Текст книги "Искатели сокровищ"

Глава 9

Мы прихватили Карла с квартиры Дизеля, купили в Марблхеде пиццу на вынос и поехали ко мне. Дизель завесил окна в кухне простынями и полотенцами, чтобы никто не мог сюда заглянуть, и только тогда мы поставили картину к стене.

– Славненько, – сказал Дизель, уплетая кусок пиццы с пепперони и дополнительным сыром. – Но как по мне, то тут только ветки и цветы. Никаких таких подсказок и ключей я не вижу.

– Риди считал, что для того, чтобы увидеть в этом подсказку, нужно искренне верить в истинную любовь.

Дизель взял еще один кусок пиццы.

– Буду с тобой откровенен. Я даже понятия не имею, что это означает – «истинная любовь». Если бы это не касалось каким-то образом Джона Лавея, жившего в девятнадцатом столетии, я бы решил, что всю эту истинную любовь выдумали на студии Диснея.

Я и сама с полчаса пялилась на картину и тоже не заметила там никаких подсказок или намеков. Я смотрела на нее вблизи и издалека, потом одним глазом, а после взглянула на обратную сторону холста. Ничего. Но когда я прикоснулась к ней, то почувствовала энергию.

– Видишь подсказку? – спросил Дизель.

– Нет.

– Хм… – фыркнул Дизель.

– И что должно означать это твое «хм»?

– Похоже, я все-таки не единственный циник, который скептически относится к истинной любви.

Я впилась зубами в свой кусок пиццы.

– Начинаю подозревать, что Джон Лавей был ненормальным.

Дизель глухо хохотнул и сделал затяжной глоток из бутылки пива.

– Эээх? – вопросительно буркнул Карл, показывая на коробку с пиццей.

Дизель дал ему еще кусочек и отрезал немного для Кота.

– Хочешь, чтобы я помогла тебе разобраться в бумагах, которые ты взял со стола Риди? – спросила я.

– Нет, но спасибо за предложение. Я оставил их у себя в квартире. Собираюсь провести сегодняшнюю ночь здесь, буду смотреть хоккей по телеку и охранять твое тело.

– Ты сейчас какую именно часть ночи имел в виду?

– Всю ночь. От начала и до конца. И потом еще немножко.

Передо мной возникала дилемма. С одной стороны, я боялась еще одного появления Вульфа, но и присутствие Дизеля ночью меня тоже очень смущало.

– Насчет всей ночи это, может, и не самая хорошая идея, – сказала я. – Неловко как-то, знаешь ли.

Это вызвало у него еще одну улыбку.

– Боишься, что не сможешь удержать свои руки и начнешь приставать?

– Как раз насчет своих рук я вполне уверена.

– Лучше уж мои руки, чем руки Вульфа.

– Это точно, но вообще-то это не тот ответ, которого я от тебя ожидала.

Когда игра перешла в овертайм, я пошла спать. Я почистила зубы и облачилась в наименее соблазнительный наряд, какой только смогла найти: какую-то легкомысленную футболку и черные тренировочные брюки для занятия пилатесом. После этого я забралась в постель, а Кот занял свою позицию у меня в ногах. Я выключила свет и тут услышала шаги Дизеля на лестнице.

– «Брюинс» выиграли, – сообщил он, заходя в спальню и затаскивая с собой картину Ван Гога.

– А при чем тут картина?

– Не хочу оставлять ее внизу, еще украдут.

– Мог бы сам остаться внизу и спать возле нее.

– Я не помещаюсь на том диване.

– Здесь ты тоже не поместишься.

– Верно. Но здесь я помещаюсь все-таки лучше.

Карл выразительно посмотрел на край кровати.

– Эээп?

Кот медленно повернул голову и, прищурившись, бросил на него долгий недобрый взгляд. Он явно был не в восторге от перспективы делить кровать с обезьяной. Впрочем, как и делить ее с Дизелем.

Карл обогнул кровать, подошел к самому дальнему от Кота краю и, забравшись наверх, уселся, сжавшись и стараясь казаться незаметным.

