Текст книги "Изумрудная ведьма"

Мир вздрогнул и пошел рябью, отрезая Эль от метнувшегося к ней профессора Сапаты, а потом вокруг стало окончательно темно. Она будто провалилась в первозданное ничто, и только чей-то голос – незнакомый, пугающий – многократно отражался от невидимых стен, будто хотел ускорить ее падение.

– Вот и ты… – шептал он, окутывая Эль, парализуя. – Я ждал… Я искал…

От его шипения задрожали руки, а на спине выступила такая ледяная испарина, что тело содрогнулось. Но именно это движение вдруг всколыхнуло клубившуюся вокруг темноту, и в образовавшемся просвете Эль увидела это.

У нее был всего миг или и того меньше, когда расступившаяся чернота вдруг показала каменный зал с высокими стенами и узкими окнами, откуда лился последний вечерний свет. А потом она разглядела замершую около одной из таких бойниц фигуру. Высокую. Безусловно статную. Будто начерченную углем на бледно-розовом полотне. И от нее почему-то веяло такой застарелой болью, что у Эль на глаза навернулись слезы. Однако понять были ли это ее эмоции или чужие, неприкрытые за ненадобностью мысли проникли в сознание, она не успела. Человек чуть наклонил голову, словно к чему-то прислушивался, а потом повернулся.

Эль смотрела в худое лицо так пристально и жадно, словно в нем скрывались ответы на те вопросы, которые она еще не знала, что нужно задать. Та истина, о существовании которой никто пока не догадывался. Ожидавшая своего часа правда. И стоявший напротив нее человек явно понимал, что с ней происходит, потому что вдруг усмехнулся. Он медленно приблизился к Эль, отчего стали заметны малейшие морщинки, что собрались в уголках его темных глаз, а затем она услышала голос. Тот самый.

– Ну здравствуй… – проговорил он так знакомо, что Эль шарахнулась прочь.

С невыносимым ужасом она уставилась на вспыхнувшие бледной зеленью глаза, но те мгновенно потонули во вновь заклубившейся темноте. Там же растворились и стены со стрельчатыми окнами, и почти выгоревший закат, и, конечно, шипение, с которым в последний момент разомкнулись тонкие губы:

– Встретимся, Эль… Мы обязательно скоро встретимся.

А потом все поглотила абсолютная чернота.

* * *

Эль торопливо шла по узкой тропинке, что вела к мосту, а оттуда к тяжелым дверям Школы. Впереди чернели знакомые стены, позади возвышались отвесные скалы, над головой синело чистое небо, под ногами шуршала высушенная палящим солнцем трава, с которой не могли справиться даже здешние природные маги. Совладать с властью гор было сложно, а потому тонкие твердые стебельки больно кололи босые ступни. Туфли она сняла еще на полпути, когда поняла, что те безбожно натерли несчастную пятку. Та и так болела после очередного занятия, когда заблудившаяся с непривычки в собственноручно созданной иллюзии Эль наступила на одно из механических паровых перьев, что профессор вечно разбрасывал по полу. То, разумеется, впилось острым концом, и на этом занятие быстро закончилось. Удерживать в воображении правдоподобный лес со всеми пеньками да елками, когда отчаянно хотелось выругаться как можно грязнее, было уже не по силам. Так что сейчас Эль небрежно покачивала зажатыми в левой руке пыльными туфлями, а правой придерживала ту самую огромную шляпу, дабы ее не снесло порывами налетавшего ветра.

Подняв голову, она прищурилась и подставила лицо жарким лучам. Послеобеденное светило хоть и жарило, но уже не обжигало, а потому Эль наслаждалась неожиданной передышкой, что выпала ей сегодня. Профессор Сапата остался в деревне, ну а она… Она предпочитала там не задерживаться.

С того самого случая, когда Эль провалилась в чужой кошмар, прошла неделя. И все это время она старательно игнорировала любые попытки собственного мозга разобраться в том, что случилось. Разумеется, такое поведение вряд ли могло считаться достаточно взрослым для девятнадцатилетней ведьмы, но искать ответы пока было слишком страшно. И дело даже не только в том, что по всем законам магии случившееся нереально. А в том, что никто больше ничего не заметил. А значит, либо этого действительно не было (и тогда Эль сошла с ума, и все ей померещилось), либо… либо даже профессор Сапата оказался не настолько могущественным. И вот на этой мысли сердце пропускало удар, а во снах снова и снова звучал тихий голос. «Мы встретимся…» – шипело подсознание, и она в ужасе просыпалась.

