Текст книги "Путь бойца. Автобиография без купюр. О себе, победах и поражениях"

Глава 2
ПАДЕНИЕ

В католической школе я учился только до восьмого класса. А поэтому после выпуска поступил в большую общеобразовательную государственную школу, в которой числилось 1600 студентов. Для меня это стало потрясением после камерной атмосферы школы «Святого Семейства». Я не знал многих своих одноклассников, некоторых видел только во время занятий спортом летом. Я чувствовал себя потерянным и был сбит с толку.

В старшей школе я сконцентрировался на спорте, на получении результата. Поэтому играл в футбол и весной планировал заняться бейсболом, который стал моей настоящей страстью. А зимой хотелось заняться ещё каким-нибудь спортом. Выбор стоял между борьбой, баскетболом и плаваньем. Ни один из этих видов не нравился мне очень, но хотелось чем-то заниматься. Я плохо плавал и совершенно ничего не знал о борьбе. И в баскетбол-то я особо хорошо не играл, особенно в команде. У нас во дворе установили баскетбольное кольцо, и мне нравилось забрасывать мячи самостоятельно, но я не имел настоящего представления о том, как играть в неё. Однако это вовсе не запрещало мне мечтать о том, что когда-нибудь я стану настоящей баскетбольной легендой.

Я верил всем сердцем, что могу сыграть против лучшего парня в городе и просто размазать его, но в реальности всё получалось иначе. У меня отсутствовали навыки.

После школы, в первый день тренировки я обнаружил, что забыл баскетбольные кроссовки дома. Я знал, насколько может проявить твою натуру спорт и насколько важно первое впечатление. Таким образом, я просто не мог появиться на первой тренировке без кроссовок. Складывалось действительно затруднительное положение.

В это время в раздевалке, чтобы заманить побольше учеников, детям, у которых не было кроссовок, раздавали старые борцовки. Случай помог мне, я схватил их, обулся и появился в тренировочном зале. Я не мог представить, какой шанс выпал мне и как он изменит всю мою жизнь.

Первая неделя тренировок получилась напряжённой. Меня никогда так жестоко не трепали. Это было одним из непременных требований. Я был новичком. Ребята, занимавшие первые места в десятке штата, боролись со мной и просто разрывали меня на куски. Вскоре отобрали лучших. Из пятидесяти детей оставили только тридцать. Тебя словно просеивали сквозь сито. Но я не возражал, мне это нравилось. Итак, я нашел своё. Чем упорнее я тренировался, тем сильнее становился. Но, самое главное, – я ни от кого не зависел. Это был просто я. Без какой-либо политики. Если ты выигрывал схватку, становился победителем. Если проигрывал, другой парень поднимался на ступеньку выше, а ты вновь боролся с ним. Всё определял ковёр, и это мне очень нравилось.

Алекс, мой бывший сосед, оказался рестлером, и он был крут. Он занимался уже третий год. Что и помогло мне. Я подумал: «Если Алекс может, то и я смогу». Это подстегнуло меня.

Мама купила мне новые борцовки, и чем тяжелее становилось на тренировках, тем больше я увлекался. Я жил борьбой и быстро пошёл вверх. Боролся в весовой категории 55 килограмм, победил четырёх ребят подряд в группе, и прошёл отбор в школьную спортивную команду. О ней даже мечтать не мог в первый год. Наша команда была достаточно хорошей, её знали во всём штате. Попасть в неё в первый год считалось большим достижением.

К сожалению, я набирал вес. В начале года и футбольного сезона я весил 54 килограмм, поэтому считал 55 естественной весовой категорией для себя. Но я рос, много ел, чтобы тело становилось сильным. За два дня до моего первого боя я весил 59 килограмм.

