Текст книги "Потерянный город Обезьяньего бога"

Я удивился, услышав это от Пэрента, ведь утраченные, по словам Дэвида Морда, страницы на самом деле никуда не пропадали. У меня есть полная копия второго дневника – все страницы пронумерованы, переплетены и снабжены твердой обложкой. В тексте не пропущена ни одна дата, нет ни одного изъятия. Предположительно утраченная часть записей из второго дневника касается лишь того времени, когда Морд отдыхал в лагуне Бруэрса, заводил приятельские отношения с местными американцами, ходил под парусами и ловил рыбу… и отправлялся на денек в поход, чтобы откопать какие-нибудь артефакты.

К чему этот обман? Можно предположить, что Дэвид Морд оберегал память о своем дяде или честь семьи, но, к сожалению, мы не можем выяснить его истинные мотивы: он отбывает тюремный срок за тяжелое преступление. После ареста Дэвида его жена (вероятно, сама не понимая, что делает) на время передала дневники в Национальное географическое общество.

Когда я поделился своими открытиями с Дереком Пэрентом и послал ему копию всего второго дневника, он ответил мне по электронной почте: «Я в полном шоке».

Несмотря на эти махинации, загадка трости никуда не исчезла. Получив копию второго дневника, Пэрент поделился со мной своей новой теорией. Он предполагает, что на трости, возможно, указаны направления от Кэмп-Улак или участка, где он расположен, к «местам, представляющим интерес». По его мнению, Морд нашел что-то и вырезал направления на своей трости, но не стал заносить их в дневник. Возможно, речь шла о вещах настолько важных, что он не мог доверить эти сведения даже дневнику, который вел на пару с Брауном.

Пэрент взял данные, указанные на трости, и соотнес их с картой. По его словам, направления по странам света и расстояния соответствуют изгибам и поворотам реки Бланко, если следовать вверх по ее течению от устья ручья Улак-Ваз. Он считает, что на трости зафиксировано путешествие «вдоль берега реки к конечному пункту, ныне точно определенному». Конечный пункт, как установил Пэрент, представляет собой узкую долину площадью 300 акров, по которой течет река Бланко. Эта долина никогда не исследовалась. Возможно, там находится еще одно перспективное отложение наносного золота, к которому Морд надеялся вернуться позднее – скорее всего, без Брауна. Но не исключено, что на трости обозначено местонахождение другого объекта, представляющего интерес. Тайна остается неразгаданной.

Однако теперь мы знаем, что на трости нет засекреченных координат потерянного города. В дневниковой записи от 17 июня 1940 года, сделанной в последний день перед выходом из джунглей и прибытием в цивилизованное поселение, Морд написал: «Мы убеждены, что никакой великой цивилизации там не существовало. Важных археологических открытий сделать нельзя».

Глава 6
Мы на каноэ приплыли в сердце тьмы

В течение трех четвертей века выдумки Морда, проникнутые духом романтики и приключений, подпитывали легенду о потерянном городе. История о Белом городе, городе Обезьяньего бога, стала частью гондурасской национальной мифологии и была известна даже детям. В 1960 году гондурасское правительство выделило в малоисследованной внутренней части Москитии территорию площадью две тысячи квадратных миль, назвав ее Археологическим заповедником Сьюдад-Бланка. В 1980 году ЮНЕСКО объявило ее биосферным заповедником Рио-Платано, а два года спустя придало этому уникальному дождевому лесу статус объекта всемирного наследия. Тем временем честолюбивые путешественники продолжали делать сомнительные, ничем не подтвержденные заявления об обнаружении потерянного города, а многие археологи считали, что город может в той или иной форме существовать среди джунглей – либо близ указанного Мордом района, либо в другом месте. В 1994 году главный археолог Гондураса Джордж Хейзманн заявил в интервью, что, по его мнению, все крупные объекты в Москитии, могли являться частью единой политической системы, центр которой, Белый город, еще не найден.

