Текст книги "Подари мне счастье"

Отъезд тети из Лондона оказался неожиданной и удручающей потерей для Ли, ибо теперь она осталась одна в городе, где у нее нет настоящих друзей. Но она так рада, что Эмма нашла свое счастье, что не может эгоистично скорбеть о том, что лишилась ее общества. Кроме того, у Ли есть Элисон и дети в приюте, на которых она может изливать свою любовь.

Ричард взял ее руку в свою.

– Возможно, они смогут нанести нам продолжительный визит, когда мы уедем из города.

– В самом деле, Ричард, о чем ты думаешь? – презрительно усмехнулась Рейчел. – Может, ты еще и мельника пригласишь поселиться с нами?

– Если ты не одобряешь, – отрывисто бросил Ричард, – то можешь остаться в городе.

– И дышать всем этим дымом и копотью? Не думаю. Элисон зачахнет и умрет.

– Элисон поедет со мной.

– А я поеду с Элисон. Наше милое маленькое семейство.

– Расскажи о своей поездке в Йоркшир, – попросила Ли, спеша ослабить напряжение, которое быстро нарастало. – Что там случилось?

– Пожар. Загорелось в кухне, затем огонь распространился на конюшни и дом…

– И ничего не осталось? – взвизгнула Рейчел, со звоном поставив чашку на блюдце. – А как же обстановка? Там одни ковры стоили целое состояние!

Ричард наколол на вилку кусочек селедки.

– Все сгорело, но, к счастью, обошлось без жертв.

– Ты хочешь сказать, – съязвила Рейчел, – что слуги оказались настолько трусливы, что даже не попытались спасти обстановку?

Ли ахнула.

– Не считаешь же ты, что они должны были рисковать жизнью, чтобы спасти несколько безделушек?

– Безделушек? Полотна Рубенса и Рембрандта не безделушки…

– Хватит, – оборвал Ричард. – Давайте радоваться, что никто не погиб, и закончим на этом.

Тяжелая тишина заполнила комнату и прерывалась лишь позвякиванием вилок о тарелки, пока в дверях не появился дворецкий.

– Прибыл мистер Петерфилд, ваша светлость. Как вы просили, я проводил его в библиотеку.

– Спасибо, Харрис. – Ричард отодвинул свой стул, поклонился Ли: – Прошу меня извинить, я должен встретиться со своим управляющим.

– Постой! – прокричала вслед Рейчел. – Сегодня бал у Каннингемов. Вы должны пойти.

– Я не хочу идти, – сказала Ли, почувствовав внезапную тяжесть в груди. Одного появления перед высшим светом было достаточно, чтобы убедить Ли в том, что невозможно пережить эту пытку еще раз.

– Если ты не будешь посещать светские мероприятия, на которые ее приглашают, – настаивала Рейчел, – люди подумают, что ты стыдишься ее или что-нибудь похуже, помня поспешность, с которой вы поженились. Ты же прекрасно знаешь сплетников и можешь себе представить, какие поползут слухи.

Черные глаза Ричарда сделались еще темнее.

– Ты, разумеется, права. Мы пойдем.

– Но, Ричард…

– Не возражай, Ли. В этом Рейчел права. Мы должны сегодня посетить раут у Каннингемов. – Он быстро поцеловал жену в лоб. – А теперь, с твоего позволения, мне надо решить срочные деловые вопросы.

Рейчел улыбнулась Ли:

– Я надеюсь, у тебя в гардеробе есть что-нибудь подходящее.

Глава 14

– Взгляни на него, – прошептала Рейчел Маргарет, которая наклонилась поближе. – Из-за этой девицы он выставляет себя на посмешище.

Рейчел раскрыла веер.

Ладонь Ли лежала на руке Ричарда, их продвижение замедлялось людьми, наперебой старающимися подольстится к Ричарду. Всякий раз, когда его внимание отвлекалось, женщины, как со злорадством отметила Рейчел, открыто не замечали Ли или просто смотрели сквозь нее, как будто ее и нет.

Рейчел было почти жаль девчонку. Она не представляла, как можно пережить открытое неприятие общества. Этой ужасной мысли было достаточно, чтобы вызвать неизящную, неподобающую леди дрожь.

