Текст книги "Двойная игра"

24

Молодой агент еще долго высматривал Болана, который то исчезал, то снова появлялся, Его фигура казалась все меньше и меньше. Он быстро передвигался, и Элбрайт подивился его ловкости. Болан уходил вправо и спускался по прямой, которая вела на дно долины, где и находилась база Центрального разведывательного управления, а если точнее, одного из его Агентств. Болан хотел подойти к ограждению как можно ближе и рассмотреть обстановку на территории, а заодно и проверить дополнительные подъезды к базе.

Вскоре он окончательно скрылся из виду. Оставшись наедине со своими мыслями, Элбрайт решил оценить ситуацию и действовать с максимальной пользой. Ему абсолютно не хотелось стоять на месте. Единственное, что он мог делать, – это наблюдать за дорогой и осматривать сверху долину.

Лес на вершине хребта был довольно редким, но даже без всякой маскировки Элбрайт оставался невидимым со стороны базы. Ему достаточно было зайти за скалу – и его никто не заметит. Любуясь горным пейзажем, Элбрайт подумал о своих юношеских годах, когда он учился в геологическом классе колледжа. Он до сих пор помнил кое-что из изученного материала.

Горы, в которых он сейчас находился, были не такими высокими, как Скалистые горы, и не такими остроконечными, как пики Сьерра-Невады. Но и они производили неизгладимое впечатление. Самые высокие точки этого хребта достигали в высоту 13 000 футов. От панорамы, открывающейся внизу, просто захватывало дыхание.

– Господи, о чем я думаю? – спросил себя вслух Элбрайт. – У меня мысли, как у праздного туриста. Неужели это все, на что я способен?

Он встряхнулся, будто только что проснувшись, взял свой бинокль и быстро пробежал взглядом по дороге, что уходила от него вниз. Сначала до того места, где кончался асфальт, потом вдоль размытой грунтовой дороги. Когда его взгляд добрался до места, где они припарковали свой автомобиль, его рука дрогнула. Ему показалось, будто он заметил какое-то движение.

Он решил еще раз взглянуть на пространство, прилегающее к месту стоянки. Автомобиль стоял нетронутый, но Элбрайт был уверен, что это ему не померещилось и он на самом деле заметил нечто необычное. Что это было за движение? Тень? Может, зверь? А может и нет... Он немного подождал, чтоб утихла дрожь в руках, уперся локтями в висевший на шее кожух бинокля.

Если он действительно что-то видел, то, скорее всего, ему удастся увидеть это вторично.

Прошло несколько секунд. Ничего. Он описал биноклем круг, изучая местность поблизости от машины. Там, где росли высокие сосны, в пятидесяти ярдах от дороги, он вновь заметил движение. Вот еще какая-то тень, пробирающаяся между темными стволами сосен. Он с удесятеренным вниманием стал изучать это место. Вновь он увидел движение, и на этот раз совсем отчетливо. Элбрайт рассмеялся. Сквозь растительность продирался олень... Значит, он принимал за крадущегося Кущенко безобидного оленя. Почувствовав себя полным идиотом, Элбрайт пожал плечами и продолжил обзор.

Он перевел взгляд на противоположный склон. Там все выглядело абсолютно спокойным. Людей не было видно, лишь порывы ветра заставляли колебаться кроны деревьев. Дон просматривал склон, пока не остановился на том месте, где их автомобиль потерял скорость и не смог двигаться дальше.

На пятьдесят ярдов слева и справа простирался пустырь: голая земля, где лишь изредка пробивалась трава, Было удивительно, что на такой высоте, где бывают шквальные ветры, еще не выветрилась вся почва.

Еще раз проверив дорогу и удостоверившись, что никто не приближается, он пошел вдоль хребта, оставив за спиной соседнюю вершину. Болан настоял на том, чтобы Элбрайт постоянно во время операции носил с собой автомат М-16. Дон так и поступил. Правда, на службе в Берлине ему не приходилось носить с собой оружия более громоздкого, чем пистолет. Ощущая на себе вес автомата, он припомнил детские игры в войну. Он шел, мягко ступая по мелким камням, и через пятьдесят ярдов внезапно заметил впереди какой-то предмет. Это явно было плодом человеческих рук, так как имело яркую окраску, что и привлекло его взгляд. Оступаясь на камнях, Элбрайт подбежал к предмету поближе, и у него возникло смешанное чувство. На дороге валялась пустая банка из-под "диэт-пепси".

