Текст книги "Звёздные Войны. Дарт Бейн. Книга 2. Правило двух"

Зверь по инерции пронесся над головой Бейна и рухнул позади него на землю – брюхо было распорото от ребер до самых хвостов, которые до сих пор подергивались. Туша в последний раз содрогнулась, хвосты обмякли, и светящиеся глаза заволокло белесой пленкой.

Сердце Бейна все еще колотилось от боевого задора, а в венах бурлил адреналин. Ситх отошел от трупа поверженного противника, с торжествующим смехом запрокинул голову и выкрикнул:

– И это все, Кордис? Больше ты ничего не можешь?

Он огляделся по сторонам, едва ли не надеясь, что рядом возникнет призрачный силуэт бывшего наставника. Но на сей раз ему явился не Кордис.

– Опять ты, – буркнул Бейн, уткнувшись взглядом в бледную фигуру владыки Каана. – Чего тебе надо?

Каан, как обычно, не проронил ни слова. Вместо этого бестелесный призрак отвернулся и побрел прочь, в чащу леса, без труда просачиваясь сквозь подлесок и ветви деревьев. Через секунду Бейн понял, что видение направляется к гробнице Надда.

– Будь по-твоему, – пробормотал ситх и принялся расчищать себе путь световым мечом.

Всю дорогу иллюзорный проводник не скрывался из вида, но держался так далеко, что Бейну с трудом удавалось за ним поспеть. Почти четыре часа ситху пришлось прорубаться сквозь джунгли, пока он наконец не увидел цель – небольшую прогалину, на которой не было никакой растительности. В самом центре поляны на добрых двадцать метров вздымалась ввысь несимметричная пирамида из гладкого серого металла.

Бейн остановился на опушке. Впереди под ногами расстилалась только грязь и слякоть: в тени гробницы Надда все живые растения гибли. Даже на кромке прогалины трава пожухла, а деревья зачахли и покорежились – их поразила темная сила, которая все еще ютилась в останках великого повелителя ситхов. От формы самой пирамиды слегка кружилась голова: стены сходились под некрасивыми косыми углами, словно бы камень внутри гробницы покоробился и просел за долгие столетия.

В строение вел один-единственный вход. Некогда дверь была запечатана, но, судя по виду, несколько столетий назад кто-то уже охотился за тайнами последнего пристанища Надда и разнес ее на куски. Призрачный силуэт Каана уже стоял у проема – он поманил Бейна за собой и скрылся внутри.

Бейн медленно двинулся вперед. Чувства обострились – он заранее готовился к ловушкам, которые могли поджидать его в пирамиде. В памяти сразу всплыли древние гробницы в коррибанской Долине темных повелителей. Перед самым отлетом из Академии Бейн в поисках хоть какого-нибудь напутствия отважился спуститься в эти гибельные катакомбы. Ему доводилось читать, что изредка духи ситхов являлись самым дерзновенным ученикам, чтобы поделиться с ними таинствами темной стороны. Но на Коррибане Бейн не нашел ничего, кроме пыли и костей.

Он скинул рюкзак с плеч, чтобы тот не стеснял движений. С собой ситх забрал полдесятка световых стержней, заткнув их за пояс, а сам рюкзак оставил на земле около входа.

Потолок внутри пирамиды оказался низким – Бейну пришлось пригнуться при входе. Осветив помещение световым стержнем, он увидел, что находится в небольшом преддверии гробницы с тремя проходами, ведущими в разные стороны. Ситх выбрал левый коридор и начал обход. Он осматривал зал за залом, но ничего ценного не находил. В некоторых комнатах сохранились следы чьего-то пребывания, и Бейн вспомнил сказания про Экзара Куна – древнего темного джедая, который будто бы тоже нашел последнее пристанище Надда. Согласно легендам, Кун обрел в гробнице такое могущество, о каком не смел и мечтать[1]1
  Приблизительно за три тысячи лет до событий этой книги Экзар Кун обнаружил в гробнице на Дксане духа Фридона Надда, который принялся наставлять джедая в вопросах темной стороны Силы. В результате это привело к кровопролитной войне, охватившей Галактику. Эта история описана в цикле комиксов «Сказания о джедаях». (Здесь и далее – примеч. перев.)


