Текст книги "Ни пенсом больше, ни пенсом меньше"

3

В понедельник в девять часов утра Дэвид пришёл на службу и обнаружил, что дверь заперта. Он никак не мог сообразить почему. Обычно секретарши приходили к 8.45.

Подождав чуть больше часа, он дошёл до ближайшей телефонной будки и набрал номер домашнего телефона Берни Силвермена. Никто не ответил. Тогда он позвонил домой Ричарду Эллиоту – ничего, кроме длинных гудков. Он позвонил в Абердинский филиал – результат был тот же. Дэвид решил вернуться в офис. «Наверняка существует какой-то простой ответ на этот вопрос», – размышлял он. Может, ему все приснилось? Или сегодня воскресенье? Нет, на улицах было полно людей и машин.

Когда Дэвид вернулся к конторе, какой-то молодой человек прибивал вывеску:

«Сдаются 2500 кв. футов. Обращаться к Конраду Ритблату».

– Что вы делаете? – возмутился Дэвид.

– Прежние съёмщики предупредили о прекращении аренды и уехали. Мы ищем новых. Хотите посмотреть помещения?

– Нет, – в панике попятился Дэвид. – Спасибо, нет.

Он бросился к телефонной будке, на ходу вытирая выступивший пот. Только бы никто не занял телефон!

Быстро пролистав телефонную книгу на букву «Л», Дэвид нашёл номер секретарши Берни Силвермена Джудит Лэмпсон. На этот раз на звонок ответили.

– Джудит, ради всего святого, скажи, что происходит? – Его голос не оставлял ни малейшего сомнения, что он искренне взволнован.

– Ничего не знаю, – ответила Джудит. – В пятницу вечером я получила уведомление об увольнении и месячный аванс без всякого объяснения.

Дэвид уронил трубку. Где-то в глубине его сознания замаячила правда, хотя все ещё хотелось верить, что этому кошмару есть простое объяснение. К кому обратиться? Что предпринять?

Как в дурмане Дэвид дошёл до своего дома в Барбикане. Пока его не было, принесли утреннюю почту, в том числе и письмо от владельца его квартиры:

Лондонское акционерное общество Барбиканское управление недвижимостью

Лондон ЕС2

01-628-4341

Уважаемый сэр,

С сожалением мы узнали, что в конце месяца Вы уезжаете, и хотели бы попросить Вас предварительно оплатить арендуемое помещение, за что заранее Вас благодарим.

Мы были бы очень Вам обязаны, если бы Вы при первой возможности направили ключи от квартиры в наш офис.

С уважением

К.-Дж. Кейселтон,

управляющий имуществом.

Дэвид замер посреди комнаты и с внезапно нахлынувшим отвращением глядел на своего недавно купленного Ундервуда.

Наконец, замирая от страха, он набрал номер своих брокеров:

– Сколько сегодня стоят акции «Проспекта ойл»?

– Упали до трех фунтов восьмидесяти пенсов, – ответил брокер.

– Почему?

– Не имею ни малейшего представления, но наведу справки и перезвоню вам.

– Пожалуйста, немедленно поставьте мои пятьсот акций на продажу.

– Пятьсот «Проспекта ойл» по рыночной цене, да, сэр.

Дэвид положил трубку. Через несколько минут телефон зазвонил снова. Это был брокер:

– Эти акции стоят уже три фунта пятьдесят центов – ровно столько, сколько вы за них заплатили.

– Пожалуйста, переведите всю сумму на мой счёт в банке Ллойда.

– Хорошо, сэр.

Дэвид не выходил из квартиры до следующего утра. Он лежал на кровати и без остановки курил одну сигарету за другой, обдумывая, что предпринять. Иногда он вставал, подходил к маленькому окошку и смотрел на залитый дождём Сити: банки, страховые компании, фондовые брокеры, акционерные общества – это его мир, но как ещё долго? Утром, как только открылась биржа, он снова позвонил брокеру, надеясь, что у того появилась новая информация.

– Есть новости о «Проспекта ойл»? – Его голос звучал устало.

– Плохие новости, сэр. Хлынул целый поток продаж, и к началу торгов акции упали до двух фунтов восьмидесяти пенсов.

– Почему? Что за дерьмо происходит? – Дэвид начал терять самообладание.

– Ничего не знаю, – ответил ему спокойный голос, хозяин которого всегда имел один процент, не важно, хорошо или плохо шли дела.

Дэвид положил трубку. Похоже, все выученное им в Гарварде рассеялось, как дым. Незаметно прошёл час.