Я не знал, как мне сбросить четыре килограмма за два дня. Сегодня это кажется нелепым – всего лишь одна тренировка в полиэтиленовом костюме, потом сауна, но тогда я вообще ничего не знал о том, как быстро похудеть. Я отправился в спортзал и стал бегать по кругу. Я знал ребят, которые не ели несколько дней до боёв, и стал следовать их примеру. Я похудел до 58, но этого было достаточно. Я никак не мог сбросить до 55, поэтому потерял место в школьной команде. У меня оставалась возможность побороться в более тяжёлой весовой категории. Но это было бессмысленно, так как все борцы свыше 55 килограмм уже занимались по три или четыре года. Я подумал, что они опытнее и лучше подготовлены, и просто убедил себя, что не смогу быть с ними на равных. Всё-таки придется сбросить несколько килограммов.

Я начал худеть постепенно, старался поменьше есть. Потерял время и не попал в школьную команду, хотя к концу сезона снова весил 55 килограмм. Но проявлялись и отрицательные стороны. Я перегибал палку, отказываясь от сахара, думая, что из-за него мои зубы станут гнилыми. Я чистил зубы по нескольку раз на дню, отдраивая их минут по тридцать. Очевидно, это был тип обсессивного компульсивного поведения (ОКП), и я начал применять этот тип мышления и действия в борьбе.

По окончании сезона я достиг нужного веса, и опять мог есть нормально. После длительного изнурения стал просто одержим едой. Я всё ел, при этом обнаружив, что большое количество жидкости вызывает рвоту. Так однажды случилось вечером, когда я немного похулиганил со своим другом Крисом на улице, и мы кидали сырые яйца в проезжающие мимо машины. Я был взрослым уже, и мне было скучно. Что тут ещё можно сказать? После успешного попадания в одну из целей мы побежали с места преступления так быстро, как могли. Дело в том, что частенько машины, в которые попадали яйца, останавливались, и водители пытались поймать хулиганов. Перед прогулкой я проглотил кучу еды и выпил слишком много сока и газировки. Во время бегства всё съеденное и выпитое, абсолютно всё стремительно покинуло мой желудок. Я чувствовал себя виноватым из-за переедания, а теперь получилось классно, что всё вышло из моего тела. Это было открытием.

Самым хорошим оказалось то, что всё произошло без дополнительных усилий с моей стороны. Не надо совать пальцы в глотку. Мне всего лишь нужно было сжать желудок и нагнуться и, если я выпивал достаточно воды или молока, то легко мог вытошнить еду. Теперь можно было есть и худеть одновременно. Больше меня не беспокоило чувство вины от переедания.

Всё это я проделывал летом. Отношение к еде становилось всё более и более одержимым, и в десятом классе я имел дело с полноценной булимией. С того момента меня рвало после каждого приёма пищи, а ел я много. Обычно меня рвало спустя одну или две минуты после еды. Иногда, – если это был семейный обед, или мы были в ресторане, – мне приходилось ждать нужного момента, пока я не оказывался один в туалете, или просто выходил на улицу и всё происходило в кустах или под деревом, не важно где. Но я знал, как это делать быстро.

Конечно, такое случалось и в школе. Мне так было плохо, что я больше не мог играть в американский футбол. К середине сезона я стал слишком худым, и мне пришлось бросить занятия. Знакомые, встречая меня, хотели знать, почему я так отощал. Я отвечал им, что у меня было некое «пищеварительное заболевание». Но про себя я думал, что это просто здорово. Я теряю вес. И да ну её, эту категорию в 55 килограмм. Я буду в категории 52 килограмм. И затем, когда я похудел ещё больше, то решил, что необходимо достичь 50 килограмм. Как же будет здорово похудеть до 50. Я просто всех порву.

В старших классах школы Джефф Монсон занялся борьбой и начал участвовать в различных региональных соревнованиях.

Личный архив автора

Моя одержимость продлилось до начала борцовского сезона, где и обнаружилось, что я не весил даже и 45 кг.

Я до сих пор храню несколько своих фотографий того периода. Есть одна особенная, с Хэллоуина, где я похож на скелет, что забавно, так как на мне нет даже костюма. На этом фото я одет в мешковатые джинсы и золотистую толстовку, на которой написано «Университет Миннесоты». Я всегда носил толстовки в то время, чтобы спрятать свою худобу. Я не был похож на себя, и являл собою довольно удручающее зрелище.

