Текст книги "Опасный горец"

Глава 7

Кара перевернулась и потянулась. Она крепко спала, ни разу не проснувшись, как обычно бывало, от ночных кошмаров, в которых неизменно присутствовали существа с жуткими воплями и крики ее родителей.

Она открыла глаза и увидела, что первые лучи рассвета вливаются в окно и заполняют комнату. Ее удивило, что свечи погашены, а угольки в очаге чуть теплятся. И все равно ей не холодно.

Лукан…

В один миг события предыдущего дня вспыхнули в мозгу, от ее почти рокового падения до обмена воспоминаниями между нею и Луканом. Он обнимал ее, успокаивал, когда она уже совсем было поддалась унынию. Его большое твердое тело баюкало ее, пробуждая какое-то томление, желание дотрагиваться до него, ласкать его. Ничего подобного никогда в ее жизни не было. Она опустила голову, смущенная своими мыслями, но, несмотря на стыд, мысли не ушли. Напротив, сделались смелее.

Его рот был так близко. Если бы она чуть-чуть наклонила голову вбок, то могла бы коснуться его губ своими. Тепло растеклось по ней, когда она представила, каково было бы поцеловать Лукана Маклауда. Он воин, горец с такой ярко выраженной чувственностью, что мог бы ввести в искушение даже монашку.

Кара села и увидела вмятину на кровати. Она наклонилась и разгладила рукой одеяла. Они все еще хранили тепло и едва уловимый аромат сандалового дерева, а это означало, что Лукан оставался с ней всю ночь.

Одна лишь мысль о том, кто он такой, что живет внутри его, должна была бы пугать ее. Но он ее спас, защитил от тех, кто пытался ее у него отнять. Ей не стоило бы доверять ему, но она уже знала, что доверяет.

Кара откинула одеяло и заметила свои башмаки и чулки возле очага. С улыбкой поспешила она одеться. И только спускаясь по лестнице в большой зал, задалась вопросом, там ли все еще мертвые тела.

Держась рукой за стену, она замедлила шаг и оглядела помещение. Нигде не было ни одного мертвого тела, ни единого пятнышка крови. Все выглядело таким, как до нападения. Даже Фэллон, растянувшийся на скамье у стола, прикрывающий рукой глаза. После рассказа Лукана она понимала, почему Фэллон столько пьет.

Куин вошел в большой зал и прошагал к столу. Его светло-каштановые волосы были взъерошены ветром. Сердце Кары болело за него. Спустя триста лет он все еще страдает из-за смерти жены и сына.

Кара преодолела последние ступеньки и взглянула в сторону очага. Почему-то она знала, что увидит там Лукана. Он стоял спиной к огню, глядя на нее.

Ей достаточно было одного взгляда на него, чтобы легкий трепет побежал по ней, заставляя остро почувствовать его присутствие. Ноги сами понесли ее к очагу, и она не остановилась, пока не встала перед ним.

– Доброе утро. – Голос его был низким и глубоким, взгляд добрым, располагающим.

– Доброе утро. Я нашла свои башмаки, – сказала она и приподняла край платья, чтобы показать ему.

Один уголок его рта приподнялся в улыбке.

– Я подумал, что они могут тебе понадобиться. И чулки тоже.

Кара посмотрела на огонь, всем телом ощутив жар мужского взгляда.

– Ты оставался со мной всю ночь.

Он кивнул.

– Спасибо. Я уже очень давно не спала так хорошо.

– Не за что. – Он жестом указал на стол: – Есть хочешь? Чем богаты, тем и рады.

Она прошла вместе с ним к столу. Фэллон присоединился к ним – глаза мутные – и пригладил пятерней волосы. Куин опустился на скамью рядом с Фэллоном, а Лукан сел с ней рядом.

Как ни старалась она не обращать внимания на пристальные взгляды трех братьев, это было невозможно. В конце концов она положила руки на колени и сказала:

– Спасибо огромное всем вам за то, что спасли меня.

Фэллон отвел от нее взгляд.

– Воитель чуть не утащил тебя.

– Но ведь это ему не удалось, – отозвалась Кара.

Под столом ладонь Лукана накрыла ее руку. Она взглянула на него, изумляясь тому, что сердце ее забилось быстрее от одного лишь его прикосновения.