Обедая в скромном ресторанчике, Дэвид читал безрадостную статью «Загадка „Проспекта ойл”» в «Ивнинг стандард», написанную редактором городских новостей Давидом Молбертом. К закрытию Фондовой биржи, в 16 часов, акции упали до 1 фунта 60 пенсов.

Дэвид провёл ещё одну бессонную ночь. Ему было больно и стыдно, когда он думал о том, как легко два месяца высокого жалованья и премиальных и лживые разглагольствования о радужных перспективах убедили его, дипломированного специалиста, в надёжности предприятия, вместо того чтобы вызвать естественные подозрения. Ему стало нехорошо, когда он вспомнил о своих частных разговорах, о намёках на перспективность компании «Проспекта ойл», которые в последнее время он нередко нашёптывал в доверчивые уши.

В среду утром, страшась услышать в трубку то, что он и так знал, Дэвид снова позвонил брокеру. Акции упали до одного фунта, и их больше никто не покупал. Выйдя из дому, он отправился в банк Ллойда, где, закрыв свой счёт, получил оставшиеся 1345 фунтов. Передавая банкноты, кассирша улыбнулась ему, наверное посчитав его преуспевающим молодым человеком.

Дэвид купил последний выпуск «Ивнинг стандард» (тот, что в правом нижнем углу помечен «7RR»). Акции компании «Проспекта ойл» опять упали, на этот раз до 25 пенсов. В оцепенении он вернулся домой. На лестнице его встретила консьержка.

– Приходили из полиции и спрашивали вас, молодой человек, – с вызовом сообщила она.

Дэвид поднимался по лестнице, стараясь выглядеть спокойным.

– Спасибо, миссис Пирсон. Скорее всего по поводу неправильной парковки: опять забыл заплатить штраф.

Его охватила паника: никогда в жизни Дэвид не чувствовал себя таким маленьким, одиноким и несчастным, как сейчас. Он упаковал чемодан, оставив картину висеть на стене, и заказал билет до Нью-Йорка. В одну сторону.

4

В то утро, когда Дэвид улетел, Стивен Брэдли читал лекцию по теории групп студентам третьего курса Математического института в Оксфорде. С ужасом прочитав за завтраком в «Дейли телеграф» о крахе «Проспекта ойл», он сразу же связался со своим брокером, который всё ещё и сейчас пытался выяснить для него полный набор фактов. Затем он несколько раз звонил Дэвиду, но тот, казалось, бесследно исчез.

Лекция Стивена шла не очень гладко. Мысли его, мягко говоря, занимала другая тема. Он только и надеялся, что причиной его рассеянности студенты посчитают его гениальность, а не полное отчаяние, что, собственно, и соответствовало действительности. Хорошо ещё, что это последняя лекция перед летними каникулами.

Стивен поминутно смотрел на часы, висевшие на дальней стене аудитории, пока наконец они не показали время, когда он мог вернуться в свою квартиру в колледже Магдален. Он сидел в старом кожаном кресле, размышляя, что делать дальше. Ну зачем, скажите на милость, ему потребовалось вкладывать все деньги в одну компанию? Как он мог, обычно такой расчётливый и логичный, оказаться таким опрометчиво глупым и жадным? Положился на Дэвида, да и теперь все никак не мог поверить, что старый друг в некоторой степени имеет отношение к его краху. Вероятно, не следовало принимать как должное, что человек, с которым ты водился в Гарварде, обязательно окажется честным. Где-то рядом наверняка скрывалось какое-то простое объяснение. Разумеется, надо придумать способ, как вернуть деньги. Зазвонил телефон. Скорее всего это брокер с более свежими новостями.

Поднимая трубку, Стивен впервые заметил, что его ладони липкие от пота.

– Стивен Брэдли слушает.

– Доброе утро, сэр. Простите, что беспокою вас. Меня зовут инспектор Клиффорд Смит. Я из Скотленд-Ярда. Отдел по борьбе с мошенничеством. Я был бы вам крайне признателен, если бы мы могли сегодня встретиться.

Не зная, что ответить, Стивен даже успел подумать, не совершил ли он уголовное преступление, купив акции компании «Проспекта ойл».

– Как скажете, инспектор, – неуверенно произнёс Стивен. – Хотите, чтобы я приехал в Лондон?

– Нет, сэр, – ответил Клиффорд Смит, – мы сами приедем к вам. Если вам удобно, то к четырём будем в Оксфорде.

– Буду вас ждать. До свидания, инспектор.

Стивен положил трубку. Чего им нужно? Он плохо знал английские законы и, конечно, не предполагал, что ему придётся иметь дело с английской полицией. И всё это произошло всего за шесть месяцев до его возвращения в Гарвард в качестве профессора. Он даже начал бояться, что теперь эта должность окажется для него недосягаемой.

