Текст книги "Хозяин леса"

Хозяин леса
Дориан Этвуд

Человеку, который искренне верил в меня и «Хозяина леса»

Из древес рога его,

Как снег белое чело,

Когти – волчьих пострашней,

Мех – медвежьего темней. Не ходи, девица, в лес, Там мой братец исчез…

(народная песня о Хозяине леса)

© Дориан Этвуд, 2022

ISBN 978-5-0056-9463-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Много веков назад существовало королевство, прекраснее которого не было больше нигде на свете. Люди в этом королевстве не знали горя: почва плодородная, урожаи богатые, улов такой, что сети рвались от обилия рыбы. Все были сыты, одеты, обуты и не слышали ни слова о войнах в далёком от них неблагодарном мире.

Когда-то на месте королевства красовалась пустошь, окружённая бескрайними просторами леса, но пришёл человек, который сумел создать сильную и независимую державу, хоть и было у него ничтожно мало возможностей. Новый дом рос, обретал величие, строился дворец и крошечные крестьянские домики, каждому в этом королевстве хватило места, и было оно оплотом для всех нуждающихся.

Так шли дни, пролетали годы, проплывали века. Королевство стало богатым и цветущим, всё в нём было ладно, да только нашлись завистники, которым невмоготу было терпеть это благоденствие.

Лес, что окружал королевство с трёх сторон, принадлежал страшному и жестокому хозяину, существу нетерпеливому, алчному и хитрому. Все годы, пока росла мощь людей за стеной деревьев, он выжидал. Лесной царь жаждал уничтожить всё, что так трепетно хранили потомки первых поселенцев, и однажды пошёл войной на королевство.

Бой был страшен. Воины гибли под натиском лесных тварей, волки и медведи рвали их в клочья, усыпая поле битвы мёртвыми телами. Доспехи трещали под звериными когтями, копья и мечи ломались от укусов зубастых пастей. Лесной король ликовал, победа была у него в руках! И когда от войска человеческого осталась лишь сотня храбрецов, монстр из леса напал на короля осаждённых земель.

Они дрались семь дней и семь ночей, покуда на восьмой день не пал страшный лесной тиран в честном бою от меча короля. Но и сам же король был смертельно ранен. Когда чудище исчезло, рассыпавшись в пепел, король рода людского умер на руках у своих верных воинов, которые вернули тело домой и погребли со всеми почестями, воспевая усопшего как величайшего.

Но бедствия только начинались. С тех пор как умер лесной царь, чаща стала неприступной, река пересохла, а дичь и рыба исчезли в глубинах леса. Каждый, кто осмеливался зайти дальше проведённой черты, умирал в страшных мучениях. Королевство перестало процветать, крестьяне не могли возделывать землю, урожай стал скудным и чахлым, а королевский стол – пустым. До сих пор никто не может зайти в проклятый лес, не лишившись головы, и нет такого героя, который спас бы от гибели несчастное королевство…

Книга, открытая на последней странице, медленно закрылась, и женщина, читавшая её, устало улыбнулась, потерев глаза пальцами, унизанными золотыми кольцами. Потом встала, намереваясь вернуть книгу на полку. В тусклом свете свечей она выглядела измождённой, даже старой, хотя ей не было ещё и тридцати. Худой стан облегало бархатное платье, расшитое драгоценными камнями, пышная юбка лениво волочилась за ней по полу, будто перья павлина, а в волосах тускло поблёскивала корона. Несомненно, она была правительницей. Красивой королевой, но что-то в ней подсказывало: красота вскоре увянет, так и не раскрывшись до конца.

Когда женщина поставила книгу на отведённое ей место, рука её дрогнула, пальцы впились в полку. Позади неё раздался взволнованный сонный голос:

– Мамочка?

Собравшись с духом, женщина обернулась, тепло улыбаясь ребёнку, скрывшемуся по самые глаза под покрывалом. Подойдя к кровати, огромной для такого малыша, она опустилась на колени и ласково погладила ребёнка по рыжей голове.

– Испугалась, доченька? – Тихо спросила королева, наблюдая за огромными зелёными глазами, почти не моргающими от напряжения.

Ребёнок закивал, прячась под покрывало целиком. Её тонкий голос раздавался глухо, но мать слышала, как он дрожит:

– Мамочка, вдруг лесной царь придёт за мной? Моё окно выходит на лес!

