Текст книги "Последний дубль Декстера"

Глава 8

На несколько минут в кабинете воцарилась мертвая тишина. Дебора молча смотрела на меня, Джекки сидела, теребя волосы побелевшими на сгибах пальцами, чуть приоткрыв рот. Она сильно побледнела и, казалось, даже не дышала.

– Я… я… но как… – пробормотала она.

– Почему ты, черт подери, так решил? – поинтересовалась моя сестра.

– Ну… э… просто в этом есть логика, – ответил я.

– Не вижу, – заметила Дебора.

– Нет, я так не думаю, – слабым голосом произнесла Джекки. – Я… я не думаю, чтобы…

Дебз резко придвинула кресло к столу, и этот звук показался неожиданно громким.

– Это вздор, Декстер, – заявила она. – Если только у тебя не найдется в подтверждение этому что-то конкретное.

– У тебя есть места и даты, – просто сказал я. – И все жертвы похожи на нее.

Дебора мотнула головой, упрямо надув губы.

– Многие женщины похожи на нее.

– Дебора, в этом я уверен…

– А я нет, – отрезала она. – У тебя нет в доказательство ничего, кроме твоих подозрений. А этого маловато. Я не могу идти к шефу и говорить: эй, посмотрите-ка, что мы обнаружили, когда Декстер закрыл глаза. Тем более, когда это не мое дело. Мне нужны доказательства. И не из области твоих психологических экзерсисов.

Это укололо сильнее, чем я ожидал. В конце концов, это ведь она заставила меня погружаться, причем на людях, чего я предпочел бы не делать вовсе, а теперь еще и гнобит за это. За то, что я делал исключительно ради нее, поскольку семья – это ведь что-то значит, правда? И проделал это к тому же хорошо. А теперь она оттолкнула, унизила меня, да еще и вдобавок обвинила в софистике. Поэтому я порылся в уме в поисках достойного ответа. Но прежде чем успел произнести «Ах так?», подала голос Джекки.

– Ох черт! – сказала она, глядя на меня и покачивая головой из стороны в сторону. – Боже мой, Дебора… – она поморщилась. – Я хотела сказать, сержант. То есть… ох черт.

– Что? – нахмурилась Дебора.

Джекки так и продолжала качать головой.

– Боюсь, он прав, – ответила она очень тихо.

– Это почему? – поинтересовалась Дебора.

Джекки наконец заметила, что качает головой, и прекратила. Потом сделала глубокий вдох, закрыла глаза, открыла их и посмотрела на Дебз.

– Меня преследовал один тип, – призналась она. – Он… он прислал кучу писем.

– Что за писем? – спросила Дебора.

Джекки облизнула пересохшие губы.

– Начиналось все… ну, более-менее. Немного психованные, но среди фанатских писем таких много. – Она передернула плечами. – Я такие пачками получаю. А мои секретари посылают стандартные ответы. Иногда даже с фотографией. А этому такое не понравилось. Он хотел больше… настоящего. – Она подняла руки и помахала ими в воздухе. – Чего-то лично от меня. – Джекки снова опустила руки на колени. – Чего я не делаю никогда… правда. Ну, то есть, если там вдруг какой-нибудь ребенок, умирающий от рака, я даже съездить к нему в больницу могу, но не к обычному мужчине-фанату. Обычно я этих писем даже не вижу сама, не то чтобы на них отвечать. Мой секретарь отсеивает таких, а если кто-то не понимает намеков, мы на них просто не обращаем внимания. Отсылаем письма назад, и все.

Джекки прикусила губу и опустила взгляд на колени.

– Мы так и сделали. Отослали назад несколько его писем, и он… он явно разозлился. И написал снова, только теперь эти письма стали… страшными, что ли. И фотографию мою назад прислал – в мелких кусочках. Всю изрезанную, с нарисованными на кусочках всякими гадостями, и… – Она сглотнула, сделала еще один глубокий вдох и решилась: – И один глаз оказался выцарапанный.

– Блин! – негромко произнесла Дебора.

– И в письмах говорились всякие гадости. Настолько страшные, что Кэти… – она нахмурилась. – Кэти – это мой секретарь, – пояснила она.

– Я поняла, – кивнула Дебора.