Девчонка выглядит неплохо, на щеках играет милый румянец, вызывая у Рейчел непреодолимое желание расцарапать ногтями ее безупречную кожу. Удивительно, что Ли выглядит так хорошо, ведь она так мало спала ночью.

Рейчел знает это, потому что стояла в гардеробной девчонки и слушала звуки плотских утех, доносящиеся из-за двери спальни. Не то чтобы она собиралась шпионить. Действительно, последнее, что ей хотелось видеть или слышать, – это как мужчина, которого она любит, ублажает другую женщину. Она только хотела предложить Ли помощь в выборе правильного туалета для сегодняшнего вечера. Неожиданные звуки гортанных стонов Ричарда, смешанные с прерывистыми вскриками Ли, потрясли Рейчел. Ноги приросли к полу.

Этого было достаточно, чтобы вызвать неукротимое желание поколотить свою соперницу, или исхлестать ее кнутом, или сделать что-нибудь еще, лишь бы причинить ей такую же боль, какую сейчас испытывает Рейчел. Легкое чувство паники заставило ее кровь бежать быстрее, а сердце беспорядочно забиться.

Но она улыбалась, внешне ничем не выдавая того смятения, которое охватило ее.

В отличие от Ли, все эмоции которой сразу отражались у нее на лице. Глупой простушке еще так многому нужно учиться.

Маргарет нахмурилась, убрав со лба прядь рыжеватых волос:

– Не знаю. Думаешь, он действительно неравнодушен к ней?

– Не глупи, – осадила ее Рейчел. – Его петушок кукарекает, и он просто идет на зов, как любой похотливый самец.

И все-таки Ричард, кажется, увлечен девчонкой. Слишком увлечен, чтобы списать это на простую похоть. Возможно, так даже лучше. Когда они отправят Ли в объятия другого мужчины, Ричард будет убит горем, и Рейчел окажется рядом, чтобы утешить его.

Сдавленный смех Маргарет привлек к ним внимание нескольких пар. Судя по их взглядам, они были удивлены этим тет-а-тет Рейчел с Маргарет.

– Держи себя в руках, – процедила Рейчел сквозь стиснутые зубы, что не нарушило ее безупречной улыбки. – Мы же не хотим возбудить подозрений Сент-Остина. Другого такого шанса у нас может не быть. Ты знаешь, что делать?

Маргарет незаметно одернула лиф платья, опустив свое вызывающее декольте еще ниже. Просто удивительно, как ее соски еще не показались над брюссельскими кружевами.

– Этот мальчик так убивается из-за ее замужества, что оказался самым легким завоеванием из всех, имеющихся на моем счету. Можешь не сомневаться, если тебе удастся в нужный момент отправить жену Ричарда на террасу, я устрою все остальное.

Рейчел спрятала усмешку за веером.

Ричард заставлял себя улыбаться, ведя разговор с просителями, толпящимися вокруг него, наперебой добивающимися от него либо финансовой помощи, либо политической поддержки. Пока их супруги радушно принимают Ли в своем кругу, он будет сносить лесть мужей и призывные взгляды, бросаемые в его сторону их развратными женами.

Ладонь Ли сжала его руку. Он послал жене успокаивающую улыбку, на которую она ответила чуть заметным изгибом дрожащих губ.

Она так красива, что у него зудят ладони и сердце так распирает, что оно с трудом умещается в груди. Россыпь золотых локонов, обрамляющих лицо, делает заметнее янтарные искорки в ярких зеленых глазах. Эти прекрасные глаза широко открыты, но не от испуга, а от непривычности окружающей обстановки. Ричард опустил взгляд на вырез платья из тонкого зеленого шелка, который скрывал больше, чем обнажал, и все равно необузданное желание вспыхнуло, воспламенив кровь и бросив в пот. Ему хотелось привлечь Ли в свои объятия. Хотелось пропустить волосы сквозь пальцы, погладить выпуклость бедер.

Хотелось врезать кулаком по физиономии каждого щеголя, глазеющего на ее грудь.

Сила собственных чувств потрясла Ричарда. Ожившие в памяти предательства открыли старые раны, воскресили былые желания, которые он считал давно похороненными.

Когда Рейчел вышла замуж за его брата, потрясение, сжигавшее Ричарда, казалось невыносимым, но по мере того как боль растворилась в предельном безразличии, он осознал, что на самом деле никогда не любил ее. Он любил всего лишь свои юношеские мечты, которые она воплощала.