Как ее сюда занес черт?

Элбрайт осмотрелся вокруг и обнаружил в редколесье еще несколько банок приблизительно такого же назначения. Неподалеку валялась пустая сигаретная пачка, упаковка от продуктов, а в газету были завернуты обглоданные куриные кости. Банки из-под напитков казались совсем новыми: на них еще не успела выгореть краска. Взяв в руки обрывок газеты, Элбрайт обнаружил: типографская краска тоже не успела стереться. Элбрайт предположил два варианта. Первый – что весь этот мусор оставили здесь праздные гуляки. Второй – что это следы террориста, остановившегося на склоне перекусить.

Присмотревшись к газете повнимательней, Дон Элбрайт прочел, что газета называлась "Эльбукерк Трибьюн", датирована она была позавчерашним числом.

Первым желанием Элбрайта было сообщить о находке Болану, но потом он решил, что в этом нет смысла – Болан вернется через пару часов и своими глазами все увидит. Сейчас разумнее всего было продолжать поиски. Может, удастся найти какой-нибудь более существенный трофей. Он пошел назад, оглядываясь по сторонам и размышляя над тем, что только что обнаружил. Не оставалось сомнения в том, что мусор оставил неизвестный наблюдатель. Никакой, даже самый ненормальный турист сюда не потащится. Очень хотелось бы верить, что хлам оставила охрана. Они могли тут оказаться случайно, но брать с собой еду и устраивать пикник как-то совсем уж бессмысленно с их стороны.

Элбрайт прошел еще сто пятьдесят ярдов и не нашел больше никаких свидетельств присутствия посторонних. Возвращаясь назад тем же путем, которым шел вперед, он добрался до того места, где расстался с Боланом. Он тщательно выискивал вещественные доказательства, но их не было.

Элбрайт задумался о найденной им газете. Дата на ней и её название говорили, что оставить её мог кто угодно, но только не Кущенко. Позавчера он был в Далласе и никак не мог приобрести газету, которая распространяется в пределах другого штата. Значит, тут был еще кто-то, кроме него самого, Болана и Кущенко.

Кто же мог интересоваться Корниенко? Да и почему только Корниенко. Тут находились еще два человека, которые могли сами быть мишенью для кого-нибудь: Болан и Кущенко. Может быть, кто-то гонялся за Кущенко? Может, это Коллингсуорт? Элбрайту очень хотелось, чтобы это было так. Правда, он сам никогда не питал особой любви к этому человеку, но все-таки Коллингсуорт был справедлив и заслуживал уважения. А уж причина для его пребывания здесь была более чем основательной. Коллингсуорт допустил непростительную оплошность при обмене пленными. Следствием этой ошибки могло быть увольнение с работы, а ему до пенсии оставалось всего ничего. Вполне возможно, что, сознавая все это, его бывший шеф решил загладить свою вину и собственноручно изловить лже-Андерсона. Коллингсуорт был гораздо опытней Элбрайта и на его знания можно было рассчитывать.

Да, появление здесь его бывшего шефа только облегчило бы их операцию, так думал молодой агент ЦРУ Дон Элбрайт...

* * *

В этот момент Мак Болан находился в непосредственной близости от границ базы – в пятидесяти ярдах от заграждения из колючей проволоки. На протяжении всего спуска по склону он рассматривал базу и обнаружил, что она охраняется не так тщательно, как он себе представлял. Он был весьма осторожен, сознавая грозящую ему опасность, но теперь даже удивился беспечности охранников. Стоило ли так ухищренно прятаться и применять все меры предосторожности?

С другой стороны, это радовало его, так как давало ему дополнительные шансы на успех, и теперь появились основания надеяться, что мышка не ускользнет из ловушки. Новое положение вещей придало Болану сил. Вдобавок, его подстегивало сознание того, что если он допустит малейшую оплошность в поединке с террористом, то Кущенко выиграет. На его плечи была возложена тяжелая ноша, но случай оказался уникальный, и трудности не оправдали бы его поражение.

Наконец-то ему удалось избавиться от самобичевания, параноические мысли сменились сознанием того, что его личная война продолжается и он не один. Болан находился на передовой, но он знал, что может в любую минуту связаться с другом, если появится в этом необходимость. Такой новичок, как Элбрайт, может, конечно, спасовать перед серьезной угрозой, но тут уж ничего не попишешь.