– Карл спит с тобой вместе, когда вы ночуете дома? – спросила я.

Дизель стянул через голову футболку и сбросил туфли.

– Нет. У него есть своя спальня. А у тебя спальня только одна, вот он и растерялся, где ему спать.

– Как и ты.

– Дорогая моя, я-то точно знаю, где мне спать.

Джинсы его упали на пол. Я понимала, что нужно отвернуться, но не смогла заставить себя сделать это. Раздетый Дизель представлял собой образец мужского совершенства. Меня подмывало снова включить свет, но я побоялась, что тогда мой интерес будет уж слишком очевидным. Он сбросил длинные «боксерские» трусы и скользнул ко мне под одеяло.

– Насчет того, что происходит, когда двое людей со сверхъестественными способностями оказываются вместе… Хочешь еще раз мне все это объяснить? – спросила я.

– Один из них свои способности теряет. Причем никогда не известно заранее, кто именно.

– А каким образом происходит это отключение силы? Я имею в виду, должно быть какое-то взаимное проникновение? Должен ли происходить обмен физиологическими жидкостями?

– Обмен между телами на уровне физиологических жидкостей – это некая данность, а вообще, это дело темное.

– А как насчет контрацепции? Если физиологические жидкости окажутся в презервативе, что тогда?

Я почувствовала, что Дизель улыбается.

– Как же ты меня хочешь.

– Нет! Абсолютно! Просто любопытно, вот я и спрашиваю.

Он просунул под меня руку и уткнулся носом мне в шею. Он был такой теплый, от него потрясающе пахло, и мне нравилось, как он прижимался ко мне.

– А как насчет того, чтобы немного повалять дурака? – спросил он.

– А это допускается?

– Наверное.

– Это такое же «наверное», как в твоей фразе «я, наверное, смогу отключить систему сигнализации»?

– Да, очень похожая ситуация.

В темноте комнаты я услышала какой-то шорох и поняла, что это Карл крадется через кровать, пытаясь найти место для спанья поближе к Дизелю и ко мне. В то же время наметилось движение в ногах постели: Кот развернулся и медленно последовал за Карлом.

– Тебе бы поискать для Карла какое-то место, где ему спать, – сказала я Дизелю. – Думаю, Коту не нравится присутствие на кровати обезьяны.

– Они чудно ладят, – ответил Дизель. – Сами как-то разберутся.

– Это да, но…

МЯУУУУ!

ИЭЭЭЭЭ!

Кот прыгнул на Карла, которого это привело в бешенство. Раздалось множество неистовых звуков борьбы: визг, шипение, рычание, частые шлепки обезьяньих лап. Я тут же укрылась с головой и почувствовала, как Дизель перекатился через меня. Выглянув в щелку из-под одеяла, я увидела, что он держит Кота и Карла за шиворот на вытянутых руках.

Я включила свет, и Дизель вышел с ними из спальни. Вернувшись через несколько минут, он улегся в постель и выключил лампу.

– Все в порядке? – спросила я.

– Карл спит на диване в спальном мешке, а Кот – в своей кровати в кухне.

– Кто-то из них поранился?

– Ну, крови я не видел. – Наступила пауза. – А теперь, когда я снова в постели, может быть, ты хочешь, чтобы я продемонстрировал что-нибудь из того, чем нам с тобой не следует заниматься?

– Нет!

Так Карл и Кот не дали мне совершить очередную глупость. Дополнительным бонусом было то, что я увидела голого Дизеля при свете. Сегодня ночью я ждала сладких сновидений.

Проснувшись, я поняла, что лежу, уютно свернувшись калачиком возле Дизеля. Он еще спал, так что я аккуратно вылезла из-под одеяла и выключила будильник, прежде чем тот успел сработать. Кот ночью вернулся в изножье кровати, а Карла видно не было. Я подхватила свою одежду и на цыпочках отправилась в ванную. Там я приняла душ и оделась, после чего мы с Котом спустились в кухню.

Через четыре часа, когда я была уже в булочной и помогала Кларе готовить пирожки с мясом, туда вошел Дизель, таща с собой картину, завернутую в простыню.