Мечты о семье. Мечты о собственном доме.

Его родителей не интересовал никто, кроме Эрика, наследника владений Сент-Остинов. Пока родители порхали по светским раутам и разъезжали по миру по разным делам, именно Ричард заботился о Джеффри.

Он утешал его, когда тот болел, успокаивал, когда он был напуган, и смеялся вместе с ним, когда ему было весело.

Но кто заботился о Ричарде? Он был сам по себе. Ричард с горечью думал, как несправедливо иметь много детей, если любви на всех не хватает.

Он взглянул на Ли. Она наблюдала за ним с дрожащей полуулыбкой на губах. Он хорошо представлял, как мрачнеет его лицо, когда он в очередной раз протаскивает себя по камням прошлого. Ричард улыбнулся.

Ее ответная улыбка осветила лицо такой радостью, что ему захотелось заключить жену в объятия и утонуть в ее сладости. Имеет ли значение, как они поженились? Смогут ли они построить будущее, основанное на обмане? Может ли он поведать Ли правду? Неприглядные тайны своего прошлого? И сможет ли Ли понять? Или глаза ее потемнеют от отвращения? Может ли он так рисковать?

В том, что она любит его, Ричард не сомневался. Он видел эту любовь, светящуюся в глазах, слышал ее в мягком тембре голоса, чувствовал в нежности прикосновения. Он не знал, заслужил ли это, но был уверен в трех вещах.

Он хочет ее любви. Он нуждается в ее любви.

И сильно, просто ужасно боится, как ребенок, дрожащий от привидевшегося во сне кошмара.

Он взял Ли за руку.

– Потанцуем?

– Мне бы хотелось этого больше всего на свете, – призналась Ли с прерывистым вздохом, коснувшимся его губ, словно нежнейший поцелуй.

Единственное, чего хотелось бы Ричарду, – это вскинуть ее на плечо и утащить в постель. Однако пришлось прокладывать путь через толпу к танцевальному кругу, оркестр заиграл вальс.

– Я много раз думал о нашем с тобой последнем танце, пока был в отъезде, – признался Ричард. Заключив Ли в объятия, он вознес безмолвную благодарность тому, кто придумал этот чувственный танец.

Румянец розами расцвел у нее на щеках. Как же она очаровательна! Ричард прижал ладонь к спине, привлекая Ли чуть ближе, чем дозволяли приличия. К черту приличия, свирепо сказал он себе. Она его жена, и он хочет обнимать ее.

– И часто мечтал об этом, – хрипловато проговорил он. – Посмотри на меня, Ли.

Улыбаясь, словно зачарованный, он закружил ее по бальному залу, утопая в колдовских зеленых глазах.

Если б не эти мгновения, Ли была бы несчастна. Если б не этот танец, когда Ричард почти прижимал ее к своей груди, а его ладонь, обнимающая за талию, обжигала даже сквозь одежду. Томная музыка, чувственные чары его черных глаз. Если б только она могла попросить его отвезти ее домой и отнести в постель, но Ли все еще стеснялась быть такой смелой.

– Сколько нам еще нужно пробыть здесь? – спросила она, надеясь, что ни глаза, ни голос не выдают ее желания.

Ричард привлек ее ближе, просто скандально близко, ее грудь едва не касалась его груди, всего лишь вдох разделял их лица. Изумленные взгляды благородных лордов и леди, только и дожидающихся удобного случая, чтобы подвергнуть Ли остракизму, прожигали дыру у нее в спине, но ей было наплевать. Ну и что, если никто не разговаривает с ней и не смотрит на нее? Ли никому не позволит увидеть, какую боль ей это причиняет.

Это его мир, и если она хочет стать частью его жизни, значит, должна приспособиться.

– Я пошлю за каретой, – пробормотал Ричард, когда музыка подошла к концу. Взгляд Ли встретился с его глазами, и она увидела в них горящее желание. Осознание, что он желает ее так же сильно, как и она его, дало ей восхитительное ощущение власти.

Но тут им преградила путь леди Маргарет Монтегю. На ней было темно-голубое платье со скандально низко вырезанным лифом, который едва прикрывал ее пышные формы. Она с наигранной скромностью захлопала ресницами.

