Текст книги "Отчаянная охота"

3

Напевая себе под нос, Джордана шла по коридору, в руках она держала тяжелый громоздкий пакет, обернутый в изумрудно-зеленую фольгу, и тщетно пыталась взяться за него поудобнее.

Внутри свертка находилась скульптура, выполненная в авангардистском духе и потому не походившая ни на что на свете. Джордана считала это не искусством, а ерундой и всегда сокрушалась, что ее брат относится к подобным произведениям со всей серьезностью. К тому же эти скульптуры были еще и очень дороги. У нее ни за что не хватило бы денег, если бы за завтраком ей не удалось перехватить недостающую сумму у отца Но купить эту уродину было необходимо, после ссоры, которая произошла у них с братом на прошлой неделе, Джордана очень на нее надеялась. А ведь сначала предполагался гораздо более скромный подарок по случаю новоселья…

При мысли об этой дурацкой ссоре Джордана вздохнула. Теперь, признаться, она уже и не помнила, с чего у них все началось. Считается, что ссоры между братом и сестрой – дело вполне естественное, но так случилось, что их столкновения давно уже приняли не совсем здоровый характер. Джордана считала, что во всем виновата ее слишком порывистая натура, и угораздило же ее появиться на свет рыжей! Кроме того, между Китом и ею никогда не было настоящей близости. Слишком сильно они с братом отличались друг от друга, и столь же диаметрально противоположными были их интересы. Образно говоря, их мировосприятия отличались даже по цвету: там, где брат видел черное, Джордана неизменно находила яркие, светлые тона.

Обнаружив нужный ей номер, она поставила пакет на пол и позвонила. Послышались шаги. Джордана снова схватила пакет и, держа его на вытянутых руках так, что не видно было лица, выпалила, едва открылась дверь:

– Сюрприз!

Последовала неловкая пауза. Джордана выглянула из-за пакета и озадаченно уставилась на совершенно незнакомого человека, который стоял в дверном проеме и совсем не походил на ее брата.

В глазах мужчины мелькнула искорка узнавания.

– Здравствуйте. Вы, наверное, и есть Джордана?

– Д… да, – запинаясь, проговорила она, разглядывая стоявшего перед ней высокого блондина. – Я, знаете ли, ищу брата…

– Кристофера сейчас нет. К сожалению, он не сказал мне, когда вернется. А у вас была договоренность о встрече?

Джордана отметила про себя, что парень хорош собой и молод – не старше двадцати пяти.

– Нет, мы не договаривались. Просто я решила забежать к нему и вручить подарок на новоселье.

Джордана кивком головы указала на громоздкий пакет, который все еще держала в руках, после чего посмотрела на парня в упор и довольно бесцеремонно поинтересовалась:

– А вы, собственно, кто такой?

– Меня зовут Майк Паттерсон, – в его тоне чувствовалась какая-то напряженность. – Разве Кристофер ничего обо мне не говорил?

Джордана уже давно свыклась с тем, что большинство людей называло брата полным именем и лишь они с отцом по-прежнему звали его Китом.

– Нет, не говорил, – чистосердечно призналась она. – А что, должен был? Извините, конечно, но Кит почти не рассказывает мне о своих друзьях и подружках.

– Понятно. – На лице молодого человека появилось непроницаемое выражение – Придется мне объяснить самому. Видите ли, мы с Кристофером поселились вместе, поскольку платить за эту квартиру одному слишком накладно.

– Я этого не знала, – Джордана попыталась сгладить неловкость момента нервным смешком. – Дело в том, что мы с Китом не разговариваем уже больше недели… Может быть, вы позволите мне войти?

– Разумеется Теперь парень засуетился, словно вспомнил, что перед ним особа женского пола и нужно вести себя соответственно.

– Позвольте мне взять у вас сверток!

– Спасибо, я и сама справлюсь.

Парень наконец догадался отойти в сторону, и Джордана вошла в квартиру брата.

– Если хотите, можете поставить его на кофейный столик.

Джордана решила последовать совету Майка и поставила статуэтку, не разворачивая, на стеклянную поверхность стола. Потом она выпрямилась и огляделась.

– А у вас хорошо. – Она повернула голову к приятелю Кита, и ее темно-рыжие волосы шлейфом полетели за ней, вспыхивая на солнце золотистыми искорками. – Я, Правда, больше люблю традиционную мебель: мне кажется, она придает дому уют. Но Киту по душе современные выверты из хрома и стекла. Вам тоже это нравится?

– Да, – он улыбнулся, и в его глазах появилось снисходительное выражение, которое ей так часто доводилось замечать во взгляде брата.