Стив Элкинс впервые услышал о Белом городе от путешественника Стива Моргана, профессионального собирателя легенд и историй. Морган составил список величайших, по его мнению, неразгаданных тайн мира. У него имелась целая картотека со сведениями о затерянных городах, пиратских сокровищах, древних гробницах и затонувших кораблях, которые везли золото. Морган зарабатывал на жизнь поисками сокровищ, лежащих на морском дне, и обнаружил несколько судов. В его доме было много изделий из фарфора и сундуков с серебряными испанскими монетами – реалами и песо. Элкинс, владевший компанией в Лос-Анджелесе (прокат оборудования для телевизионных съемочных групп), решил сам заняться съемками, поскольку у него имелась необходимая техника. Он проконсультировался с Морганом и, очарованный, долго размышлял над пресловутым списком неразгаданных тайн. Две из них в наибольшей степени привлекли его внимание: легенда о Сьюдад-Бланка и предание о кладе Лимы[15]15
  Клад Лимы – сокровища, вывезенные, как считается, из Лимы (Перу) в 1820 году и с тех пор не найденные. Их стоимость составляет приблизительно 208 млн долларов в сегодняшних ценах.


[Закрыть], известном также как «сокровища Кокосового острова».

Элкинс и Морган, объединив усилия, собрали предварительную информацию о Сьюдад-Бланка и определили район Москитии, в котором мог находиться город. Затем они организовали экспедицию, которую возглавил Морган. Элкинс продал идею телевизионного шоу, посвященного поискам города, немецкой компании «Шпигель ТВ».

Элкинс, его немецкий сопродюсер и корреспондент прибыли в Гондурас в 1994 году вместе с калифорнийской съемочной группой. Они наняли местного решальщика Брюса Хейнике, поручив ему материально-техническое обеспечение. Хейнике, друг детства Моргана, был американцем, женатым на гондураске, и уже давно занимался в этой стране различными делами – разведкой золота, контрабандой наркотиков, поиском сокровищ и грабежом археологических объектов. Выбор мог показаться странным, но членам экспедиции требовался человек, который знал географию Гондураса, а также понимал, когда и как нужно давать взятки (тонкое искусство), как вести себя с местными чиновниками, каким образом можно напугать и пригрозить, как общаться с опасными преступниками, чтобы тебя не убили. Элкинс вспоминал, что впервые увидел Хейнике на парковке в аэропорту после их прилета. Это был крупный, толстый человек в рубашке лимонного цвета, с кольцом на мизинце и золотыми часами; изо рта у него торчала сигарета, а в кулаке он сжимал пачку купюр. Он выкрикивал распоряжения по-испански и раздавал деньги. «Мы сняли его на видео, – сказал Элкинс. – Уморительное зрелище».

Так было положено начало долгим и сложным отношениям.

После съемок в Копане группа на самолете пожарной службы добралась до городка Паласиос на Москитовом берегу, а оттуда направилась вглубь страны вместе с местными проводниками. Элкинс и Морган имели приблизительное представление (основанное на исследованиях и интервью) о том, где может находиться потерянный город.

«Мы отправились на каноэ в сердце тьмы, – вспоминал Элкинс. Морган выбирал путь с помощью нанятых ими местных жителей, заявлявших, что знают место в глубине гор, где находятся руины. – Честно говоря, – говорил Элкинс, – я просто шел за Морганом, совершенно не понимая, куда мы, на хрен, движемся».

Каноэ представляли собой долбленые (изготовленные из цельного ствола красного дерева) лодки длиной сорок футов, оснащенные небольшими навесными моторами «Эвинруд». Каждая вмещала шесть человек и ящики с оборудованием. «Мы поднялись по какой-то речушке. Я даже названия ее не знаю». В верховьях речка была мелководной, полной топляка и грязевых наносов, так что пришлось поднять моторы и двигаться с помощью багров. Участники экспедиции преодолевали бесконечные болота, поднимались по неизвестным притокам, ориентируясь по неточным картам. «Постоянно приходилось вылезать из каноэ и толкать их по илистому дну. Ил становился все гуще и гуще, и наконец мы оказались высоко в горах».