– Не бойся, дорогая, – рука женщины погладила дочь поверх её укрытия, и девочка неуверенно высунула крошечную руку, поймав унизанные перстнями пальцы в ладонь. Королева улыбнулась, сощурившись, и в уголках её глаз легли морщинки, похожие на паутинку. – Лесной царь всего лишь сказка для маленьких деток. Его не существует.

– А если он был?

– Даже если он был, добрый король победил его, теперь чудовище никого не потревожит.

Маленькая рука сильнее сжала пальцы матери, будто ища в них спасения, цепляясь, как ящерица за ветку. Из-под покрывала показалось покрасневшее лицо девочки. Королева тихо рассмеялась, понимая, что ребёнок не вылез бы из своего укрытия, если бы там было достаточно воздуха.

– А вдруг есть ещё такие чудовища, как лесной царь? – Едва слышно прошептала девочка, бледнея от своего же вопроса.

– Нет, милая, он был единственный в своём роде, и теперь он мёртв. Тебе нечего бояться, моя Анна, я ведь всегда буду рядом, чтобы тебя защитить. Никто никогда тебя не обидит, дитя моё. – Женщина села на постель, осторожно убрав покрывало, и погладила круглое лицо дочери ладонью.

Малышка, как маленький ласковый зверёк, прижалась к матери и, крепко обняв её короткими ручками, прошептала:

– Я люблю тебя, мамочка.

– Я тоже тебя очень люблю, Анна, – с дрожью в голосе ответила королева, прикрыв глаза, и чуть согнулась, поцеловав девочку в рыжую голову. Она чувствовала, как её руки мелко тряслись, пальцы немели и холодели, и страшные опасения закрадывались в её душу, пускали в ней корни. Что же будет с её маленькой дочерью, если страхи подтвердятся?

– Мамочка?

– Да, Анна?

– Ты закроешь шторы? Пожалуйста, я очень боюсь, вдруг чудище будет смотреть в моё окно…

Королева неохотно отпустила дочь и поднялась с кровати, с трудом сдержав стон. Боль пронзила её тело множеством игл, на секунду парализуя всё её существо, оставляя после себя неприятное покалывание. Женщине хотелось поскорее пройти в свои покои и отдохнуть, но она боялась больше никогда не проснуться, думала, что отдых её может оказаться вечным.

Подойдя к окну, она на секунду всмотрелась в темноту, расползающуюся по окрестностям вокруг замка. Там, внизу, кроме блёклых огоньков от крестьянских домов можно было заметить едва различимую кромку леса и почти пересохшую реку, когда-то текущую здесь бурным потоком. Лес был безмолвен и недвижим, ветер утих и теперь ветви деревьев страшными лапами нависали над землёй.

«Что может скрываться в этом старом лесу?» – спросила она себя, онемевшими пальцами теребя плотную ткань шторы. Боясь ответа, даже не пытаясь его найти, королева быстро задёрнула занавесь и направилась к подсвечнику, чтобы задуть свечи. Успокоившаяся и сонная девочка лениво наблюдала за ней. Королеве хотелось прямо сейчас подойти и крепко обнять единственное в мире маленькое существо, которое безоговорочно горячо любило её… Но статус не позволял ей выходить из образа властительницы.

– Мамочка, – пробормотала малышка, потирая глаза кулаком, – оставь одну на ночь. Чтобы лесной царь не пришёл ко мне.

Королева не ответила, но задула все огоньки кроме одного.

Анна улыбнулась, закрыв глаза, и медленно провалилась в сон, слыша сквозь него, как мать со скрипом закрывает дверь. Подол её платья приятно шуршал, соприкасаясь с дорогим ковром, и для девочки этот звук был самым чудесным в мире. Этой ночью ничто больше не нарушало её покой и спала малышка как никогда крепко.

Когда королева покинула комнату дочери, на какое-то мгновение ей показалось, что коридор, освещённый мелкими огоньками свечей, покачнулся. Пол ушёл у неё из-под ног, стены испарились, и она почувствовала, как неумолимо проваливается куда-то в пропасть. Свет померк, уступив место темноте, и страх вырвался наружу неудержимой волной. «Анна спит», – проскользнуло у неё в голове, но и эта мысль исчезла довольно быстро.