Ли охватила неуверенность. Она вцепилась в руку Ричарда, но не могла поднять на него глаз из страха увидеть в его взгляде желание другой женщины.

– Ваша светлость, – пробормотала Маргарет низким, сладострастным голосом.

– Леди Монтегю, – отозвался Ричард вежливо, но не фамильярно, теплом и твердостью своей руки словно бы подбадривая Ли. – Надеюсь, вы помните мою жену.

– Конечно. – Маргарет слегка кивнула своей царственной головкой куда-то в сторону Ли. Затем повернулась к своему кавалеру: – Позвольте представить вам своего друга.

Когда Ли взглянула на мужчину, который стоял рядом с Маргарет, комната как будто уменьшилась в размерах, мысли смешались, а воздух, казалось, замерцал, как летнее солнце, отражающееся на озерной глади.

– Мистер Александр Прескотт, – продолжала Маргарет. – Герцог и герцогиня Сент-Остин. – Ее глаза прямо-таки заискрились недобрым весельем. – Мистер Прескотт, насколько мне известно, вы и герцогиня родом из одних мест в Ланкашире. Возможно, вы уже встречались…

Ее слова повисли в неловком молчании. Ли не видела Александра с того утра после свадьбы. С того дня, когда он поцеловал ее и умолял убежать с ним. С того дня, когда их старая теплая дружба зачахла и умерла, оставив в место себя чопорную формальность.

И все же перемены, произошедшие с ним за эти несколько коротких недель, потрясли Ли. Пропала солнечная улыбка, На ее месте появились угрюмо кривящиеся губы. В глазах отражались все его страдания, вся сердечная боль, все потерянные надежды и мечты.

То, что его внимание обратилось на другую, должно было бы порадовать Ли. Она хотела, чтобы он нашел женщину, которая будет любить его, как он того заслуживает, но что нужно леди Маргарет Монтегю от такой невинной, доверчивой души, как Александр?

– Мы с ее светлостью знакомы, – чопорно проговорил Александр. – Леди Монтегю, начинается еще один вальс. Потанцуем?

– Почему бы вам не станцевать этот танец с герцогиней? – помахивая веером, предложила Маргарет. Ее острый взгляд обратился на Ли, в улыбке – расчетливый вызов. – Вы могли бы возобновить знакомство…

Ли не могла придумать причины, чтобы отказаться от танца.

– …а мы с герцогом постараемся развлечь себя.

«Вот этого-то я и боюсь!» – хотелось вскричать Ли. Напряжение в воздухе было таким плотным, что она чувствовала, как оно давит ей на грудь. Ли не могла дышать. Ей надо уйти.

Она послала Ричарду безмолвную мольбу увести ее. Маргарет вскинула брови.

– Если, конечно, герцог не возражает.

«Нет!» – хотелось взреветь Ричарду, когда чувство, которое он отчетливо распознал как ревность, затуманило зрение и отравило мысли. Это тот самый молодой человек, за которого Ли хотела выйти замуж.

Ричард никогда раньше не встречал его, видел только мельком, издалека, в тот день, когда он приходил к ним домой.

Какая-то противная, неуверенная часть натуры Ричарда, о существовании которой он даже не подозревал, надеялась, что мальчишка окажется долговязым, неуклюжим юнцом с прыщавой физиономией, но в действительности все оказалось совсем не так. Это был Адонис с волнистыми золотыми волосами, ясными голубыми глазами и прошлым, без сомнения, таким же незапятнанным, как первый снег. Именно тот тип мужчины, за которого каждая женщина мечтает выйти замуж.

Как будто всего этого было мало, чувство вины за то, что он разрушил мечты Ли, сверлило дырку в его груди – факт, о котором он старался не задумываться вплоть до этого момента.

Правда в том, что если б не Ричард со своим грязным прошлым, Ли вышла бы замуж за Александра и подарила бы ему прелестных золотоволосых малышей, – мысль, от которой Ричарда скрутила убийственная ярость.

Без сомнения, этот мальчишка осчастливил бы ее домом, полным счастливого смеха, а не стенами, пропитанными молчанием, тайнами и грехами.

Руки Ричарда сжались. Горло сдавило, когда он сказал себе, что это не имеет значения. Она его жена. Она принадлежит ему. Но она вышла за него против воли.