Эль тяжело вздохнула. Очередной налетевший порыв ветра взметнул пряди ее тяжелых черных волос, а следующее его дуновение принесло шумевшие где-то неподалеку разговоры и заливистый смех. Бросив взгляд в ту сторону, она поджала губы, а потом все-таки не сдержалась и фыркнула.

Чуть вдалеке, аккурат, где тропинка делала небольшой крюк в обход груды камней, расположилась группа молодых ведьм и волшебников. Пользуясь тем, что вне стен Школы правила о раздельном пребывании благополучно не действовали, они собрались вместе и теперь развлекали друг друга магическими фокусами. Кто-то из парней полулежал на нагретых солнцем булыжниках, а несколько девушек, собравшись вместе, хихикали над чем-то, что с этого расстояния Эль не могла разглядеть. Она нахмурилась, и хотя даже для ее чопорного воспитания увиденная картина вряд ли была провокационной, но щеки все равно вспыхнули, когда под улюлюканье и звонкий женский смех один из стоявших к ней спиной парней вдруг принялся стягивать с себя форменный китель. Следом последовала рубашка, а затем…

Огромный черный волк приземлился на лапы рядом с весело завизжавшими ведьмами, и с какой-то невероятной усталостью Эль узнала в них Розу и, конечно же, Хелен. Ну а зверь наверняка был Фредриком, потому что его друг Робредо прямо сейчас с улыбкой стоял неподалеку. Так что ей ничего не оставалось, как отвернуться и ускорить шаг. Ни разговаривать с этой компанией, ни встречаться Эль не хотела. Однако далеко убежать босиком, когда мелкие камушки мерзопакостно впивались в нежные пятки, не вышло. Тем более та самая тропинка неизбежно приближала Эль к веселившимся волшебникам. Захотелось хорошенько чертыхнуться, но в этот момент до нее долетели обрывки разговора.

– Не знаю, по мне это совершенно недопустимо. При всей сегодняшней ситуации на месте Директора я бы не была столь беспечна с набором учеников.

Голос Хелен отразился от каменных скал и весело заплясал по тропинке прямо к шедшей там Эль.

– Да полно вам, милая госпожа Астери, – улыбнулся Робредо. – Уж не думаете ли вы, что кто-то из чудовищ Железного леса решит преисполниться академическими знаниями? К тому же, граница надежно охраняется. В этом вы можете не сомневаться.

– А как же слухи? – Хелена аж подалась вперед, настолько ей не терпелось поделиться последними сплетнями. И Эль догадывалась, о чем они будут.

– Слухи? Какие слухи? – Роза подняла голову, отвлекаясь от наблюдения за двумя Волками, которые сцепились в шуточной схватке. Большой черный явно выигрывал, но рыжий не спешил ему уступать. – Я ничего не слышала.

– О том мальчике из деревни. Поговаривают, в него вселился Кошмар. И добавляют, что вызывали нашего профессора. Ну того самого, горбатого.

– Профессора Сапату?

Эль видела, как нахмурился Робредо, а черный волк замер, пропустив весьма ощутимый удар противника. Сама же она все-таки тихо выругалась и поспешила натянуть посильнее поля шляпы, чтобы незамеченной проскользнуть мимо занятых беседой волшебников, но не тут-то было.

– Он самый. И был наш уродец там не один, а в компании своей ученицы.

– Эль?! – ахнула Роза.

– Да, моя дорогая. Прости, но об этом все знают. – Хелена фальшиво вздохнула, а потом заговорила с удвоенным жаром. – И поговаривают, что они обращались к самому Хаосу. А ты знаешь, что это запрещенная магия.

– Эль не могла… Эль бы не стала!

– Я всего лишь говорю то, что слышала от других, – обиженно надула губки Астери, но быстро забыла о собственном раздражении, потому что распиравшие ее изнутри новости были явно сильнее высказанного ей недоверия. – Но даже это полбеды. Я слышала, что Кошмар едва не вырвался на свободу, когда его попытались прогнать. И что к этому причастна одна непутевая ведьма, которая, видимо, настолько бездарна, что не смогла удержать простейшее заклинание. Но в это никто не верит, конечно. Все думают, это было нарочно…

– Я не верю! Эль никогда… – воскликнула было Роза, но ее никто не слушал.