Едва не упав, женщина упёрлась плечом в стену и, покачиваясь, направилась вдоль неё. Она ощутила, как болезненно скрючило спину, словно в тело вселилась древняя старуха. На глазах выступили слёзы, застилая пеленой, и королеве пришлось их сморгнуть. Коридор то появлялся, то снова исчезал, а боль усиливалась шаг за шагом, отдаваясь в каждом дюйме её хрупкого тела.

Позади раздался громкий, оглушительно громкий смех, заставивший вздрогнуть. Два мужских голоса бранились между собой, разбавляя брань хохотом. Они приближались, королева могла слышать, как задыхаются мужчины, как тяжело позвякивают шпоры на их массивных металлических сапогах. От шума в голове невыносимо гудело, боль пульсировала в висках, сжимая их тисками.

– Ваше Величество! – Прокричал один из голосов, настигая её. Он раздавался из-под толщи воды, она почти не слышала слов. – Ваше Величество, почему Вы не в постели? Сир волнуется.

Королева ответила, но и самой ей с трудом удалось расслышать себя. Голос расплывался, вытекая из горла слишком болезненно, медленно, скрипуче:

– Я направляюсь в свои покои.

– Ваше Величество, – теперь королева узнала этот голос. Он принадлежал одному из стражников, и в любое другое время она бы даже назвала его имя, но сейчас разум отказывался его вспоминать. – Ваше Величество, Вы в порядке?

– Конечно, конечно.

– Но покои короля в Восточном крыле, а Вы, прошу прощения, направляетесь в Западное. Могу я Вам помочь? Мы оба.

Боль пронзила с новой силой всё её существо, заставляя согнуться, упираясь ладонью в стену. Голоса обеспокоенно заговорили, стали ещё ближе, но она уже не могла рассмотреть их обладателей. Всё, что оставалось, – отдаться на милость боли. Тело её будто вспыхнуло от жара, растекающегося внутри, ноги перестали держать, и королева, покачнувшись, упала на пол.

– Госпожа!

– Что ты стоишь, помоги мне! – Закричал один из мужчин, наклоняясь к королеве и осторожно приподнимая её. По его низкому лбу катились капельки пота.

Второй стражник быстро подбежал к нему, подхватил женщину, лежавшую без чувств, на руки и торопливо направился по коридору к покоям короля. Он держал королеву так крепко, что, казалось, вполне мог раздавить её, такую маленькую в сравнении с ним и хрупкую.

– Кьелл, будь осторожнее, богами прошу. Она больна.

– Я и без тебя знаю, что она больна, увалень, – огрызнулся Кьелл, скаля жёлтые зубы. Ускорил шаг. – Король будет в ярости, помяни моё слово, Ове… Кого-то из нас точно отправят в последнее путешествие на виселицу.

– Не волнуйся, нашей вины в этом нет, – неуверенно успокоил его Ове, хмурясь. – Я пойду к этому треклятому чародею, уж он-то знает, что делать.

– Поторопись.

Стражник свернул в следующий коридор и бегом пустился к лестнице, исчезая за поворотом. Несколько тусклых свечей, ещё не догоревших в подсвечниках, осветили его крупную фигуру, а потом она скрылась окончательно. Кьелл не посмотрел товарищу вслед, забот хватало и без этого.

Он шёл, тяжело ступая по мягкому дорогому ковру, иногда бросал взгляд серых мутных глаз на бледное лицо королевы и молился, чтобы сегодня удача ко всем была милостива. Особенно к несчастной госпоже. Женщина безвольно уронила голову на его закованное в латы плечо, золотая серьга неприятно чиркнула по металлу, издав жалобный скрежет. Кьелл поморщился, хмурясь, мрачнея сильнее с каждой секундой.

Подойдя к массивным дверям королевских покоев, мужчина несколько раз оглушительно постучал кулаком в перчатке по древесине, крикнув:

– Ваше Величество, беда!

Никто ему не ответил, он и не ждал. Время поджимало, и мужчина уже хотел распахнуть двери, но это сделали за него. Тяжёлые створки медленно отворились, в щель между ними протиснулся высокий крепкого сложения мужчина в длинной ночной рубашке. Его лицо вытянулось, став похожим на лошадиное, заспанный взгляд метался от Кьелла к королеве на его руках.

