Текст книги "Доктор Кто против Криккитян"

– Что прикажете – то и сделаю! – гордо прорычал Великий Хан, размашисто лизнув лапу и проведя ею по гриве.

– Можно мне вот этого пленника? – Она указала на Доктора. – Знаете, для допроса о ваших методах, и все такое прочее…

– Ха! Я знаю, что у вас на уме, леди. – Хан постучал себя когтем по носу.

– Правда, и что же?

– Вы его потом съедите на закуску – и не подавитесь.

Романа вела Доктора через лес. Он потирал запястья и покачивал гудящей после всех тумаков головой.

– Я так тебе благодарен! Какой ужасный человек, – простонал он. – Из-за него я по-другому стал смотреть на кошатников. Да и на кошек – тоже…

Они растворились в ночи.

Кстати, у галлифрейских кошек – тринадцать жизней, и большую часть каждой из них они проводят во сне.

Доктор и Романа брели к берегу. Встав у кромки воды, они стали смотреть, как шар идеальной формы – местное солнце, – исчезает за далеким туманным островом.

– Последний оплот против Великого Хана, – вздохнула Романа. Ей показалось, что остров выглядит довольно-таки романтично. Мысль о том, что вскоре орда положит конец его мирному существованию, казалась не просто абсурдной, но греховной.

Доктор облокотился на корпус ладьи – одной из многих, построенных по велению Хана специально для завоевания острова. Он вертел в пальцах спичечный коробок и как-то шкодливо улыбался – как родитель, прячущий рождественские подарки, или как только что придумавший хорошую историю сочинитель.

– Остров может оказаться необитаемым, – молвил он, – но, чтобы утвердить право на эту планету, Хану нужно завоевать его. – Он похлопал по борту ладьи. – Могучие дубы, из которых сделали эти корабли, мирно росли на полянах тысячи лет, никого не трогали – и никто не трогал их. А вот теперь их отправляют на войну. Обычно мне нравятся судна, но деревья мне нравятся больше. Забавно осознавать, что всякое изделие из дерева – это, по сути, его изуродованный труп.

Он скорчил скорбную мину, а Романа закатила глаза, пообещав себе припомнить эти слова Доктору, когда он снова надумает сесть в свое любимое кресло.

Она снова обратила взгляд к острову, сияющему впереди, под чертой заката. Какая-то неведомая прихоть разместила его в самый центр горизонта. Бедный старый островок, подумала она, и в чем же твоя вина? Хан бы мог тебя и не заметить, если бы не…

Заходящее солнце коснулось стального столба, торчащего из островной земли, и тот засиял. Он действительно прямо-таки лучился силой и мощью. Еще один глупый символ, заставлявший идиотов вроде Великого Хана захватывать, опустошать и покорять.

– Мне, конечно, не хочется помогать Хану, – заметила Романа, – но мы можем пойти и просто потребовать его у него. Сохраним кучу сил. Ну что, в ТАРДИС?

Доктору не хотелось снова иметь дело с солдатами армии Хана.

– Грязная игра. – Он помотал головой.

– Хорошо, тогда давай угоним одну из этих лодок.

– Лодок? – Доктор проворно сунул спичечный коробок в карман. – Ну нет, лучше уж воспользоваться общественным транспортом.

Они разыскали в гавани крестьянина, который вроде как согласился доставить их на остров – но чуть попозже, так как жена уже приготовила ужин. Доктор явно рассчитывал на приглашение, но такового не последовало. Пришлось просто сидеть и ждать, пока их перевозчик поужинает.

Лодка торчала у них перед глазами, подпрыгивая на слабых волнах. Из воды под ее днищем то и дело выпрыгивала какая-то рыбеха-дуреха.

– Мы ведь и ее можем угнать, – напомнила Романа.

– Предпочитаю слово «одолжить», – заметил Доктор. – Но – нет, не сейчас.

– Но если мы хотим поскорее остановить криккитцев, надо добраться до столба.

Сидя на низком причале, Доктор беззаботно месил ногами по воде.

– У них уже есть подспорье в виде одной опоры. Когда мы отправились на поиски Ключа Времени, нам повезло – все желающие наложить на него лапы пребывали в равных условиях. А у нас – уже дисбаланс: одна часть паззла у противника есть. Неважно, сколь сильно нам повезет – в итоге мы все равно в лучшем случае прослывем барахольщиками, пусть и крутыми. – Он поднял взгляд к небу, глядя, как последние лучи светила озаряют тотемный столб вдалеке. – А у меня ведь есть дела и поважнее, чем охотиться за всяким хламом.