И даже пару раз оказался в больнице. Мой вес был настолько мал, что у меня началось обезвоживание. Я пил воду, а затем меня тошнило ею. Я стал настоящим параноиком, когда дело касалось калорий. Даже не отваживался лизать почтовую марку, потому как думал, что в клее калории, и я не хотел поправляться. Ел яблоко, и меня тут же тошнило им. Любая вещь, которая оказывалась у меня во рту, сразу же извергалась обратно.

Я пропустил много школьных занятий, и мне приходилось налегать на тесты и домашние задания. Конечно же, учителя знали: что-то не так. Родителей вызвали в школу, чтобы обсудить происходящее. Было непросто. Один учитель, мистер Беннет, искренне пытался до меня достучаться. Однажды после занятий он попросил меня задержаться и сказал: «Многим учителям тебя жалко. Я точно не знаю, что с тобой происходит, но могу сказать одно: прекрати изображать из себя жертву. Всё, что тебе нужно – так это хороший пинок под зад». Возможно, это лучшая мысль, донесённая до меня когда-либо, потому что она была правдой.

Дело в том, что единственное, о чём я думал, так это о том, как оказаться опять в лёгкой весовой категории и стать лучшим. Но теперь я даже и на это был неспособен; был настолько слаб, жалок и изнурён, что доктора даже не разрешали мне выходить на мат.

К концу года я вернулся к весу примерно в 50 килограмм. Мне разрешили принять участие в двух боях. В первом я победил парня, который был середнячком, а потом я выступил очень плохо. Борец из младшей школьной команды просто сокрушил меня. У меня совсем не оказалось сил. Целый год потерян. Это просто в голове не укладывалось. Конечно же, с точки зрения здравого смысла, резкое похудение с сильной рвотой не способствует достижению высоких результатов. Доктора запрещают выходить на ковёр. Если ты чувствуешь себя плохо, не можешь бороться, станешь чемпионом в лёгком весе? Что-то не срослось. Всё настолько стремительно выходило из-под контроля, что я не знал, по какому пути пойти.

Я стал ходить на консультации к психологу. Психолог рассказал моим родителям, что я был на волоске от смерти из-за экспериментов со своим организмом. Мне же он сообщил следующее: «У тебя сильный разум. Ты можешь делать всё, что хочешь, если поставишь перед собой цель. Но всё надо делать с умом». Слова были сказаны в нужное время. Я никогда не думал о том, что моя болезнь стала результатом работы сильного сознания. Просто думал, что в некотором роде одержим, принимая одно за другое: «Да я просто могу всё что-угодно сделать, у меня же настоящая сила воли! А что же произойдёт, если я применю это с большей пользой?»

Я понял, что силу воли необходимо направлять в нужное русло.

Первая победа. Первый кубок.

Личный архив автора

Я теперь понимаю, что причиной многих неудач служили мои конфликты с отчимом. Он часто ругал меня. Я вспоминаю несколько случаев, когда мы оказывались одни. Майк, тыча пальцем мне в грудь, говорил: «У тебя нет мозгов, которыми Бог наделил даже гуся». «А не твоё собачье дело!» – вообще его фирменная фраза.

Его общение со мной, казалось, сводилось к серии грубоватых выражений. Он никогда не был доволен мной. Не важно, насколько хорошо я что-либо делал, его ожидания было невозможно оправдать. Я хорошо учился в школе, занимался спортом, но этого никогда не было достаточно. Это ли не ирония жизни? Почему люди, которым ты хочешь сделать приятное, настолько равнодушны к тебе?