– Нужно, чтобы она побыла пока с тобой, – сказал он. – Мне тут необходимо решить одну проблемку, и не хотелось бы оставлять это в твоем доме без присмотра.

– Поставь вон там, у дальней стены, и проверь, чтобы она была хорошо закутана. Я перемазана в муке и фарше по самые локти.

– Я вернусь еще до окончания твоего рабочего дня, – заверил Дизель, прислоняя картину к стене. – Если что, звони.

Он вышел через заднюю дверь и запер ее за собой на замок.

– Что под простыней? – поинтересовалась Клара.

– Картина. Мы вчера типа одолжили в одном месте Ван Гога.

– Ван Гога в подлиннике?

– Да.

– Типа одолжили?

– Ну да.

– Что одолжили? – спросила Гло, заходя в кухню со стороны магазина.

– Да картину, – сказала Клара. – Стоит под простыней.

Гло стянула простыню, и мы все воззрились на полотно.

– Похоже на обои какие-то, – заметила Гло. – У моей бабушки в спальне такие, только они не 3D.

– 3D? – переспросила я. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, тут цветы и ветки, а перед ними что-то написано и еще какие-то колокольчики с номерами, музыкальные ноты, а потом чье-то имя.

– Слушайте, я ничего такого не вижу, – сказала Клара. – Ты часом ничего такого не куришь? Грибы какие-нибудь?

– Нет, – сказала Гло, – но пару дней назад действительно ела какие-то грибы в пицце.

– И что там написано? – спросила я.

– «В том, кто читает это послание, жива надежда. Любовь приходит к тем, кто продолжает надеяться», – прочитала Гло. – Хотелось бы думать, что это действительно так, потому что самой мне не слишком-то везло по линии департамента, заведующего распределением любви.

– Да, но ты такая оптимистка, – заметила я. – Каждый раз, когда ты знакомишься с мужчиной, ты уверена, что нашла свою идеальную партию.

– Что еще ты там видишь? – спросила Клара. – Ты сказала что-то про колокольчики и чье-то имя.

– Чарльз Дуэйн.

– Нарисуй эти колокольчики, чтобы я тоже могла их рассмотреть, – сказала я Гло.

– Не вопрос, но это простые старинные колокольчики с номерами от одного до девяти. – Внезапно глаза Гло округлились. – Но ведь это как-то связано со спасением человечества, да? Держу пари, что это какая-то подсказка, которая может помочь найти камень Вожделения. И я единственная, кто видит эту подсказку. Это определенно признак умения колдовать. Ух, я прямо трепещу!

– Подсказка может быть полезна только тогда, когда ты понимаешь, куда она тебя приведет, – сказала Клара. – Просто прочесть подсказку еще недостаточно.

– Точно, – согласилась Гло. – Но я по-прежнему чувствую себя как-то по-особому. И я уверена, что мы это выясним.

Я вернулась к пирожкам с мясом, а Гло быстро набросала изображение колокольчиков на салфетке и пошла за прилавок в торговый зал.

Глава 10

Дизель позвонил в полдень и сообщил, что у него возникли проблемы.

– Мой босс хочет, чтобы я нашел парня по имени Сэндман. Он один из нас. Специализируется на том, что усыпляет людей, а потом грабит их.

– Один из нас?

– Мне именно так было сказано. В реестре его способности записаны как «умение сгибать металл среднего уровня», но у него определенно появилось что-то новенькое насчет всех этих штучек с усыплением.

– Значит, существует какой-то реестр?

– Да. По нему я тебя и нашел. Многие, конечно, в него не попадают, но по большей части все задокументировано.

– Каким образом? – удивилась я.

– Не знаю. Да это для меня и не важно. Я просто делаю свою работу, а после двадцати лет службы смогу выйти на пенсию и купить себе островок где-нибудь в южной части Тихого океана.

– К чему ты все это рассказываешь?

– Никак не могу его найти, – пожаловался Дизель. – Там, где он должен был бы находиться, его нет. Возьми картину с собой, когда будешь уходить с работы, а я позже заеду к тебе.