– Почему не присматривали? – Злобно процедил сквозь зубы высокий мужчина – король, очевидно, – осторожно взяв женщину с рук стражника, прижав её к себе. – Я зачем тебя, дурня, к ней приставил?

– Простите, сир, мы на минуту отвлеклись, только на минуту, пока госпожа была у принцессы… Она сама нас отослала… – Попытался оправдаться Кьелл. Его взгляд потупился, он нервно топтался на месте, как будто ожидая приговора.

– Мы об этом ещё поговорим, хольде11
  Воин (или солдат, ставший стражником) среднего или высокого ранга в Королевстве


[Закрыть], будь уверен, – угрожающе прохрипел в ответ король, исчезая в полутьме спальни.

Заботливо уложив жену на кровать, он опустился рядом и мягко провёл дрожащей рукой по покрытому ледяной испариной лбу. Женщина болезненно застонала, дёрнулась, замерла. Король почувствовал, как сжимается его сердце при виде любимой, страдающей от странного недуга. Она была для него всем, смогла вместить в себя красоту окружающего его мира. Она земля, она вода, она любовь, безграничная, чистая, жаркая. Она страсть, она успокоение и она же прощение. Всё, чему он научился за эти годы, перешло ему от неё. Королева, его прекрасная Ситлин22
  непорочная, целомудренная


[Закрыть], была лучом света в его уставшей душе.

Он просто не мог поверить в то, что она увядает, как цветок без спасительной влаги. Глубоко внутри него просыпалось осознание того, что в один день он будет видеть её в последний раз, и от этого сердце превращалось в тяжёлый камень, тянувший короля к земле, не дававший воспарить с надеждой в небеса.

Тёмные, по-настоящему страшные мысли вползали в его голову и пускали там корни сомнения. От них невозможно было избавиться, особенно в час, когда мрак опустился на землю и проник во все уголки замка.

В коридоре чей-то возмущённый голос прокричал:

– Нужно было сразу же послать за мной! По вашей милости она может не дожить до рассвета!

Тяжёлые двери с необычайной лёгкостью распахнулись, будто сильный порыв ветра пытался сорвать их с петель, и в покои вошёл человек. Его бледная кожа словно светилась в полумраке, на лице от челюсти до лба тянулись два одинаковых уродливых шрама, тёмные одежды плотно прилегали к телу, а хищные блёклые глаза неотрывно смотрели на короля. Подойдя к кровати, человек прошипел сквозь плотно стиснутые зубы:

– Прошу простить за дерзость, Ваше Величество, но почему она встала с постели? Кто ей позволил?

– Седрик, молю тебя, она просто хотела посидеть с дочерью, – пробормотал король, обеспокоенно теребя нежную ткань простыни, поглядывая на супругу. – Помоги ей, всё стало намного хуже…

– Конечно же, стало! – Воскликнул в ответ Седрик, дёрнув руками, звеня многочисленными украшениями. – Она больна, ей был нужен покой. Как же теперь…

– Седрик, – едва слышно прошептал монарх, умоляюще посмотрев в холодные злые глаза, – ты ведь маг, для тебя нет ничего невозможного. Она же… моя жена. Седрик, прошу, заклинаю, любые сокровища будут твоими, только спаси! Спаси её…

Маг нахмурился, резко отвернулся, рукой откинув мешающий подол мантии, и посмотрел на свечу, точно пытаясь разгадать тайну огня. Король ждал, мелко дрожа от лихорадочного волнения, охватившего его. Наконец, после недолгого молчания, Седрик проговорил:

– Все вон. И Вы, господин, будьте добры уйти. Я буду бороться за жизнь нашей королевы с тёмными силами, захватившими её душу. И лишние глаза мне не нужны.

– И ты знаешь, кто повинен в её болезни? – Дрожащим голосом спросил король, поднявшись с кровати.

– Давно подозреваю, но не могу сказать ничего уверенно, – тихо ответил маг, положив руку на плечо монарха, мягко подталкивая его к дверям. – Сегодня всё решится, Ваше Величество. Я… сделаю всё, что в моих силах.

– Я доверяю тебе, Седрик, спаси её.