– Лукан поведал нам твою историю, – сказал Куин, прожевав кусок сыра. – Ты не помнишь, к какому клану вы принадлежали?

Она покачала головой:

– Нет, не помню, но не думаю, что это так уж важно.

– Отчего же? – не согласился Лукан. – Вспомни, я рассказывал тебе, что существовал ряд кланов, в представителей которых вселились духи. Ваш мог быть одним из них.

– Мне казалось, ты говорил, что не знаешь, что это были за кланы, и не понимаю, как может помочь кровь моей матери.

Фэллон кашлянул в кулак.

– Тот Воитель сказал, что пришел за тобой и за «Поцелуем демона».

– Думаю, «Поцелуй демона» – это мамино ожерелье, – проговорила Кара и вытащила флакончик из-под платья. Она не собиралась снимать его, поэтому наклонилась вперед, чтобы Фэллон и Куин смогли разглядеть диковинную вещь.

Когда они удовлетворили любопытство, она откинулась назад и погладила пальцами холодный металл сосуда. Воспоминания, терзавшие ее, когда она рассказывала свою историю Лукану, вновь вернулись к ней во сне.

– Я только один раз слышала, как мама назвала его «Поцелуем демона». Это было поздно ночью, и она думала, что я сплю. Тогда папа сказал ей, что к ней придут. Я вспомнила это только сегодня ночью.

Лукан задумчиво посмотрел на нее:

– А твой отец не сказал, кто придет?

– Нет.

– И ты никогда не слышала, чтобы они говорили о магии или друидах? – спросил Фэллон.

Кара покачала головой.

Куин отодвинул свою пустую тарелку и забарабанил пальцами по столу.

– Зачем Дейрдре понадобились Кара и ее ожерелье?

– Дейрдре? – переспросила Кара. – Неужели это та самая Дейрдре, что разбудила духов?

– Она самая, – отозвался Фэллон со сквозящей в каждом слове ненавистью. – Хоть внутри ее и не живет дух, но она бессмертна благодаря своему знанию черной магии.

Кара поймала себя на том, что у нее совсем пропал аппетит. Она надеялась, что никогда не встретится с этой Дейрдрой, которая уничтожила клан Маклаудов, убила всех людей в деревне и монастыре и обрекла братьев на вечные страдания.

Деревня… Слишком поздно она вспомнила о ней.

– Я хочу посмотреть на деревню.

Рука Лукана, поглаживающая ее руку, замерла.

– Не думаю, что это хорошая идея. У нас еще не было возможности похоронить мертвых.

– Мне необходимо увидеть ее. – Она заглянула в зеленые глаза и разглядела в них беспокойство. – Пожалуйста, Лукан.

Братья переглянулись. Лукан тяжело вздохнул и быстро кивнул:

– Если ты пообещаешь не отходить ни на шаг. Мы будем держаться все вместе.

– Вы ожидаете, что эти… существа… снова нападут так скоро?

Куин фыркнул.

– Нет сомнений, что вирраны снова объявятся. Им нужна ты и этот флакон, не говоря уж о том, что Дейрдре сделает все, чтобы вернуть нас под свой контроль. Она обязательно отправит своих любимчиков для очередного нападения.

– Вместе с Воителями, – добавил Фэллон.

Кара обратила взгляд на Лукана. Челюсти его были стиснуты, мускул на щеке дергался.

После минутного молчания Куин поднялся и поставил ногу на скамью.

– Если Кара остается с нами, а, судя по всему, иного выхода для нее я не вижу, ей надо научиться защищаться.

– У нее нет никаких шансов против Воителя. – Фэллон устремил на Куина взгляд, говорящий, что тот явно рехнулся.

Лукан, все еще держащий ее за руку, оперся другим локтем о стол.

– Пожалуй, Куин прав. Я не хочу, чтобы Кара снова оказалась в такой ситуации, как вчера. Дейрдрины вирраны не бессмертны, и они не настолько велики, чтобы Кара не сумела продержаться против них.

Фэллон тяжело вздохнул и поднялся из-за стола.

– Тогда пойду поищу для нее оружие.

Кара не знала, радоваться ей или нет, что они собираются показать ей, как защищаться от врагов.

Когда Фэллон с Куином отошли от стола, она схватила Лукана за руку.