– Письма были такие угрожающие и извращенные, что Кэти забеспокоилась. Она показала их мне. А я… ну… не знаю. Я не слишком поверила в то, что все это всерьез, но… – Она пожала плечами, снова подняла руки и опустила их. – Я попросила ее показать эти письма полиции.

– А она? – спросила Дебора.

– Ну, думаю, она так и сделала. Кэти отличный работник, так что я уверена, она все сделала, как я просила.

– Хорошо, – вздохнула Дебора. – А что потом?

Джекки покачала головой.

– А потом ничего, – ответила она. – Я просто выкинула это из головы. Решила, что полиция об этом позаботилась, а у меня и так работы хватает. Ну, вы понимаете.

– Где сейчас эти письма?

Джекки зажмурилась.

– Гм. Не имею ни малейшего представления. Может, у Кэти спросить?

– А где она?

– Здесь, со мной. В смысле, в Майами.

– Позвони ей, – сказала Дебора. – Мне надо видеть эти письма. И мне нужно имя того копа, который их видел, – в Эл-Эй, так ведь?

– Да, – подтвердила Джекки. – Ну, точнее, в Сан-Фернандо, но…

– Хорошо, – кивнула Дебора. – Где сейчас твоя секретарша?

– Не… может, в гостинице?

– Позвони ей.

Джекки кивнула и порылась в сумочке, которая висела на спинке стула. Она вынула из нее мобильник и, нажав пару кнопок, отвернулась от нас. Обменявшись несколькими негромкими фразами со своей секретаршей, актриса дала отбой, бросила телефон в сумку и снова обратилась к нам.

– Я поговорила с Кэти, – объявила она, хотя мы и так это поняли. – Письма до сих пор у копа из Лос-Анджелеса. Она поищет его визитку и позвонит мне. – Джекки тряхнула головой, посмотрела на нас, и только теперь из нее словно пробку вынули, выпустив воздух, и она без сил опустилась на стул. – Ох черт! – тихо пробормотала она, зажмурилась и медленно втянула воздух сквозь зубы. Потом открыла глаза и посмотрела на нас. – Думаете, он… то есть вам кажется, мне грозит опасность?

– Да, – ответили мы с Деборой в унисон.

Джекки несколько раз моргнула. Ее глаза увлажнились, и, кажется, потемнели.

– Ох мама! – пробормотала она. – И что мне теперь делать?

– Попрошу начальство, пусть приставит к тебе охрану, – предложила Дебора.

– Охрану? Ты хочешь сказать, типа телохранителя? Еще одного копа?

Дебора удивленно приподняла бровь.

– А что, что-то не так?

Джекки замялась, прикусила губу, потом стиснула пальцы в замок.

– Ну, просто… – начала она. – Ох, это, должно быть, выглядит… – Она переводила взгляд с меня на Дебору и обратно. – Я могу быть с вами откровенной?

– Надеюсь, так, – кивнула моя сестра; на ее лице, правда, обозначилось некоторое недоверие.

– Дело в том… как бы это сказать… – неуверенно произнесла Джекки. Она тряхнула головой, встала и подошла к окну. Окно выходило в узкий проход между зданиями, так что, кроме противоположной стены, смотреть там было не на что. – Видите ли, моя карьера… ну… закатывается. Не сказать чтобы совсем, но приглашения сниматься приходят не так часто, как прежде. – Она прикусила губу и медленно покачала головой. – Такое бывает. Для женщины в нашем бизнесе все кончается обычно после тридцати, а мне уже тридцать три.

Джекки повернулась к нам и честно постаралась улыбнуться.

– Это, конечно, конфиденциальная информация, – добавила она, и мы с Деборой оживленно закивали. Джекки снова отвернулась к окну.

– Так или иначе, – продолжала она, – мне нужно, чтобы этот сериал снимался и стал успешным, или на моей карьере придется поставить жирный крест, разве что я выйду замуж за какого-нибудь торговца оружием из Греции или еще кого-нибудь в этом роде, – она вздохнула. – Впрочем, от них предложений тоже меньше, чем прежде.

Признаюсь, нелегко было испытывать сочувствие к Джекки из-за того, что ей стало поступать меньше предложений руки и сердца от миллиардеров, а еще труднее – понять, как это влияет на сложившуюся ситуацию.