Джордана недовольно нахмурилась: он, наверное, считает ее девчонкой-несмышлеиышем, а ведь ей, между прочим, двадцать четыре года! Стараясь взять себя в руки, она отвернулась и заметила великолепное растение в горшке, стоящее у самого окна.

– Какое красивое каучуковое дерево! Должно быть, это ваш вклад в дело обустройства квартиры?

– Так и есть, – удивленно отозвался Майк Паттерсон. – А как вы догадались?

– Ну, это легко, – рассмеялась девушка. – Кит ничего не понимает в растениях – да и вообще в природе, по правде говоря.

– Могу я вас чем-нибудь угостить? – снова засуетился Майк. – Хотите кофе? Или кока-колы? А может, вы предпочитаете что-нибудь спиртное? Я знаю, как готовить коктейль «Маргарита»…

– Нет, спасибо, – Джордана взглянула на плоские светлые часы, украшавшие ее запястье. – Я лучше пойду.

– Но отчего вы не хотите подождать Кристофера?

Судя по всему, молодому человеку казалось, что ей не понравилось его присутствие и именно из-за этого она так торопится уйти.

– Но вы же сами сказали, что не знаете, когда Кит вернется, – напомнила ему Джордана и двинулась к двери летящей грациозной походкой.

– Он будет сожалеть, что вы ушли, не повидав его… – пробормотал Майк, но Джордана только пожала плечами.

– Передайте ему, пожалуйста, что я заходила и… – Джордана открыла дверь и остановилась на пороге, – я очень надеюсь, что ему понравится мой подарок. Будьте здоровы. Приятно было познакомиться, Майк.

– Мне тоже…

Когда Джордана захлопывала дверь, ремешок ее сумочки соскользнул с плеча. Она поправила его и отправилась в обратный путь по длинному коридору.

Полчаса спустя Джордана уже открывала другую дверь – ту, что вела в роскошные апартаменты, где жили родители. В просторном холле горничная устанавливала вазу со свежесрезанными розами на стол из орехового дерева.

– Привет, Тесса! Цветы выглядят просто изумительно. – Джордана задержалась на минуточку, чтобы полюбоваться. – Родители вернулись?

– Ваша мать пришла час назад. Она у себя в комнате – отдыхает перед обедом.

Говорила Тесса, как всегда, сдержанно, но глаза ее лучились довольной улыбкой. Еще бы, хозяйская дочь добрым словом отозвалась о ее искусстве флористки!

– Благодарю. – Джордана направилась было в кабинет отца, но потом повернулась к служанке. – Обед в восемь?

– Как обычно.

– В таком случае у меня еще много времени. Мама всегда так долго переодевается к обеду… – Джордана наморщила носик, давая понять, как она относится к этой привычке матери.

Минуя гостиную, обставленную мебелью в стиле Людовика XIV, Джордана отправилась в кабинет отца. Стукнув один раз в дверь, она отворила ее и вошла в убежище Флетчера Смита. Владелец кабинета восседал в своем любимом кресле с выцветшей кожаной обивкой. На коленях Флетчера лежал открытый журнал, в зубах он держал потухшую трубку. Задумчивое выражение на его лице мгновенно сменилось улыбкой, едва он увидел дочь.

– Привет, папочка!

Летящей походкой Джордана подошла к креслу и поцеловала отца в гладко выбритую щеку. Отец показался ей усталым, но она решила об этом не упоминать. Выпрямившись, она сказала:

– Я хочу немного выпить. Налить тебе виски?

– Не откажусь.

Флетчер Смит вынул изо рта трубку и принялся выбивать ее о край стоящей рядом пепельницы. Джордана поставила на стол поднос с хрустальным графином и четырьмя стаканами Два из них она наполнила янтарным напитком, а в два других налила воды. Лед Джордана добавлять не стала: с некоторых пор они с отцом пришли к выводу, что вкус виски лучше проявляется при комнатной температуре.

Взгляд девушки скользнул по убранству кабинета.

Эта комната всегда нравилась ей гораздо больше, чем остальная квартира, отделанная в соответствии со вкусами матери, и за последние двадцать лет она нисколько не изменилась. Разве что на стенах появились новые головы добытых Флетчером животных. А самым последним приобретением была голова рогатой антилопы, которую подстрелила Джордана.

Флетчер взял стакан, который ему протянула дочь.

– Ты заходила к Киту?

Джордана с видимым удовольствием сделала первый глоток и уселась на ближайший диванчик, подогнув под себя длинные ноги.

– Заходила.

– И что же он сказал по поводу подарка?