Меня продолжало рвать. Сезон был потерян, но это не останавливало меня, я продолжал заниматься спортом. Я играл в бейсбол весной и, неудивительно, мне это плохо удавалось. Я не попал в школьную команду, а, казалось, что уж в этом спорте я лучше всего мог себя проявить. Летом я тоже занимался. Ездил в Миннесоту, мама думала, что воздух Миннесоты, дома, излечит меня. Я поехал туда и блевал целое лето, каждый раз после каждого приёма пищи. Мой дедушка – кем я восхищался и кого боялся одновременно, однажды застал меня за этим занятием. Он поймал меня прям на середине процесса и спросил: «Что ты делаешь?» «Ничего, – ответил я. – Просто плохо себя чувствую». Я боялся, что если скажу дедушке, то меня накажут. Вскоре я понял, что они знали об этом. Мама, должно быть, сказала им до того, как я приехал.

Моя булимия продолжилась третий год. Я не играл в футбол осенью, но занимался борьбой. Дела шли плохо, так как меня тошнило даже на соревнованиях. Вот насколько ужасно всё складывалось. Меня рвало после каждого взвешивания перед состязанием, а мне предстояло выступать в схватках.

Я всегда беспокоился о весе перед началом соревнований. Но что-то произошло во время борцовского сезона, что-то изменилось. Я боролся в более тяжёлой весовой категории и, наконец, осознал, что у меня нет сил это делать. Как и в других случаях моей жизни – произошло всего лишь нечто, что щёлкнуло в одно мгновение. Я помню: на турнире в другой школе меня внезапно осенило, насколько ужасна вся эта рвота. У меня было несколько серьёзных противников, и мне требовались силы. Все пазлы внезапно соединились, и я понял, насколько разрушительна эта тошнота, поэтому там я и смог остановиться. Больше меня не рвало. И конечно же, я выступил лучше. Даже несмотря на то, что не выиграл турнир, но занял почётное четвёртое место. Это было открытием, и меня никогда больше не тошнило.

Я чувствую себя счастливчиком, потому что смог выбраться из щупальцев болезни относительно легко. Но я не был типичным булимиком. Обычно этим страдают молодые женщины из-за желания быть стройной и красивой. Но их поведение формируется общественным мнением; а я был сам в этом виноват. Меня никогда не волновало в принципе, как я выглядел. Это никогда не имело ничего общего с тщеславием, а касалось исключительно контроля надо мной.

Отчим контролировал меня всю жизнь, а я не мог контролировать свою борьбу и вес. Это всё было на сто процентов моим. Изначально я просто хотел вернуть себе немного личного пространства, но из-за своей одержимости я выпустил ситуацию из-под контроля.

Я просто остановился. В один день всё закончилось. Я решил, что мне нужно поправиться и стать сильнее. И неудивительно, что дела вскоре пошли лучше. Я смог квалифицироваться в муниципальную команду и побороться на должном уровне в паре хороших схваток. Я вышел из тьмы и мог выигрывать, но мой следующий бой сложился тяжело. Пришлось выступать против парня, который меня сильно помял ранее, в прошлом году. Я напирал на него всем, что у меня имелось, но имелось недостаточно. Это была схватка равных соперников, но я проиграл. Так завершился мой сезон.

Как только я свалился на тёплый мат и сжал голову руками, то подумал: «Что случилось?» Я подавал такие надежды, смог стать частью команды в первый год. Затем был одержим потерей веса, что привело к стремительному опасному падению. Я смог выбраться, но с потерями. А теперь заканчивался третий год тренировок, и я даже не смог выиграть муниципальные соревнования. Я никогда не попадал на региональные и, конечно же, на – соревнования штата. Суровая реальность становилась очевидной – на самом деле я ничего не достиг. Спорт был смыслом моей жизни, и я был лучше любого среднестатистического борца, но у меня за плечами не нашлось ничего, кроме потенциала. Нет, я обходился без травм. Просто оказался недостаточно хорош. Я столкнулся с ужасной реальностью и просто сидел на ковре и плакал до тех пор, пока не заснул.

Помню, как проснулся, смотрел финальные поединки и клялся себе: «Я должен сделать это. Я должен изменить свою жизнь».