Болан несколько удивился собственным мыслям. Они показались ему излишне самоуверенными. Все важнейшие поединки ему еще предстояли. А груз давних дней становился все тяжелее и тяжелее. Но воспоминания служили ему и добрую службу – они направляли его по нужному пути. Когда его послали во Вьетнам, он оказался в самом опасном месте. Новички там первыми попадали под перекрестный огонь, под прицел снайперов и первыми наступали на пехотную мину.

Сейчас он не так уже безоговорочно самоуверен, он стал гораздо мудрее. В данную минуту он трезво оценивал свое положение. Это было похоже на прогулку у обрыва с завязанными глазами. Он даже не мог толком сформулировать, против кого он сражается. Приходилось ловить рыбу в мутной воде. Старые навыки и умения, конечно, остались, но теперь обстоятельства были гораздо запутанней и сложней. Может быть, для того чтобы узнать истинные планы противника, придется разрядить весь магазин.

"Да, черт подери, всему приходится учиться, – думал Болан. – Вот я и учусь. И буду учиться..."

На территории базы стояла тишина, несмотря на то, что был самый разгар утра. И солнце здесь казалось совсем холодным. Болан со смехом подумал, что, наверное, чем ближе он подходит к базе, тем тусклее становится солнечный свет.

А во Вьетнаме, наоборот, ему казалось, что он находится в самом пекле – в самом центре Земли. Воздух был тяжелым и плотным, солнце свинцовым грузом падало на плечи. Здесь же воздух был разряжен и казался пустым, как и поиски Кущенко. На высоте более двух миль Болан пробирался в зарослях под солнцем, которое грело не больше, чем Луна. Вокруг царила полная тишина. Как на том свете. Он не видел никаких признаков жизни, если не считать парящих в небе грифов. Обглоданные белые кости были разбросаны на обезвоженной и потрескавшейся почве. Болану пришла в голову мысль, что на территории уже никого нет – всех ее обитателей съели хищные грифы.

Он увидел, что прямо по курсу лес обрывается. Скорее всего, это просека, подумал Болан. Он миновал тонкие стволы деревьев и выбрался к краю дороги. Пробежав вдоль просеки по лесу ярдов пятьдесят, Болан остановился, чтобы все хорошо обдумать и приготовить на всякий случай оружие.

Просека казалась не больше пятидесяти футов в ширину, но этого было вполне достаточно, чтобы по ней смог проехать "джип". Ее усеяли небольшие камни и упавшие ветки деревьев. Спиленные стволы без сучьев окаймляли дорогу с обеих сторон.

Прямая, как труба, она тянулась вверх по склону до самого хребта и прекрасно просматривалась. Болан пошел вдоль нее.

Спускаясь со склона, дорога вела к огороженной территории, где стояли два ангара. Часовым достаточно было выглянуть в окно, чтобы заметить приближающийся транспорт.

Было рискованно даже переходить на другую сторону просеки, но Болан решил попробовать. Он задумал обойти базу кругом, а для этого необходимо было пересечь дорогу. Территория базы была слишком велика, чтобы десять человек могли держать ее всю под прицелом.

То, что удалось узнать Болану, оказалось весьма полезно.

Как сказал ему Элбрайт, Корниенко должен появиться в половине пятого вечера. Мак взглянул на часы. Половина первого, Вполне возможно, что Кущенко уже здесь. Ему будет достаточно кратковременного появления Корниенко, чтобы сделать один выстрел. Самое большее – два. Если Кущенко дважды промахнется, охрана поднимется на ноги и спрячет русского пленника. А весь караул высыпет в лес на поиски террориста. Кущенко не может позволить себе промахнуться и не будет находиться здесь слишком долго. На вторую попытку ему нельзя рассчитывать.

Болан задумался и стал оглядываться по сторонам в поисках лучшей позиции для стрельбы. Нужно было найти место, откуда Кущенко мог бы поразить цель с первого выстрела. Корниенко не будет находиться на открытом пространстве более получаса.

Болан пересек просеку, пригибая как можно ниже голову. Большой "Уэзерби" свисал с одного его плеча, а рация и бинокль болтались на другом. Болан услышал стук – бинокль ударился о камень в тот момент, когда он уже перебрался на другую сторону просеки. Когда Мак скрылся за деревьями, он решил посмотреть, не пострадал ли бинокль. Достав его из футляра, Болан обнаружил, что оптика сильно повреждена. Он вытащил из одного объектива осколки линз и выбросил их. Они были расколоты вдребезги, а сам корпус бинокля поврежден, будто Болан его... Стоп, стоп.