Инспектор был среднего роста и на вид не старше пятидесяти. Волосы у него на висках уже начали седеть, но бриллиантин помогал вернуть им первозданную черноту. Его потрёпанный костюм, как подозревал Стивен, больше указывал на невысокое жалованье полицейского, чем на личный вкус инспектора. Его грузная комплекция могла обмануть многих, кто посчитал бы его рохлей. На самом деле перед Стивеном стоял человек, кто – один из немногих в Англии – знал преступный мир как свои пять пальцев. На его счёту было множество арестов международных мошенников. С годами у него появился усталый взгляд: он упрятывал в тюрьму на длительные сроки серьёзных преступников, но вскоре они снова оказывались на свободе и жили, ни в чём себе не отказывая, на добычу, полученную от сомнительных сделок. Теперь он был твёрдо убеждён, что у каждого преступления есть своя цена. В отделе очень не хватало сотрудников, и мелкая рыбёшка оставалась безнаказанной. Зачастую главный прокурор решал в своём кабинете, что вести расследование дела до полного завершения будет слишком накладно… В других случаях у отдела по борьбе с мошенничеством просто не хватало рук, чтобы довести дело до конца – так, как надо. Вместе с инспектором приехал сержант Райдер, высокий, худощавый молодой человек. Его большие карие глаза казались более простодушными на фоне оливковой кожи. Как бы то ни было, одет он был поприличнее, чем инспектор Смит, но, видимо, только потому, решил Стивен, что ещё был не женат.

– Извините за вторжение, сэр, – начал инспектор, удобно устроившись в глубоком кресле, в котором обычно сидел Стивен, – но я занимаюсь делом компании «Проспекта ойл». Прежде всего, сэр, должен вам сказать, что мы понимаем, вы не принимали непосредственного участия в деятельности этой компании и тем более в её крахе. Но нам очень нужна ваша помощь, и я бы хотел сам задать вам несколько вопросов, нежели вы просто дадите общую оценку происшедшему. Видите ли, ответы на эти вопросы помогут мне понять кое-что, необходимое для расследования. Должен вас предупредить, сэр, что вы не обязаны отвечать на любой мой вопрос, если не хотите.

Стивен утвердительно кивнул.

– Первое, что я хотел бы узнать, сэр, что заставило вас вложить такую значительную сумму в акции компании «Проспекта ойл»?

Перед инспектором лежал лист бумаги со списком всех инвестиций в компанию за последние четыре месяца.

– Мне посоветовал приятель, – ответил Стивен.

– И этим приятелем оказался мистер Дэвид Кеслер?

– Именно так.

– Как вы познакомились с мистером Кеслером?

– Мы вместе учились в Гарварде, а затем, когда он устроился на работу в нефтяную компанию в Англии, я пригласил его в гости в Оксфорд. Чтобы возобновить нашу прежнюю дружбу.

Затем Стивен подробно рассказал историю их с Дэвидом отношений и объяснил, почему он решил купить акции на такую большую сумму. В довершение он поинтересовался мнением инспектора по поводу Дэвида, а именно был ли тот связан преступным путём с возникновением и крахом «Проспекта ойл».

– Думаю, что нет, сэр. Лично я полагаю, что Кеслер, который, к сожалению, сбежал из страны, оказался обычным простофилей. Его втёмную использовали более крупные мошенники. Тем не менее нам хотелось бы задать ему несколько вопросов, поэтому, если он свяжется с вами, пожалуйста, сразу дайте мне знать. А сейчас я зачитаю вам список имён. Мы будем вам очень признательны, если вы скажете, встречались ли вы, говорили или слышали о ком-либо из этих людей… Харви Меткаф?

– Нет, – ответил Стивен.

– Берни Силвермен?

– Лично я никогда не встречался с ним и не разговаривал, но Дэвид упоминал это имя в разговоре, когда обедал со мной здесь, в колледже.

Сержант медленно и методично записывал все ответы Стивена.

– Ричард Эллиот?

– То же, что и с Силверменом.

– Элвин Купер?

– Нет, – ответил Стивен.

– Вы общались ещё с кем-нибудь, имеющим отношение к этой компании?

– Нет.

Больше часа инспектор расспрашивал Стивена, но тот ничем не мог помочь ему, хотя и показал копию геологического отчёта. На что инспектор сказал:

– У нас тоже есть такая, сэр. Этот отчёт весьма умно составлен. Вряд ли мы сможем привлечь его в качестве доказательства.