[Закрыть]. Но чем дольше Бейн вел свои бесплодные поиски, тем сильнее в его разум закрадывались семена сомнения. Что, если эта гробница – как и те, что он обыскал на Коррибане, – окажется лишь затхлым пустым склепом?

Постепенно теряя терпение, он петлял по коридорам – и наконец очутился в невзрачной на вид комнатке, которая пряталась едва ли не в самой глубине храма. Здесь Бейна уже поджидали Каан и Кордис.

Призраки стояли в метре друг от друга по обе стороны от небольшого дверного проема, высеченного в темной стене. Проход, всего в метр высотой, был заложен тесно подогнанной плитой из черного камня. В душе Бейна опять затеплилась надежда. Следов незваных гостей здесь не было: вероятно, никто из них не нашел укромную комнатку за лабиринтом извилистых коридоров – а если и нашел, то не смог сдвинуть каменную глыбу. Может, раньше этот проход и вовсе был скрыт от глаз с помощью давно позабытого колдовства, и лишь за века заклинание постепенно растаяло, обнажив плиту.

Покосившись на призраков, охранявших дверь, Бейн присел на корточки и осмотрел камень. Плита была гладкой и выдавалась из проема всего на пару сантиметров – даже не ухватишься как следует. Впрочем, сдвинуть ее можно было и другим способом.

Сосредоточившись, Бейн призвал Силу и потянул камень на себя. Тот едва шелохнулся. Плита была тяжелой, но держалась не только за счет собственного веса: она словно бы сопротивлялась попыткам ее сдвинуть. Ситх сделал глубокий вдох и с хрустом размял шею, собираясь с силами.

На этот раз он погрузился еще дальше – нырнул в бездну могущества, которая таилась в самой глубине его души. Бейн воскресил в памяти прошлое, разворошил воспоминания, погребенные в глубинах подсознания. Ситх вспомнил своего отца Херста; вспомнил жестокие побои; вспомнил всю свою ненависть к человеку, который его вырастил. И с каждым мгновением Бейн чувствовал, как в нем копится Сила.

Как всегда, все началось с крохотной жаркой искры. Из искры быстро разгорелось пламя, а из пламени – огненная буря. От напряжения Бейна пробила дрожь: он сдерживал темную энергию внутри, пока она не доросла до критического уровня. Ситх до последнего терпел невыносимый жар, а затем выбросил вперед кулак и обрушил всю свою внутреннюю мощь на камень, ставший ему преградой.

Глыба просвистела по комнате и с гулким треском врезалась в противоположную стену. По стене пробежала длинная вертикальная трещина, но на самой плите не осталось ни щербинки. Бейн в изнеможении рухнул на колени, пытаясь отдышаться, – а потом поднял глаза и увидел, что безмолвные часовые по-прежнему сторожат вход. Встряхнув головой, ситх протиснулся в открывшийся проем и заглянул внутрь.

Впереди было темно, поэтому Бейн отцепил от пояса один из световых стержней и швырнул его в проход. Стержень упал на пол, осветив комнату – круглый зал около пяти метров в диаметре с высоким потолком. В самом центре возвышался каменный пьедестал, на котором красовалась маленькая прозрачная пирамидка. Бейн сразу же опознал в ней голокрон.

В старину повелители темной стороны записывали в такие голокроны все свои знания и тайны. Здесь могли обнаружиться древние могущественные ритуалы, секреты утерянного волшебства древних ситхов-колдунов и даже голограммы, симулировавшие личность создателя. В голокронах хранились столь уникальные сведения, что именно с их помощью – век за веком, поколение за поколением – передавалось наследие великих ситхов.

Увы – уже несколько тысячелетий тому назад искусство создания этих артефактов было утрачено. Джедаи год за годом прочесывали Галактику, выискивая оставшиеся экземпляры и пряча их в своей библиотеке на Корусанте, чтобы никто не сумел причаститься к запретным знаниям. Обнаружить подлинный голокрон, в котором могли храниться наставления самого Фридона Надда, – о такой удаче Бейн даже не помышлял.