Это не удар о камень, моментально сообразил Болан. От этого с корпусом ничего бы не случилось. Можно было кокнуть оптику, но металлический корпус!.. Он поднял с земли стекла, собрал их и стал рассматривать, вертя на ладони.

Не было сомнений – в него сейчас кто-то выстрелил, А он принял звук выстрела за удар бинокля о камень. Будь он хоть чуточку менее осторожным – валяться ему посреди лесной дороги с дырой в башке. Болан осторожно огляделся вокруг, внимательно прислушиваясь. Но он ничего не услышал.

Он прикрыл один глаз и стал смотреть в уцелевшую половину бинокля, как в телескоп. Он разглядывал лес, прилегающий к просеке, но крутом не было ни души. Тогда Болан постарался прикинуть, откуда могли произвести выстрел. Явно стреляли не с территории. База находилась внизу, а стреляли сверху. Кто еще за ним охотится? Кто этот человек, прекрасно владеющий оружием? К тому же выстрел был сделан с глушителем. Зачем он нужен охране?

Кущенко?

Но зачем он тогда так спешит? Этот выстрел может выдать его самого, тут не спасет даже глушитель. Зачем он ставит под угрозу свою миссию?

Болан, конечно, не сомневался, что террорист попытается его убить, как только у него появится шанс, но не раньше, чем он сделает то, зачем он сюда пришел. Мишень номер один для него – Корниенко. А Болан – на закуску...

"Или нет? Неужели этот спектакль разыгрывается лишь для того, чтобы убрать меня?" – задавался вопросом Мак.

Он не сомневался, что хозяева Кущенко хотели бы привлечь его к своим делам. Он многим мог бы сослужить добрую службу...

Мог, но не хотел.

Или им всем просто осточертело гоняться за ним по Америке и они хотят убрать его как можно быстрее? Но ведь у них и прежде была возможность покончить с ним... Только они почему-то этого не сделали. Болан сообразил: они хотят показать ему, что могут пришлепнуть его в любой момент, или просто он им нужен живой.

Может быть, думал он, очень может быть...

– Они только забыли посоветоваться со мной, – произнес Болан вслух.

Охота продолжалась...

25

Солнце давно уже клонилось к горизонту, и день начал быстро таять. Болан посмотрел на небо, потом взглянул на часы. Время дневной прогулки Корниенко почти подошло, и Кущенко был тут как тут. Используя одноглазый бинокль, Болан стал изучать склон в поисках меткого стрелка. Его продолжали одолевать тревожные мысли. Наступал решающий момент, а Болан так и не знал, ради чего здесь находится Кущенко. Может, террорист захочет пришлепнуть его в первую очередь?

Похоже, что Элбрайт, одиноко стоявший на склоне, сейчас находится гораздо ближе к Кущенко. Болан попытался связаться с ним по рации, но ответа не последовало. Скорее всего не хватало мощности передатчика. Надо было связаться раньше, когда он находился ближе к Элбрайту.

Даже несмотря на то, что лес выглядел довольно редким, идти было весьма затруднительно. Остроконечные камни попадались под ноги, а колючие сучья так и норовили разорвать в клочья одежду. В конце концов Палач добрался до границы базы. Место казалось совершенно пустынным.

Он осмотрел в бинокль противоположный край базы и решил, что станет двигаться на почтительном расстоянии от строений. Может, ему выйти на тропинку и пройти по ней?.. Разряженный воздух не давал ему необходимого количества кислорода, и это подтачивало его силы.

Замедлив шаг, Болан стал двигаться наверх, по направлению к тому месту, где он оставил Элбрайта. Если он пойдет по этой тропинке, он вполне успеет и у него еще останется час лишнего времени. Остановившись, чтобы передохнуть, он еще раз попытался связаться с Элбрайтом. На этот раз что-то щелкнуло, прозвучал короткий писк, и он услышал:

– Болан, это ты?

– Да, я. Я возвращаюсь наверх. Слушай внимательно, будь осторожен. Смотри в оба. Он тут и скорее всего находится недалеко от тебя.

– Как ты это узнал?

– Он пытался меня пристрелить. Но не попал. Зато раздраконил мне полевой бинокль.