– Именно поэтому, уважаемый Робредо, я и считаю, что Директору стоит лучше отбирать достойных. А то вдруг…

– Вдруг что? – неожиданно для самой себя едко перебила Эль.

Астери же прервалась, удивленно вскинула голову, а в следующий момент на залитой солнцем полянке стало удивительно тихо.

– Ну так, что «вдруг», Хел? Договаривай. А то вдруг я нашлю на тебя Кошмары? Ты это хотела сказать? – негромко спросила вышедшая из-за камней Эль.

Ее почти трясло. Она стояла рядом с большими булыжниками, до боли сжав кулаки, и отчаянно просила себя успокоиться. Право слово, негоже дочери Страды срываться на какие-то нелепые обвинения! Это же просто глупости… Завистливые речи неспособной даже на обычную магию глупой девчонки. Надо было быть выше этого, развернуться и уйти наконец, оставив Хелену смаковать слухи да домыслы… Но в этот момент та открыла рот:

– Ну-у-у, – протянула она, мерзко осклабившись, – раз не гнушаешься подслушиваниями, то, может, и на другое способна. Ты же у нас такая загадочная личность, Эль Страда.

– Не думаю, что это хоть сколько-нибудь касается тебя, Астери. Равно как и особенности моего обучения. Если ты что-то не в силах уразуметь ввиду своей полной магической бездарности, то это не моя проблема. Поэтому я советую тебе закончить любые спекуляции. А то ведь и правда… – Эль нехорошо усмехнулась, встречаясь взглядом с оскорбленной Хеленой. – Вдруг нашлю на тебя порчу. Но, вот беда, сможешь ли ты от нее защититься?

Она сделала самое невинное и удивленное лицо, какое только могла, а затем отвернулась и стремительно зашагала прочь. Разумеется, ей не следовало говорить такого. В конце концов, какое ей дело до всяких сплетен, но прямо сейчас Эль ни о чем не жалела. И потому, когда позади раздался голос сестры, она не остановилась.

– Подожди! – Раздался позади окрик, но Эль лишь ускорила шаг. – Да подожди же! Эль!

Наверное, не побеги Роза за ней, все бы закончилось прямо там: без лишних ссор и поводов для пересудов. Но сестра бросилась следом, и ничего не оставалось, как все-таки замедлить свой шаг. Тяжелое дыхание Розы давило на совесть похлеще возможного наказания за неподобающее поведение. Наконец, когда хрипы послышались совсем близко, Эль остановилась. Она посмотрела в бледное лицо сестры и с каким-то отчаянием внезапно заметила, что та выглядела бледнее и будто слабее, чем когда они виделись в последний раз пару недель назад. А потому следом накатило чувство вины. Она ведь обещала отцу, что позаботится о Розе, но, кажется, сделала только хуже.

Тем временем та замерла рядом и прижала руку к груди, где билось сердце. На лице ее выступила испарина, отчего светлые прядки около лба свились в тугие колечки. Эль хотела было придержать Розу, когда та пошатнулась, но сестра шарахнулась в сторону, и ничего не оставалось, как спрятать за спиной руки.

– Зачем ты так говоришь? – воскликнула сестра.

– Не я это начала, – попробовала оправдаться Эль, но Роза лишь раздраженно фыркнула.

– Не ты? Сначала ведешь себя непонятно как, потом кидаешься оскорблениями!

– Хэй! Напомню, это она распускает обо мне слухи, если ты не заметила. – Раздражение все же вырвалось наружу, и Эль упрямо наклонила вперед голову.

– А что мы, по-твоему, должны думать? Ты сидишь в самой страшной башне и учишься у самого страшного колдуна, о котором ходит столько слухов!

– Которые распространяют некоторые идиотки!

– Хелена не идиотка!

– Нет, разумеется, нет. Это ведь твоя сестра то самое чудовище, которое так легко попрекать всем подряд, даже не удосужившись поинтересоваться, как так вышло! Как так вышло, что она оказалась на этом факультете. Но ведь тебе все равно, Роза. На это… На меня… На причины…

– Нет!