– А нельзя мне просто прятаться, как вчера? – прошептала она.

Его улыбка, когда он посмотрел на нее, была нежной.

– Если бы я думал, что этого будет достаточно для твоей безопасности, то да. Но Воители сумели найти тебя, невзирая на то что ты была спрятана глубоко в подземелье. Тот Воитель сказал, что учуял тебя, а это означает, что он способен распознать магию по запаху. Стало быть, игра в прятки не поможет.

– Замечательно, – проворчала Кара и на миг прикрыла глаза.

Лукан поднялся и протянул ей руку.

– Все будет хорошо. Верь мне, Кара.

– Я верю, – отозвалась она сразу же, даже не задумываясь. Она вложила свою руку в его ладонь и позволила поднять себя со скамьи.

Глаза его потемнели, когда их тела на миг соприкоснулись. Ей вдруг стало трудно дышать от такой близости к нему, и даже понимая, что должна держаться подальше от него, она ничего не могла с собой поделать.

Кара напрочь забыла, что нужно дышать, когда его ладонь обхватила ее лицо, пальцы скользнули в волосы и подразнили кожу шеи. Трепет удовольствия, предвкушения пробежал по ней.

Она попыталась напомнить себе, что собирается принять постриг, но никогда больше не почувствовать прикосновения Лукана само по себе уже казалось грехом.

– Я защищу тебя, – прошептал Лукан.

Кара положила ладони на его мускулистую грудь и кивнула:

– Знаю.

– Но кто защитит тебя от меня?

Не успела она сообразить, что он имел в виду, как его рот прильнул к ее рту. Губы были твердыми, настойчивыми – скользя, ища, исследуя. Она была бессильна оторваться, подпав под его чары. Желание ее вспыхнуло, как сухая щепка, к которой поднесли огонь.

Она льнула к нему, стиснув в кулачках его тунику, когда он прижал ее к себе. Стон вырвался из горла от ощущения его твердого тела и возбуждения, которое вжималось ей в живот.

Он жадно исследовал ее рот, одной рукой держа за голову, а другой сжимая ягодицы. Неистовство его поцелуя лишало ее дыхания, заставляло жаждать большего.

Восхитительный, приятный жар растекся между ног и угнездился в животе. Груди отяжелели, соски сделались чувствительными и твердыми.

Когда он закончил поцелуй, Кара открыла глаза и обнаружила, что ее руки обвивают его шею, а пальцы запутались в густых прядях. Она и не заметила, как привстала на цыпочки.

– Бог мой, – пробормотал Лукан. – Кажется, я схожу с ума.

Кара была полностью согласна. Подняв взгляд, она увидела, что глаза его полуприкрыты веками и в них светится желание. Она попыталась сглотнуть, но тело больше ей не принадлежало. Платье вдруг показалось тесным, стесняющим, кожа слишком натянутой. Эта буря эмоций оставила в ней ощущение замешательства и еще чего-то такого, что она до конца не понимала.

Как-то ей все же удалось отступить от Лукана, выпустить его тунику. С большой неохотой она убрала ладони с его груди. И тут же ощутила нехватку его тепла, потерю жара прижимающегося к ней твердого, горячего тела.

Что подумали бы о ней монашки, если бы узнали, как безумно ей хочется потереться о его тело своим, почувствовать твердость его возбуждения, ощутить тяжесть его тела на своем, насладиться жаром кожи без барьеров одежды?

Кара отвернулась к двери, чтобы взять себя в руки, совладать со своими разгоряченными эмоциями. К ее полному унижению, оказалось, что Фэллон стоял в дверях, наблюдая за ними.

– Останься с нами, – сказал Лукан, поведя ее к двери.

Держа за локоть, он помог ей спуститься по скользким ступенькам замка во двор, где их уже ожидал Куин.

– Фэллон? – крикнул Куин.

Кара приостановилась рядом с Луканом и оглянулась. Старший из братьев Маклауд продолжал стоять в дверях.

Лукан нахмурился и шагнул к брату:

– Что случилось, Фэллон?

– Я не выходил из замка. За двести с лишним лет я ни разу не покинул его. – Когда он поднял на них глаза, Кара увидела в них панику и отчаяние.