Никаких следов потерянных городов они не нашли, но открытие все же сделали. «Внезапно в ручье обнаружился тот большой камень, – рассказывал Элкинс. – А на камне был высечен тип в причудливом головном уборе, сажающий семена». У Элкинса случилось, как он говорил, «откровение» – перед ними было доказательство (если оно еще требовалось) того, что когда-то на земле, поросшей теперь непроходимыми джунглями, обитал и занимался сельским хозяйством таинственный народ, находившийся на высокой ступени развития. Ведомые местными проводниками Элкинс и телевизионщики были вынуждены оставить каноэ и двинуться пешком, прорубаясь сквозь джунгли при помощи мачете. За день тяжелого пути они едва преодолевали одну-две мили. Стив и его команда питались сухими пайками, а проводники-индейцы – игуанами. В какой-то момент проводники заволновались и вытащили оружие, утверждая, что по их следам идут ягуары. Часто попадались ядовитые змеи, насекомые не давали покоя круглые сутки. «После выхода из джунглей, – вспоминал Элкинс, – на мне еще полгода оставались следы укусов». Он радовался, что его не сразила одна из многочисленных тяжелых тропических болезней, столь частых в этих краях.

Однажды ночью он вышел из палатки помочиться и увидел в джунглях миллионы биолюминесцентных точек – такое свечение исходит от грибков при определенных значениях температуры и влажности. «Я словно смотрел на Лос-Анджелес с расстояния в тридцать тысяч футов, – сказал он. – Ничего красивее в жизни не видел».

Где-то в дождевом лесу они нашли несколько разбитых каменных изваяний, керамические изделия и инструменты. Джунгли в этом месте были слишком густыми, невозможно было определить, есть ли там земляные насыпи. Но в любом случае обнаруженный объект имел небольшие размеры и не мог быть Белым городом. В конечном счете пришлось повернуть обратно – деньги и силы были на исходе.

Элкинс не переставал удивляться тому, как Хейнике ведет дела в Гондурасе. Когда, покинув джунгли, они приступили к съемкам на острове Роатан в Гондурасском заливе, немецкому продюсеру Элкина позвонили по спутниковому телефону и объявили, что дела требуют его немедленного возвращения в Германию. Они понеслись в аэропорт, но там сказали, что самолет уже заполнен и находится на рулежной дорожке. Следующий рейс ожидался через несколько дней. Хейнике впал в ярость, пыхтя, бросился на посадочную полосу, забрался в самолет, вытащил свой кольт, спросил, кто сел последним, навел на невезучего пассажира пистолет и сказал: «Убирайся отсюда на хер, мне нужно твое место». Тот в ужасе выбежал из самолета, а Хейнике засунул пистолет за пояс и сказал немецкому продюсеру: «Все в порядке, вот ваше место».

Много лет спустя Хейнике рассказывал мне эту историю, он объяснил, как понимал свою роль в их партнерстве: «Понимаете, Стив, он такой, что с ним опасно. Вот он говорит о том, что видит в ком-то хорошие стороны, а я отвечаю: „В жопу его, он мне не нравится, я ему не верю“. Поэтому, наверное, мы с ним такие хорошие партнеры».

Элкинс же, со своей стороны, говорил: «Брюс из тех ребят, которых хочешь видеть на своей стороне. И никак не наоборот. – Понизив голос, он добавил: – Чтобы так оно и было, мне иногда приходилось танцевать с этим чертом».

Та первая попытка найти Белый город изменила Элкинса. Он заинтересовался легендой о Белом городе, а по возвращении понял, что обрел цель в жизни. «Я называю это „вирусом потерянного города“, – говорил он мне позднее. – Теперь я страстно хотел доказать, что потерянный город в самом деле существовал».

Элкинс симпатичен своей настойчивостью и неутомимостью: эти черты характера, вероятно, объясняются необычной историей его семьи. Предки Элкинса в третьем поколении, выходцы из Англии и России, прибыли в Соединенные Штаты через остров Эллис[16]16
  Остров Эллис, расположенный в устье реки Гудзон, был самым крупным пунктом приема иммигрантов в США, действовавшим с 1 января 1892 по 12 ноября 1954 года.


[Закрыть] в 1890-е годы. Его дед Джек Элкинс, джазовый пианист, в 1920-х годах гастролировал с различными группами. Отец Стива, Бад, выбрал совершенно другую карьеру – военную. Прибавив себе годов, он завербовался в армию в пятнадцать лет, но во время базовой подготовки его уличили во лжи: приехала мать и увезла сына домой, чтобы он закончил школу. Во время Второй мировой войны Бад сражался с японцами в составе эскадрильи «Алеутские тигры», а после войны занялся швейным бизнесом и заключил контракт на изготовление заячьих принадлежностей для клубов «Плейбой»[17]17
  Клубы «Плейбой» первоначально представляли собой сеть ночных клубов и курортов, принадлежащих компании «Плейбой энтерпрайзиз». Членов клуба и гостей обслуживали официантки в костюмах зайцев.