– Нет?! – Эль перешла на свистящий шепот. – Знаешь, будь тебе действительно не все равно, ты бы первая попросила Астери замолчать. Но, видимо, гораздо удобнее считать меня мерзкой злой ведьмой, ведь тогда есть о чем посмеяться с подружками.

– Это твои слова, Эль, не мои.

Роза выглядела растерянной, но было уже все равно, потому что к ним приближался Фредрик Альва. И он явно слышал, о чем был их разговор. Так что Эль, не желая участвовать в дальнейшей глупой полемике, предпочла закончить этот дурацкий, никому ненужный спор.

– Прекрасно. Это мои слова. Можешь ими пользоваться. Я – злая колдунья, которая ненавидит все живое, и только и думает, как бы напакостничать! Довольна?

– Эль!

Но она лишь махнула рукой и круто развернулась, придерживая свою шляпу.

– Госпожа Страда, – полетело ей вслед, но Эль не обернулась.

– Только его не хватало! – прошипела она, ускорив шаг.

Встречаться с Альвой и уж тем более разговаривать с ним желания не было. Вообще ничего не хотелось, кроме как забиться в какой-нибудь очень темный и пыльный угол в ставшей родной захламленной книгами башне и просто… просто забыть обо всем. Но бегство босиком – не лучший способ избежать беседы с очень настойчивым Волком. Особенно, если ему и правда было, что сказать. И особенно, если в больную пятку внезапно вонзается очередной острый камень. Так что, когда пошатнувшуюся и всхлипнувшую от боли Эль осторожно, но крепко схватили за руку, вынудив остановиться, она лишь бессильно топнула ногой.

– Да что вам всем от меня нужно? – воскликнула она в каком-то отчаянии и повернулась.

Слава всему святому, Альва уже успел натянуть обратно снятую ранее для превращения рубашку, но не застегнутая горловина открывала слишком много смуглой, загорелой кожи, по которой вился непонятный синий узор. Эль отвела раздраженный взгляд. Она уставилась на видневшийся уже совсем рядом мост и скрестила на груди руки.

– Ну? – Нетерпеливый вопрос прозвучал очень невоспитанно. Но Альва по-прежнему молчал и внимательно разглядывал разозленную Эль, словно что-то искал.

– Вы научились лучше контролировать свою магию, – внезапно проговорил он, получив в ответ презрительное фырканье.

– Это все?

– А что, если нет? – На лице Волка появилась нахальная усмешка, которая лишь больше взбесила Эль.

– Тогда вы выбрали неудачное время и место, чтобы вести разговоры.

– Да? – удивленно переспросил он. – Не заметил.

– Соболезную. Для остроты зрения советую внимательно пообщаться вон с той компанией. – Она ткнула пальцем в сторону перешептывающейся с подругами Астери. Роза, разумеется, была среди них. – А меня оставить в покое.

– Почему? – в совершенно искреннем удивлении спросил Альва. И это стало последней каплей, что сорвала затвор терпения. Сцепив зубы, Эль процедила:

– Потому что мне не очень нравится, когда на меня навешивают ярлыки, начиняют стереотипами, словно я поросенок на обеденном столе, и шарахаются в сторону при моем приближении!

– Поросенок? – Темные брови Фредрика взлетели вверх в удивлении. – Ну вот уж нет. Вы же дикая, как…

– ХВАТИТ! – неожиданно крикнула Эль.

А в следующий миг по-особому скрестила пальцы на правой руке, и на Альву с оглушающим ревом и плеском рухнул поток иллюзорной воды. Словно сквозь преломленную линзу, она видела, как инстинктивно зажмурился и отшатнулся Волк, опасаясь быть сметенным или напрочь раздавленным. И это движение вызвало внутри Эль болезненный смех. Такой, что от поселившейся во рту горечи ее передернуло. Еще одно движение пальцами, и поток воды так же резко иссяк, как и начался.

– Даже вы боитесь, – едва слышно и как-то болезненно протянула она, наблюдая, как совершенно сухой Альва медленно убирает от лица руки. – А ведь я лгунья. И магия моя – самая настоящая ложь. Забыли?