– Да, – ответила Романа, – если ты это сейчас всерьез, придется признать, что наша Вселенная очень велика, и тебе понадобится очень большой стеллаж с полочками для всего того хлама, что зовется вселенскими артефактами. А вообще, мы бы уже давно были на острове, если бы тебя не поймали.

– Я прощупывал почву, – пробормотал Доктор.

– Ага, и в итоге Хан повесил тебя над костром.

– Все это было частью моего плана. Он перестал расценивать меня как угрозу.

– Да, потому что в том положении тебя можно было расценивать только как ланч.

Они помолчали, глядя, как ночь окутывает берег моря.

– Первые издания детских книг, – выдал Доктор наконец. – Вот, что я собираю.

– Я-то думала, тебе по душе игрушечные железные дороги.

Доктор покачал головой.

– К сожалению, я в них разочаровался. Однажды я повстречал человека, сказавшего очень мудрую вещь: «Как только поезд объедет все рельсы, что он будет делать дальше? Снова кататься по ним же?». Знаешь, он ведь был прав. Безумие – это повторение одного и того же действия, раз за разом.

– Ты занимаешься избыточным самокопанием.

– Верно, я ведь на берегу моря. Берега для того и придуманы.

Показался лодочник и сообщил, что планы изменились – прямо сейчас он потопает в таверну, и будь что будет. В самом начале намеченного монументального пути он пару раз споткнулся.

Доктор стащил с ног ботинки вместе с носками.

– А где у вас весло? – спросил он.

…Уже почти рассвело, когда маленькая лодка выдвинулась к острову.

– По-моему, лодочник спит, – прошептала Романа.

– Конечно, спит. – Доктор глянул на храпящую груду у кормы. – У него была долгая ночь.

На самом деле лодочник, похоже, изрядно удивился, вернувшись домой под утро и обнаружив, что они все еще ждут его. Он походил на человека, твердо намеренного найти кровать и завалиться в нее, но Доктор твердо взял его за руку, развернул и предложил с утреца прокатиться на лодке, будто речь шла о каком-нибудь ярмарочном увеселении.

Так что перевозчик крепко спал. Несмотря на это, лодка продолжала идти вперед по мягким, спокойным волнам.

– Как думаешь, на ней стоит авторулевой? – спросила Романа.

– А ты как думаешь?

Романа задумалась.

– Нет, – призналась она.

Когда они, наконец, сошли на остров, рассвет начал вытворять с тотемным столбом поистине удивительные вещи. Регалия, маяча над кромкой островного кустарника, вся так и сияла.

– Как мы утащим эту штуку отсюда? – поинтересовалась Романа.

– Погоди с этим, – попросил Доктор. – По одной проблеме за раз.

– Но это, знаешь ли, важный вопрос.

– Ну, – доктор направился вверх по каменистому берегу, – подумай об этом, пока мы к ней идем. Какая красота, ты погляди!

Романа не разделяла его воодушевления. Вблизи стальная колонна напоминала что-то вроде простого уличного фонаря. Может, она и была произведением искусства, но о таких «произведениях» обычно пишет пресс-релизы городской комитет, с гордостью сообщая, сколько денег ушло на шедевр. Помимо способности отражать свет, у тотемного столба не было явных преимуществ, но Доктор без особой на то причины сему зрелищу дивился.

Впрочем, при приближении оказалось, что Доктор восхищается какой-то птицей – огромной, красной, около фута в высоту, прыгающей вокруг столба и горделиво, но как-то обрывисто каркающей – вместо требуемого «карк» выходило урезанное «арк».

Романа протянула птице руку, и та вежливо постучала по ней кончиком прекрасного длинного клюва. В глазах существа застыло любопытное выражение экзистенциального оптимизма – всем своим видом птица как бы говорила: «ну ничего, в следующий раз тебе повезет». Коротко потыкавшись клювом в плечо Романы, птица вернулась к скачкам у столба и «арканью».

– Что она делает? – спросила Романа.

– Бедняжка! Сражается с силой тяжести – и терпит неудачу. – Доктор опустился на корточки и наградил птицу довольной улыбкой. – Я бы сказал, теперь она для полетов уж слишком тяжела.

– Она – какой-то побочный продукт этого столба?