Согнувшись в три погибели, он протиснулся в узкий проход. Естественно, Каан и Кордис уже поджидали внутри. Бейн смерил их взглядом, а потом задрал голову и осмотрел потолок на пятиметровой высоте. При свете стержня ситх различил какое-то шевеление – словно наверху колыхался живой ковер.

Бейн замер, вслушиваясь в чавкающий шелест. Когда глаза привыкли к полумраку, он сумел рассмотреть целую колонию причудливых ракообразных, цеплявшихся за потолок. Существа были почти плоскими, примерно овальной формы – их округлые панцири плавно заострялись с обоих концов. Одни были не крупнее кулака, другие в поперечнике доходили до размеров тарелки, а их окраска варьировалась от бронзовой до красновато-золотой. Когда они ползали по потолку, перебираясь друг через друга и оставляя позади блестящие дорожки слизи, раздавались чавкающие звуки.

Пока Бейн всматривался, одно из ракообразных отлепилось от остальных и упало на него. Ситх брезгливо отмахнулся, и существо в жестком панцире, подскакивая, покатилось по полу.

Секунду спустя от потолка отцепился еще один обитатель гробницы. Бейн зажег меч и рубанул наотмашь. От удара существо отлетело в дальний угол, кувыркаясь в воздухе. Бейн оторопел: меч должен был мгновенно рассечь панцирь. Но клинок не оставил на блестящей поверхности даже царапины.

Бейн внезапно понял, что ему грозит нешуточная опасность, и метнулся к голокрону. Как только его пальцы сомкнулись вокруг пирамидки, колония ракообразных всем скопом оторвалась от потолка и хитиновой лавиной обрушилась на незваного гостя. Сжимая голокрон в одной руке, Бейн отбивался световым мечом, а некоторых отталкивал с помощью Силы. Но существ оказалось слишком много: защищаться от них было не легче, чем отражать дождевые капли во время ливня.

Один панцирник стукнулся ему в плечо и тут же вцепился в кожу, мгновенно проплавив доспехи и одежду какой-то едкой жидкостью. Бейн почувствовал, как в крепкие мускулы спины впивается тысяча крошечных зубов, а затем его обожгла вспышка боли от кислоты, плавящей плоть.

Он взревел и врезался спиной в стену, надеясь сбить существо, но паразит держался цепко. Пока Бейн пытался его стряхнуть, в грудь вонзился еще один. Ситх снова закричал: жгучая кислота и острые зубы пробуравили одежду, кожу и даже мышцы, впившись в грудную кость.

От приступа боли Бейн пошатнулся, но все-таки смог ударить волной Силы. Остальных существ смело прочь, словно листья под порывом ветра, – панцири с треском застучали по стенам зала. Воспользовавшись краткой передышкой, Бейн упал на колени и ринулся по тесному лазу обратно в маленькую комнатку, из которой пришел.

Превозмогая боль, он призвал Силу и потянулся к каменной плите у дальней стены. Отчаяние придало ему сил – на сей раз ситх с легкостью поднял камень и запустил его через всю комнату, чтобы запечатать вход, пока остальные существа не успели прошмыгнуть следом.

Пару секунд Бейн просто лежал, тяжело дыша и крепко сжимая голокрон. Он старался не обращать внимания на боль от присосавшихся к телу паразитов. Сквозь стену до сих пор доносился шелест остальных тварей: пока колония ползла обратно к своему логову на потолке, влажное чавканье ненасытных челюстей сливалось с клацающим перестуком жестких панцирей.

В этот миг ему почудилось, будто по коридорам гробницы прокатился еще один звук. Каркающий, глумливый смех Кордиса и Каана.

8

– Канцлер Валорум готов вас принять, – донеслось из-за стола, где сидела секретарша-тви’лека.

Бросив взгляд на Фарфаллу, Джохан вслед за ним поднялся и неловко одернул непривычную церемониальную мантию, в которую учитель обрядил его по случаю аудиенции. Юноша сперва возмущался, что ходить при параде джедаю не пристало, да и незачем, но наставник лишь изрек: «На Корусанте встречают по одежке».