Она натянуто улыбнулась, а потом отвернулась и направилась прочь к Школе. Однако, если Эль надеялась, что после этого представления ее наконец-то оставят в покое, то сильно ошиблась. Видимо, отойдя от удивления или что там испытал обычно невозмутимый Альва, он догнал стремительно удалявшуюся Эль и теперь шествовал рядом. При этом он умудрялся делать один большой шаг на ее два. Разумеется, этот наглец все еще был в одной лишь расстегнутой наполовину рубашке, сквозь тонкую ткань которой теперь явственно мерцали синие руны. Они снова будто манили Эль посмотреть, но она отвернулась. Обойдется!

– Это было очень реалистично, – вдруг проговорил Фредрик. – Полное ощущение. Даже звук…

– Это иллюзия. Обман. От нее никакого толку, разве что детишек в передвижном цирке потешать. Бессмыслица! – фыркнула Эль.

– Да, – беспечно согласился Альва, а потом так же легко продолжил: – Но ровно до тех пор, пока вот так же идеально созданные мороки чудовищ не сведут с ума половину армии, а другую не обратят вспять, потому что инстинктивное желание жить сильнее любых лозунгов и здравого смысла.

– И снова вы делаете из меня страшилку.

– Вовсе нет! – совершенно искренне фыркнул Альва. – Я лишь пытаюсь сказать, что данный вам дар – это не балаганные фокусы. Пойдемте, я вам кое-что покажу.

– Что?! – не поняла было Эль, но в следующий момент ее бесцеремонно схватили за руку и потащили вперед. – Эй. Я не хочу! Да что происходит?

– Скоро узнаете, – улыбнулся Волк, обнажив свои заостренные клыки.

Ясно. Спорить можно, но бесполезно. А потому Эль ничего не оставалось, как ускорить шаг и попытаться не отставать, чтобы не путаться у Альвы под ногами. А он не замедлился ни на большой лестнице, что вела к главному входу Школы, ни в галерее, ни около следовавших один за другим десяти коридоров. Притормозил Альва лишь у неприметной лестницы, и вот тогда Эль взбунтовалась.

– Я не пойду туда! – прошипела она. – Вы как вообще это представляете? Это же запрещено! Это…

– Лестница, которая ведет на мужскую половину чуть дальше, – спокойно перебил этот наглец, а потом еще и усмехнулся. – Эта же проложена только до пустующей башни. Да, у нас есть на нее выходы, но, поверьте, никто в здравом уме не станет ею пользоваться.

– Это еще почему? – с сомнением пробормотала Эль.

– Сейчас узнаете, – загадочно и весьма настораживающе отозвался Альва, а потом первым ступил на потемневшие от времени каменные ступени. – Идемте. Обещаю, вы не пожалеете.

Разумеется, Эль весьма сомневалась, что ей понравится то, что она увидит. И, наверное, вообще не стоило этого делать, потому что заметь их кто-то в этой части замка вдвоем, то не избежать проблем, но… Но она все равно поднималась, пока Альва крепко и уверенно держал ее за руку.

На холодных камнях босые ноги замерзли мгновенно, но Эль молчала. Да и шли они, в общем, недолго. А может, это она, пропав в своих мыслях и размышлениях о всей неловкости ситуации, не заметила, как они достигли верхушки. Тем не менее, то, что пол под ногами стал будто теплее, Эль поняла далеко не сразу. А потом показался свет. И в этот момент шедший чуть впереди Альва остановился.

– Дальше мне нельзя, но можно вам.

– Это еще почему? – подозрительно нахмурилась Эль, за что была награждена легкой улыбкой.

– Я Волк. Живые существа нас не любят. И встречаться с тем, кто ждет там, мне лучше не стоит.

– А мне, значит, можно?

– Я бы сказал, даже нужно. Поверьте, вы бы поняли, соври я вам. У нас уже был такой разговор. Помните?

«Ах! Ну да…»

Наверное, она покраснела, но Фредрик ничего не сказал. Лишь пропустил ее вперед, а сам тоже принялся осторожно подниматься следом, но куда медленнее. Эль же, неожиданно для себя, была так заинтригована тем, что ждало ее на самом верху, что бесстрашно преодолела последние десять ступеней и оказалась на верхней площадке одной из западных башенок. Она оказалась крошечной. Настолько маленькой, что Эль пришлось стянуть с себя шляпу и пригнуться, чтобы ступить под узкую треугольную крышу, которая покрывала выстроенные в круг десять толстых колонн. Удивительно, но здесь не было ветра, хотя в родной башне Эль тот завывал не умолкая. Однако уже через пару шагов, проморгавшись и привыкнув снова к яркому солнцу, она поняла, в чем причина.