– Нет, просто здесь кругом слишком много еды. Видишь, все литься обклеванные? Впрочем, ничего страшного в этом не вижу. В конце концов, на острове даже хищников нет. Пусть прыгает себе дальше, не огорчая Вселенную. Будь благословенна, птица! – Он погладил ее по голове, и она дважды стукнула его клювом по пальцам, прежде чем снова возобновить пляску.

– Разве Хан не собирался явиться и захватить остров? – вспомнила Романа.

– У него не будет повода соваться сюда, если мы найдем способ забрать отсюда вот это. – Доктор постучал по столбу.

– Ты так думаешь? – Романа фыркнула. – Когда он узнает о пропаже, у него будет в два раза больше поводов разнести этот островок ко всем чертям.

– Дело говоришь, – вздохнул Доктор, ероша перья птицы. – Но у нас нет времени на заботу о пернатых. – Он почесал собственную голову. – Можно заплатить лодочнику и попросить его увезти птицу с острова.

– Он ее зажарит, как пить дать.

– Что ж, – Доктор нахмурился. – Есть идеи, как затащить столб в ТАРДИС?

– Ну, – начала Романа – но вдруг прибыли криккитцы.

* * *

– Арк!

Пауза.

– АРК! АРК!

И снова пауза. В пальцах усилилось неприятное покалывание.

– Арк! Арк? АРК!

Романа открыла глаза. Маленькая грустная красная птичка перебралась ей на грудь и методично постукивала клювом по подбородку. Сев, Романа потерла глаза – и поняла, что все руки у нее в саже.

Несколькими минутами спустя Повелительница Времени и птичка рассматривали траурную дымящуюся дыру на том месте, где стоял стальной тотемный столб. У Романы сохранилось смутное воспоминание – скорее даже, впечатление, – о том, что штуковину выкорчевали из земли мощным взрывом.

– М-да, – поделилась Романа соображениями с птицей, – Великий Хан будет очень зол, когда узнает, что его опередили.

– АРК! – сказала птица.

По доносившемуся из ближайших кустов жалобному кряхтению Романа определила местоположение Доктора. Вздохнув, она оставила птицу на произвол судьбы и пошла на звук.

Птица, склевав с земли еще несколько сочных листьев, ощутив мимолетный подъем в недрах своей птичьей души, взволнованно подпрыгнула – и зависла на миг в воздухе. Ну неужели хоть в этот раз у нее получится взлететь? Может быть, может быть, вот сейчас…

Хрипло крякнув, птица шлепнулась оземь.

Глава 12
На мокрой разгневанной планете

Население планеты Марив II отличалось фантастической обидчивостью. Когда-то их так вывела из себя эксцентричная орбита соседней планеты, что они переместили свой мир в абсолютно другую звездную систему. От Марив III за свой жуткий орбитальный произвол извинений так и не последовало, но на Марив II их все еще ждут.

Есть такие недалекие личности, утверждающие, что у природы нет плохой погоды. Для Марив II, где всегда шел дождь, такое высказывание было донельзя неактуально. Из-за орбитального сдвига климату планеты был нанесен непоправимый урон, и ее денно и нощно накрывали яростные ливни. Порой они все же ослабевали, превращаясь в легкую, почти романтическую морось, под которой жители планеты обожали целоваться, но все неизменно возвращалось на круги своя – и цикл мокрых страданий возобновлялся.

Романа стояла в дверях ТАРДИС и смотрела на дождь, льющийся за порогом. Она понятия не имела, какой наряд выбрать для такой вот планеты. Однажды она заметила в шкафу дождевик истошно-канареечного цвета – что ж, похоже, сегодня пришел его час.

Доктор ступил на бесперспективную поверхность Марив II как ни в чем не бывало. Пресловутая поверхность, насколько хватало взгляда, состояла из бетонных коробок и заброшенных пароковок. Он надвинул шляпу на самые уши и плотно обмотался шарфом, так что погода ничем не могла его, судя по всему, смутить. К-9 почему-то не следовал за ним, и он повернулся, дабы окликнуть пса, но откуда ни возьмись нарисовался суетливый человечек и накинулся на него:

– А ну пошел отсюда! Ты инопланетный шпион, зуб даю! Казнить тебя мало!

– Могу вас заверить, я не шпион, – поклонился Доктор.

Суетливый человечек злобно уставился на Доктора сквозь тонкие очки.