– Я ни черта не слышу.

– Я тебя тоже плохо слышу, Он на твоем склоне. Самое лучшее место для стрельбы – ниже от тебя по правую руку. Проверь все, как следует, но не высовывайся. Свяжемся через десять минут. Но если ты что-нибудь заметишь, сразу дай мне знать.

– Проверю.

Болан засунул портативную рацию в кожух и повесил его себе на плечо. Затем он продолжил свой путь. Редкий кустарник уже не был таким колючим, как прежде, и чем выше он поднимался, тем мягче становилась растительность. Тут попадалось больше камней, но они были невелики, и идти казалось значительно легче.

Плохо, если Кущенко начнет стрелять. Недалеко от него находится Элбрайт. Террорист "съел собаку" на диверсиях и, предприняв пару хитрых маневров, преспокойно подставит этого новичка.

Сквозь тонкие стволы деревьев было все хорошо видно, но идти оказалось тяжелее, чем просто сидеть и наблюдать. Болан направился на самую вершину хребта, где находился Элбрайт. Если повезет, он успеет забраться туда гораздо раньше, чем Кущенко займет свою позицию и станет целиться в Корниенко. Со своего места он прикинул, куда Кущенко может засесть, чтобы сделать выстрел.

Пока Болан поднимался, он задавал себе вопрос: что кажется ему сейчас предпочтительней – два Элбрайта или вообще ни одного. Он решил, что выбрал бы второе.

Затем Болан увидел, что солнце скрылось и склон приобрел в сумерках серый оттенок. Болан посмотрел на небо. Оказывается, солнце еще не зашло, его просто закрыла дымка. И сейчас над самым хребтом висела тяжелая туча: собирался дождь.

Превосходно!

Может, Кущенко вообще сегодня не будет стрелять и дождется утреннего появления Корниенко. При сильном ливне он просто не сможет прицелиться.

Единственное, чего Болан не допускал, – это того, что у Кущенко могут быть помощники. Если это так, все старания его пойдут насмарку. Оставалось только надеяться, что этого не произойдет. Болан достиг вершины хребта, когда упали первые капли дождя. Огромные и холодные, они жалили кожу, попадая под одежду. Хорошо, что хоть не снег, подумал Болан. А то бывает и хуже.

Дождь становился все сильнее и барабанил по лицу и одежде, которая к этому времени уже насквозь промокла.

Вода заполняла трещины в почве и превращала ее в темно-коричневые лужи. Земля смешалась с водой, капли падали в грязь, выбрасывая каждый раз мутные фонтанчики.

Настоящая лунная поверхность, подумал Болан.

Он находился всего в ста ярдах от вершины хребта. Если пойдет еще более сильный дождь, поверхность склона станет совсем скользкой и тогда пройти по ней будет невозможно.

Когда, в конце концов, Болан достиг вершины, он остановился, чтобы проверить местность в свой одноглазый бинокль. Из-за дождя он никак не мог навести его на резкость, капли забрызгивали объектив, но тем не менее ему удалось добиться максимально отчетливой в таких условиях фокусировки.

Он обратил внимание на площадку, откуда Кущенко мог произвести выстрел, но там не было даже никакого намека на присутствие русского террориста. Болан осмотрел нижнюю часть склона, но вот неожиданно в рации что-то щелкнуло, и раздался голос Элбрайта:

– Мак, по-моему, к нам хочет присоединиться какая-то компания.

Прежде чем Болан успел ответить, он услышал звук мотора. Звук исходил снизу, из-за спины. Мак повернулся и увидел "джип" с тремя пассажирами, взбиравшийся по асфальтовому покрытию. Когда асфальт кончился, машина затарахтела по грязной и размытой части дороги.

Ее пассажиры не были одеты в униформу, но это ничего не значило. Форменная одежда в подобных делах могла только привлечь внимание, а отсутствие формы не делало человека менее опасным, на кого бы он ни работал. Скорее всего, эти ребята работают на Дядю Сэма. Может быть, подумал Болан, это охрана базы, и они объезжают прилегающие территории. Возможно, заметив машину, они поспешили проверить обстановку.

Но даже при таком стечении обстоятельств их появление не было на руку ни Болану, ни Элбрайту. У них нет времени ввязываться в пространные объяснения, зачем они сюда приехали. А если это не охрана, то, скорее всего, это неведомые друзья товарища Кущенко.