Я убрала на рабочем месте, сунула картину на заднее сиденье своей машины и поехала домой. Радио мое было настроено на канал новостей, и там как раз говорили о краже картины. Из частного особняка в Бостоне среди бела дня был нагло похищен редкий подлинник Ван Гога. Самих похитителей никто не видел. Владелец картины в настоящий момент находится за океаном.

Я задумалась над тем, как вообще могут происходить такие вещи… такая громкая кража… среди бела дня. И тут вдруг до меня дошло, что говорят они о том самом Ван Гоге, который в данный момент трясется у меня на заднем сиденье. Боже милостивый, я сама была одной из тех, кто эту кражу совершил!

У меня на мгновение закружилась голова, потом затошнило. «Сохраняй спокойствие, – сказала я себе. – Без паники! Все не так плохо, как выглядит со стороны». На самом деле картина украдена не по-настоящему. Она была одолжена. Возможно, за это больше десяти лет не дадут. А за примерное поведение даже могут выпустить еще до того, как мне исполнится сорок. Откуда-то из глубины меня непроизвольно вырвался глухой стон, после чего я переключила радиостанцию на рок семидесятых.

Я припарковалась перед домом и занесла картину внутрь, следя, чтобы простыня по дороге не раскрылась. Заперев за собой дверь, я отнесла картину наверх и засунула под кровать. Долой с глаз, долой из головы! Впрочем, с головой в этом вопросе так просто договориться не удалось.

– Ужасно неприятно, – сказала я Коту. – А что, если меня поймают? Что я им скажу? «Простите, ваша честь, но я просто пыталась спасти человечество!» А потом я расскажу суду, что я особенная, потому что могу распознавать заколдованные предметы. Да я сама в это толком поверить не могу.

Я села на диван и пробила по Гуглу имя «Чарльз Дуэйн». Я думала, что он какой-то композитор, раз его имя было записано на картине рядом с нотами. И была удивлена, узнав, что на самом деле он был приходским священником в Старой северной церкви Бостона с 1893-го по 1911-й год.

– Это совсем ничего не дает, – сообщила я Коту.

В дверь позвонили, и с перепугу сердце мое едва не выскочило из груди. Я выглянула в окно, боясь увидеть полицейский спецназ, но там стояла Гло.

Я открыла ей дверь.

– Ты чего не на работе?

– Клара сказала, что там нечего делать, так что я получила полдня отгула. Еще она сказала, что слышать ничего не хочет насчет спасения мира, но, черт возьми, это же важно! Я имею в виду, это же все-таки целый мир. Никогда не догадаешься, что я выяснила. Оказывается, Чарльз Дуэйн был приходским священником в Старой северной церкви. Так что поехали.

– В Старую северную церковь?

– Я просто уверена, что мы обнаружим там другие подсказки, – заявила Гло. – Во мне наконец-то просыпаются колдовские способности. Не удивлюсь, если у меня будут какие-то видения, когда мы приедем туда. А возможно, я смогу направить нас прямо к камню Вожделения.

Я поручила охрану спрятанной под кроватью картины Коту, и уже через час мы были в Старой северной церкви в бостонском районе Норт-Энд. Это было прочное, массивное здание из красного кирпича, с колокольней, выглядевшей так, будто строил ее Практичный Поросенок из старого диснеевского мультика про трех поросят. Тротуар и церковный двор были выложены красным кирпичом, из которого были построены и все остальные дома на Салем-стрит. Одна сторона улицы была предназначена для парковки, оставляя место лишь для того, чтобы по дорожному полотну с многочисленными заплатками асфальта мог проехать только один автомобиль. Напротив церкви располагались итальянское кафе и магазинчик, торговавший футболками для туристов.

Пару месяцев назад я гуляла здесь по Фридом-Трейл и останавливалась полюбоваться этой церковью, так что кое-что о ней знала. Построена в 1723 году. Епископальная церковь, службы проводятся по воскресеньям. Во все остальные дни открыта для доступа публики как национальное достояние. Здесь организовываются экскурсии, имеется лавка с сувенирами. Стены изнутри белые, с отделкой из темного дерева, над центральным проходом висят искусно изготовленные люстры тонкой работы. Скамьи для прихожан размещены за перегородками, в отдельных кабинках, на втором этаже имеется также балкон с духовым органом.

