеть кое – кого. А вдруг?! Пожимаю плечами.

– Она красивая, – произнесла кухарка как бы невзначай. – И с посудой управляется.

– С ведром, – вставила свои пять копеек какая – то рабыня, другие взорвались смехом. Рика рявкнула какую – то несуразицу, и наступила тишина.

– Выкинешь что – то, – начала она с испепеляющим взглядом. – Я тебе прямо там задушу. Поняла?!

Магией задушит, охотно верю, что она сильнее. Если только вцепиться акульими… Кивнула быстро. Пир?! На кой черт он мне сдался?! Не пир. Эрей Авель! В груди разгорается что – то теплое, но хочу задавить это. Ибо цинично, ибо предательство… Я не люблю его! Но почему так рада этой мысли?!

– Воды!! – Раздалось веселое, возвращая меня в здесь и сейчас. – Лера! Воды быстрее!! Выпарится, сама есть будешь!

– Мне воды!! Лина подождет!! Мне, Лера сюда неси!! – Кричат с другой стороны.

Взбалмошностью повеяло. Девчонкам весело, и мне вдруг стало хорошо. Помчалась за водой.

– Лера, давай! – Подгоняют и хохочут. Сама посмеиваюсь.

Бегала, как электровеник пока вдруг все не померкло вокруг. Даже звуки пропали, а я с замиранием в сердце начала вслушиваться. Нет… я не в другой реальности. Шепот рабынь слышу, вот только жар и звуки готовки почему – то пропали.

Огонек впереди загорелся, подсвечивая важное лицо Рики.

Чувствую касание на запястье, переходящее на кисть. Сжимают пальчики, хватая в ответ.

– Лера? Без паники. Просто день кончился, сейчас нас старшая выведет, – прошептала девочка ласково. Переключаюсь на ночное зрение. Котлов нет, ничего нет. Только помещение большое, прямоугольное и совершенно пустое, если не считать двадцать шесть человек. Считаю людей быстро, пачками, с одного взгляда. Привычка.

За руки все взялись и пошли цепочкой в сторону огонька, что Рика сотворила своей магией. Дальше по коридорам и в свои бараки. Уже издалека заметила, что койка моя теперь застелена бельем, как и у других.

Спальные места по обе стеночки в два ряда. Укладываюсь на мягкую кровать, отпуская горячую ладошку ведущей. Только сейчас понимаю, как я устала. Спина с такой радостью встречает мягкое, тело блаженно ахает. Вот это поработала! Без задних ног теперь.

– Лера, без света никуда. – Шепчет соседка по койке. – Захочешь по нужде, меня буди, провожу наощупь.

Какая заботливая.

– Когда лишают света, из крыла не выходи, – раздался шепот соседки с другой стороны. – Даже под страхом смерти…