Маг молча кивнул, направился к королеве. С болью в сердце монарх оставил покои вместе с двумя стражниками, и до самого утра они стояли в длинном пустом коридоре и ждали, когда маг выйдет вместе с королевой. Но время шло, первые несмелые лучи рассвета уже проскользнули сквозь узкие окна, ложась на ковёр, а двери в комнату так и оставались запертыми.

Король нервничал, ходя по коридору, мягко ступая босыми ногами на прохладный ворс, стража дремала, упираясь затылками в стену, похрапывая в усы.

Наконец раздалось шуршание, засов на дверях щёлкнул и очередной порыв ветра уверенно распахнул их. Маг вышел, нетвёрдо ступая, пошатываясь, и упёрся ладонью в стену, удерживая равновесие. Король с надеждой посмотрел на него, торопливо подойдя ближе, но взгляд мутных бесцветных глаз объяснил всё без слов. Седрик сожалеюще поджал губы, покачав головой, и опустил взгляд в пол, выдыхая.

– Простите, Ваше Величество, я не смог… Тёмное колдовство было сильнее. Никто бы её не спас. Умоляю, простите… – Голос его дрогнул, маг прикусил губу, всё так же покачивая головой, не поднимая взгляд.

Монарх, поражённый в самое сердце, отстранил мага с пути и вбежал в покои, чувствуя, как меркнет перед глазами и без того бледный свет.

Она лежала на кровати, смотря остекленевшим мёртвым взглядом в потолок, бледная тень самой себя. Король приблизился к ней на негнущихся ногах, провёл пальцами по ледяной белой щеке и упал на колени, взвыв от горя.

– Нет! Нет, Ситлин, молю, не оставляй меня! – Он упал на постель, уткнувшись покрытым испариной лбом в её руку, и слёзы, тяжёлые и жгучие, потекли по чуть впалым щекам. – За что нас прокляли боги?! Ситлин!

Стражники, проснувшиеся из-за шума, теперь стыдливо опускали глаза, только бы не видеть таким своего короля. Седрик неслышно подошёл к рыдающему монарху, положил руку на дрожащее плечо, прошептав:

– Мне так жаль, господин…

– Кто?.. Кто сделал с ней такое?..

– Страшное чудовище, мой король. Оно пробудилось, вернулось к жизни и теперь велит принести ему жатву.

Покрасневшие от слёз глаза, опухшие и злые, вперились в блёклые глаза колдуна. Король сжал кулаки, печаль его сменялась яростью и гневом.

– Кто этот монстр? Кто? Кто, я спрашиваю?! Отвечай!

– Лесной дух, которого ещё Ваш предок заточил в этом лесу, господин. – Седрик отошёл на шаг, когда монарх быстро поднялся с пола.

– Он мёртв. Он мёртв, Седрик, мёртв. Это невозможно!

– Мой господин, я его колдовство узнаю всегда. Гибельный морок, который под силу наслать лишь проклятому Хозяину леса. – Маг обеспокоенно наблюдал, как король краснеет от ярости, и старался говорить вкрадчиво и спокойно: – Я полагаю, нам нужно пойти войной на чудовище и уничтожить его во благо нашего королевства. Иначе могут пострадать жители, которые и не подозревали о напасти.

– Седрик.

Маг замолчал. Король вдруг сник, сгорбился, и Седрик увидел в нём древнего старика, сломленного тяготами жизни, а не сильного мужчину, правившего непобедимым королевством. Глубокие морщины вмиг пролегли на потускневшем лице, волосы как будто поседели, так страшна была его утрата. Король едва слышно продолжил:

– Я не хочу войны… Не могло лесное чудище вернуться. Оставьте нас. Все вы… Я должен попрощаться. – И силы его вдруг покинули.

ЧАСТЬ 1
Анна

1

Лес негодующе шумел.

Холодный зимний ветер, пробирающий до костей, с силой гнул деревья, будто пытаясь склонить их к земле. Редкие сухие листья и длинные иголки шуршали, перешёптываясь друг с другом, общаясь с яростным ветром. Тяжёлые комья снега, что лежали в выемках между массивных ветвей, с глухим скрипом падали на землю, проделывая кроличьи норы в сугробах.

Лес почувствовал незваного гостя.