– Ты еще и отрицаешь очевидное? Ты меня раздражаешь, приятель!

– Ну хорошо, как скажете, – нахохлился Доктор. – Я инопланетный шпион.

Суетливый человечек прыгал взад-вперед, вздымая брызги из дождевых луж.

– Чего это у тебя голос такой обиженный?

– Потому что ты обидел меня, – терпеливо объяснил Доктор. – Подскочил ко мне, ни за что ни про что оскорбил, а теперь еще и пачкаешь мне брюки этими брызгами. Вообще-то, я никакой не шпион, всего-навсего интурист. Прибыл поглазеть на, хм, всякие здешние достопримечательности. – Приподняв пальцем поля шляпы, он оглянулся по сторонам. – Тут же они где-то есть, я прав?

Уловка сработала. Жители Марив II жутко обижались, когда им указывали на то, что никаких достопримечательностей на их планете, в сущности, нет. Когда-то у них имелся неплохо сохранившийся храм даудренической религии, но его сравняли с землей после того, как в соседствущем с ним сувенирном магазине стали жаловаться на нехватку места для летнего кафе. Магазинчик стоит и поныне, все так же торгуя открытками с канувшим храмом, а кафе, по иронии судьбы, так и не открылось – из-за того, что маривианский туристический совет назвал «непростительным и оскорбительным сокращением числа посетителей». Похожая судьба постигла множество других планетарных особенностей, из-за чего популярный в свое время труд «Десять мест, которые вам стоит посетить на Марив II перед смертью» был переименован мрачно, но емко – «Смерть».

Так что Доктор знал, на какую мозоль наступить. Когда маривиане злятся, они не краснеют – скорее, сереют пуще прежнего, – и серый человечек, приставший к Доктору, громко выдал, лучась зловредным торжеством:

– Ах ты грубиян, ты оскорбил мою родную планету!

– Вовсе нет! – возразил Доктор.

– Еще и откреститься хочешь? – Мужчина ахнул, отпрянув. – Да ты просто самый безнадежный тип из всех живущих. Словами не передать, насколько я в тебе разочарован. Прилетел на нашу планету, оскорбил нас… ты очень плохой пришелец, понял? И еще мне твой нос не нравится!

– Но… – начал было Доктор.

– Граждане маривиане! – заголосил во всю мощь легких человечек. – На меня тут совершено словесное покушение!

В бетонных коробках стали одно за другим распахиваться окна, наружу показались головы. Все маривиане были жуть как расстроены тем, что их побеспокоили, и виртуозно грубыми ругательствами поспешили эту мысль донести. Человечек вступил в перебранку теперь уже со своими, и ему прямо велели заткнуться. В ход пошла метательная обувь.

Доктор достал из кармана свисток, дунул в него со всей мочи и замахал руками.

– Товарищи маривиане, попрошу немного тишины! Почему вы все такие громкие?

На Докторе сразу же сошлись взгляды множества недобро сощуренных глаз.

…Десятью минутами позднее Романа покинула ТАРДИС. Она разыскала-таки пару солидных веллингтоновских ботиночек, что хорошо сочетались с дождевиком. Глянув по сторонам, она не обнаружила ни намека на присутствие Доктора.

Видно, его уже скрутили.

Доктор провел долгую и тягостную ночь в тюремной камере. Тягостность проявила себя уже в письме, подсунутом под дверь его темницы:

Дорогой Заключенный.

Поскольку сейчас вы пребываете под нашей стражей, вам необходимо пройти курс обязательного обучения, раскрывающий особенности правил и ценностей этой тюрьмы (далее – «Правила» и «Ценности»).

Курс включает в себя три модуля:

– Стандарт охраны (улучш., дополн.): модуль посвящает вас в официальный статус нашей тюрьмы, оговаривает наши обязанности по уходу за вами (далее – «Ваши Права») и приводит перечень необходимых критериев вашего сдерживания, актуальных весь срок пребывания в этой тюрьме (далее – «Ваши Обязанности»).

– Стандарт безопасности: модуль посвящает вас в базовые тюремные ценности и разъясняет наши основополагающие принципы содержания под стражей в рамках третьеуровневой программы «Небо в клеточку».

– Стандарт поддержания безопасности: модуль разъясняет право на вашу свободу самовыражения в пределах установленных тюремных норм, включает в себя сведения о том, как правильно оформить жалобу начальнику тюрьмы и поясняет, в каких случаях состояние вашего индивидуального блока сдерживания (далее – «Камера») является аварийным и, как следствие, неприемлемым.