Падаван никогда раньше не бывал на Корусанте, да и вообще в Центральных мирах. Он родился и вырос на Сермерии – сельскохозяйственной планете в регионе Экспансии, между Внутренним и Средним Кольцами Галактики. Семья его трудилась на ферме в паре километров от Аддолиса: их хозяйство было лишь крошечным винтиком в огромном агропромышленном комплексе Сермерии. Обильные урожаи отправлялись на экспорт на развитые планеты, у которых не хватало пахотных земель, чтобы прокормить собственное население.

Джохан покинул Сермерию в десятилетнем возрасте, когда начал обучаться в Ордене. За следующее десятилетие он побывал с генералом Хотом на множестве планет, но его бывший учитель старался держаться во Внешнем Кольце, сторонясь политиков и столичной суматохи. Чаще всего они летали по захолустным сельским мирам, похожим на саму Сермерию. Поэтому Джохан не видел ничего даже отдаленно похожего на Галактический город, покрывавший всю планету.

Когда они только подлетали к Корусанту, Фарфалла пытался показать ему самые примечательные здания – Совещательную палату Сената, Храм джедаев… Но на провинциальный взгляд Джохана, вся столица сливалась в один сплошной океан пермакрита, дюрастали и пестрых мигающих огней.

Приземлившись, они пересели в аэроспидер, который должен был доставить их на встречу с канцлером Валорумом. Пока они неслись в потоке транспорта, Джохан только и мог, что таращиться по сторонам: спидер петлял между такими высокими небоскребами, что внизу даже не было видно поверхности. Порой они то ныряли вниз, то снова взмывали вверх, облетая пешеходные дорожки, парящие рекламные щиты и даже другие машины.

К концу поездки Джохан едва не ослеп и не оглох. В непрерывном потоке спидеров, среди бесчисленной толпы корусантских жителей падаван совсем перестал что-то воспринимать. Все впечатления слились для него в тошнотворное мельтешащее пятно и оглушительную какофонию звуков. Для простого сельского паренька это было чересчур.

Зато Фарфалла явно чувствовал себя в родной стихии. Как только они приземлились, Джохан заметил, что его новый учитель сразу ожил – словно бы черпал силы из необъятного мегаполиса. Казалось, безумная суматоха и столпотворение вдохнули в генерала жизнь и смыли усталость, накопившуюся за время нескончаемых боев на безрадостной приграничной планетке. Фарфалла здесь даже смотрелся по-другому: наряд, который на Руусане казался вызывающе безвкусным, выглядел теперь верхом моды и изящества.

Даже в коридорах власти генерал держался совершенно непринужденно. Помощницу канцлера он в знак приветствия одарил грациозным поклоном, отчего тви’лека игриво улыбнулась, а потом уверенно и целеустремленно зашагал к покоям Валорума. Джохан тоже отвесил скованный, неуклюжий поклон и припустил следом.

Вопреки ожиданиям падавана, кабинет канцлера казался скорее практичным, чем парадным. Темно-коричневые стены, ковер и мебель придавали помещению солидный вид. Одну из стен занимало широкое окно, но – к большому облегчению юного джедая – на время аудиенции шторы задернули. В середине комнаты стоял стол для переговоров и несколько удобных на вид кресел. Вдоль стен в ряд висели мониторы, на которых мелькали сводки из новостных программ Голосети.

Тарсус Валорум[2]2
  Верховного Канцлера Республики в «Эпизоде I: Скрытая угроза» звали Финис Валорум. Тарсус – его далекий предок, представитель политической династии Валорумов.


[Закрыть], восседавший лицом ко входу за широким столом, поднялся им навстречу. Перед гостями предстал высокий человек далеко за пятьдесят, хотя выглядел он лет на десять моложе. У канцлера были темные волосы, светлые пронзительные глаза, прямой, слегка заостренный нос и почти идеальный квадратный подбородок. Многие назвали бы такое лицо честным и решительным. Именно благодаря этим чертам характера, а также безупречному послужному списку Валорума назначили Верховным Канцлером – впервые за четыре с лишним столетия этот пост занял не джедай.