И я сделал это. Записался в тренажёрный зал и стал поднимать тяжести уже на следующей неделе. До этого я никогда не качал железо. Стал участвовать в турнирах по вольной борьбе самостоятельно. Мне постоянно хотелось совершенствоваться. Было трудно. Я падал и снова вставал. Это было больно, обидно, унизительно.

Но к четвёртому и финальному году я смог прийти в форму. Я прошёл долгий путь, с тех пор как меня перестало тошнить, и добрался до чемпионства. Мне удалось попасть и на муниципальные, и на региональные соревнования, а потом уже и на турнир штата. Приходилось тяжко, я перенёс пневмонию на ногах. Снова не хватало сил, которые требовались для победы. Но это уже от меня не зависело. Я проиграл свой первый бой на тех соревнованиях, и это был конец. Казалось, что моя карьера борца оборвалась.

Я преодолел свой тернистый путь и думал, что всё кончено, не зная, что впереди меня ждёт ещё большее испытание. Моё путешествие только-только начиналось.

Глава 3
ПОЧТИ ALL-AMERICAN

Я окончил старшую школу в 1989 году, в год столетия штата Вашингтон. Юбилей отмечали с размахом. Частью праздника были Столетние игры – что-то вроде региональных Олимпийских игр. Мне очень хотелось участвовать в них, в соревнованиях по борьбе, но, чтобы попасть в команду, требовалось победить в региональных соревнованиях в своей весовой категории. Я проиграл и стал вторым, но меня взяли запасным.

Парень, занявший первое место, не смог принять участие в соревнованиях, поэтому я вошёл в основной состав. В моей весовой категории состязались сплошные чемпионы штата. Я выступал против лучших парней. Первого борца победил со счётом 6:2. Удалось обойти и второго противника всего лишь с преимуществом в одно очко. Затем я разделался с третьим, опередив его на 15 очков, что и завершило схватку в соответствии с правилом о досрочном прекращении её. Следующим оказался очень серьёзный парень, двукратный чемпион штата, которого я победил удержанием. Мне крупно везло. Я просто проглотил этих ребят. Наконец-то я реализовал свои возможности – это было очевидно. Булимия канула в Лету. Я выкладывался на тренировках и соревнованиях, и это приносило свои плоды. Победы следовали одна за другой. Я не проиграл ни единой схватки. Прежде я не выигрывал турнир штата, а теперь победил целую кучу прежних чемпионов. Неожиданно всё стало на свои места.

Золотая медаль на Столетних играх придала мне большую уверенность, особенно при поступлении в колледж. Меня приняли в Орегонский Государственный университет, находящийся всего лишь в полутора часах езды от моих родных мест. Я стал более раскованно вести себя и с противоположным полом. Позапрошлым летом познакомился с девушкой по имени Дженнифер, и мы частенько встречались. Другие девушки тоже интересовались мной, что было в диковинку. Я постоянно торчал в спортзале и чувствовал себя превосходно. Наконец-то кое-что стало получаться. Я уловил суть борьбы, понял, как стать лучшим, просчитал все нюансы. Желание побеждать уже не испепеляло меня, а наполняло живительной силой. Я питался энергией борьбы.

Изменились и мои отношения с отчимом. Не скажу, что наступило потепление, но что-то произошло.

Я полюбил кататься на велосипеде. Получал удовольствие от езды и отлично тренировал мышцы. Итак, я купил гоночный трековый велосипед Schwimm за четыреста двадцать баксов. Такая сумма считалась для меня огромной в то время. Это был один из очень лёгких велосипедов с тонкой рамой. Ясно, что он не подходил для тех дорог, по которым я гонял, но я им очень дорожил.

Тем же летом у меня намечались соревнования по борьбе в старшей школе. Гробить свой велосипед по ухабистой дороге не хотелось. У мамы и отчима дешёвые старые синие велосипеды Schwinn висели в гараже и пылились. Я вообще не помнил, чтобы они катались на них хоть раз. Поэтому я и одолжил велик отчима. И не раз пожалел об этом! Я не запер велосипед в школе, и его, конечно же, спёрли.