[Закрыть]. Потом он вернулся в армию, участвовал в боевых и разведывательных действиях во Вьетнаме, дослужился до полковника. Пределом его мечтаний было открытие заведения по продаже кошерных хот-догов по-чикагски. Уволившись из армии, он соорудил гигантский грузовик в форме хот-дога и ездил на нем по Лос-Анджелесу, продавая хот-доги и польскую колбасу, но бизнес себя не оправдал. Обаятельный мужчина и дамский угодник, неугомонный Бад вечно был одержим жаждой приключений. Из-за заигрываний мужа с другими женщинами мать Стива развелась с ним, когда мальчишке было одиннадцать. Стив рос в Чикаго, практически не видясь с отцом. «Моя мать была солью земли и крепкой как скала», – говорил он.

Элкинс, похоже, унаследовал жажду приключений от отца и прагматическую непреклонность – от матери. То и другое неплохо послужило ему во время поисков потерянного города.

Элкинс учился в Университете Южного Иллинойса. Будучи заядлым туристом, он вместе с друзьями исходил близлежащий Национальный заповедник Шони. Приятели звали его Элкинс-Вон-Еще-За-Ту-Горку, так как он всегда предлагал посмотреть, «что там, за этим перевалом». Во время одной из таких прогулок он нашел грот в утесе, выходящем на Миссисипи, и остановился там с друзьями; они начали раскапывать землю и вынимать наконечники стрел, копий, кости, разбитые керамические изделия. Элкинс принес находки в университет. Его преподаватель археологии организовал раскопки в пещере по программе специальных исследований на семестр. Во время экспериментальных раскопок Элкинс с друзьями обнаружили человеческие кости, вырезанные из раковин изделия, каменные инструменты и остатки пищи. Радиоуглеродный анализ показал, что нижние слои имеют возраст несколько тысяч лет.

«В тот момент я запал на древнюю историю», – сказал он мне. Он несколько часов просидел в пещере, глядя на долину реки Миссисипи и воображая, каково это было – родиться в пещере, вырасти, воспитать детей, состариться и умереть здесь же, в Америке, пять тысяч лет назад.

Экспедиция Элкинса в Москитию убедила его в одной непреложной и простой истине: «Бесцельно бродить по джунглям – безумие. Найти что-либо таким образом невозможно».

К проблеме следовало подойти более систематическим образом. Элкинс добился этого путем наступления с двух флангов, занявшись историческими исследованиями и вооружившись технологиями космического века.

Он подробно изучил множество историй, связанных с поисками Белого города, – кое-кто даже заявлял, что нашел его. Большинство этих людей были явными жуликами или не вызывали доверия по иным причинам. На их фоне выгодно выделялся один исследователь. Стив Морган познакомил Элкинса с неким Сэмом Глассмайером, утверждавшим, что он обнаружил и исследовал Белый город. Пообщавшись с Глассмайером, Элкинс счел его достойным и уважаемым ученым, а тот рассказал ему поразительно достоверную историю. К тому же в гостиной Глассмайера стояли впечатляющие скульптуры, которые он будто бы нашел на руинах города. В 1997 году Элкинс и его съемочная группа взяли у Сэма Глассмайера в его доме в Санта-Фе интервью, которое было записано на пленку. (Тогда я сам жил в Санта-Фе и познакомился со Стивом как раз во время этой его поездки.)

Это была, так сказать, история Лоренса Брауна наоборот – геолога Глассмайера пригласили для поисков золота в Москитии, а он отправился на поиски потерянного города. В конце 1950-х годов он возглавил три поисковые экспедиции в Москитию. Жесткий, видавший виды человек со скрипучим, медленным нью-мексиканским выговором, Глассмайер сделался уважаемым ученым. В середине 1950-х годов он работал инженером в Национальной лаборатории Лос-Аламоса, когда тот был еще закрытым городом[18]18
  В Лос-Аламосе с 1942 года велись работы по созданию атомной бомбы.


[Закрыть]. Но работа над ядерным оружием разонравилась Глассмайеру, и он переехал в Санта-Фе, где открыл свое дело, занявшись геологическим консультированием.