На каждый модуль отведено приблизительно двадцать минут. Вам понадобятся наушники во избежания беспокойства ваших сокамерников.

Если в ходе обучения у вас возникли затруднения, пожалуйста, обратитесь за всеми разъяснениями к надзирателю. Уверяю, он будет только рад протянуть вам резиновую дубинку помощи.

С наилучшими пожеланиями,

Исполнительный директор Департамента Наказаний (подпись)

Начальник тюрьмы (подпись)

– Бюрократия! – Доктор скомкал записку и швырнул ее в самый дальний угол. Затем, подумав, он сходил за ней, подобрал и расправил. Засев за компьютерный терминал в своей камере, он решил, что использует его для взлома общей тюремной компьютерной системы, чтобы спланировать побег. Но терминал оказался сломанным. Вздохнув, Доктор стал чинить его. Экран кто-то залил супом-пюре, тот давным-давно засох и не отскребался никакими силами.

Через час Доктор сдался.

Через два часа принесли ужин, и он почти понял, почему какому-то неизвестному узнику захотелось вылить суп на терминал. В коридор изо всех камер неслись жалобы – у кого-то в тарелке плавал таракан, кто-то, наоборот, возмущался, почему таракана ему не положили. Жалобы и крики продолжались до тех пор, пока надзиратели не вернулись и не пригрозили скормить всем и каждому еще по тарелочке.

Воцарилась тишина, перемежаемая оскорбленным бубнением.

На глубинном психическом уровне Доктору было дьявольски трудно по-настоящему расслабиться, и, столкнувшись с отсутствием альтернатив, он впал в глубочайший транс, сосредоточившись на разрушении замка на двери камеры с помощью чистой силы воли.

На следующий день его потащили в суд. Зал был темный, с высокими окнами, что выходили на ливневые облака. Жестяная крыша судейского здания звенела от постоянной бомбардировки дождевыми каплями.

Толпа с ходу начала обвинять его. Из их слов выходило, что о Докторе они всегда знали. Ужасные истории о его не менее ужасных похождениях предъявлялись отовсюду, напечатанные на футболках и плакатах. Порой между обвинителями случались размолвки – кто-то то и дело упрекал кого-то в неточности изложения пикантных деталей.

– Вы в своем уме? – возопил Доктор, ошалело разглядывая толпу. – Я никого из вас не знаю! И никогда в жизни доселе не встречал ни единой живой души в этом зале!

Ситуация в зале сделалась совсем уж плохой.

Судья воззрилась на него с разгневанно-скучающим видом.

– Вы предстали перед нами как самый страшный преступник в мире. Есть ли у вас какие-либо жалобы, прежде чем вы услышите жалобы государства на вас?

– Нет, – бросил Доктор с плеча. – Пока что все в порядке.

Судья нахмурилась, делая пометку в протоколе.

– Хм, ваше высказывание само по себе является ужасным обвинением нашего суда – несомненно, самого гуманного во Вселенной, – и, будучи судьей, я чувствую себя глубоко оскорбленной вами на личном уровне!

– Что? – Доктор был ошеломлен. – Как?

Толпа зашипела.

Судья захлопнула гроссбух с протоколами и встала:

– Да как ты смеешь допрашивать суд? Деяние твое крайне оскорбительно для моей профессии и статуса! – Она смотрела на него с яростью, на которую были способны лишь далеки – будь у них глаза, как-то так бы это и выглядело. Доктор потерял дар речи.

– Ага, отвечать отказываешься? – Судью аж затрясло. – Унизительно! Твое молчание – оскорбление суда!

Толпа зашипела громче. Кто-то сделал фотографию.

– Господи, – произнес Доктор. – Как тут вообще дела делаются? Если у вас такой суд – что ж, мне страшно представить, что творится у вас на кухне!

– Неисправимый правонарушитель! Злонамеренные обвинения! Нападки на весь наш образ жизни! – ревела толпа на разные лады.

– Ладно, – отрезал Доктор. – Понимайте, как знаете. Я здесь для того, чтобы забрать одну пластиковую палку и пойти домой. Меня больше ничего не волнует. Кстати, – он обратился напрямую к судье, – вы пробовали когда-нибудь улыбаться? Улыбка будет вам к лицу. Ну же, давайте, попробуйте.