Лукан запрыгнул на ступеньки и вытащил Фэллона из крепости.

– Поблизости никого не осталось. Все будет хорошо.

– Мне нужно мое вино.

Фэллон попытался вернуться в замок, но Лукан остановил его:

– Повремени. Еще успеешь.

Мгновение спустя Куин был уже с другой стороны от Фэллона.

– Идем, брат. Я делал вылазки много раз, и никто не видел меня. Ну, не считая Ангуса, – с ухмылкой добавил он.

Не успела Кара удивиться, как много Ангус, оказывается, знал о братьях, как ее остановила улыбка Куина. Она преобразила его. Исчезли все следы злого духа, а на его месте появился потрясающе красивый мужчина со смеющимися зелеными глазами и каштановыми волосами, пронизанными золотистыми искорками.

Она засмотрелась на братьев, гадая, сколько же сердец они разбили, прежде чем их клан был уничтожен, а они стали бессмертными? Все трое невозможно красивы, но только сине-зеленые глаза Лукана и его загадочная улыбка заставляют ее сердце биться быстрее.

Лукан и Куин помогли Фэллону спуститься по ступенькам и пройти через двор. Он остановился, когда они проходили под крепостными воротами, и оглянулся на замок.

– Святители небесные. Я поражен, что он до сих пор стоит, – сказал Фэллон.

Лукан усмехнулся:

– Его построили наши предки. Конечно, он до сих пор никуда не делся. Даже армии Дейрдры не под силу свалить его.

Его замечание вызвало улыбку на губах Фэллона. Кивнув, старший брат повернулся к деревне. Кара не могла не обратить внимания, как искрятся его глаза. Ей трудно было представить, как можно сидеть взаперти несколько дней, тем более столетий.

Ей нравилось наблюдать за общением братьев между собой. Даже Куин смягчился, почти позабыв про свою ярость. Кара улыбнулась, когда Куин ткнул Лукана в плечо из-за какого-то замечания и их смех подхватил и унес ветер.

Лукан оглянулся на нее, и его улыбка растаяла. Кара нахмурилась, гадая, не расстроился ли он из-за того, что она тащится сзади. Ей только хотелось дать братьям возможность побыть некоторое время друг с другом.

А потом она увидела дым.

Мужчины остановились и подождали ее. Лукан с горечью обозревал то, что предстало перед ними.

– Там особо не на что смотреть, – сказал Куин.

Кара не отстранилась, когда Лукан притянул ее к себе.

При виде первого мертвого тела она поняла, что ей понадобится ощутимая сила мужского духа.

Фэллон взглянул на нее:

– Зачем тебе нужно видеть эту скорбную картину?

– Я хочу посмотреть, не осталось ли кого в живых и не понадобится ли кому помощь.

– Увы. – Фэллон в смятении зашагал прочь.

Кара посмотрела на Лукана:

– Откуда он знает?

– Куин побывал здесь ночью.

Кара лишилась дара речи, глядя на раскинувшееся перед ней царство смерти. Это было похоже на дурной сон, от которого хотелось проснуться. Люди, с которыми еще недавно она разговаривала, смеялась, ушли навеки.

Ей не удалось сдержать слез, когда они пришли в монастырь и она увидела монашек, лежащих поверх детей. Бедные сестры сделали все, что могли, чтобы защитить детей, но даже самые горячие молитвы не помогли им.

Взгляд Кары выхватил ярко-рыжие волосы. Она поспешила туда, не обращая внимания на протестующие возгласы Лукана. Зрелище бледного личика маленькой Мэри вызвало новый поток слез. Кара не подняла глаз, когда Лукан опустился на колени с ней рядом.

– Я собирала грибы для Мэри. У нее была лихорадка, и сестра Абигайль готовила для нее какие-то лечебные снадобья.

Лукан промолчал. Он остался с ней рядом, давая ей время, чтобы попрощаться. Когда она стала подниматься, он помог ей.

– Мы их похороним? – спросила она.

– Нет, – ответил Куин, стоявший неподалеку. Его лицо было лишено каких бы то ни было эмоций. – Их слишком много.

Фэллон вошел в монастырь и покачал головой.

– Если известие об этом варварстве еще не дошло до лэрда Макклура, то скоро дойдет. Мы должны оставить все как есть.