Отчим впал в ярость, когда я огорошил его этими новостями.

– Значит, ты отдашь мне свой велосипед, – заявил он.

– Мой велосипед в четыре раза дороже, чем твой. И я заплатил за него сам.

– Меня не волнует, – сплюнул он.

Он забрал мой велосипед для того, чтобы ни разу на нём не прокатиться, просто так, чтобы досадить мне. Он никогда не катался ни на одном из своих велосипедов, но ему нравилось быть собственником. Ездил же он на мотоцикле и на оранжевом грузовичке. И вообще, крутить педали по округе казалось ему последним делом. Майку просто нравилось наслаждаться властью, и это проявлялось в обладании вещами.

Однажды мой лучший друг Крис попросил у меня на время велосипед. Он хотел покататься с девушкой, а второго велика у них не было.

Крис не знал о конфликте, который произошёл у нас с отчимом. Поэтому я его предупредил и дал велосипед.

Отчим вернулся домой раньше ребят и, конечно же, заметил отсутствие велосипеда. Майк терпеть не мог, когда брали его вещи.

– Где мой велосипед? – поинтересовался он.

– Я разрешил Крису покататься.

– Что? Это же мой велосипед!

– Но ты никогда им не пользуешься!

– Не в этом дело! Это не твоя вещь, чтобы раздавать её направо и налево. Верни мне его сейчас же!

Я позвонил Крису и сказал, чтобы он вернул велосипед прямо сейчас. Он пообещал.

Отчим дико таращился на меня во время нашего короткого разговора с Крисом. Его лицо стало багровым, а глаза почернели. Долго бродившие в нём гнев и раздражение прорвались наружу. Он взорвался. Когда я ещё разговаривал с Крисом, он схватил меня за волосы и начал орать мне в лицо. Брызги горячей слюны жалили мне глаза, пока он орал и тряс мою голову.

Я тоже завёлся. С меня было достаточно. Годами он глумился надо мной. Я заискивал перед ним, пытался угодить. Мне было противно. Я понял, что этот парень с трудом терпел меня всю жизнь.

Зашвырнув телефон, сгрёб этого урода в охапку и бросил на пол. Отчим лежал на полу, а я сидел сверху и не знал, что делать дальше. Я был хорошим борцом, но не бойцом. Моя рука сомкнулась у него на шее. Теперь я контролировал всё. Он оказался в моей власти. Я посмотрел ему в глаза и увидел то, чего не ожидал – животный страх.

Я вырос, повзрослел и стал крепким молодым человеком. Я оказался сильнее, и он убедился в этом. Я видел покорность и признание своего превосходства, когда я сжимал руку на его горле. Он знал, что больше он не сможет физически наказывать меня, а я понял, что он больше никогда не посмеет тронуть меня и пальцем.

Прибежала мама, крича от страха, и я его отпустил. Мне не хотелось, чтобы дело приняло более серьёзный оборот. Я ушёл. Хоть тот случай не улучшил его отношения ко мне, ну не стал я ему милее, но разговаривать со мной он стал по-другому. И никогда больше не поднимал на меня руку.

Тот день навсегда изменил моё отношение к Майку. Мне больше не требовалось угождать ему, притворяться его сыном. Всё тайное стало явным. Я увидел глубину его ненависти, копившейся годами. Когда я доказал, что мной больше нельзя манипулировать, что я не собираюсь с этим мириться, – нам обоим стало легче.

Больше всего на свете я ненавижу несправедливость. Мысль о том, что один человек может унижать другого, пользуясь своими привилегиями, моментально выбивает меня из равновесия. Мой отчим не был монстром. Но он был задирой. Он стал для меня олицетворением и воплощением несправедливости. Я дал ему отпор и был вознаграждён. Спасибо ему за это.