– Прошу прощения, – вмешался я. – Но… э…

– Ну да, – кивнула Джекки. – Я вся такая бедная и несчастная… – Она резко выдохнула и оттолкнулась наконец от окна. – Суть в том, – продолжала она, – что если в прессе кто-нибудь узнает о том, что моей жизни угрожает серьезная опасность, об этом придется сообщить страховщикам, и страховки на случай покушения взлетят до космических высот – до миллионов, уж поверьте. И тогда вдруг окажется, что продюсерам гораздо дешевле избавиться от меня и взять на эту роль кого-нибудь моложе и, возможно, посимпатичнее.

– Вот уж это невозможно, – не подумав, выпалил я, и Джекки благодарно улыбнулась.

– Дешевле… – задумчиво повторила Дебора. – Ты хочешь сказать, они могут выбросить тебя, чтобы сберечь деньги?

– Звучит как плохая шутка, верно? – невесело улыбнулась Джекки. – Они и Иисуса выкинут, если на этом можно сэкономить полсотни баксов.

– Черт! – буркнула Дебора.

– Съемки начинаются на следующей неделе. Если мне удалось бы продержаться… ну, скажем, неделю съемок, прежде чем об этом станет известно, то все будет в порядке. – Она сделала глубокий вдох и очень серьезно посмотрела на Дебору. – Я понимаю, я прошу о многом. Но… мы могли бы не говорить об этом еще неделю?

Дебора пожала плечами:

– Вот уж прессе я ничего не обязана докладывать. Видала я ее, эту прессу.

– А что делать с Робертом? – поинтересовался я. В конце концов, в последнее время он стал моим почти постоянным спутником.

Джекки буквально передернуло.

– Ох господи! – вздохнула она. – Если он узнает, то всем об этом растрезвонит. Он не упустит случая добиться моего увольнения из сериала.

– Довольно трудно будет сохранить это в тайне от него, – заметил я. – Он со мной весь день напролет.

– Ну пожалуйста, – попросила она. – Это всего-то на пару дней.

– Что ж, – кивнул я. – Постараюсь.

– Спасибо, – улыбнулась Джекки.

Дебора покашляла и сказала:

– Прессе я ничего сообщать не обязана. И Роберту тоже. – Ее лицо застыло в профессиональной маске твердокаменного копа, ничем не выдающего своих чувств. – А вот детективу Андерсену должна. Он ведет это дело.

– Что? Но это же… нет! – испугалась Джекки.

Дебора стиснула зубы.

– Я обязана, – повторила она. – Я – полицейский, давший присягу, и я владею жизненно важной информацией, касающейся дела об убийстве, которое ведет Андерсен. Если я не доложу ему, то останусь без работы. Если не схлопочу тюремный срок.

– Ох, – сокрушенно проговорила Джекки. – Но… как вы думаете, Андерсен ведь никому об этом не расскажет?

Дебора отвела взгляд.

– Этот расскажет, – буркнула она.

– Он не поленится и пресс-конференцию созвать, – добавил я.

– Черт! – выругалась Джекки. – Черт, черт, ЧЕРТ… – Она обмякла на стуле и напомнила сейчас забытую кем-то тряпичную куклу. – Я не могу… я не буду просить тебя рисковать своей карьерой, – произнесла она, и так безнадежно произнесла, что я испытал острое желание убить кого-нибудь ради нее – ну, например, детектива Андерсена. Но стоило в голове промелькнуть этой не лишенной приятности мысли, как на смену ей пришло озарение – одно из тех, что случаются раз в жизни, и то случайно.

– Ох, – выдохнул я, и, должно быть, в моем голосе прозвучало торжество, потому что Джекки подняла на меня глаза, а сестра нахмурилась.

– А? – спросила Джекки.

– Дебора должна рассказать об этом Андерсену, – торжествующе произнес я. – Не кому-то, а Андерсену!

– Я еще не забыла его гребаную фамилию, – буркнула Дебора.

– Ага. И его гребаный характер ты тоже знаешь, – хмыкнул я.

– Черт подери, Декс, какого…

– Дебора, пошевели мозгами, – посоветовал я. – Тебя от этого не убудет.

Она испепелила меня взглядом, но явно заинтересовалась.