– Согласен, – отозвался Лукан. – Чем меньше людей будут знать о нас, тем лучше.

Каре не хотелось оставлять своих близких лежать здесь и разлагаться, но братья правы. Нельзя, чтобы их обнаружили. Если кто-то узнает о братьях, за ними начнется безжалостная охота.

– Давайте соберем что можно, – предложил Фэллон. – Любую еду и оружие, которое найдете, несите в замок.

Лукан остановил ее, когда она пошла было за Куином и Фэллоном.

– Есть у тебя какое-нибудь другое платье, которое ты хотела бы взять?

Кара оглядела себя. Несомненно, Куин будет только рад, если она переоденет платье его жены.

– Другого у меня нет.

– Мы найдем тебе.

Кара кивнула и так и ходила за ним, онемевшая и скорбящая, пока он сгружал оружие и платья в ее протянутые руки. А слезы все текли и текли по щекам.

Обратная дорога через деревню оказалась тяжелее, чем ей показалось в первый раз. Дождь по большей части смыл кровь, но тошнота подкатила к горлу Кары, когда она увидела красную лужу.

– Не смотри, – предупредил Лукан.

– Сначала мои родители. Теперь деревня, – проговорила она сквозь слезы. Злость и чувство вины навалились на нее и камнем легли на сердце. Если бы вирраны нашли ее, деревня могла бы остаться нетронутой. – Сколько еще людей должны умереть из-за меня? Ты? Твои братья?

Лукан повернулся к ней, одарил взглядом теплым и твердым:

– Мы бессмертные, Кара.

– Но вас можно ранить, – возразила она. – Может, вы и не умрете, но вы же чувствуете боль, ведь так?

– Бывает, – ответил он, кивнув. – Но наши раны быстро затягиваются.

– Так много горя вокруг. Может, было бы лучше, если бы я отправилась к Дейрдре. – Ей не хотелось взваливать на свои плечи груз новых смертей. Мало ей убийства родителей, так теперь на ее совести еще и целая деревня.

Лукан схватил ее за плечи и слегка встряхнул.

– Не говори так. Это полная нелепость.

– Но ты же не знаешь, какие у Дейрдры на меня планы.

Фэллон фыркнул, проходя мимо них.

– Каковы бы ни были эти планы, Кара, хорошими они быть не могут. Дейрдре – это воплощение зла. И если она за кем-то охотится, то в конце концов не оставит его в живых.

Лукан взглянул на брата.

– Фэллон прав. Если Дейрдре завладеет тобой, всему конец, Кара. Лучший для нас путь – выяснить, что значит для нее кровь твоей матери и почему она так отчаянно хочет заполучить ее.

– И что еще важнее, почему она ждала до сих пор? Почему стала искать Кару только теперь? – добавил Фэллон через плечо, шагая по околице.

Голова Кары шла кругом. Ей вспомнились все те случаи, когда казалось, будто кто-то наблюдает за ней, но она никогда никого при этом не видела. Еще она подумала, как в определенные моменты нагревается и вибрирует сосуд. Все это началось после дня весеннего равноденствия. Совпадение?

Кара отвела глаза от проницательного взгляда Лукана и ахнула, заметив Ангуса. Она бросилась к нему. Старик сидел на земле, прислонившись спиной к стене хижины, и голова его свесилась вбок, как будто он спал.

– Он предупреждал меня не приближаться к замку, – сказала она Лукану, когда тот встал позади нее. – Он знал о вас, да?

– Знал.

Эмоции заклокотали в горле. От выступивших слез все затуманилось у нее перед глазами. Он предостерегал ее, чтобы держалась подальше, не потому, что боялся братьев, а потому, что не хотел, чтобы их обнаружили.

– Он был хорошим человеком, – послышался сбоку голос Куина.

Вздрогнув, Кара резко повернула голову. Всего минуту назад Куин находился в замке. Но потом она вспомнила, как Лукан рассказывал ей, что одной из способностей, которые дает им их дух, является необыкновенная быстрота.

Она оглянулась на Лукана:

– Ангус был таким добрым. Не скупился на улыбку, всегда был готов помочь. Он один из немногих, кто не боялся разговаривать со мной, когда меня привели в монастырь.

Куин кивнул, его каштановые волосы развевались на ветру.