Большое гнездо располагалось у самого края, и было неясно, как то не падало от любого движения. Острое, сплетенное будто из ломанных железных обломков, оно выглядело так странно и тревожно, что Эль не могла отвести от него взгляд. И лишь когда подошла ближе, заметила движение и отшатнулась.

Птица смотрела на нее будто бы изучающе. Похожая на орла, но не орел, со странным свечением вокруг сложенных крыльев, но было в них что-то странное, немного пугающее. Однако Эль не ощущала враждебности. Только настороженный интерес.

– Это алерион, – раздался за спиной голос Альвы, и она оглянулась. Волк стоял, прислонившись к одной из колонн, не рискуя подойти ближе, и с улыбкой смотрел на встрепенувшуюся птицу. А та вдруг с тихим лязгом расправила свои крылья, словно хотела закрыть гнездо, и с каким-то трепетом Эль увидела, что вместо перьев те состояли из тонких, заостренных к концу, огненного цвета лезвий. – Единственные существа, которые могут проникать вглубь Механического леса. Ее гнездо свито из железных деревьев, ведь обычные просто не выдержат остроты крыльев.

– Значит, мне не показалось, – тихо проговорила Эль, глядя в большие сиреневые глаза алериона. Белая голова чуть склонилась набок, словно птица тоже разглядывала свою гостью.

– Обычно они безобидны. Но ножи, сделанные из перьев этих птиц, слишком высоко ценятся, чтобы человек не пытался на этом нажиться. В конце концов, только ими и можно уничтожить ваши магические амулеты, что стало так популярно во время последней войны. Поэтому алерионы научились осторожности. Правда… – и Альва нехорошо усмехнулся, – уже было поздно. Эта, наверное, одна из последних.

– Как жалко, – совершенно искренне прошептала Эль, разглядывая потянувшуюся к ней птицу, а затем опустилась на пол прямо около острого и изломанного гнезда, прежде чем коснулась мягких настоящих перьев на тонкой шее. Послышалось тихое стрекотание, и она невольно улыбнулась, а потом и вовсе рассмеялась, когда наглый большой клюв легонько ущипнул ее за палец, требуя новой ласки. – Зачем уничтожать такую красоту?

– Затем, что страх не лучший советник. Эта птица была создана такой, чтобы уметь себя защитить. Но ее перья убили больше людей, чем вся сталь этого мира. Как и ваша магия. Да, возможно, сейчас она кажется вам бесполезной, но не стоит ее недооценивать. Иначе рискуете повторить судьбу алерионов.

Эль замерла, глядя в удивленные сиреневые глаза птицы, а потом тихо спросила:

– Закончить свою жизнь в одиночестве наверху крошечной башни?

– Да.

– Как он, – прошептала она.

– Как он, – так же тихо согласился Волк. И пояснять, о ком шла речь, им обоим было ненужно. Черный Колдун…

Повисло молчание, но теперь не было ни восторга от вида столь редкого чуда, ни даже малейшего проблеска радости. И, похоже, сидевший перед Эль последний алерион что-то почувствовал, потому что вдруг возбужденно и утешающе застрекотал, словно хотел что-то сказать, а в следующий миг раскрыл огромные крылья. И это зрелище оказалось настолько прекрасным, что Эль не смогла устоять. В молчаливом восхищении она смотрела на искрившееся золотое оперение, что тихо звенело, будто легкая музыка. И, повинуясь какому-то совсем уж неконтролируемому порыву, ее рука сама потянулась огладить эти блестевшие в лучах солнца крылья.

– Лучше не надо! – раздался позади предупреждающий окрик Альвы.

Послышались торопливые шаги, и в тот же миг птица испуганно дернулась в сторону, а по ладони Эль скользнули три острых пера. И сначала она даже не поняла, что случилось. Руку будто бы обожгло, и тело инстинктивно дернулось назад, налетев на оказавшегося позади Фредрика, а потом все смешалось. Эль оказалась прижата щекой прямо к неожиданно горячим синим знакам на груди Волка, а тот целился невесть как оказавшимся в его ладони длинным кинжалом в сторону квохчущей птицы.