Дабы исполнить отцовские династические амбиции и уберечь Элисон от сплетников. Впрочем, Ли ничего об этом не знает. И все равно сказала, что любит его. Как такое возможно?

Он почувствовал себя физически плохо: желудок скрутило, когда все вокруг навострили уши, чтобы расслышать ею слова.

Ричард понимал, что не существует вежливого способа возразить против танца, поэтому проглотил отказ.

– Я принесу тебе бокал шампанского, пока ты будешь танцевать.

Прескотт заключил Ли в объятия. После нескольких мгновений неловкого молчания мальчишка сказал что-то, что рассмешило Ли. Юноша привлек ее ближе, слишком близко, он взирал на нее с таким неприкрытым желанием, что Ричард начал свирепеть, как бешеный пес. Ему хотелось продраться сквозь толпу и разорвать щенка зубами.

Лишенный этого удовольствия, он обратил свою ярость на Маргарет:

– Что означает эта шарада?

Она провела веером по его руке.

– Ричард, я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Не прикидывайся невинной овечкой! – прорычал Ричард, оттолкнув ее руку. – В какую игру ты играешь?

– Говори потише, – прошептала Маргарет, поворачивая голову к плечу, дабы скрыть движения губ. – На нас смотрят. И прекрати метать в свою жену убийственные взгляды. В самом деле, можно подумать, что ты ей не доверяешь. Что, их дружба больше чем дружба?

– На что ты намекаешь? – Ричард с такой силой стиснул зубы, что услышал хруст.

– Ни на что, Ричард. Ни на что, правда. Я просто хотела немного побыть с тобой наедине.

– Я же сказал тебе, что между нами все кончено.

– И я приняла это. Правда приняла. Но все равно скучаю. Ты совсем никогда не думаешь обо мне? – Маргарет вскинула руку. – Нет, не отвечай. Я не хочу знать.

Она пробежала кончиками пальцев по краю своего веера, Мотом энергично замахала им перед лицом.

– Бог мой, как здесь жарко! Кажется, мне нехорошо… – Она покачнулась.

Ричард чертыхнулся, схватил ее за руку и подтолкнул в сторону дверей на террасу. В прошлом ему не раз приходилось видеть, как она падает в обморок. Глупая кукла целый день ничего не ест, а потом из-за угнетающей жары и духоты вкупе с голодом валится на пол, по крайней мере, один раз за ночь.

Какое ужасное неудобство и дьявольская скука! Почему он вообще это терпел?

Ответ на вопрос был настолько очевиден, что наполнил Ричарда отвращением к себе.

– Ты никогда не поумнеешь? – пробормотал он, выводя ее через французские двери на террасу.

Глоток свежего воздуха прочистит ей голову, а потом он покончит с этой шарадой. В отдалении прогремел гром. Из-за угла дома вырвался порыв ветра, хлестнув его по ногам юбками Маргарет. Тихий стон сорвался с ее губ, она обмякла и тяжело привалилась к его боку. Проклятие! Какая досада!

Он подхватил ее на руки и отнес на каменную скамейку, тянущуюся вдоль балюстрады, затем поискал в ее сумочке пузырек с нюхательной солью. Не найдя, опустился на колени и похлопал Маргарет по руке. Минута шла за минутой, а она все никак не приходила в себя.

– Маргарет. Очнись. Дождь идет.

Из сада поднимался тяжелый запах мокрой травы ниже балюстрады. Мелкий дождь набирал силу. Наконец веки Маргарет приоткрылись.

– Где я? Ричард? Это ты? Ты вернулся ко мне. Дорогой. Я знала, что ты вернешься.

Не успел Ричард догадаться о ее намерениях, как она обвила его руками за шею и прижалась губами к его губам. Он схватил ее за плечи, чтобы оттолкнуть, но она еще крепче обняла его, сцепив запястья у него на затылке, ногтями вонзаясь в голову.

Когда он скользнул ладонями по ее рукам, чтобы расцепить их, то услышал за спиной голоса, затем резкий возглас.

Со странным чувством обреченности Ричард понял, что это Ли.