Где-то в глубине его чащи завыли волки. Один, за ним – другой, третий, пока вся стая не заявила о своём незримом присутствии. Этот боевой клич заставил вздрогнуть, чувствуя, как страх подбирается всё глубже к сердцу, леденя его своим дыханием. Скрипнул снег, и мимо незваного гостя резво проскочил белый заяц. Всё, что удалось уловить, – его огромные сильные лапы, врезающиеся в снег.

Гость испуганно втянул голову в плечи, дрожа от пронизывающего холодного ветра и ужаса. И неудивительно, ведь им оказалась девочка, наряженная в тёплую шубу33
  Здесь: отделанная мехом одежда, напоминающая пальто


[Закрыть], украшенную дорогим мехом. Она стояла у самой кромки леса, переминаясь с ноги на ногу, и смотрела в просветы между деревьев, будто пытаясь найти кого-то. Пристальный взгляд зелёных глаз пытливо разглядывал всё окружающее.

Снова раздался скрип, совсем рядом трусцой пробежала лиса. Несколько трусливых беспокойных воробьёв слетело с ветвей, потревоженные звуком. Девочка на секунду отвлеклась, чтобы проследить взглядом за огненным животным, бежавшим в сторону особенно плотной стены деревьев, и тихо удивлённо выдохнула, выпуская изо рта облачко белёсого пара. Ещё никогда ей не удавалось разглядеть лису так близко.

Громкий вой повторился. Девочка вздрогнула, быстро подняв взгляд, и отошла на шаг, утопая в глубоком снегу. Волчий вой слился с шелестом ветвей, с порывами ветра и превратился в жуткий потусторонний звук, будто предупреждающий, что дальше хода нет. Незваным гостям здесь не рады. И всё же девочка решилась идти вперёд, даже если потом её накажут.

– Отец боится тебя, старая куча деревяшек, – тихо пробормотала она себе под нос, хмурясь, – и стража боится, и крестьяне из деревни. А я не боюсь! – Девочка топнула ногой, обутой в красивый сапожок из замши, украшенный драгоценными камнями, и провалилась ещё глубже в снег. Фыркнув, укоризненно посмотрела на деревья, как будто бы лес был виновен в том, что она застряла. – И совсем ты не страшный! – Она хмуро оглядела деревья и чуть надула нижнюю губу.

Сжимая побелевшими пальцами снег, девочка попыталась выбраться, но, похоже, угодила в снежную ловушку. Чувствуя, как немеют ладони и ступни, она сильнее заёрзала, пытаясь согреться. Сапоги и шуба начали намокать. Лес, казалось, довольно зашелестел, даже ветер перестал нападать на деревья и вдруг переключился на застрявшую в сугробе девочку.

Упрямо разгребая снег, она злобно сопела, исподлобья смотря в сторону чащи, настороженно прислушиваясь к звукам. Негодование и обида больно хлестнули её по лицу, сильнее порыва холодного ветра, и закололи где-то в висках. Какое-то время девочка ещё пыталась выбраться, но ноги плотно увязли в ловушке, поэтому она перестала откапывать себя и тихо заплакала, закрыв лицо замёрзшими руками. На неё нахлынуло внезапно усилившееся отчаяние.

Слёзы обжигали побелевшие щёки, губы едва заметно посинели. Становилось всё холоднее, в это время года погода в здешних краях была непредсказуемой и, откровенно говоря, довольно скверной. Ещё рано утром в окно замка светило солнце, а теперь, ближе к обеду, тяжёлые тучи заволокли небо, грозясь разразиться снежной бурей.

Девочка тихо жалобно всхлипывала, боясь заплакать громче, хотя рыдания уже начинали душить её, засев плотным комом в горле. Сосредоточившись на своём несчастье, она не услышала едва уловимый скрип снега, за ним ещё один и ещё. Чьи-то осторожные шаги всё приближались, но она не замечала, не хотела замечать, полностью поглощённая своим горем. Скрип прекратился совсем рядом со снежной ловушкой.

Над её головой повисла чужая тень, огромная и невероятно тёмная, она будто окутала девочку, поглощая в себя. Чувствуя чужое присутствие, она вдруг замолчала, шмыгнув покрасневшим носом, но рук от лица не убрала, боясь шевельнуться. Дрожащим от напряжения и холода голосом девочка едва слышно прошептала:

– Седрик? Это ты?