– Даже не думай, – прорычал он, когда та дернулась было вперед. И в этот момент Эль поняла, что этих двоих надо спасать, пока не случилось непоправимого.

– Не надо, – полузадушено прохрипела она. Альва держал так крепко, что перед глазами уже начинало темнеть. – Она просто испугалась тебя. Все хорошо.

Послышалось новое расстроенное стрекотание, но Волк даже не подумал ослабить хватку. Вот ведь упрямец! В голову ударил аромат его магии – острый, металлический, с ноткой чего-то совсем первобытного, что наверняка было его зверем.

– Фредрик! Прекрати! – Для большей доходчивости Эль умудрилась лягнуть босой пяткой его скрытую сапогом голень. И хоть удар вышел несильным, но это помогло. Взгляд Альвы обратился к ней, и она сердито закончила: – Хватит ее пугать. Посмотри, что ты наделал.

Он поднял взгляд на алериона, который заходился в расстроенном щелканье, но больше не делал попыток приблизиться. Вместо этого птица устроилась обратно в гнезде и теперь печально смотрела на них своими сиреневыми глазищами.

– Меня можно уже отпустить, – пробормотала Эль, которая теперь чувствовала себя очень неловко, прижимаясь к груди Фредрика.

Однако тот не стал спешить. Ослабив хватку, Альва бросил последний взгляд на печально ухнувшего пернатого, а потом повернулся к Эль. Он изучал ее несколько долгих секунд, все еще крепко удерживая за плечи, словно ведьма могла вот-вот рухнуть, но она лишь сердито уставилась в ответ. Впрочем, игра в гляделки продолжалась недолго. Ладонь засаднила, и Эль невольно поморщилась.

– Дай, – последовал приказ, и ее наконец отпустили.

– Что? – растерялась она.

– Руку дай, – закатил глаза Фредрик, а потом, не дожидаясь, пока Эль взвесит адекватность этой просьбы на весах морали, просто схватил ее за запястье и повернул ладонью вверх.

Та была вся в крови. Неглубокие, скользящие порезы оказались длинными и шли крест на крест, образовав похожий на звезду узор. С каким-то тяжелым вздохом Эль поняла, что сложись все чуть менее удачно, и были бы задеты связки. Видимо, об этом же подумал и Альва, который снова бросил сердитый взгляд на несчастную птицу.

– Я не понимаю, вы покрасоваться обе захотели? – пробормотал он в ответ на очередную порцию оправдательного стрекота.

Эль же ничего сказать не успела. Может, она и хотела бы, но все мысли разом вылетели из ее головы, когда совершенно неожиданно и абсолютно непредсказуемо Фредрик вдруг поднес израненную ладонь к своим губам. Она чувствовала тепло его дыхания, ощущала осторожные прикосновения мягких губ к воспаленной коже, пока Альва что-то торопливо шептал, хотя слов было не разобрать. А потом боль стала тише. Она еще сидела где-то внутри, но постепенно становилась все глуше и глуше. Или это весь мир отстранился от Эль, когда, вновь посмотрев на Фредрика, она встретилась с устремленным на нее взглядом? Никто не знал, почему боль все же ушла. Да и не хотел, потому что в этот момент Альва вдруг медленно провел кончиком носа по горячей коже ладони, словно хотел запомнить аромат ее крови, а потом Эль тихо всхлипнула от совершенно невероятного ощущения, когда он собрал языком последние капли. Те осели в уголке его рта красной тенью, когда он улыбнулся.

Сердце гулко забилось в груди. Так сильно, что в ушах зазвенело, а реальность перед глазами размылась. Остался лишь взгляд – синий, будто заполонивший весь мир. Фредрик шагнул ближе, продолжая крепко удержать запястье Эль. И в этот миг, прежде чем случилось бы наверняка что-то непоправимое, раздался пронзительный птичий крик. Эль вздрогнула, отшатнулась, а потом едва слушавшимися губами пробормотала:

– Извините. Мне лучше уйти.

С этими словами она вывернулась из хватки Альвы и бросилась вниз по ступеням. А сердце по-прежнему гулко стучало где-то в груди.