Он отодрал руки Маргарет от своей шеи, вскочил на ноги и развернулся. Мгновения пролетали перед его глазами короткими, нечеткими вспышками, словно молния, за которой следует непроницаемая тьма. Его взгляд метнулся мимо Рейчел к Ли, стоящей с ней рядом. Ее золотистые волосы мерцали в свете факелов, щеки были пепельно-бледного цвета луны. В широко распахнутых глазах, когда они встретились с его взглядом, читалась боль предательства.

Ричард сделал шаг к Ли, по крайней мере думал, что сделал, но время двигалось так замедленно.

Она подхватила юбки и шагнула назад, словно собиралась убежать в дом или в сад за террасой. Но Ли стояла слишком близко к ступенькам. Нога ее, не найдя опоры, соскользнула вниз.

А потом Ли исчезла. Короткий, испуганный вскрик, подхваченный ветром, донесся до Ричарда прежде, чем он услышал глухой стук падения.

Глава 15

Ричард пробежал пролет ступенек, стуча каблуками по скользким камням. Он нашел Ли на площадке внизу, лежащую на спине. Волосы ее рассыпались по грязной земле, глаза были закрыты. Дождевые капли стучали по лицу.

Сердце тяжело и болезненно сжалось в груди. Он опустился на колени, склонившись над ней, чтобы защитить от непогоды, отводя со лба мокрые грязные волосы.

Кожа Ли была такой же холодной, как и дождь, колотящий его по спине. Кровь вытекала из раны на виске, шишка на затылке увеличивалась прямо на глазах, а на руках виднелось несколько царапин и ссадин. Ли была жива, но без сознания.

Он сорвал с себя шейный платок, обернул им голову, чтобы остановить кровь, затем поднял Ли на руки и понес ее в дом. Паника пыталась завладеть его мыслями, пока Ричард прислушивался к слишком поверхностному, сиплому звуку ее дыхания.

Маргарет стояла у дверей террасы.

– Давай я помогу тебе.

– Ты, сука! – прорычал Ричард, проходя мимо нее. Ему было наплевать, что его могут услышать. – Ты хотела, чтобы это случилась. Ты и Рейчел. Вы вместе замыслили это.

– Нет, – запротестовала Маргарет, но Ричард не слушал ее.

Он прошагал через бальный зал, смутно сознавая ошеломленные взгляды и потрясенные возгласы окружающих, но ему было наплевать. Все его мысли, все его чувства были сосредоточены на холодной, неподвижной Ли у него в руках.

– Принеси одеяла и позови врача, – рявкнул он лакею, который тут же побежал исполнять приказ.

Леди Каннингем бросилась навстречу:

– Что случилось?

Не успел Ричард ответить, как вмешалась Маргарет:

– Ее светлость была на террасе, когда началась гроза. Она поскользнулась на мокрых ступеньках.

– О Боже! Это ужасно. Сюда, пожалуйста.

Леди Каннингем отвела их в спальню на верхнем этаже, затем пошла отдать необходимые распоряжения и успокоить гостей.

Ричард осторожно положил Ли на середину кровати. Руки его дрожали, когда он убирал мокрые волосы у лее со щеки.

– Ли? Ты меня слышишь? Открой глаза…

Маргарет подошла и встала сзади.

– Пожалуйста, позволь мне помочь тебе…

– Убирайся! – прорычал Ричард, не сводя глаз с лица жены, такого же белого, как простыни у нее под головой. – Мало тебе того, что ты сделала? Гордишься тем, что натворила твоя ревность и злоба?

– Ты ведь не думаешь, что я замышляла это? – вскричала Маргарет, потянувшись к его плечу, но убрала руку, когда он метнул в нее взгляд, обещавший убить, если она дотронется до него. – Ричард, поверь, я не знала, где я. В замешательстве я подумала, что мы снова вместе. Я правда не хотела, чтобы твоя жена увидела нас или чтобы она ушиблась.

Вид слез, струящихся по щекам Маргарет, вырвал Ричарда из тисков ослепляющей ярости. Маргарет может быть бесстыдной, невежливой и даже грубой, но он никогда не считал ее ни мстительной, ни намеренно жестокой. Он тяжело вздохнул:

– Я верю тебе, Маргарет. Просто я очень встревожен.

Маргарет закусила губу и кивнула. Мгновение спустя он услышал ее удаляющиеся шаги. Казалось, прошел целый час, прежде чем леди Каннингем вернулась с охапкой одеял и в сопровождении дородного мужчины лет пятидесяти, который представился как доктор такой-то. Ричард не расслышал его имени, да оно ему было и не нужно.