– Я тут никогда не была, – сказала Гло, задрав голову и глядя на люстры. – Все такое историческое…

Мы оказались единственными туристами. Гло ходила по церкви и читала таблички. Присев на одну из скамей, я вслушивалась в величавую тишину и пыталась представить, каково было молиться здесь двести лет назад. На балконе кто-то работал. Мне были слышны шаги, и время от времени что-то звякало.

– Оказывается, люстры и колокола были привезены сюда из Англии, – сказала Гло из глубины церкви. – Круто, правда?

Из-за перил балкона выглянул какой-то парень.

– Вы интересуетесь колоколами?

– Да, – ответила Гло. – Они еще могут звонить?

– Обычно мы звоним в них к воскресной службе. И каждую неделю проводим репетиции.

– Вау! – воскликнула Гло. – Я бы хотела как-нибудь послушать.

– Я один из звонарей, – пояснил он. – Если бы вы пришли в воскресенье, потом мы могли бы пойти куда-нибудь выпить кофе.

– Конечно, – с готовностью отозвалась Гло.

– У меня есть несколько вопросов насчет этих колоколов, – вступила в разговор я.

– Мне нужно еще несколько минут, чтобы закончить убирать здесь, а потом я спущусь к вам.

– Как тебе удается так легко назначать свидания? – спросила я. – Ты прямо магнит какой-то для мужиков.

– Я притягательная, – сказала Гло. – Думаю, в этом должна заключаться часть моей волшебной силы. Я просто думаю про себя: «Черт, а он горячая штучка. Хочу пойти с ним куда-нибудь вечером». А потом еще: «Я назначила свидание».

Не знаю, как насчет волшебной силы, но что она притягательная – это чистая правда. Ко мне мужики вроде бы тоже тянутся, но как к «девушке, живущей по соседству», а это, похоже, не то, что нужно для настоящего свидания. Гло была притягательна в необычном и веселом плане, и это, очевидно, кажется более доступным. Честно говоря, я хотела бы быть больше похожа на Гло в этом смысле. С другой стороны, я бы чувствовала себя полной идиоткой, если бы попыталась надеть розовую балетную пачку вместе с черно-зеленым полосатым трико и байкерскими ботинками.

Я услышала, как наверху хлопнула дверь, и к нам легкой походкой неторопливо спустился звонарь. Ему было около двадцати, но тело у него было все еще нескладное, как у щенка-переростка, с длинными конечностями и непропорционально большими ступнями. Песочно-светлые волосы были подстрижены так, будто сделал это кто-то из его друзей.

– Джош Сидвел, – представился он, протягивая мне руку.

– Лиззи Такер, – ответила я, эту руку пожимая.

Гло тоже протянула руку и улыбнулась ему.

– Глория Блинки. И еще хочу сказать, что я никогда раньше не ходила на свидание с парнями по имени Джош. Так что, Джошами, я, можно сказать, девственно нетронута.

– Ух ты, – сказал Джош. – Я польщен.

– Как ты стал здесь звонарем? – поинтересовалась я.

– Я член гильдии звонарей МТИ[10]10
  Массачусетский технологический институт.


[Закрыть].

– Вау, студент, значит! – восхитилась Гло. – Держу пари, тебя никогда даже не арестовывали.

– Застукали разок за курением травки, но я тогда был еще несовершеннолетним, вот меня и не осудили.

– Так даже лучше, – сказала Гло.

– Расскажи мне о местных колоколах, – попросила я Джоша.

– Их всего восемь. Отлили их в Глочестере, в Англии, еще в тысяча семьсот сорок четвертом году, а в Старой северной вывесили в тысяча семьсот сорок пятом. Они были реставрированы в тысяча восемьсот девяносто четвертом, а потом еще раз, в тысяча девятьсот семьдесят пятом.