– Его не было дома. Мне не хотелось дожидаться, я оставила подарок на столе и ушла. – Джордана сделала еще один глоток, после чего подняла на отца глаза. – Представляешь, оказывается, он живет не один! Ты знал об этом?

– Нет.

Флетчер поставил свой стакан на маленький столик и принялся набивать трубку.

– Так вот, у него есть приятель. Сегодня я с ним познакомилась. Его зовут Майк Паттерсон. Довольно симпатичный. Судя по всему, эта парочка собирается превратить апартаменты в настоящее холостяцкое гнездышко.

Джордана откинулась на подушки диванчика и принялась взбалтывать виски в своем стакане, сосредоточенно вглядываясь в янтарную жидкость.

– Папа, а правда, что Кит решил жить только на те средства, которые ему самому удается зарабатывать?

Я это к тому, что его сосед заявил, будто он переселился к Киту, чтобы тому было легче расплачиваться за квартиру.

– По-моему, в этом смысле он был настроен весьма серьезно. – Флетчер поднес зажигалку к трубке, раскурил ее и выпустил струйку голубоватого дыма. – А тебе советую, прежде чем к нему отправляться, сначала удостовериться, что он дома.

– Но почему? – Джордана приподняла голову и удивленно посмотрела на отца. – Только по той причине, что у него появился сосед? Но Майк показался мне вполне приличным парнем. Не похоже, чтобы ему вдруг пришла в голову мысль наброситься на меня.

– Нет, конечно. Я имел в виду совсем другое, – в голосе Флетчера слышалось раздражение, и Джордана нахмурилась. – Просто мне кажется, что мы должны уважать стремление Кита к самостоятельности и не соваться к нему, не договорившись предварительно о встрече.

– Полагаю, что ты, как всегда, прав Она опустила глаза, но продолжала рассматривать отца сквозь густые ресницы Ей удалось заметить, что во взгляде Флетчера Смита проступила тщательно скрываемая от посторонних глаз боль Потом он положил руку на лоб, так что она уже не могла разглядеть выражение его лица.

– Что с тобой, отец? У тебя болит голова?

Флетчер Смит, казалось, удивился.

– Голова? – рассеянно переспросил он. – Знаешь, пожалуй, ты и права. Болит.

Джордана поднялась и снова подошла к его креслу.

Поставив свой стакан рядом со стаканом Флетчера, она начала массировать ему плечи и шею.

– Ну как? Лучше?

– Гораздо лучше, – пробормотал Флетчер, чувствуя, как отступает сковывающее его напряжение.

– Если ты отбросишь ложное самолюбие и станешь при чтении прибегать вот к этому, – она похлопала его по нагрудному карману пиджака, где хранился футляр для очков, – то и глаза напрягаться не будут, и голова болеть перестанет. – Джордана стала разминать тренированные мышцы у него на шее.

– Тогда я постараюсь изыскать новую причину, чтобы не лишать себя этой радости. Или обещай, что ты все равно будешь делать мне массаж, – усмехнулся Флетчер – Ты что-то совсем разбаловался! – шутливо пожурила отца Джордана.

– Это все благодаря тебе, – вздохнул Флетчер, сразу сделавшись серьезным.

Джордана поняла, что замечание отца является замаскированной жалобой на недостаток внимания со стороны жены, и быстро перевела разговор на другую тему:

– А что ты поделывал сегодня? – осведомилась она.

– После того как ты ушла, я пил кофе с Максом Сэнгером и его кузеном. Потом… – Стук в дверь прервал его рассказ. – Что такое?

В комнату вошла горничная.

– Вам звонят, мистер Смит. Это ваш адвокат, мистер Блэкберн.

– Благодарю вас, Тесса. Переключите телефон на кабинет.

– Похоже, тебе предстоит серьезный разговор, – заметила Джордана и, захватив свой стакан, направилась к двери. – А я пока приведу себя в порядок перед обедом.

– Хороший же ты друг, нечего сказать! – шутливо обратился к дочери Флетчер – Бросаешь меня в тот самый момент, когда на меня готовится накинуться со своими скучнейшими рассуждениями Блэкберн.

Джордана рассмеялась и выскользнула из кабинета.

Не прошло и десяти минут, как она уже стояла под упругими струями душа, размышляя над словами отца. Да, их с полным основанием можно было назвать друзьями – причем друзьями близкими, закадычными. А такого рода узы подчас связывают людей куда более тесно, нежели узы родственные…

Когда Джордана спустилась в столовую, на обеденном столе времен Французской империи красовалось всего два прибора. Девушка удивилась и встревожилась. Кажется, отец не собирался никуда уезжать… Что могло случиться? Неужели Блэкберн сообщил ему нечто совершенно непредвиденное? Джордана уставилась на резной деревянный буфет, словно пыталась отыскать в его причудливых узорах ответ на мучивший ее вопрос.