Ни о чем, кроме своей жены, он думать не мог.

Доктор снял накидку и подошел к кровати.

– Что случилось?

– Моя жена упала и ударилась головой.

Доктор поцокал языком, но ничего не сказал, приступив к осмотру.

– Так много крови… – Комната, казалось, завертелась вокруг Ричарда. Это было нелепо, и по коже его прокатился озноб. Ричард был невосприимчив к виду крови, ибо нагляделся на нее во время войны. Но это другое. Это его жена.

– Раны на голове, как правило, сильно кровоточат, даже если повреждение незначительное, – прозаично пояснил доктор. – А у нее довольно сильный порез на затылке, без сомнения, от удара о камень или о бордюр. Порез на виске менее глубокий, просто ссадина, полученная во время падения. Нет, не кровопотеря представляет для нее опасность, а травма головы.

Доктор отрезал прядку великолепных волос Ли. Кровотечение замедлилось до тоненькой струйки. Доктор наложил какую-то густую мазь на порез, потом забинтовал голову чистыми полосками перевязочной ткани. Повернув Ли на бок, осмотрел руки, спину, бедра на предмет повреждений. Она так и не открыла глаза.

Какое-то сверхъестественное ощущение застывшего времени овладело Ричардом. Сердце, казалось, остановилось.

Кожа, которая еще совсем недавно была такой холодной, теперь как будто онемела.

– Что я могу сделать?

Доктор нахмурился:

– Тут никто ничего не может сделать, только наблюдать и ждать. Если она в скором времени придет в себя, можно будет надеяться на лучшее…

– А если нет? – заставил себя спросить Ричард.

– Давайте подождем и посмотрим, хорошо? Нет смысла строить предположения.

Ричард потер пальцами подбородок. Ли была такой неподвижной, такой бледной. А вдруг он потеряет ее, когда только-только нашел?

– Я бы хотел забрать ее домой, – сказал он дрожащим, сиплым голосом, царапающим горло.

– Я бы не советовал, ваша светлость. Тряска в карете последнее, что ей сейчас нужно.

Леди Каннингем подошла к Ричарду и положила ладош, ему на руку.

– Позвольте мне помочь, ваша светлость. Мы с моей горничной снимем с нее мокрую одежду.

– Нет! Я сам. – Он поднял взгляд на леди Каннингем. – Простите мою грубость, мадам, но я беспокоюсь. Я не оставлю ее.

– Я понимаю. – Леди Каннингем успокаивающе сжала его руку, затем выпроводила всех из комнаты.

Ричард расстегнул пуговицы платья. Он растер Ли руки, ноги, затем завернул в одеяла как в кокон.

– Пожалуйста, дорогая, открой глаза. Я хочу видеть твои прекрасные зеленые глаза.

Леди Каннингем вернулась, неся поднос с исходящей паром чашкой бульона, чайником и несколькими бутылочками с лекарствами.

Следом вошел лакей, неся в руках еще одеяла и смену мужской одежды.

– Это Роберт, – сказала леди Каннингем, кивнув на слугу, и поставила поднос на прикроватный столик. – Он будет за дверью на случай, если понадобится вам. Доктор согласился остаться на ночь. Я отправила слугу к вам домой, чтобы собрать кое-какую одежду. А пока возьмите вот эту. Надеюсь, она подойдет. Она принадлежала моему мужу, когда он был гораздо моложе и гораздо стройнее.

Ричард слабо улыбнулся:

– Спасибо за вашу доброту, леди Каннингем.

– Да, ну что ж… если я вам понадоблюсь… – Ричард кивнул. Он подождал, когда леди Каннингем и лакей уйдут, потом снял с себя мокрую одежду и схватил одолженные вещи. Рубашка натянулась у него на плечах, бриджи не прикрывали коленей, но по крайней мере они были сухими, а остальное не имело значения.

Ничто не имело значения, кроме жены.

Ричард подтащил стул поближе к кровати и погладил щеки Ли кончиками пальцев. Кожа ее была такой холодной, несмотря на одеяла и ярко горящий огонь в камине. Не зная, что еще сделать, он забрался на постель и заключил ее в объятия.

– О Боже, Ли, я не хочу потерять тебя!