Болан взглянул на машину в разбитый бинокль и заметил пулемет 50-го калибра, привинченный в заднем окне "джипа". Двое, сидевшие на переднем сиденье, были вооружены автоматами М-16, третий расположился на откидном кресле, держа одну руку на рукоятке пулемета и предохраняя его от болтанки.

– Элбрайт, мне сдается, что они меня заметили. Спускайся скорей. Беги вниз по склону. Пока трудно сказать, кто они такие, но у нас все равно нет времени на разборки с ними. Нам они могут только помешать.

– Мак, это парни из Агентства, с этой базы. Они помахали мне рукой, когда я им подал знак.

– Что?!

– Когда я подал им знак. Нам неразумно отказываться от такой помощи. Ты согласен?

– Элбрайт, ты полный идиот! Ты соображаешь, что ты делаешь? Ты же даже не имеешь представления, кто они такие. Вот навязался на мою шею, черт тебя подери. А ты в курсе, что один очаровательный брюнет русской национальности гоняется за мной по всей Америке? Ты прекрасно это знаешь. Кстати, не только он. У меня складывается впечатление, что у тебя не все в порядке с головой.

– Я... ммм... Я прошу прощения. Я полагал, что...

На этом месте рация щелкнула и замолкла. Почти одновременно со щелчком до уха Болана долетела пулеметная очередь. Да, эти ребята не утруждали себя вопросами.

Болан взглянул в бинокль, туда где он в последний раз видел Элбрайта. Он не увидел ничего, за исключением рации, лежавшей на краю скалы. Элбрайт исчез.

Пулемет прервал свой грозный треск, и пятьюдесятью ярдами ниже Болан услышал рев проезжающего "джипа". Но вот неожиданно автомобиль застрял на размытой дождем дороге. Один из сидевших на переднем сиденье выскочил из машины, чтобы облегчить вес автомобиля и подтолкнуть его. Дождь все усиливался, теперь даже четырехприводной вездеход не мог бы выбраться из ловушки. "Джип" утопал в грязной жиже по самые колеса.

Человек, выпрыгнувший из машины, был высок ростом. Болан разглядывал его в бинокль. Но вот верзила побежал по направлению к вершине, где, видимо, лежал Элбрайт. Добежав до места, он остановился. Повернувшись к своим компаньонам, он что-то им прокричал, но Болан ничего не услышал – сильный порыв ветра унес его слова в горы. Потом человек обнаружил что-то на земле, наклонился и поднял вытянутый прямоугольник чуть больше сигаретной коробки. Это была рация Элбрайта. Человек сжимал ее в руках, будто хотел рассмотреть в ней того, с кем мог разговаривать молодой агент.

Болану очень не хотелось попадаться им на глаза. Человек понимал, что если у Элбрайта была рация, то, соответственно, был еще и компаньон. Раз они пристрелили несчастного Элбрайта, то наверняка сейчас отправятся на поиски его напарника.

Положение Болана усложнялось. Не хватало только этих троих. Он не имел понятия, что это за люди и зачем они погнались за Элбрайтом. Он-то им что плохого сделал? Может, они очень нервничали и решили таким странным образом перестраховаться? Необходимо было с ними разобраться, иначе они могли сильно помешать операции Болана. Если Элбрайт убит, то Болан еще отомстит за него. И это произойдет раньше, чем они обнаружат его присутствие.

Ему оставалось только одно. Нужно было вступить с ними в схватку. Болан включил рацию и произнес фразу на нецензурном русском языке. Эта тирада сообщала тому, кто держал рацию, что его мать состоит в интимных отношениях с козлом.

Яркий и колоритный ответ человека на том конце связи не заставил себя долго ждать. Его смысл Болан приблизительно понял.

Тем временем он оглядывался вокруг и раздумывал, как ему лучше подобраться к тому месту, где застряла эта компания русских. Ему не терпелось свернуть всем троим шею.

Да какое тут ЦРУ?.. – подумал Болан. – Они выдали себя.

Болан прижался к земле, которая к этому времени уже успела превратиться в гомогенную жижу, и спрятался за средних размеров валун. Он вытащил "Уэзерби" и снял его с предохранителя. Выскочивший из машины парень был самой легкой мишенью, и Болан решил оставить его на десерт. Первым делом он хотел убрать пулеметчика.