Ее размышления были прерваны появлением матери, которая прошла сквозь высокую арку дверного проема, величественная, словно королева На ней было платье из ярко-голубого шелка в старокитайском стиле, а бриллиантовые серьги в ушах отбрасывали радужные искры при малейшем движении головы. Взгляд зеленоватых кошачьих глаз хозяйки дома с неодобрением остановился на простой шелковой блузке Джорданы и ее длинной черной юбке.

– Твой отец сегодня с нами обедать не будет. Кажется, ему понадобилось срочно подписать какие-то бумаги, – небрежно заметила она, тем самым продемонстрировав свою полную незаинтересованность делами мужа. – Так что, как видишь, из всей нашей «большой дружной семьи» за столом сегодня будут только двое – ты и я.

– Как мило! – пробормотала Джордана, усаживаясь по правую руку от матери.

Приобретение мебели различных стилей и эпох и расстановка ее по комнатам являлись любимейшим занятием Оливии Смит. Единственным условием, которое неуклонно соблюдалось в декоре дома при полнейшем разностилье прочих его элементов, был зеленый цвет, доминировавший в отделке. В частности, бархатные светло-зеленые шторы в столовой обладали неуловимым оттенком, более всего напоминающим молодой мох по весне.

Через несколько секунд после того, как дамы уселись, в столовой появилась Тесса и принялась разливать по тарелкам суп.

– Ты идешь куда-нибудь сегодня вечером, Джордана? – осведомилась мать.

– Нет. – Девушка зачерпнула ложку супа и искоса взглянула на эту все еще очень привлекательную женщину. – А ты?

Хотя вопрос был задан тихим голосом, в нем вполне отчетливо проступала язвительная насмешка.

– Нет, я тоже останусь дома. Завтра мне предстоит очень трудный день… надо будет подготовить все для вечеринки Я хочу сегодня отправиться спать пораньше, – заявила Оливия Смит, не подав виду, что стрела Джорданы достигла цели. – Кстати, не могла бы ты завтра мне помочь с приготовлениями?

– Конечно, – благонравно опустила глаза девушка.

Дальнейший их разговор, не прекращавшийся в течение всего обеда, напоминал обмен булавочными уколами, и к концу его Джордана почувствовала себя утомленной.

– Кофе мы будем пить в гостиной, Тесса, – отрывисто заявила Оливия, когда в столовой появилась горничная, неся поднос с кофейным прибором и десертом.

После этого мать и дочь проследовали в другую, еще более роскошно обставленную комнату.

Оливия Смит была настолько изысканной светской дамой, что в ее присутствии дочь постоянно чувствовала себя эдаким неуклюжим подростком. А постоянные подкалывания матери выводили ее из себя, как когда-то в детстве.

– Сегодня ты была на редкость разговорчива, Джордана, – заметила мать. – К своему большому удовольствию, я убедилась, что ты все еще в состоянии поддерживать интеллигентный разговор о политике, театральной жизни и литературе.

– Ты забываешь, Ливви, что в то время, как ты читаешь адаптированные издания романов, я стараюсь прочесть их в неурезанном, взрослом варианте. – Девушка давно уже не называла Оливию мамой.

Ее выпад был оставлен незамеченным – Я в восторге от нашей беседы. Обыкновенно, когда я слушаю ваши с отцом охотничьи байки, у меня от скуки слезы на глаза наворачиваются.

– Возможно, если бы ты попыталась вставить хоть словечко в наши с отцом разговоры, их предмет сделался бы иным, – заметила Джордана; ее всегда раздражала отстраненность, которую Оливия всякий раз демонстрировала за общим столом. – Мы с отцом были бы рады поговорить на какую-нибудь другую тему – «Мы с отцом, мы с отцом»! – передразнила мать, и в ее зеленых глазах промелькнул отблеск какого-то сильного чувства. – Я только это от тебя и слышу. Вы с ним проводите столько времени вместе, что я удивляюсь, как тебе до сих пор не пришла на ум мысль выйти за него замуж! – Тут она недобро рассмеялась, словно обращая свои слова в шутку, но на самом деле радуясь, что ей представилась возможность уязвить дочь.

Слабая преграда, которая до сей поры сдерживала норов Джорданы, рухнула. Девушка буквально затряслась от ярости.