***

В колледже я быстро понял, что с таким отношением к учёбе, как в старшей школе, далеко не уеду. Учась в старших классах, я пропустил много занятий. Когда учителя возмущались, я уговаривал их дать мне последний шанс, чтобы исправить положение. В колледже всё оказалось по-другому. Здесь надо было учиться прилежно и сдавать всё вовремя. В принципе, я нормально учился, но мог бы и намного лучше.

С борьбой складывалось намного тяжелее. Время от времени я выступал за университетскую команду. Я прошёл огонь и воду, сначала выигрывая несколько матчей, а затем позорно проигрывая последующие. Мне не хватало твёрдости. Я утратил уверенность, которую приобрёл в последний год старшей школы, позволившую мне выиграть Столетние игры. Здесь же всё было иначе, совсем другой уровень и другая лига. На первых же двух турнирах мне сразу надрали задницу. Я выглядел слабаком по сравнению с другими. Это было унизительно.

Неожиданно именно на первом курсе мои результаты становились всё хуже и хуже. Я сломался. Мой тренер, конечно, всё понял и не скрывал разочарования. Он возлагал на меня большие надежды, ввёл в программу, а я медленно сдувался у него на глазах. Он усомнился и в моей преданности команде. В конце года, когда надо было тренироваться с командой, я свалил домой, чтобы принять участие в местном турнире, который легко выиграл. Мне требовалось доказать себе, что снова могу побеждать. Мой тренер, узнав о том, что я увиливал от тренировок, вместо того, чтобы взять меня на предстоящий турнир Pac 10, решил наказать всех участников моей весовой категории. Это говорило о многом. Ранее я выиграл несколько схваток, но вместо того, чтобы отправить меня на соревнования и посмотреть, что получится, он просто вычеркнул всех ребят из моей весовой категории. Таким образом, он высказал мне своё отношение.

В следующем году я выиграл двадцать схваток, показав, что стал крепче. Наша команда выглядела очень сильной, и я радовался, что перестал быть слабым звеном. Я вылез из образовавшейся было ямы и почувствовал уважение тренера и товарищей по команде.

В тот период Дженнифер и я сблизились. Мы много времени проводили вместе у меня дома в Портленде. И неожиданно она обнаружила, что беременна. Мы запаниковали. Мы были молоды и неженаты. Я даже ещё не окончил колледж. Но вскоре, собравшись с мыслями, я сделал предложение. Дженнифер согласилась.

После двух лет учёбы в Орегонском университете я перевёлся в университет в Чикаго, где мне предложили полную стипендию, которая также оплачивала всё: проживание, обучение. Мы с Дженнифер ухватились за эту замечательную возможность и просто прыгали от радости. Мы поженились тем же летом (она была на пятом месяце), а затем отправились в Иллинойс.

В Иллинойсе не было классной команды по греко-римской борьбе, но мне там всё равно нравилось. Я стал наставником молодых ребят. Я испытывал эйфорию от того, что помогал им составлять программу подготовки к матчам и оказывать всевозможную поддержку.

В университете я смог получить более глубокие знания по психологии, которую выбрал своей специальностью. Мне нравилась учёба и академическая атмосфера, которая окружала меня. Я был рад, что приехал. Тогда же родился мой сын Джош. Не так-то просто было совместить борьбу, учёбу и семью. Но стоило мне взять сына на руки, прижать его к груди, как жизнь приобретала совершенно иной смысл. И не было ничего дороже этой любви, любви к крошечному человеку, моему сыну. Нет ничего выше этого. Теперь-то я понимаю, что это время было лучшим в моей жизни.

В первый год учёбы в Иллинойсе я дошёл до национального чемпионата. Целью моей было завоевание хоть какого-нибудь призового места для того, чтобы попасть в команду All-American, являющуюся самым элитным атлетическим сообществом колледжа. Я хорошо выступил, победив в трёх из четырёх схваток. Участник выбывал после двух поражений по условиям турнира, поэтому всё, что мне предстояло сделать, так это одержать верх в пятом поединке. Я думал только об этом.