Выстрел разнесся по всей долине, и пулеметчик почти с притворным видом закачался. Пуля попала в грудную клетку, чуть ниже ключицы. Его отбросило назад, и он скрылся из виду, свалившись на спину в салон автомобиля. Он умер раньше, чем звук выстрела всполошил его компаньонов.

– Раз, – вслух произнес Болан.

Он прицелился в водителя "джипа", который был поражен внезапной смертью товарища, Пышные сталинские усы водителя явно нуждались в стрижке. Он в недоумении вертел головой, и Болан видел в бинокль, как его стального цвета глаза нервно осматривают все вокруг в поисках убежища, куда можно было бы укрыться. Но он не успел даже двинуться с места. Болан нажал на курок один раз, потом другой. Грохот "Уэзерби" можно было сравнить с раскатами грома. В долине звук выстрела отразился от склона, и возникало впечатление, что земля раскалывается надвое после мегатонного взрыва.

– Два.

Высокий парень был проворней водителя, но это его не спасло. Он бросился на землю и оказался в супообразной жиже. Потом он спрятался за выступ скалы как раз в тот момент, когда Болан сделал свой четвертый выстрел. Пуля 45-го калибра попала в край скалы и отлетела в сторону. Целый град каменных осколков с шумом посыпался вниз.

Парень извивался, пытаясь спрятаться за скалой. Он высунулся и тут же подался назад, заметив на оружии Болана оптический прицел. Парень не хотел сдаваться без боя, и из-за камня показался ствол М-16. Он решил стрелять...

Смертоносная пуля врезалась в землю так, будто разорвался маленький снаряд.

Сильный дождь капал на голову и плечи Болана, большой комок грязи прилип к объективу и мешал прицеливаться. Болан решил, что так стрелять нельзя, и попытался протереть оптику. Когда он вытянул руку, чтобы смахнуть грязь, прозвучал еще один выстрел.

То ли парень пристреливался, то ли просто был мазила. Болан не хотел упускать шанса отомстить за Элбрайта. Он протер оптику, насколько это было возможно в таких условиях, и стал прицеливаться. Парень был едва виден из-за края скалы. Палач терпеливо ждал.

Ждать долго не пришлось...

Болан увидел, что парень ковырялся со своим оружием. Возможно, оба промаха были следствием сбитого прицела, и сейчас парень его поправлял. Его, видимо, подвела выдержка, и он явно нервничал, допустив два промаха. Возможно, он корил себя за то, что разоблачил своих компаньонов довольно откровенным ответом. Болан, прищурившись, смотрел на край скалы. Теперь все было хорошо видно в оптический прицел, и сделай сейчас этот тип неосторожное движение, это не ускользнет от взгляда Болана.

В поле зрения опять появился автомат. Его ствол вспыхнул, но выстрел был едва слышен сквозь шум дождя. Болан понимал, что с каждым выстрелом все больше обрушивается хрупкая скала и в конце концов у парня не останется места для укрытия. Когда видимость улучшится, шансы Болана очень повысятся, в то время как шансы этого парня на спасение упадут.

Небо быстро темнело, возникало впечатление, что начинается солнечное затмение. Вспышки молний ярко освещали местность, и после этого видимость становилась еще хуже.

Как скаковая лошадь приходит в замешательство после неудачного круга, так и даже самый сильный стрелок начинает нервничать после нескольких промахов. Он чаще высовывается и дольше остается на виду. Еще минута, подумал Болан, и дело будет сделано. Он дожидался очередной вспышки молнии.

Держа край скалы под прицелом, он лежал и ждал, когда парень допустит ошибку, а в этом он был уверен. Следующая вспышка молнии, видимо, окончательно вывела неудачливого стрелка из равновесия, он встал на ноги и выглянул из-за скалы. Через оптический прицел Болан смог разглядеть, что рот его широко открыт. Если это так, то ветер уносил звук в сторону и он не долетал до ушей Палача. Рот парня так и не закрылся. Он получил пулю из "Уэзерби". Сверкнула молния, и Болан увидел рану на спине несчастного.

Он тяжело упал, удар о землю сопровождался множеством брызг. Тело откатилось на несколько ярдов.

Болан вскочил на ноги и побежал туда, где должен был лежать Элбрайт. Если тот еще жив, он найдет его и отправит отсюда в госпиталь. Может быть, уже поздно, но все же трое за одного – тоже неплохо. Хотя утешение слабое.

Весьма слабое.