Книга: Голос пойманной птицы - Джазмин Дарзник

Мне, как человеку, кое-что знающему про историю Ирана XX века, именно исторического контекста очень не хватало. Да, в романе были небольшие вставки про восстание в Куме, беспорядки летом 1963 года и краткая историческая сводка о династии Пехлеви. И всё же это было прописано весьма кратко и обрывисто, даже чуть менее подробно, чем об этом пишут в школьных учебниках всемирной истории.

Зато вопросы гендерного неравенства и проблем женщин в эпоху Пехлеви проработаны блестяще.

И всё же, роману удалось подогреть во мне интерес к более детальному знакомству с биографией, фильмографией и стихотворениями Форуг Фаррохзад, а значит, с поставленной задачей Джазмин Дарзник справилась.

Жизнь женщины оборвалась внезапно. Она погибла в автомобильной аварии в 1967 году в возрасте 32 лет. Форуг Фаррохзад до сих пор остается самой важной поэтессой в иранской литературе и иконой для женщин, которые ищут собственный голос. В биографическом романе Джазмин Дарзник «Голос пойманной птицы» жизненный полет Фаррохзад богато изображен и оживлен в повествовании от первого лица.

С первых страниц романа читатель попадает в грязную комнату на задворках Тегерана. Туда шестнадцатилетнюю Форуг привела мать, чтобы получить подтверждение ее целомудрия.

С потолка свисал истертый, линялый ковер — импровизированный занавес, отделяющий вестибюль от прочих помещений. Чуть погодя девушка лет шестнадцати или семнадцати отодвинула ковер и провела нас по коридору в тесную комнатушку, освещаемую двумя небольшими керосиновыми лампами. Там стояла едкая вонь: мне показалось, пахнет нашатырем. Прищурившись, я огляделась. Под самым потолком виднелся квадрат окна, забранный железной решеткой. У стены стоял стол, накрытый белой простыней. В дальнем углу умывальник в бурых прожилках. Стены были голые, но, когда глаза мои привыкли к темноте, я заметила, что по одной стене от пола до потолка змеится трещина.

Девушка была поймана без сопровождения за беседой с троюродным братом Парвизом, который был старше ее на одиннадцать лет. Отец Форуг, полковник и правая рука Реза-шаха, избил ее за такую невиданную дерзость и позор, который она принесла семье. Теперь мать Форуг должна получить официальное свидетельство невинности дочери. Девушка сопротивляется прохождению унизительной процедуры, и то, что произошло в той грязной комнате, повлияло на всю ее последующую жизнь.

В тот день закончилось мое детство; правда, тогда я об этом еще не догадывалась. Если бы я знала, что случится там, вошла бы за матерью в ту комнатушку в квартале, который называли «Дном города»? Если бы я понимала, зачем мы туда едем, не сбежала бы я, прежде чем мать постучала медным молотком в дверь? Едва ли. Мне тогда было шестнадцать, меня считали своенравной, но в те мгновения, когда мы с сестрой стояли под синим зимним небом Тегерана, я понятия не имела, что со мной станется, а бунтовать боялась.

Чтобы сохранить честь дома полковника Фаррохзада, Форуг и Парвиз вынуждены были быстро пожениться. Она переезжает к его родителям в консервативный и провинциальный город Ахваз. У молодоженов рождается сын Камьяр, или Ками, как ласково называла его Форуг.

Писать стихи Форуг начала еще в детстве, в одиннадцать лет. Сначала тайно, потом прочитала их отцу и получила его благословение. Но полковник поощрял увлечение дочери ровно до того момента, пока в стихах не появились зачатки любовной лирики. Потом Форуг снова ушла в подполье, храня наиболее удачные произведения под матрасом. В одиночестве и отчаянии в своем новом доме молодая женщина возвращается к поэзии. Но теперь с новым голосом. Голосом женщины, жены, матери, возлюбленной.

Во мне нарастала странная сила. Я думала, что материнство обуздает желание писать, но чем меньше времени я уделяла сочинительству, тем сильнее меня поглощали мысли о нем.

Форуг решает опубликовать свои стихи и отправляется на поиски издателя в Тегеран. Дорога от Ахваза до столицы занимает двадцать часов на поезде. Там она находит возлюбленного, который помогает с изданием ее произведений. В своих стихах она пишет о страсти и их отношениях. Когда ее поэма «Грех» появляется на литературной сцене в 1950-х годах, то Форуг мгновенно становится знаменитой и печально известной во всем Иране. До нее никто не писал от имени женщины таким образом.