– А можно на них сыграть какую-нибудь песенку?

– Думаю, это, в принципе, возможно, но они не предназначены для того, чтобы играть на них мелодии. Это тональные колокола. И мы звоним в них в определенных последовательностях, – объяснил Джош. – Это сложный процесс.

– Что-то я запуталась, – сказала я. – Мне казалось, что колоколов было девять.

– Нет, – возразил Джош, – с самого начала их было только восемь. Может быть, ты имеешь в виду колокол Дуэйна? Чарльз Дуэйн был здесь приходским священником и первым пастором, который обновил эти колокола. Он заказал небольшую копию колокола и попросил после его смерти похоронить ее вместе с собой. Иногда об этой копии и говорят как о девятом церковном колоколе.

– А где он был похоронен?

– Здесь, – сказал Джош. – В подвале церкви есть тридцать семь гробниц, а всего там похоронено больше тысячи ста человек.

– Немало народу закопано в вашем подвале, – заметила Гло.

– Туда водят экскурсии, – пояснил Джош. – Потрясающее впечатление! У Чарльза Дуэйна есть своя табличка и все, что положено. Далеко не у каждого там есть собственная табличка.

– А в подвале страшно? – спросила Гло. – И привидения водятся?

– Когда я там был на экскурсии, никаких привидений не было. По крайней мере, я их не видел. И там не страшно, только немножко не по себе из-за замкнутого пространства. Клаустрофобия.

– Спасибо, – сказала я Джошу. – Ты нам очень помог.

– Вы просто гуляете по Фридом-Трейл?

– Нет, – ответила Гло. – Мы спасаем человечество.

– Чудненько, – сказал Джош. – Увидимся в воскресенье.

– Он просто сказочный! – вздохнула Гло, когда мы снова сели в машину. – Может быть, именно его я и искала. Говорит по-английски и все такое. У меня хорошее предчувствие в отношении него.

Мы выехали из Норт-Энда и попали на шоссе 1А как раз в час пик. Магистраль эта и в лучшие свои времена – место не супер, а в час пик она просто мучительна. Когда мы в конце концов въехали в Марблхед, я уже изнывала от голода, а спина моя затекла.

– Напомни мне, чтобы я больше никогда такого с собой не делала, – сказала я Гло.

– Если бы я смогла договориться с метлой о сотрудничестве, мы могли бы летать, – ответила Гло. – И тогда не пришлось бы переживать по поводу дорожного движения. Гарри Поттер, например, не переживал из-за всяких там пробок на дорогах.

– Но ты же в курсе, что Гарри Поттер – персонаж вымышленный?

– Конечно, но он мог бы быть реальным. Я хочу сказать, пусть не Гарри Поттер, но кто-нибудь вроде него. Кто знает.

Перед моим домом стоял автомобиль Гло, и я припарковалась позади него.

– Ты все-таки починила машину, – сказала я.

– Ее отремонтировал мой сосед. Я как-то разок сходила с ним на свидание, но это не сработало.

– Так это его застрелили из гвоздевого пистолета?

– Нет. Но парень решил, что он гей. Он сказал, что это не моя вина, но сама я в этом не так уверена.

Мы зашли в дом, и я выставила из холодильника еду. Все, что не подошло в булочной. Нетоварного вида «уродливые» пирожки с мясом и черствые кексы. Гло уже справилась с половиной пирожка, запивая его пивом, когда задняя дверь распахнулась и в кухню, размахивая мечом, ворвался Хэтчет.

– Мерзкие девки, – вскричал он, – прочь с моей дороги, пока я буду искать это!

– Что еще за это? – спросила Гло.

– Ты зашторила окна, – сказал Хэтчет, глядя на меня. – Значит, ты что-то прячешь. Это мне и нужно.

– Эй, парень, остынь! – велела Гло. – Съешь лучше пирожок с мясом.

– Вы не собьете меня своим пирожком с мясом, – заявил Хэтчет. – Мне нужна подсказка.