В 1959 году его наняла американская горнодобывающая компания, чтобы определить, есть ли наносное золото в камешниках в верховьях реки Патука и ее притоках. У нанимателя было много денег: бюджет первой экспедиции составил 40 000 долларов, а Глассмайер участвовал еще в двух.

Во время первой экспедиции Глассмайер слышал много рассказов о Белом городе. «Ты узнаешь об этом, как только попадаешь в Гондурас», – вспоминал он в разговоре с Элкинсом.

Обследуя реки в поисках золота, он изводил проводников вопросами. «Я часто слышал рассказы местных жителей о таинственном Сьюдад-Бланка, – писал он в 1960 году в статье о своем открытии для „Денвер пост“. – Я спросил моего проводника об этом городе. Наконец тот сказал, что люди боятся: вдруг я собираюсь отправить экспедицию на Рио-Гампу [Вампу], к Сьюдад-Бланка? Если это так, они уйдут». Глассмайер спросил, в чем причина. Проводник ответил, что, когда появились конкистадоры, Сьюдад-Бланка был процветающим городом. «Потом произошло несколько непредвиденных катастроф. Люди решили, что боги сердятся на них», а потому оставили город и объявили его запретным местом.

Во время третьей геологоразведывательной экспедиции в Гондурас Глассмайер нашел отложения наносного золота у Рио-Бланко и Рио-Куйямель («в количестве, превышавшем все мои ожидания»), приблизительно в том же районе, где обнаружил их Морд. Но Глассмайер не мог выбросить из головы потерянный город. «Закончив работу, – сказал он Элкинсу, – я отправился на поиски города». Он выбрал десять человек, включая старого индейца-суму (майанга), который говорил, что побывал в Сьюдад-Бланка еще мальчиком и помнил, где находится город. «Пришлось раздать им кучу денег, чтобы они отправились со мной. Мы поднялись высоко по реке, протекавшей сквозь джунгли, – они называли ее Вампу, – а потом по ее притоку Пао. Все это время мы плыли в долбленом каноэ. Когда река обмелела, мы оставили каноэ и пошли пешком». Они шли, прорубая себе дорогу через джунгли. «Это самые непроходимые джунгли в мире, – вспоминал он. – Район гористый, труднодоступный, склоны очень крутые… Я не знаю другого такого сурового места».

После шести дней тяжелого пути через джунгли, 10 марта 1960 года Глассмайер увидел необычный курган, «похожий на гигантское эскимо, перевернутое и заросшее растениями». Они вышли на небольшую полянку с разбросанными по ней артефактами, включая нечто вроде церемониального сиденья или трона, украшенного головой животного. Двинувшись дальше, они увидели «другие холмы на бесконечном ковре джунглей… еще я разглядел еле видные пепельно-серые пылинки в переливающейся зелени. Бинокль с девятикратным увеличением позволил мне разглядеть, что это такое: руины каменных зданий!»

«Я нашел его! – воскликнул он, обращаясь к проводникам-индейцам. – Я нашел Сьюдад-Бланка!»

В течение трех дней они осматривали город и его окрестности, прорубая путь через джунгли, но, по прикидке Глассмайера, продвижение было таким медленным, что на все обследование города времени осталось столько же, сколько занимает «прогулка по парку». Глассмайер продемонстрировал коллекцию красивых каменных фигурок и других артефактов, сказав, что «тонны» таких штук ему пришлось оставить на месте.

Глассмайер пытался заинтересовать своей находкой какой-нибудь фонд или университет. Он сообщил Элкинсу, что Пенсильванский университет выразил желание приобрести его коллекцию, а потому он отправил им бо́льшую часть артефактов, фотографий и карт, но все же оставил у себя немало скульптурных голов и каменных кувшинов. Его дочь Бонни по-прежнему сохраняет отцовское собрание. Я видел его. В нем есть каменные сосуды, зернотерки[19]19
  Приспособление для ручного помола зерна. Состоит из двух камней, каждый из которых имеет одну плоскую сторону.


[Закрыть] и каменные головы очень тонкой работы, включая изумительное изображение Кецалькоатля[20]20
  Кецалькоатль – один из главных богов ацтекского пантеона и пантеонов других цивилизаций Центральной Америки.