Рейчел улыбнулась Маргарет, они обе стояли под портиком, дожидаясь своих карет. Ничто не могло испортить приподнятого настроения: ни пропитанный влагой ночной воздух, который превратит волосы в спутанную массу, ни угрюмое лицо компаньонки.

– Да что с тобой, Маргарет? Наш план удался просто идеально, а ты стоишь тут с таким видом, будто у тебя украли любимую брошь.

Маргарет оперлась рукой о ближайшую греческую колону. Ну, словно гладкий мрамор помогал ей устоять на ногах.

– Я хотела привести девчонку в объятия другого мужчины, а не убить ее.

– Не говори ерунды. Ничего ей не сделается. – Порыв ветра ударил дождем по каменному полу. Рейчел поплотнее закуталась в свою кашемировую шаль. – Подумаешь, набила шишку на голове. Да Элисон то и дело падает, и ничего. К завтрашнему дню девчонка уже поправится и только парочка царапин и синяков будут напоминать о ее падении.

– Надеюсь, ты права, – сказала Маргарет, понемножку продвигаясь к ступеням, ведущим на подъездную аллею, чтобы оказаться подальше от Рейчел. – Ты видела его лицо? Он любит ее, даже если сам этого еще не понял.

– Чушь! – Рейчел даже думать об этом не хотела. Животная похоть – да, но не любовь. Рейчел – женщина, которую Ричард любит, а не какая-то там никчемная девка, вытащенная из рабочей среды. – Она просто вертушка, которая захватила его воображение.

Во взгляде темных глаз Маргарет заключалось больше, чем легкое подозрение. Губы ее зашевелились, затем она покачали головой, словно не смогла произнести вслух обвинение, вертящееся на языке. Ее голос опустился до шепота.

– Но я не хочу причинять ей боль. Это в наш план не входило.

– Разумеется, нет, – пожала плечами Рейчел. – Я тоже не хочу. Но мы не можем позволить этому неприятному случаю сбить нас с курса. Мы должны настойчиво двигаться к цели.

Маргарет угрюмо кивнула.

– А что Прескотт? После того как я покинула бальный зал с Ричардом, я его больше не видела.

Факелы вдоль стены дрожали на ветру. Золотистое пламя плясало на коже Рейчел. Сколько еще придется ждать, прежде чем она почувствует ладони Ричарда, ласкающие ее груди?

– Прескотт ушел сразу после того, как потанцевал с Ли. Этот мальчишка еще так зелен, все его чувства были написаны на лице во время вальса. Лучше не придумаешь. – Рейчел громко рассмеялась. – Попомни мои слова, Маргарет. Сплетникам будет о чем почесать сегодня языки.

Ли слышала голоса, плывущие в темноте. Она попыталась открыть глаза, но веки словно опухли и не разлеплялись, как будто кто-то их зашил. Она упорно продолжала попытки, и наконец, ей удалось разлепить их.

Комната поплыла перед глазами в туманной дымке.

Над Ли появилось лицо Ричарда, хмурое и угрюмое. Ей хотелось сказать, чтобы он не хмурился так свирепо – он такой красивый, когда улыбается, – но голос, кажется, не слушался ее. Во рту пересохло, язык распух. Единственным звуком, который она слышала, был рев в ушах, словно рокот растревоженных ураганом океанских волн, свист ветра и оглушающий грохот прибоя о скалистый берег.

Полог над кроватью, подхваченный ураганным вихрем, быстро кружился вокруг головы. Ли затошнило, сердцебиение участилось, а горло конвульсивно сжималось до тех пор, пока тошнота не прошла.

Ричард исчез. Над Ли появилось другое лицо. На этот раз кто-то незнакомый. Он разговаривал с ней, но она не могла разобрать слов. Ричард, страстно обнимающий Маргарет, – это видение проплыло перед глазами. Ли застонала и с готовностью погрузилась в манящую, безболезненную пустоту, которая маячила прямо за светом.

В следующий раз, когда Ли открыла глаза, комнату заливали лучи утреннего солнца. В открытое окно влетал влажный ветерок… и слышался топот лошадиных копыт по булыжной мостовой на улице под окном. Это неправильно. Ее комната выходит в сад, не на улицу, китайские обои и малиновые драпировки тоже смущали Ли. Это не ее комната. Где она?