Слава дается высокой ценой. Ее изначально хрупкие отношения с мужем рушатся окончательно, они разводятся. Форуг лишается опеки над сыном. Ее обливают грязью и изгоняют из общества. Отец приказывает госпитализировать ее в психиатрическую клинику и подвергнуть электрошоковой терапии.

Но Форуг не одна. У нее есть немногочисленные союзники и новый возлюбленный — знаменитый и женатый кинорежиссер. У них не только роман, но и совместная работа. Форуг учится киноискусству сначала в Иране, а потом в Европе. Она снимает фильм «В доме темно», который производит такой же революционный эффект, как и ее стихи. Это международно признанный документальный фильм про лепрозорий в Тебризе, что на северо-западе Ирана.

Одновременно с этим стихи Форуг становятся еще сильнее, глубже и оригинальнее. Дополнительной эмоциональности добавляет политическая обстановка в стране. Иран переживает военную оккупацию, переворот 1953 года, организованный Великобританией и США против премьер-министра Мохаммеда Мосаддыка, а также жестокое подавление диссидентов, коммунистов и духовенства.

Оживить такую сложную, яростную и талантливую женщину в ее историческом контексте — это огромный вызов для автора. Дарзник использует множество источников, включая работы Форуг Фаррохзад. Роман пропитан ее поэзией, не только отдельными фрагментами, но и образами, темами, а также голосом, который меняется со временем. Дарзник опиралась на кино, биографии, статьи, интервью и первоисточники на персидском и английском языках.

«Голос пойманной птицы» — это сложное и прекрасное описание исчезнувшей страны и ее разрозненных людей. Это напоминание о силе и значении искусства, а также ода женскому творчеству в традиционной культуре, где голос женщин постоянно пытаются заглушить.

И все же писать дальше я буду именно о героине романа, о той девушке, о которой прочитала в книге. Детали жизни настоящей Форуг я уже собирала дальше по тем немногочисленным крупицам, которые есть в интернете. И сейчас не об этом.

Форуг родилась в Иране 1935 года, в семье, где строгий отец буквально муштровал своих семерых детей. И все же семья была довольно светской — жене и дочерям разрешалось не носить чадру, никто не заставлял детей молиться. Но девочкам не разрешалось выходить одним из дома, а нарядиться, как современная женщина, они могли только после замужества, когда их новый статус защищает их от статуса распутницы.

С детства Форуг была бунтаркой. Она хотела играть с братьями и шалить, она с двенадцати писала стихи, некоторые из которых читала отцу, она сама выбрала себе мужа, хотя браки по любви в их обществе были почти невозможны.

И все же она не была счастлива. Брак оказался для нее еще большей ловушкой, чем дом отца, а муж оказался совсем не тем, кем она его представляла. Форуг мечтала не просто писать стихи, она мечтала их публиковать. Мечтала ворваться в мужской мир иранских поэтов и заставить свой голос звучать. Брак и материнство стали для нее депрессивной ловушкой, хотя она бесконечно любила своего сына.

Поэтому Форуг рискнула. Она оставила позади всю прошлую жизнь, чтобы реализоваться, как поэт — путь, доступный мужчине, но почти запретный для женщины. Но ее услышали. Ее стали называть дерзкой и грязной, потому что она осмелилась писать о сексе и удовольствии, о котором женщине писать не положено. Вокруг нее взметнулись слухи, ей начали приписывать десятки любовных похождений. Конечно, она «опозорила семью». Но она не подвела саму себя, настаивая на том, что ей дорого.

Мне понравилась Форуг, которую написала Дарзник. Упрямая, оступающаяся, живая. У меня сжималось сердце от ее судьбы, от всего, что ей пришлось пережить. И меня восхищало, что она находила в себе силы бороться в стране, где путь женщин длился лишь от родительского дома до дома мужа.

Я думала, что такую непростую по сюжету книгу я растяну на несколько дней, но я так и не смогла от нее оторваться. Текст цепляет и не отпускает, и ты все читаешь, читаешь, надеясь на то, что Форуг добьется всего, чего желает, что она станет счастливой.