– Первый раз я увидел Ангуса, когда он был еще мальчишкой лет пяти-шести. Это было ночью, и я шел крадучись, как обычно. Он не закричал и не убежал от страха, даже когда увидел, кто я на самом деле. Наоборот, он стал оставлять еду у ворот. А вскоре после этого заговорил со мной. Он помогал нам добывать все, что требуется, и крепко хранил нашу тайну.

Кара смотрела на Ангуса, на его седые пушистые волосы, упавшие на глаза. Лукан положил ладонь ей на плечо, и этот простой жест утешил ее и придал сил.

Бросив еще один последний взгляд на людей, которые стали для нее своими, Кара повернулась к замку. Пришло время посмотреть в лицо будущему.

Глава 8

Дейрдре погладила ладонями холодный камень своего дома глубоко в недрах горы Кэрн-Тул. Большинство друидов распознают голоса растений и деревьев, но она слышит камни. Он был прекрасен, дикий зов Кэрн-Тул, что привел ее к горе.

Пещера была потайной, но камни подсказали ей, как найти вход. И, очутившись там, она увидела чудесное великолепие горы. Ее горы.

В течение первых шести месяцев она обследовала глубокие, бесконечные пещеры и туннели, помечая их в памяти. Из верхней части горы она сделала свое владение, превратив во дворец, достойный самой королевы. Средняя часть, где гора расширялась в огромную, изумительной красоты пещеру, использовалась ею как большой зал. Нижняя часть, с ее маленькими пещерками и ходами, идеально подходила для подземной тюрьмы, которой она почти сразу же и воспользовалась, когда встретилась с братьями Маклауд.

Какая жалость, что их больше у нее нет. При всем ее могуществе в черной магии и господстве над Воителями Маклаудам каким-то образом удается до сих пор оставаться на свободе. Братья должны были стать самым мощным, самым убедительным оружием ее армии. И она заполучит их вновь. Это лишь вопрос времени.

Злорадно улыбаясь, она прошла на середину своей комнаты, где ее ждала скамейка перед маленьким столиком с висящим на камне зеркалом. Она очень любила эту скамейку с ее витыми подлокотниками и кельтским узлом, вырезанным в дереве.

Дейрдре перекинула свои длинные белые волосы на одно плечо и села. И только потом позволила волосам рассыпаться по спине и растечься по полу. Волосы – ее особенная гордость. Когда-то они были изумительного золотистого цвета, но каждый раз, когда она занималась черной магией, они тускнели, пока в конце концов не стали белыми как снег.

Но к этому она уже привыкла. Глаза, однако, другое дело. Когда-то мужчины восхищались их яркой голубизной, но, как и волосы, они потускнели, и остался лишь слабый намек на цвет. Ее глаза всех пугали, но она обнаружила, что ей это нравится. Ее должны бояться.

Она склонила голову на сторону и посмотрелась в зеркало, когда сзади подошел вирран и с помощью своих когтей стал аккуратно расчесывать ее волосы.

– Ах, моя лапочка, – проворковала Дейрдре. – Ты угадываешь мои желания.

Она создала вирранов по необходимости, но, узнав, как они ей преданы, использовала их к своей выгоде. Они ее дети. По крайней мере до тех пор, пока она не завладеет всеми Воителями.

Мысли ее вернулись к Маклаудам. Если они когда-нибудь заподозрят правду, от ее шаткой власти камня на камне не останется. Лишь страх того, что она может сотворить, обуздывает до поры до времени Маклаудов.

Она могущественная драу. Это ведь она отпустила злых духов, не так ли? Но ей нужно больше могущества. Больше власти.

Невинная девчонка из Макклуров поможет получить ей эту власть, и как только она будет у Дейрдры, Маклаудам не удастся устоять против ее призыва.

Вирран заглянул ей через плечо, заморгав своими круглыми желтыми глазами. И зарычал, давая ей знать, что кто-то идет.

– Я слышу, мой хороший, – прошептала она виррану. – Оставь нас.

Послышался резкий стук в дверь, за которым последовало приглушенное:

– Госпожа?

– Войди, – крикнула Дейрдре.

Она взглянула в большое овальное зеркало и увидела Воителя, чей ярко-синий цвет кожи указывал на то, что в нем живет Амерен, дух охоты.