Вообще-то, до Джохана доходили слухи, что на должность прочили Фарфаллу, но тот предпочел отправиться на Руусан, чтобы помочь Армии Света. Юноше стало любопытно, одобряет ли учитель кандидата, выбранного ему на замену.

– Мастер Валентайн, – промолвил Валорум и проворным, привычным движением пожал Фарфалле руку. – Благодарю, что так быстро отозвались на приглашение.

– Вы не оставили мне особого выбора, ваше превосходительство, – заметил Валентайн.

– Прошу меня за это простить, – ответил канцлер, а сам повернулся и протянул ладонь Джохану. – Это, должно быть, ваш ученик. – Он кивнул на длинную косичку, какие носили юные джедаи, еще не завершившие обучение.

– Я падаван Джохан Отон, ваше превосходительство.

Рукопожатие Валорума было крепким, но не грубым – идеальный жест опытного политика. Он дважды стиснул ладонь Джохана, затем высвободил руку и указал на кресла вокруг переговорного стола.

– Прошу вас, достопочтенные джедаи. Располагайтесь.

Генерал занял место с краю у ближней стороны. Джохан примостился ровно напротив, так что канцлер оказался во главе стола – между двумя джедаями. Когда все расселись, Фарфалла заговорил первым, слегка повернувшись в сторону Валорума.

– Ваше послание оказалось довольно неожиданным, ваше превосходительство. И боюсь, оно пришло не в самый удачный момент. Мы все еще разбираемся с последствиями катастрофы на Руусане.

– Я вас прекрасно понимаю, мастер Валентайн, но прошу войти и в мое положение. Известие о победе над Братством уже разошлось по Голосети. В глазах общественности война закончена, поэтому Сенат и торопится оставить эти прискорбные события позади.

– Джедаи тоже, – кивнул Фарфалла. – Но в предложенном вами проекте так называемых Руусанских реформ содержатся весьма радикальные меры.

– Поэтому я и позвал вас сюда до голосования, чтобы обсудить эти рекомендации, – ответил Валорум. – Я хотел, чтобы вы убедились в необходимости такого решения.

Джохан не видел сообщения, которое получил Фарфалла, а по дороге на Корусант учитель не делился подробностями – поэтому падавану трудно было уловить суть за расплывчатыми дипломатическими фразами. К счастью, генерал на сей раз решил отбросить любезности и перейти к делу.

– Тарсус, вы понимаете, о чем просите? Законопроект предписывает джедаям сложить с себя воинские звания и расформировать все сухопутные, морские и космические войска. Вы предлагаете распустить Армию Света!

– Армия Света была создана для противодействия Братству Тьмы, – возразил Валорум. – Поскольку Братство повержено, смысла в ней больше нет.

Джохан не поверил своим ушам.

– Смысл в том, чтобы защищать Республику! – не сдержавшись, выпалил он.

– От кого защищать? – поинтересовался канцлер, повернув голову к юноше. – Ситхов больше нет.

– Ситхи всегда возвращаются, – мрачно заметил Джохан.

– В этом-то и кроется проблема, – отозвался Валорум. – Четыре столетия подряд джедаи вновь и вновь объявляют войну пособникам темной стороны. Этой борьбе не видно конца, и с каждым разом в паутину вашей войны попадает все больше мирных жителей. К вам и к вашим врагам примыкают целые армии, а гибнут при этом невинные жители. Планеты, хранившие верность Республике, начинают от нее отделяться, сея раздробленность в некогда единой Галактике. Пришла пора разорвать этот порочный круг.

Джохан хотел было снова возразить, но Фарфалла жестом остановил его. Дождавшись, когда Валорум переведет взгляд с падавана на него, генерал спросил:

– Тарсус, вы искренне верите, что предложенные вами реформы спасут положение?

– Да, мастер Валентайн. – В голосе канцлера сквозила несгибаемая уверенность. – Сейчас многих добропорядочных граждан пугают ваши способности. В джедаях видят разжигателей войны. Вы утверждаете, что вашими действиями руководит Сила, но у тех, кто не способен ее ощутить, складывается впечатление, будто вашему Ордену никто не указ.