– Ну ладно, черт подери. Шевелю. – Ее лицо приобрело выражение страдающего запором морского окуня.

– Вот и отлично, – продолжал я. – А теперь представь себе: ты, сержант Дебора Морган, защитница Закона и Правосудия…

– Давай ближе к делу, а?

– Ты идешь к детективу Андерсену, – терпеливо объяснял я. – Ты, сослуживец, которого он так высоко ценит.

– Да он меня терпеть не может, – огрызнулась она. – И что?

– В этом-то все и дело. – Я добавил в голос еще немного торжества. – Он тебя не переваривает. А ты приносишь ему папку с этими материалами и говоришь, что нашла очень важную улику – ты, Дебора, а не кто-то другой. Не я, не Джекки, не капитан Мэтьюз – именно ты. При свидетелях. – Я выжидающе посмотрел на нее и, должен признать, не удержался от ухмылки. – Как по-твоему, что он сделает?

Дебора открыла рот для какой-то пренебрежительной реплики и тут же захлопнула его, ее глаза широко раскрылись, и она сделала глубокий вдох.

– Черт подери, – она посмотрела на меня почти восхищенно. – Он не сделает ничего. Он потеряет эту гребаную папку. Потому что она от МЕНЯ.

– Бинго, – одобрительно произнес я. Надо сказать, всегда мечтал произнести это. – Он боится, что ты присвоишь себе раскрытие, поэтому ничего и не сделает – но ты-то сделаешь все как положено, строго по уставу и при свидетелях. И в результате ты чиста, тайне Джекки ничего не грозит, и в мире царят покой и порядок.

– Думаете, получится? – выдохнула Джекки.

Дебз нахмурилась, вскинула подбородок и кивнула:

– Может, и получится.

– Ох, да ну же, – не выдержал я. – Более чем вероятно.

– Ну хорошо, возможно, и получится.

– А если ты его чуть подразнишь? – настаивал я. – Ну, сама знаешь: типа как важна эта улика и он все должен бросить ради твоей версии, а?

Дебз фыркнула:

– Угу. Это сработает.

– О, – просветлела Джекки. – Декстер, какой вы… спасибо, огромное спасибо вам обоим.

– Но даже если все получится, – повернулась к обнадеженной Джекки Дебора, – это еще не значит, что ты в безопасности.

– Ох, – повторила Джекки и снова поникла.

– Нам надо найти этого типа прежде, чем он найдет тебя, – объяснила Дебора. – А до того времени нужно поместить тебя куда-нибудь, где он до тебя не доберется.

– Но я… я могла бы днем оставаться здесь, у вас в полиции, – предложила Джекки. – А ночевать в гостинице, крепко заперев дверь.

Всегда приятно иметь дело со святой простотой, но сейчас я решил, что должен разъяснить ситуацию.

– Гостиницы ненадежны, – объявил я. – Слишком просто забраться в любой номер. – Я старался говорить так, будто знаю это не по собственному опыту. Кажется, Джекки мне поверила.

– Ну, если так… – Она вопросительно посмотрела на Дебору. – Куда мне идти?

– Со мной тебе нельзя, – пожала плечами Дебз. – Извини. Я не могу подвергать риску Никласа. – Никласом звали ее сына, родившегося уже после того, как его папаша сделал одолжение и отчалил в неизвестном направлении. Славный малыш, всего на несколько месяцев младше моей дочки, Лили-Энн. Дебора в нем души не чаяла.

– Я могла бы нанять телохранителя… – Джекки снова вздохнула. – Какого-нибудь качка, служившего в «котиках» с пистолетом и угрожающей внешностью. Если бы за мной гонялись талибы, я бы посчитала себя с ним в безопасности. Но в данном случае – я имею в виду маньяка-убийцу – мне нужен кто-то, кто в этом действительно разбирается. – Она взглянула на меня в упор, что, с одной стороны, было приятно, но с другой – слегка действовало на нервы. – Не просто тип, умеющий нажимать на курок. Ну, конечно, умение стрелять тоже полезно, но… – Она перевела взгляд своих больших влажных глаз с меня на Дебору и обратно. – Мне нужен кто-то, кому я по-настоящему доверяю. Как доверяю вам обоим. – Она тряхнула волосами.