Печально вздохнув, Стивен предложил полицейским виски, а себе налил немного хереса.

– Доказательства чего или против кого, инспектор? – спросил он, вернувшись на своё место. – Мне ясно только одно: меня, как простачка, обвели вокруг пальца. Думаю, нет нужды говорить, какого дурака я свалял. Отдал свою последнюю рубашку компании «Проспекта ойл». Да, я сделал это, потому что их предложение звучало как верный выигрыш! А закончилось потерей всего. И что делать дальше – неизвестно. Так что же, ради всех святых, происходило в этой «Проспекта ойл»?

– Надеюсь, вы понимаете, сэр, – ответил инспектор, – есть вопросы, которые я не имею права обсуждать с вами. К тому же существуют моменты, ещё не совсем ясные и для нас самих. Но эта афёра не новая, и на этот раз её провернул настоящий мастер – не побоюсь этого слова – своего дела. Вот что произошло в общих чертах: шайка негодяев создаёт или покупает компанию и в их грязные руки попадает большая часть акций. Они придумывают правдоподобную историю о новом открытии или суперпродукте, что в будущем вызовет безудержный рост акций. Все это нашёптывается в доверчивые уши, и на рынок выбрасываются их собственные акции. Бедолаги вроде вас, сэр, покупают их по самой высокой цене. Затем мошенники сматываются с полученными деньгами, а стоимость акций падает, потому что у компании нет никакого настоящего обеспечения. Иногда это заканчивается тем, что торговля этими акциями на фондовом рынке приостанавливается и проводится принудительная ликвидация компании. Но все может пойти и по-другому. Лондонская фондовая биржа только сейчас оправилась после банкротства Каплана, и им совсем не нужен новый скандал. К сожалению, должен вам сказать, что едва ли мы сможем вернуть ваши деньги, даже если добудем достаточно доказательств, чтобы арестовать этих негодяев. Они уже припрятали их по всему миру, прежде чем вы успели сказать «индекс Доу-Джонса».

– Боже мой, – простонал Стивен, – как у вас все это ужасающе просто! Значит, и этот геологический отчёт – подделка?

– Не совсем так, сэр. Написано весьма внушительно и хорошо обосновано, но очень уж много всяких «если» и «но». Могу вам точно сказать только одно: скорее всего прокуратура не станет тратить миллионы фунтов на выяснение, есть ли в действительности нефть в данной части Северного моря.

Стивен уткнул лицо в ладони и мысленно проклял день, когда встретился с Дэвидом.

– Скажите, инспектор, но кто надоумил Кеслера? Кто тот хитроумный негодяй, стоящий за всем этим… предприятием?

Инспектор отлично понимал, что переживал Стивен. За годы работы он перевидал множество людей в таком же положении. К тому же он был благодарен Стивену за сотрудничество.

– Отвечу на все ваши вопросы, если они не мешают расследованию. Не секрет, что человек, которого мы хотели бы взять с поличным, – это Харви Меткаф.

– Но, во имя всего святого, кто он такой, этот Харви Меткаф?

– Он американец в первом поколении, совершивший в Бостоне больше сомнительных сделок, чем вы побывали на званых обедах. Сам создал мультимиллионное состояние, попутно обанкротив массу людей. Он действует так профессионально и схематично, что, изучив его стиль, мы можем унюхать этого человека за целую милю. Думаю, вам не доставит удовольствия узнать, что он является одним из крупнейших благотворителей Гарварда, – без сомнения, это облегчает ему совесть. Ни разу в прошлом нам не удалось припереть его к стенке, и вряд ли получится сейчас. Дело в том, что он никогда не был директором «Проспекта ойл» и проводил операции с акциями только на открытом рынке. Более того, насколько нам известно, он никогда даже не встречался с Дэвидом Кеслером. Он нанял Силвермена, Эллиота и Купера провернуть это грязное дело, а они нашли умного, энергичного, но наивного и неопытного вчерашнего выпускника университета, чтобы он вместо них распространял ими придуманные байки. Боюсь, что вам не повезло именно в том, что этим вчерашним выпускником оказался ваш друг Дэвид Кеслер.

– Оставим в покое этого дуболома, – отмахнулся Стивен, – Но что ещё известно о Харви Меткафе? Он опять выйдет сухим из воды?