Моим соперником оказался парень, которого я уже побеждал в довольно равной схватке. Поединок обещал быть трудным. Меня ждала серьёзная борьба.

Бой я начал с прохода в ноги, но партнёр мастерски обошёл меня, сделав счёт 2:0. Я настойчиво атаковал при каждой возможности. Я был агрессивен и жаден до победы. Желание попасть в команду All-American поглотило меня. Я чувствовал себя в ударе, выступая действительно очень хорошо, но этого было недостаточно.

Он победил меня со счётом 5:2. Как и в первый раз, получилась равная схватка, но в этот раз я проиграл, и моя карьера борца в колледже закончилась.

Результат угнетал. Я просто не мог его принять. Я не мог принять тот факт, что так плачевно закончились четыре года моей жизни. У меня уже была семья, но борьба поглощала меня всего. В первую очередь я ощущал себя борцом, всё остальное уходило на второй план. Так я определял себя в жизни. Я был борцом, который мог стать национальным чемпионом, но не стал из-за досадного проигрыша в решающем матче.

Возвращались мы с Джен и одним из её друзей, предложившим подбросить нас домой. Лёжа на заднем сиденье с Джошем, я не мог поверить, что так бездарно вылетел из соревнований. Вспоминал церемонию награждения и ребят, получавших призы. Многих из них я побеждал в прошлом сезоне.

Они все вернулись домой победителями, а я вылетел как пробка. И ехал теперь, мусоля свои воспоминания. Я был абсолютно сломлен. Я похоронил в себе борца.

Где-то в глубине души я понимал, что никогда не перестану соревноваться, и это было моим маленьким утешением в тот вечер, когда я ехал по плоским, холодным равнинам американского Среднего Запада.

***

После получения степени бакалавра я получил место в школе по психологии при университете Миннесоты. Кроме работы над магистерской диссертацией, я начал работать ассистентом тренера по борьбе. Команда университет входила во второй дивизион и считалась довольно хорошей. Мне нравилось работать и жить в родных краях. Я повзрослел, семья и отцовство способствовали этому. Я стал более сдержанным и дисциплинированным, много тренировался, поднимал тяжести и привёл себя в форму.

Я продолжал соревноваться, принимая участие в ряде открытых турниров и выигрывая их. Я даже победил национального чемпиона во время финальной схватки на турнире в Фарго. Было здорово съездить туда и побороться. Я доказал себе, что могу. Но хотелось большего.

На моей улице в спортзале проводились занятия по джиу-джитсу и дзюдо. Джиу-джитсу заинтересовало, я записался. Это оказался оригинальный японский вариант, который немного отличается от бразильского, популярного сегодня. Я поучаствовал в двух турнирах и довольно хорошо себя проявил, ведь за моими плечами стояло борцовское прошлое, а к кимоно пришлось приспосабливаться. Накапливался другой опыт, постигались возможности других форм борьбы. Я был заинтригован и старался научиться большему.

Также это был первый год UFC. Впервые я увидел Ройса Грейси в записи. Было непостижимо, как он укладывал соперников на лопатки при помощи странных приёмов. Никто из наших ничего толком не знал об этом бразильском джиу-джитсу. Просматривая видеозаписи, мы убедились, как это эффектно и смертоносно.

Я загорелся, мне хотелось постичь все тонкости этого вида спорта.

Я с пользой проводил время, но простого участия в этих маленьких турнирах было недостаточно. Лишь приятное времяпровождение. Соревнования, конечно же, зажигали мой атлетический дух, но я мечтал о большем. Нет, я не был членом команды All American, но всё же мог попасть в национальную команду. Каждый год в Лас-Вегасе проводится открытый национальный турнир США по вольной и греко-римской борьбе. Если вы попали в шестёрку лучших в олимпийский год, то вас включат в олимпийскую сборную. А если не в олимпийский, то отправляетесь на отборочные на чемпионат мира.