Джекки продолжала смотреть на меня, и будь я и впрямь так сообразителен, каким себя считаю, я бы сообразил, куда она клонит, но почему-то мне это удалось не сразу.

– Декстер, – сказала она. – Я понимаю, что прошу о многом, но… у меня не остается выбора, понимаете?

Кажется, по моему виду не было видно, что я понимал, поскольку она встала со стула, подошла ко мне и положила руку на плечо.

– Это всего на несколько дней, – продолжала она. – И я оплачу все, что вы сочтете нужным, но… Вы ведь не против?

Чисто теоретически я не возражал, но до меня все никак не доходило, о чем она просит. Я понимал: она хочет, чтобы я ей помог, но решительно не мог взять в толк, каким образом я смогу помочь ей найти безопасное место. Все, что приходило на ум, – это картина того, как Джекки спит на моей кушетке, а Коди и Эстор ходят вокруг нее на цыпочках, собираясь в школу, и эта картина представлялась мне столь невероятной, что я даже не мог придумать ответа, кроме неопределенного «Э…»

– Ну пожалуйста… – произнесла Джекки неожиданно хрипловатым голосом, куда более интимным и волнующим, чем поцелуй. И хотя я так и не понимал, чего именно она просит, мне ужасно захотелось это сделать.

– Ну… э… – пробормотал я, пытаясь выглядеть как можно согласнее, что довольно трудно, когда ты не знаешь, о чем речь.

– А что, неплохая идея, – жизнерадостно заметила Дебора. – Если что, уговорить Риту я тебе помогу. Кстати, Декс и стрелять умеет. – Она полезла в тумбочку у себя под столом и достала из ящика девятимиллиметровый «глок» в поясной кобуре. – Можешь взять мой резервный.

Я смотрел то на «глок», то на умоляющее лицо Джекки, и в сознании наконец забрезжила догадка.

– Вы хотите сказать… – выдавил из себя я. – То есть вы… это… – И хотя в нормальной ситуации имя Декстеру Красноречие, я так и не смог озвучить ничего мало-мальски внятного.

– Пожалуйста, – повторила Джекки, и брошенный на меня взгляд смог бы разжалобить и мраморную статую.

Разумеется, по сравнению с нормальным смертным Декстер изготовлен из более твердого материала, так что молящие взгляды красивой женщины не властны над нашим Порочным Воителем. И вообще, вся эта идея была совершенно абсурдной, настолько абсурдной, что ее и обсуждать не стоило. Я – в качестве телохранителя? Слышать не хочу.

И все же каким-то образом вечером после работы, когда все добропорядочные офисные рабы чинно расползались по домам, я оказался сидящим на балконе номера гостиницы «Грув-Айл», потягивая мохито и глядя на живописный закат, окрасивший небосвод во все оттенки красного, оранжевого и розового. На столике рядом со мной красовался поднос с сырным ассорти и свежими фруктами, «глок» непривычно оттягивал карман, а я размышлял о превратностях судьбы, лишавших жизнь остатков логики, – особенно когда дела принимают неожиданный оборот, превращая твое окружение в нереальную, не заслуженную тобою роскошь. Я все могу понять: и страх, и боль, и тошноту – но такое? Единственное, что я мог предполагать, – это что меня готовят к чему-то совсем уж ужасному. Мохито, кстати, оказался отменным, да и сыры вполне на уровне.

Интересно, подумал я, способен ли человек к такому привыкнуть? Вряд ли: в конце концов, разве не созданы мы все для лишений и труда в поте лица своего в выгребной яме, которая именуется земной жизнью? Как вписываются в эту картину пикантный сыр, свежая клубника и прочие излишества?

Я посмотрел на Джекки. Судя по ее виду, ноги ее ни разу в жизни не бывало в выгребной яме. Она выглядела свежей, собранной и абсолютно привычной к этой богатой обстановке – ни дать ни взять богиня, решившая прогуляться по окрестностям Олимпа. Это особенно резко контрастировало со сценой, которая ожидала меня дома немного раньше.