– И поэтому вы хотите, чтобы джедаи отчитывались перед вами, – вздохнул Фарфалла. – Перед канцлером и перед Сенатом.

– Я хочу, чтобы вы держали ответ перед доверенными лицами, которых избрали граждане Республики, – заявил Валорум. А затем прибавил: – Я вовсе не пытаюсь забрать себе ваши полномочия. Совет джедаев по-прежнему будет управлять Орденом, но под надзором сенатского департамента юстиции. Никак иначе нам не исцелить раны, которые остались после ваших войн с ситхами.

Республика рушится, – продолжал канцлер. – Вот уже тысячу лет она медленно увядает, приходит в упадок. Только преображение обратит этот процесс вспять.

В Руусанских реформах будет много чисто символических мер, но в этом символизме есть своя сила. Этот закон станет для нас началом новой эры. Республика вступит в эпоху мира и процветания.

Пусть джедаи продемонстрируют, что тоже желают мира. Избавьтесь от военных мундиров и примите свою заслуженную роль советников и наставников. Чем вести бесконечную битву с темной стороной, лучше помогите нам найти путь к свету.

Валорум закончил свою речь и выжидающе посмотрел на Фарфаллу. Джохан затаил дыхание – он ждал, что учитель сейчас разразится праведным негодованием. Падаван уже предвкушал, как Валентайн играючи разнесет все доводы канцлера в пух и прах. Он мечтал услышать пылкую речь в защиту всех идеалов, за которые боролись джедаи, – пламенный панегирик генералу Хоту!

– Я переговорю с Советом джедаев и прослежу за выполнением ваших требований, ваше превосходительство, – мрачно проговорил Фарфалла. – Как только Сенат примет ваш законопроект, я отдам приказ расформировать Армию Света.

Джохан отвесил челюсть, он от потрясения даже вымолвить ничего не смог.

– Спасибо, что пошли мне навстречу, мастер Валентайн. – Канцлер поднялся с кресла. – Теперь прошу меня простить, мне нужно созвать заседание Сената.

С этими словами Валорум явно собрался проводить их к выходу – но, бросив взгляд на Джохана, видимо, понял, что юноша не готов закрыть тему. Канцлер выдержал паузу, предоставив ему слово.

Джохан, однако, упрямо молчал. Валорум переглянулся с мастером-джедаем и уважительно склонил голову.

– Не стану вас торопить, – заключил канцлер. Он сердечно кивнул гостям и оставил их наедине.

Как только Валорум скрылся, Джохан подскочил на месте, оперся на стол и гневно возопил:

– Как вы могли?!

Его наставник вздохнул и откинулся в кресле, сложив вместе кончики пальцев.

– Джохан, это непросто понять, но канцлер поступает верно. Все, что он говорил, – чистая правда.

– Генерал Хот ни за что бы на такое не согласился! – выпалил падаван.

– Верно, – признал Фарфалла. – Он не умел ценить компромиссы. Никто не идеален.

– А сами-то?! – взревел Джохан, врезав кулаком по столу и вскочив так резко, что кресло опрокинулось. – Очень благородно – предавать память о друзьях!

– Не поддавайся гневу, – негромко остерег его Фарфалла.

Джохан замер и почувствовал, как лицо наливается краской от стыда и смущения. Он сделал несколько глубоких вдохов – джедаи прибегали к такому упражнению, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Как только юноше удалось совладать с чувствами, он поставил кресло на место и снова сел.

– Простите, мастер Валентайн, – пробормотал падаван, отчаянно пытаясь унять дрожь в голосе. – Но мне кажется, что наш поступок запятнает его имя.

– Твой учитель был человеком великой доблести и непоколебимых убеждений, – заверил его Фарфалла, по-прежнему опираясь подбородком на сложенные домиком руки. – Никто другой не смог бы спасти нас в час беды. Но Галактика не живет в состоянии вечного кризиса. Джедаи клянутся служить Республике, – продолжал генерал. – В пору войны мы встаем на ее защиту, но если бой окончен, наш долг – сложить оружие и стать посланниками мира.

Юноша покачал головой:

– Я все равно чувствую какой-то подвох.