[Закрыть], пернатого змея, идентичного тому, что есть в коллекции Майкла Рокфеллера в Метрополитен-музее в Нью-Йорке. Одни только артефакты наводят на мысль, что Глассмайер нашел важный исторический объект, а фотография собранных на руинах предметов свидетельствует, что огромное количество скульптур пришлось оставить на месте. Карты, нарисованные им от руки, содержат неизвестные ранее подробности, относящиеся к водным артериям в верховьях реки Пао: видно, что Глассмайер действительно побывал в этом неисследованном районе. Судя по интервью Глассмайера, университет снарядил экспедицию, но ее участники не стали двигаться от моря вверх по рекам на каноэ: избрав начальным пунктом город Катакамас, они попытались сократить путь, пройдя через горы. «Три или четыре человека погибли, – сказал он, – двое – от укусов ядовитых змей». Остальные скончались от болезней. Пришлось повернуть назад.

Я не смог найти подтверждения тому, что эта экспедиция вообще состоялась, а в Пенсильванском университете утверждают, что у них нет такой коллекции. (Я также проверил, нет ли коллекции в Университете штата Пенсильвания[21]21
  Пенсильванский университет и Университет штата Пенсильвания – разные учебные заведения.


[Закрыть], предполагая, что Глассмайер мог ошибиться.) Но дочь Глассмайера, Бонни, тоже уверена, что ее отец передал часть материалов Музею археологии и антропологии Пенсильванского университета.

Глассмайер вручил копию своей карты Стиву Элкинсу. Она была не настолько подробной, чтобы вывести точно в названное место, но позволила Элкинсу впоследствии идентифицировать долину, где, возможно, находились руины, обнаруженные Глассмайером. Много лет спустя, когда мы искали Белый город с воздуха, Элкинс назвал ее «Участок 4». Открытие Глассмайера стало большим шагом вперед: Элкинс получил убедительные доказательства существования по меньшей мере одного археологического объекта на территории Москитии. Для него это стало серьезным подтверждением реальности историй о потерянных городах.

Наступление Элкинса с другого фланга подразумевало применение космических технологий для поиска. С этой целью Элкинс обратился к Рону Блому из Научно-исследовательского центра НАСА в Пасадене. Элкинс знал о предпринятых Бломом – и увенчавшихся успехом – поисках потерянного города Ирам-зат-аль-имад в пустыне Руб-эль-Хали («Пустая четверть») на Аравийском полуострове. Ирам-зат-аль-имад, который называют также Ирамом столбов, упоминается в Коране, где говорится, что «Господь наказал их бичеванием» за разврат: он уничтожил город и погрузил его в песок. Изучая космические снимки «Пустой четверти», Блом и его сотрудники обнаружили невидимые на земле следы караванных путей, расходившихся от одного центра. Этим центром было древнее озерцо с караван-сараем близ него: некогда здесь устраивались на ночевку караваны. Как показали спутниковые снимки, это было не просто место для ночевки, а нечто большее. После начала раскопок обнаружились руины крепости, построенной пятнадцать веков назад, с массивными стенами и восемью башнями, что совпадало с описанием в Коране. Экспедиции удалось установить, что произошло: постоянное извлечение воды из озера ослабило основу, на которой стояли стены, и в один прекрасный день они рухнули в образовавшийся провал, а потом были занесены песком. Итак, легенда, зафиксированная в Коране, основана на реальных событиях.

Элкинс спросил у Блома, не хочет ли он найти еще один потерянный город. Блом ответил, что хочет.

Проблема состояла в том, что Москития сопротивлялась исследованиям в гораздо большей степени, чем Аравийская пустыня. Пустыня – открытая книга. Радиолокационные станции с синтезированной апертурой[22]22
  Горизонтальный размер антенны.


[Закрыть] позволяют видеть сквозь сухой песок на глубину до пятнадцати футов. Определяющим фактором является сухость песка – молекулы воды значительно понижают чувствительность радара. По этой причине листва джунглей для него гораздо менее прозрачна. Большой лист не пропустит луч радара, который проникает в сухой песок на несколько футов. Но Блом и его команда приняли вызов и начали анализировать сотни спутниковых фотографий Москитии, сделанных в инфракрасном и видимом спектрах. Они изучали снимки радиолокационной станции с синтезированной апертурой, установленной на шаттле. Блом совмещал изображения, обрабатывал данные, уплотнял их, убирал искажения. На все это ушло несколько месяцев, но в конце концов удача, казалось, улыбнулась им. Блом и его коллеги обнаружили территорию, на которой находились прямолинейные и криволинейные объекты искусственного происхождения. Долину вместе с неизвестными объектами обозначили как «Участок 1», или У1.