– Вот оно в чем дело! – протянула Гло. – Ты вроде неглупый мужик. Слушай, бросай ты эти свои средневековые штучки, хотя смотрится это, конечно, отпадно. Короче, я сегодня познакомилась с одним парнем, и, может быть, это как раз и есть мой единственный и неповторимый, а с другой стороны, им вполне мог бы стать и ты, если бы не выпендривался, придушил властную часть своей натуры и меньше командовал.

Хэтчет опустил меч.

– Так ты считаешь, что я слишком много командую?

– А может быть, ты просто голоден? – высказала предположение Гло. – Вульф тебя вообще кормит? Возьми пирожок с мясом, а я пока загляну в свою книгу. Я думала о тебе вчера вечером и нашла заклятие, которое может помочь в твоем случае.

Гло вытащила из своей брезентовой почтальонской сумки «Книгу заклятий Риппла» и, положив ее на кухонную стойку, принялась листать.

Хэтчет покосился на тарелку с пирожками.

– А они у тебя с ветчиной и сыром?

Я дала ему пирожок с ветчиной и бумажное полотенце.

– Пиво будешь?

– Да. Кружка доброго эля не помешала бы.

– С кружкой проблема. А как насчет бутылки?

– Без разницы, – согласился Хэтчет.

– Ну вот, нашла, – сказала Гло. – Это чары среднего уровня, которые повышают чувство собственного достоинства. После того как я наложу заклятие, ты уже не будешь раболепствовать перед Вульфом.

– Но мой удел как раз в том и состоит, чтобы слепо служить ему, – возразил Хэтчет.

– «Слишком не жмись, маленький пись-пись», – прочитала Гло.

– У меня не маленький пись-пись, – возмутился Хэтчет. – Это все враки. И оскорбление моего пись-пись.

Гло продолжала водить пальцем по строчкам.

– «Мысли по-крупному, когда взывает гнев, когда мысли мелочны, когда терзают сомнения, дай телу пухнуть, выпусти из него всю нечисть».

Гло полезла в свою наплечную сумку и вытащила оттуда маленький пластиковый пакетик с каким-то черным порошком. Она бросила щепотку этого порошка на Хэтчета и дважды хлопнула в ладоши.

– Порошок толченой чертовой ягоды, чтобы закрепить дело, – пояснила она.

Хэтчет чихнул, а потом вдруг пукнул.

– Пардон, мне просто чертова ягода в нос попала, – сказал он и снова пукнул.

– Ты уверена, что все правильно прочитала? – спросила я у Гло. – Это больше похоже на колдовство против неполадок с кишечником, чем проблем с самоуважением.

– Да я для верности даже пальцем водила по строчкам, – не согласилась Гло.

Я взглянула на заклятие, которое она только что прочла.

– Я думаю, что ты случайно перепутала одно слово. Ты сказала «пухнуть», а нужно было – «воспарить»[11]11
  По-английски эти слова созвучны: Bloat (пухнуть) – Float (воспарить).


[Закрыть].

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Бппррр… Хэтчет продолжал пукать.

– Может быть, следует снять это заклятие, – сказала я Гло. – А потом прочесть его правильно.

– Это не так просто. Сначала я должна найти чары на распухание, а потом подобрать противоядие. К тому же это был мой последний порошок чертовой ягоды. А без чертовой ягоды заклятие не пристанет.

Хэтчет закончил жевать свой пирог с ветчиной.

– Благодарю тебя за этот аппетитный пирог, – сказал он.

Бппрррр.

– Ё-моё, – возмутилась Гло. – Слушай, ты должен куда-то свалить. У меня от тебя уже в глазах режет.

– Да, и к тому же у меня нет никаких подсказок, – сказала я. – А я пока все проветрю.

– Я думаю, вы все врете, – сказал Хэтчет, – но в данный момент ухожу, потому что эта злобная девица заколдовала меня, наслав переполнение газами.

С мечом наперевес Хэтчет вылетел через задний вход. Я заперла за ним дверь, а Гло зажгла спичку.

– До начала этого пуканья он выглядел намного привлекательнее, – сказала она.

Я съела пирог с мясом, а потом сунула в рот клубничный мини-кекс.