Я оставил Джекки с Деборой в полицейском управлении и съездил домой за зубной щеткой и сменой одежды. В конце концов, даже телохранителям нужно заботиться о гигиене, верно? Я зашел в спальню и достал из шкафа синюю нейлоновую спортивную сумку. Я положил туда несколько пар носков и белья. Забавно: в прошлый раз, когда я брал эту сумку, то клал в нее несколько рулонов изоленты и несколько ножей, чтобы провести вечер в приятных развлечениях с новым знакомым, очаровательным мужчиной, заманивавшим девушек покататься на катере и возвращавшимся на берег в одиночку. Работа с ним доставила мне неподдельное удовольствие, так что вечер прошел очень славно. Неужели с тех пор прошло уже три месяца?

Мои приятные воспоминания разрушил грохот у входа, за которым последовало гнусавое завывание – совершенно нечеловеческий звук, источником которого могла быть только раздраженная Эстор. Рита ответила что-то на повышенных тонах, дверь хлопнула еще громче, некоторое время в доме царили крики и топот, а потом хлопнула другая дверь, уже ближе.

В спальню вошла Рита с Лили-Энн под мышкой; на одном плече у нее висела люлька-переноска, на другом – ее собственная сумка. Лицо ее покраснело и блестело от пота, а недовольные складки у рта, казалось, врезались в кожу окончательно и навсегда. И до меня вдруг дошло, что она больше не похожа на тот ее портрет, что я ношу с собой в памяти. Она постарела, только почему-то я этого до сих пор не замечал.

– А, Декстер, ты сегодня рано, – обрадовалась она, вручая мне Лили-Энн. – Будь добр, переодень ее. Эстор совершенно… не знаю, что с ней делать.

– Дада-ааа! – радостно забулькала у меня на руках Лили-Энн. Я уложил ее на пеленальный столик. Рита бросила обе сумки на кровать.

– Ой, – произнесла Рита. Я оглянулся на нее; она держала в руках мою спортивную сумку. – Но это не… ты же не…

– Отличные новости, – сообщил я ей, снимая с Лили-Энн почти насквозь мокрый памперс. – Мне подвернулась возможность срубить хорошие деньги – хватит на ограду бассейна в нашем новом доме.

– Но это… ты хоть знаешь, какие они дорогие? – Рита тряхнула головой, и капля пота, сорвавшись с ее лица, упала на мою синюю сумку.

– А плевать, сколько, – ответил я, выбросил мокрый памперс и полез в ящик за влажной салфеткой. – Может, даже еще денег останется.

– Откуда это?

Я поколебался. Не то чтобы необходимость охранять Джекки была такой секретной, просто мне вдруг показалось не самой удачной идеей сообщать Рите о том, что следующие несколько ночей я проведу в обществе красавицы-кинозвезды.

– Служебная тайна, – ответил я, как следует вытер Лили-Энн и достал новый памперс.

Рита молчала. Я посмотрел на нее. Она стояла, хмурясь, и морщины на ее лбу казались еще глубже. Мокрая прядь волос упала ей на лоб, и она машинально откинула ее.

– Но… Я хочу сказать, это законно? Потому что… – Она снова тряхнула головой.

– Абсолютно законно, – заверил я ее. – И очень хорошо оплачивается. – Я затянул липучки на памперсе и поднял девочку со стола. – Дебора обещала поговорить с тобой об этом.

– Ну хорошо, – вздохнула Рита. – Если Дебора… но ты хоть можешь сказать мне, в чем дело?

– Извини, не могу.

– Просто столько всего сейчас, – объяснила Рита. – Переезд надвигается, а Эстор совершенно… – Она бросила мою сумку и скрестила руки на груди. – Я хочу сказать. Декстер…

– Знаю, знаю, – перебил я ее – и соврал, поскольку она не успела договорить, что имела в виду. – Но это всего на несколько дней, и лишние деньги нам, право же, не помешают.

Долгую минуту Рита молча на меня смотрела. Ее лицо превратилось в неуверенную маску, и она ссутулилась. О чем таком она размышляет, подумал я, что это превращает ее в подобие скомканной тряпки? О своих мыслях Рита не рассказала, но в конце концов чуть распрямилась.

– Что ж… Лишние деньги нам и правда не помешают.

– Вот именно, – подтвердил я. Я вернул ей Лили-Энн и подобрал свою синюю сумку. – Увидимся через несколько дней.

– Ты хоть звонить будешь? – спросила она.

– Разумеется, – заверил я. Рита вытянула шею и чмокнула меня в щеку:

– Хорошо.