Но, мало того, что судья улыбаться не стала, так еще и из толпы понеслись упреки в том, что Доктор критикует судью за ее внешний вид, что ужасно оскорбительно.

– Но это не так, – возразил Доктор, и количество упреков в секунду удвоилось.

Судья призвала всех к порядку.

– Вы признаете себя виновным, смутьян?

Доктор покачал головой и демонстративно сунул руки в карманы:

– Увы, нет.

– Тогда, – злорадно объявила судья, – познай же мощь нашего правосудия.

Рев толпы вознесся на небывалые высоты. Кто-то даже записывал звук на диктофон, чтобы было что вспомнить, а кто-то – фотографировал себя посеревшим от гнева.

И вдруг раздался кашель. Вернее, его электронный суррогат.

Рев от неожиданности умолк.

К огромной радости Доктора, К-9 скользнул вперед, щеголяя адвокатским париком. Вид у него был донельзя представительный. Он вкатился на самую маленькую трибуну.

– Ваша честь, – провозгласил пес-робот в адвокатском парике, – если не возражаете, я выступлю защитником сего смутьяна.

Судья призадумалась. После непродолжительных сомнений – сурово кивнула.

– Запрашиваю разрешение на презентацию моего открытого письма суду в качестве доказательства, – продолжал К-9. Воцарилась тишина. Судья кивнула еще раз.

– Всех, кого это касается, – начал пес, явно наслаждаясь моментом. – Я, независимый юридический робот, с прискорбием сообщаю, что все вы виновны в ненависти ко всякой сторонней жизни. Кроме того, я нахожу шокирующим тот факт, что вы лишили свободы ни в чем не повинного интуриста и, по факту, попрали принципы собственной судейской системы ради организации ксенофобского митинга. Постановляю, что единственным для вас разумным решением будет немедленно сложить с себя полномочия.

Суд умолк.

– Как это немного чересчур, не кажется, К-9? – шепотом спросил Доктор.

– Замолчите, – ответил К-9 и добавил, так же шепотом: – Хозяин.

– Спасибо за ваше сообщение, – сказала судья, обращаясь к псу. – В ответ могу лишь выразить сожаление в связи с тем, что вы вступили в сговор с этим иноземным шпионом, явно намеренным сжить нас всех со свету.

Толпа зарычала.

– Вы вступили в сговор с вторженцем, – продолжала она, повышая голос и заглушая народный рык, – с существом настолько порочным и злым, что если по окончанию сего судебного заседания он не будет помещен под стражу, я сама, лично, его куда-нибудь там помещу.

Грянули бурные аплодисменты.

– А я, ваша честь, – надавил К-9, – нахожу возмутительным отсутствие конкретного обвинения или хотя бы пояснений, в чем фактически повинен Доктор.

– Разве же их нет?

– Именно, ваша честь. Ответ положительный.

– Что ж, поясняю его вину. Он совершил множество возмутительных поступков, за которые любой здравомыслящий член нашего общества многократно осудил бы его. Вы своим отказом дистанцироваться от подзащитного рискуете подвергнуться… ну, думаю, пока рано говорить о наказании, но посмотрим, что станет с вами, когда процесс подойдет к концу. Кроме того, не подлежит сомнению, – судья указала на одного из обвинителей в толпе, – что у вот этого юноши красивая шляпа. Слышите, сэр? Шляпа – высший класс.

Толпа разразилась аплодисментами, которые поддержал и сам Доктор. Шляпа была на диво хороша. Ему даже захотелось одолжить ее поносить на время.

Протесты К-9 были заглушены толпой. Пес был сбит с толку. Он подгрузил в память судейский кодекс планеты Марив II, тщательно изучил его – и совершенно не понял, как он работает. Казалось, он чуть более чем полностью состоит из яда, страданий и этакого потешного гнева, выказываемого Доктором при проигрыше в «Клуэдо»[16]16
  Клуэдо (англ. Cluedo или просто Сlue) – популярная настольная игра, в ходе которой имитируется расследование преступления, как правило – убийства.


[Закрыть].

– Вынужден высказать протест! Призываю всех сознательных граждан поддержать мою резолюцию! – залаял К-9. – Вы не предъявили ни одного доказательства, а аргументы ваши – смехотворны! Вы ведете спор не в плоскости рационального и проявляете ко мне уважение в чрезвычайно кодифицированной манере!