– Как ты смеешь говорить такое?! – во весь голос закричала она. – У нас с отцом общие интересы. И мы любим друг друга. Да, я люблю своего отца, а ты пытаешься представить это так, будто речь идет о какой-то противозаконной и постыдной вещи! Но почему'?! Не оттого ли, что я, в отличие от тебя, способна любить кого-то? Ты ненавидишь меня за то, что я смогла развить в себе чувство привязанности к одному человеку? Одному-единственному? Тебе ведь одного мужчины мало – разве он способен удовлетворить твои аппетиты?

Ослепленная яростью, Джордана сразу отреагировала на пощечину. Боль, однако, была настолько резкой и неожиданной, что у нее зашумело в голове, а на глазах выступили слезы. Она широко раскрыла глаза и встретилась с холодным, полным ненависти взглядом матери.

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне! – приказала та дрожащим голосом.

– Ну уж нет! Я слишком долго молчала Мне было двенадцать лет, когда я наконец поняла, что все твои так называемые друзья являются, по сути, твоими любовниками. Я знаю, конечно, что об этом говорить не пристало, поскольку это главный семейный секрет – так сказать, скелет шкафу, который имеется у всякой приличной семьи. Но мы – Кит, отец и я, Тесса, слуги, возможно даже, что и все наши друзья, – были об этом осведомлены.

Я не могу понять одного – почему ты относилась к отцу подобным образом. А главное – отчего он позволил тебе так его унижать?!

– У каждого явления, Джордана, всегда есть две стороны.

Черноволосая женщина стала постепенно обретать былую сдержанность. Ее лицо снова превратилось в гладкую, не выдававшую ни чувств, ни мыслей маску. Правда, на виске у нее чуть дрожала маленькая голубая жилка.

– Вносите же кофе, Тесса, – приказала Оливия застывшей в дверях служанке. – И не делайте круглые глаза. Можно подумать, что вам прежде не доводилось видеть наших маленьких семейных сцен…

– Слушаю, мадам.

Затянутая в форменное платье горничная внесла в гостиную поднос и прошла вперед с такой осторожностью, словно ступала по битому стеклу. Установив кофейник и чашки на полированной – с золотом – поверхности кофейного столика, она замерла рядом чуть ли не по стойке «смирно».

– Что-нибудь еще, мадам?

– Ничего.

Махнув унизанной кольцами рукой, Оливия отпустила горничную и принялась сама разливать кофе После этого она уселась на вышитый дамасский пуфик и внимательно посмотрела на дочь.

– Вот было бы чудо, если бы ты попыталась взглянуть на положение в семье моими глазами, Джордана!

– Ты так долго изображала из себя мученицу, Ливви, что под конец и сама поверила в собственные фантазии.

– Ты не понимаешь, что значит одиночество, – грустно сказала Оливия, протягивая дочери хрупкую кофейную чашку и блюдечко, украшенное изысканным розовым орнаментом. – Хорошо, хоть Кристофер понимает…

– Он всегда был твоим любимчиком, – констатировала Джордана, впрочем, без малейшей ревности. – Сколько я помню, ты вечно над ним тряслась – кстати, не без пользы для себя. Ты использовала мальчика, чтобы усилить свое влияние на отца: ты ведь знала, как ему хотелось иметь сына, и все время настраивала Кита против него. Всякий отец мечтает научить своего наследника тому, что умеет сам, рассказать ему о том, как он понимает жизнь, привить ему уважение к семейному бизнесу. А для нашего отца самое главное на свете – охота.

– Зато ты, Джордана, все время только этим и занималась. Уж не пыталась ли ты сыграть роль любящего сына? – осведомилась Оливия сладким до приторности голосом.

– Нет! – Девушка резким движением поставила на столик чашку и блюдце. Она никак не ожидала, что слова матери так больно заденут ее. – Я не пытаюсь заменить ему сына! Я женщина и выгляжу как женщина! Я поступаю, как поступают женщины, у меня женский склад ума…

Из-за того, что мне нравятся охота и спорт, нельзя еще делать вывод, что мне недостает женственности. Повторяю, я не замена сына, я просто друг своего отца. Один из тех немногих, что у него еще остались… И этим он тоже обязан тебе! Слишком часто ты обмалывала его с близкими ему людьми на глазах у всех.

Джордана резко поднялась и двинулась прочь из комнаты.

– Куда это ты направляешься? – нахмурилась мать.

– К себе в комнату, – ответила девушка, не оборачиваясь. – В этой становится нечем дышать!

– Ты так ничего и не поняла, Джордана, – прозвучало ей вслед. – Я всегда оставалась в одиночестве…