– Ты с ранних лет не видел ничего, кроме войны, – напомнил Фарфалла. – Поэтому тебе неочевидно, что к насилию прибегают лишь тогда, когда иных методов не осталось. Почаще напоминай себе, что превыше всего джедаи ценят мудрость и прозорливость. Истины, которые мы ищем, зачастую ускользают от нас – и порой куда проще разыскать себе врага, с которым можно сразиться. Особенно если жаждешь отомстить за павших. Даже добродетельного джедая такой путь легко может привести на темную сторону.

– Простите, учитель, – прошептал Джохан. Слова отчего-то застряли в горле, хотя извинялся он искренне.

– Ты пока еще падаван. Никто и не требует от тебя мудрости мастера-джедая, – утешил его Фарфалла. – Для того я тебя сюда и взял: чтобы ты учился.

– Я буду стараться изо всех сил! – поклялся Джохан.

– О большем я и просить не могу, – улыбнулся учитель.

Из голокрона, найденного в усыпальнице Надда, Бейн узнал, что присосавшиеся к нему ракообразные называются орбалисками. А вот что снять их невозможно – это он выяснил сам, путем проб и ошибок.

Выбежав из потайного зала, ситх сразу же попытался отодрать орбалиска от груди охотничьим ножом, который держал в сапоге, – но без толку. Тогда Бейн попробовал вырезать паразита вместе с куском плоти. Морщась от боли, он сделал у себя на груди длинный глубокий надрез, раскроив и кожу, и мышцы. Каково же было его изумление, когда рана тут же затянулась! Орбалиск каким-то образом соединил поврежденные ткани.

Тогда Бейн обратился к Силе и направил мысленный взор вглубь собственного тела, решив разобраться, что с ним происходит. Он ощутил, что орбалиски тянут из него силы – упиваются темной энергией, которая пронизывает все его клетки и ткани. Однако эти паразиты отдавали кое-что взамен: они непрерывно накачивали тело Бейна какими-то веществами. Попадая в кровеносную систему, чужеродные жидкости жглись, словно кислота; казалось, вся его кровь, до последней капли, вот-вот вскипит… но была от них и неоспоримая польза. Вдобавок к чудесным целебным свойствам он почувствовал в себе небывалую силу. Все чувства обострились, реакция стала быстрее, а на груди и спине – в тех местах, куда присосались орбалиски, теперь красовались практически непробиваемые панцири. Такая броня могла выдержать даже удар световым мечом.

Ситх понял, что орбалиски – не просто паразиты. С ними можно наладить симбиоз, если только он вытерпит непрестанную боль от едких веществ, бурлящих в кровеносной системе. «Невелика цена», – решил Бейн и переключился на голокрон. Скрестив ноги на жестком полу коридора, он прощупал кристаллическую пирамиду Силой, а затем погладил ее ладонью. Пирамида откликнулась – засветилась.

На четыре дня и четыре ночи темный владыка с головой погрузился в тайны древнего артефакта. Как он и предполагал, создателем голокрона оказался Фридон Надд. В поисках знаний Бейну помогал привратник – миниатюрная голограмма самого Надда. Привратник указывал ему путь и давал пояснения: он исполнял роль виртуального наставника для тех, кто искал в зловещем кристалле позабытые секреты древнего ситха.

При жизни Надд был человеком, но его образ нес черты скверны, которая нередко поражала тех, кто слишком глубоко погружался в таинства темной стороны. Лицо его было мертвенно-бледным, кожа сморщилась и обвисла, а в глазницах пылали желтые сферы без радужной оболочки и зрачков. Тем не менее призрак все равно выглядел грозным воином: он был широкоплеч, носил тяжелые боевые доспехи и шлем, ставший Надду короной, когда он объявил себя королем соседней планеты Ондерон.

С помощью привратника Бейн узнал об экспериментах темного повелителя с орбалисками и о попытках обуздать их силу, лишь отчасти увенчавшихся успехом. Ситх не только нашел, как называются эти существа, но и выяснил все подробности их метаболизма. Частично голокрон лишь подтвердил то, что Бейн понял и так: если орбалиск прицепляется к носителю, снять его уже невозможно. Но попутно ситх выяснил, что симбионты не только расширяли возможности тела. Воспользовавшись их умением питаться темной стороной, можно было безмерно увеличить собственную власть над Силой.