12 мая 1997 года Элкинс отправил по факсу сообщение одному из своих партнеров, Тому Вайнбергу:

ДОЛИНА ПОЛНОСТЬЮ ОКРУЖЕНА ОЧЕНЬ КРУТЫМИ ГОРАМИ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ОДНОГО НЕБОЛЬШОГО «ПРОХОДА», КОТОРЫЙ И ОБЕСПЕЧИВАЕТ ДОСТУП ТУДА. ПО ДОЛИНЕ ТЕКУТ ДВА НЕБОЛЬШИХ РУЧЬЯ. ИДЕАЛЬНОЕ МЕСТО ДЛЯ ПОСЕЛЕНИЯ… НАПОМИНАЕТ МНЕ ФИЛЬМ «ШАНГРИ-ЛА»![23]23
  Шангри-Ла – вымышленная страна, описанная в романе писателя-фантаста Джеймса Хилтона «Потерянный горизонт», вышедшем в 1933 году.


[Закрыть]

В конце сообщения взволнованный Элкинс отметил, что Блом выявил «ДОВОЛЬНО КРУПНЫЙ (1800 ФУТОВ В СООТВЕТСТВИИ С ИЗМЕРЕНИЯМИ РОНА) ОБЪЕКТ Г-ОБРАЗНОЙ ФОРМЫ».

Долина сама по себе выглядела поразительно: таинственное геологическое образование, похожее на кратер или чашу с крутыми горными кряжами вокруг, – естественная крепость. Все это и в самом деле напоминало описание Шангри-Ла или, лучше сказать, «затерянный мир» сэра Артура Конан Дойла. Сама долина, по которой протекали два ручья, выглядела приветливой и спокойной. В ней были холмы, террасы и поймы: какой-нибудь древний народ вполне мог обитать здесь и вести хозяйство. Спутниковые снимки не позволили выявить присутствие людей, следы человеческой деятельности или признаки использования долины местными индейцами – территория представляла собой девственный, никем не тронутый дождевой лес. Сегодня в мире редко встречаются абсолютно необитаемые тропические дождевые леса. Даже отдаленные районы Амазонки и нагорья Новой Гвинеи используются аборигенами для сезонной деятельности и хотя бы минимально исследованы.

Идея была привлекательной, но пока оставалась только идеей, гипотезой. Невзирая на самые современные методы обработки данных, трехъярусные дождевые леса со 150-футовыми деревьями хранили свои тайны. Большинство незасекреченных спутниковых снимков в конце XX века имели зернистое изображение и разрешение в девяносто футов: разглядеть предмет на земле можно было только в том случае, если его длина составляла не менее девяноста футов. На снимках видны нечеткие очертания, при долгом вглядывании казавшиеся объектами искусственного происхождения, но это не могло служить веским доказательством. Чем-то они напоминали пятна Роршаха[24]24
  Пятна Роршаха – психодиагностический тест для исследования личности, предложенный в 1921 году швейцарским психиатром и психологом Германом Роршахом.


[Закрыть]: возможно, наш разум видит то, чего нет на самом деле.

Элкинс, горевший желанием узнать как можно больше, решил установить, исследовалась ли когда-нибудь эта долина. Он и его партнер Том Вайнберг принялись искать людей, бывавших в Москитии, и брали у них интервью с записью на видеокамеру. Элкинс собирал истории археологов, золотоискателей, наркоконтрабандистов, геологов, мародеров и авантюристов. Нанятые им исследователи стали прочесывать архивы в Гондурасе и других странах, выясняя, какие районы Москитии были исследованы, а какие – нет.

После интенсивных поисков Элкинс понял, что У1 совершенно не изучен. Фактически все экспедиции, посланные в Москитию, передвигались по большим рекам и их судоходным притокам. Реки – обычные транспортные артерии в джунглях; экспедиции, уходившие от реки, никогда не проникали глубоко в суровые, непроходимые горы. Но на У1 нет судоходных рек, и он полностью окружен горами.

В конечном счете роль сыграло шестое чувство Элкинса применительно к У1: «Я просто подумал, что, будь я королем, именно в таком месте я бы спрятал свое королевство».