– Боюсь, именно так, – вздохнул инспектор. – Мы разослали ордера на арест Силвермена, Эллиота и Купера. Они скрываются в Южной Америке. Сомневаюсь, что после неудачи с Рональдом Биггсом мы получим разрешение на их экстрадицию, несмотря на то что у американской и канадской полиции также есть ордера на их арест. Они поступили довольно хитро: закрыли лондонский офис «Проспекта ойл», отказались от аренды помещения и вернули его агентам по недвижимости, предупредили секретарей о прекращении контракта и заплатили им за месяц вперёд. Они рассчитались за буровую платформу с фирмой «Ридинг и Бейтс», заплатили своему помощнику Марку Стюарту в Абердине и утром в воскресенье улетели в Рио-де-Жанейро, где их ждал миллион долларов на частном банковском счёте. Пройдёт два-три года, пока они потратят деньги, а затем – я даже не сомневаюсь в таком развитии событий – снова появятся на сцене – с новыми именами и другой компанией. Харви Меткаф хорошо заплатил им и оставил Дэвида Кеслера отдуваться за всех.

– Ушлые ребята, ничего не скажешь, – заметил Стивен.

– В этом им не откажешь, – согласился инспектор. – Дело сделано ювелирно. В лучших традициях Меткафа.

– Кеслера арестуют?

– Нет, но, как я вам уже сказал, мы хотели бы задать ему несколько вопросов. Он купил пятьсот акций компании «Проспекта ойл», затем продал их, но мы полагаем, что он сделал так, потому что сам верил в эту найденную нефть. Будь он поумнее, то вернулся бы в Англию и помог полиции в расследовании, но боюсь, что бедолага запаниковал и дал стрекача. Американская полиция уже ждёт, когда он появится в Штатах.

– И ещё один, последний, вопрос: есть ли другие люди, свалявшие такого же дурака, как я?

Какое-то время инспектор молча размышлял, прежде чем ответить. С другими крупными инвесторами ему не повезло: они все уклонялись от рассказа о своих отношениях с Кеслером и «Проспекта ойл». Возможно, что, если Стивен узнает их имена, это поможет выяснить дополнительные обстоятельства.

– Хорошо, сэр, я назову вам их, но… вы понимаете, я вам ничего не говорил.

Стивен согласно кивнул.

– Кстати, вы можете выяснить, в ваших собственных интересах, то же самое, о чём спрашиваете у меня, осторожно расспросив на Лондонской фондовой бирже. Крупных инвесторов, включая вас, было всего четверо. Все вместе вы потеряли около миллиона долларов. Вот имена трех остальных: Робин Оукли, доктор с Харлей-стрит, Жан-Пьер Ламанн, владелец художественной галереи в Лондоне и один землевладелец – по правде говоря, ему не повезло больше всех из вас. Насколько я знаю, чтобы раздобыть деньги на покупку акций, он заложил свою ферму. Титулованный молодой джентльмен виконт Бригсли. Так сказать, Меткаф вырвал серебряную ложку из его рта[15]15
  Намёк на английское выражение «родиться с серебряной ложкой во рту», что соответствует русскому – «родиться в рубашке».


[Закрыть].

– Других крупных инвесторов нет?

– Сильно обожглись два или три банка, но частных лиц, кто вложил бы более десяти тысяч фунтов, больше нет. Своими вкладами вы, крупные инвесторы, и эти банки помогли рынку достаточно долго продержаться на плаву и тем самым дали Меткафу возможность полностью разгрузить все свои запасы акций.

– Теперь понятно, и, что ещё хуже, я, как последний дурак, тоже советовал моим друзьям вкладывать деньги в эту компанию.

– Э-э… совершенно верно, в нашем списке есть два или три мелких инвестора из Оксфорда, – подтвердил инспектор, заглядывая в лежащую перед ним бумагу, – но не беспокойтесь, мы не будем разговаривать с ними. Вот, пожалуй, и все, зачем я вас потревожил. Мне осталось только поблагодарить вас за сотрудничество и сказать, что, возможно, мы ещё встретимся в будущем. Во всяком случае, постараемся держать вас в курсе дела и очень надеемся на аналогичные действия с вашей стороны.

– Конечно, инспектор. Надеюсь, вы благополучно вернётесь в город.

Полицейские допили виски и ушли.

Стивен не мог точно вспомнить, случилось ли это, когда он сидел в кресле, глядя в окно на Клойстерское аббатство, или позднее, когда он уже лежал в постели, но он решил напрячь свой математический мозг и провести собственное небольшое расследование по Харви Меткафу и его друзьям-жуликам. В памяти всплыл совет его деда, который он услышал ещё совсем маленьким ребёнком, когда в очередной раз проиграл ему ежевечернюю партию в шахматы: «Стиви, не обязательно победить, главное – не проиграть». Хорошо, что семестр закончился. Стивен заснул только под утро, и уже во сне его губы прошептали: «Харви Меткаф».