– Уильям. – Она встала и повернулась лицом к Воителю. Взглянула ему за спину, но не увидела Калада с его пепельно-серой кожей, как и не увидела девчонки. Раздражение охватило Дейрдру, но она сдержала его.

– Ты с пустыми руками?

Уильям слегка склонил голову:

– Да, госпожа.

– Как могла какая-то девчонка ускользнуть от дюжины вирранов и двух Воителей? – Она сохраняла голос ровным, даже когда использовала магию, чтобы призвать на помощь свое оружие.

Концы ее волос, достающие до лодыжек, когда она стояла, поднялись и обвились вокруг мужского достоинства Уильяма.

– У нее была помощь. – Голос Уильяма дрожал, руки сжимали волосы Дейрдры, пытаясь ослабить их мертвую хватку.

Дейрдре вскинула бровь.

– Помощь? Кто же осмелился вмешаться и помочь ей?

– Маклауды.

Удивление и возбуждение дрожью прокатилось по ней. Она отпустила яички Уильяма и волосами погладила его член. Как она и ожидала, он затвердел и удлинился под бриджами.

– Маклауды? – повторила она. – Ты уверен?

Он кивнул и облизнул губы, руками теперь лаская ее волосы.

– Да. Я дрался с Куином, потом с Луканом. И Фэллона видел. Ошибки быть не может, госпожа. Это были братья.

– В деревне?

– В крепости.

Дейрдре рассмеялась. Ну надо же, в крепости. Сразу после их побега из горы она отправила вирранов в замок Маклаудов перехватить братьев, ибо куда еще может пойти горец, как не назад, к своему клану?

Однако в замок братья не вернулись, и им удалось расстроить ее планы. И теперь они борются против нее. Если девчонка у Маклаудов, это не сулит ничего хорошего. Кара нужна ей больше, чем хотелось бы признаваться.

Поглаживания Уильяма сделались смелее. Она оглядела выпуклость у него в штанах. Давненько она не брала какого-нибудь Воителя к себе в постель, хотя есть только один Воитель, которого она по-настоящему желает. Воитель, который подарит ей детей, так необходимых ей, чтобы было кому передать свое царство. Но до тех пор, пока он не вернулся под ее начало, она будет получать удовольствие с другими.

– Разденься, Уильям.

Он подчинился без вопросов. Дейрдре отпустила его, пока он не встал перед ней во всем своем ярко-синем великолепии. Волосы обвили его плоть, и она услышала, как он застонал.

– Маклауды защищали Кару?

Глаза Уильяма были закрыты, дыхание прерывистое.

– Да, госпожа. Калад учуял ее магию в подземелье и отправился за ней.

– Ты бросил его одного?

– Он Воитель. В отличие от Маклаудов он использует своего злого духа и ту силу, которую это ему дает. Калад сильнее, чем они.

Но не тогда, когда братья сражаются вместе. Она не сказала об этом Уильяму. Она подождет один день возвращения Калада с Карой, если ему удалось удрать от Маклаудов.

– Мне нужна моя армия, Уильям, – сказала она, подходя к нему и проводя ладонями по мускулистой груди.

Он открыл глаза и кивнул:

– Я знаю.

– Ты поведешь их еще раз? Доставишь мне Кару и Маклаудов?

– Обязательно.

Она улыбнулась и погладила его вздыбившуюся плоть ладонью.

– Ты очень твердый.

– Я хочу вас, госпожа.

– Правда?

– Да.

Она отступила назад, опустила руки и волосы.

– Так возьми меня.

Уильям схватился за ее ворот руками и одним рывком сорвал платье с тела. Она улыбнулась, когда он подхватил ее на руки и зашагал к кровати в другом конце комнаты.

Дейрдре заставила свои груди набухнуть, а соски затвердеть. Прошли годы с тех пор, как Уильям делил с ней постель. Она и забыла, каким грубым он может быть, но ждала этого с нетерпением.

Он швырнул ее на кровать. Дейрдре рассмеялась и раскрыла объятия, когда он повалился на нее.

– Никакой прелюдии, Уильям. Ты нужен мне. Сейчас же.

Он подвел кончик своей плоти к ее входу и вонзился в нее. Она застонала и закрыла глаза, представляя, что это ее Воитель, а не Уильям занимается с ней любовью.