– Думаю, нужно будет послать Дизеля в церковную усыпальницу и проверить насчет девятого колокола.

– А может, камень Вожделения там и находится. Это было бы круто, потому что тогда нам больше не нужно беспокоиться по поводу преисподней. И можно будет отпраздновать это бочковым пивком.

Я взяла еще один кекс, как тут в кухню вбежал Карл, а за ним появился Дизель.

– Что случилось, наш маленький чувачок? – спросила Гло у Карла.

– Ээээх, – ответил Карл и показал ей средний палец.

Дизель направился прямо к холодильнику и взял себе пиво.

– На этом и мой рабочий день можно считать законченным, – сказал он.

Я дала Карлу пирог с мясом, остальные придвинула к Дизелю.

– Что, так и не можешь найти этого плохого парня?

– Восемьдесят шесть лет, и так водить меня за нос! Причем, я думаю, сам он об этом даже не подозревает. Он такой старый и не оставляет никаких следов за собой. Я не могу его выследить. Он действует не по схеме. Мне кажется, он вообще не спит. Просто бродит, оставляя за собой разорение. – Он взял пирог. – А вы чем занимались?

– Мы нашли подсказку, которая ведет к камню Вожделения, – выложила Гло. – И я познакомилась с по-настоящему классным парнем.

Брови Дизеля слегка приподнялись, и он вопросительно посмотрел на меня.

– Выяснилось, что Гло способна увидеть на картине скрытое послание.

– Я особенная, – сказала Гло. – И я не теряю надежды найти истинную любовь.

– В послании этом есть также рисунок девяти пронумерованных колоколов. И имя человека, – сообщила я Дизелю.

– Это Чарльз Дуэйн, – сказала Гло. – Мы его прогуглили и выяснили, что много лет назад он был пастором в Старой северной церкви. Так что мы отправились в эту церковь, там я назначила свидание местному звонарю, и теперь мы в шаге от того, чтобы спасти мир.

Дизель сосредоточенно жевал пирог, облокотившись о кухонную стойку.

– У меня такое чувство, что в своем рассказе вы что-то пропустили.

– На звоннице Старой северной церкви восемь колоколов, – пояснила я. – На картине нарисовано девять колоколов с номерами на них, и мы узнали, что Чарльз Дуэйн завещал похоронить себя с небольшой копией церковного колокола, который иногда называют девятым колоколом.

– Держу пари, что на этом колоколе есть тайное послание, как на картине, – сказала Гло. – Или еще лучше: может быть, вместе с колоколом и беднягой Чарли в могиле спрятан и камень Вожделения.

Дизель покончил с пирогом и перешел к шоколадному кексу.

– Прекрасное завершение прекрасного дня… Теперь мне предстоит переквалифицироваться в осквернителя гробниц. Что может быть привлекательнее?

– Церковь эта запирается на ночь, – сказала я. – И там стоит охранная сигнализация. В прошлый раз нам с такой системой не слишком повезло. Так что, может быть, тебе лучше пойти туда днем, когда сигнализация отключается. А мы с Гло можем отвлекать внимание людей от лестницы, которая ведет к усыпальницам.

– А как я пронесу колокол в машину? – спросил Дизель.

– Возможно, в рюкзаке, если он туда поместится.

Я с трудом могла поверить, что спокойно составляю план кражи колокола, хотя какой-то час назад чуть в кювет не вылетела в припадке слепой паники, охватившей меня при одной только мысли о том, что я украла картину.

– Что ж, мне нравится, – сказал Дизель. – Такая отсрочка мне подходит. К тому же сегодня вечером опять играют «Брюинс».

Дизель заполнил собой дом. Он вел себя удивительно тихо, но его энергия проникала во все, даже в самые укромные уголки. Дом оставлял ощущение мужской силы и безопасности, хотя, честно говоря, Дизель, вероятно, больше притягивал опасность, чем отводил страхи. Я чувствовала необходимость сохранить свою независимость и вытолкать его в его собственную квартиру. Но тревожная суровая реальность была такова, что мне нравилось его присутствие здесь.