– Вот как! – громыхнула судья. – Делая такое заявление, вы проявляете неуважение лично ко мне и к закону. – Она повернулась к охранникам, притаившимся по углам зала суда. – Устраните этого робота!

Охранники бросились вперед. Судья воздела Жезл Правосудия и провозгласила:

– Виновен!

Доктор присмотрелся к Жезлу, явно заметив что-то интересное.

Сквозь толпу, прятавшаяся до поры в дальних рядах, пробилась Романа.

А потом и криккитцы ворвались в зал суда, паля по всем без разбора.

От всеобщей неразберихи и паники Доктор с Романой спрятались под стол.

– Этот жезл… – начала Романа.

– О да, я знаю, – ответил Доктор.

Жезл Правосудия напоминал длинный прозрачный пластиковый тубус. Подозрения в том, что это еще одна часть Калитки, подтвердились ровно тогда, когда криккитцы дали о себе знать.

Судья угрожающе потрясла Жезлом в воздухе. Криккитцы взяли ее в кольцо. Голос ее был похвально спокоен, когда она объявляла:

– Я нахожу всех вас злонамеренными и нарушающими общественный порядок. Ваше присутствие, более того, оскорбляет лично меня. Игнорируя все возможные оправдания с вашей стороны заочно, я приказываю вам покинуть зал без права возвращения.

Криккитцы синхронно взмахнули битами, готовясь к залпу.

В этот момент между ними и судьей вклинился Доктор. Схватив Жезл Правосудия, он метнул его Романе.

– Беги! – крикнул он, рухнув на пол и повалив следом за собой судью.

Но Романе не нужны были наставления – родилась она не вчера.

Криккитцы уставились ей вслед, их лица-шлемы горели яростным красным.

Воспользовавшись мгновенным замешательством роботов-убийц, К-9 расстрелял в них весь своей огневой запас. На белых телах криккитцев появилась россыпь маленьких щербин.

Судья под Доктором застонала.

– Только без обид, – попросил он ее. – Мне очень жаль, что так вышло.

Встав, он подхватил К-9 и дал стрекача из здания суда.

Криккитцы помчались следом.

Доктор бежал под дождем. Пятеро криккитцев гнались за ним по унылой площади, от края до края залитой бетоном. Маленькие смертоносные мячи-бомбы взрывались то слева, то справа от него. Перед ним стояла дилемма: К-9 можно было поставить на землю – и тогда получилось бы бежать быстрее; однако пес-робот истратил много энергии на атаку и не смог бы нагнать его.

Впрочем, на самом деле никакой дилеммы не было: Доктор не собирался бросать друга в беде.

Взрывная волна расщепила цементную статую, швырнув пригоршню заостренных осколков Доктору в лицо. Он рывком поднял К-9 к голове, и шрапнель забарабанила по стальному корпусу робота-пса.

Что ж, он выжил, значит, можно бежать дальше. Но проблема сама по себе никуда не делась – криккитцы были хорошими стрелками и не ведали усталости. А еще он никак не мог вспомнить, где его ждет ТАРДИС. Наверное, где-то вдалеке. А еще этот проклятый дождь. Может, бросить все и открыть ресторанчик на краю Вселенной? Ну или хотя бы чайную лавку в Котсуолдсе[17]17
  Гористая местность исторического значения на территории графств Оксфордшир и Глостершир, Англия.


[Закрыть].

Крикккитцы приближались, мерцая недобрыми рубиновыми улыбками. Доктор все бежал, несся по серому плацу легко, как ангел, отталкиваясь от грешной тверди планеты Марив II. Стараясь изо всех сил не думать о железных битах и бомбах-мячах, он закрыл глаза – и…

И перестал бежать – но лишь потому, что со всего маху врезался в приборную доску ТАРДИС.

– В самое яблочко, – сообщила довольно Романа, помогая Доктору встать с пола. – Не промахнулась, подобрала-таки тебя.

– Раньше я за тобой такой проворности не замечал, – слабым голосом заметил он.

– Ой, да это еще пустяки. Что, не веришь? Могу выкинуть тебя обратно и повторить этот же маневр.

Доктор помотал головой. На сегодня с него было довольно.

– Так или иначе, – сказала Романа, потрясая Жезлом Правосудия, – у нас на руках аж целый один фрагмент Калитки. Это уже кое-что!

Она щелкнула рычагами управления, и ТАРДИС с готовностью взревела.