Ну, теперь уже скоро. Скоро она заполучит его назад.

Возвращение в крепость проходило в молчании. Лукан знал, что вести Кару в деревню было ошибкой, но она сказала, что ей необходимо на все взглянуть своими глазами. Неужели в ее взгляде, когда она смотрела на мертвых, было ощущение собственной вины? Нет, ей не следовало видеть растерзанную деревню.

Фэллон сортировал оружие, ища, чем бы вооружить Кару. Лукан уже нашел для нее меч, который заточил перед очагом.

Лукан взглянул на Кару, которая сидела рядом с ним и перешивала платье. Он очень остро и болезненно ощущал ее близость. Она не сказала ни слова с тех пор, как они вернулись из деревни. Даже на расстоянии нескольких футов он чувствовал каждый ее вдох, каждый удар сердца.

Лукану хотелось привлечь ее в свои объятия, вновь вкусить ее губы. Все тело его пульсировало от того слишком короткого поцелуя. Он закрыл глаза, вспоминая, как тело ее прильнуло к нему, как ногти царапали голову, когда она запустила пальцы ему в волосы.

Но самым приятным воспоминанием был ее тихий стон удовольствия.

Ему не надо было целовать ее, не следовало уступать соблазну дотронуться до нее, но это оказалось непосильным испытанием. Теперь, попробовав ее на вкус, он хотел большего. Нуждался в большем. И больше ни о чем не мог думать.

Даже посреди деревни, усеянной мертвецами, единственное, чего он хотел, это прижать к себе мягкое Карино тело, чтобы ее руки обвили его за шею, а он пальцами исследовал каждый ее изгиб, каждый контур.

Лукан прерывисто вздохнул и поерзал на стуле, чтобы облегчить боль в паху. Плоть его напряглась, когда Кара облизнула губы и взглянула на него. Он едва сдержал стон.

Он думал, что жить со злым духом внутри тебя – это пытка. Но это ничто в сравнении с неутолимой страстью к потрясающей женщине с ним рядом. Теперь, когда она появилась в его жизни, в его доме, это ад совсем иного рода. Ад, который гораздо хуже всего, что он мог себе представить.

«Потому что ты никогда раньше не хотел ничего так сильно, так отчаянно».

И это правда. В их клане были женщины, которые привлекали его внимание. А как только какая-то женщина завладевала его воображением, он обхаживал и очаровывал ее до тех пор, пока не добивался своего.

Кара, однако, другая. Она не какая-нибудь простая девушка. Она вовлечена в магическую войну, где Воители сражаются с Воителями, а самое большое на свете зло пытается захватить ее.

Но вместо того чтобы прятаться в углу, зажав ладонями уши, и трястись от страха, она сидит с ним рядом и шьет, как будто ее мир и не перевернулся с ног на голову.

Беда в том, что Лукан уже видит ее в своей будущей жизни. Он мечтает, как притягивает ее к себе ночью и просыпается с ней рядом поутру. Представляет, как вечером, после ужина, они сидят и мечтают о будущем.

И он бы завоевывал Карино сердце упорно и настойчиво, если бы не был чудовищем. А так ему нечего ей предложить.

Лукан быстрыми движениями провел точильным камнем по острию клинка. Он полностью сосредоточился на оружии, оставляя без внимания требования и желания своей плоти и мягкое Карино тело. Снова и снова водил он камнем по мечу. Потом проверил острие на своей коже. Одного легкого прикосновения было достаточно, чтобы на кончике пальца выступила кровь.

– Хоть ты и бессмертный, все же будь осторожен.

Он взглянул на Кару и увидел, что она наблюдает за ним, держа иголку в замерших пальцах.

– Я не умру от раны.

Она опустила руки на колени, позабыв про шитье.

– Ты хочешь сказать, что вы вообще не можете умереть?

– Да нет, такое может случиться.

– Как?

– Если нас обезглавить.

Глаза ее расширились.

– Откуда ты знаешь?

Лукан поднял меч высоко вверх. С минуту он осматривал оружие, потом взял тряпку и вытер клинок.

– Дейрдре просветила нас на сей счет. Мы обезумели от гнева и страха, но эту часть ее разглагольствований я слышал.