Впрочем, записи Надда предупреждали и о побочных эффектах симбиоза – куда более опасных, чем постоянная боль.

Если одно из существ каким-то образом погибнет, в кровь хозяина хлынут токсичные вещества, и тот проживет не дольше пары дней. Кроме того, орбалиски постепенно будут разрастаться, пока не покроют все тело с головы до пят. К счастью, сразу после этого тревожного открытия Бейн обнаружил чертеж особого шлема с защитной маской – он был разработан специально для того, чтобы во время сна паразиты не зарастили носителю глаза, нос и рот.

Но исследования по орбалискам оказались лишь вершиной айсберга. Когда-то Фридон Надд был джедаем, а потом переметнулся на темную сторону и стал учеником Наги Садоу, некогда правителя древней Империи ситхов. Могущество Садоу было столь велико, что колдун прожил шесть веков, подпитываясь темной Силой. Надд оказался достойным учеником: он постиг все знания и тайны своего наставника, сохранил их в голокроне – а затем убил Садоу и занял его место.

Неудивительно, что почти все сведения были запрятаны в дебрях кристаллической структуры. Извлечь их можно было только со временем, подолгу медитируя и тщательно изучая артефакт. Пройдет немало месяцев – а то и лет, – прежде чем Бейн доберется до самых сокровенных тайн. Но сейчас у него были куда более насущные заботы.

Надежно спрятав голокрон, он выбрался из гробницы и начал обдумывать, как теперь улететь с Дксана. Снаружи уже поджидали призраки Каана и Кордиса.

– Ты попал в западню, – сразу же заладил Кордис. – Что толку от голокрона, если ты вовек не покинешь эту луну?

Бейн погрузился вглубь себя и воззвал к темной стороне, черпая мощь не только из собственных сил, но еще и из орбалисков, присосавшихся к груди и спине. Его захлестнул небывалый шквал энергии, какого он до сих пор ни разу не испытывал, и тогда ситх направил все без остатка в единый могучий удар. Галлюцинации, терзавшие его помутненный рассудок с самого взрыва ментальной бомбы, тут же растворились: новообретенная сила Бейна в мгновение ока испепелила их дотла. Теперь темный повелитель был силен, как никогда, – и точно знал, что призраки мертвецов больше не станут ему докучать.

Бейн освободился от своих мучителей, но ему все еще надо было найти способ улететь с Дксана. Задрав голову к небу, ситх увидел прямо над собой огромный силуэт Ондерона: планета располагалась так близко от своей луны, что в былые века их атмосферы порой пересекались друг с другом. Когда-то в один из таких сезонов грозные крылатые чудовища потянулись с Дксана на планету, где их приручили и выдрессировали легендарные наездники из ондеронских племен.

Глядя на Ондерон, до которого было почти рукой подать, Бейн почувствовал приближение Занны. Девочка вот-вот долетит до опасной, даже гибельной планеты. Если рядом не будет учителя, она вряд ли выживет.

Вглядевшись в небо, ситх заметил огромное крылатое существо, которое описывало круги в высоте, выискивая добычу. Хищник тоже его увидел: прижав к туловищу широкие кожистые крылья, он нырнул в пике и нацелился прямо на Бейна.

Пока чудовище камнем неслось вниз, ситх рассматривал его хладнокровным изучающим взглядом. Из голокрона он успел узнать, что это дрексл – одна из хищных рептилий, которые царили в небесах Дксана. По виду дрекслы напоминали крылатых ящеров: у них была чешуйчатая фиолетовая кожа, длинный толстый хвост, тяжелое мускулистое тело и мощные лапы. Вытянутую жилистую шею венчала огромная тупорылая голова. На плоской приплюснутой морде сверкали крошечные птичьи глазки, а широкая пасть щерилась частоколом зазубренных желтых зубов. Бейн наскоро прикинул, что ему попалась особь метров в десять от носа до хвоста, с размахом крыльев почти в двадцать метров. Взрослый самец, да еще и крупный – хватит с лихвой.