Ответом ей было лишь молчание. Она попыталась придать своему детскому голоску чуть больше угрозы, намереваясь напугать и отвадить пришедшего:

– Я дочь короля, он тебе голову отрубит, если ты меня обидишь! Отрубит!

И тут же сжавшись в комок, она испуганно зажмурилась, сильнее прижимая ладони к лицу, будто пытаясь спрятаться от неведанной напасти. Тот, кто стоял за её спиной, снова двинулся, тихий скрип приблизился, он был совсем рядом. Ворот шубы натянулся, мех на плечах затрещал. Принцесса ощутила поглощающий всё её существо ужас, тихо выдохнула и снова всхлипнула.

– Ты пугаешь меня! – Выкрикнула она изо всех сил, которые ещё оставались, и замолчала, замирая в ожидании.

Ей не ответили. Вместо этого тот, кто был позади, снова взялся за её шубу и с силой потянул девочку вверх, вызволяя из ловушки. Она, понимая, что больше ничто не сдавливает промокшие ноги, посмотрела сквозь раздвинутые пальцы и с замиранием сердца увидела, как парит над заснеженной землёй. От удивления девочка даже забыла о страхе, так странно было ей смотреть на всё с высоты.

Молчаливый спаситель мягко опустил её в сугроб, но в этот раз снег позади неё не заскрипел. Некто всё ещё стоял рядом, сверля девочку тяжёлым взглядом. Принцесса, а девочка оказалась именно ей, не решилась встать. Первые робкие снежинки медленно сорвались с неба и закружились в воздухе, плавно танцуя. В лесной чаще завыли волки.

Принцесса боялась, что теперь странный спаситель будет стеречь её и никогда не отпустит домой, заставив замёрзнуть до смерти, но знакомый голос, раздавший далеко позади, там, где последние дома ближайшей деревни упирались в подъём к лесу, вселил надежду в детское сердце.

– Анна! Анна, где ты? Анна!

– Седрик! – Как можно громче крикнула она в ответ, невольно улыбаясь. – Седрик, я здесь, у леса! Пожалуйста, быстрее, я здесь!

Она слышала, как он быстро приближается, торопливо проходя мимо особенно глубоких сугробов. Сгорая от нетерпения, девочка решилась обернуться, борясь со своим ужасом, но когда она это сделала, страх снова сменился непониманием: всё это время позади неё не было ни души. Заснеженные крыши небольших домиков, величественный королевский замок, возвышающийся над окрестностями подобно великану из сказки, склон холма, который прилегал вплотную к промёрзшим остаткам реки, где почти не было воды. Всё это было неизменно, но никаких признаков живого существа, спасшего её. Не было даже следов, лишь её собственные у самой ямы.

Когда на холм поднялся человек, позвавший её, Анна вскочила со снега и бросилась к нему. Крепко обняв мага, девочка жалобно пробормотала:

– Седрик, проклятые крестьяне вырыли здесь яму, и я в неё упала.

Мужчина укоризненно посмотрел на девочку, когда та подняла голову и посмотрела на него с надеждой, что он поймёт её негодование. Но взгляд мужчины сделался строгим, Анна невольно поджала губы.

– О чём ты думала, Анна? Зачем ты пошла сюда одна? Даже не сказала никому, не предупредила ни одной живой души в этом огромном замке. – Девочка опустила голову, нахмурилась, смотря на промокшие замшевые сапожки. – Тебе уже тринадцать, Анна, разве ты не достаточно выросла, чтобы иметь представление об ответственности?

– Вот именно, достаточно взрослая, ты сам это сказал, Седрик, – она отпустила мага и отвернулась, отмахнувшись, – почему я должна вас предупреждать? Мне хотелось прогуляться, и, насколько помню, это не запрещено.

– Анна, – беспомощно выдохнул Седрик, возводя глаза к небу, качая головой, – все о тебе волновались. И я тоже. Особенно я, – добавил он, опустив взгляд и поглядывая на насторожившуюся принцессу.

– Ты волновался больше моего отца? – С недоверием спросила она, оборачиваясь, хмуря рыжеватые брови.

– Конечно. Ведь я твой друг, моя принцесса. Если бы с тобой что-то случилось, ни я, ни я король не пережили бы этого. – Он привычным движением поправил выбившиеся из причёски тёмные пряди волос, звеня украшениями на запястье, и приветливо улыбнулся девочке. Анна сдержалась, не улыбнувшись в ответ.