Но есть и моменты того, чего мне не хватило. Не хватило ясности в отношениях между Форуг и ее мужем — почему брак, которого хотели они оба, стал таким провалом? Причем с первых же нот. Как будто в парне, который писал любовные письма, повернули переключатель. Не хватило моментов с публикацией стихов — вроде и кажется, что Форуг пришлось побороться за то, чтобы ее печатали, но в романе мы лишь видим, как она приходит в одно издательство, где ей отказывают, а дальше у нее с печатью все складывается. И мне было жаль, что взрослая Форуг почти потеряла связь со своей сестрой, жизнь которой будто бы тоже напрашивается на роман. Они получили одно и то же (весьма скромное) образование, и сестра вышла за того, кого ей нашли родители. И при этом стала не только счастливой, но и тоже реализовалась как писательница и критик. И сколь мало при этом книжная Форуг знает об истории и судьбе своей сестры!

Звезда настоящей Форуг была настолько яркой, что до сих пор продолжает вести за собой женщин Ирана. И книга написана с большой любовью и восхищением, пусть некоторые моменты изменены и не упомянуты. Как призналась писательница в послесловии, она старалась не задеть никого из живущих родственников Форуг, рана которых может все еще болеть.

В последнее время мне довольно часто встречаются подобные исторические романы, в которых прекрасно проработана историческая часть, заметно, что автор тщательно исследовал описываемый период; но как только дело доходит до описания действий и эмоций главных героев, происходит диссонанс и они начинают действовать, думать и чувствовать с позиций нашего времени (а зачастую еще и страны автора). Здесь, на мой взгляд, проблема именно в этом. Хотя автор и родилась в Иране, но ее семья переехала в США, когда она была еще совсем ребенком. У меня очень много друзей как раз из этой категории (персы, покинувшие Иран в детстве, после революции 1979г.), и все они мыслят совершенно по-американски (в отличие от их родителей и старших родственников, особенно тех, которые так и остались в Иране), как бы старательно они ни пытались сохранить культурное наследие своих предков.

Реально существовавшая Форуг, сильная женщина, не побоявшаяся пойти против устоев общества, помогавшая бастующим студентам, писавшая о свободе в широком смысле этого слова, о социальном и гендерном неравенстве (не зря же знаменитый режиссер, с которым у нее был роман, за многие годы так и не смог смириться с ее смертью), очень мало соответствует Форуг, описанной в романе. Логика героини романа все время от меня ускользала (если только не считать, что основной движущей силой в ее жизни было либидо).

Что касается языка, то написана книга довольно легко (все-таки автор преподает писательское мастерство), но я так до конца и не смогла проникнуться самой историей, потому что никак не могла поверить и понять описанную в романе героиню. А жаль, потому что реальная поэтесса вызывает у меня глубочайшее уважение.

Последняя глава, написанная опять же от первого лица, но уже ПОСЛЕ смерти героини , вообще вызвала у меня лишь недоумение и показалась совсем лишней.

Форуг не такая. Она не только хочет свободы, но и шагает к ней. Через боль и предательства, через слезы и тоску, через осуждения и "грязные "слова. Она как феникс, после каждого падения, возрождалась и снова сияла.

Была ли она права во всем? Безусловно нет. Ни каждая женщина будет искать любовника, ни каждая сможет оставить сына и выбрать себя. Форуг такая какая есть, а ее виденье мира особое, открытое. Она показывала свою душу, свои страхи и проблемы других. Она писала стихи, снимала фильмы. И она написала письмо. Письмо другим странам и происходящем в ее Иране. Это ее погубило. Яркая жизнь закончилась в 32 года. Форуг не стало. Но ее достояние живет по сей день.

Повествование в романе ведётся от первого лица. Выбранная автором тактика мне понятна: рассказ главной героини получился живым, доверительным; читатель не додумывает, что творилось в голове Форуг Фаррохзад, а следует за её чувствами, желаниями и мыслями. Между тем концовка книги никак не вяжется с повествованием от первого лица. Признаться, я заранее знала о трагической кончине поэтессы, а потому гадала, как Д. Дарзник выкрутится из ситуации. К слову, до последнего казалось, что писательница поставит точку не смертью Форуг, а, например, каким-нибудь значимым событием либо в жизни поэтессы, либо в судьбе иранского государства. Однако автор решила закончить рассказ в той же манере, что и начала его. Такой ход показался мне фальшивым. В этом заключается моя единственная претензия к книге.