Маг протянул ей руку, мягко сжав небольшую ладонь в своей, и направился с принцессой в сторону дороги, ведущей к замку. Его кольца стали холодными от мороза, и рука девочки будто загорелась от колючей боли, когда металл прикасался к коже, но она молчала, с детской любовью смотря на мужчину. Было в нём что-то магнетическое, что-то, что располагало к нему других людей. И Анна не стала исключением.

– Отец, должно быть, злится на меня, да? – После недолгого молчания спросила она, покосившись на мага.

Тот криво усмехнулся, поджав губы. Подумав, ответил:

– Не просто злится, дорогая Анна. Он в ярости.

Девочка угрюмо посмотрела в сторону замка.

– Ты ведь защитишь меня? Как рыцарь, который спасает прекрасную даму от дракона.

– Анна, – Седрик покачал головой, – ты несправедлива к своему отцу. Он просто волнуется о тебе. Ты ещё слишком мала, чтобы перечить ему вот так легко. Впрочем… конечно, я в стороне не останусь. Но это в последний раз. Договорились?

– Мне не нравятся твои условия, Седрик.

– Юной принцессе не нравятся мои условия, подумать только! – Он усмехнулся, холодные серые глаза насмешливо блеснули. Тонкие губы растянулись в улыбке. – Ты очень похожа своего отца, Анна, – неожиданно произнёс маг, ласково погладив девочку по рыжей голове. – Он тоже был такой азартный и независимый. Когда-то.

– А потом стал слишком старым? – Поинтересовалась девочка, переводя взгляд на Седрика, испытующе смотря на него.

– Зачем же так грубо? Он не старый, просто слишком устал от дел. С королями порой происходят тяжёлые… события. – Он поджал губы, замолчал, о чём-то задумавшись. Когда девочка хотела открыть рот, чтобы что-то сказать, он вопросительно произнёс: – А расскажи-ка мне, милое дитя, что же ты делала одна в лесу?

Анна торжествующе улыбнулась, гордо выпрямившись, вздёрнув маленький нос. Маг ощутил, как она сильнее сжала его руку своими небольшими пальцами.

– Я искала лесного духа.

– Ты… что? – Седрик остановился, устремив взгляд серых глаз на принцессу. Та снисходительно посмотрела на него.

– Да, Седрик, я оказалась храбрее всех вас со стражей вместе взятых. Никто не осмеливается перейти реку, а я решилась!

– И лес наказал тебя за это, разве нет?

Анна фыркнула, тряхнув головой, заставляя тяжёлые пряди волос едва ощутимо подпрыгнуть. Блестящие локоны лениво легли на её плечи, и девочка снова мотнула головой, чтобы отбросить их назад.

– Я застряла по вине ничтожеств из деревни. Зачем они вырыли эту проклятую яму прямо посреди холма? – Она негодующе скривила губы.

– Сейчас в нашем королевстве непростые времена, Анна, – тихо пояснил маг, медленно опустившись на довольно большой сугроб, усаживаясь. Анна подошла к нему, вопросительно наблюдая за тем, как мужчина заставляет загореться небольшой огонёк на ладони. – Когда-то мы были очень богаты, ты ведь знаешь это?

– Но мы ведь и сейчас богаты, Седрик.

– Посмотри вокруг, дитя. Весной ничего не всходит, зимой земля промерзает, летом нет плодов, а осенью гниют редкие посевы. Даже река пересохла… Люди голодают, поэтому иногда решаются подходить к лесу, чтобы поохотиться. Но и на это им не хватает сил, приходится выкапывать ловушки и ждать, пока жертва сама в них угодит. Наверное, ловушка, в которую ты попала, была занесена снегом слишком сильно и какое-то время ты не подозревала о ней. Пока не сделала резкое движение.

Принцесса надула губы, исподлобья посмотрев на мага. Тот улыбнулся, погасил огонёк на ладони.

– Седрик, ты говоришь какие-то глупости. У нас всегда есть еда на столе, хватает на всех. И им тоже хватает, – в её голосе было непоколебимое убеждение в правоте своих слов. Девочка хмыкнула, скрестив руки на груди. – Я ни за что не поверю, что им нечего есть. Они же крестьяне.